Всякие разные сплетни

Роксана

В жизни Роксаны Малфой было много тяжелых ночей.
Ее первая ночь в Дурмстранге, когда она, брошенная десятилетняя девчонка, рыдала под одеялом и умоляла маму забрать ее домой. Ночь, когда Мирон-человек умер, а Мирон-вампир бился в агонии, привязанный к койке, и требовал крови. Ночь теракта в Каледонском лесу, многочисленные побеги из дома, холодный карцер Дурмстранга, аресты за употребление магии вне Шармбатона, потасовки на концертах, магловская полиция, исключения, родительские наказания, дьявольские силки, гребанные оборотни – каждая такая ночь как будто наносила Роксане сквозной удар, и если со временем его удавалось залатать, то потом что-то обязательно пробивало рубец...
Но теперь все изменилось. Между ног Блэйк растекалась вязкая черная лужа, на белом полу отпечатались красным ее ладони – жутко, но они напомнили Роксане о детском альбоме с отпечатками ее ладошек разной краской. Повсюду валялись грязные полотенца, перед Блэйк лежал перевернутый коробок с лекарственными зельями, мертвыми птичками всюду валялись салфетки...
Роксана смотрела на все это и чувствовала, как немеют ноги. Теперь увиденное не пробило ее насквозь своей реальностью, не потрясло и не сшибло с ног. Вместо этого оно отпечаталось у нее в мозгу, словно выжженное каленым железом, и теперь навсегда останется с ней...
А все потому, что, прежде чем Блэйк успела схватиться за полотенце, Роксана успела увидеть нечто, плавающее в луже крови среди кучи скомканных салфеток...
– Забини...
– Уйди! – истерично выкрикнула она и попыталась сгрести все полотенца и салфетки в кучу, чтобы спрятать лежащее на полу. Она как будто не могла уйти, пока оно было здесь, но и убрать никуда не могла, так что если бы Роксана не ворвалась, она, наверное, так бы и просидела в этой комнате всю свою жизнь, состарилась бы и спятила, глядя на то, что сейчас прятала под полотенцем. Сам воздух в комнате был пропитан ужасом и безумием, так что следующий свой поступок Роксана совершила инстинктивно, не думая и не рассуждая. Она просто вскинула палочку и шагнула вперед:
– Эванеско!
Куча полотенец и салфеток исчезла с пола вместе с тем, что было завернуто в них.
Блэйк вскинулась так, словно от ее руки или ноги оторвали кусочек плоти, прижала окровавленные ладони к губам, перепуганная громкостью своего крика... а потом вдруг ни с того ни с сего рванула куда-то в сторону, скользя коленями по луже. Что-то звякнуло.
Роксана едва-едва успела броситься на пол рядом и перехватить руку девушки.
– Что ты делаешь, идиотка?! – заорала она, выкручивая тонкое жилистое запястье.
– Пусти меня! – рыдала Забини, пытаясь отпихнуть Роксану. – Я не могу... я не смогу с этим... что я наделала, как я теперь буду жить... я не смогу-у...
– Еще как... сможешь! – Роксана толкнула ногой дверь, чтобы их никто не услышал, одновременно пытаясь скрутить руки Забини и не дать ей сделать новую глупость. – Легче от этого не станет, ты просто... брось эту штуку сейчас же! – пыхтела она, пытаясь выбить из руки невменяемое стекло и невольно залезая в ту же лужу крови. – Все, все уже позади, ты не сделаешь лучше, если... – Роксана наконец выхватила осколок из ее руки, и он малиново зазвенел по кафельному полу. Забини шарахнулась назад и врезалась спиной в край ванной. – Успокойся! Все! Это позади, ты слышишь меня?! – Роксана подняла оброненную палочку и одним коротким взмахом очистила пол. Это было странно, учитывая, как плохо ей обычно давались хозяйственные чары.
Всхлипывая и глотая слезы, Блэйк опустила голову, посмотрела на свои порезанные нежные ладони, неожиданно качнулась вперед, ткнулась лбом в обляпанные колени и зашлась безутешным и бессмысленным воем.

В самом глупом и бестолковом сне Роксане не могло присниться, что она будет помогать Блэйк Забини, но тем не менее, именно это произошло в ванной комнате Слизерина.
Происходящее было более чем странно, ведь это из-за Блэйк Роксану так невзлюбили одноклассники, из-за нее Роксана ослепла, она отняла у нее Сириуса.
Да что уж там, Роксана ненавидела ее больше всего на свете и каждый день мечтала отлупить эту гадину какими-нибудь запрещенными чарами... а теперь помогала ей принимать душ.
Все это очень походило на приступ мазохизма, и в другой ситуации Роксана ни за что не стала бы делать все это, но сейчас она чувствовала, чувствовала совершенно отчетливо, как то, что она случайно увидела, и что Блэйк так старательно пыталась спрятать, сковало их невидимой, нерушимой цепью так же прочно, как сковывало их во вражде чувство к одному и тому же человеку. Именно эти путы не давали Роксане бросить ее сейчас, какими бы странными они ни были. К тому же (и хотя Роксана отказывалась себе в этом признаваться), виной всему была и жалость. Обыкновенная человеческая жалость. Блэйк выглядела просто отвратительно. Лощеная, холеная, лакированная оболочка некоронованной королевы Слизерина слетела с нее, как скорлупа с яйца, и на поверхности показалась самая что ни на есть обычная девушка с покрытым розовыми пятнами и потом лицом, спутанными волосами и обыкновенным телом, которое пачкается, источает неприятные запахи и болеет. Все самое уязвимое вдруг вышло на поверхность, и когда Роксана из-за занавески помогала Блэйк принять душ, незаметно для самой себя повторяла все то, что делал Дон, когда умирало человеческое тело Мирона.
С ее помощью Блэйк смогла кое-как дойти до спальни, и уже там можно было не бояться, что их застукает кто-то из учеников. Роксана помогла ей лечь, и уже там, под пологом своей вычурной, похожей на корабль кровати Забини и рассказала обо всем, что с ней случилось.
– ... но он не слушал меня. Я всегда знала, что эти Блэки ненормальные. Я предложила ему помириться с родителями, а он... он взбесился, – говорила Блэйк, глядя мимо Роксаны пустыми, отупевшими от боли глазами. Сама Роксана сидела на краю постели со стаканом воды в руке и чувствовала себя совершенно не в своей тарелке. – Я думала, он меня убьет, он выхватил палочку, разбил кое-какую мебель, я боялась, что он меня ударит. И поэтому я так и не смогла ему ничего рассказать.
– Рассказать о чем?
Блэйк прерывисто вздохнула.
