Драко Малфой докуривал вторую сигарету, вальяжно развалившись на диване в общей гостиной Старост, когда туда пришла Гермиона. Поморщившись, девушка подошла к окну и распахнула его с целью проветрить помещение.

- Ты можешь не курить здесь? - твердо заявила она, собрав волю в кулак.

- Что, Грейнджер, не выносишь табачного дыма? - усмехнулся Малфой. - А ты вообще курила когда-нибудь? - зачем-то спросил он.

Ничего не ответив, Гермиона направилась в свою комнату.

- Не смей поворачиваться ко мне спиной, грязнокровка, когда я с тобой разговариваю!

Проигнорировав его угрозу, она, как ни в чем не бывало, продолжила подниматься вверх по лестнице, а Малфою оставалось лишь гневно глядеть ей в спину... На вьющиеся каштановые волосы, которые при каждом шаге подпрыгивали, словно пружинки... дуратские волосы... такие спутанные и жуткие... жутко притягательные... так хочется запустить в них пальцы, а потом дернуть, чтобы сделать невыносимо больно. Так же, как больно сейчас ему.

Сердце застучало быстрее, но когда Гермиона буквально вбежала в свою комнату, то смогла немного успокоиться.

«Невыносимый, - подумала она, бросая сумку на свою кровать. - Сколько можно вести себя так? Война кончилась, мы повзрослели, пора бы уже забыть обо всех недомолвках, что были раньше».

На мгновенье ей стало жаль Малфоя. Война отобрала у него отца. Кем бы ни был Люциус для Гарри, Ордена, для нее самой, он был отцом для Драко.

Удивившись своему внезапному порыву жалости, Гермиона поспешно решила начать работу над эссе, чтобы отвлечься от странных мыслей. Люциус Малфой был ужасным человеком. Убийцей, который никого не щадил, особенно таких как она. Пожирателем, давно избравшим свою участь.

Конечно, она не могла знать, что Малфой-младший никогда не испытывал настоящей любви к своему отцу. Не было даже привязанности. Наверное, он был не единственным, кто так к нему относился. Люциуса окружали одни лицемеры, внешне улыбающиеся, но готовые в любой момент воткнуть кинжал в спину.

Так и вышло.

Похоже, лишь Нарцисса искренне любила своего мужа и по сей день носила по нему траур.

Драко думал о своей матери и задавался вопросом: почему она любила Люциуса, не смотря на всю его жестокость? Существуют ли еще такие, как она? А главное - такая ли Грейнджер?

«Конечно, нет!» - зло оборвал он свои мысли. Она, как и ее вонючие дружки, помешана на честолюбии и добре.

Гриффиндорцы... Никчемные остолопы, дураки, которым в очередной раз повезло, и они одержали верх над Волан-де-Мортом. И среди них она. Грязнокровка! Она никогда не сможет стать такой же, как его мать, а значит и любить ее Драко не может. Постойте-ка... любовь? Ни о какой любви не может идти и речи. Это просто наваждение. Желание, утолив которое он сможет вздохнуть спокойно. Забыть, наконец, о боли, возникающей всякий раз, когда он видит ее с нищим Уизли или Поттером. Когда улыбается им, а не ему, когда игнорирует вот так, как сейчас... Да. Это всего лишь навязчивое желание, которое он сможет осуществить, а после этого забыть чертову грязнокровку!

На душе сразу стало как-то приятней от задуманного. Конкретнее от первой части плана, в которой он обязательно утолит свою жажду, взяв то, что хочет.


Время подходило к дежурству. Драко Малфой, являющийся учеником факультета Слизерин, должен был дежурить в южной части замка, там, где располагались башни Гриффиндора и Пуффендуя. Гермионе досталась северная часть, включающая подземелья Слизерина. МакГонагалл посчитала, что так будет справедливей, если каждый из них продежурит возле не своих факультетов. В принципе Малфоя все устраивало, но только не сегодня. В эту ночь слизеринцы решили собраться в подземельях и под предводительством оставшихся молодых Пожирателей смерти провести ритуал, посвященный возрождению темных сил из недр вечности. Конечно, воскрешать Волан-де-Морта с того света никто не собирался. Этот ритуал играл совершенно другую роль. Макнейр и Нотт посчитали, что проведение этого ритуала ознаменует начало тихого, но уверенного наступления. Малфой там должен был играть немаловажную роль. Как-никак он стал первым Пожирателем из них.

