***

Елку мы поставили в гостиной только на следующий день. Игрушек у папы не было, и она стояла посреди комнаты, закрывая своими мохнатыми ветками половину экрана телевизора. Папа безропотно терпел. Вообще-то, это забавно: установить дома елку в Форксе. Здесь везде вокруг еловые леса, и этих самых елок – на любой вкус. Но мне казалось, что наша – самая лучшая. И Рождество у меня замечательное!
Ближайшие два дня я провела практически в одиночестве. Папа вставал еще до рассвета и уезжал на дежурство. А потом внезапно потеплело, наледь с дорог молниеносно оттаяла, и у папы выдался выходной. Вечером он сидел в гостиной, пил пиво перед телевизором, пытаясь посмотреть бейсбол сквозь еловые ветки, и говорил по телефону с Билли.
- Завтра хотим выбраться на рыбалку. Дороги вроде ничего… - предупредил меня Чарли. Я кивнула. Папа давно никуда не ездил, хорошо, что он встретится со старым другом. Билли к нам приехать не мог, Джейкоба с ним сейчас не было, а Чарли не хотел оставлять меня одну. Мы и так-то мало виделись из-за его работы. А я внезапно почувствовала, что пришло время принимать решения.
Каждое утро для меня начиналось с нескольких глотков крови. После этого я прекрасно себя чувствовала весь день, хотя никаких суперспособностей, присущих семейству Калленов, за собой так и не заметила. Внешность моя тоже приходила потихоньку в порядок, но это скорее напоминало обычное выздоровление после тяжелой болезни: круги под глазами исчезли, цвет кожи стал более свежим, горестные складки на лице пропали, хотя несколько морщинок около глаз так и не желали исчезать. Волосы по-прежнему оставались цвета соли с перцем, хотя сильно отросли в длину. И, несмотря на то, что многое было мне непонятным, я стала спокойнее. У меня стали появляться мысли о будущем.
Грустно было оставлять Чарли одного, но ничего не поделаешь. Если я не буду меняться, то моя жизнь продлится на неопределенное время, и что тогда? И в то же время мучили мысли о том, как же мало мы с ним общаемся. Вот только–только начало что-то налаживаться, и мне снова надо будет скрыться. Положим, я смогу с ним перезваниваться, общаться через интернет, но это же не то. Да, прятаться я не буду, Карлайл придумал роскошное объяснение моему вампиризму, но через какое-то время и оно не сможет объяснить того, что я не меняюсь. Или со мной ничего особенного не происходит? Ну укусил меня зверек, сделали уколы от бешенства, остались какие-то непонятные антитела.
Чупик, кстати, так и не появился. Я уже не знала, надеяться на его возвращение или нет. С одной стороны, вряд ли с ним что-либо случилось, но, с другой, мне его очень не хватало. И в радужной оболочке своих карих глаз я с изумлением обнаружила красные точки. Как у Чупа в последнее время.
Я решила учиться дальше. Все эти дни, пока папа был на работе, я провела в интернете в поисках подходящего учебного заведения. Из-за всех событий я потеряла год, и теперь чтобы учиться там, где хотелось, необходимо было окончить подготовительные курсы. К тому же в свой последний год в школе я как-то больше была озабочена проблемами личной жизни, чем учебой, так что мои знания оставляли желать лучшего. Немного порывшись в поисках подходящего варианта, я улеглась в кровать и как во все дни после приезда из больницы моментально заснула. И какой я после этого вампир?
***
Я проснулась от оглушительного грохота, вскочила с кровати и вышла на лестницу. Понятно, папа доставал удочки и уронил остальное. Кто хранил что-либо в кладовке, тот поймет.
- Извини, Белз. Я не нарочно. Сейчас уеду, а ты досыпай.
- Ничего, все в порядке.
Я развернулась и пошла к себе. В окне было почти темно, до рассвета еще полчаса, не меньше. Папа сейчас уедет с Билли на рыбалку на целый день, а я… Стоп!
Я вылетела из комнаты и застала папу у входной двери:
- Можно с вами?
Папа уставился на меня, а потом произнес:
- Ну… Конечно можно!
- Я быстро! – с этими словами я рванула вверх по лестнице, прикидывая, что нужно взять и надеть. За спиной раздался голос Чарли, говорящего по телефону:
- Билли, мы приедем чуть позже. Надо подобрать удочку Белле. Да, она едет с нами…
Окончание я не услышала, заметавшись по комнате.
