Готова ли я? Хм, было бы к чему готовиться. Разум весело катится к чертям, сейчас меня полностью контролируют эмоции. А эти ребятки уж точно заставят меня оторваться на полную катушку, не особо задумываясь о последствиях. Прихватив с собой нож, я решила подняться к себе, чтобы наконец избавиться от насквозь промокшей одежды. Внимание публики мне приятно, конечно же, но холодно ведь, мать вашу! Вот только в моих пенатах затесалась уж очень неожиданная публика.

– Неожиданно, не так ли? – раздался такой раздражающий голос, в любой миг грозивший свести меня с ума. Мэг стояла у окна, облокотившись о подоконник, и с вызовом смотрела мне прямо в глаза. При входе я инстинктивно отвела правую руку, крепко сжимающую рукоять кинжала, за спину, чтобы не выдавать себя раньше времени.
– Хм, а ты быстро восстанавливаешься, – задумчиво произнесла я, разглядывая шатенку. – Полчаса назад ты была похожа на разваливающуюся мумию, а тут вон какая красавица! В ворованном-то теле, – мой голос постепенно переходил на раздраженное шипение, а костяшки пальцев правой руки побелели, настолько крепко я вцепилась в нож, пытаясь утихомирить в себе сумасшедшую волну гнева.
– Да уж, шкурка действительно неплоха, – согласилась Мэг. Отойдя от окна, она начала медленно приближаться ко мне, продолжая говорить:
– Ох, ты даже не представляешь, как долго я терпела тебя, не смея сделать абсолютно ничего. Но нет, запреты, сплошные запреты от руководства. А мне что оставалось? Только прислуживать тебе, как будто я нанялась в посыльные. А подчиняться мелкой капризной наркоманке мне немного надоело, – криво ухмыляясь, протянула девушка, подойдя ко мне вплотную.
– Знаешь ли, адскую няньку я не заказывала, мне и моей пернатой барышни хватает, – хмыкнула я и чуть было не раскрыла все карты, показав нож на свет божий из-за собственной невнимательности, но вовремя спохватилась.
– Как раз таки благодаря появлению этой самой «пернатой барышни» я и могу вздохнуть спокойно. С его помощью я смогу тихонько ретироваться, предварительно избавившись от одной слишком досаждающей мне личности. А потом будет мой период вселенского счастья. Как вы там говорите? «Жили вместе долго и счастливо»? – улыбнулась демон, неотрывно глядя мне в глаза. Максимально сдерживая эмоции, я выдавила из себя жалкое подобие ухмылки. От напряжения моя ладонь вспотела, и удерживать нож было все проблематичнее.
– «Долго и счастливо»? Предварительно намотав мои кишки на люстру? Значит, тебя совершенно не смущает тот факт, что твой небесный кортеж является моим ангелом-хранителем?
– Ни капли. Думаешь, он настолько к тебе привязан, что готов стерпеть все твои выходки? Наркотики, алкоголь, беспорядочные половые связи и домогательства? Поверь, даже у ангелов иногда заканчивается терпение. Не правда ли, Кастиэль? – спросила Мэг у внезапно материализовавшегося позади пернатого. В ответ лишь молчание и пустой неотрывный взгляд, изучающий нас обеих.
– Значит вот так, да, Кас? Решили замочить меня по-тихому и смыться на Багамы? «Я никогда тебя не брошу, буду защищать, ты можешь мне верить», – противным слащавым голосом передразнила я недавние обещания ангела. – Самому не тошно называть себя после этого Ангелом Господним, ублюдок?! – злилась я. Дыхание начало сбиваться из-за переполняющей меня ярости, готовой вот-вот вырваться на волю, громя всех и вся, находящихся в этой комнате, начиная, конечно же, с меня самой.
– Вот видишь, Дженни, ты отвратительна даже своему ненаглядному ангелочку, – похлопала меня по плечу Мэг, но чья-то рука мгновенно оттолкнула от меня демона, не давая приблизиться вновь. Отец вошел в комнату, оставляя меня за своей спиной, словно защищая от остальных посетителей.
– Может, еще что-то расскажешь, Мэг? – спросил Винчестер, приготовившись слушать увлекательнейшую сказочку о своей дочери, как бы невзначай поигрывая заряженным пистолетом.
– Ох, у меня много интересных историй о твоей расчудесной дочурке. Но зачем нам тратить время на то, что мы и так оба знаем? Ты ведь и сам прекрасно осознаешь тот факт, что она безнадежна. Безнадежная наркоманка, безнадежная алкоголичка и, конечно же, законченная шлюха, – Мэг с Дином начали медленно ходить по кругу, ведь охотник хотел сократить расстояние, в то время как девушка наоборот пыталась отстраниться на максимально большую дистанцию. Теперь Мэг стояла ко мне спиной. Сдерживать гнев становилось все сложнее, в мозгу пульсировала навязчивая мысль покончить со всем прямо сейчас. Но тут я встретилась взглядом с Кастиэлем. Увидев мое напряжение, он едва заметно покачал головой. Я ведь не обязана теперь слушаться его, так какого черта я мгновенно отказалась от столь удобного момента только из-за того, что он так захотел? – Хотя чему удивляться с такими-то родителями? Признайся, Дин, сколько женщин у тебя было за то время, как ты решил «остепениться» в Монтпилиере? Вряд ли такой герой-любовник ограничится одной бабенкой, да еще и не первой свежести. Ген, ответственный за беспорядочный трах, присущ всей вашей милой семейке. Не правда ли, шлюшка Дин?

