Глава 6. Уснуть. И видеть сны?




Холодный голос Элеонор Уолдорф эхом разнесся по комнате, и Блэр еще сильнее зажмурила глаза, ненавидя ту дрожь, что сейчас пронзала ее тело. Она не должна бояться своей матери.
Однако когда дело касается отношений Блэр с Нэйтом, Элеонор может быть по-настоящему страшна.

Одна из самых влиятельных в мире моды женщина направилась к дочери, покачивая затянутыми в шелк бедрами, поправляя на ходу свои каштановые волосы с шоколадным оттенком. Блэр не открывала глаз, пока мать не подошла к ней вплотную, слушая, как мерно стучат по мраморному полу каблучки темно-синих «Лабутэнов» Элеонор.

Интересно, почему Блэр не бросилась в ванную, как только Серена ушла от нее, а сейчас, когда девушка услышала вежливое покашливание своей матери, ей оставалось только вдохнуть поглубже.
-Блэр? – почти приказным тоном произнесла Элеонор, обращаясь к и без того напряженной дочери. - Мы должны поговорить о том, что произошло. Это правда? – Ее голос был мягким, слегка разочарованным, отчего Блэр сжалась еще больше. Девушке не нужно было открывать глаз, чтобы понять: лицо ее матери исказилось сейчас в том выражении лица, что она ненавидела больше всего – оно отражало стыд. От одной этой мысли у нее скрутило желудок.
Но Блэр заставила себя подняться с дивана, встать и заглянуть в глаза, что отражали ее собственные, прошептав:
- Да, мама, это правда.
От неожиданности с губ Элеонор слетел невнятный звук, и ей пришлось прикрыть рукой рот, чтобы заглушить его.
- Что случилось?

Блэр опустила голову, и слезы непроизвольно полились из ее глаз. Она колебалась с ответом, дергая за подол сарафана в отчаянной попытке разгладить его складки. Воздуха вдруг оказалось предательски мало, неприкрытое пламя во взгляде ее матери разлилось румянцем по щекам девушки. Очертания складок одежды расплывались в ее глазах, застилаемых слезами, Блэр поспешно сглотнула, пытаясь «сделать лицо», как она всегда делала для своей матери.
Но Блэр не могла. Не в этот раз.

После долгого молчания, Блэр, наконец, подняла голову и с расправленными плечами произнесла:
- Это произошло на свадьбе Шепарда. Это все, что я знаю.
Конечно, Блэр знала гораздо больше, но она не хотела, чтобы ее мать узнала все подробности, не сейчас. Мысль о том, что Серена и Нейт сейчас могут быть вместе, заставила течь слезы с новой силой. Тем более теперь, когда пары Блэр и Нейт уже не существует, а ее дружба с Сереной была под большим вопросом. Девушка не могла рассказать матери все. Не тогда, когда он разбил ее сердце.

Элеонор медленно покачала головой, прошептав что-то. Блэр содрогнулась. Это было именно то, чего девушка пыталась избежать. У ее матери было достаточно причин, чтобы ненавидеть свою дочь, достаточно причин желать того, чтобы ее дочерью была Серена. А теперь еще и это… Блэр знала – Элеонор никогда не простит ее.
Но девушка смело посмотрела в глаза матери, она выглядела непоколебимой. Она должна быть сильной. Должна быть.

Элеонор спросила у дочери:
- Ты уже говорила с Натаниэлем?
Блэр не хотела вдаваться в подробности, она не хотела, чтобы ее мать узнала, что они с Нейтом расстались.
- Пока нет, - бросила она небрежно, не обращая внимания на румянец, постепенно окрашивавший ее щеки. – Я подумала, что лучше пока подождать с этим.
- И почему же? – Голос Элеонор был холодным, лишенным всяких эмоций.
Блэр сглотнула, собираясь с мыслями.
- Я просто подумала, что мы должны позволить пыли осесть. Нам обоим нужно время, чтобы подумать о том, что произошло.
- Какая же ты глупая, - Элеонор продолжила свои наставления: - если ты будешь ждать, то Натаниэль подумает, что ты бросила его.
- Может и так, мама, - настаивала на своем Блэр, отчаянно сжав кулачки, - но я должна быть свободна в том, чтобы принять это решение самостоятельно.
Элеонор изумленно покачала головой.
– Нет, ты только все испортишь. – Она снова вздохнула, пробормотав: - Наверное, я должна была знать. Ты слишком скучна, чтобы надолго привлечь внимание Арчибальда. – Элеонор посмотрела на дочь с презрением, скрытым в глубине ее глаз, не обращая внимания на маленькую жемчужину влаги, скатившуюся по щеке Блэр. – Вот и цена тому, что Серена увела его у тебя. Тебе все таки нужно было прилагать больше усилий.