– Моей прабабушке Фриде сто двенадцать лет. Она самая старшая в нашей семье и самая главная. Никто не имеет права принимать решения без ее согласия, тем более решения, касающиеся семьи. На прошлой неделе она прислала нам очень милое письмо, в котором говорила, что скучает по Англии и хочет познакомиться со своей правнучкой, то есть со мной. Я обрадовалась, когда родители попросили Дамблдора отпустить меня из школы на пару дней, а могла бы сразу догадаться, ведь на деле оказалось, что эта карга приехала, потому что пришло время выдавать меня замуж! Когда я только родилась, одна семья заплатила моей целую гору золота за меня... – губы Блэйк задрожали, брови сдвинулись на переносицу, но она глубоко вздохнула, и ее лицо тут же расслабилось. Роксана вспомнила, что такое же выражение иногда видела на лице Нарциссы. – Точнее, не за меня, конечно, за наши теплицы и сейф в Гринготтсе. Если бы этот человек узнал о моем... том, что я ждала... короче, он сразу бы отказался от брака, и его семья потребовала бы назад свои деньги, а это было бы никак не возможно, потому что денег давно нет. И я даже хотела, чтобы он обо всем узнал... но бабушка узнала первой. Я думала, что она рассердится, но она просто обезумела. Она кричала, ругалась, вопила, что Забини никогда прежде не видывали такого позора, грозилась, что проклянет меня и моих родителей, называла меня волшебным отребьем и малолетней шлюхой, требовала, чтобы я избавилась от... – ее голос снова сморщился, – ... ребенка и немедленно уехала из Хогвартса, пока новость о том, что Забини путаются с предателями крови, не расползлась по всему приличному обществу. А когда я отказалась, она сказала, что пустит слухи о том, что мы прячем беглых грязнокровок у себя в доме, или что мой отец шпионит на Министерство. Она грозилась сдать меня Темному Лорду и добавила, что ради целого стада не жалко пожертвовать одной паршивой овцой.
У Роксаны мурашки побежали по спине.
– Когда я попыталась уговорить ее, она дала мне это зелье. В Мунго оно запрещено, а дома я не могла этого сделать, потому что эльфы обязательно разболтали бы обо всем моему... в общем, этому человеку. Я попросила у нее несколько дней... я... я думала, что если уговорю Сириуса помириться с семьей, – новый скачок у Роксаны под ложечкой, – … бабушка поменяет свое мнение. Но у меня ничего не получилось, – Блэйк зажмурилась, и пара слезинок капнула на подушку. – И теперь я должна уехать как можно скорее, иначе я превращусь в посмешище, и все будут меня ненавидеть.
Роксана промолчала – не говорить же Забини, что большинство женского населения этой школы и так желало ей страшной смерти в муках.
– Меня бы меньше всего волновало то, что скажут другие, – заметила Роксана.
– Ты не понимаешь! Я же всегда на виду, обо мне говорят, когда все узнают, что случилось... я в жизни не избавлюсь от этого... – в ее глазах вдруг промелькнул новый испуг. Она кое-как выпрямилась и села, подавшись к Роксане. – Малфой... ты должна пообещать мне... поклянись, что ты никогда и никому не расскажешь о том, что видела!
Роксана отшатнулась, но Блэйк неожиданно схватила ее за руки.
– Пообещай мне! – сквозь зубы требовала она. – Никто никогда не должен об этом узнать! Моя репутация будет уничтожена, я буду уничтожена, ты должна...
– Я ничего тебе не должна, Забини! – Роксана выдернула руки из захвата и встала. – А насчет того, что я буду трепаться, ты можешь быть спокойна, во-первых, у меня нет близких друзей, которым я захотела бы это рассказать, а во-вторых, у меня нет желания... болтать об этом, – она отвернулась. – Потому что это касается не только тебя.
Повисла небольшая пауза.
Блэйк молчала, а Роксану охватило странное ощущение – как будто она стояла на самом верху отвесной горки и решалась – сбежать по ней вниз, не чувствуя ног, или развернуться и уйти.
– Послушай, Забини... – она повернулась. Блэйк все так же сидела на постели, опустив голову. – Я никогда никому не скажу, клянусь. И если надо, могу принести тебе Обет. Только скажи мне, неужели это действительно того стоило? – Роксана качнула головой. – Твоя чокнутая бабка с радостью готова заложить свою семью Волан-де-Морту, – Блэйк дернулась. – Семья продает свою дочь неизвестно кому, а ты ради этих людей сделала... такое. Неужели тебе не хотелось сбежать? Просто сбежать и жить в свое удовольствие?
Блэйк вдруг слабо улыбнулась и подняла голову.
– Какая бы она ни была, но это моя семья, – с ее ресниц снова сорвалась пара капель, а губы приоткрылись. – И я люблю их, что бы там ни было. Без них я никто! – открытые губы задрожали. – А в нашем мире опасно быть никем, – она затрясла головой, не отрывая от Роксаны взгляда. – Я знаю, на что способен Лорд. Отец рассказывал мне, что он делает с предателями. С ними расправляются хуже, чем с грязнокровками! Я не хочу, чтобы меня считали предательницей, не хочу, чтобы меня равняли с отребьем и тыкали в меня пальцем, как в какую-то грязнокровку! Я думала, Сириус поймет, что нам нельзя отрываться от своих, но ему наплевать на всех, он... ему нет дела ни до кого, кроме самого себя, и это правда. И что бы там ты ни говорила, мои родители заботятся обо мне, и если бы мне пришлось сделать еще раз то, что я сделала сегодня...
– Ты хотя бы любила его?
Забини осеклась, уставившись на Роксану, сморгнула какую-то пелену с глаз и отвела взгляд.
– Да. Да я его любила. Я никогда и никого не подпускала к себе так, как его, он был моим с самого начала, еще в детстве я чувствовала, что мы с ним когда-нибудь будем вместе. Но все это не имеет никакого значения по сравнению с семьей. Семья – это последнее, что остается у всех нас.

– Ты не собираешься рассказать ему обо всем? – спросила Роксана, когда Блэйк, уже полностью одетая и готовая к дороге, закончила упаковывать свои вещи в чемодан и застегнула на нем замки. Пока она одевалась, Роксана уничтожила все следы их пребывания в ванной. – Он имеет право знать.
Блэйк выпрямилась и одернула края пиджачка под дорожной мантией. На ней был строгий, взрослый дорожный костюм, волосы она уложила в такую же прическу, какую иногда делала Эдвин, и сейчас она уже снова превратилась в исполненную достоинства Королеву. Как будто и не было выплаканного лица, прилипающих к щекам волос, не было ног, перемазанных в крови, не было истерики. А вместо запаха пота и крови – аромат дорогих духов из лавки Сахарессы.
Услышав ее вопрос, Блэйк обернулась и окинула Роксану долгим, изучающим взглядом.
