Последняя неделя для Гермионы была особенно тяжелой. Игнорировать Малфоя оказалось очень трудно. Он постоянно попадался ей на глаза, ходил за ней по пятам, появлялся в самых неожиданных местах только лишь для того, чтобы смотреть на нее грустным, измотанным и влюбленным — теперь она не сомневалась в этом — взглядом. Черные круги под глазами давали знать о бессонных ночах; Драко стал рассеянным и грубым. Если он и отвечал кому на заданный вопрос, то обязательно чем-то вроде "не ваше дело".

До боли хотелось подойти, обнять, успокоить, помочь. Но нельзя. Профессор Снейп не раз напоминал Гермионе об этом, да она и сама видела, что приступов больше нет, а значит у Драко получалось побороть заклятие. Оставалось лишь ждать, когда ему удастся это окончательно.

Были и другие проблемы:

Опросить оставшихся членов Клуба по поводу метки и решить, что же делать с выясненными данными. Пэнси, Миллисента, Андриан, Блез — все они не хотели становиться Пожирателями. А была еще Мэгги, для которой Гермиона сама не хотела такой судьбы. Как ей было отмазать почти половину Клуба, причем четверо из них — семикурсники, девушка понятия не имела, но она должна была это сделать…

Подготовить Рождественскую вечеринку. Это было важное событие, так как уже через несколько дней после него избранные должны будут примкнуть к Лорду. А это означало, что Гермиона снова должна будет произнести речь, превозносящую сторону Волан-де-Морта, со скрытым намеком на то, что это неправильный выбор. Шестикурсники не были первыми в списке Лорда, а потому Гермиона еще надеялась избавить их от участи Пожирателей. Не всех, конечно…

Передать Гарри меч Гриффиндора. Наконец им со Снейпом удалось открыто обсудить этот вопрос. Выяснилось, что директор знал о крестражах Лорда, но не был уверен, что Гермионе известно о них. Это была еще одна ступень недоверия, которую им удалось преодолеть. Было решено, что меч они отдадут после Нового года. До этого у Гермионы просто не было ни времени, ни сил на поисковый ритуал. Получение метки, первые рейды… Создание крестража. Конечно, об этом Снейп не знал, но и перечисленное до этого было немалым делом.

Подготовка к созданию крестража тем временем шла своим чередом. Гермиона начала готовить необходимые зелья и учить длинное заклинание на латыни. Это отнимало много времени, и однокурсники постоянно интересовались, где она все время пропадает. Все, кроме Драко. Тот вообще с ней не разговаривал.

А еще был Отряд Дамблдора, который подозрительно затих. Успокоить слизеринцев оказалось не так уж и тяжело — достаточно было напомнить, чем закончилась их прошлая месть. Но молчание со стороны "движения сопротивления" — так, по словам Джинни, теперь пафосно именовали себя члены бывшего кружка по защите — было как минимум странным, как максимум опасным. И дураку было понятно, что они что-то замышляют. Но Джинни ничего не знала. Пользы от нее стало совсем мало. Невилл и Полумна стали меньше с ней общаться после того, как узнали про ритуал, и никакой информации от нее не поступало. Все, что гриффиндорка делала — жаловалась на зашоренность ОД и рассказывала о своих развивающихся отношениях с Андрианом. Гермиона слушала в пол-уха, кивая и стараясь выцепить что-нибудь существенное. Отказываться от встреч с Джинни было недальновидно: рано или поздно Лавгуд с Долгопупсом раскроют свой план другим членам отряда, в том числе и Джинни.

Первый снег, выпавший второго декабря, лишь напомнил об ответственности, которую Гермиона несет перед членами Клуба, не желающими принимать метку. Ведь всего через три недели они могут предстать перед Лордом…

В обеденный перерыв Гермиона сидела в гостиной и спешно делала домашнее задание по нумерологии, когда к ней подошел Барт Уоррингтон и спросил разрешения сесть. Девушка недовольно кивнула, вынужденная отложить занятие, ради которого пропустила обед — все утро она посвятила приготовлению зелий для крестража и основы для поискового зелья. Гермиона плохо знала тех, кто не состоял в Клубе, да и вообще не могла предположить, чтобы они могли сказать ей что-то важное. Но, встретившись взглядом с Бартом, она изменила свое мнение. Парень выглядел не на шутку встревоженным.