Блэр вызывающе взглянула на мать, в ее глазах кипел праведный гнев. – Мама, я не думаю, что справедливо сейчас судить меня. Ты не знаешь ничего конкретного о той ситуации.
В повисшей тишине Блэр прикрыла глаза, молясь про себя о прощении, когда почувствовала, как пальцы Элеонор сомкнулись на ее подбородке. Она покачнулась на ногах, чувствуя себя неуверенно, но улыбнулась, скрываясь за темнотой сомкнутых век. Это было намного легче, чем заглянуть сейчас в карие глаза своей матери и увидеть отражающиеся в них эмоции. Эти глаза никогда не были теплыми, нет. Но, по крайней мере, до этого случая они были равнодушными.
Сейчас же они смотрели презрительно.
- Я знаю достаточно, - проговорила Элеонор. - Открой глаза и посмотри на меня!
Блэр была вынуждена открыть глаза. – Я не сделала ничего плохого, ма…
- Молчи! – прокричала Элеонор, ударив Блэр по лицу. – Ты уже достаточно опозорила меня этими новостями. Я не позволю тебе оправдаться в своих действиях! Нет ничего, что ты могла сказать мне в объяснение, почему же ты смогла отпустить его.

Блэр сотрясала дрожь под уничижающим взглядом матери, девушка была слишком потрясена, чтобы потереть ушибленное место. Мать никогда не била ее прежде. Блэр еще никогда не видела ее настолько разозленной. А сейчас… Сейчас все, кажется, было потеряно.
Однако Блэр знала, что если она и рассчитывала, что мать когда-нибудь ее простит, то не должна была показывать, как обидел ее лишь один жест Элеонор. Блэр не могла себе этого позволить. Но боль от всего произошедшего, смесь из страданий, сожалений и стыда, которая отчетливо отражалась в глазах матери, прорвалась через тонкую пелену любви, что когда-то, как думала Блэр, подарил ей Чак, окружающей ее хрупкое тело. И уже в следующий момент глаза девушки закрылись, и она рухнула на пол. Темнота снова была столь спасительной для нее. Больше никаких картинок совместного счастья Нейта и Серены, только она – темнота…
- Блэр, - Элеонор была как всегда собранна, - ты пойдешь к Натаниэлю и извинишься за то, что была недостаточно хороша для него. Это будет хоть каким-то шансом сохранить ваши отношения.
Блэр кивнула, прошептав: - А если я не смогу?

Повисла тишина. Блэр только слышала, как мать подняла свою руку и забрала выбившуюся прядь своей прически за ухо. Как бы и ей, Блэр, сейчас хотелось, чтобы Элеонор пригладила ее волосы, лишь один раз. Ее мать никогда не делала этого прежде, но в этот момент такой жест казался бы совершенно не возможным.
Наконец, Элеонор заговорила. Ее слова проникали в самое сердце, достигая своей цели.
- Ты, как всегда, разочаровала меня. Мне больше нечего тебе сказать.
- Элеонор, - Блэр звала свою мать, ожидая, что звук ее имени, сорвавшийся с губ дочери, вызовет хоть какие-то эмоции в сердце этой женщины. Девушка думала, что если сумеет показать матери, насколько они отдалились друг друга. Отдались так, что Блэр уже не думает о ней, как о своей матери. Может, тогда она услышит слова извинений в свой адрес, но… Все, что сейчас слышала Блэр – удаляющийся звук каблуков Элеонор.

Девушка еще долго лежала на месте, ее глаза были закрыты. Она не смела раскрыть глаз. Пустота этой комнаты потрясла бы ее. Гораздо проще сейчас было просто лежать, прижав щеку к прохладному полу, позволяя своим слезам беспрепятственно струиться вниз.