– Он узнает, – наконец сказала она и взмахнула палочкой. Кусачая герань в горшках вдруг издала мученический писк и завяла, уронив головки. Еще один взмах – и дьявольские силки, трепетно обвивающиеся вокруг столбиков ее кровати, замертво упали на пол. – Я написала ему письмо, – она показала Роксане конверт. – Отправлю его перед уходом. Надеюсь, ему будет не совсем наплевать... хотя нет, я уже не надеюсь ни на что, – взмахом палочки она отправила гигантский чемодан в свой ридикюль на шнурочке. – Меня ждет Испания, новая жизнь, новые люди, и мне нет больше дела до Сириуса... только один вопрос к тебе, Малфой, – она вдруг подошла к Роксане и скрестила на груди руки. – Скажи мне, у вас с ним было что-нибудь, пока мы с ним были обручены? – напрямик спросила она.
Роксана подняла на нее взгляд.
– Что ты имеешь в виду?
– Что? – Блэйк улыбнулась, так же ядовито, как и раньше, и чуть повела плечом. – Я имею в виду секс, конечно. Он занимался этим с тобой? – ее глаза, холодные и уже совершенно сухие так и впились в Роксану. – Ну?
Как будто она сунула свою наманикюренную руку в самое нутро.
Роксана усмехнулась, устало глядя ей в глаза.
... они врезаются в парту, сплетаясь как сумасшедшие, он облизывает ее шею...
... черный пес закрывает ее собой и принимает на себя клыки оборотня...
... «Малфой, пожалуйста...»
… его пальцы...
... удовольствие несется на нее из мрака, словно поезд, ослепительное, неумолимое...
... они целуются за шторой, так, словно им в жизнь не нацеловаться...
– Нет. Он никогда не занимался этим со мной. Ты довольна?
Забини поджала губы, засопела и вдруг легкомысленно улыбнулась.
– А мне все равно.
Роксане захотелось ее придушить.
– Теперь мне нет до него дела. Ты меня проводишь? – она натянула перчатки. Роксана демонстративно привалилась плечом к столбику кровати и скрестила на груди руки.
– Скатертью дорога, – молвила она. – Только как ты собираешься выйти из школы ночью? Тут повсюду мракоборцы.
Блэйк обернулась и взглянула на Роксану как на дурочку.
– А для чего тогда нужен Империус? – она игриво дернула плечом и вышла за дверь.
В коридоре застучали ее каблуки, и Роксане ни с того ни с сего почудилось, что если она сейчас выйдет следом, то увидит плаху и огромное количество зевак, вышедших посмотреть казнь своей королевы.
Но, кроме горящих факелов на стенах, она не увидела ровным счетом ничего.
Но вот шаги Забини стихли в гостиной, потом где-то гулко и влажно задвинулась стена, отделяющая ее от коридора, и наконец воцарилась тишина.
Роксана вернулась в свою комнату.
Тишина кружилась и гудела вокруг, словно рой неугомонных пчел.
Казалось, Роксана должна была радоваться тому, что Забини уехала из школы, но что-то мешало.
Что-то, что сдавливало горло спазмом и вызывало в голове разрозненные воспоминания: Люциус заклинанием заставляет плюшевых медведей маршировать по теплой кровати, день стремительно темнеет, и в густой зелени парка шумит летний ливень, из пелены холодного серого дождя вырастает черный замок над морем, одеяло, колючее и чужое, пахнет водорослями, и под ним так холодно, так ужасно холодно... холод – черноглазый мальчишка смеется над ней и щипает ее за щеку, черноглазый юноша извивается на холодной железной койке и умоляет дать ему кровь... кровь течет по белому кафельному полу... в крови и занозах руки, деревянный обломок вырывается из белой спины вампира... боль – это мать прячет волшебную палочку и оставляет Роксану умирать от горя и непонимания... головки кусачей герани удивленно и смиренно падают, умирая от руки хозяйки, и их жалобный писк «За что?» вырывается у Роксаны клочковатым, жалобным плачем, и она сворачивается под чужим колючим одеялом в позу эмбриона, и ей кажется, будто кто-то прячет ее под окровавленным полотенцем...

Утро навалилось на нее привычным холодом и шумом детских голосов в гостиной. Мимо ее двери то и дело пробегали стайки девочек, слышно было, как они стучали в комнаты к подружкам, звали их завтракать. То и дело хлопала дверь ванной комнаты.
Она открыла глаза.
Надо сказать, что после недавнего посещения Хогсмида ее унылое подземное убежище слегка ожило и стало чуточку уютнее. В магазине волшебных товаров «Дэрвиш и Бэнгз» она купила теплый темно-зеленый плед в шотландскую клетку (могло быть хуже, зато он был теплым), несколько пухлых и мягких подушек, заменивших тонкие школьные, и пару теплых тапочек, которые, правда, имели тенденцию уходить из ее комнаты и разгуливать по всей гостиной. Когда Роксана отчаялась найти их после очередной самоволки, тапочки вдруг сами прибежали и в ужасе забились в тумбочку, спасаясь от перса Блэйк.
Кроме постельного белья Роксана также приобрела в магазине кучу средств для гигиены, которые теперь заманчиво поблескивали на комоде, темно-синие постеры команды «Паддлмир Юнайтед» и темно-зеленые «Холлихедских гарпий». Наверное, было ошибочным вешать их рядом, потому что члены исключительно мужской и женской команд теперь то и дело принимались спорить и потрясать друг на друга кулаками. Кроме всего этого, в последнем письме к Олив Роксана попросила ее прислать старые школьные фотографии, и через пару дней за завтраком ей в тарелку шлепнулась коробка, в которой обнаружилась перевязанная бечевкой стопка снимков, вырезки из газеты Дурмстранга и первые афиши «Диких сестричек». Теперь они украшали стену над ее кроватью. Кстати, говоря о музыке, Роксана оставила целое состояние в магазинчике волшебных музыкальных приборов «Доминик маэстро», где купила гитару, маленький переносной проигрыватель и кучу пластинок – они занимали все свободное пространство в ее комнате, соперничая разве что с книжками, конспектами и обертками из-под шоколадных лягушек. А когда Роксана по вечерам выпускала на свободу портативный рой фей-светляков, которых купила в магазинчике «Зонко», ее келья и вовсе приобретала приятный и чуть ли не домашний вид.
Роксана перевернулась на спину и потерла глаза. Она ужасно не выспалась. Казалось, только-только закрыла глаза, вернувшись из комнаты Забини, а вот уже пора вставать...
Ожог, чуть попритихший за ночь, вдруг больно вспыхнул, и в сознание красочным потоком вылились все ночные приключения.
А как бы ей теперь хотелось забыть все это...
У нее было такое чувство, будто ее, как щенка, взяли за шкирку и искупали в грязной отвратительной луже, и единственное, о чем она теперь мечтала – как-нибудь вытащить из памяти все это и больше никогда, никогда к этому не возвращаться...
Но единственное, что ей не давало покоя, так это то, что она теперь как будто несла ответственность за случившееся.
И Блэк... если раньше между ними стояла Забини, то теперь между ними разливалась лужа крови, и преодолеть ее было тяжелее, чем переплыть море.
Как ей теперь забыть, что он сделал с Блэйк?
