Глава 2

«6 сентября 1991 года.

— Гарри Поттер. Наша новая знаменитость, — начал я свою приветственную речь для первогодок сдвоенных зелий Гриффиндора и Слизерина.

Почему именно Поттер? Да потому что Поттер — это была самая известная для меня в этом классе фамилия, что, как говорится, «на слуху». Собственно, из года в год все начиналось абсолютно одинаково. Я выбирал в классе самую известную для меня личность и создавал для себя любимого козла отпущения, коим он оставался до самого своего выпуска. Потому что всегда такие «козлы» почему-то сдавали СОВ по зельям на «Превосходно».

Приветственная речь тоже никогда не менялась. Драко с самого начала начал шевелить губами, проговаривая ее за мной.

Я поверхностно прочитал детей, чтобы оценить уровень подготовки класса. Меня снова удивил Поттер. Не знаю, как по остальным предметам, но тут была абсолютная стерильность.

Я удивился, потому что дети, выросшие в семье магглов, обычно приходят в мой класс даже более подготовленные, чем дети из семей волшебников. И это можно понять, ведь все, что происходит в школе, для них в новинку. Целый новый мир, в котором они просто не могут позволить себе опозориться. Гермиона Грейнджер вообще какой-то феномен — за 15 минут уже почти весь справочник про себя пересказала. Дин Томас тоже лихорадочно пытается хоть что-нибудь вспомнить. А я ведь не задал им еще ни одного вопроса. А тут... Засасывающая в себя пустота.

— Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки. Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства... - И тут я решил немного разнообразить свою речь, а то восторженно цитирующий меня Малфой уже начал порядком меня раздражать. - Могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как закупорить смерть, — Драко выглядел настолько обиженным и растерянным, что я решил его пожалеть и закончить как обычно, — но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада баранов, которое обычно приходит на мои уроки. Поттер! Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни?

— Я не знаю, сэр, — ответил Гарри.

Зато Гермиона Грейнджер явно знала ответ. Меня больше всего раздражало, что наш Избранный даже не попытался вспомнить хоть что-то.

— Так, так... Очевидно, известность — это далеко не все. Но давайте попробуем еще раз, Поттер. — Меня все больше и больше начинала выводить из себя эта девчонка Грейнджер. — Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать? — Помимо приветственной речи еще и вопросы из года в год задавались одни и те же.

— Я не знаю, сэр, — признался он.

И кто бы сомневался. Я упорно делал вид, что не замечаю Грейнджер, которая зачем-то уже встала. Как же она меня бесит! Нужно держать себя в руках. Это ведь дети. Они созданы для того, чтобы издеваться над взрослыми. Мне кажется, что я все-таки не сдержался и что-то отразилось на моем лице.

— Похоже, вам и в голову не пришло почитать учебники, прежде чем приехать в школу, так, Поттер?! — только не смотреть в сторону Грейнджер. - Хорошо, Поттер, а в чем разница между волчьей отравой и клобуком монаха?

— Я не знаю, — тихо произнес Гарри. — Но мне кажется, что Гермиона это точно знает, почему бы вам не спросить ее?

Я остолбенело вытаращился на Поттера, пытаясь держать себя в руках.

Обычно мне отвечают хотя бы на один вопрос. Это относится только к факультету Гриффиндор. Все остальные же факультеты отвечают на все заданные вопросы, вероятно, консультируясь перед занятием у старшекурсников. Тут ж, за всю неделю не спросить о манере преподавания всех профессоров. Гриффиндор, конечно, никогда меня не разочаровывал, но это уже перебор.

— Сядьте! — брошенная фраза относилась к Грейнджер, признаться, я все-таки не сдержался и несколько повысил голос. — А вы, Поттер, запомните: из корня асфоделя и полыни приготавливают усыпляющее зелье, настолько сильное, что его называют напитком живой смерти. Безоар — это камень, который извлекают из желудка козы и который является противоядием от большинства ядов. А волчья отрава и клобук монаха — это одно и то же растение, также известное как аконит. Поняли? Так, все записывайте то, что я сказал! — я настолько разозлился, что упустил свой коронный спич в отношении безоара, потому что на протяжении девяти лет мне всегда отвечали именно на этот вопрос и именно такими же словами, что я только что произнес. Обычно я задавал встречный вопрос: «Вы лично будете доставать его из желудка козы или попросите кого-нибудь сделать это за вас?», на что бледные дети проговаривали, запинаясь, что сделают это сами. Я никогда не мог удержаться, чтобы не развить эту тему: «То есть, как я понимаю, вы собственноручно лишите жизни несчастное животное, вспорите ему брюхо, найдете желудок и извлечете безоаровый камень? Давайте пойдем дальше: вы сначала вырастите эту козу, а потом проделаете все вышеперечисленное мной». Обычно дети бледнели еще больше, зеленели и никаких проблем с дальнейшим обучением этого класса не возникало.