Все. Это стало последней каплей. Оскорбляйте меня, мою жизнь, привычки и пристрастия, но никто не посмеет и слова сказать о моих родителях.

– Только я могу обзывать своих родителей шлюхами, шлюха! – заорала я, вонзая нож прямо в спину Мэг. На мгновение она замерла, но потом стала медленно опускаться на пол, пока огромное бурое пятно расползалось по ее светло-бежевой футболке. Вытащив из ее бездыханного тела кинжал, я застыла, завороженная видом крови на моих ладонях. Такая горячая, несколько секунд назад она бешено носилась по жилам девушки, а сейчас она медленно остывает на руках убийцы. Я – убийца. Я оборвала жизнь демона и той несчастной, в кого вселилась Мэг. Я не должна была. Нужно было просто провести обряд экзорцизма, спросив совета у отца, но нет. Я просто убила ее. И теперь это навсегда останется в моих ночных кошмарах.

– Что ты сделала? Что ты сделала, Винчестер?! – кричал Кастиэль, тряся меня за плечи. Его глаза были безумны, словно это и не Кас вовсе, а какой-то ополоумевший маньяк, готовый растерзать меня на мелкие кусочки.
– Кас, я…
– Что ты?! Что ты?! Кто просил тебя совать свой нос туда, куда не велено?! – продолжал скандал ангел, прижав меня к стене. Его горячее дыхание парализовало меня, заставляя мысли смешаться в одну огромную кучу, не давая вычленить из этого клубка хоть что-то полезное. Господи, да что со мной творится?
– Клянусь Импалой, пернатый, если ты сейчас же не отойдешь от ребенка, я высажу в тебя всю обойму, а потом заправлю тебя священным маслом. Давно у нас в меню не было ангела-гриль, – пригрозил отец, направляя пистолет на Каса, но тот даже не посмотрел в его сторону, продолжая испепелять меня взглядом. Я никогда не видела таких сумасшедших искр в безмятежно-синих глазах, и это зрелище поистине завораживало.
– Я справлюсь сама, – коротко ответила я, кидая беглый взгляд на старшего Винчестера. Постепенно во мне закипала злость на саму себя. Какого черта я тут любуюсь глазами ангела, когда тот собирается меня прикончить? Что, Винчестер, распустила сахарные сопли?! Нехер тут мелодраму устраивать, это тебе не Хулио Иглесиас, глаза выжжет и не поперхнется! – А ты живо отпусти меня, придурок! Нечего из себя тут пострадавшего корчить, я не Мэг, утешать не стану! – вот, уже получше.
– Замолчи, Джен! Ты не имела права… – продолжил вычитывать меня ангел, но я оборвала его речь, продолжая беспомощно извиваться в его руках:
– Ах это я не имела права?! Ты со своей подружкой хотел меня пришибить и потом устроить марафон потрахушек где-нибудь на Мальдивах, а я не имела права! Кто-то мне недавно в вечной преданности клялся, а теперь собирается меня придушить из-за того, что я очистила мир от одного из исчадий Ада! Браво! Аплодисменты по лицу! Мелодрама так и прет, не правда ли, сладкий? – я кричала и закатывала истерику лишь ради одного. Чтобы не разрыдаться прямо на глазах этого небесного ублюдка.
– Я бы ни за что не дал ей так поступить с тобой, но…
– Что «но»? Но ты меня задолбала своей порнографией, поэтому я все же решил просто постоять в сторонке, – закончила я предложение Каса и начала злиться еще больше, теперь стуча руками по груди ангела. – Отпусти же ты меня, райский петух! Сколько можно впечатывать меня в стену?!
– Замолчи, – коротко ответил Кастиэль. В его глазах ясно читалось непреодолимое желание (нет-нет, к сожалению, не то желание, о котором мы все с надеждой подумали вначале) влепить мне пощечину. – Ты не должна была этого делать.
– А ты не должен был расхаживать с ней под ручку и давать ей шанс вытрясти из меня всю душу! Но тем не менее все это не мешало тебе пялиться на мои сиськи, не так ли, девственник с почетным стажем?! Какого хрена вообще происходит, Кас? – внезапно смягчила тон я, прекратив вырываться. – Ты же ангел-хранитель. Мой ангел-хранитель. Что с нами творится?

