Твои прикосновения, твои движения
Оглушают меня и отнимают рассудок.
Твоя любовь - моя клетка,
Моя такая приятная тюрьма...

Я провожу дни,
Блуждая в мыслях о тебе,
Застряв в этом месте,
Покорившись роли твоего слепого фаната.

Я больше не страдаю от жажды,
Давая душе влагу,
Что льётся, как вода.
Ты – моё единственное увлечение,
Не оставляй меня погружённым в мою одержимость.
Моя цель, моё владение,
Живу и умираю в своей одержимости...

Приди ко мне,
Никогда не говори, что всё кончено.
Я целую твои ноги,
Боготворю воздух, которым ты дышишь.

Твоя любовь, дар мне,
Ты идёшь, и я последую.
Моя мечта, моё желание,
Не бросай меня здесь таким беспомощным...

Сошёл ли я с ума?
Я теряю рассудок
От одного лишь слова,
От одного лишь твоего прикосновения.
(оригинал Skillet - My obsession)

Гермиона полностью последовала совету профессора Снейпа. Выпив зелье Сна-без-Сновидений, девушка проспала до полудня. Никто не пытался ее разбудить: после случая с Блез однокурсники опасались приближаться к Гермионе.

Кстати говоря, о Забини. Она тоже перестала как-либо контактировать со своей бывшей соседкой. Впрочем, Гермиону это не особенно волновало. Она так и не научилась по-настоящему доверять слизеринцам. К тому же, жаловаться на факультете тоже принято не было.

Итак, проснувшись и позавтракав принесенными Добби блинчиками, девушка отправилась прямиком к Снейпу. Директор уже ждал ее, чтобы поподробнее рассказать о легилименции. К удивлению Гермионы, новых попыток отговорить ее от этой затеи не последовало. Возможно, директор понял их безнадежность, или забота о Драко пересилила беспокойство о Гермионе.

Время пролетело незаметно за тренировками и чтением информации по легилименции и психике человека. Уроки давно закончились, за окном стемнело. Студенты разошлись по гостиным.

— Пора, — объявил профессор, отвлекая Гермиону от чтения очередного трактата. Девушка встрепенулась и быстро поднялась на ноги, отложив книгу. Несмотря на относительную неопытность в этом вопросе, она почему-то была абсолютно уверена в своих силах. Да и как иначе? Ведь от нее зависела жизнь близкого ей человека!

Больничное крыло оказалось пустым. Вероятнее всего, Снейп отослал мадам Помфри обновить запасы медикаментов: сам он перестал варить зелья для Хогвартса с тех пор, как занял пост директора.

Гермиона твердым шагом направилась к ставшей уже почти родной кровати и отдернула занавеску. Осторожно прикоснуться ладонями к вискам было долгожданным облегчением: раньше она могла позволить себе лишь дотронуться до руки да легонько провести по щеке кончиками пальцев. Поддерживающая жизнедеятельность организма аппаратура была заменена заклинаниями, когда выяснилось, что отрицательно повлиять они не могут. И теперь, наклонившись ближе, Гермиона могла почувствовать едва слышное дыхание на своих губах…

Сосредоточившись, девушка подняла палочку и чуть слышно прошептала: "Легилименс". Честно говоря, она не рассчитывала, что заклинание сработает моментально, и провалиться в чужое сознание оказалось страшно. Впрочем, страх перерос в панику, когда Гермиона увидела перед собой непроглядный туман.

Спертый воздух, какой бывает лишь в долго закрытых помещениях, совершенно не сочетался с пожухлой травой под ногами. Но хуже всего был нестерпимый холод, ощущавшийся, казалось, каждой клеточкой тела.

На ощупь Гермиона двинулась вперед, надеясь, что невидимая дорога приведет ее к Драко. Назойливые мысли о том, что в таком кошмаре просто невозможно выжить, не давали ей покоя.

Ледяная корка под ногами хрустела при каждом шаге, дышать было тяжело. Спустя несколько минут Гермионе уже казалось, что она не только никогда не найдет того, за кем пришла, но и сама не выберется отсюда.

