Этот бонус мало относится к основному повествованию. Он рассказывает о прошлом героев. Здесь вы найдете ответы на вопросы: почему Белла покинула Финикс, а Эдвард не ладит с матерью. Как Эда в шестнадцать лет занесло в стрип-клуб, и почему Белла не любит свой день рождения.

Бонус. Откровения, откровения, откровения.

POV Белла

- Почему ты уехала из Финикса? – как бы невзначай спросил Эдвард. Мы лежали, обнявшись на диване в гостиной, и смотрели какую-то мелодраму. Воскресные вечера были моими любимыми: уроки выполнены, домашние дела подождут до завтра, идти никуда не надо и можно посвятить время безделью, лежа перед телевизором в объятьях любимого парня, поглощая мороженное и пиццу, или баловать себя кусочком тортика. Моя настоящая жизнь была настолько счастливой и безоблачной, что я уже давно забыла про выпавшие на мою долю испытания. Именно поэтому вопрос Эда заставил меня напрячься.

- Все уже в прошлом, - я попыталась отмахнуться.

- Не хочешь говорить?

- Не хочу ворошить прошлое, хотя сейчас я даже благодарна случившемуся, ведь именно благодаря этому мы с тобой встретились, - я взяла его руку и, потершись носом о ладошку, поцеловала.

- Что произошло такого, что тебя до сих пор расстраивает? – спросил он, привлекая меня к себе для ответной ласки. - Ты никогда не говоришь о Финиксе, не вспоминаешь мать. Мне иногда кажется, что Каллены тебе ближе, чем родители.

- Как бы это странно ни звучало, но так и есть, - я грустно улыбнулась.

- Расскажи, пожалуйста.

- Особо рассказывать нечего, - ответила я, но его просьба вновь всколыхнула во мне прошлую обиду. Я никому не говорила об этом, даже Эсми. Мне не хотелось, чтобы меня жалели или думали плохо о матери. Родителей не выбирают, и, какими бы они ни были, они навсегда останутся теми, кто подарил жизнь.

- Расскажи, я все пойму, - Эдвард поцеловал мои волосы. Доверие, которое я испытывала к парню, пересилило чувство преданности матери, и мне впервые захотелось с кем-то поделиться, рассказать о том, что меня тяготило до сих пор.

- В моей жизни в Финиксе нет ничего примечательного, - начала я, - мы с матерью жили в небольшом домике, на тихой улочке. Она работала, я росла и развивалась как обычный ребенок. Вот только повзрослеть мне пришлось раньше сверстников. Рене немного легкомысленная, ее внимание никогда ни на чем не задерживалось: то она хотела быть парикмахером, то дизайнером, то работать в зоопарке или продавать мороженное. Ее увлечения менялись три раза в неделю, но она из года в год продолжала работать горничной в отеле. А еще она никогда не думала о будущем, да и о настоящем тоже: могла зайти в магазин и, совершенно не помня, что дома голодный ребенок, пустой холодильник и куча неоплаченных счетов, купить себе платье за пятьсот долларов. Или заплатить за занятие йогой и ни разу на них так и не сходить.

- Все так плохо?

- Нет, с голоду мы, конечно, не умирали, - я даже улыбнулась, - но мне было лет семь, когда я взяла хозяйство в свои руки. Можно сказать, мы жили не как мать с дочкой, а как подруги. Я старалась образумить ее, а она все время преподносила мне сюрпризы. Например, на выпускной в средней школе она купила мне дорогущее бальное платье, которое по размеру могло подойти разве что пятилетней девочке. Проохав весь вечер, что я так выросла, она обещала сдать его назад, в магазин, и, конечно, забыла - через полгода я нашла его в багажнике ее машины. А еще она всегда опаздывала или забывала про мои утренники или концерты, но со временем я привыкла и уже не обижалась.

- Бедная ты моя, - Эдвард еще сильнее прижал меня к себе.

- Вовсе не бедная. У меня было то, чего не было ни у кого из моих друзей – свобода. Меня не заставляли есть кашу, делать уроки или ложиться спать в десять вечера. Мы могли с Рене половину ночи смотреть страшное кино, есть пиццу, запивая газировкой, или весь день гулять по зоопарку и съесть с десяток упаковок мороженого. А когда мне было пятнадцать лет, мать взяла меня с собой в ночной клуб, на мужской стриптиз.

- Ты была на мужском стриптизе? – лицо Эда вытянулось от удивления. – И тебя туда водила родная мать?