И как забыть, что он сделал с ней?
Ведь в глубине души она понимала, что теперь он свободен, понимала и чувствовала радость, которая, в свою очередь, вызывала в ней жгучее чувство вины.
Все это было так запутано и болезненно, что Роксана, поднимаясь на завтрак, дрожала с головы до ног, представляя, как сейчас посмотрит ему в глаза...
Однако страхи ее оказались необоснованными, потому что в Большом Зале Блэка не оказалось. Его лохматый приятель завтракал в компании с каким-то толстяком и рыжими близнецами, но самого Блэка нигде не было.
Подавив разочарование и еще что-то, похожее на тревогу, Роксана села за свой стол. Напротив нее уже заканчивал свой завтрак этот носатый и желтолицый всезнайка, с которым, она знала, дружил Люциус. На столе перед ним лежал учебник.
– Ты пропустила почту, – сообщил он, не отрываясь от книги.
Роксана покосилась на него и насыпала в тарелку мюсли.
– Хотелось бы, чтобы и почта пропустила меня хотя бы раз, – проворчала она, схватила конверт, который он протягивал ей, и поставила чашку прямо на герб дома Малфоев.
Снейп ничего не ответил, и она принялась за мюсли, не забывая каждые несколько минут бросать осторожный взгляд на стол, теплеющий красно-золотыми эмблемами и галстуками. Ученики за ним казались куда веселее и оживленнее той кучки бледных, бесцветных снобов, которые сидели за ее столом. Те ребята смеялись, шумно гомонили, пересаживались за другие столы и создавали в зале жуткую кутерьму. На глазах у Роксаны лохматый очкарик принялся развлекать соседей, сооружая в воздухе плавающий узор из яблок с тарелок соседей. Но вот к нему подошла строгая старуха и сказала что-то, шлепнув очкарика волшебной палочкой по плечу. Очкарик резко оглянулся на нее, и яблоки попадали вниз, колотя его по макушке так, что он закрылся руками.
Старуха отошла, а какой-то рыжий веснушчатый парень похлопал очкарика по плечу, заливаясь смехом. Тот махнул палочкой, и яблоки набросились на рыжего, словно толстые голодные птички.
– Ищешь кого-то?
Роксана дрогнула и посмотрела на своего соседа. Тот смотрел на нее так внимательно, точно читал ее мысли.
– Да, – мозг лихорадочно выкапывал нужное имя. – Лили... Эванс. Лили. Я думала, она с этим... как его... Поттером. Хотела с ней поговорить.
Парнишка пожелтел еще пуще прежнего. Под глазами у него как будто лопнули два пузырька с чернилами, так что вылезли темные мешки.
– Она ушла десять минут назад, – кисло сообщил он и снова уткнулся в свою книгу.
У Роксаны возникло такое чувство, будто не одна она занималась тут слежкой.
– Слушай, Севелин...
– Северус.
– Чего?
– Мое имя – Северус, – ледяным тоном поправил ее желтолицый, переворачивая страницу.
Роксана хмыкнула.
– Сочувствую.
Северус безрадостно приподнял угол рта.
– Я хотела спросить у тебя одну вещь. Что случилось у Блэка с его семьей?
Он вскинул взгляд, такой пронзительный и прямой, что у Роксаны стрельнуло что-то в виске.
– Зачем тебе?
– Ну... – она зажмурила левый глаз и потерла висок пальцами. – Говорят, что он – предатель крови и все такое... это правда? – она попыталась сказать это тоном Блэйк, но, кажется, не преуспела.
Пару мгновений он еще попытал ее немного молчанием, а потом...
– Ну да, – протянул он обиженным тоном. – Блэк ведь школьная знаменитость. Все в курсе того, что он ест на завтрак, обед и ужин, как ты могла упустить такую важную деталь его биографии, как пресловутый побег из дома?
– Уж могла, – проворчала Роксана. – Если ты не помнишь, я учусь здесь только второй месяц.
– Все равно. Можешь спросить об этом у любой третьекурсницы, и она расскажет тебе все о личной жизни Блэка, – Снейп говорил так, будто каждое слово было долькой лимона. – А у меня нет желания сплетничать, – он сунул книжку в сумку и встал. – А тебе стоит поторопиться, если не хочешь опоздать на заклинания. И еще, советую тебе все-таки прочитать это письмо. Люциус беспо...
– Ты, кажется, куда-то шел? – Роксана ткнула в него ложкой. – Вот и иди!
Северус ушел, а она, закончив свой завтрак в одиночестве, пошла на пятый этаж, но не успела выйти из зала, как на нее вдруг налетел Катон Нотт и выбил из рук сумку.
– Смотри, куда идешь, придурок! – рассердилась она и опустилась на корточки, собирая книги.
– А ты мне не указывай! – рыкнул он, обернувшись, увидел, что она делает, беззвучно выругался и тоже опустился на корточки, помогая ей.
Вид у него был непривычно взъерошенный, кожа казался серой, под блестящими глазами залегли тени. Роксана заметила, что руки у него мелко дрожат, и у нее появилось нехорошее предчувствие – когда-то она уже видела подобные симптомы.
– Что это с тобой? – подозрительно спросила она, поднимаясь и забрасывая сумку на плечо. – Ты как-то странно выглядишь.
– Все прекрасно! – рявкнул Нотт и вручил ей несколько книг. – Еще вопросы есть? Или это все?
– Да пошел ты! – рассердилась Роксана и стремительно зашагала к лестнице.

* * *

Класс заклинаний был построен в манере амфитеатра – ряды парт ступенчато поднимались вверх, образуя полукруг вокруг высокой кафедры, заставленной стопками пыльных фолиантов. Пахнущий мелом, деревом и новыми книгами полумрак перерезали косые лучи свежего осеннего солнца. Преподаватель только что пришел, а ученики, весело гомонящие еще пару минут назад, теперь хранили молчание, перешептывались, изредка покашливали и ждали, когда объявят их оценку за недавнюю контрольную работу.
Блэк по-прежнему отсутствовал, и урок казался Роксане бесконечно долгим и нудным...
– ... надеюсь, мистер Аберкромби, на практике вы не будете так экспериментировать с чарами, как сделали это в теории. Теперь... мистер Эйвери, вы допустили несколько довольно серьезных ошибок в описании действия заклинания остановки времени. Если вы скажете мне, где ошиблись, я, так и быть, подниму оценку до «У», и вам не приходится оставаться после уроков. Мистер Эйвери?.. – Флитвик поднял голову, не услышав ответа.
Ученики переглянулись – все искали взглядом потерявшегося.
– Простите, сэр... – Нотт чуть прочистил горло. – Эйвери... уехал из школы н-ненадолго. У него... семейные проблемы.
