Мы ехали долго, наверное, пол-Америки неспешно проплыло мимо. Всю дорогу я, молча, думала, куда меня везут и что меня ждет. Джона почти не говорил со мной, лишь изредка указывая на остановках, что мне нужно делать. Но это были скорее просто просьбы, рекомендации, а не приказы. При этом он кормил меня вдоволь, да и ночевала я не под открытым небом. Я просто терялась в догадках. Я ждала намного более жесткого, грубого обращения. Хотя мы еще ехали.

Недели через две, ранним утром, мы приехали в город, в котором прошла вся моя оставшаяся жизнь. В жаркой пустыне, окруженной скалами, это было совсем не похоже на мой родной город – влажный и холодный. И все же здесь мне предстояло провести долгое время. Повозка выехала на главную улицу и остановилась у большого трехэтажного здания. Над входом красовалась вывеска «У Джоны», обрамленная вензелями. Она ни о чем мне не говорила. Но здание было огромным и я подумала, что Джону просто требовалась прислуга для уборки. Но тогда зачем ехать через столько штатов? Неужели здесь не нашлось никого подходящего? Джона велел мне вылезти. Мы вошли. Это был салон. Весь первый этаж был одним залом. Противоположная стена была занята баром, по обе стороны от него были лестницы, ведущие на верхние этажи. В центре стояли столики. По периметру зала располагались кабинки с тяжелыми бархатными занавесями. Сверху сияла огромная хрустальная люстра. Я замерла, пораженная роскошью обстановки. У меня в голове появилось несколько новых вариантов моих будущих занятий. Официантка, кухарка, полотерка, уборщица… Но я не была, даже близка к истине. Из-за барной стойки навстречу нам выплыла большая черная женщина и почтительно поклонилась Джону. Он кивнул ей и, ткнув пальцем в мою сторону, сказал:

- Вымыть, к Доку, затем обоих ко мне! – и пошел к лестнице.

Женщина была дружелюбной, она сказала, что ее зовут Ненни и я могу к ней обращаться, если мне нужна будет помощь. Когда мы пришли в душевую, и она стала деловито раздевать меня, засмущавшись, я пыталась прикрыться. Но Ненни лишь рассмеялась и сказала, что кого-кого, а ее стесняться не стоит и вообще. Я не поняла, что значит ее вообще, но немного расслабилась. Она деловито намыливала мое тело, затем поливала меня из ушат. Я с удовольствием подставляла лицо навстречу теплой воде, стараясь не слышать тяжелых вздохов Ненни по поводу моих шрамов. После купания Ненни выдала мне чистую белую рубашку. Она была короткой – едва прикрывала колени. В таких нарядах приличные девушки не ходят, а больше из одежды мне ничего не полагалось. Ненни повела меня в соседнюю комнату с душевой. Это было что-то вроде кабинета врача. Я бывала в таких местах, когда Джим ломал мне что-то серьезное. Она усадила меня на кушетку и велела ждать доктора, а сама ушла.

Доктор пришел через минуту. Он был странным. Худой и высокий с седыми волосами и круглыми очками с зеленоватыми стеклами, он казался скорее разбойником на пенсии, чем работником добропорядочной профессии. Он велел мне раздеться. Я испугалась. Раньше доктора никогда не говорили мне такого. Он только рассмеялся и повторил почти слово в слово то, что говорила мне Ненни в душе.

- Нечего меня стесняться, я же доктор! Привыкай – осмотр каждый день. Так что кого-кого, а меня стесняться не нужно и вообще. Джон требует, чтобы все, кто работает на него были здоровыми. А доктор здесь только я. Кстати, можешь звать меня просто Док. Ну, давай не будем тратить время. Снимай рубашку, и начнем осмотр.

Он разжег небольшую лампу и грел на ней руки, хотя было совсем не холодно. Я послушно спустила рубашку с плеч, и она упала к моим ногам. Док начал осмотр сверху, сначала он проверил мне волосы, затем глаза, уши, нос и рот, потом начал спускаться ниже, внимательно разглядывая каждую частичку моего тела. Я покорно подчинялась его командам, открывая и закрывая рот, поднимая руки, хотя щеки мои пылали от стыда. Когда он приказал мне лечь на кушетку и развести ноги, согнув их в коленях, я чуть не убежала, но в голове всплыли слова Джима «Теперь ты принадлежишь ему. Ты должна выполнять все, чего он от тебя захочет. Абсолютно все. Отныне ты – его собственность». И я просто закрыла глаза и смирилась. Док был аккуратен, вернее он даже не прикоснулся ко мне, только смотрел, а потом сказал:

- Ооо!