Последний вопрос был задан в пустоту. Ангел растворился в воздухе, из-за чего я упала на пол. В душе остался противный осадок незавершенности, ведь я так и не получила ответа на животрепещущий вопрос. Оставил, вновь оставил одну. Что вообще за хрень со мной? Где та Дженнифер, которая бы сейчас вмазала ангелу пощечину и счастливая поскакала в клуб? Милая, я правда скучаю, вернись.

– Джен, нам нужно поговорить, – мягко произнес Винчестер, присев рядом со мной на корточки. Я лишь молча кивнула, глядя в потолок, чтобы не разрыдаться. Но нет, это не помогло, и вскоре слезы все равно потекли по моим щекам, обжигая как серная кислота. – Ну тише, тише, солнышко. Я рядом, – прошептал Дин, беря меня на руки. Я беспомощно прижалась к нему, хватая окровавленными пальцами ворот его светло-зеленой рубашки. И почему я опять плачу…

Мы сидели на диване в гостиной. Погода за окном резко испортилась, словно под стать моему настроению. Тяжелые тучи наливались свинцом, грозясь обречь Монтпилиер на Великий потоп каждую минуту, а от ласкового солнышка не осталось и следа, как и от приятной теплоты. Теперь на улице царила невообразимая духота, и не было и намека на освежающий ветерок. Мама потащила Сэма и Клэр в местный бар, развлечься перед их скорым отъездом, поэтому мы с отцом могли не бояться глупых расспросов и истерики от вида трупа в моей комнате. Мама, конечно же, знала, что у меня вечный бардак, но такое объяснить гораздо сложнее, чем пустые бутылки от виски и коробки от пиццы.

– Почему он предал меня? Он же поклялся… – я первой нарушила тишину. Молчание меня угнетало, а вопросы не давали покоя, поэтому придется говорить с Винчестером, хотя вряд ли он хоть как-то поможет.
– Я не знаю, солнце. Чужая душа – потемки. Но в каком-то ведь смысле он и не предавал тебя.
– Да. Всего лишь решил бросить на съедение Мэг, а потом сбежать с ней, – хмыкнула я, вытирая руки влажным полотенцем, заботливо протянутым отцом. Белоснежные махровые ворсинки окрашивались при контакте с кровью в ярко-алый, завораживая меня своей трансформацией.
– Но он бы не позволил Мэг причинить тебе вреда. За все это время я достаточно хорошо узнал Каса, так низко он бы не пал.
– Я тоже думала, что достаточно знаю его. Но он открыл мне глаза, когда чуть не придушил, за что ему огромная благодарность, – слезы опять подступают, а в горле образуется неприятный комок. Подавляй, Винчестер, подавляй свои чувства! Чтобы хоть немного отвлечься я теребила потертости на моих черных рваных джинсах, на которые я променяла короткие шортики. Вместо насквозь мокрой майки-алкоголички на мне была вполне обычная серая футболка, абсолютно приличная, к моему удивлению. Да и серые кеды развратом и не пахли. Видимо, даже мне иногда нужно одеваться «нормально».
– Эх, солнышко… Я понимаю, как тебе тяжело. Обидно разочаровываться в людях, в которых влюблен.
Меня словно окатили холодной водой. Простите, что? «В которых влюблен»?!
– Извини, я не расслышала. Мне показалось, что ты сказал «в людях, в которых влюблен». Глупо, правда? – истерически засмеялась я, но непонимание на лице отца вернуло меня в суровую реальность, где мой слух меня все же не подводит. – Ты издеваешься, да? Сейчас не время для мести за все мои оскорбления!
– Джен, ну ты сама подумай! Если ты этого не признаешь, это не значит, что это не так. Ты его ревнуешь, при любом мало-мальски подходящем поводе ты с ним целуешься, а когда он орал на тебя, ты просто разглядывала его глаза! Про вашу вечную игру в гляделки вообще и говорить не стоит… Не знаю как у тебя, но у нормальных людей все это называется любовью! – доказывал мне свою правоту отец, с каждым словом все сильнее и сильнее выводя меня из себя.
– Прекрати! Слышишь?! Прекрати! Никто на этой сраной планете не посмеет разбить мне сердце, а если я и влюблена, то в Райана Гослинга, но уж никак не в Каса! – крикнула я и выскочила вон из дома.