– Вот как... хм, ну что же. Передайте ему, чтобы зашел ко мне, когда вернется. Тогда, следующая у нас работа мистера Блэка... – Флитвик зашуршал пергаментами и выудил из стопки работ нужный листок. – Оценка «Превосходно», поздравляю! И хотя трактовка теории Временных чар является, на мой взгляд, несколько дерзкой и вольной, я не могу с ней не согласиться... однако мне было бы интересно узнать, как вы пришли к подобным выводам, – профессор вскинул голову и чуть вытянул шею. – Мистер Блэк, я надеюсь, присутствует сегодня на уроке?
– Он заболел, сэр, – подал голос Поттер, сидевший за последней партой в компании какого-то толстяка, и тревога снова стиснула грудь Роксаны холодной лапой. Она чуть наклонилась вперед, пытаясь угадать по лицу очкарика, что произошло, но тот был совершенно спокоен и только чесал свои торчащие во все стороны волосы.
– Очень жаль, – Флитвик отложил работу в сторону. – Передайте ему, чтобы подошел ко мне, я бы очень хотел с ним побеседовать. Так, гхм... кто у нас дальше? Ах, мистер Люпин... да-да, я знаю, он сейчас не вполне здоров... кто у нас дальше... мисс Эванс?
Роксана попыталась сосредоточиться на том, что говорил профессор, но теперь тревога не отпускала ее и со временем только усугубилась: профессор дошел до буквы «З», и когда выяснилось, что Блэйк Забини также «заболела», класс пробрали нервные мурашки перешептываний и предположений.
Беспокойство не оставляло ее до конца урока, и, наверное, именно из-за него у нее не получилось заставить свою бабочку медленнее махать крыльями, так что она одна из немногих получила дополнительное задание на дом.
Вторым уроком была травология с Пуффендуем. Содержимое теплиц так болезненно напоминало Роксане о Блэйк, что она опять схлопотала плохую оценку, а кроме того, ожог от сока тентакулы. Почти весь обед она провела в больничном крыле, но там, как ни странно, заболевшего Блэка не оказалось. Зато там был заболевший Люпин. Его кровать загораживала ширма, и когда Роксана спросила у медсестры, можно ли ей поговорить с ним, та шепотом ответила, что Люпин спит, и его нельзя тревожить.
С тяжелым сердцем Роксана спустилась вниз. Ее одноклассники уже закончили обед и коротали время перед зельеварением на свежем воздухе, в маленьком школьном дворе. К тому моменту, как Роксана вышла во двор, небо уже затянуло тучами, и на смену тусклому осеннему солнцу пришел плотный заслон из туч и порывистый ветер, так что она порадовалась, что вместе с книгами захватила и теплый шарф.
Во дворике кучками собирались ученики с самых разных факультетов. Они сидели вместе, сверяли домашние задания, обсуждали последний арест, произведенный мракоборцами прямо в Косом переулке – о нем сейчас судачили все, кому не лень, ругали команду Ирландии по квиддичу, жевали сэндвичи.
Всем им было к кому подойти и с кем заговорить, одной только Роксане некуда было деться. Стараясь не выглядеть особенно неприкаянной, она села на бортик каменной клумбы и достала плеер, обиженно сунув в рот последнюю шоколадную жабу из коробки в комнате.
– Смотрите, кто пришел!
Роксана вздрогнула и обернулась. Во дворик шумной компанией ввалились ребята из Гриффиндора. В центре компании чертиком из табакерки выскакивал Поттер и тащил за собой за руку какую-то темноволосую девушку. Она выглядела так, словно только что перенесла тяжелую болезнь – бледное лицо, мешки под глазами, она щурилась от яркого света, но все равно улыбалась. Одноклассники и даже некоторые ученики из Когтеврана и Пуффендуя побежали к ней, у некоторых на лицах была написана радость, у других – жадное любопытство и тревога. Они все принялись наперебой расспрашивать девушку о чем-то, каждый порывался пробиться к ней.
– Эй, кончайте толкаться, вы ее растопчете! – возмутился Поттер, оттолкнув какого-то мальчишку с фотоаппаратом на шее.
Роксана отвернулась от них, поджала одну ногу и принялась быстро листать песни в плеере в поисках голоса Мирона.
Он был нужен ей как никогда...
Глупо, конечно, но в двенадцать лет она искренне полагала, что когда вырастет, обязательно выйдет за него замуж, потому что – ну какая может быть жизнь без него?
А теперь он, Донаган, толстяк Керли и остальные ребята мертвы, а она сидит в одиночестве, в продуваемом всеми ветрами дворике и единственный, кому она может излить душу – это кусок пластмассы...
– ... не смей расстраиваться!
Роксана вскинула голову и обернулась, решив, что говорят с ней. На бортике клумбы в нескольких футах от нее сидели три девочки в красно-золотых шарфах. Одна из них обернулась, откинув занавес длинных древесно-рыжих волос, и взглянула на компанию Поттера, которая в этот момент пересекла двор и вернулась в замок.
Роксана узнала Лили Эванс. Только если в прошлый раз эта девушка светилась радостью, сейчас она казалась совершенно потухшей.
С ней говорила девушка с длинными сливочными кудрями. Она не отличалась особой красотой и напоминала скорее ромашку в пышном цветнике, но было нечто такое в ее глазах и улыбке, что когда Роксана случайно поймала ее взгляд, ей показалось, что к ожогу в ее мыслях на секунду приложили холодный компресс. Между ними сидела круглолицая девчушка с прической как у драчливого воробья, вся увешанная фенечками, талисманами дружбы и прочей разноцветной ерундой. Даже пара прядей ее торчащих во все стороны волос была перевита сверкающими бусинками. Улыбаясь, она случайно взглянула Роксане в глаза, но тут же настороженно посмотрела ей за спину и отвернулась, занявшись своим сэндвичем.
Роксана недоуменно оглянулась и увидела, что с другой стороны от нее расположилась компания Блэйк – богатые и расфуфыренные слизеринские выдры.
Вот уж кого ей сейчас меньше всего хотелось видеть!
Роксана сунула плеер в карман и уже собралась уйти, но тут услышала нечто такое, что заставило ее приклеиться к месту и навострить уши.
– Я стучалась к ней битые пятнадцать минут, а потом выяснилось, что в комнате пусто. Старушка Виолетта говорит, что видела, как Блэйк вышла из главных дверей школы в четыре часа утра!
Девушки охнули.
– Никто не знает, куда она поехала, – продолжала вещать высокая, не в меру длинноногая девушка. Кажется, ее звали Хлоя. – Но за завтраком Патриция Толкалотт сказала, что Блэйк призналась ей кое в чем на прошлой неделе, хотя и просила никому не рассказывать... – она достала зеркальце, словно не замечая, что остальные смотрят на нее почти так же подобострастно, как еще вчера смотрели на Блэйк.
– И что? – поторопила ее Лиза Нотт. – Что она сказала?
– А то, что Блэйк... вовсе и не беременна.
Дружный вздох.
– Не может быть! – воскликнула Розалин Боббин.
– Как это?!
Хлоя закатила глаза так, будто говорила с беспросветными тупицами.
