О том, как важно не быть Малфой

...31 июля 1977 года...

Нарцисса Блэк

Длинное шелковое платье было слишком тесно схвачено под грудью и мешало нормально дышать. Нарциссе ужасно хотелось вылезти из него и одеть на себя легкий льняной сарафанчик, в котором она ходила все утро. Вообще-то она любила шелковые наряды. Но сейчас от соприкосновения с гладкой тканью по коже бегали мурашки.
Предсвадебное волнение, казалось, пропитало в доме каждую салфетку и каждую подушку. Тонко пахло цветами и новыми скатертями. Внизу на кухне позвякивала посуда. Звонкие голоса гостей были хорошо слышны даже на третьем этаже.
Все ждали свадьбы и радовались.
Все, кроме неё.
- Боишься, сестренка? - игриво спросила Белла. Она лежала, развалившись прямо в платье на так и не убранной после сна кровати Нарциссы. Черное платье с пышной юбкой на сетке легкомысленно смялось, копна смоляных кудрей, рассыпавшаяся по белоснежной простыни, напоминала клубок маленьких, тонких гадюк на снегу. Широкую талию стягивал тугой черный корсет, подпирающий высокую, выразительно подчеркнутую с помощью декольте грудь. Полные белые руки были плотно обтянуты черной сеткой, пальцы с длинными черными ногтями унизали крупные кольца. Повернув к сестре бледное лицо с кипящими как смола черными глазами, она надула черные губки.
- Ты выглядишь как утопленница, - нежно проговорила она и одобрительно кивнула. - Мне нравится.
Нарцисса подняла с туалетного столика изумительное колье из белого лунного камня и прижала его к теплой шее. Крохотные холодные камушки удобно разместились в мягких ямках на выпирающей ключице. Девушка прерывисто вздохнула и потрогала украшение рукой.
"Сегодня я выхожу замуж".
Эти простые и понятные слова, звучащие для девушек всего мира как молитва, кружились вокруг Нарциссы, как осы.
В пределах Хогвартса она не имела ничего против Люциуса Малфоя. Каждое утро они вежливо здоровались, сталкиваясь на выходе из гостиной, завтракали и обедали за одним столом, проводили вечера в одном помещении, сидели на одних и тех же диванах и за одними и теми же партами в одних и тех же классных комнатах, сдавали экзамены, ходили в Хогсмид, на праздничные встречи в Клубе Слизней и матчи по квиддичу. Изредка переглядывались. Но на этом их отношения заканчивались. Едва ли они вспомнили бы друг о друге после школы, если бы не их семьи.
Ведь за учебным годом всякий раз неизбежно приходило лето и для Нарциссы наступало самое мучительное время во всем году. Родители на целый месяц отправляли её в Сан-Себастьян, где их с Люциусом сталкивали как муравьев под стеклом, заставляя проводить вместе все свободное время, все надеясь и ожидая чего-то... а молодые люди, хоть и не говорили об этом вслух, но, разумеется, прекрасно знали, чего ради затевается весь этот фарс, и только смущались, не в силах выдавить из себя ни слова. К тому же их матери всегда находились неподалеку и внимательно следили за тем, не проскочит ли между их детьми долгожданная искра?
К сожалению, на протяжении вот уже десяти лет эта искра так и не проскочила, но в семье все упорно поддерживали легенду о том, что между юной Блэк и молодым Малфоем цветет то самое первое нежное чувство, и понимающе улыбались, когда Друэлла или Эдвин отправляли детей прогуляться вдвоем по окрестностям. Нарциссе же при виде этих улыбок и многозначительно выпученных глаз хотелось топать ногами и визжать, но она лишь опускала ресницы и думала о том, что в день свадьбы, наверное, просто спрыгнет с крыши дома.
- Мерлин... что я здесь делаю? - тихо проговорила она, большими глазами глядя на свое ослепительно прекрасное отражение.
«Может быть, сбежать?»
От этой мысли стало вдруг легко и приятно.
Нарцисса посмотрела на запертую дверь.
- Ты говоришь со мной? - игриво спросила Белла, переворачиваясь на живот и болтая в воздухе ногами в туфлях на чудовищно высоком каблуке.
- Нет, Белла, не с тобой, - Нарцисса взяла из шкатулки сережки-капельки и вдела в уши. Руки так немилосердно тряслись, что она несколько раз случайно воткнула иглу сережки в чувствительную мочку.
Белла беззвучно засмеялась, облизывая передние зубы, и хищно посмотрела на прямую как струна сестру. Казалось, коснись её пальцем и она зазвенит. Или порвется.
- Зря, Цисси. Между прочим, я уже замужем, - несмотря на то, что Нарцисса не смотрела на неё, Белла повертела левой рукой. - Я старше и лучше знаю жизнь. И могу рассказать тебе много чего.
- Много чего важного?
- Много чего интересного. Много чего интересного и важного.
- Правда? - Нарцисса говорила по инерции. - И что же?
- Я знаю, сестра, тебе страшно, - Белла со вздохом провела ладонями по постели, нежась на мягкой простыне.