Сам он считал эту идиотскую затею просто-напросто показухой перед остальными учениками Змеиного факультета. Однако проникать кому-либо с другого факультета на их собрание не стоило. Он сам лично навредил бы всякому, кто посмел бы сделать это. Но только не ей... Пока не ей. По крайней мере, не так.

Он ждал ее в гостиной, чтобы предложить поменяться местами дежурств, когда она вышла из своей комнаты и спустилась вниз. Драко оглядел ее с ног до головы.

- Ты в этом собираешься идти туда сегодня?

Тут она обратила на него внимание.

- А что? - непонимающе уставилась она на слизеринца.

- В подземелья тебе нужно было надеть какой-нибудь свитер с наглухо застегнутым горлом, - как-то надменно заговорил он. - Впрочем, моим советом воспользуешься завтра. Сегодня Я пойду дежурить в северную часть замка и подземелья тоже беру на себя.

Между ее бровями образовалась морщинка.

- Но МакГонагалл сказала...

- А мне плевать, что сказала МакГонагалл, ясно? - сквозь зубы процедил Малфой. Неужели она собралась перечить? - И вообще, Грейнджер, ты должна быть довольна тем, что хотя бы сегодня я не сниму с вашего факультета кучу баллов.

Она поморщилась от его резкого тона, но спорить не стала.

Они вместе вышли из проема картины, а потом каждый повернул в свою сторону.

Гермиона шла по коридору, освещая путь палочкой, на конце которой светился маленький огонек. Заклинание «Люмос» плохо освещало путь, но «Люмос-максима» девушка не использовала, боясь разбудить персонажей на картинах. Они и так были очень своенравными и нервными, а события последних лет в школе совсем их доконали. Она раздумывала над тем, почему Малфой решил сегодня поменяться с ней местами дежурств, когда перед ее носом, буквально из ниоткуда, появились ее друг и парень. В голове мелькнуло:

«Но как? Ведь трансгрессия запрещена в Хогвартсе».

Только потом она догадалась, что они опять прятались под мантией-невидимкой.

- Гермиона! - воскликнули в один голос друзья и случайно разбудили какого-то персонажа с картины, висевшей напротив. Он недовольно заворчал, но вскоре снова заснул.

- Гарри? Рон? Что вы тут делаете?

- А ты что? - спросил Гарри.

- Малфой поменялся со мной местами, но только на один вечер. Не представляю, что скажет МакГонагалл, если узнает, - озабоченно проговорила девушка.

- Да, брось! Это же здорово! Ты сегодня с нами, - радостно сказал Рон.

- Вы так и не ответили на мой вопрос. Я, между прочим, Староста и имею полное право снять с Гриффиндора баллы.

- Ну, ты же этого не сделаешь? - улыбнулся Гарри.

- Сделаю, если не объясните мне, почему вам опять не спится у себя в спальне?

- Вот об этом и хотел поговорить с тобой сегодня Гарри, помнишь, Гермиона? Ты не дослушала и убежала от нас в башню Старост.

- И что же такое ты хотел сказать? - девушка испытующе посмотрела на Гарри.

- Сегодня на Зельеварении я случайно услышал, как Малфой и Нотт договаривались о чем-то, что должно произойти сегодня после отбоя...

- Гарри, - устало произнесла главная Староста девочек. - Ты опять?

- Гермиона, послушай, я почти уверен, что они замышляют какую-то пакость. Ты ведь сама сказала, что Малфой поменялся с тобой местами. Как думаешь, зачем?

- Если бы они действительно замышляли что-то злостное, то Малфой не стал бы великодушно меняться со мной местами дежурств, - заметила она. - Они бы просто встретили меня в подземельях с «распростертыми объятиями», уж поверь.

