2024-4-26

17

0

0

Тэсс
Домой мы вернулись уже под вечер, Элис просто светилась от счастья, а я валилась с ног от усталости, и мечтала только о том, чтобы доползти до своей кровати и сосредоточиться на своих мыслях. Встречающие нас Каллены выглядели несколько возбужденно, скорей всего в доме, пока нас не было, вовсю шла подготовка к завтрашней вечеринке. Но явных следов не было видно, все сохранялось в строжайшем секрете, мне явно готовили сюрприз.
– Сильно она тебя замучила? – сочувственно поинтересовался Эдвард, помогая мне выйти из машины.
– Не то слово, – вздохнула я, – еще один такой шопинг я не переживу.
– Что-то вы мало купили, – недоверчиво пробурчал Джаспер, доставая пакеты из багажника.
Мало? Это только купленная мне одежда! И Джаспер даже не подозревает, что все, что не влезло в порше, завтра привезет самый большой грузовик из службы доставки.
– Иди ужинать, – пригласила меня Эсме.
– Ой, нет, спасибо, – вежливо отказалась я, – я спать.
– Мам, а знаешь, что папа тебе подарит? – тихо зашептал мне на ушко сын.
– Олег, – строго говорит ему Эдвард, и малыш испуганно подпрыгивает на месте, – мы же договаривались, что ты ничего не будешь говорить маме, – уже более мягко продолжает он, – ты ведь не хочешь испортить ей сюрприз, правда?
– Пап, а давай сделаем маме сюрприз сегодня, ну пожалуйста, – но мой любимый непреклонно покачал головой.
– Мама устала, – возразил он, – и тебе уже тоже пора спать.
Наскоро приняв душ, я забралась под одеяло. Мне казалось, что я погружусь в сон раньше, чем моя голова окажется на подушке. Но шрам на запястье Вальки не давал мне заснуть. Почему я не подумала об этом раньше? На самом деле это был не единственный шрам на его теле, было еще несколько рубцов от ножевых ранений, но след от укуса… Мы с Валькой никогда не говорили о вампирах. И пророчество Элис подлило масла в огонь моих сомнений. Меня укусят, но я останусь человеком. Мне отсосут яд? Но это же не запястье, это сонная артерия, от нее кровь по телу разносится с невероятной скоростью, вряд ли можно успеть воспрепятствовать распространению яда. Как же предотвратить обращение?
Или… или яд вампира не действует на таких, как мы? На меня, на Вальку? На Пьера? Я силилась вспомнить, есть ли рубцы у Пьера, но я не рассматривала его, я была сосредоточена только на его глазах, и запястье он точно ко мне не поворачивал тыльной стороной. Может, намеренно скрывал? Хотя след укуса мог быть где угодно. Зачем кусали Вальку? Может, это все-таки для чего-то нужно? Что-то дает, может, какие-то дополнительные способности? Какие?
И еще одна деталь из моего сегодняшнего сна всплыла у меня перед глазами. Глаза Дерека. Они чем-то напоминали мне глаза Аро, их покрывала такая же мутная белесая пелена, очень похожая на пыль прожитых лет. И, может быть, даже веков. Или тысячелетий? Осознание того, что этому человеку вовсе не столько лет, на сколько он выглядит, приходило постепенно.
И фраза, услышанная от Аро, вдруг приобрела совершенно новый смысл. "Мы с твоим хозяином не то чтобы близкие друзья, но давние знакомые и партнеры". Тогда мой слух резануло слово "хозяин", хотя я должна была обратить внимание совсем на другое – "очень давние". Какой смысл вкладывал Аро в это понятие? Вряд ли для вампира, прожившего тысячелетия, это означает одну, пусть даже очень долгую человеческую жизнь. Сколько же времени они знакомы? Века? Или тысячелетия? Конечно, Дерек не обязательно жил с ним в одно временя, он вполне мог перемещаться и встречаться с Аро в разные периоды существования.
Но глаза… Усталые, затуманенные, невозмутимые глаза, давно утратившие яркий, восторженный блеск, столь свойственный наивности и молодости. Такие же глаза у Карлайла и у Джаспера. И даже у Эдварда. Для тех, кто жил долго, время безразлично, словно песок, незримо просыпающийся между пальцами.
Валька. У него тоже такие глаза. Он неторопливый и спокойный, словно ему некуда спешить. Его взгляд всегда казался мне немного грустным, и чересчур серьезным для его возраста. Он выглядел лет на девятнадцать-двадцать, и за те два года, что я его знала, он абсолютно не изменился. И этот его шрам, он слишком старый и давно зарубцевался, не в детстве же его вампир кусал. А что, если ему тоже не столько лет, на сколько он выглядит?
И тогда можно сделать предположение, что и Дерек, и Валька, и Пьер, и даже Питер, все они живут уже очень долго, даже сложно предположить, сколько им на самом деле лет. Что же им дало такое долголетие? Наши способности? Перемещения во времени? Но ответ напрашивается сам собой – яд вампира.
Получается, чтобы жить долго, оставаясь при этом молодой и красивой, мне нужно, чтобы меня укусил вампир? Это предположение показалось мне настолько абсурдным, что я сразу откинула его, и стала думать, как выполнить задание Аро.
Аро или Дерек. Дерек или Аро. Могучие и бессмертные. Хитрые и опасные. Чью сторону я приму? Мне не нравятся оба варианта, но смогу ли я противостоять двум таким сильным противникам одновременно, практически не имея союзников? Каллены не в счет, они мое уязвимое место, и вряд ли смогут мне помочь. Разве что Джаспер… Может, стоит все-таки поговорить с Джаспером?