Нарцисса со стуком захлопнула шкатулку, в которой хранила украшения, и стремительно обернулась.
- Мне не страшно, - она захотела потереть лоб, но вовремя спохватилась и просто сжала руку в кулак. - Я... нервничаю... возможно... но мне не страшно. Почему мне должно быть страшно?
Привычная светская улыбка заморозила волнение на её лице.
Белла взглянула на неё и вдруг резво подтянула ноги к коленям, поднимаясь. Неуклюже пройдясь прямо по простыни она с громким стуком соскочила на пол.
- Я знаю, чего ты боишься, - проговорила она, приблизив губы к лицу сестры. Можно было подумать, будто она хочет её поцеловать. Нарцисса держала спину очень прямо, настороженно глядя за тем, как сестра описывает вокруг неё круги.
- Да? И чего же? - спросила она.
- Ты боишься моего Лорда, - Беллатриса поднесла левую руку к лицу и фанатично прижалась губами к татуировке, проводя языком по выползающей из черепа змее. Нарцисса брезгливо приподняла верхнюю губу. - Боишься, что не понравишься ему и он расторгнет ваш брак, сделав тебя предметом насмешек... - Белла обошла сестру, оказавшись у неё за спиной. - Или наоборот, что ты понравишься ему и он пожелает поставить на тебя Метку, - Белла описывала вокруг неё круги, прямо как змея, обвивающая кольца вокруг жертвы. - Но поверь мне, моя маленькая милая сестра, тебе нечего бояться. Это огромное наслаждение — чувствовать его магию у себя внутри... - прошептала она, обдавая лицо девушки дыханием и на секунду прикрыла ресницы, отдаваясь воспоминанием. Когда она открыла глаза, то увидела Нарцисса смотрела на неё с нескрываемым ужасом.
Белла замерла, приоткрыв рот.
- А-а-а... да вот же оно! - театрально прошептала она, выкатывая глаза и растягивая губы в улыбке.
Нарцисса прерывисто вздохнула.
- Ты боишься вовсе не моего Лорда, а...
- Замолчи, Белла! - предостерегающе прошипела Нарцисса, качнув головой.
- ...своего будущего мужа, во имя Мерлина! - Беллатриса захохотала и оглушительно захлопала в ладоши.
Нарцисса смежила веки.
- Уходи немедленно, - процедила она, чувствуя, как её снова охватывает озноб. - Слышишь меня, Беллатриса? - она взмахнула рукой, указывая на дверь. - Убирайся вон!
- Нет, моя дорогая, я же твоя старшая сестра, я должна тебя приготовить, - Белла крепко обняла сестру за талию. - Поверь мне, Цисси, супружеской жизни нечего бояться! Это всего лишь сделка. Ты же не думаешь, что Люциус когда-нибудь полюбит тебя? Или что ты полюбишь Люциуса?
- Белла, пожалуйста! - взмолилась девушка.
- О, не бойся, моя глупенькая Цисси. Вы будете жить совсем как чужие люди! Люциус, как и все мужчины, будет вечно занят, - Белла потрогала круглые молочные камушки, лежащие на тяжело вздымающейся ключице и вздохнула, разглядывая белую гладкую шею. - Правда тебе придется терпеть его в своей постели несколько раз в неделю, но это все ради будущего наследника, моя милая, которого ты будешь обязана произвести на свет в страшных мучениях, - что-то вдруг переменилось в лице сестры — Нарцисса увидела в зеркале знакомое ей выражение и внутренне запаниковала.
- Он не будет тебя ласкать, - обиженно проговорила Белла, утыкаясь ей в плечо острым подбородком. Руки, обтянутые черной сеткой, безвольно повисли, черные глаза потухли, тонкие кривые ножки, торчащие из-под пышной юбки, развернулись носками туфель друг к другу. - Скорее всего он просто сразу залезет на тебя сверху и будет шарить по тебе своими руками. Тебе будет страшно, и ты не сможешь пошевелиться и будешь только ждать, когда все закончится...
Нарцисса смежила веки. Злорадно улыбаясь, Белла обошла вокруг неё как волчица и подхватила с маленького столика бокал красного вина. - А потом, Цисси, милая...- она отпила, почмокала губами, оценивая букет. - Тебе придется сжать свои прелестные зубки и раздвинуть свои прелестные ножки, чтобы он в тебя... - Белла поднесла ладошку к губам, словно стены могли их слышать и значительно покивала, выпучив глаза. - Влез.
- Замолчи, Белла... - прошептала Нарцисса. Палочка была далеко, но сейчас она готова была бросаиться на старшую сестру с кулаками. - Сию секунду замолчи!
- Тебе будет больно! Это чудовищная боль и никакого удовольствия. А он будет биться на тебе и в тебе, а потом, когда все закончится, он сразу же уснет, а ты будешь лежать и мечтать о смерти. Хотя может он ещё начнет целовать тебя...з десь! - Беллатриса вдруг больно ткнула оцепеневшую сестру в напряженную, твердую шею. Девушка дернулась, словно обжегшись и Белла оглушительно захохотала. - И здесь! - она ткнула её в плечо, хихикая и подступая все ближе, в то время как Нарцисса пятилась от неё назад. - И здесь... и здесь, и здесь, и здесь, и здесь!!! - Белла прыгала вокруг неё, тыкая то в одно, то в другое место на теле, и пружинки черных кудрей неистово вились вокруг её головы.
