— Да, Тед, — это, и вправду, невероятно! Кажется, солнце, наконец-то, и само подустало, решив взять небольшой тайм-аут. После месяца изнуряющего удушья, терроризировавшего всю Англию, кое-кому все же обещают настоящий глоток свежего воздуха! И сегодня, четырнадцатого июля, я, Джефф Голдстоун — коренной лондонец — невероятно завидую жителям Вильтса (1). По словам синоптиков, во второй половине дня там ожидается настоящий ливень! Ливень, Тед! Я и слово-то такое уже забыл! А вот все остальные, к сожалению, в ближайшее время на облегчение могут не рассчитывать. Поэтому запасайтесь солнцеотражающим зельем(2) и учите Глациус аэр(3), господа!

Я замираю просто посреди коридора. Стою, обутая в одну туфельку, — вторую все еще держу в руке.

Как — дождь?

Еще вчера не предвиделось никакого дождя...

Радиоведущему Джеффу Голдстоуну, наверное, удается подслушать мои мысли, ибо в следующую секунду он отвечает:

— Хотя кто его знает? Ведь еще вчера ничто не предвещало дождя, как такового... Так что — надеемся и ждем. Тем же, кто сегодня вечером будет в Ултшире, желаю сполна насладиться неожиданным подарком небес. Ну, а остальным слушателям — приятного дня и прохладных помещений! До встречи в вечернем выпуске! Может, к тому времени мне будет чем порадовать и других жителей нашей страны.

Последних почти полтора месяца дни — все, как один, — были наполнены раскаленным жаром. Стоило выглянуть на улицу, беспощадное солнце тут же открывало прицельный огонь — методично и без перерыва на перезарядку палило оно лучами по своим безоружным мишеням. Через некоторое время пыльный воздух окончательно густел, напрочь отказываясь шевелиться. Ни малейшего дуновения ветерка — одни лишь миражи, дрожащей дымкой поднимающиеся над асфальтом.

Долгожданное облегчение не приходило даже ночью. Только перед самим рассветом потоки жгучей лавы выдыхались, впуская в себя прохладные струи свежести. Час-полтора — и все снова возвращалось на круги своя.

А тут на тебе — какая неожиданность...

Дождь.

И ведь радоваться бы. Тем более что сегодня вечером я абсолютно точно буду в Уилтшире.

Но я не радуюсь.

Я переживаю.

Удивленно отмечаю про себя, что не дышу уже довольно долго. Рывком втягиваю воздух, охлажденный с помощью того же Глациус аэр, и машинально опускаюсь на низкую продолговатую тумбочку из мореного дуба. Та жалобно скрипит в знак протеста: вешу я совсем немного, но максимальные тяжести, к которым она привыкла, — шапки, шарфы и брошенные впопыхах ключи.

Однако я не спешу подниматься — сижу и растерянно пялюсь в слабо освещенный проход коридора.

Почему?

Почему не вчера? Почему не завтра?

Почему именно сегодня? Почему именно в Уилтшире?

Нервничаю. Опять. Все ведь должно быть идеально — так, как хочешь ты.

— Спокойно, — говорю себе, — только спокойно!

Интересно, свадебные организаторы уже в курсе? Или все же послать им Патронус с предупреждением?

Вскидываю взгляд на часы: одиннадцать пятнадцать.

Сколько?!

Мерлин, я ничего не успеваю! Осталось меньше шести часов, а я мало того, что совсем не готова, так у меня еще и целая куча дел.

Сердце замирает и начинает стучать быстрее.

— Успокойся! — снова приказываю себе. — Ты все успеешь.

Глубокий вдох. И еще один.

Легче.

Так что там с сообщением о погоде?

В груди снова екает.

А даже, если я и скажу, то, что они сделают? Что они вообще могут сделать за такой короткий срок? Перенести церемонию с улицы в замок? Вряд ли.

Вот уже два дня как завершены абсолютно все приготовления. Белоснежный шатер натянут и украшен снаружи и изнутри, стульчики для церемонии расставлены, угощения практически готовы. Лишь на свадебную арку в последний момент прикрепят живые цветки магнолии.

Мои любимые цветы.