- Белла! – прокричал папа снизу. – Не торопись! Это же не поезд, мы успеем.
Я в это время пыталась сообразить, пойдет ли полосатый носок в пару с однотонным или все-таки подыскать одинаковые. Теплый свитер поверх футболки, джинсы, носки в горошек - я была почти готова. Схватив сумку, сунула туда книгу, которую читала, плеер, шерстяные носки, пару перчаток. Когда я спустилась вниз, то увидела посреди гостиной большую гору вещей, из которой антеннами торчали удилища. Папы не было видно.
- Пап? – робко спросила я, испугавшись, что слишком задержалась.
- Я здесь. - Чарли был в кухне. – Удочку тебе я нашел, мой первый спиннинг.
Шипел чайник, а папа на столе сооружал бутерброды с сыром. Потом полез в холодильник, достал упаковку колбасы, задумчиво посмотрел на нее и, проворчав: «Ты же это не ешь», убрал обратно. Я застыла в дверях. Мой папа собирался с дочерью на рыбалку. Он заварил в термосе чай, сделал бутерброды, завернул их в оберточную бумагу и не забыл положить салфетки. Чарли никогда никуда вот так вот со мной не ездил. Он собирался, как будто мне было пять лет. А мне почти двадцать. И я стояла в дверях и понимала, что еще чуть-чуть и зареву в голос. Моей сообразительности хватило на то, чтобы вылететь с кухни и подняться к себе, будто что-то забыла. Я стояла у окна и хватала ртом воздух, чтобы успокоиться. Папа столько пропустил в моей жизни, он хотел разделить со мной свою жизнь, хотел обо мне заботиться и готов был начать в любую секунду. Лишь бы дали повод. И мне понадобилось вырасти, чтобы этот повод ему дать.
- Запасные носки я взял! – раздался его голос снизу. Я высморкалась, еще раз подняла голову к потолку, чтобы не расплакаться, и ответила:
- Хорошо! Я уже готова! - и спустилась вниз.
Я расположилась в машине на заднем сидении. Переднее кресло заранее предназначалось для Билли, которому иначе было не разместиться. Всю дорогу до резервации мы с папой молчали, но в этот раз тишина не давила. Я вспомнила, как боялась ехать с Чарли, когда только приехала в Форкс, боялась того, что нам не о чем будет говорить. Сейчас я понимала, что близость не определяется наличием общих тем для разговора. Мы с папой опять молчали, но это было молчанием двух близких людей. Мы отдыхали в этой тишине рядом друг с другом. А еще мы вместе ехали на рыбалку.
Хорошо бы еще понять, как ловить рыбу, подумала я, но испугаться как следует не успела. Мы доехали до резервации, и в нашу молчаливую компанию влился Билли, который был в прекрасном настроении, смеялся, шутил и обещал мне огромную рыбу и множество маленькой. Чарли только ухмылялся, а я постаралась поддержать разговор, пытаясь удержать инвалидное кресло, которое все время норовило скатиться и придавить меня на моем сидении.
У одного из указателей о частном владении Чарли затормозил и вышел из машины, чтобы открыть ворота.
- Пап, а мы где? – спросила я, напоминая всем о своем топографическом кретинизме.
Билли расхохотался, а папа, усаживаясь за руль, объяснил:
- Это летний подростковый лагерь. Я должен зимой следить за порядком, и мне разрешено пользоваться причалом.
- Каким причалом? Зачем?
- А как, ты думаешь, я буду передвигаться вдоль озера? – подскакивая на ухабах грунтовой подмороженной дороги, хохотнул Билли. – На вертолете, что ли?
Ох как неудобно получилось…
- Хотя спасибо. Приятно, когда тебя не воспринимают как инвалида.
Меня немного отпустило, но я все равно ехала красная, как помидор.
Через несколько минут папа остановился и заглушил мотор.
- Вылезай и не мешайся под ногами, - скомандовал он мне.
Я вылезла и ближайшие полчаса переходила с места на место, чтобы не мешать выгрузке Билли и кучи вещей. В результате Билли на коляске покатил по дороге к причалу, а мы с папой, нагрузившись как два мула, потащились следом. Билли выбрал место, где будет рыбачить, зафиксировал колеса и посоветовал нам куда-нибудь убраться и не пугать рыбу. Папа ухмыльнулся и послушно двинул вдоль берега.