- Хватит! Замолчи!!! - наконец взвизгнула Нарцисса, рывком оборачиваясь к ней. Лицо её было искажено яростью. На миг они стали очень похожи. Один из браслетов сорвался с её руки и с треском упал на деревянный пол. Нарцисса порывисто опустилась на корточки, чтобы поднять его, покачнулась, не удержавшись на неудобных каблуках, и неловко плюхнулась на диванчик, прижав ко лбу запястья.
Дверная ручка скрипнула.
Нарцисса вскинула голову, Белла развернулась на каблуках, но в комнату вошла вовсе не Эдвин Малфой, как они опасались, а её дочь.
С годами Роксана Малфой стала невероятно похожа на красавца-отца: бархатные черные глаза, вздернутый нос, грустный рот и выражение легкой усталости на лице. От матери ей достался только миниатюрный рост и белые как снег волосы, сейчас собранные в пушистый художественный беспорядок. Черное бархатное платье с пышной юбкой на сетке мягко мерцало, ловя приглушенный свет россыпью бриллиантовой пыли, и открывало тоненькие как у стрекозы, не очень длинные ноги, обтянутые черными колготками в мелкую сетку. На костистом запястье по свадебной традиции белел пышный белоснежный цветок, украшенный черной росой, на другой руке совершенно неуместным массивом чернел напульсник с металическими заклепками. Движения её были немного угловатыми и резкими, как у мальчика-подростка, а взгляд - прямым и решительнымю
- Что здесь происходит? - спросила она, взглядывая на сжавшуюся в комок невесту, и закрыла за собой дверь. Голос у неё оказался низкий и хрипловатый, совсем не сочетающийся с эфимерной внешностью.

Роксана

- Так-так-так, это кто у нас выполз из норы? - протянула Белла, подходя к девочке и поглаживая себя волшебной палочкой по подбородку. Роксана невольно вжалась в дверь, и Белла уперлась рукой в гладкое дерево за её спиной.
- Я думала, что тебя сослали в Болгарию навечно, Рокси-Докси, - она игриво коснулась пальцем кончика её носа, и Роксана шлепнула Беллу по руке, точнее хотела шлепнуть, по Белла молниеносно убрала свою когтистую лапу. - Где же ты теперь «учишься», малышка? В Португалии? В Чехии? Может быть, в Турции? Да-а? Ну где?
Роксана сузила глаза.
- В Шармбатоне, Белла и тебе это прекрасно известно. Я приехала на свадьбу.
- Ну конечно! - Белла рывком открыла дверь, ударив девочку по спине. - Как я могла забыть, Шармбатон, где-то на задворках Франции. Неужели я могла подумать, что твои родители просто не знают, как бы просто избавиться от тебя поскорее? - повиснув на двери, она многозначительно взглянула на сестру. - Не задерживайся, Цисси. Тебя все ждут.
Дверь закрылась.
Нарцисса смежила веки, и, аккуратно закрыв лицо ладошками, горько и безутешно разрыдалась. Стирая слезы, Нарцисса увидела, что сотворила со своим макияжем и зарыдала ещё сильнее.
- Я не хочу-у! - простонала она, видимо, забыв, что не одна в комнате.
"Я не готова, не готова, не хочу, не хочу, заберите меня отсюда, ну пожалуйста!"
Роксана молча смотрела на её терзания, теребя край платья.
Именно такая, какая нужна родителям...
Именно такая, какая нужна Люциусу...
Поколебавшись, Роксана подошла к диванчику и присела на хрупкое быльце.
- Послушай... Нарцисса, - она заставила себя положить ладонь на белое плечо. Почему-то ей казалось, что рука её обязательно прилипнет к этой сияющей чистой коже. Вопреки этому, плечо оказалось сухим и шелковистым. Нарцисса легонько вздрогнула и обратила на неё небесно-голубые глаза. - Мы с тобой никогда не были с тобой близкими подругами... или подругами вообще. Если честно, ты мне вообще не нравишься. Не думай, что мне жалко тебя сейчас или что-то в этом роде... мне абсолютно все равно, что там происходит в твоей душе, - она немного помолчала. - Но Люциус - мой брат. И я хочу, чтобы он был счастлив. Даже если с тобой. Я подозреваю, о чем тут болтала твоя чокнутая сестра, - невозмутимо продолжала девушка. - Она его совсем не знает. Люциус будет замечательным мужем, - Роксана вдруг взяла со столика салфетки и косметику и присела рядом, поджав одну ногу. Нарцисса обратила внимание, что на девочке не туфли, а грубые ботинки из драконьей кожи. Это её и покоробило... и заинтриговало.