Однако вскоре неприятное ощущение в желудке заставило Блэр оторвать себя от пола и подняться по лестнице, ей нужно было избавиться от собравшейся желчи в своем горле. Ей нужно было это сделать, потому что мать была жестоко разочарована в ней. Но внезапно Блэр вспомнила, что отправляла сообщение Чаку. Девушка откинула крышку своего Sidekick, надеясь, что Чак уже ответил на него. Сейчас он мог быть уже на пути к ее квартире, или даже в ее спальне…

Боль и отчаяние пронзили Блэр, когда она обнаружила свою кровать пустой. Значит, она была должна сделать то, что делала всегда. Девушка вновь поплелась в сторону ванной, ей не оставалось ничего другого. Ее мать ненавидела ее. Ее парень, ее бывший парень – поправила она сама себя с небольшой, но гордой улыбкой на губах – больше не заботится о ней. Она отправила куда подальше свою лучшую подругу. И вот человек, которого она лю… - об этом Блэр не хотела даже и думать – он ушел. Чак ушел. И он больше не вернется к ней. Нет.

Блэр была сбита с толку, полностью вымотана, разбита. Она сминала пальцами мягкую ткань своего дизайнерского платья, пыталась убрать свои длинные волосы за уши, щипала свои щеки, чтобы придать им хоть сколько-нибудь розоватый оттенок. Блэр нужно было жить дальше. Ей нужно было выжить, как она всегда это и делала.

Волна усталости накатила с головой, как только она закрыла за собой дверь ванной комнаты. Все это было слишком для нее одной. Для одной хрупкой девушки в этом огромном мире.
Блэр стояла перед унитазом и думала, как долго ее тело еще будет сдерживать свои позывы. Вскоре это время пришло. Девушка видела примесь крови в своих рвотных массах еще тогда, когда узнала, что было между Сереной и Нейтом. Тогда она, конечно, ничего не рассказала об этом Чаку.
Но сейчас Блэр знала, что конец близок. И она была почти – как у нее язык поворачивался такое сказать? – почти рада. Это было бы таким облегчением – просто закрыть глаза. Это будет очередным бегством. Блэр хотела этого. Она нуждалась в этом.

И, в очередной раз, наклонившись над унитазом, выворачивая себя на изнанку, оставляя в прошлом ту девушку, что она знала, где-то в прошлом. Больше она не Блэр Уолдорф. Теперь она обычная, одинокая, ни в чем не уверенная девушка, до которой никому нет никакого дела.
Слезы очередным потоком брызнули из ее глаз, но она проигнорировала их, как обычно это и делала.

Но звук голоса - глубокий, настойчивый, такой до боли знакомый, заставил Блэр воспарить в объятиях того человека, без которого она просто не могла жить.
- Блэр… - неистово прошептал Чак. Его темные глаза были голодными, жадными до прикосновений к этой мягкой коже, до покалываний в кончиках пальцев, которые он почувствовал, когда откинул прядки спутанных волос от ее личика. Он болезненно нуждался в том, чтобы держать ее сейчас в своих объятиях, стирать поцелуями маленькие слезинки, говорить Блэр, как она прекрасна, потому что так и было на самом деле.

Блэр плакала у него на руках, ее тело содрогалось с каждым очередным подавленным рыданием. И в этот момент девушка поняла, что ей нужно отпустить свое прошлое. И это она сможет сделать только с Чаком. Потому что только в его руках, когда его губы беспрестанно целовали ее волосы, а сам он шептал утешающие слова ей на ушко, только в этих объятиях она чувствовала себя дома, или, по крайней мере, на пути к нему. С Чаком Блэр чувствовала все то, чего ей не хватало все эти годы. Дом. Безопасность. Любовь.