Когда отчаяние и страх уже почти уничтожили надежду, девушка заметила, что туман стал рассеиваться. Прибавив шагу, она вскоре вышла на небольшую поляну. Она тоже была затуманена, но Гермионе удалось разглядеть фигуру парня на другом конце, в котором она тотчас узнала Малфоя. Девушка бросилась к нему и упала рядом на колени.

Драко лежал на спине, его глаза были открыты, но словно пусты. Безотчетный ужас захлестнул Гермиону, и она, вцепившись в плечи парня, принялась отчаянно трясти его.

— Драко! Драко, очнись! — кричала она. — Прошу тебя!

В горле першило, глаза щипало от слез. Гермиона как никогда чувствовала свое бессилие. Истерика накатывала волнами. Он умер. Но ведь этого не могло произойти, не могло! Думать о Драко как о ком-то больше не существующем, о ком-то бывшем, было страшно и невыносимо больно. Вся самоуверенность Гермионы выветрилась, словно ее никогда и не было. Он мертв. Холодная кожа. Пустой взгляд. Мертв. Она не успела, не смогла.

Это ее вина. Она проклята. Проклята именем Лестрейнджей. Отныне рядом с ней никто не может быть в безопасности. Ее знания и ее преданность… Они никому не нужны сейчас. Сидя перед телом самого близкого человека, она отчетливо осознала, что все это бесполезно. Не было книг, способных спасти Драко. Ее смелости и уверенности в себе оказалось недостаточно.

Гермиона не чувствовала, как туман сгущается, обволакивая их с Малфоем плотным коконом — он уже предчувствовал свою добычу. Ей было все равно, сможет ли она уйти отсюда, потому что она знала, что не сможет столкнуться с миром без поддержки Драко. Как бы она не отталкивала его, не держала дистанцию, не показывала свою силу, на самом деле Гермиона всегда рассчитывала, что он поможет ей. И теперь, лишившись этой уверенности в тыле, она не готова была продолжать борьбу самостоятельно.

"Вернуть… Вернуть… Вернуть во что бы то ни стало…"— билась в голове отчаянная мысль.

— Пожалуйста, — прошептала Гермиона, прижимаясь лбом к его лбу, заглядывая в пустые глаза, ощущая чуть заметный трепет ресниц на своих щеках. — Ты мне нужен. Но я отпущу тебя, если надо. Только вернись. И я больше никому не позволю действовать на меня через тебя. Я на милю не приближусь к тебе, только очнись! Плевать на пророчество, ты ничего мне не должен! Но ты не можешь просто умереть… Ты еще слишком молод, ты никогда не жил так, как хотел жить… Столько всего не попробовал. Ты не можешь умереть! Вернись, и я сделаю все, чтобы у тебя было все идеально, я выдворю Лорда из твоего дома, если пожелаешь! Я уничтожу всех тех, кто оскорблял тебя или предавал! Ты так нужен мне… Я даже не понимала этого! Не понимала, как важно просто видеть тебя, слышать твой голос, ощущать твое тепло… А хочешь… хочешь, я останусь с тобой здесь? В этом ужасном тумане… Мы превратим его в нормальный воздух, построим здесь свой маленький мир, только наш… Мы ведь волшебники… Драко…

Голос Гермионы сорвался, и она разрыдалась, отчаянно цепляясь за плечи Малфоя. Она действительно готова была никуда не уходить из этого странного места, лишь бы Драко очнулся. Но этого не происходило…

— Я думал, ты не придешь, — услышала она хриплый, но до боли знакомый голос. Резко подняв голову, Гермиона неверяще вглядывалась в ожившие серые глаза. Чудо… Оно все-таки случилось. Девушка счастливо рассмеялась, кидаясь на шею к Малфою и не замечая, что тот не делает попыток обнять ее в ответ. — Так зачем ты все-таки явилась? — Гермиона отшатнулась, задохнувшись от боли, пришедшей с этими словами.

— Что? — выдавила она, неверяще глядя на Малфоя широко раскрытыми глазами.

— Заставила меня провести здесь столько времени, а когда я был в шаге от свободы, выдернула меня обратно? — процедил слизеринец.