- Он очень-очень-очень умный, и с ним всегда есть о чем поговорить. И красивый, - она лукаво заглянула блондинке в глаза. - Помню, я как-то случайно вошла в его комнату, когда Люциус переодевался.
Нарцисса удивленно взглянула на девочку.
- Я не уверена, что это подходящая тема для...
- У него охренительное тело. Я несколько лет проучилась в Дурмстранге и, можешь мне поверить, насмотрелась всякого. Люциус просто... - Роксана покачала головой. - Он только на людях всегда такой строгий и холодный, застегнутый по самый подбородок, причесанный и важный. Видела бы ты этого типа голым по пояс и с распущенными волосами при свете камина. Скажу тебе, зрелище то ещё.
Нарцисса смущенно улыбнулась, опустив ресницы.
- А ещё он очень сильный волшебник и никогда, ни за что не даст тебя в обиду — что бы там ни говорила Белла, но семья для него всегда на первом месте. Когда мне было тринадцать, меня исключили из Дурмстранга. - девушка недовольно поморщилась. - Кое-кто применил кое к кому непростительное заклинание. Я видела, кто. Когда... это случилось, все разбежались, а я не успела и меня поймали. Требовали назвать имена и все такое. Я не сказала, и меня, конечно же, сразу выперли. Мне-то было наплевать, я терпеть не могла этот гребаный Дурмстранг, но родители были в бешенстве. Они наказали меня, - она горько усмехнулась. - Очень сильно. Намного сильнее, чем стоило бы, если бы я действительно была виновата.
Нарцисса хотела было что-то сказать в ответ, но девушка надавила на кисточку, пресекая все её попытки заговорить.
- Люциус стоял в стороне и смотрел, как меня наказывают. Я думала, что никогда его не прощу и вообще убегу из дома к чертям собачьим, как только все заснут, - девочка вдруг улыбнулась. - Он тайком принес мне в комнату горячий шоколад и целую тарелку маффинов, хотя мама запрещает мне есть сладкое, боится, что я растолстею и сынок какой-нибудь богатой шлюхи не захочет на мне жениться, - она фыркнула.
Нарцисса, которую речь юной наследницы Малфоев возмущала все больше и больше, открыла было рот, но снова не успела вклиниться в поток речи.
- Он сидел у меня в комнате всю ночь и читал, а на следующий день увез меня в Сан-Себастьян подальше от маминых глаз. В то время Люциус как раз посещал Шармбатон по делам попечительского Совета и заодно показал мне школу, - Роксана уронила руку на колено, закатив глаза. - Если бы ты знала, как там красиво! Белые колонны, виноградник, фонтаны из вина и оливкового масла, музы. И снег сладкий. Люциус сказал, что если я хочу, то могу остаться учиться там и не возвращаться домой. - она на секунду умолкла... - Я осталась в Шармбатоне до лета, а он навещал меня каждую неделю, а на Рождество отвез к нашей бабушке в Швейцарию. Лучшего брата и, я думаю, лучшего мужа и отца для своих детей ты никогда не найдешь.
Нарцисса легонько улыбнулась, поднимая на неё взгляд.
- Но это вовсе не значит, что ты мне нравишься, - спохватилась Роксана, встретившись с ней лучистым взглядом. - Если бы ты только знала, сколько девушек мечтали оказаться на твоем месте, то не ревела бы сейчас как идиотка, а плясала от счастья, что отхватила тако...
Дверь вдруг распахнулась.
Нарцисса резко выпрямила спину, а Роксана как ужаленная вскочила с быльца.
Эдвин Малфой в великолепном кремовом платье очень похожем на платье Нарциссы, но более строгом, паре черных шелковых перчаток выше локтя и черном соболе на плечах вплыла в комнату, раскинув по воздуху тончайший шлейф терпких духов. Маленькие глаза мерцали на ухоженном гладком лице как два бриллианта, кремовые волосы были так тщательно зачесаны, что можно было подумать, будто она совсем лысая — до тех пор пока Эдвин не поворачивала свою изящную головку на тонкой шее и не обнаруживался массивный пучок , обтянутый искрящейся бриллиантовой сеткой. Благоухающая, белоснежная и хрупкая, она была скорее похожа на диковинный хрупкий цветок, чем на живую женщину.
- Мама?!..
- Нарцисса, тебя все ждут, - холодно проговорила Эдвин, придерживая своей красивой рукой тяжелую дверь. Её слова гладко перетекали одно в другое как ручей, проталкивающий себе путь среди прозрачных камушков. - Ступай в соседние покои, тебя приведут в порядок.
Нарцисса молча поднялась на ноги и в одиночестве покинула комнату.
Эдвин подождала, пока за ней закроется дверь, и наконец обратила внимание на дочь.
Повисла нехорошая тишина.
- Кто разрешил тебе выйти из комнаты? - наконец спокойно спросила Эдвин, равнодушно глядя на неё.
- И вам привет, маменька. - колко ответила Роксана, скрещивая на груди руки. - Раз уж вы не интересуетесь, скажу сама: я жива-здорова, чувствую себя хорошо, доехала нормально и тоже очень рада вас видеть.