- Я же говорю, что она видела во мне подружку, а не дочь, которую надо воспитывать, - я рассмеялась на его удивление.

- И как? Тебе там понравилось? – настороженно спросил он.

- Эдвард, мне было пятнадцать лет! – возмутилась я. - Сначала было ужасно, я даже зажмурила глаза, но потом… - я замолчала, вспомнив, насколько странные ощущения возникли у меня тогда: от дикого смущения, до безудержного восторга. Мне не хотелось рассказывать Эду, что Рене дала мне десять баксов, чтобы я засунула их в плавки парня на сцене. И ему совсем не надо было знать, что когда стриптизер подмигнул мне, то мое смущение и эйфория просто зашкалили. - Только не говори, что сам не ходил в стрип-клуб?! – как известно, лучшая защита - нападение.

- Ходил, - слегка смутившись, ответил он.

- И сколько тебе было лет?

- Белла, это не важно. Сейчас речь о тебе, а не обо мне!

- Важно! Я тоже хочу о тебе все знать. Так сколько?

- Шестнадцать, - буркнул он, запуская руку в свои волосы.

- И с кем же ты туда ходил?

- С Эмметтом.

- Расскажи, - мое любопытство разыгралось не на шутку.

- Потом.

- Обещаешь?

- Белла, сейчас мы говорим о тебе! – вновь напомнил он.

- Ладно, хорошо. Но не думай, что я забуду!

- Хитрый лисенок! – он опять поцеловал мою макушку, а я продолжила рассказ, оставляя в покое скользкую тему стрип-клуба.

- С мужчинами у Рене тоже не ладилось, несмотря на то, что она красивая и всегда привлекала к себе внимание. Кавалеров, которые могли о ней позаботиться, она считала скучными занудами, а те, с кем ей было весело и интересно, бросали ее сами. Но все изменилось, когда она встретила Фила.

- Ты говорила, что это твой отчим. Из-за него ты и уехала? – я почувствовала, как он напрягся.

- Можно сказать и так. Фил воплотил в себе все, что хотела видеть в мужчине моя мать: он мог о ней позаботиться, и при этом с ним было интересно. Он стал первым мужчиной после отца, который стал постоянно жить в нашем доме. Сначала я настороженно к нему относилась – он ведь на шесть лет моложе Рене, да еще и профессионально играет в бейсбол. Я не могла понять, что его в ней заинтересовало, ведь стоило ему захотеть, как любая женщина стала бы его женой. Но со временем я привыкла и стала ему доверять. С его появлением моя жизнь стала проще, поскольку теперь он «воспитывал» Рене, а его помощь по хозяйству стала просто неоценимой. Теперь на мне были завтраки и ужины, а на нем - покупка продуктов, химчистка и оплата счетов. Утром я оставляла записку на холодильнике со списком продуктов, а вечером он заезжал в супермаркет. Если тренировка у него была утром - а случалось это достаточно часто - то он всегда подвозил меня в школу и говорил, что если будут проблемы, то я всегда смогу обратиться к нему.

- Прямо золото, а не отчим, - пробурчал Эд у меня над ухом. – Ты так говоришь, будто он тебе очень нравился.

- А ты говоришь так, будто ревнуешь, - улыбнулась я.

- Может, и ревную, но внимательно слушаю. Что было дальше?

- А дальше началось странное. Я долго не обращала на это внимание, ведь я встречалась с парнем...

- У тебя был парень? – Мейсен дернулся, прижимая меня к себе, как будто кто-то невидимый пытался меня отнять.

- Эдвард, а что странного в том, что я дружила с мальчиком? – чуть не хихикнув, спросила я.

- Ничего. Извини. Просто я не ожидал, что ты встречалась с кем-то кроме меня.

- Собственник! Не буду больше ничего рассказывать, ты постоянно меня перебиваешь!

- Еще какой! Ты моя и больше ничья! Но я все равно тебя слушаю и обещаю больше не перебивать.

- Первый раз я задумалась, что что-то не так, когда поняла, что Рене, которая в выходной день раньше одиннадцати часов не вставала, сидит с нами на кухне, а на часах всего семь утра. Я готовила завтрак, а Фил прикидывал, во сколько нам обойдется ремонт гостиной и кухни, советуясь со мной по поводу мебели и размышляя о том, хватит ли денег на путевки - Рене хотела, чтобы они поженились на Гавайях. Тогда я сказала, что у меня накоплено несколько тысяч долларов для оплаты учебы в колледже, и ничего не мешает снять их с карточки. Фил ответил, что учеба - это святое, и трогать эти деньги мы не будем. Каждый раз, когда Фил что-то спрашивал, Рене, недовольно хмурясь, влезала в разговор, постоянно перебивая меня. Мне показалось это странным, но тут позвонил Майк, и я обо всем забыла. Дальше больше: мать запретила мне ездить с Филом до школы, якобы ему не по пути, а свои записки со списком необходимых продуктов я стала находить в мусорном ведре.