— Драко… Я бы пришла раньше, если бы знала… Я…

— Я постоянно думал о тебе. Не хотел, пытался избавиться от твоего образа перед глазами, но не мог. Я был почти счастлив, когда понял, что уже не выберусь отсюда, и тут ты все-таки заявилась! — Драко все повышал голос и последнюю фразу выкрикнул, вскакивая с места. Он начал ходить туда-сюда, то исчезая в тумане, то снова появляясь.

— Ты хочешь остаться здесь? — едва слышно спросила Гермиона. Она была напугана словами Малфоя. Похоже, заклинание действительно было очень сильным…

— Ты что, не понимаешь? — воскликнул Драко, продолжая мерить шагами поляну. — Это ты теперь решаешь: остаться мне или нет! Я привязан к тебе, как к земле!

— Я останусь с тобой, что бы ты ни решил, — покачала головой девушка. — Ты не обязан мне ничем.

— Да? — в глазах Малфоя сверкнул опасный огонек. — В таком случае я хочу, чтобы мы вместе вернулись в реальный мир…

Гермиона облегченно выдохнула.

— … А потом ты исчезнешь из моей жизни, ясно?! Я, может быть, и одержим тобой по непонятной причине, но я ненавижу это!

Перепады настроения Драко показывали, как ему сейчас паршиво. Он пытался бороться со своей навязчивой идеей, и, как сказал Снейп, Гермиона в любом случае должна будет поступить так, как хочет от нее сейчас Малфой. Это было частью лечения. Поэтому девушка не стала спорить.

— Хорошо, — кивнула она, радуясь тому, что Драко, по крайней мере, был жив, — но как мы отсюда выберемся?

— Нужно просто выйти из тумана, — как само собой разумеющийся факт объяснил Малфой.

Гермиона снова кивнула и поднялась с земли. Весь путь они проделали молча, стараясь не смотреть друг на друга.

Драко злился на себя за это дурацкое требование к Гермионе исчезнуть из его жизни. Сейчас, идя рядом с ней по пожухлой траве, это казалось самой идиотской мыслью на свете. Как он сможет без нее? А что если Гермиона действительно полностью отвернется от него? Или уедет из Хогвартса? Как он это переживет?

Потерянные в забытье воспоминания о своей жизни вернулись с мягким шепотом этой девушки. В тот момент казалось, что всего произошедшего с ним в этом странном месте никогда и не было. Он был счастлив, так счастлив оттого, что она здесь, с ним. А потом нахлынула злость. Разве она имела право бросить его так надолго? Оставить в этом ужасном тумане и холоде? А потом заявиться и требовать, чтобы он вернулся к ней? Да кто она в сущности такая? Всего лишь девчонка, возомнившая себя незнамо кем! Что она там обещала? "Выдворить Лорда из дома Малфоев"? "Уничтожить обидевших его, Драко, людей"? Да разве это было в ее силах? Счастье пополам с яростью. Бывает ли такое? В любом случае, это было то, что чувствовал Малфой. Любить и ненавидеть, пытаться избавиться и больше всего на свете хотеть, чтобы Гермиона навсегда осталась с ним. Драко не мог понять сам себя. Это было какое-то наваждение, безумие…

А Гермиона тем временем никак не могла решить, что хуже всего: то, что ее желание исполнилось, но Драко вернулся таким, ненавидящим ее и не желающим видеть в своей жизни, или то, что он мог вовсе не вернуться, умереть навсегда. Казалось, что с того момента, как она вошла в больничное крыло, прошла целая вечность. Гермиона за это время приняла столько сумасшедших решений, которые бы она продумывала в обычной ситуации по несколько месяцев, что это казалось невозможным. Умереть, остаться с Малфоем в тумане, уничтожить весь магический мир, если она сможет вернуться только без Драко….

Теперь же, несмотря на то, что навязчивая идея Драко оставалась огромной проблемой, Гермиона была счастлива. Она даст ему время справиться с этим, сделает все, чтобы не попадаться ему на глаза и не напоминать о себе. А когда Драко "вылечится", все снова станет по-прежнему. Она готова ждать!