- Я спрашиваю, кто тебе разрешил?!
- Сама себе разрешила! - перекричала её Роксана, не решаясь однако шевельнуться под холодным, жестким взглядом.
Последний раз они виделись почти полгода назад, и тогда Эдвин была чем-то сильно занята и всего раз повидалась с дочерью.
И сейчас смотрит на неё через силу.
Роксана проглотила колючий комок в горле.
- Немедленно иди к себе, - похоже, Эдвин решила не тратить на неё время и отворила дверь, чтобы последовать за Нарциссой. В комнату невесомой струйкой вплыла праздничная музыка. - Поговорим завтра, - она повернулась, чтобы уйти.
- Я хочу быть на свадьбе! - выпалила Роксана.
Эдвин резко остановилась — даже горностай на её плечах выглядел удивленным, когда она медленно обернулась к дочери и прикрыла дверь.
- С какой, интересно, стати? - шелковым голосом осведомилась Эдвин. - Столько времени тебе было наплевать на свою семью, а теперь ты хочешь как ни в чем ни бывало втереться в наш успех?
От такого лицемерия у девушки даже дыхание перехватило.
- Наплевать?! - вспыхнула Роксана. - Черт возьми, да ты сама не писала мне несколько месяцев, мама!
- И что же?
Гневные слова, готовые вот-вот сорваться с губ растворились в этих ледяных словах. Роксана уже и забыла, какая Эдвин холодная и жестокая.
- Я хочу быть на свадьбе! - повторила она и, к своему ужасу, почувствовала, как на глазах выступили слезы. Не хватало ещё расплакаться. - Люциус...
- Я запрещаю тебе появляться внизу.
Вот и все.
Без каких-либо объяснений.
Так захлопывают дверь у человека пред носом. Коротко и твердо. Кричи-не кричи...
От злости Роксана даже забыла, что хотела сказать.
- Да что я такого нахрен сделала?! - наконец крикнула она, беспомощно разведя руки. - Что, раз ты меня даже выслушать не хочешь?! - страшно захотелось топнуть ногой.
- Что ты такого сделала? - вкрадчивым голосом переспросила Эдвин, отпуская дверную ручку и подступая к дочери. - Ты опозорила нашу семью в Болгарии. Ты сбежала с собственной помолвки. Ты обозвала младшего Влада Цепеша... - повторить крепкое словечко она так и не смогла, - ...кровососом, причем на торжественном приеме в его собственном замке, - сливочные щеки покрыл едва заметный румянец. С каждым новым обвинением она подступала все ближе. - Ты уже дважды применяла магию без позволения. Ты разговариваешь как какое-то отребье. Ты ведешь себя... не как женщина, не то что молодая Малфой! Ты открыто общаешься с грязнокровками, - женщина понизила голос и сделала резкий жест рукой, отчего голова соболя соскользнула с её плеча и на Роксану уставились стеклянные глазки зверька. Казалось, что даже он её не одобряет, хотя вообще был давно мертв и болтался на руках у стареющей аристократки. - Не смей спрашивать меня о том, что ты такого натворила! - Эдвин вдруг схватила её за тонкое голое предплечье и толкнула к двери. - Марш к себе в комнату и чтобы ни звука!
- Мама!
- Все наши гости уверены, что ты сейчас во Франции! Как мне прикажешь объяснить твое возвращение?
- Попробуй сказать им, что я тоже здесь живу!
- Молчать! Не заставляй меня... - Эдвин опустила глаза и наконец заметила наряд дочери. Что-то дрогнуло в её прекрасном лице, взгляд голубых глаз провалился. Роксана невольно отступила назад, но мать вдруг схватила её за локоть и дернула на себя.
«Останутся синяки», - подумала девочка.
- Это ещё что такое? Что за вид?! Где ты взяла эту дрянь? - она схватила черный невесомый шифон в кулак, и Роксана испугалась, что она сейчас его порвет, но Эдвин разжала руку.
- Купила, - храбро заявила девушка. - Ты, наверное, не заметила, но за несколько лет я выросла из своих старых платьев!
- Ты потратила наши деньги на... на маггловские тряпки?!
- Эти тряпки сшиты известным ди...
Эхо пощечины разлетелось по комнате.
Роксана схватилась за ушибленную щеку, смаргивая невольно выступившие слезы, и в ужасе увидела, как из ридикюля на локте матери вылетает волшебная палочка.
- Мама...
- Я говорила тебе, что сделаю, если увижу их на тебе ещё раз?
- Я прошу тебя...
- Диффиндо!
- Мама!
Роксана вскрикнула, почувствовав как лезвие режущего заклинания прохожит в миллиметре от кожи. Ткань треснула, и тугой лиф платья скользнул вниз. Роксана подхватила его свободной рукой, не переставая умолять мать не делать этого, но, невзирая на мольбы дочери и её попытки высвободиться, Эдвин с силой махала палочкой так, словно у неё в руке была сабля или кнут. Роксана кричала, плакала и ругалась, но роскошное черное платье, усеянное сияющими алмазиками, уже жалкими лоскутками опало на пол вокруг её ног и его было не вернуть, а сама девушка осталась стоять посреди комнаты в одном белье, вздрагивая от страха и с алым пятном на щеке.