- Ревность? Она ревновала тебя к Филу?

- Да. Вот видишь, как ты быстро понял, а до меня это долго доходило. Я была настолько наивна, что не понимала этого до тех пор, пока Рене прямо мне не сказала, чтобы я держалась от Фила подальше. Я тогда расстроилась, потому что у меня и в мыслях ничего подобного не было. Мне нравился Фил, но я никогда не смотрела на него, как на мужчину.

- А он? Может, это он был к тебе не равнодушен?

- Нет, не думаю. По крайней мере, он никогда не показывал этого, даже наоборот. Однажды было очень жарко, я пришла из школы и сразу забралась под душ. Поскольку дома никого не было, я вышла из ванной, завернувшись в коротенькое полотенце, и тут же столкнулась с Филом. Пробормотав извинения, он отвернулся, давая мне пройти в свою комнату. Буквально на следующий день Фил купил три банных халата - для меня, Рене и себя. Я поняла, что он сделал это только ради меня, но чтобы скрыть такой странный подарок, объяснил, что привык выходить из ванной в халате и думал, что нам с Рене тоже это понравится. Если бы он что-то ко мне испытывал, то так бы не поступил.

- Да, ты права. Странный, но достойный поступок.

- А потом наступил настоящий ад. Началось все с того, что я рассталась с Майком и поссорилась со своей лучшей подругой.

- Почему?

- Угадай! Все просто – я застала их вместе! Но это еще была половина беды. Мне, конечно, было обидно и горько от предательства Ньютона, но это я как-нибудь пережила бы.

- Даже не знаю, набить ему морду или сказать спасибо, - задумчиво сказал Эд, поглаживая меня по плечу.

- Это не самое страшное. Через неделю в школе должен был быть выпускной бал, и я отправилась покупать платье. Хотелось выглядеть сногсшибательно, чтобы Майк понял, что потерял, но когда я стала расплачиваться, то оказалось, что на кредитной карточке нет денег. Решив, что это какое-то мошенничество, я поехала в банк, и они сделали распечатку последних платежей. Оказалось, что все деньги ушли на счет турагентства за путевку на Гавайи. Я сразу же позвонила Филу, но по его ответу поняла, что он ничего не знает, а когда вернулась домой, то задала тот же вопрос матери. Я не имела ничего против этой поездки, тем более сама предлагала эти деньги, но мне было обидно, что она ничего не сказала. Я ведь дважды выставила себя дурой: в магазине, когда покупала платье, и в банке, настаивая, что деньги с карточки были украдены. И после простого вопроса о путевках наступил мой личный апокалипсис. Мать начала кричать, что я не благодарная, что я вместе с Чарли испортила ей жизнь, загубила ее молодость, и ей надо было сделать аборт, а не рожать меня. Она обвиняла меня в том, что я пытаюсь украсть у нее Фила и хочу расстроить свадьбу, но она не позволит мне этого, так как купила две путевки, и я с ними не еду. А потом… - я замолчала, слишком тяжело было произнести эти слова.

- Что потом? - спокойно спросил Эд.

- А потом она сказала, что как только мне исполнится восемнадцать, я могу убираться из дома на все четыре стороны. Она почти выгнала меня. В общем, я решила не ждать совершеннолетия и последний учебный год пожить у отца.

- И ты больше не разговаривала с ней?

- Разговаривала. Она позвонила через пару дней после моего отъезда, плакала, извинялась, просила вернуться назад. Да и сейчас иногда звонит. Но как бы она ни поступила, Рене - моя мать, и я давно простила ее, но вот понять ее поступки я смогла только познакомившись с тобой.

- А я здесь причем? – парень искренне удивился.

- При том! Я готова съесть живьем любую девчонку, которая подойдет к тебе ближе, чем на метр.

- Ревнивица ты моя маленькая, - он весело рассмеялся. – Ты же знаешь, что кроме тебя мне никто не нужен.

- Я-то знаю, но теперь это осталось объяснить всем остальным, - упрямо заявила я.