— Что-то случилось? — серьезно поинтересовалась Гермиона.

— Да, — кивнул Уоррингтон, возводя вокруг них заглушающие чары. По мнению Гермионы, это было не обязательно, учитывая, что в гостиной кроме них никого не было. — Это касается Малфоя.

— Что с ним? — взволнованно спросила девушка.

— С тех пор как он вернулся из комы, он стал странным. Постоянно ходит по ночам туда-сюда. Не отвечает, когда к нему обращаешься. А вчера я зашел к нему в комнату за своей книгой — он брал ее у меня еще сто лет назад, а когда я попросил ее обратно, не ответил — то увидел открытый сундук с огромным запасом каких-то зелий, наполовину использованных… Я знаю, что не должен всего этого тебе рассказывать, но, судя по его состоянию, он себя так скоро доведет…

Гермиона внимательно слушала слизеринца. Ей было ужасно страшно. О каких зельях говорил Барт? Она должна была побывать в комнате Драко, но прежде нужно было кое-что выяснить.

— Почему тебя так волнует его состояние? — осторожно спросила Гермиона.

— Он не взял меня в Клуб, — просто ответил Уоррингтон.

— Но… разве ты не должен быть обижен из-за этого? — непонимающе нахмурилась девушка.

— Обижен? Да я просто счастлив, что мне не придется становиться Пожирателем смерти! — воскликнул Барт, а потом, когда до него дошло, кому он это сказал, отпрянул прочь. В его глазах отразился страх.

— Не волнуйся, твои слова останутся между нами, — поспешила успокоить его Гермиона. — Спасибо, что рассказал мне про Драко, я постараюсь что-нибудь придумать, — девушка поднялась на ноги.

— Его спальня третья слева, — сказал Уоррингтон, не дожидаясь вопроса. Гермиона кивнула и направилась к спальням мальчиков.

***

Комната Драко выглядела необжитой. Неудивительно, ведь он вселился сюда только после назначения старостой школы среди мальчиков — до этого он не имел прав на отдельную спальню. Комната была меньше, чем их с Блез, ровно в два раза. Мебель здесь была той же, кроме зеркала в большой раме с выгравированной буквой "М" — вещь поистине кричащая о принадлежности к роду Малфоев. Мельком глянув в него, Гермиона продолжила изучать обстановку. Кровать была не застелена, на столе кое-как свалены учебники, пергаменты — новые и использованные, перья, баночки с чернилами и еще какие-то вещи. В отличие от хаоса на столе, в шкафу царил идеальный порядок. Вещи аккуратно развешаны или разложены по ящикам, обувь в отдельных прозрачных для удобства коробках. Захлопнув дверцы, девушка продолжила искать описанный Бартом сундук, пока не вспомнила про магию.

— Акцио сундук с зельями!

Из-под кровати вылетел сундучок из красного дерева и приземлился прямо перед Гермионой. Несколько отпирающих заклинаний, и вот перед ней уже содержимое этого хранилища. Уоррингтон не соврал: сундучок, и правда, был до краев заполнен колбами с зельями, половина из них были уж пусты. Определив по цвету, что в хранилище всего два вида зелий, Гермиона открыла один флакончик и принюхалась. Не узнать болеутоляющее не мог даже Невилл. Вздрогнув от пришедшего чувства вины — ведь она знала про головные боли Драко! — Гермиона быстро закрыла колбу и положила на место, взяв другую. С этим зельем пришлось повозиться чуть дольше, но, попробовав его на вкус, девушка тут же распознала зелье для концентрации. Когда она только начинала учиться, она многое читала об этом продукте: ей казалось, что будет очень кстати использовать его, когда вокруг постоянно кто-то шумит и отвлекает тебя. Но выяснилось, что его нельзя принимать постоянно, иначе может возникнуть зависимость, и ты потом вообще ни на чем сосредоточиться сам не сможешь. А еще человек начинает терять связь с окружающим миром, его внимание понижается…

"Не отвечает, когда к нему обращаешься..."