Дорога кончилась неожиданно: очередной шаг, и чувство полета. А в следующий миг — стены лазарета вокруг и белое лицо Снейпа с горящими недоверием глазами. Гермиона осознала, что практически лежит на Драко, и отодвинулась, садясь на кровати. Малфой выглядел… живым. Пожалуй, это было самое правильное определение после всего произошедшего.

— С возвращением, мистер Малфой, — немного придя в себя, произнес профессор Снейп. — Не думал, что у мисс Грейнджер получится.

— Лучше бы не получилось, — пробормотал Драко так, чтобы его услышала только Гермиона. Девушка вздрогнула и отвернулась.

— Вы видели, что произошло? — поинтересовалась она деревянным голосом, вспоминая, как рыдала над бездыханным телом Малфоя. Ей не хотелось, чтобы Снейп стал свидетелем этой сцены.

— Не поверите, но как только Вы произнесли заклинание проникновения в разум, всю палату заволокло непроглядным туманом, — ответил директор.

— Чертов туман, — выплюнул Драко. — Все из-за тебя, Грейнджер. Каждый раз ты в этом дурацком тумане. Ненавижу.

К кому или чему относилось последнее слово, Гермиона не поняла, но она и не хотела этого знать.

— Ты собиралась уходить, — напомнил Малфой, сверля девушку неприязненным взглядом. Он и сам не понимал, зачем продолжает гнуть эту линию, если на самом деле хотел, чтобы она осталась с ним. Это как Империус, объяснял себе Драко, ты как будто хочешь сделать то, что тебе приказывают, но понимаешь, что не должен, пытаешься бороться, но в конечном счете…

Гермиона поднялась с больничной койки и молча покинула палату, оставив Драко наедине с профессором. Малфой просил избавить его от ее присутствия - пожалуйста, если ему это нужно. Снейп позаботится о нем. А ей предстоит еще много дел. Теперь, когда опасность навсегда потерять Драко миновала, Гермионе предстояло разобраться с остальными проблемами.

***

— Пытаешься бороться? Это правильно, — сказал профессор Снейп, проводив взглядом Гермиону.

— Бороться с чем? — устало поинтересовался Драко.

— Ты не знаешь, что произошло? — удивился зельевар.

— Понятия не имею, — буркнул Малфой. Мысль о том, что все эти представления о Гермионе были ненормальны, даже не посетила его голову. Теперь же ему стало интересно, что все-таки случилось.

Профессор Снейп рассказывал долго, ссылаясь на письменные источники и вдаваясь в научные подробности. Он также подробно расписал заслуги "мисс Грейнджер". Драко знал, что это означает: его бывший декан волновался за его реакцию. Конечно, в других условиях Малфой бы мог закатить истерику, обвиняя всех вокруг, но сейчас он слишком устал для этого. В конце концов, он чуть не умер сегодня. Поэтому слизеринец вежливо попросил оставить его одного, чтобы он мог отдохнуть и подумать. Судя по тому, как быстро ретировался профессор, он все еще не мог поверить в столь удачное избежание проявления эмоций со стороны отпрыска древнего рода Малфоев.

Подумать Драко не успел: сразу после ухода директора мадам Помфри впихнула ему зелье Сна-без-Сновидений. Немного поворчав для виду, Малфой с благодарностью принял флакончик. Он знал, что еще многое нужно как следует обдумать, но сделать это сейчас, в таком состоянии, казалось непосильной задачей. Драко погрузился в сон, так и не заметив стоявшей в дверях светловолосой девушки в когтевранской мантии.

***

Входя в гостиную Слизерина, Гермиона столкнулась с Теодором Ноттом. Только сейчас она поняла, что уже очень давно его не видела, с самого собрания, на котором она исключила его из Клуба. Это было довольно-таки странно. Еще странней была удовлетворенная ухмылка, появившаяся на лице слизеринца при виде Гермионы. После возвращения Драко у нее словно туман исчез из мыслей. И она отчетливо понимала, что это выражение лица Теодора означает, что он снова что-то замышляет. Даже потеряв связь с другими слизеринцами и их уважение, Нотт продолжал мстить Гермионе. Что на этот раз было в его планах, знал один дьявол. Но придавать этому слишком большое значение сейчас девушка не стала. Бояться Теодора? Пфф! Оказалось, что есть в этой школе люди много опаснее его.