- Белла, а когда у тебя день рождения? – неожиданно спросил Эд и опять запустил руку в волосы – значит, волнуется.

- Один уже прошел, а следующий не скоро, – не удержавшись, я тяжело вздохнула:
никогда не любила свой день рождения. В детстве Рене не горела желанием приглашать детей и устраивать праздник, а потом только звонок отца с поздравлением напоминал о том, что тринадцатое сентября - необычный день. Мое восемнадцатилетие прошло так же: Чарли позвонил с дежурства и поздравил, а Рене, как обычно, даже не вспомнила. Я ответила «спасибо» на поздравительные смс и электронные письма немногочисленных друзей из Финикса, а новым знакомым в Сиэтле ничего не сказала о празднике - я не собиралась его отмечать. Приятно удивили Каллены. Не знаю, откуда они узнали про день рождения, но когда я пришла на дежурство, меня ожидал сюрприз в виде нового ноутбука и поздравительной открытки. Все это лежало в моем шкафчике вместе с запиской с извинениями, что не могут поздравить лично, так как они в очередной раз уехали на несколько дней.

- Милая, что не так? Почему ты расстроилась? – Эд постарался заглянуть мне в глаза, а я тут же улыбнулась - не хотелось портить настроение еще и ему.

- А если я не скажу, когда у меня день рождения? – прищуривая глаза, я решила подразнить парня.

- Котенок, я ведь все равно узнаю! – шепнул он мне на ухо, а пальцы легонько пробежались по моим ребрам, заставляя дернуться. – Так что говори по-хорошему!

- Тринадцатого сентября, - быстро сдалась я лишь бы избежать пытки щекоткой. – А у тебя двадцатого июня! – невинно добавила я, закатывая глаза и мысленно усмехаясь: «Вот тебе Мейсен, не будешь угрожать! Я-то знаю, когда ты родился!»

- Откуда ты знаешь? – удивился он.

- Из больничной карточки, - теперь я уже смеялась вслух. - Вы ведь лежали в больнице, мистер Мейсен?

- Было такое, - ответил он, возвращая мне улыбку. - Ты знаешь, что бы там ни было, я благодарен судьбе, что ты приехала в Сиэтл. С твоим приездом я обрел себя! – он поцеловал меня в макушку и расслабленно откинул голову на спинку дивана. Но его покой длился недолго, ровно до тех пор, пока я не задала вопрос:

- А теперь твоя очередь рассказывать, почему ты не ладишь с матерью, и как тебя в шестнадцать лет занесло в стрип-клуб?

- Котенок, давай не сегодня. Смотри, уже десять вечера, а завтра в школу.

- Не увиливай.

- Белла, давай в следующий раз.

- Хорошо, но тогда спать ты сегодня будешь в гостиной!

- Нет, - наигранно застонал он. – Я же не отказываюсь рассказать, только не сегодня.

- Мейсен, ты сам начал этот разговор. Так что или сегодня, или диван в гостиной!

- Ах ты, противная девчонка! Спрашивай, что ты хочешь знать? – сдался он, недовольно хмуря брови и вновь запуская руку в волосы. А меня распирало от любопытства: если он так волнуется, то значит, ему есть, что скрывать?

- Расскажи о своей семье? О родителях? – я начала задавать вопросы.

- У меня не так интересно, как у тебя, - вздохнув, он начал рассказ: – У нас была обычная семья. Отец много работал - клиника была его любимым детищем, мать занималась в основном собой, но иногда и на нас с Эмом обращала внимание. Раз в год мы все вместе ездили отдыхать на море, часто ходили в театры, на концерты, выставки. Родители считали, что у детей должно быть разностороннее воспитание, поэтому всегда брали нас собой. Они оказались правы - мне было лет шесть, когда на каком-то концерте я услышал рояль и захотел стать пианистом, - Эдвард замолчал, потирая левую руку.

- Все будет хорошо. Ты справишься, - я взяла его ладонь и поднесла к своим губам. Несмотря на то, что кости срослись правильно, играть на рояле как прежде Эдвард не мог. Он этого не говорил, но я знала, что он очень переживает, до боли в суставах тренируя руку и все равно не получая нужного результата.

- Спасибо, что веришь, - Эд коснулся губами моих волос.

- А дальше? – спросила я, стараясь отвлечь его от грустных мыслей.

- Так было до того момента, пока не умер отец. Мы все знали, что у него больное сердце, и однажды оно просто не выдержало.

- Мне жаль, - тихо сказала я.