— Мерлин Великий! — прошептала Гермиона. Она ведь и сама все это заметила! Они думали, что Драко борется с заклятием. Он и боролся. Так, как мог. Ведь другого варианта они ему и не дали. Ни Снейп, ни сама Гермиона. И Драко нашел свой способ.

— Ну и что ты здесь делаешь?

Гермиона обернулась на звук. В дверях стоял Драко Малфой собственной персоной. И он был в ярости.

***

Драко был на грани. Раздумывая над тем, как заставить Гермиону поверить ему, он напрочь забыл о том, что последний флакончик с зельем выпил около получаса назад. До спальни он добрался в рекордное время лишь для того, чтобы обнаружить там препятствие в виде Гермионы. Она сидела на полу посреди комнаты и изучала содержимое заветного сундучка.

Злость пополам с досадой охватили Малфоя. Он был еще не готов встретиться с ней, он должен был еще подумать, все как следует рассчитать… А для этого ему нужно было зелье. Драко не хотел убивать Гермиону. Он любил ее. К тому же он не знал, что на самом деле тогда станет с ним. Малфой думал, что после уничтожения объекта привязанности он станет свободен, но ведь это могло быть и не так.

И все-таки Драко слишком зависел от нее. Он не мог позволить изводить себя дальше, проблему нужно было решать немедленно.

— Ну и что ты здесь делаешь? — заговорил Малфой, надеясь отвлечь девушку и забрать необходимое ему лекарство.

Гермиона обернулась, испуганно глядя на него. Она выглядела потрясенной. Еще бы, ведь сегодня Драко забыл наложить косметические чары, скрывающие его состояние. Круги под глазами на белом, как полотно, лице и безумный взгляд — кто угодно был бы в шоке.

— Драко…

— Мне нужно зелье, — Малфой уже чувствовал, как его сознание гаснет, уступая место чувствам, навязанным заклятием, и понял, что ему не хватит времени на хитрые приемы.

— Драко, ты не можешь продолжать его пить! — в глазах Гермионы блеснули слезы. — Оно убивает тебя, разве ты не понимаешь?

— Меня убиваешь ТЫ. Отдай зелье.

— Нет, — Гермиона поднялась на ноги, готовая отразить нападение. Драко обреченно выдохнул, понимая, что не сможет избежать дальнейшего, и позволил разуму отключиться.

***

Гермиона в ужасе смотрела, как злой и уставший взгляд Драко сменяется на влюбленный и восхищенный. Малфой молча приблизился к ней, и девушка выставила вперед обе руки, не давая подойти вплотную.

— Где ты была все это время? Почему не говорила со мной? — грустно спросил он.

— Это для твоего же блага…

— Я искал тебя, я постоянно ходил за тобой… Ты же знаешь, что я не могу без тебя! Так почему ты меня игнорировала?

Гермиона смотрела на слизеринца широко раскрытыми глазами. Ей было одновременно больно и страшно. Больно оттого, что все это было не взаправду. А страшно, потому что она видела, что Малфой уже на грани. Она осталась здесь с ним наедине, когда все были на обеде, и никто не мог прийти ей на помощь.

— Я люблю тебя, Гермиона, — продолжал слизеринец. — Я хочу тебя. Ты для меня — все. Вся моя жизнь сосредоточена вокруг тебя! Неужели ты не понимаешь?!

— Драко, заклятие, помнишь? Ты просто одержим, это не любовь, — пыталась объяснить Гермиона. По ее щекам потекли слезы.

— Да, я одержим! — признал Малфой. — Но это не мешает мне любить тебя! Не отталкивай меня, прошу!

— Мы не можем быть вместе, пока ты не избавишься от заклятия, — твердо сказала девушка, отступая назад.