- Истинная Малфой не позволит себе явиться на свадьбу старшего брата в маггловских тряпках. А также не позволит своей дочери явиться в них, - сказала Эдвин, бережно пряча палочку в ридикюль. - А теперь ступай. И чтобы я не слышала ни звука. Тобби!
Раздался хлопок, и в комнате появился согнувшийся от старости эльф в куске старой бархатной гардины с золотой кисточкой на плече. Он был почти совсем лысым, только за ушами пучками росли пушистые пепельные волосы, почти такие же белые, как у хозяйки и её дочери. При виде Эдвин он тут же склонился чуть ли не до пола и так и замер.
- Что желает моя госпожа?
- Проводи мисс Малфой в её покои, она очень устала, - твердо сказала Эдвин. - И проследи, чтобы она не покидала их до самого утра. - женщина распахнула дверь, впуская в комнату голоса гостей, доносящиеся с первого этажа. - А если попытается уйти — немедленно сообщи мне. - Эльф ещё раз поклонился, и она вышла.

* * *

Услышав долгожданное посапывание, Роксана тихонько провернула дверную ручку и выглянула в щелку.
Всё что она смогла увидеть — это коротенькие ноги эльфа, по-детски свисающие со слишком высокого для него стула, и длинный но. Услышав скрип двери, эльф недовольно всхрапнул, промямлил что-то и снова захрапел.
Девушка аккуратно потянула дверь на себя и на цыпочках пробежала к раскрытому рюкзаку, который лежал на её постели.
На тумбочке рядом лежало письмо, которое она получила примерно пятнадцать минут назад.

«Привет, киса!

Я просто дерьмо. И мне стыдно. То есть нам всем. Потому что мы все — дерьмо. Но стыдно нам не поэтому.
Если что, тот мудак все-таки остался жив, так что мы не при делах. Прости, что так долго не отвечал на твои письма. Ты, наверное, слыхала, что мы с ребятами теперь охрененно круты. Одна богатая благодетельная задница выписала нам чек на кругленькую сумму. Не знаю, с какого черта. Кароче, детка, девятнадцатого числа мы с парнями даем маленький концертик в Каледонском лесу, может, слыхала или видела наши афиши? Там ещё всякая муть про событие века и бла-бла-бла... хрень, в общем.
Зачем я тебе об этом пишу? Я не забыл, что это из-за нас тебя выперли из Дурмстранга (хотя это школа — полный отстой, но все равно). Я возвращаю тебе долг и присылаю билетик. Сейчас ты их уже хрен, где достанешь, так что пляши, киса. Будет отличная тусовка. Я знаю, о чем ты думаешь. Расцелуешь меня после. Буду ждать тебя под сценой. Донаган».

Комната Роксаны напоминала небо с картин эпохи Возрождения: огромное воздушное пространство, голубые и сливочные тона, потолок в лепнине, тяжелые шторы в пол и зеркальный светлый паркет, по которому можно было бы кататься на коньках как по льду, если бы не ковер размером с лесную полянку. Кровать парила над полом как большое облако.
Подобно птицам, вырвавшимся из клетки, книги занимали все горизонтальные поверхности в комнате, и казалось, что они вот-вот все вместе снимутся с места и упорхнут в широко распахнутое окно. Фавориты с оторванными обложками и разорванными корешками лежали под кроватью, подальше от чужих глаз. Вперемешку с книгами повсюду валялись обрывки пергамента, прозрачные пластмассовые коробки и безликие черные кассеты, некоторые с безнадежно выпущенной лентой. Свободное место занимала одежда. Её было столько, что можно было подумать, будто гигантский платяной шкаф, стоящий за ширмой, стошнило, и его содержимое, вырвавшись из деревянного чрева, облепило всю комнату.
Не так давно Роксана выяснила, что статуи, украшающие её комнату, докладывают отцу всё, чем она занимается в течение дня, поэтому сейчас мраморные предатели были обезоружены и должным образом осквернены: благородный лик девы Морганы ле Фэй закрывала мохнатая дурмстрангская мантия, на особенно исполнительного Эттльреда Вспыльчивого Роксана намотала вязаный шарф, который тот время от времени недоуменно ощупывал каменной рукой, Лаверна де Монморанси, двуликая фаворитка французского короля, словно в насмешку занимавшая место рядом с туалетным столиком, была занавешена чудовищным синим свитером с русалкой, который ей тысячу лет назад связала бабушка Малфой, а на умные глаза Герпина Злобного, чей бюст возвышался прямо рядом с кроватью, был надет кружевной черный бюстгальтер.
Натянув светло-серые безразмерные спортивные брюки, парочку мешковатых футболок, на одной из которых была эмблема «Диких сестричек», а на другой - «The Beatles», теплый серый батник, который был ей велик на пару размеров, и черную шапочку, Роксана схватила с тумбочки разноцветный флаер и письмо, сложила их вчетверо и, секунду поколебавшись, засунула под резинку лифчика.