- Мне тогда было четырнадцать, а Эмму восемнадцать. Не прошло и полугода, как мать снова вышла замуж, найдя утешение с Райли Бирсом, Эмметт уехал в колледж, а я остался один.

- Но у тебя же были друзья?

- Почти нет. Единственным близким человеком был Эмметт. Он был для меня и братом, и другом, а остальные - так, просто знакомые. Да я и не стремился заводить друзей.

- А Джейк?

- Блек - это отдельная история. Джейкоб переехал в Сиэтл к сестре года три назад, - Эд весело усмехнулся, что-то вспоминая. – Ты представляешь, первая наша с ним встреча закончилась дракой, но после нее мы пожали друг другу руки и стали друзьями.

- И что было причиной ссоры?

- Сейчас уже не вспомню точно, кто-то не так посмотрел или не то сказал.

- Мужчины – одним словом! Главное - померяться силами, а причины потом найдутся, - с сарказмом прокомментировала я, а Мейсен рассмеялся.

- Джейк не был похож на моих прежних знакомых, он был словно из другого мира – мира, который до сих пор живет по первобытным законам племени. Какие бы между нами ни были споры или разногласия, но он единственный человек после Эмметта, кому я доверил бы свою жизнь.

- А мне, значит, не доверил бы? – я приподняла брови.

- Тебе, моя милая, я уже доверил гораздо больше, чем просто жизнь, потому что ты моя жизнь и есть! – в его словах прозвучала почти фанатичная убежденность, а мне стало не по себе. Даже через несколько месяцев после знакомства Эдвард оставался для меня тайной за семью печатями, а иногда я его просто не понимала.

- Так значит, ты не ладишь с матерью тоже из-за отчима? – я постаралась вернуть разговор в более понятное русло.

- Можно и так сказать. Понимаешь, пока мне не исполнится двадцать один год, я всего лишь номинальный владелец клиники. Все ответственные решения принимает мать, так как является моим опекуном. Ничего не понимая в бизнесе и не желая обременять себя дополнительными заботами, она передала полномочия Бирсу. А тот в свою очередь наворотил таких дел, что клиника чуть не обанкротилась и только благодаря мистеру Веберу, отцу Анжелы и адвокату семьи, удалось спасти положение. Вот тогда мы серьезно поссорились в первый раз: мать не понимала, что из-за необдуманных решений ее нового мужа мы могли оказаться на улице в прямом смысле этого слова. Потом были еще ссоры: Виктория хотела, чтобы я называл Бирса отцом, относился с уважением и так далее. Когда ее придирки мне надоели окончательно, я перебрался сюда, на квартиру к Эмму.

Эдвард замолчал, расслаблено поглаживая меня по плечу, а я ехидно улыбнулась, задавая следующий вопрос:

- Так что у нас со стрип-клубом? – я почувствовала, что Мейсен даже дернулся, услыхав это.

- Котенок, давай не сегодня? - опять заныл он.

- Сегодня! Или ты предпочитаешь диван в гостиной? - я невинно приподняла брови.

- Интриганка! – недовольно буркнул он. - Это было подарком брата на день рождения!

- Эмметт на шестнадцатилетие повел тебя в клуб? Обычно дарят первую машину, - я была немного удивлена. Хотя я почти и не знала МакКартни, но по рассказам Роуз у меня сложилось о нем хорошее впечатление.

- Машину мне тоже подарили. Но ты понимаешь, что шестнадцать лет для парня - это такой возраст, когда все бывает впервые – первая машина, первый стакан виски, первая девушка…

- Твоей первой девушкой была проститутка? – неожиданно до меня дошло, зачем они туда ходили и в чем именно заключался подарок. Моему возмущению не было предела, я убрала его руки с себя и попыталась отодвинуться.

- Ты сама хотела знать, но теперь это не имеет никакого значения, - поймав за плечи, он притянул меня обратно.

- Еще как имеет! Надеюсь, что потом ты с ней больше не встречался? – мой вопрос был продиктован ревностью к его прошлому. Но я совсем не ожидала, что Эд замолчит и в который раз запустит свою ладонь в волосы.

- Сколько раз? – строго спросила я, только сейчас понимая, откуда у восемнадцатилетнего парня такие обширные и глубокие познания о слабой половине человечества.

- Пару раз, - ответил он, пряча глаза.

- Мейсен, так я тебе и поверила, - я слегка улыбнулась, глядя на его несчастное лицо. – Так сколько?