Драко разочарованно отвернулся и начал мерять шагами комнату. Он молчал, и Гермиона надеялась, что, возможно, вот сейчас он придет в себя, по обыкновению наорет на нее и выставит из своей комнаты. Это было то, чего она хотела сейчас больше всего на свете, потому что смотреть на такого Драко и понимать, что это ее вина, было слишком больно.

— Ты хочешь, чтобы я избавился от заклятия?! — вдруг воскликнул Малфой, поворачиваясь к Гермионе. В его глазах пылали ярость и безумие. — Но мое заклятие — это ты! Я должен избавиться от тебя?

Не дав ответить, Драко вдруг выхватил из ящика стола длинный острый клинок. Рукоятка ножа была вырезана из слоновой кости в форме сложившего крылья дракона. Оружие, с которым Драко становился по-настоящему опасным.

Гермиона в ужасе смотрела, как Малфой медленно приближается к ней. Девушка даже не могла сдвинуться с места от шока. Она не могла поверить…

— Я могу убить тебя, и все мои проблемы решатся, — задумчиво сказал Драко. — Или ты можешь согласиться быть со мной, и тогда мы оба будем счастливы. Я люблю тебя, Гермиона, и ты полюбишь… Ты говорила, что я тебе нравлюсь, что я тебе нужен… Разве этого мало, чтобы полюбить?

Гермиона завороженно смотрела на лезвие ножа, приближающееся к ее шее. Холодный металл коснулся разгоряченной кожи, вызвав волну мурашек.

— Ты этого не сделаешь, — прошептала она, все еще не отрывая взгляда от рукоятки ножа.

— Ты в этом так уверена? — рассмеялся Драко. Взяв Гермиону за подбородок, он приподнял ее голову, заставив посмотреть ему в глаза. Взгляд слизеринца был жестким и холодным. А в следующую секунду он впился в ее губы жарким собственническим поцелуем. Гермиона попыталась увернуться, почувствовав острые зубы, прикусывающие нижнюю губу, и солоноватый привкус крови, но Драко не позволил ей этого сделать. Язык слизеринца властно исследовал ее рот. Малфой целовал ее так жадно, словно в последний раз.

— Когда мы были в комнате с боггартами, — прошептал Драко на ухо Гермионе, отрываясь наконец от ее губ, — я видел два мира: наш и тот, где нет Волан-де-Морта. Ты была там такая… такая беззаботная и счастливая. Я хотел бы, чтобы ты всегда была такой. Но ты собиралась выйти замуж за Нотта, представляешь? — Малфой усмехнулся. — Теперь я знаю, что должен был выбрать тот мир. Я бы просто убил его: никто не должен быть с тобой, кроме меня. Теодор был единственной проблемой… там, а здесь столько препятствий: Лорд, твоя мать, война и ты — такая глупая, не понимающая, упрямая.

Гермиона тяжело дышала, думая, как выйти из этой безумной ситуации. Нож все еще был у ее шеи, а Драко прижимал ее своим телом к стене. Освободиться было нереально.

— Ты должна выбрать, — продолжал тем временем Малфой. — Я знаю, это непросто, но ты должна. Жить со мной или умереть? Это даже не выбор, глупенькая! Ты же не хочешь умереть, правда? Никто не хочет. Давай, пообещай мне, что никогда меня не оставишь, что будешь со мной каждую секунду свой жизни, дай мне Непреложный Обет!

— Драко, ты сошел с ума! Я не могу такое тебе пообещать! — срывающимся голосом ответила Гермиона. — Это все из-за заклятия.

— Заткнись! — заорал Малфой, ударяя кулаком в стену в сантиметре от девушки. Гермиона вздрогнула и попыталась вырваться, но Драко снова удержал ее.

— Мне уже надоело слушать про чертово заклятие! Выбирай! Я или смерть! Сейчас же!

Выхода, по сути, не было. Гермиона понимала, что физически не сможет не расставаться с Драко ни на секунду. Что бы она ни выбрала сейчас — это означало бы смерть. Разве что попытаться отложить приношение Обета…

— Ступефай!