Застегнув батник, она с удовольствием повертелась перед зеркалом, заправляя под шапку длинные волосы. Да, так даже не понятно, девушка она или парень. Идеальная маскировка.
Она вернулась к перевернутой постели (в поисках собственного же тайника с деньгами пришлось перерыть все белье).
Поверх вещей в рюкзаке лежал громоздкий волшебный плеер, доставшийся девушке при очень странных и довольно глупых обстоятельствах. Когда Роксана полезла под кровать в поисках запропастившихся кед, чудесный приборчик помигал экраном и захлопал крышкой.
Вскинув голову, девушка сдула упавшую на лицу белую прядь и прошипела:
- Не сейчас, Рори!
Плеер захлопнул крышку и потух.
Роксана зашнуровала кеды, застегнула молнию на рюкзаке, вскинула его на плечи и влезла на широкий подоконник, случайно сбросив вниз одну из книг. Маггловский детектив пролетел, казалось бы, целую вечность и шлепнулся на траву.
Роксана сглотнула.
«Вот и я так шлепнусь...»
Смородиновый августовский вечер ласково поцеловал девушку в волосы целой палитрой летних ароматов. Девушка подергала самодельный канат из простыней, который соорудила из найденных в шкафу простыней. Его кончик, зависший на уровне первого этажа, затрепыхался и с такого расстояния показался ей неоправданно далеким.
Она с сомнением взглянула на пышные заросли пурпурных роз под своим окном.
Было бы ужасно несправедливо всё испортить в последний момент и сорваться с окна собственной комнаты при попытке бегства.
Даже не столько несправедливо... сколько по-идиотски.
Если бы не все дерзкие побеги, которые она предпринимала на своем недолгом веку, родители не заблокировали бы камин. Вылазку на матч по квиддичу они ещё как-то простили, но вот посещение концерта известных маггловских музыкантов, чья эмблема сейчас красовалась у девушки на футболке, они ей не простили.
Развязав узел, Роксана протащила самодельную веревку через всю комнату и несколько раз обвязала вокруг столбика кровати. Подергала, потянула, даже повисела на ней. Узел оказался достаточно крепким. Она оглянулась на запертую дверь, на которой красовалась красно-фиолетовая афиша «Диких сестричек».
Она представила реакцию матери, когда та узнает, что Роксана очередной раз сбежала из дому.
Летняя ночь лилась в окно и манила к себе со страшной силой, втягивала в волнующий полумрак, призывала нарушить все на свете и убежать с собой по долгой дороге...
Роксана решительно направилась к окну, снова влезла на подоконник, на сей раз запретив себе смотреть вниз, крепко намотала самодельный канат на руки и повернулась спиной к окну, огромными глазами глядя на хлипкий столбик, от которого сейчас зависела её жизнь. И концерт.
Сейчас ей чудилось, будто под ней не три этажа, а тридцать три.
Она сделала глубокий вдох, встала на колени и очень медленно спустила вниз одну ногу. Потом так же медленно — вторую, упираясь в подоконник животом и грудью. Руки задрожали, приняв на себя часть веса. Глубоко дыша через нос, девушка заерзала и окончательно вылезла за окно, уперевшись коленями в холодную наружную стену дома.
Сердце стучало как ненормальное, от страха тряслись поджилки, но она упрямо ползла и ползла вниз, чувствуя как сумка с её ценным имуществом оттягивает плечи.
«Надо же, какая страшная!» - отрешенно подумала она, постепенно преодолевая второй этаж и сталкиваясь с каменной горгульей, сидящей в темном углу между вторым и третьим этажом. Увидев Роксану, горгулья состроила ей злобную рожицу и снова окаменела.
Передохнув минуту, девушка устремилась дальше, осторожно скользя по хрустящей, туго натянувшейся ткани.
Внезапно где-то наверху раздался чудовищный треск, и Роксана слетела вниз на несколько метров вниз, словно кто-то внизу резко дернул за веревку.
Повисла тишина, нарушаемая потрескиванием ткани.
Девочка вскинула голову.
В этот самый миг на третьем этаже что-то загрохотало, все внутри подхватилось и уже через секунду Роксана с треском рухнула в колючие розовые заросли.
Сознание догнало её гораздо позже. Земля оказалась намного ближе, чем она думала.
Казалось, что даже праздник в доме остановился и все прислушались к звукам снаружи. Через пару минут кусты закачались и затрещали, и Роксана вывалилась из них, чертыхаясь и отряхиваясь. Неожиданно наверху снова что-то хрустнуло, и на девочку просыпались остатки кровати.
Дверь, ведущая из внутреннего двора в кухню, отворилась, и на улицу выскочил многострадальный эльф-охранник наперевес с керосиновым фонарем. Роксана вскинула голову, испуганно ахнув.
Увидев её, эльф завопил и сорвался с места, бешено встряхивая лампой и размешивая матовым светом густые летние сумерки.
Роксана тоже подхватилась и бросилась бежать.