С самого утра моего мнимого дня рождения я угодила в цепкие руки Элис и Розали. Это просто надо пережить, это не может длиться бесконечно, уговаривала я себя, стоически вынося маникюр, педикюр, завивку, прическу, макияж и прочие страшные пытки, коим приходится регулярно подвергаться несчастным женщинам. Но самый кошмар был, когда Элис приступила к выбору моей одежды. Она заставила меня перемерять весь мой огромный гардероб, пока, наконец, не остановилась на узком оливковом сарафане с плетеными бретельками. Самое обидное, что я мерила его самым первым, и мне было абсолютно непонятно, почему нельзя было выбрать его сразу. Но, видимо, я ничего не понимаю в современной моде и в особенностях подготовки к вечеринкам, радовало только то, что туфли к нему Элис подобрала практически сразу. Конечно, каблук на них был просто убийственный, но зато они на редкость удобно обхватили ногу, и не надо было застегивать-расстегивать миллион ремешков.
И все-таки пришел конец моим мучениям, они оставили меня в покое, строго-настрого приказав спуститься в холл не раньше, чем через десять минут. Как будто я куда-то спешу, я бы вообще не выходила из своей комнаты.
Из зеркала на меня смотрит стройная, вполне симпатичная, даже можно сказать, вполне красивая молодая девушка. Мне не нравится мое отражение. Словно эта девушка не я, это только внешняя оболочка, маска, все это не настоящее. Это приманка, красочная, заманчивая обертка, вводящая в заблуждение, словно яркая пустая игрушка. А что внутри? Какие еще страшные возможности скрывает это практически идеальное тело?
Нужны ли мне все мои таланты, нужна ли мне вечная молодость, если меня не оставят в покое, будут бесконечно шантажировать и использовать в своих грязных целях? Зачем это все мне, если я даже не могу быть честной с Эдвардом, со своей семьей, когда моя правда может оказаться смертельной для них? Если я приношу своим близким только страдания, если мои любимые постоянно подвергаются из-за меня опасности?
Да что со мной? Я нервничаю. Волнуюсь, как бы не обидеть чувства совершенно искренне желающих поздравить меня с мнимым днем рождения родственников. Переживаю, зная, что за мной в любой момент могут прийти, и мне ничего не останется, как только подчиниться чужой воле. И больше всего я нервничаю в ожидании сегодняшней ночи.
По лестнице я спускалась осторожно, чтобы не убиться на своих огромных каблуках. Все уже собрались в празднично украшенном холле, и с радостными улыбками на устах встречают виновницу торжества. Элис постаралась на славу, все вокруг просто утопало в цветах, все имеющиеся поверхности были уставлены бесчисленным множеством зажженных свечей, а посередине стоял стол, ломящийся от обилия всевозможных яств. И кто это все будет есть? Но я ей задолжала, а я привыкла отдавать свои долги, и соответствующая случаю улыбка заиграла на моих губах.
Эдвард двинулся мне навстречу, подал руку. Его полный восхищения взгляд скользит по моему телу, словно легкие касания, вызывая томительное жжение требующей ласки кожи.
– Ты прекрасна, – прошептал он, целуя тыльную сторону моего запястья.
– Мамочка, с днем рождения, – обнял меня Олег и вручил свой подарок.
На листке бумаги простой, незамысловатый детский рисунок, тем не менее, несмотря на свою незатейливость, согревающий сердца матерей в любые времена. Взявшиеся за руки мама, папа и сын. Дружная, счастливая семья. Мечта любого ребенка, чтобы его самые близкие люди просто были рядом. А я не могу дать своему сыну элементарного, я не могу постоянно быть рядом с ним и его отцом, я не могу стать хранительницей домашнего очага. Я плохая мать.