Единственный раз, когда мне ответили достойно, произошел несколько лет назад, когда в школу поступили близнецы Уизли. Тогда они, дополняя друг друга, задали мне встречный вопрос: «Профессор, а необходимо покупать именно козленка или нужно купить козу, чтобы она родила этого козленка?» Я на минуту потерял дар речи, потом, мысленно отсмеявшись, понял, что наконец-то нашел себе любимчиков. Тогда я им ответил: «В идеале, вы должны купить молодую козу и козла и подождать, когда у них родится козленок. Вырастить его, ну а дальше все вышеперечисленное». Я почему-то нисколько не сомневался, что они могут полностью последовать моим инструкциям, поэтому, впервые без дальнейшего развития этой темы, я выдал правильный ответ: «Ну это в идеале, а самым простым способом и наименее затратным будет просто купить камень в аптеке». Я впервые тогда увидел детей, которые смотрят на меня не с ужасом и страхом, а с уважением и каким-то непонятным восторгом.

Быстренько сняв балл с Поттера, написал задание на доске, мысленно привязывая Грейнджер к скамье.

На доске я писал обычно упрощенные и модифицированные мною рецепты, в учебниках таких не найти, и которые все всегда сразу же принимались записывать к себе на пергамент. Что с этим курсом не так? Или на них так Поттер действует? Слизерин вон весь строчит. Хотя — это глупо сравнивать остальных со Слизерином, эти дети не понаслышке знают как опасно выводить меня из себя. Они уже неделю картошку для всей школы чистят и на кухне пашут. Максимум, что мои змейки могут себе позволить на моих уроках, это немного похихихать. И я им в этом потворствую, ведь у детишек там мало радости в остальное время. Не повезло им с распределением, бывает. За неудачи тоже следует отвечать...»

— Поттер! Это ты у нас такой бедный и несчастный, это тебя с первого взгляда невзлюбили? — почему-то заорала покрасневшая Гермиона.

— А я всегда тебе говорил, что излишние знания до добра не доведут, — сказал Рон.

— Заткнись, Уизли! — продолжала кричать Гермиона. — Ханна, это правда, что Снейп не заморачивался на ежегодное создание своей приветственной речи и составление новых вопросов?

— Да, Гермиона. У нас то же самое было, правда мы не поленились поинтересоваться у старшекурсников, что ждать от преподавателей.

— И кого он выбрал из вашего класса? — с каким-то нездоровым интересом спросил Поттер.

— Меня, — мрачно ответила Ханна, — и я до конца жизни запомнила, собственно, как и все остальные студенты нашего класса, что редкие ингредиенты лучше всего покупать в аптеке, а сложные зелья лучше доверить руке Мастера.

— Почему? — недоумевал Поттер.

— Да потому что, Поттер, и про безоар там было, и про козу там было. Правда профессор забыл упомянуть в своих записях, что помимо объяснения этой жуткой картины словами он объяснял это ментально, показывая в наших маленьких детских мозгах, как именно я расчленяют эту бедную козу вот такенным ножом, — и она развела руки на приличное расстояние. — Мы потом неделю спать не могли!

— Он во всех подробностях это все вам показал? — возмутился кто-то из заднего ряда.

— Да что вы его совсем за зверя-то держите. Нет, конечно. Он показал только то, как я подхожу вот с этим ножом к привязанной и отчаянно блеющей козе, которая в панике пытается от меня убежать, но это получается у нее только на длину веревки. Собственно, этого нам и хватило, а остальное дорисовало наше воображение.

— Это же не педагогично! Я как член совета попечителей, требую запретить допуск Северуса Тобиаса Снейпа в Хогвартс и запретить ему в дальнейшем заниматься преподавательской деятельностью, — произнесла невысокая женщина в синей мантии.

— Да заткнись ты, Хелена, — презрительно бросил ей Малфой, — ты только представь, какая это будет для него радость! Он тебя на глазах этой мегеры, своей жены, расцелует. Такого его счастья я не переживу.