Воспоминания о Полумне заставили Гермиону в ярости сжать кулаки, но она заставила себя расслабиться. Несомненно, Лавгуд еще получит свое, когда придет время, но сейчас нужно было выждать. Когтевранка ожидала немедленной мести, но Гермиона не собиралась оправдывать ее ожидания. Поймав себя на том, что это был истинно слизеринский подход, девушка про себя усмехнулась. Даже без действия проклятого семейного кольца Лестрейнджей она уже думала по-слизерински. Впрочем, теперь у нее не было другой возможности выживать.

Поздоровавшись с сидящими в гостиной однокурсниками, Гермиона отправилась к себе в спальню. О выходе Драко из комы она собиралась сообщить не раньше, чем выяснит окончательно, как ей теперь с ним себя вести и какое лечение подразумевает их случай.

Комната без Блез выглядела слишком большой и неуютной. Заметив, что Забини забрала все свои картины и некоторую мебель, которую, по-видимому, привезла из дома, Гермиона впервые пожалела, что заставила соседку съехать. До этого девушка была столь занята внутренними мыслями, что не видела, какой пустой стала спальня после ухода Блез.

"Это ради ее безопасности!" — одернула себя Гермиона. Перед глазами все еще стояла сцена обгоревших обоев, закопченного потолка и разбросанных по всех спальне вещей. Сейчас все выглядело по-старому, но воспоминания о том, как она пыталась уничтожить кольцо, навсегда останется с Гермионой.

Это было глупо и по-детски — обвинять во всем несчастное украшение. Если оно и оказывало какое-то воздействие на Гермиону, то только пробуждало то, что в ней уже есть. Это было бы логично, если бы девушка не была уверена, что никакой жестокости в ней не было и в помине.

"Может, кольцо мне не подходит, потому что я выросла у маглов, и во мне слишком отпечаталось их воспитание и культура?"— размышляла Гермиона. Эта версия, конечно, была притянутой за уши, но как иначе объяснить столь сильное действие? Ведь у Драко тоже было такое же родовое кольцо, и у Пэнси, и у Блез, и у Андриана. Так почему только на нее оно действовало так? Неужели Лестрейнджи были такими уж ужасными? Гермиона совсем не знала Рудольфуса и Рабастана, поэтому не могла ответить на этот вопрос. Беллатриса была жестокой и опасной, но ведь по-настоящему она была из рода Блэков. Странно… Слишком странно…

Решив посмотреть информацию о родовых артефактах в книгах, Гермиона отправилась в библиотеку, забыв, что собиралась отдохнуть после изнуряющего нахождения между двумя мирами. Очередная идея захватила ее целиком, и девушка просто не смогла бы заснуть.

В библиотеке никого не оказалось. Сверившись с часами, Гермиона поняла, что все либо спали либо были на завтраке. Вот почему в гостиной было так мало народу! Девушка совсем забыла, что они со Снейпом отправились в Больничное крыло поздним вечером. Выходит, она находилась в сознании Драко несколько часов. Тогда ей казалось, что прошло не больше получаса. Теперь Гермиона поняла, почему профессор сказал, что уже не надеялся, что у нее получится.

В любом случае, время для изысканий было самое подходящее. На уроках ее никто не ждал, поэтому она могла провести здесь хоть весь день. Гермиона отобрала подходящие книги и заняла свой любимый стол возле окна. Учитывая, что уже давно девушка не искала никакой общедоступной информации, для нее было приятной неожиданностью, что удалось так быстро найти параграф именно о фамильных кольцах. Громкий хлопок в утренней тишине помещения заставил Гермиону подпрыгнуть. Перед ней оказался незнакомый эльф, сообщивший, что директор ждет ее у себя. Застонав от разочарования — она знала, что разговор со Снейпом займет много времени, и дочитать ей удастся нескоро — Гермиона направилась в кабинет директора.