Прошло некоторое время, Чак продолжал молчать, будучи не в состоянии подобрать нужных слов, и Блэр поняла это.
Чак привел девушку к постели, усадил и заглянул в ее глаза: шоколадно-коричневые с чуть рыжеватой каемкой, которые до сих пор его завораживали. Он погладил Блэр по щеке, прошелся пальцами по заплаканному личику. Ответная улыбка Блэр была грустной, потерянной. Но все же это была улыбка. И это уже был намек на ту девушку, которой она была прежде.
Ладонь Чака все еще была на щеке девушки, и Блэр, закрыв глаза, прижалась к ней почти бессознательно, а голова упала на его плечо. Ее слезы почти высохли, и Чак прошептал, уже зная – с помощью Дороты, естественно – что произошло между ней и ее матерью, и полагал, что ей нужно забыться на какое-то время, уйти от плохих воспоминаний.
- Блэр, может, ты хочешь прилечь?
Блэр нашла в себе силы кивком ответить на вопрос.

Чак бережно помог девушке устроиться в кровати, и наградой ему послужила улыбка Блэр. Чак был так осторожен с ней, будто думал, что она может сломаться от одного неловкого движения.
Молодой человек прилег рядом, и Блэр прижалась к нему всем телом. Они долго лежали вместе, он поправлял ее волосы, а она, не отрываясь, смотрела ему в глаза. Их взгляды, полные желания и страсти, куда же они делись теперь?

Блэр первой нарушила молчание: - Откуда ты узнал? – Она придвинулась ближе к Чаку и почувствовала трепет, когда мужчина еще теснее, интимнее переплел ее ноги со своими. Тепло его тела проникало в нее, и в этом Блэр нашла необходимое ей успокоение. Она была так близка к Чаку в этот момент, она чувствовала, как бьется его сердце.

Боже, она любила его…

- Ну, я получил твое сообщение, - прошептал он, а его губы в очередной раз прошлись по ее лбу, щекам, векам, затем Чак едва уловимо улыбнулся, почувствовав, в какой трепет он приводит Блэр. – И собирался приехать, несмотря на нашу…эм… размолвку.
Он рассмеялся чуть печально, а Блэр захихикала, как она использовала эту фразу в разговоре с Доротой.
- А потом… - Чак замолчал, и Блэр обеспокоенно заглянула ему в глаза, ожидая продолжения, но он продолжил после небольшой паузы: - Я знал, что что-то не так.
В этот момент Блэр почувствовала, как он сжал свободную руку в кулак, и она нежно погладила его пальцы, поднеся их к своим губам. Чак посмотрел на нее вопросительно, но девушка лишь покачала в ответ головой. У них еще будет время. Будет время поговорить о том, что изменилось между ними. Чуть позже.
- Ты в порядке? – Вопрос Чака повис в воздухе, Блэр не знала, как ответить на этот вопрос. – Я многое подозревал, - произнес он мрачно, прижимая девушку еще ближе к себе. Блэр чувствовала, как сильно ему необходимо подтверждение того, что она жива и здорова, или, по крайней мере, что хуже уже не будет.

Блэр не могла ничего сказать. Она знала, что если покажет Чаку, насколько нуждается в нем, он, безусловно, оставит ее в ближайшем обозримом будущем.
- Я слышал, ты рассталась с дорогим Натаниэлем, - спокойно произнес Чак, глядя на девушку с нескрываемым обожанием. Глубина его эмоций была откровением для Блэр, поэтому она просто закрыла глаза и почувствовала, как непрошенные слезы тихо струятся по ее лицу.
Но Чак просто склонился к ее лицу и стер поцелуем каждую слезинку, улыбнулся и прошептал, опаляя дыханием кожу: - Я горжусь тобой.
Блэр улыбнулась и открыла глаза, позволяя, наконец, ощущать себе те эмоции, которым не могла подобрать названия, но они определенно были сейчас между ними. Еще момент, и девушка бы поверила, что Чак заботится о ней. Но думать таким образом было чертовски опасно…
И она ничего не могла с собой поделать.

Блэр хотела рассказать Чаку, что рассталась с Нейтом из-за него, хотела сказать, что когда смотрела на своего официального парня, понимала, что тот никогда не сравнится с мужчиной, что сейчас держал ее в своих объятьях. Но слова никак не могли сорваться с ее губ, и Блэр сумела только прошептать: - Я не могла оставаться с ним… Не после того, что он сделал.
Чак заглянул ей в глаза, вынуждая Блэр сказать больше, но она молчала, и в полной тишине он сломал ее невидимые барьеры одним простым вопросом: - Это больно?