- Пару месяцев, - обреченно ответил он, откидывая голову назад и закрывая глаза.

Едва я увидела расстроенную физиономию любимого, моя ревность тут же испарилась. А то, что он не стал ничего скрывать и сказал правду, изрядно подняло настроение. Повернувшись, я положила руки на его плечи и оставила маленький поцелуй в уголке губ, а потом провела языком по скуле, отвлекая от грустных мыслей.

Но стоило почувствовать вкус его кожи, как во мне проснулись другие чувства, и главным из них было желание – желание одновременно дарить и получать ласку. Проведя языком по нижней губе Эда, я почувствовала, как губы парня расплываются в улыбке. Я знала, что за этим последует, но сегодня не собиралась так быстро сдаваться на милость победителя. Открыв глаза, Мейсен попытался меня обнять, но я рассмеялась и, резко оттолкнув его, спрыгнула с кровати, спасаясь бегством.

- Ах ты, хитрый лисенок! – он со смехом кинулся за мной.

Жаль, что квартира была маловата, но мне удалось сбежать от Эда и даже запустить в него диванной подушкой, от которой он не успел увернуться и получил по голове, но потом он все же поймал меня, загнав в угол между холодильником и столом.

Улыбаясь своей фирменной кривоватой улыбочкой, он медленно, как настоящий хищник на охоте, стал приближаться ко мне.

- Думаешь, подразнила и сбежала?

- Э… - я хихикнула, поняв, что в глазах парня сейчас горит не только азарт погони, но и страсть. – А ты не хочешь перекусить? Или заварим чай? – я невинно захлопала глазками, пытаясь отвлечь его и при этом не рассмеяться.

- Чай… - медленно протянул он, приподнимая брови. – Будет тебе и чай, и кофе, - лукаво улыбнувшись, он сделал последний шаг, сокращая расстояние, разделявшее нас.

- Эд, ты сам говорил, что завтра рано вставать, - последние мои слова я буквально выдохнула, глядя на губы парня, как кролик на удава, чувствуя, что еще минута, и я сама начну его домогаться. Разве можно выглядеть так сексуально и соблазнительно? А стоило ему хитро прищурить глаза и опять улыбнуться, как я буквально застонала от желания его поцеловать. – Ты дьявол, - прошептала я.

- Дьявол? – он усмехнулся. – Это что-то новенькое! Хотя мне нравится. Для тебя, красавица, кто угодно.

Эд подошел вплотную и, наконец, обнял меня. Но головокружительного поцелуя за этими объятьями не последовало. Он, дразня, обводил языком мои губы, отстраняясь в последний момент. Сделав еще одну попытку, я запустила руки в его волосы и попыталась притянуть к себе. Когда и она не удалась, я буквально рыкнула:

- Мейсен! Или ты меня сейчас поцелуешь, или я тебя укушу!

- Желание дамы - закон! – Эд, наконец, подарил такой долгожданный поцелуй. Недолго думая, он приподнял меня и посадил на стол. Обхватив ногами парня за талию, я еще ближе притянула его к себе, чувствуя, что он возбужден не меньше меня. Мои руки, оставив в покое его волосы, переместились под футболку, царапая ноготками кожу спины. Реакция парня не заставила себя ждать – он резко втянул в себя воздух и, легко перекинув меня через плечо, как законную добычу, понес в спальню.

Это было что-то потрясающее. Такого секса у нас не было еще ни разу. Я плавилась от неторопливых, нежных ласк Эдварда. Отдаваясь им, я теряла контроль не только над своим телом, но и окружающей реальностью.

- Я люблю тебя, - шептал он в темноте, доводя меня до высот наслаждения.

- Я люблю тебя, - вторила я, не скрывая стона удовольствия.

- Белла, - прохрипел он, переходя грань и содрогаясь от разрядки, накрывшей его.

- Да, - еле слышно выдохнула я, стоило волне жара пройти через меня, погружая сознание в негу и расслабляя тело.

А потом мы долго целовались, пока два сердца не стали биться ровно в такт друг другу, а дыхание не выровнялось. Я засыпала в теплых объятьях любимого парня, надеясь, что так будет вечно.

____________________________

"Вечность" героев все ближе и ближе. Они счастливы и не подозревают что на горизонте сгущаются тучи. Эдварду скоро предстоит испытать боль от потери, а Белле отчаянье от невозможности быть рядом с тем кого любишь.

____________________________

Форум ЗДЕСЬ.

___________________________

За редакцию обязательно благодарим бету: РоузХейлКаллен