Откуда ты их достал в июле-то?

Хотя... какая разница...

Как насчет того, чтобы попробовать разогнать тучи? Правда, по прогнозам синоптиков, они могут появиться лишь во второй половине дня. Полчаса назад, отвечая на мой вопрос о погоде, ты сказал, что на небе нет ни облачка.

А что, если так и будет? Зачем тогда нервничать попусту?

Неделю назад синоптики обещали: никаких осадков, вчера говорили то же самое, а сегодня уже уверяют в обратном. Почему бы дождю не обмануть нас всех?

Быстро поднимаюсь с тумбочки — та демонстративно не издает ни звука — обуваю вторую туфлю и аппарирую.

*

Рона, конечно же, еще нет.

Его привычка опаздывать выводит меня из себя всегда, а сегодня — так особенно. Мне ведь еще столько всего нужно успеть! Да и Кингсли просил перед свадьбой заглянуть на работу. Ну, как Рон не понимает? Или он специально? Я знаю: он до скрежета зубов не хочет идти на эту свадьбу, но пойдет. Ради меня. Так же, как и Гарри.

Мой рыжий появляется, когда я совсем уже на взводе. Испепеляю его возмущенным взглядом вместо приветствия.

— Что? — тоже не здоровается он. — У меня, между прочим, сегодня дежурство, меня тут вообще не должно быть.

Я закатываю глаза.

— Можно подумать, ты опоздал впервые, — сурово изрекаю, но, не удержавшись, тут же улыбаюсь.

Он делает то же самое. Это так забавно — то, как мы отражаем эмоции друг друга. Будто смотришь в зеркало.

Его мантия практически готова, чего не скажешь о моем платье. Модельер мадам Ларсон сообщает, что полночи не смыкала глаз, доделывая работу. Но кое-что все равно нужно поправить.

Рон решает задержаться и составить мне компанию. Мы сидим на диванчике в прохладном помещении ателье и пьем тыквенный сок, болтая о разных глупостях.

— Надо же, как ты нервничаешь — настоящий сгусток неконтролируемой энергии. Что случилось — никак замуж выходишь скоро? — шутливо спрашивает он.

Я фыркаю, но губы сами по себе растягиваются в улыбке.

— Выхожу.

Секунду он внимательно смотрит на меня, а затем уже вполне серьезно добавляет:

— Твоему жениху невероятно повезло.

Продолжаю улыбаться.

— Передаешь ему это сегодня?

Рон фыркает.

— Еще чего! Твой жених — ты и передавай!

Наконец, мадам Ларсон зовет меня в кабинку. Оно невероятно — это легкое, воздушное, немыслимо нежное и слегка переливающееся кремовое чудо. Облегает сверху и летящими волнами спускается вниз. Глубокий вырез на груди прикрыт полупрозрачной кружевной вставкой. Единственное украшение — тонкий пояс в виде полоски из сверкающих камней.

Рон восхищенно присвистывает, когда я появляюсь перед ним в этом шедевре.

— Ты всегда красива, но сегодня — просто невероятна!

Я смущенно улыбаюсь и тихо его благодарю — мне и самой очень нравится.

Однако нужно спешить — ведь прошло уже целых полтора часа.

— Все по плану? — уточняют в салоне мои парикмахер и визажист.

Вообще-то, "мои" — слишком громко сказано. В магическом салоне красоты я лишь во второй раз. Впервые я пришла сюда две недели назад, чтобы договориться о записи. Тогда-то мы с Мэгги и Карлтоном и обсудили все детали. Более-менее прилично я и сама могу все сделать, однако почему-то хочется выглядеть по-настоящему хорошо. Но без перебора. Вот, что означают слова "все по плану".

Убаюканная музыкой и тихими разговорами, я постепенно погружаюсь в некое подобие транса, позволяя себе расслабиться, вспомнить кое о чем и помечтать. Мои собственные грезы совсем не такие воздушные и нежные, как платье, которое я сегодня надену. К ним примешана изрядная доля грусти, боли, страданий и безысходности.

Несмотря на это, мысли снова и снова возвращаются к тебе.

Что в тебе хорошего?

Ничего.