- Пап, а как это делается? Я ведь никогда в жизни на рыбалке не была… - с тоской произнесла я, усаживаясь на раскладной стульчик, который Чарли установил для меня на краю причала.
Через час я уже считала себя опытным рыболовом. Для начала я зацепила крючком себя за куртку, уронила мотыля в воду, а следом и стаканчик с кофе, и оцарапала себе руку. Папа с фатализмом пожимал на все плечами, а когда я уронила наживку, прокомментировал мой ляп фразой: «Считай, прикормила место».
А через два часа я поймала свою первую рыбу. Она была крошечной, и я ее отпустила. Но у меня получилось! Билли специально приехал посмотреть на мой улов и очень обрадовался (или хохотал надо мной, как вам будет угодно).
К концу этого дня я поймала две маленькие рыбки и одну большую (большая была таковой только по сравнению с маленькими) и почувствовала себя завзятым рыболовом. Никогда не думала, что это так интересно! Когда мы выезжали с территории лагеря, Билли произнес:
- Как-то не очень сегодня клев был.
А я на его слова со знанием дела возразила:
- Нормальный клев, – и не сразу поняла, почему они с папой расхохотались.
Поужинать мы заехали в небольшое кафе на окраине Форкса. Уставшие, пропахшие рыбой, мы уселись за дальний столик вдвоем. Билли мы доставили в резервацию и выгрузили у его домика - у индейца на вечер были свои планы. Темнокожая официантка приняла наш заказ и отошла, а я неожиданно растерялась. Мне казалось, что все косятся на меня, вспоминая несостоявшуюся свадьбу, и очень боялась какого-нибудь вопроса об этом. По сути, я не знала никого из этих людей, которые постоянно жили и работали в Форксе.
- Привет, шериф! - обратился к папе лысоватый высокий мужчина лет сорока. – Какими судьбами?
- Привет! Мы с рыбалки, - немногословно ответил Чарли.
- С Билли ездили? Как клев? – Мужик, который до этого момента, судя по всему, играл в бильярд, подошел к нашему столику вместе с кием.
- С дочерью, - папа произнес это таким тоном, как будто иначе и быть не могло. – Ну и Билли захватили. Белз считает, что клев вроде ничего.
Мужчина немного удивленно посмотрел в мою сторону.
- Вообще, я с ней согласен. Хорошо порыбачили, - с этими словами папа впился зубами в гамбургер.
- Как там, все в порядке? - Я не сразу поняла, что вопрос официантки адресовался мне. – В прошлом году какая-то банда хулиганов разрушила причал, да еще и домик подожгла.
- Да, - кивнула я, совсем растерянная вопросом. Как-то не думала, что меня можно спросить не о свадьбе. – Хотя сами домики мы не видели, но так вроде все в порядке.
- Это хорошо, - обрадовалась женщина. – Моему сыну нравится там отдыхать.
- Белла, а ты меня помнишь? – каким-то жалобным голосом спросил меня лысый мужчина с кием.
- Фил, ты спрашиваешь это пятый раз за последние два года, - ответил ему папа, пока я пыталась вспомнить его лицо в череде свадебных гостей. – Когда ты был Санта Клаусом, ей было всего четыре. И да, впечатление ты произвел.
Я радостно закивала головой, поняв, что могу ничего не вспоминать.
- Полночи успокоить ребенка не могли… - тихо пробубнил папа в усы. От неожиданности я фыркнула в чашку с кофе. А когда подняла глаза, то увидела, что официантка тоже смеется, а сам мужчина вовсе не обиделся, а улыбается с нами вместе.
- Завтра на рыбалку поеду, - сообщил нам он. – Раз вы говорите, что клев есть, надо ехать.
И тут я неожиданно поняла, что он произнес. «Вы». Я и папа. Я – своя. Меня приняли жители этого дождливого города в лесном краю.
К нам еще подходили какие-то люди, здоровались с Чарли, задавали вопросы о разных вещах, кто-то даже спросил меня: «Как дела?», но все это я воспринимала уже как совершенно нормальную ситуацию. Я здесь живу так же, как и они, мы соседи. Официантка принесла мне пирог с черникой, и я отметила, как она незаметно поправила папе воротник на свитере. Это не вызвало никакого отторжения, и Чарли так мило покраснел. Лысый мужик взял пиво и принялся обсуждать зимнюю рыбалку с кем-то из своих знакомых, размахивая руками. А я тихонько клевала носом.