***

— Как он? — спросила Гермиона, устраиваясь в кресле.

— Хуже, чем надеялся, но лучше, чем можно было ожидать, — неопределенно ответил Снейп. "Склонность к расплывчатым ответам, по-видимому, передается директорам Хогвартса по наследству", — подумала Грейнджер и вопросительно приподняла брови в ожидании объяснений. — Он ничего не сказал после того, как я ему рассказал, что произошло, — продолжил Снейп. — Прежний Малфой задал бы кучу вопросов, закатил истерику и потребовал немедленного отмщения. А он только попросил оставить его одного. И еще кое-что странное: я пытался воспользоваться легилименцией и не смог. Я рассчитывал, что после выхода из комы щит пропадет, но этого не случилось….

— Мы с Драко занимались окклюменцией, и я требовала, чтобы он постоянно держал щит, — сказала Гермиона. — Возможно, заклинание Лавгуд сконцентрировалось на всем, что он в этот момент делал, в том числе и на защите разума…

— Если это действительно так, то нам очень повезло. Так как лечение — психологическое, то часть "болезни" мы можем оставить нетронутой, и у Драко будет постоянная защита. Мы должны сказать Лавгуд спасибо.

Гермиона хмуро промолчала, уверенная, что испытывает к Лавгуд все что угодно, только не благодарность.

— Не вздумайте затевать очередной акт мести, — предупредил профессор, правильно истолковав молчание девушка. — Вас хоть чему-то научило случившееся? Или Вы, как и все гриффиндорцы, лезете на рожон при первом удобном случае?

— По крайней мере, я не собираюсь, как слизеринцы, прятаться за чужими спинами, молчать и бездействовать, когда на моих близких совершают нападения! — запальчиво ответила Гермиона, глядя на профессора зло сощуренными глазами. Наконец она смогла высказать то, что так раздражало ее в поведении профессора на протяжении всей комы Драко.

На некоторое время повисло молчание. Снейп изучающе смотрел на Гермиону, отвечавшую ему таким же уверенным взглядом.

— Хорошо, — наконец сказал профессор, — делайте, как знаете. Но ответственность за последствия будет лежать только на Вас.

— Разумеется, сэр, — серьезно кивнула девушка, про себя радуясь победе.

— Вернемся к разговору о Драко. Он ничего не рассказал о том, что произошло по ту сторону, и я рассчитываю, что это мне поведаете Вы.

Гермиона тяжело вздохнула и кратко пересказала события своего путешествия в сознание Драко, опустив свои слезные обещания и клятвы.

— Вы и сами видите, что все идет именно так, как мы и предполагали, — сказал Снейп.

— Да. И теперь мы должны изолировать Драко от меня и занять его чем-то, так? — поинтересовалась Гермиона.

— Должны. Но этого мы сделать не можем.

— Почему?

— Потому что мы не можем позволить, чтобы Темный Лорд узнал о случившемся: тогда он узнает и о Вашей связи. Я даже родителям Малфоя ничего не сообщил ради его безопасности.

— И что же нам тогда делать? — потеряно спросила Гермиона.

— Ничего. Драко будет продолжать ходить на занятия, питаться в Большом зале и посещать собрания Клуба. Но постарайтесь держаться от него подальше хотя бы какое-то время, к тому же он и сам об этом попросил. Судя по его спокойному состоянию, все может обойтись и без радикальных методов.

— Но когда в таком случае он вылечится? — воскликнула девушка, вскакивая с кресла. — Он нужен мне! Теперь, когда у него есть постоянный щит, я, наконец, могу все ему рассказать!

— Попридержите эмоции, мисс Грейнджер. Возможно, силы воли Драко хватит на то, чтобы он сам исцелился даже при Вашем присутствии. Но Вы не должны мешать ему. Хотите, чтобы он заботился о Вас — позаботьтесь сначала о нем.

— Я Вас поняла, профессор, — горько ответила Гермиона. — Могу я идти?

— Да. И сообщите слизеринцам, что Малфой вернется сегодня вечером.

---