— Но...

— Что, но? Он полтора десятка лет преподавал. Хоть кто-то из детей пожаловался не на несправедливость в оценивании и бесконечные отработки, а на саму манеру преподавания? — Малфой задумался на некоторое время. — Ведь из его укороченной версии этого урока даже Поттер запомнил, что безоар является универсальным противоядием! А если бы Северус тогда про козу не забыл рассказать? Так что не порите уже чушь, а просто читайте дальше.

«Я разбил учеников на пары, и они начали варить свое первое в жизни зелье.

Первое для всех, кроме Драко. Он бессчетное количество раз сидел на моих уроках для первого курса, а когда ему было лет девять, я мог без опаски дать ему задание сварить что-нибудь простенькое. Как обычно, скользил между партами и критиковал всех подряд, а так как я уже порядком разозлился, то под раздачу попали даже мои змейки. И если они молчали, украдкой переводя дух, когда я отходил от их парт, то гриффиндорцы возмущались сквозь зубы, что не улучшало моего настроения. Драко был на высоте, я даже предложил всем остальным полюбоваться на его практически идеально готовящееся зелье. Вроде все шло без особых эксцессов, как вдруг...

На ежедневной планерке, которую я посещал не реже одного раза в неделю, звездой Хогвартса среди первокурсников стал Симус Финниган. Это ходячее недоразумение умудрялось взрывать все, к чему прикасалось. Например, он чуть не взорвал класс чар обычной Вингардиум Левиоса. Или на перемене, кажется, пытаясь одну жидкость трансфигурировать в другую, умудрился взорвать бокал, хорошо хоть не стол и прочее. Тогда было принято решение понаблюдать за мальчиком. Но я отвлекся на класс и упустил этот феномен из вида, а зря. Видимо, он не только самостоятельно все взрывал, но еще и умудрялся отрицательно воздействовать своим присутствием на окружающих. Так, например, работающий с ним в паре Невилл Лонгботтом, феерически расплавил котел, но это не главное. То, что у него в итоге получилось, мало походило на эффект, возникающий при добавлении игл дикобраза. Получившаяся гадость прожигала даже камень. Я растерялся, смахнув со стола эту новинку зельеварения, пообещав про себя, что оторву голову лаборантам Отдела Тайн, если они мне не распишут по секундам, что могло дать такой эффект. Мальчик был ранен. Я должен был оказать ему помощь и отправить его в больничное крыло сам, но не смог. Максимум, на что меня тогда хватило — это невербально прервать воздействие зелья на самого Невила. Потому что впервые за эту неделю я смотрел на него с близкого расстояния. С заплаканного личика, так похожего на Алису, смотрели ее же глаза, только не пустые, как у матери, а наполненные болью и обидой. Живые глаза. Я тогда накричал на него и отправил в больничное крыло в сопровождении Симуса. Затем зачем-то повернулся к Поттеру, сидевшему с очередным Уизли.

— Вы, Поттер, почему вы не сказали ему, что нельзя добавлять в зелье иглы дикобраза? Или вы подумали, что если он ошибется, то будете выглядеть лучше его? Из-за вас я записываю еще одно штрафное очко на счет Гриффиндора.

Я смотрел на Поттера, но не видел его, как-то отстраненно отмечая про себя: а причем тут Поттер? Я ведь хотел на Грейнджер наорать».

— А я-то тут причем?

— Мисс Грейнджер, но ведь кто-то же должен был быть у него виноват, а вы его очень уж нервировали в этот день своим поведением. Перси, продолжай.

«Кое-как закончив урок, я быстро прошел в свою комнату и сунул голову под кран с холодной водой. Впервые мне захотелось напиться. Но один я не могу. Единственным другом, с которым могу просто выпить, не выслушивая при этом нотаций, является Малфой, но с ним в последнее время твориться что-то странное. Я подозреваю, что это действие практически снятой мною сети Кронка. Так что Люциус отпадает. И вообще, у меня есть одно подозрение, которое необходимо срочно проверить.

Встряхнувшись и даже не удосужившись высушить волосы, отправился в кабинет Защиты от Темных Искусств.

— Профессор Квиррелл, мне нужен боггарт, у вас не найдется лишнего?

— За-за-зачем?

— А вы как думаете? Мы тут с Альбусом решили наших дам развлечь. Как вы считаете: боггарт в женском туалете для преподавателей — это их порадует? А то они какие-то грустные в последнее время.