- А если он прав? - подключился Рон. - Помнишь, когда Малфой вел себя странно? Только Гарри утверждал, что он стал Пожирателем. Так и вышло, помнишь?

Гермиона немного вздрогнула, осознав, что живет в одной башне с человеком, имеющим черную метку на руке, хоть и безжизненную, но существующую. Раньше она предпочитала не думать об этом.

- Не знаю... правда, не знаю, - вздохнула она. - Я так хочу, чтобы все это, наконец, закончилось.

- Все закончится, Гермиона, - Гарри положил ей руку на плечо. - Вот увидишь! Просто нужно обрубить все их планы на корню.

- А если нет никаких планов? Может, они просто решили устроить там вечеринку?

- Но ведь мы будущие мракоборцы, так? Значит, должны следить за порядком, и плевать, что пока еще мы учимся в Хогвартсе! - ободряюще воскликнул Рон.



Прогулка в подземелья, мягко говоря, не удалась. Рон отдавил Гарри все ноги, а Гермиона постоянно выныривала из-под мантии, чтобы пресечь очередного нарушителя. И это еще не учитывая того факта, что по Хогвартским коридорам шагали три пары ног, обрывающиеся чуть выше щиколоток.

Да... куда делись те времена, когда они без проблем помещались под мантией все трое, да еще и края третьего дара смерти по полу волочились за ними?

- Вообще, Гермиона, ты могла бы идти просто с нами рядом, не скрываясь под мантией, - осторожно заметил Гарри. - Ты же, в конце концов, Староста... Рон!

- Прости, - буркнул рыжий, в очередной раз извиняясь за то, что наступил на ногу лучшему другу.

- А вдруг МакГонагалл встретим? Пока я в южной части замка, то должна прятаться.

- А когда в северной будем, тем более не высовывайся! - предупредил Рон.

- Почему? Между прочим, это мое официальное место дежурства.

- И думать забудь! - подхватил его Гарри. - Боюсь, слизеринцы не придут в восторг, наткнувшись на тебя, хотя... возможно и наоборот.

- Черт! И зачем мы только взяли тебя? - раздосадованно проговорил Рон.

- Что значит, зачем? - возмутилась его девушка. - Как крестражи уничтожать, так «мы без нее и дня не продержимся», а как в подземелья, так вы вдруг беспокоитесь!

- Ч-ч-ч! - шикнул Гарри.

Они уже подобрались к жуткому местообитанию всех слизеринцев.

К ним навстречу внезапно выбежали две девушки, и друзьям пришлось чуть присесть, согнув ноги в коленях, чтобы мантия-невидимка достала до пола и скрыла их ноги.

Одну из девушек они узнали сразу. Астория Гринграсс - единственная оставшаяся Пожирательница смерти женского пола. До битвы только ей успели поставить метку. Вторую узнать было сложнее, так как она скрывала лицо за капюшоном.

- Слышала, что сказал Забини? - быстрым шепотом заговорила Астория. - Мы должны соблюдать осторожность.

- Плевать! - противно визгливым тоном резко выкрикнула вторая девушка. Друзья сразу поняли кто это - Пэнси Паркинсон.

- Твоя ревность здесь неуместна, Пэнси. Через два-три дня он забудет свою когтевранку и найдет еще кого-нибудь. Это же Малфой, очнись! В этом весь он. Ты не об этом должна думать сейчас. Главное - это то, что вы с ним все равно поженитесь.

- А если я не могу перестать о нем думать. Но он все также уперто стоит на своем, не желая прощать меня! - на глазах Пэнси выступили слезы.

- Тогда забудь его и найди кого побогаче, - категорично заявила Гринграсс. В ответ ничего. Молчание. - Эй, ты что плачешь? - Астория попыталась заглянуть в лицо девушке, но та отвернулась. - Ты плачешь из-за Малфоя? - усмехнулась она.

- Да, плачу! - неожиданно громко заявила Паркинсон, резко стянув свой капюшон. Брови Астории Гринграсс поползли вверх.