Любовь? Еще чего! Любовь придумали для того, чтобы обосновать постоянное желание кого-нибудь трахнуть, так что я всего лишь называю вещи своими именами, не додумывая соплей и прочей лабуды. А обидно мне только потому, что я ужасная собственница, а меня шлют лесом. Да, идеальное объяснение, без сахара и лишних калорий.
Я бездумно шагала по Монтпилиеру, не особо задумываясь, куда конкретно направляюсь. Ноги сами несли меня неизвестно куда, а я послушно выполняла то, что мне говорят. Дышать было сложно, то ли от тяжести воздуха перед грозой, то ли от обиды на ангела. Слезы на глазах появились тоже по неизвестным мне причинам, но я и не пыталась копаться в себе. Мало ли какие откровения внезапно выползут на поверхность. Лучше просто проветриться, пока есть возможность, и привести чувства в порядок, чем я и занималась, когда неожиданно для себя самой очнулась в лесу. Когда я была здесь в последний раз, до истерики меня довела слежка Кастиэля, сейчас же я медленно съезжала с катушек из-за него же. О Господи, что за проклятущее создание! Все пошло кувырком с тех самых пор как он появился в моей жизни. Отец прав – Кас был слишком идеален. Очаровательная наивность, желание защитить меня от всего мира и стойкая уверенность в том, что я когда-нибудь исправлюсь.

Герой. Жаль, что не моего романа.

Поглощенная этими мыслями, я на автомате закурила, впуская в дебри своего разума саднящий легкие дым. От него не становилось ни лучше, ни хуже, мне просто нужно было занять руки каким-то механическим действием, чтобы проще перенести нападки меланхолии. Как всегда эта дамочка является некстати.

А вот и первые капли дождя. На мирной глади речной воды появляется мелкая рябь, а по моему телу начинают пробегать мурашки от колких холодных прикосновений зарождающегося ливня. Такой несмелый, стеснительный, он скоро перейдет в грозу, повергая столицу Вермонта в полумрак, нарушаемый вспышками ярчайших молний. Я стояла на берегу, нарушая собственное оцепенение только ради очередной затяжки, и тихо плакала, солгав самой себе, что это капли дождя, а не мои слезы. Глупо. И наивно.

– Мои извинения.

Звук шаровой молнией проносится в голове, эхом отдается где-то в груди и исчезает, словно ночное видение. Галлюцинации. Я просто слишком хотела услышать эти слова, поэтому мозг и играет на моих нервах, норовя ударить сердце побольнее. Мудак. Но я все равно оборачиваюсь, чтобы лишний раз убедиться в своей внушаемости. И не зря.

Кастиэль. Он стоял прямо передо мной, взглядом проникая в самую душу. И не поймешь – то ли это ангельский сканер, то ли у его сосуда и правда такие необыкновенные глаза. Теперь в них нет тех искр, мечущихся в угольных зрачках. Да и ярчайшая лазурь померкла, становясь темно-синей.

– Ты настоящий?

Идиотка. Что глупее можно придумать?! «Ты настоящий?» Зато ты полоумная, Винчестер! Представь себе, он трехмерный и вполне реальный, хватит все сваливать на игры одурманенного никотином разума. Непонимание со стороны Каса добивает меня, и мысль о собственном синдроме Дауна укореняется в моей голове.

– Просто я не верю, что ты вернулся, – начала оправдываться я. Жалкая и отвратительная. А ну включи стерву, хватит на сегодня всякой сопливой дребедени!
– Разве я мог иначе? – облегчение? О да, детка! Пернатый вернулся, иначе он не может, баланс восстановлен, планета спасена.
– Но я ведь веду себя как законченная тварь. Рушу свою жизнь и твою заодно, а ты все равно возвращаешься. Почему? – черт тебя побери, Дженни! Он тебя сегодня чуть не порешил, а ты визжишь от счастья! Все, слов просто нет.
– Я обязан, обязан вытащить тебя, – тихо произнес Кас, подходя ко мне вплотную. Личное пространство? Да кому оно нахер нужно?! – И я бы ни за что не позволил Мэг причинить тебе вред. Я никому не позволю причинить тебе вред. Независимо от того, что ты сделаешь со мной.

В этот печальный день где-то внутри меня умер детеныш единорога. От счастья. Почтим его светлую память минутой молчания.