Из темноты выросло тюремное кружево железной изгороди, сквозь которую из мрачного леса, окружающего особняк, просачивался липкий туман. Роксана бежала так, как не бегала никогда, даже когда после матча по квиддичу началась драка. Подпрыгнув, она ухватилась за прутья на изгороди, привычным движением всунула ногу между узких решеток, оттолкнулась, схватилась за острые пики, венчающие забор, выдернула ногу из решетки и, перемахнув через забор, приземлилась на подгнившую траву, на миг утонув в тумане. Ступни немедленно вспыхнули от боли. Переведя дыхание, она снова бросилась наутек, а когда отбежала на достаточно безопасное расстояние, обернулась.
Свет фонаря маячил позади, раздвигая лучиками плотный полумрак.
Эльф не мог покинуть территорию дома и не мог оставить хозяйку одну в лесу.
И не мог пойти к Эдвин с такими веселыми новостями.
Роксане стало жаль маленького слугу, когда она представила, что мать сделает с ним, когда обо всем узнает. Он же не виноват, что «Дикие сестрички» дают свой концерт именно сейчас, когда его суровая хозяйка решила в воспитательных целях запереть дочь в её же собственной комнате...
- Мисс Малфой! - потрясенно вскрикнул эльф, ставя фонарь на траву и хватаясь за решетку, когда Роксана подошла к нему. - Мисс Малфой, Тобби умоляет вас вернуться, пожалуйста, мисс, немедленно вернитесь пожалуйста!
Роксана шагнула в пятно света и бросила Тобби какой-то предмет.
Тот машинально схватил его, и, ахнув, тут же уронил на траву, отпрыгивая назад и вскидывая на хозяйку круглые, глупые глаза. Этим предметом оказалась черная футболка с эмблемой «Сестричек».
- Мисс Малфой... что же это?..
- Советую тебе не задерживаться в этом доме, Тобби. - мрачно заметила Роксана, скрещивая на груди руки. - Я твоя полноправная хозяйка, я дала тебе одежду, ты её взял. Ты свободен, так что можешь найти себе хозяев получше.
- Мисс Малфой говорит ужасные вещи... - пробормотал домовик, потрясая ушастой головой и отступая от чернеющей на земле футболки. - Тобби... не... не хочет быть свободен!
- Тебе больше незачем врать мне. - Роксана вздохнула, окидывая взглядом мрачный пятиэтажный каменный особняк, испещренный тонкими светящимися окнами. Сухие деревья в саду печально чернели в сгущающемся мраке — казалось, что они все склоняются перед домом в поклоне. - Здесь хорошо живется только призракам и упырям. Любое нормальное существо стремится прочь. - Она взглянула на сгорбленного миниатюрного старичка и присела на корточки, ласково улыбнувшись. - Если бы ты знал, старый милый Тобби, как бы я сейчас хотела оказаться на твоем месте... жаль, что меня не освободит от этого дома кусок тряпки.
Тобби вздрогнул на этих словах, видимо, вспомнив про футболку и робко протянул к ней тоненькую жилистую ручку. Роксана решительно взяла её, вложила эльфу в ладонь и сжала его пальцы.
- Ты будешь очень-очень счастлив в другой семье, дружище. Хуже в любом случае не будет.
Сжав в кулачке ткань хозяйской футболки, Тобби вдруг прижал её к груди и заплакал навзрыд, сотрясаясь от макушки до пяток.
Роксана сочувственно погладила его по лысеющей голове, и старый эльф, не в силах сдержать свои чувства, бросился к своей уже бывшей хозяйке и крепко обнял через кованную изгородь.
- Вы не замерзнете в лесу, мисс Малфой? - прорыдал домовик. Его колотило как в лихорадке. - Может, Тобби принесет вам теплые носки или термос с горячим шоколадом? В последний раз? Тобби давно живет в этих местах, Тобби слышал ужасные, просто ужасные...
- Со мной все будет в порядке, Тобби, - твердо сказала Роксана, отстраняя его от себя и поднимаясь. Ей не терпелось уйти. - Я не в первый раз сбегаю, справлюсь как-нибудь.
- Но сейчас же ночь, мисс!
- Ещё не совсем ночь. - с деланной беззаботностью отмахнулась Роксана, но голос все равно предательски дрогнул. - Не переживай, Тобби. И скорее уходи, пока все... - она сглотнула. - Празднуют. Я не хочу, чтобы тебя поймала моя мать или... или ещё кто-нибудь.
- Хорошо, мисс Малфой. Пожалуйста, берегите себя ради старого Тобби.
- И ты береги себя. - Она ещё раз крепко обняла старого слугу и пошла в лес. Обернувшись, она помахала эльфу рукой. - Прощай! Прощай, Тобби!
- Прощайте! Будьте осторожны и не спите на земле!
Личико Эльфа вдруг расплылось и съехало в сторону, а свет фонаря расплылся мерцающими кругами. Роксана резко вздохнула, приказала себе не раскисать и ускорилась, больше не оборачиваясь.
Какое-то время огонек ещё мерцал у неё за спиной, но вскоре потух, и Роксана осталась наедине с лесом.