- Ты что, совсем с катушек слетела? Это не повод вот так себя изводить.

- А если я скажу, что люблю его?

- То я тебе посоветую обратиться в больницу Святого Мунго, - снова усмехнулась Гринграсс.

Рон еле сдержался, чтобы не расхохотаться, но Гермиона больно сжала его руку.

- Вот только не говори, что ты серьезно...

Снова молчание.

Их разговор прервал какой-то слизеринец, тоже скрывавший лицо под капюшоном.

- Что вы тут делаете? Астория, тебя искал Блейз. - Было сложно определить, кто это по его голосу.

Гринграсс и Паркинсон опять натянули свои капюшоны и отправились вслед за парнем, который так и остался инкогнито.

Прошло пару минут, и только после этого Гермиона решила покончить с этим бесполезным действом.

- Я полагаю, мы можем возвращаться? - с ехидцей в голосе произнесла девушка. - Убедился, что здесь никого не пытают, да и вообще не происходит ничего страшного? - вопросительно посмотрела она на Гарри. - Скорее всего, какая-нибудь вечеринка факультета Змей.

Тут, словно подтверждая ее слова, слизеринцы врубили музыку.



Если бы Гарри Поттер со своими друзьями подоспел чуть раньше, то, возможно, и узрел бы подозрительный обряд, возглавляемый Малфоем, Макнейром и Ноттом, но сегодня удача им не улыбнулась.

И действительно, будто повторяя за словами Гермионы, слизеринцы устроили вечеринку, сразу, как закончили свой темный ритуал.

На этом сборище был практически весь их факультет, за исключением первого и второго курсов. Семикурсники притащили из Хогсмида много выпивки, поэтому после «ночного дежурства» Драко Малфой завалился в гостиную Старост пьяный в дрова и сразу направился в комнату Гермионы.

Остановившись возле ее двери, Малфой прижался лбом к холодному дереву. С его виска скатилась капелька пота. Он попытался взяться за ручку. На это у него ушло несколько попыток. Поймав, наконец, треклятую рукоять, он потянул дверь на себя, но та, разумеется, оказалась запертой. На этом его терпение кончилось. Хотя... никакого терпения у него не было вообще. Он неистово забарабанил в дверь с криками:

— Открывай, Грейнджер! Сейчас ты полат... черт! поплатишься за все, поганая грязнокровка!

Гермиона резко проснулась от громкого стука и ора и случайно выронила учебник Истории Магии, по которому она готовила эссе. Вернувшись с дежурства, она уселась в кресло возле окна и, дописав эссе, уснула прямо с книгой, прижимая ее к груди.

Резко соскочив с кресла, девушка лихорадочно осмотрелась вокруг в поисках собственной волшебной палочки и обнаружила ее на прикроватной тумбе. Схватив ее и судорожно выдохнув, Гермиона направилась к двери, в которую беспрестанно колотил Малфой.

- Открой эту чертову дверь, слышишь? Иначе я выломаю ее!

- Что тебе нужно? Ты что, с ума сошел?

Он перестал барабанить и криво усмехнулся, прижимаясь лбом к двери.

«Да, черт побери, ты, как всегда, права, Грейнджер», - подумал он.

- Открой мне.

- Нет! - решительно заявила девушка. - Сначала успокойся, а лучше иди, проспись. Завтра сообщишь мне все, что хотел.

Она уже поняла, что ее сосед в состоянии сильного алкогольного опьянения.

- Нет, сейчас, мезрк... черт!... мерзкая грязнокровка!

«Уж что-что, а это слово он произнесет без запинки, даже если в его рот залетит улей пчел и не оставит внутри ни одного живого места», - мельком подумала Гермиона.

Она резко открыла дверь и, пока Малфой мешкал, направила на него палочку и быстро выговорила:

- Петрификус Тоталус!

Парень замер и, словно манекен, которого случайно затронули, опрокинулся на пол.



На следующее утро Драко Малфой проснулся в своей кровати полностью одетый. Голова жутко болела. Он смутно вспомнил то, что с выпивкой вчера, мягко говоря, перебрал, и то, как измывался над ним Забини.