Ты не заслуживаешь моей любви. Но тебе и не надо. Ведь любят не за что-то, а вопреки всему.

Есть какая-то особая магия в цветах, растущих на скалах. Глядя на них, ты не можешь не задаваться вопросом: как столь хрупкое и нежное чудо смогло сделать это? Как удалось ему среди многих метров непробиваемого булыжника найти маленькую, практически незаметную трещинку, в которой хранится не земля, но горсть пыли? Как удалось ему отыскать самую душу камня? Политая дождем, согретая солнцем и надеждой она дает жизнь чему-то новому и бесконечно прекрасному...

Впервые я увидела тебя не в школе и не в поезде, а еще на перроне.

Провожая меня в Хогвартс, ошарашенные родители нервно жались друг к другу, не разнимая рук. А мне, наоборот, было очень интересно — я рассматривала каждую мелочь. Оказалось, что здесь можно увидеть не меньше необычного, чем в Косом Переулке.

Этим-то ты и привлек мое внимание — своей необычной внешностью. Нет, я вовсе не упала в обморок от твоей красоты, влюбившись с первого взгляда. Просто подумала: "Надо же, какие невероятно белые волосы у этого мальчика. Как такое возможно?".

В моей маггловской школе имелась целая куча белобрысых, однако почти у всех них волосы были пшеничного цвета либо с рыжеватым оттенком. А таких белоснежных прядей я не видела никогда. Один взгляд на твоих родителей — и я поняла, от кого ты унаследовал шевелюру столь необычного цвета.

В следующий миг ты повернулся, и наши глаза встретились. Да, мое сердце екнуло, но всего лишь от неожиданности. Несколько мгновений ты внимательно рассматривал меня, а затем точно так же, как и я до этого, перевел взгляд на моих родителей.

Выражение твоего симпатичного лица тут же изменилось. Ты нахмурился и скривился. И резко отвернулся. А я даже не догадывалась, что в ту секунду ты вынес мне приговор на многие годы вперед.

Это уже в школе я узнала, кто ты, и что из себя представляешь. А еще — что мы играем за разные команды, что мы — соперники. Однако даже своих соперников можно уважать.

Не в нашем с тобой случае.

С самого начала мне отлично было известно, что я — не чистокровная волшебница.

И что? Разве я одна такая? Разве не здорово, что, несмотря ни на что, во мне родилась магия?

Ты совсем не разделял моего мнения.

Поганая грязнокровка...

Это ругательство я слышала в свой адрес множество раз. Но первым так меня назвал именно ты — единственный за всю жизнь случай, когда эти слова глубоко и сильно ранили меня. Все последующие разы они не оставляли в душе ни малейшего следа, словно ты сделал мне прививку от реакции на них.

За время нашего знакомства бывало всякое: я интересовалась тобой, злилась, обижалась, на дух не переносила, поражалась, ненавидела, удивлялась и жалела...

Все это объединял один общий знаменатель, к которому я пришла лишь спустя годы: я никогда не была к тебе равнодушна. Понятия не имею почему.

Просто так сложилось.

Мои размышления разбавляет громкий смех. Недовольно приоткрываю глаза, щурясь от света: Мэгги и Карлтон держат перед собой раскрытую газету и над чем-то хохочут. Пытаюсь вникнуть в суть их болтовни — они обсуждают какую-то забавную историю, — но меня снова отвлекаешь... ты. Нахмурившись и недовольно поджав губы, ты взираешь с первой страницы "Пророка", а рядом стою и улыбаюсь... я.

Я помню этот случай. Полторы недели назад мы ходили на очередную примерку в ателье новой знаменитости — модельера из Норвегии мадам Ларсон. Репортерам удалось застать нас врасплох практически уже на самом выходе. Секунду на твоих губах еще играет чуть насмешливая, но искренняя улыбка, однако уже через миг она растворяется и тонет, как яркая капля краски в стакане чистой воды.

Ты злишься на них.

Злишься за то, что они так настойчиво лезут в твою жизнь. В мою жизнь. Злишься за то, что о предстоящей свадьбе они знают все и в мельчайших подробностях: наряды жениха и невесты, кольца, украшения, музыка, цветы... Злишься, потому что, несмотря на все это, им мало — они хотят новых подробностей.