В этот момент Блэр поняла, что до сих пор никто не задавал ей подобного вопроса. И осознала она это, когда посмотрела на Чака, как на мужчину, которым он мог бы быть, как на мужчину, которым будет, отражаясь сейчас в его янтарных глазах, которые были только у этого человека. И этот человек был единственным, кто когда-либо заботился о ней, поэтому она ответила ему честно:
- Да. Но, в итоге, все не так печально. Я рада, что ушла от него.

И после этого двое влюбленных замолчали, они просто держали друг друга в объятиях. Слезы Блэр беспрепятственно текли по лицу, руки Чака прижимали ее хрупкое тело еще ближе. Все дело было в том, что они оба знали – этот момент не будет длиться вечно. Они – Чак и Блэр, а значит, они не должны быть вместе, независимо от того, насколько каждый из них нуждается друг в друге.
Чак, наконец, прервал молчание, прошептав:
- Блэр, ты не должна продолжать делать это с собой.
- А я и не делала этого! – возразила она горячо.
- Но ты собиралась это сделать. – На это у девушки не было ответа. – Может быть, - Чак начал покрывать легкими поцелуями ее лоб, - тебе нужно принять чью-то помощь?
Блэр яростно замотала головой, уткнувшись лицом в грудь Чаку и сдавленно бормоча: Нет, нет, никто не должен знать.

Чак вздохнул, продолжая рассеянно гладить ее волосы, и в этот момент понял, что Блэр – единственная девушка, в чьей кровати он просто лежал. Это было так незнакомо ему, такая близость… Секс был всегда его сильной стороной, он знал, что и когда делать, как и кому говорить. Но это… это было другим.
Наконец, Чак прошептал: - Я не могу стоять в стороне и наблюдать за тем, как ты себя уничтожаешь.
И эти слова, что бы они ни значили, вызвали вспышку ярости у Блэр, отчего она мгновенно вырвалась из объятий Чака и села в кровати. Девушка посмотрела на него, недовольная просто тем фактом, что он предложил ей воспользоваться профессиональной помощью для лечения ее булимии – какое дурацкое слово для такой прекрасной вещи. Но также она не могла отрицать, что эти слова, слетевшие с губ самого Чака Басса, почти надломили ее решимость. Он заботился. Он действительно заботился о Блэр.

Но это была ее проблема и только ее. Блэр должна быть совершенством. И она никогда не позволит, что-то решать ему за нее. Поэтому сейчас она сидела, скрестив руки на груди в защитном жесте, и цеплялась за эту возможность – она должна показать Чаку, что он не сможет защитить ее, никто не сможет.
- Нейт бы оставил меня в покое.

И уже в следующую секунду Блэр пожалела о сказанном, потому что ту печаль, что отразилась в глазах Чака, девушка едва ли могла вынести. Она искренне не хотела сравнивать его со своим бывшим парнем. Она лишь пыталась дать ему понять, что должна преодолеть все это сама. Однако ей следовало быть более осторожнее в своих выражениях. Чак всегда ревновал ее к Нейту.

А сейчас он, наверное, думал, что все, из-за чего она так переживала – это лишь из-за потери своей первой любви.
- Я… - прошептала Блэр, отчаянно пытаясь спасти ситуацию, прогнать боль из обычно сияющих глаз Чака. – Я не это имела в виду.
- Тогда что же ты имела в виду, - сердито проговорил Чак, и Блэр вздохнула с облегчением. Она знала, что он вел себя таким образом, чтобы не показывать свою уязвимость. И это означало, что он не оставит ее. Не сейчас. Пока нет.
- Я только хотела сказать, что пока не готова кому-либо рассказывать об этом. – Девушка неотрывно следила за эмоциями, мелькающими в глазах Чака, и слова, последовавшие за этим, слетели с ее губ прежде, чем она успела подумать, что он может в них услышать: - И тогда все будут знать о нас.

Его непоколебимое молчание шокировало ее, сломало. Вспышку боли, что на секунду приземлилась в ее глазах, она быстро прогнала.
В следующее мгновение Чак процедил сквозь зубы: - И, конечно, ты не сможешь уже иметь, кого захочешь, если ты будешь связана с Чаком Бассом.
Он произнес свое собственное имя с таким презрением, что Блэр чуть не задохнулась. Неужели он настолько ненавидел себя?