Гермиона не успела осознать, что произошло. Заклинание пронеслось через комнату и ударило Драко в спину, но не возымело должного эффекта: ритуал все еще работал. Слизеринец круто повернулся, все еще держа нож у горла Гермионы, и направил палочку на стоявшую в дверях Блез.

— Что, и меня убьешь? — убийственно спокойным голосом поинтересовалась Забини.

— Петрификус Тоталус, — Блез ловко увернулась от заклинания и отправила свое.

Комната вмиг превратилась в поле боя. Одно из заклятий попало в люстру, и та с грохотом рухнула на пол, облив всех присутствующих осколками стекла.

— Гермиона! — отчаянно позвала Забини, отражая очередной красный луч, летящий в нее, и одновременно отскакивая от посыпавшихся с верхних полок книг.

Драко давно позабыл о стоявшей у стены девушке и бросил все силы на борьбу с однокурсницей. Но после оклика Блез он быстро метнулся к Гермионе, надеясь успеть выбить у той палочку до того, как она ее использует. Но не успел. Очнувшись от шока, вызванного происходящими событиями, Гермиона плавно взмахнула палочкой, и Драко оказался связан тугими веревками. Двойной Ступефай заставил его потерять сознание.

В комнате воцарилась гробовая тишина. Гермиона и Блез стояли по обе стороны от Драко и в ужасе осматривали разрушенную комнату. Первой пришла в себя Гермиона:

— Как ты здесь оказалась? — спросила она Забини.

— Уоррингтон сказал мне, что ты пошла в комнату Драко, а потом он видел Малфоя, — пояснила Блез. — Я пошла проверить, все ли у вас в порядке, и обнаружила, что Драко размахивает ножом у твоего горла.

— А почему Барт сам не пришел?

— Слизеринцы не вмешиваются в чужие дела, — усмехнулась Забини. — Хорошо еще, что он сказал мне. Что случилось, Гермиона?

Девушка пересказала слизеринке последние события, все еще дрожа от пережитого страха.

— Мы должны доставить его к профессору Снейпу, — не терпящим возражений тоном объявила Блез, кивая на Драко.

Гермиона согласилась и вызвала Добби, чтобы он помог им переместить Малфоя сразу в кабинет директора.

***

Гермиона вернулась в свою комнату заполночь. После изнурительного допроса Снейпа она чувствовала себя, как выжатый лимон. Такого насыщенного дня у нее не было со времен приключений с Гарри Поттером.

Решив принять успокоительное перед сном — руки все еще мелко дрожали даже после зелий Снейпа — Гермиона открыла ящик стола, где у нее должен был лежать флакончик, и наткнулась на книгу. Ту самую, где она искала информацию о фамильном кольце Лестрейнджей. Переживая за Драко, готовя зелья для ритуала создания крестража, обсуждая с членами Клуба юных Пожирателей их будущее, девушка совершенно позабыла о том, что нашла разгадку кольца. Усевшись на кровать и наколдовав летающие огоньки, освещающие страницы, Гермиона принялась читать. Чем дальше она читала, тем мрачнее становилась, и тому была веская причина:

"Фамильные кольца не могут влиять на поступки или мысли людей, носящих их. Они служат скорее украшением, показывающим статус мага и принадлежность к роду. Однако кольцо чужого рода отторгает того, кому оно досталось незаконно. Так мужчины чистокровных родов могли определить, рожден ли ребенок от них. Кольцо преподносилось наследнику, и если тот становился одержим, забывал, что делал, или не мог контролировать свои действия, то это означало, что он не принадлежит этому роду и кольцо захватывает власть над ним, стараясь бороться с качествами, не характерными данному роду. Проносив кольцо, не снимая, более года, незаконнорожденный ребенок сходил с ума из-за постоянной внутренней борьбы или даже умирал…"

Отложив книгу, Гермиона уставилась в одну точку, обдумывая прочитанное. Все симптомы совпадали: внутренняя борьба, несвойственные ей мысли, нечто, пытающееся победить ее привычный взгляд на мир… Это означало только одно: Рудольфус Лестрейндж не был ее настоящим отцом.

---