– Она просила у Патриции тампоны. Зачем, скажите на милость, они могли понадобиться ей сейчас, когда она...
– Какой ужас! – вскрикнула Лиза.
– Как она могла?!
– Гнусный обман. Неудивительно, что она сбежала, – довольно подытожила Хлоя. – Наверняка ей просто стало стыдно!
– Кошмар! – хором воскликнули близняшки Паркинсон.
– Бедный Сириус!
– Вечно у него проблемы из-за женщин, – вздохнула самая младшая участница компании, девчушка тринадцати лет, которая отчаянно пыталась выглядеть старше. – Помните эту историю... ну, с той грязнокровкой? Он ведь сбежал из-за нее...
– Я думаю, Блэйк сделала это, чтобы удержать его, – авторитетным тоном заявила Гринграсс, перебив девочку. – Наверняка узнала, что ему нравится кое-кто другой. Если честно, я никогда ей не верила, я чувствовала, что она просто хочет силой женить его на себе!
– Вот курицы.
Во дворике повисла неприятная пауза.
Роксана осознала, что произнесла это вслух.
– Прошу прощения? – громко осведомилась Хлоя, отступая от своей компании и прожигая Роксану ненавидящим взглядом. – Ты что-то сказала, Малфой?
Отступать было некуда.
Роксана горько вздохнула и выключила музыку.
– Я сказала, что вы курицы! – очень громко отчеканила она. – Но я ошиблась, прошу прощения. «Стервы» куда больше подходит для вашей компании!
Во дворике стало совсем тихо, даже листва перестала шуршать.
Затем девочка с фенечками хихикнула.
Хлоя открывала и закрывала рот, словно выброшенная на песок рыба.
Не дожидаясь ответной реплики, Роксана закинула сумку на плечо и зашагала было прочь, сопровождаемая молчанием со всех сторон, как вдруг...
Заклинание-подножка дернуло ее за ногу. Роксана с трудом удержалась от падения, но плеер вырвался из ее руки, описал в воздухе дугу, прощально взмахнув наушниками, и смачно разбился об каменную кладку двора.
Раздался чей-то испуганный вздох, слизеринки гадко засмеялись, Хлоя довольно смотрела на нее, помахивая палочкой так, словно это была сигарета в мундштуке. Роксана так и замерла, в ужасе глядя на лежащие на земле осколки, а затем, не вполне осознавая, что делает, выхватила палочку. Четыре года Дурмстранга ударили в голову.
Полыхнула алая вспышка.
Хлоя завизжала и схватилась за рот – на секунду она поверила, что у нее выпадают все зубы. Она визжала как поросенок и крутилась на месте, выкрикивая проклятия, а когда подружки наконец отцепили ее ладонь ото рта, выяснилось, что все зубы на месте.
Заикаясь и хватая ртом воздух, Хлоя стремительно повернулась к Роксане, но тут по сырому школьному двору прокатился удар колокола, гулко отдающийся в каменном чреве замка.
– Ты еще пожалеешь об этом! – прорычала Гринграсс сквозь свои белоснежные зубы. – Пожалеешь, понятно?!
Двор медленно опустел. Роксана осторожно подобрала с земли расколотый корпус плеера, с трудом сдерживая слезы. Ей казалось, что она держала в руках умирающего котенка.
– Не переживай, я тебя обязательно поправлю, – пообещала она плееру, бережно замотала обломки в платок и спрятала на дне сумки, мечтая, чтобы этот дурацкий день наконец кончился...

* * *

Роксана высыпала в котел целый ковшик четырехлистного клевера, но зелье упорно не желало приобретать нужный насыщенно зеленый цвет. Роксана подумала, что оно остыло, и попыталась прибавить огонь, но горелка от одного ее прикосновения начала сходить с ума, и котел раскалился так, что чудом не взорвался.
– Вам стоит быть осторожнее, мисс Малфой, – заметил Слизнорт, проходя мимо. – Пересядьте к кому-нибудь из одноклассников, пусть помогут вам...
Роксана подняла глаза. Слизеринцы смотрели на нее так, словно она была ядовитой мантикорой. Опустив голову, она кисло перелистала пару страниц учебника, вяло мечтая о том, как пар от ее негодного зелья перетравит всех слизеринских кошек, но тут внезапно на ее парту со звоном опустился чей-то котел.
Она вскинула голову.
– Тебе нужно добавить немного солнца, – Лили Эванс быстро улыбнулась, поймав ее взгляд, и деловито закатала рукава.
– Что? – тупо переспросила Роксана.
Эванс усмехнулась.
– Ты ведь не добавляла после клевера солнечную росу, верно?
– Нет, – Роксана посторонилась, уступая ей место у своего котла, и озадаченно взглянула на девочку с фенечками, которая уже вовсю помахивала палочкой над горелкой, успокаивая пламя. – Вы... не боитесь, что они будут от вас шарахаться, верно?
Девушки с улыбкой переглянулись.
– Эти – шарахаться? – Эванс взглянула на Хлою и покачала головой, капая в котел прозрачной жидкостью из маленького фиала. – Это будет что-то новенькое!
Они засмеялись. Подруга Лили протянула Роксане перевитую браслетиками руку.
– Я – Алиса. Алиса Вуд. Мы с тобой виделись на стадионе, помнишь?
Роксана пожала ее руку и кивнула, хотя и не помнила.
– Ты поступила очень храбро сегодня, Роксана, – зашептала она, подвигая котел ближе к Роксане, пока Лили исправляла ее зелье. – Эти девицы думают, что им все позволено, и никто с ними не спорит. Попробуй скажи что-нибудь Забини или Гринграсс, и их мамочки тут же припрутся в школу, а ты потом будешь неделю оставаться после уроков и драить грязные котлы! – Алиса брезгливо поморщилась и бросила в котел чешую золотых рыбок. – А из-за чего начался сыр-бор?
– Они... трепались про Забини и Блэка.
– Ну... ничего нового, вся школа говорит о том, что она сбежала, – заметила Эванс, перемалывая сушеных божьих коровок. – Не думала, что ты будешь ее защищать, мне казалось, вы... не ладите.
– Девочки, поменьше разговоров – побольше работы! – призвал их к порядку Слизнорт, склонившийся над котлом Поттера в соседнем ряду. – Мисс Малфой, вам стоит быть повнимательнее, если вы рассчитываете получить за зельеварение проходной бал на ЖАБА.
– Просто не выношу лицемерие, – проворчала Роксана, когда профессор отошел, и, отчаявшись открыть банку со слюной трехногих жаб, замахнулась на нее палочкой. Крышка выстрелила в воздух и шлепнулась в котелок толстяка, который работал рядом с Поттером. – Еще вчера они перед ней на задних лапках прыгали, а сегодня перемывают ей кости. Подлые стервы.
Она капнула немного жабьей слюны в котел и поймала конец безмолвной беседы, которую вели Лили и Алиса.