Блэр протянула к мужчине свою хрупкую руку, но он отшатнулся от нее, сел в постели и взглянул девушке в глаза, пока она почти молила: - Это вовсе не так…
Он поморщился, наклонившись к ней, и ухмыльнулся, когда увидел бисеринку пота на ее лбу. Эта внезапная близость с ним пьянила девушку, сводила с ума. Все, чего она сейчас хотела – это поцеловать его. Пусть Чак заберет ее из плена боли, отчаяния и мучительных сожалений. Блэр нуждалась в нем, ей было нужно слышать его сердцебиение и ощущать его проворные пальцы в своих волосах.

Но Чак лишь прошептал, приблизившись максимально к девушке: - Тогда что же это такое, Блэр? Давай не будем забывать, что это я спас тебя.
Она даже не обратила внимания на его насмешливый тон. Это лишь его личные барьеры – напомнила она себе – его психологическая защита. Он не хотел, чтобы его ранили. И сейчас Блэр внезапно осознала, что может помочь ему. Она не хотела его терять, он значил для нее слишком многое. И она решила, что чтобы спасти себя, чтобы спасти его, она должна выявить реальную причину, почему она не хочет, чтобы кто-то знал – Чак ее единственный спаситель.

- И я благодарна тебе за это, - прошептала Блэр, щекоча своим дыханием кожу Чака, - но это должно прекратиться. Никто не должен знать, что я полагаюсь на тебя, потому что тогда все будут думать, что я изменила Нейту.
Голос Блэр был тихим, и она сразу отвела свои глаза, чтобы не встречаться со взглядом Чака.
– И я не могу дать ему повод и оправдать, таким образом, его секс с Сереной.
Чак выпрямился, будто услышал то, что его немало удивило, и посмотрел на Блэр. Глаза холодные, бесчувственные.
- Я полагаю, это означает, что ты собираешься вернуться к бедному Натаниэлю?
Блэр съежилась и отпрянула от Чака, изрядно разозлившись, она не могла поверить, что он думал о ней таким образом. И уже в следующую секунду она отвесила ему звонкую пощечину, отчего ее руку пронзила жгучая боль, но девушка не остановилась, чтобы извиниться за свой опрометчивый поступок.
- Я не могу поверить, что ты так думаешь обо мне! После всего, что Нейт сделал мне, неужели ты думаешь, что я могу вернуться к нему?
Но Блэр все же быстро опомнилась, к ней живо вернулась ощущение от пощечины ее матери. И сейчас, стоя в кровати на коленях, девушка плакала. Жестокость этого момента, полное недоверие к столь близкому человеку… Она не могла сдвинуться с места, не веря, что смогла ударить Чака. Он был для нее всем. Как же она могла причинить ему боль? А затем Блэр шептала, и слова ее смешивались со струящимися слезами:
- Извини, прости, я не хотела…
Чак не знал, что сказать. Он не понимал такой резкой перемены в настроении Блэр. Он мог только снова заключить ее в объятия и успокаивающе шептать:
- Тсс… Блэр… Все будет в порядке.
Щеки Блэр были влажными от слез, улыбка однобокой, она подняла свои заплаканные глаза и спросила:
- Ты правда думал, что я вернусь к нему?
Чак сделал мучительное выражение лица, и Блэр была шокирована этим откровением, отчего практически закричала:
- Чак, я была с Нейтом все эти годы, потому что мои родители хотели, чтобы я была с ним, и потому, что он уделял мне много своего внимания и покупал подарки, все это заставляло меня чувствовать себя особенной. Но я не буду – не буду! – оставаться с тем, кто спал с моей лучшей подругой.
Чак находился от Блэр на расстоянии вытянутой руки и, схватив ее, прошептал грозно, неотрывно глядя ей в глаза:
- Он делает тебе больно, игнорирует тебя и твои чувства, и… ты все равно вернешься к нему. Я не могу надеяться, что в этот раз будет что-то по-другому.
- Он… - девушка шептала, пытаясь убедить не себя, а скорее Чака. – Он разбил мое сердце и даже не задумался об этом. Он никогда не заботился обо мне. И если бы не из-за него, не из-за Серены, я бы никогда не стала причинять себе вред.
Чак кивнул, и Блэр мягко провела своими губами по его губам.
- Я не хочу возвращаться к нему. Не сейчас. Никогда.
Но Чак, видимо, услышал нотки сомнения в ее голосе, так как прошептал:
- Это не правда. И ты это знаешь.
- Не правда?! – Блэр кричала, не веря тому, что только что услышала от Чака, она не хотела верить в это. – Я не люблю его больше, если вообще когда-то любила! Чак, он мне больше не нужен.
Блэр говорила чистую правду. Как только Чак мог не замечать этого?
Но он только покачал головой, поднялся с кровати и наклонился к девушке, поцеловав ее в лоб со словами: - Он подходит тебе больше, Блэр.
- Он не… - невнятно пробормотала Блэр, подползая ближе к мужчине, цепляясь за него руками. Он должен остаться здесь. Он должен.
Чак мягко отстранил девушку.
- Я должен идти, Блэр.