- Что, Драко, какие-то проблемы с девушками? - хохотал он. - Да-а... ну ты и набрался.

Почему-то любое сказанное им слово жутко бесило Малфоя, поэтому он сделал попытку врезать Забини, но тот, ловко увернувшись, отскочил в сторону и больше не стал приставать со своими едкими замечаниями по поводу отношений с девушками.

Память возвращалась обрывками. Вот он уже идет по коридору, чудом не обнаруженный никакими преподавателями или Филчем. Вот добрался до башни Старост...

Грязнокровка!

Малфой внезапно вспомнил, как Гермиона залепила ему «Петрификус», затем переместила его на кровать в комнату при помощи «Левикорпуса».

Он сделал попытку подняться, но голова производила впечатление тяжеленного свинца. Когда это ему все же удалось сделать, он мельком глянул на часы и тихо выругался. Стрелки на часах указывали половину двенадцатого дня. Выходит, он проспал завтрак и половину всех сегодняшних занятий.

Малфой отправился в душ, приводить себя в порядок, чтобы успеть хотя бы на последний урок — Зельеварение.

С Грейнджер он увиделся только после ужина в башне Старост. По каким-то причинам она не явилась ни на обед, ни на ужин, а совместных уроков у их факультетов сегодня не было.

Гермиона сидела в гостиной на мягком кресле и при свете лампы читала какую-то книгу. Она уже успела переодеться из школьной формы.

- Ну, вот мы, наконец, и встретились, - ядовито произнес Малфой, снимая мантию и бросая ее на диван. Девушка подняла на него взгляд. Внутри у нее все замерло, все же она боялась такого его голоса.

- Ты что-то хотел? - голос получился дрожащим, с досадой отметила она про себя.

«Да... пожалуй, я бы хотел тебя», - мелькнуло у него в голове.

- Почему ты сегодня не была в Большом зале? - медленно, по привычке растягивая слова, спросил парень.

- Была... на завтраке.

- Какого черта ты исполняешь, Грейнджер? - неожиданно резко подскочив к ней, сквозь зубы зашипел он. У Гермионы возникло желание уйти отсюда подальше. - Думаешь, размахивая волшебной палочкой, сможешь защититься от всего мира?

- Если ты о вчерашнем инциденте...

- Да, черт тебя побери! Как ты посмела применять ко мне заклятия?

Ах, вот в чем дело…

- А ты чего хотел? Думал, я открою и позволю тебе... - тут она осеклась, не договорив до конца.

- Ну, договаривай, - его взгляд стал слишком хищным. - Позволишь что?

Гермиона поднялась с кресла и хотела было уйти в свою комнату, но Малфой не позволил ей этого сделать. Он резко толкнул ее обратно и, оперевшись руками о подлокотники, приблизил свое лицо так, что между ними оставалось не больше дюйма.

- Не смей опять поворачиваться ко мне спиной, поганая грязнокровка! Отвечай на поставленный вопрос.

Сердце Гермионы бешено колотилось. Зачем она вообще об этом заговорила? Девушка попыталась совладать со своим страхом и, взяв себя в руки, решительно заговорила:

- Какая муха тебя укусила, Малфой? Дай мне пройти!

Он молчал. Его глаза жадно разглядывали ее лицо и волосы.

- Малфой, я понимаю, ты ненавидишь меня, но послушай, можно ведь договориться. Давай просто не обращать внимания друг на друга. К чему эти глупые перепалки? Только один год, а потом мы, возможно, и не увидимся никогда, - между ее бровями опять образовалась морщинка. - Можешь даже курить в гостиной, черт с тобой, но прекрати, наконец, так вести себя. Я же не требую, чтобы ты каждый день мило улыбался мне, интересуясь, как я провела день. Все, чего прошу, - игнор.

- Слишком много просишь, - прорычал Малфой, нисколько не желая увеличить расстояние между их лицами. Скорее, наоборот - он медленно склонялся к ней, становясь все ближе и ближе, так, что голова Гермионы оказалась буквально вжата в спинку кресла. - А что я получу взамен?