– Что?
– Ничего, – смущенно мотнула головой и Алиса и осторожно скользнула на Роксану взглядом. – Просто… ты...
Лили толкнула ее локтем.
Алиса смущенно застучала ножом по разделочной доске.
– Да говорите, что такое?
– Ты не очень похожа на своего брата! – выпалила Алиса. – Люциусу было безразлично, что и с кем происходит, если только это не касалось его самого. А тебе не все равно.
Роксана почувствовала, как засосало под ложечкой.
– Извини, – молвила Вуд, мучительно краснея. – Мне не стоило...
– Да нет, ты права, – Роксана вздохнула. – Мой брат далеко не сахар, – она попыталась перевести разговор. – Кстати о братьях... вы не знаете, что там за история у Блэка с его семьей?
– Ты не знаешь? – выпучила глаза Вуд.
– Алиса... – предупреждающе молвила Лили.
– А что такого? Мне казалось, все знают!
– Вот именно, все знают и болтают. Лучше займись зельем, смотри, оно выкипает, – Лили обежала парту и поскорее приглушила огонь под их с Алисой котлом, а та еще ближе подвинулась к Роксане и зашептала с ужасно деловитым видом:
– На пятом курсе наш Сириус по уши втрескался в одну девушку. Они встречались почти два года. Поговаривали, что они собираются сбежать из школы после шестого курса и пожениться...
Роксана озадаченно уставилась на девушку.
– По...
– Да, именно так, – серьезно подтвердила она.
Лили Эванс обреченно покачала головой, нарезая ромашку для своего зелья.
– Все было очень серьезно. Мы думали, они и раньше сбегут! Но эта девушка, она... она из семьи маглов, к тому же, ее отец в Министерстве продвинул немало законов за равенство волшебников и маглов, сама понимаешь, родителям Сириуса это не очень понравилось. Они приказали ему расстаться с ней, а он сказал, что скорее умрет, чем...
– Алиса!
Алиса сердито порозовела.
– Ну ладно, может быть, этого он и не говорил, но все равно у них произошла крупная ссора. И Сириус сбежал...
– Так говорят, – справедливо закончила Лили, сердито счищая с доски в котел тысячелистник. – На самом деле никто не знает, что произошло, просто приятно думать, что во всем виновата любовь.
– Она всегда во всем виновата! – возмутилась Алиса и поковыряла пальцем столешницу.
– Это точно. Ну а кто эта... девушка?
Алиса опасливо покосилась на свою подругу, а потом сделала круглые глаза и быстро указала ими в сторону.
Роксана оглянулась, и как раз в этот момент мимо нее прошла девушка с длинными сливочными кудрями.
– Она очень хорошая. Родителям Сириуса стоило получше узнать ее. Он тогда остался совсем один, и сейчас вот... наверное, случилось что-то ужасное, раз они оба исчезли, правда?
Раздался звон.
Они оглянулись и увидели, что первый образец зелья для проверки растекается по полу в куче осколков.
– Что случилось? – Алиса удивленно взглянула на Лили. Та неловко потерла лоб и взмахнула палочкой, собирая осколки воедино.
– Ты в порядке? – спросила Роксана.
– Да, все... – Эванс не договорила, потому что как раз в этот момент раздался колокол, и Поттер первым распахнул дверь класса, вытащив за собой в коридор девушку с длинными темными волосами.
– И теперь сбежала Блэйк. Не знаю, в чем дело, но, похоже, эти идиотки говорили правду во дворе, – Алиса проследила взглядом за Хлоей, выплывшей из класса зельеварения. – Похоже, она просто хотела его обмануть. Бедный...
– И где он сейчас? – не без трепета спросила Роксана, когда они вышли в коридор. – Отправился за ней?
– Да нет, – Лили застегнула свою сумку и уставилась на Роксану пугающе проницательным взглядом. – Просто Сириус всегда переживает свои проблемы в одиночестве. Так всегда было.
Алиса кивнула.
– Будем надеяться, он не влипнет в какую-нибудь историю, – мрачно добавила Эванс, после чего помахала Роксане, и они с Алисой отправились наверх, догонять своих одноклассников.

* * *

Роксана пробормотала пароль, шагнула в блаженную темноту своей комнаты и захлопнула дверь, прижавшись к ней спиной.
Наконец-то. Тишина и покой.
После обеда она с трудом отсидела два сложнейших урока Защиты от Темных сил, после которых у нее так разболелась голова, что хотелось сунуть ее в холодную воду. А когда она шла в подземелья, чтобы перед уроком трансфигурации поспать хоть чуть-чуть, выяснилось, что Хлоя нажаловалась на нее Слизнорту. Тот вызвал ее в свой кабинет и отчитал за недостойное поведение, после чего лишил пятидесяти очков за применение темной магии в школе и добавил, что не оставил Роксану после уроков только потому, что очень уважает ее родителей и брата. В довершение ко всему, Хлоя принялась издеваться над ней на трансфигурации, за что схлопотала от Роксаны Фурункулюс прямо во время урока.
Макгонагалл, в отличие от Слизнорта, очевидно, было наплевать на родителей Роксаны, потому что она оставила ее после уроков и заставила убираться в теплицах вместе с кучкой других провинившихся до глубокой ночи. Благо хоть распорядилась, чтобы им принесли ужин прямо туда.
А Хлоя наверняка уже вылечила все свои пятнышки и теперь сопит в своей комнате как ни в чем не бывало.
Мало ей было одной Забини.
Подумав об этом, Роксана сердито стукнула кулаком по двери, а потом оттолкнулась от нее и рывком стянула с себя мантию. Хотелось сбросить с себя этот день. Сбросить и просто уснуть.
Она переоделась в родную черную футболку с эмблемой «Диких сестричек», распустила тугой хвост на затылке и повалилась на кровать... а уже через секунду с воплем ужаса вскочила с нее и забилась в самый темный угол, тыча в сторону полога трясущейся волшебной палочкой.
Тело на кровати недовольно пошевелилось, бледная рука отбросила в сторону подушку.
Еще пару мгновений Роксана провела наедине со своим бешено колотящимся сердцем, а затем тело вдруг вздрогнуло и резко село.
– Какого черта?.. – Блэк зачесал все волосы назад и приоткрыл один глаз, недовольно щурясь в темноту. – Малфой? Ты что здесь делаешь? – язык у него слегка заплетался.
– Я? – Роксана обалдела от такой наглости. – А... а ты?
– В каком с... – Блэк осмотрелся. – О, точно, я же... – он сипло засмеялся и хлопнул в ладони. – Дурацкая ситуация! – он опять засмеялся.
Роксане не понравился этот смех. Блэк был явно пьян.
– Как ты вообще здесь оказался? – спросила она, пряча палочку. – Откуда ты узнал пароль и... что ты вообще здесь делаешь?
Она вышла из своего угла и заметила на прикроватной тумбочке ополовиненную бутылку огневиски.