Она покачала головой, в недоумении провожая его взглядом до двери, где Чак обернулся и проговорил:
- Ты была права. Никто не должен знать о нас.
- Но я передумала! – прокричала она, подбегая к нему.
- Мне очень жаль, Блэр. Я должен идти.

Эти слова разбили ее сердце. Он уходил. Уходил.

- Нет, не уходи… - Блэр рухнула на пол с остекленевшим от бессилия взглядом. Она не могла себе представить жизнь без Чака. Он поддерживал ее и успокаивал, когда ей было плохо, он по кусочкам собрал ее жизнь, он смеялся над ее шутками, он говорил ей, что она красивая. Чак был для нее всем.

И Блэр поняла это только сейчас.

Чак медленно отошел от нее, останавливаясь у двери и поворачиваясь к ней.
- Мне очень жаль, Блэр, но так будет лучше.
- Как это может быть к лучшему? – произнесла она вслух, даже не потрудившись вытереть все мокрое от слез лицо.
- Потому что, Блэр, - прошептал Чак, а его глаза были наполнены болью и… смирением, - с Нейтом тебе становится лучше.
Мужчина сделал последний шаг к двери, но сдавленный шепот Блэр остановил его. Он не мог оставить ее, он только сейчас это понял. Не сейчас, когда он знает, что она не выживет без него.
- Подожди.

Блэр увидела силуэт, направляющийся к ней.

- Мне не становится лучше с Нейтом. – Блэр хотела казаться убедительной, но была слишком слаба для этого. – Мне становится лучше с тобой.
Фирменная улыбка Чака сбила дыхание Блэр, но сейчас она была такой грустной, даже серьезной. Чак был слишком молод для всей этой боли. Они оба были слишком молоды для этого.
- Разве ты не видишь? – спросила девушка едва различимым голосом.
- Не вижу чего? – Чаку было интересно, и сейчас этот интерес играл на руку Блэр. Ей было нужно, чтобы он остался. Она нуждалась в нем. И как же она не хотела сейчас в этом признаваться… Потому что однажды, сказав подобное Нейту, в ответ она получила поцелуй, который был бы намного более эмоциональным, если бы она сказала, что хочет с ним расстаться.
Но сейчас все было по-другому. Это была чистая, чистейшая необходимость.

- Ты нужен мне, - прошептала Блэр.

Чак колебался с секунду, но потом подошел и страстно поцеловал ее в губы. Но этот короткий миг закончился, не успев начаться – Чак снова уходил.
И в последней слабой попытке спасти себя, в тщетной надежде, что, может быть, Чак, наконец, понял, что нужен ей, Блэр прошептала то, что им могло до этого только присниться:
- Я люблю тебя.

Девушка видела, как ответные эмоции промелькнули в глазах Чака, прежде чем он отвернулся от нее. Она видела, как губы образуют слова, но… они так и не слетели с его губ. Блэр хотела снова бежать к нему. Удержать Чака, но он лишь прошептал:
- Я знаю, Блэр, я знаю.

И он ушел, а крики Блэр были слышны всю ночь.

---

Перевод и редактура: barsy