— В-вы с-с-с ума с-с-сошли, С-с-северус?

— А что такого? Мы с Альбусом частенько так поступаем.

— А в-вы мне е-его в-в-вернете?

— А вы думаете, наши дамы от него что-нибудь оставят?

— Н-н-но у м-м-меня же з-з-завтра у-урок.

— Ну придумайте что-нибудь. Оборотней поизучайте. А к следующему уроку поймаете нового. Или вы хотите отказать профессору Дамблдору в его невинной просьбе?

— Д-д..н-нет. К-к-конечно н-нет. В-в-возьмите с-с-сундук в с-с-соседнем к-к-кабинете.

— Вы что думаете, я его понесу? Может, Директора позовем, пусть сам тащит?

— Я-я-я н-не п-пони...

— Так, мистер Уизли и мистер Уизли, — обратился я к входящим в класс ученикам, — в соседней комнате вы увидите сундук, возьмете его и перенесете в мой кабинет, рысью!

Парнишек как ветром сдуло.

— М-м-мальчиков н-н-назад н-на у-у-рок в-в-верните.

— Профессор Квиррелл, вы что, действительно думаете, что мы с Директором ваш сундук обратно сами потащим?

— О-оставьте его с-с-себе.

— На хрена он мне нужен? Верну вместе с Уизли к концу урока.

Я быстро вышел из кабинета Защиты. Как же он меня раздражает. И это Темный Лорд! Ворвавшись в свой кабинет, отправил близнецов прогуляться, сказав, что буду ждать их к концу урока.

Так, теперь нужно проверить мою догадку. Я открыл крышку сундука, из нее выплыло серое облачко, которое стало кружить вокруг меня, выискивая мой страх. Наконец, приняв решение, боггарт остановился напротив меня, начиная приобретать форму. Через минуту передо мной стоял Невилл Лонгботтом, окровавленный, с подергивающимися мышцами, как после множественного Круциатуса, и с пустыми, ничего не выражающими глазами. Мой страх, воплощенный в сына женщины, которую когда-то я не смог защитить».

— Минерва, дорогая, тебе тоже кажется, что когда Квиррелл встречался с Северусом — он начинал заикаться по-настоящему? — невозмутимо произнес Дамблдор.

— А тебе не кажется, что Том боялся Северуса больше, чем тебя?

— Конечно не кажется. Я знаю об этом, — с уверенностью заявил Альбус.

— И как часто вас Снейп с уроков снимал? — возмущенно и с какой-то обидой в голосе спросил Рон у своих братьев.

— Довольно часто, — улыбаясь, в голос ответили близнецы.

— Так значит он больше всего на свете боялся увидеть сына Алисы Лонгботтом замученного, окровавленного, сведенного пытками с ума? А то, что они с Малфоем со мной сделали, — это вы считаете нормальным?! — вскочил со своего места Невилл.

— Лонгботтом, ты что говоришь? Я тебя вообще пальцем никогда не трогал, — возмутился Драко.

— А я, Хорек, не о тебе сейчас говорю!

— Мистер Малфой? — обратился к Люциусу Кингсли.

— Мы не сделали ничего такого, что могло пойти ему во вред, — произнес Люциус.

— Люциус, объясниться не хочешь?

— Зачем забегать вперед? Я думаю, Северус..

— Гы-гы-гы...

— Перси, с тобой все хорошо?

— Здесь под подписью P.S.:

«Буквально десять минут назад, когда я патрулировал коридоры, на меня набросился Квиррелл и, вцепившись мне в мантию, совершенно не заикаясь, заорал:

— Северус! Какого хрена! Какого хрена ты не сказал, что в сундуке остался боггарт?!

— Профессор Квиррелл, я вас не понимаю: то вы с пеной у рта доказываете мне, что боггарт у вас последний и совершенно не хотите с ним расставаться, то предъявляете мне претензии, что я его вам вернул! И, кстати, я не знал, что боггарт может вылечить человека от заикания, а не способствовать ему. Не хотите изучить этот феномен поподробнее и опубликовать его в виде статьи?

— С-с-северус! С-с ва-вами не-невозможно р-ра-разговаривать!

— Ну, как хотите. Ваше дело отказаться.

Квиррелл, гневно зыркнув на меня, умчался дальше патрулировать второй этаж. А я еще подумал: нервишки пошаливают у моего любимого Темного Лорда. Пожав плечами, я пошел дальше патрулировать коридор».