– На что мне отвечать? Ладно, сделаем так. Первый вопрос, – Сириус загнул один палец. – Я вышел из Большого Зала, свернул налево, вниз по лестнице, направо, направо, налево, прямо, прямо, направо, и вот я здесь.
Роксана скрестила на груди руки.
– Второй вопрос, – он загнул второй палец, презрительно фыркнул, откинув голову набок, и сощурил свои красивые глаза. – Детка, не надо быть гением, чтобы понять, что твой пароль – «Мирон Вогтейл». Третий вопрос, – он вдруг подтянулся, схватил с тумбочки бутылку и снова ударился спиной об стену, довольно вздохнув. – Я валяюсь здесь как кусок дерьма и безбожно надираюсь, – словно в подтверждение своих слов, Блэк поднес к губам бутылку. Виски забулькало.
– И что, ты просидел здесь весь день? – когда шок прошел, Роксана осознала, что Сириус Блэк сейчас здесь, в ее комнате, и с трудом удержалась от того, чтобы не броситься и не засунуть в комод скомканные джинсы, лежащие на полу, и не спрятать куда-нибудь весь мусор...
– Просидел... больше проспал. Я чудовищно не выспался сегодня ночью и просто искал убежище, где можно будет вздремнуть, и где меня никто не будет трогать.
Стараясь выглядеть максимально непринужденно, Роксана принялась подбирать разбросанную только что школьную форму.
– Сначала хотел пойти в другое место, но потом увидел, как ты поднимаешься из подземелий, и меня осенило, – добавил он, наблюдая за ней, и вдруг вытянул руку. – Это ищешь?
Роксана сунула охапку вещей в ящик комода и выхватила у Блэка свое белье, после чего запихнула к остальным вещам.
– Ты... получил письмо? – спросила она, стараясь выглядеть непринужденно.
Жидкость в бутылке громко булькнула, ударившись об дно.
Блэк вытер рот, глядя перед собой пустым взглядом, а потом вдруг запрокинул голову и расплылся в дурашливой улыбке.
– А по мне не заметно?
Роксана помолчала пару мгновений, а потом опустилась на край кровати.
– Извини. Я... сочувствую, Блэк.
– Соч... – он усмехнулся и потер губы. – Малфой, кого ты пытаешься обмануть? Ты вовсе мне не сочувствуешь. Блэйк ведь рассказала тебе, как все было, верно? О да, наверняка в ее версии я чуть было не съел ее. У тебя на лбу написано «Блэк – подонок и свинья». По-твоему, я во всем виноват, и не надо делать вид, будто тебе меня жалко.
Она скрестила на груди руки.
– Я вовсе не...
Блэк усмехнулся и отвернулся.
– Еще она написала, что ты застукала ее за этим делом в ванной. Прямо подвиг со стороны Блэйк – признать чью-то помощь. Это было так странно, что я решил было, будто письмо – подделка, но потом она попросила меня поблагодарить тебя за помощь от ее имени, и тогда я поверил. Я со своей стороны выражаю тебе сочувствие, ведь это наверняка было то еще зрелище. Мое сочувствие, несомненно, поможет тебе пережить все это, не так ли? – он снова поднес бутылку к губам, поблескивая на Роксану глазами из темноты.
Она рассердилась.
Он, конечно, имел право злиться, но она-то тут при чем?
– Если тебе не нужно мое сочувствие, какого черта ты сюда приперся?
Блэк пожал плечами, так, словно только что всерьез об этом задумался.
– А куда еще?
– Куда? У тебя есть друзья! Прекрасные, замечательные друзья. Почему ты не пошел к ним?
– Я хочу побыть здесь.
– А меня ты спросил?
– Ты тоже этого хочешь.
– Нет.
– Неубедительно, – он опять запрокинул бутылку.
– Блэк, пошел к черту! Я серьезно!
Он засмеялся, и Роксане захотелось его стукнуть.
– Почему ты так не хочешь провести со мной время?
– Каждый раз, когда мы проводим время вместе, у меня возникает такое чувство, будто меня пырнули ножом.
Он поднял брови.
– И если ты думаешь, что это такое большое удовольствие...
– Я так не думаю... – он вдруг отделился от стенки, встал с кровати и шагнул прямо к Роксане. Она осеклась, невольно отступая назад, чтобы сохранить между ними дистанцию. – Но я помню другое большое удовольствие, – он вдруг зацепил пальцем петельку на поясе ее шорт и дернул Роксану к себе. – И я уверен, ты тоже. И не надо говорить, что тебе не...
Она с силой толкнула его в грудь.
– Как ты можешь?! Ты... ты... – она сжала кулаки, наступая на него, но он не отступал. – После всего этого... после всего, что случилось сегодня, ты приперся сюда, чтобы просто меня трахнуть?! У тебя нет ни капли сочувствия?! Ты совсем охренел?!
– Та еще формулировка, – он поморщился от ее громкого голоса. – Но вообще-то нет. Я пришел не за этим.
– Мне наплевать. Уходи, – она решительно подошла к двери и распахнула ее.
Сириус не сдвинулся с места, только чуть сузил глаза, ввинчиваясь внимательным взглядом в Роксану.
– Малфой, ты что, боишься меня?
– Вот еще! – она постаралась, чтобы ее голос звучал твердо.
– Тогда в чем дело? Почему тебе так претит мое общество?
Блэйк, розовые пятна на ее лице и губах, черная вязкая лужа, кровавые отпечатки, скомканное полотенце...
– Ни в чем. Убирайся.
– Малфой, я просто хочу поговорить. Пообщаться, побыть вместе. Или, по-твоему, я на это не способен и общаться с девушкой могу исключительно в постели? – он подошел к ней. Роксана вцепилась в дверную ручку. – Вся школа треплется о том, что Блэйк сбежала, и все хотят сообщить мне об этом. А я просто не хочу никого видеть. А те, кого хочу видеть... они не поймут всего. А мы с тобой понимаем друг друга, что бы там ни было. И раз уж ты была... свидетелем и участником всех этих событий, мне кажется, нам просто предначертано провести этот вечер вместе. Обещаю, я и пальцем тебя не трону.
Роксана прищурилась.
– Именно поэтому я и не хочу тебя видеть, Блэк. Мне кажется, прошлой ночью я и так узнала тебя слишком близко. Так что я прошу тебя, уходи. Пожалуйста.
Сириус вздохнул, вышел за дверь и облокотился на дверной проем.
– Я не хотел этого делать, но ты меня вынуждаешь. Если помнишь, не так давно ты проиграла мне одно желание.
Сердце Роксаны упало.
– Что ж, вот и оно. Я не хочу оставаться один сегодня и желаю, чтобы ты составила мне компанию.
Роксана уронила руки, во все глаза глядя на Блэка.
– Ну ты и...
– Жду тебя в гостиной, Малфой, – он окинул ее темную комнату неодобрительным взглядом. – Холодно у тебя тут.