В отличие от тебя, я не злюсь — я их понимаю. За последние годы у них почти не было возможности освещать что-то столь масштабное и изысканное. Люди предвкушают праздник. Можно ли осуждать их за это?

— Мисс Грейнджер, мистер Малфой, что чувствуете, зная, что недолго вам еще осталось пребывать в статусе завидных холостяков?

— Вполне нормальные себе ощущения, — тут же хмуро произносишь ты.

Я же широко улыбаюсь и с задором в голосе отвечаю:

— Думаю, я готова с этим смириться. Со сменой статуса, имею в виду.

Ты поворачиваешься и бросаешь в меня удивленный взгляд. Миг — и я уже пробираюсь сквозь клубы тумана твоих серых глаз, улетая куда-то очень далеко — туда, где нет никого, кроме нас двоих...

Уголки твоих губ чуть заметно вздрагивают.

— Ну, если мисс Грейнджер готова смириться, то я — и подавно готов, — насмешливо произносишь ты, не отрывая от меня глаз. — Прошу прощения, но мы спешим.

Через секунду моя ладонь оказывается в твоей, и мы аппарируем.

— Открывай глаза, наша прекрасная спящая ведьмочка!

Как же не хочется этого делать... Открывать глаза. Потому что тогда я перестану видеть тебя.

Глупости какие! Я увижу тебя очень-очень скоро.

Поднимаю веки и, чуть прищурившись, разглядываю себя в зеркало. Нет, я не ахаю от восхищения. Впрочем, это не отменяет того факта, что я очень довольна. Волосы оставили распущенными, но оформили их в прическу из игривых крупных локонов. Мое обычно весьма бледное лицо теперь украшает легкий персиковый румянец в тон блестящему зелью для губ. Брови почти не тронули, а вот веки покрыли полупрозрачным кремовым флером, не забыв оттенить длинные ресницы угольно-черной краской.

— Ну как? — ожидая похвалы, не выдерживает Мэгги.

Я улыбаюсь. Надо же, как красиво... Моментально краснею, смутившись собственной нескромности.

— Это просто невероятно... — тороплюсь заверить мастеров. — Волшебники вы, что ли?

На лицах Карлтона и Мэгги, как по команде, появляются широкие белозубые улыбки.

*

Из салона аппарирую прямо в кабинет Кингсли. Точнее, в приемную его кабинета. Вообще-то, у меня есть персональное разрешение аппарировать и в сам кабинет, но я этого не делаю — из чувства такта.

Министр магии реагирует мгновенно — появляется в дверях сразу после звука хлопка.

Он все такой же. Несмотря на статус, Кингсли по-прежнему носит серьгу в ухе и не изменяет своим пристрастиям в одежде, отдавая предпочтение яркой и оригинальной.

— Гермиона, заходи! — восклицает он, улыбаясь, и тут же добавляет: — Выглядишь волшебно!

Смущенно опускаю глаза. Да, я не особо привыкла к комплиментам такого рода. Чаще всего я слышу: "Мерлин, ну ты и умница!", "Откуда ты все это знаешь-то?", "И как это все у тебя в голове помещается?", "Ты — просто ас: мне твоего уровня никогда не достичь!" и тому подобное.

Лицо Министра, на котором только что играла улыбка, приобретает озабоченный вид.

— Знаю, что просто не имею права тебя задерживать, поэтому постараюсь быть кратким.

Я внимательно выслушиваю его инструкции — свадьба свадьбой, но и о других не менее важных вещах не нужно забывать. Все-таки ты — Пожиратель Смерти, хоть и бывший. А проблемы или, не дай Мерлин, чего похуже, нам не нужны.

Мы с Министром обсуждаем твою безопасность.

А ведь точно с такого же разговора все и начиналось много лет тому назад...

(1) Вильтс — сокращенное название графства Уилтшир

(2) солнцеотражающее зелье — выдумка автора. Что-то вроде солнезащитного крема

(3) Глациус аэр — выдуманное автором заклинание, применяемое для охлаждения воздуха. Производное от замораживающего заклинания Глациус.