И велел одеваться. Осмотр был окончен. Я с облегчением натянула рубашку настолько быстро, насколько только могла. Док велел мне следовать за ним. Я все еще стеснялась выйти в такой короткой рубашке, хотя только что провела три часа обнаженной в обществе незнакомых мне людей. К счастью, мы никого не встретили, ни пока поднимались на третий этаж, ни пока шли в самый конец коридора к тяжелой дубовой двери. По обе стороны тоже были двери, но все же они не были столь массивными. Дойдя до нее, док постучал. Послышался голос Джона:

- Заходи!

Я послушно переступила порог. Оформление кабинета было еще более роскошным, чем у зала внизу. Все вокруг дышало деньгами: огромный стол из красного дерева, серебряные приборы на нем, огромные кожаные кресла, полки с книгами, электрическая лампа на столе, даже запах казался дорогим. Джона восседал за столом и свет, падавший на его лицо из-под абажура лампы, делал его шрамы еще более страшными. Он указал доку на кресло, а я осталась стоять.

- Ну, - спросил он.

- Тощая, как колбаса на рынке у торговки, но если откормить будет, что надо! – я подумала о том, что он просто не видел меня два месяца назад. - Не знаю, где ты ее взял, но там ей было несладко – вся в шрамах, как в узоре, - Джон нахмурился. - Однако есть и хорошие новости. Здорова, как вол и чиста, как слеза. Нетронута!

Лицо Джона смягчилось.

- Хорошо, иди. Позовешь Ненни ко мне.

Док ушел. Джона внимательно осматривал меня.

- Да-а, - протянул он, - подставил меня Джим. Ну, ничего для первого раза сойдешь, как есть, а потом придется стараться с косметикой. Если не справишься – вышвырну, а Джим снова будет должен. Ты поняла?

- Да, - я отвечала твердо, хотя не понимала, что именно от меня требуется, - что мне нужно делать?

- Ты что не догадываешься? – рассмеялся он.

- Нет. Не имею ни малейшего понятия.

- Куда, как ты думаешь, ты попала? – рассмеялся он.

- Я даже не знаю, в каком я штате, не говоря уже обо всем остальном, - страх прибавил мне наглости.

- Это бордель. Бордель высшего класса! – серьезно сказал он, но искорки смеха все еще плясали в его глазах.

- И? – спросила я. Название «бордель» для меня ничего не значило.

- Ты, что? С луны свалилась? Не знаешь, что такое бордель? – сказать, что я его удивила, не сказать ничего.

- Не знаю!

- Какой кошмар! – он запустил свои пальцы в волосы, - только этого мне не хватало! И что мне с тобой делать?

- Я все сделаю, - я испугалась, что он выгонит меня прямо сейчас, а Джим отдаст ему Мелоди. - Я буду стараться, я справлюсь, только дайте мне шанс, только скажите, что делать, пожалуйста! – я умоляла его. - Я многое умею, я быстро учусь.

- Тихо! – прикрикнул Джон, - в первый раз ничего делать тебе не надо будет, а потом посмотрим, на что ты способна.

В дверь постучали, и вошла Ненни.

- Дай ей комнату на втором этаже. Покажи, где тут и что. Подготовь к первому вечеру. Клиента выберу я сам. Пусть просто сидит в комнате. Да, и расскажи ей, что такое бордель, она не знает! – он снова рассмеялся.

Она удивленно посмотрела на меня, но ничего не сказала. Мы вышли из кабинета, и Ненни повернулась ко мне:

- Что действительно не знаешь?

- Нет, не знаю!

- Ох, девочка, как же так? Постараюсь объяснить проще – здесь женщины продают свое тело мужчинам. Ты знаешь что-нибудь об этом?

- Не очень, - честно призналась я.

- Ох, тяжело. Пойдем, я все тебе в комнате расскажу. Здесь, - она указала на двери, - живут девочки подороже, покрасивее, поудачливее. На втором этаже чуть проще обстановка, чуть дешевле цены. Совсем плохого не держим. Клиенты у нас часто становятся постоянными, девочки всегда чистые, да и за порядком у нас следят хорошо.

Она провела меня по второму этажу. Двери здесь были проще и располагались ближе друг к другу. Ненни открыла одну и пропустила меня внутрь.

- Располагайся пока, осматривайся, а я скоро приду и расскажу более подробно, что же такое бордель и что от тебя нужно! – она исчезла за дверью.

---

---