- Что? - она непонимающе уставилась на него.

- Что я получу взамен? На что ты готова пойти ради того, чтобы я перестал... м-м-м... изводить тебя? - он долго подбирал слово, а потом произнес его с каким-то сарказмом.

Рука Гермионы рефлекторно потянулась к карману джинс, где она носила свою палочку. Не отрывая от нее взгляда своих холодных серых глаз, Малфой перехватил ее руку, больно сжав запястье.

- Отпусти!

- А то что? Побежишь жаловаться своему рыжему дружку?

- Нет, - зло отозвалась девушка.

- Даже так? - усмехнулся Малфой. - Отважная гриффиндорская грязнокровка! - величественно произнес он.

Гермиона опустила глаза и помотала головой, как бы говоря:

«Ты не исправим».

Это его разозлило. Он схватил палочку Гермионы и отшвырнул ее в сторону.

- Давай, Грейнджер, покажи, на что ты способна без своей палочки. Ударь, как на третьем курсе, или залепи пощечину.

В глазах Гермионы он увидел страх, но почему-то это не удовлетворило его, а наоборот - внутри что-то сжалось.

Тут, совершенно неожиданно для самого себя, он склонился к ее шее и шумно вдохнул запах ее кожи и волос, а затем, словно опомнившись, прошептал ей на ухо:

- И как только грязнокровке позволили занять пост главной Старосты?

Как и надеялся Драко, она не промолчала.

- И как только МакГонагалл доверила этот пост бывшему Пожирателю смерти?

Он криво ухмыльнулся.

- Ну почему же бывшему?

- Вы ничего не сможете без вашего идола. Кучка подростков, которым только и остается припугивать первокурсников.

Малфой резко выпрямился и теперь смотрел на нее сверху вниз.

- Не надо нас недооценивать, - сквозь зубы процедил он. - Мой тебе совет - не броди одна по подземельям в свое дежурство, а то фанаты однажды недосчитаются одного из своих национальных героев, - последние слова он произнес с презрением.

- Это что, угроза?

- Нет, просто я хочу, чтобы то, что будет принадлежать мне, оставалось рядом.

На этих словах он развернулся и ушел в свою комнату, оставив Гермиону в полном недоумении.

«О чем это он? - вертелось у нее в голове. - Стоит ли говорить Рону? Или Гарри?»

Весь сегодняшний день Гермиона провела в приунывшем настроении. После завтрака она, Рон и Гарри должны были пойти в Хогсмид на встречу с Ритой Скитер, поэтому от оставшихся занятий их официально освободили. Из-за этого дуратского интервью Гермионе пришлось пропустить ее любимый предмет - Древние Руны, по которому в конце года ее ожидал экзамен Ж.А.Б.А.

Вообще, в последнее время такие встречи Скитер устраивала слишком уж часто, и каждый раз вместе с ней присутствовало какое-нибудь высокопоставленное лицо из Министерства.

Разумеется, такие «посиделки» не оставались незамеченными, и потом, все это не единожды крутили по радио.

Уставшая Гермиона вернулась в башню Старост, и после разговора (если это можно было назвать «разговором», так как он напоминал больше допрос) с Малфоем и ночного дежурства, совершенно выбилась из сил.

Она предпочла не думать о его последней фразе, которую он произнес перед тем, как уйти к себе в комнату, но тревога не покидала ее.

Неужели ей целый год придется так мучиться?

«Может, ну ее, эту должность? - горько раздумывала она, но потом брала себя в руки. - Мы прошли такую страшную войну, а тут я спасовала перед каким-то Малфоем?».

Ложась в постель, Гермиона думала о войне. Сколько друзей она потеряла... На глаза навернулись слезы. Она вспомнила Пожирателей и их детей, среди которых был Малфой. Они убивали... И он убивал.

«Он прав. Его не стоит недооценивать», - мелькнула мысль в ее голове. И с этой мыслью она погрузилась в сон.