– Спасибо, милый, – прижимаю сына к груди, и почему-то предательски влажными становятся мои глаза.
– Поздравляю, – обняла меня тут же налетевшая ураганом Элис, – держи.
И она вложила мне в руки до боли знакомую связку ключей.
– Мы восстановили твою виллу после пожара, – пояснила мне она, – и я немного изменила интерьер, тот, что был, уже давно вышел из моды.
– Спасибо, – поблагодарила я.
Что ж, очень кстати, нам будет сегодня, где уединиться.
Дальше подходили все по очереди, сердечно обнимали, говорили приятные пожелания и вручали мне свои подарки. Джаспер преподнес ноутбук, наверняка самый навороченный на данный момент времени. Розали красивый изумрудный браслет, отдаленно напоминающий мне мою защиту. Эммет вручил подарочный набор из нескольких настольных игр, обещая обыграть меня как-нибудь на досуге. Эсме и Карлайл подарили билеты с открытой датой на самолет до Киева и обратно, они решили, что мне будет интересно посетить свою родину и увидеть воочию, что там происходило за сто семьдесят лет до моего рождения.
Я вовсю старалась изобразить энтузиазм, улыбалась и каждого благодарила за оказанное мне внимание. Остался последний подарок, от Эдварда.
– Тебе лучше выйти на лужайку перед домом, – лукаво подмигнул он.
И я последовала его совету. Все семейство, загадочно улыбаясь, высыпало вслед за мной на крыльцо через парадную дверь, один Эдвард исчез в черном ходу, ведущем прямо в гараж, расположенный под домом.
Неужели он хочет подарить мне машину? Любой даже суперсовременный сейчас автомобиль казался мне устаревшей рухлядью, и я ничего не могла с собой поделать. Ну не ездят в моем времени по земле, только по воздуху передвигаются!
Я снова тщательно старалась изобразить воодушевление, но ему удалось меня приятно удивить. Эдвард вел под уздцы… лошадь. Да, именно лошадь, чистокровного арабского скакуна, такую масть называют серая в гречке: по серому фону рассеяны мелкие, с гречневое зерно, черные или темно-коричневые пятна.
Не хватало слов, чтобы описать красоту этого животного. Великолепный по формам, грациозный и красивый, особенно в движении. Серебристо-серая, почти белая глянцевитая шерсть, горящие огнем глаза, трепетные ноздри широко раскрыты и жадно ловят воздух, высоко поднятая голова на лебединой шее, и шелковистый хвост струится по ветру. Голову венчают небольшие, прекрасной формы, с заостренными концами, сходящиеся уши с тонкой, просвечивающей на солнце кожей.
Скакун двигался, осторожно переставляя стройные, словно точеные ноги, и с некоторой опаской косился на Эдварда своими ясными глазами. Видно, ему не очень нравился его запах, ведь животные инстинктивно чувствуют угрозу, исходящую от хищников.
– Тебе надоело носить меня на руках? – ехидно поинтересовалась я у любимого, проводя рукой по лоснящейся холке животного.
От моей ласки красавец-жеребец нерешительно переступил копытами, но посмотрел на меня с гораздо большей благосклонностью, чем до этого на Эдварда.
– Тебе не нравится? – разочаровано протянул мой любимый.
– Нравится. Очень, – и я потянулась к нему, благодаря долгим, нежным поцелуем, – спасибо.
Эдвард выдохнул с явным облегчением, а я обхватила руками морду лошади, притягивая к себе, на что животное недоуменно зашевелило своими тонкими, необычайно подвижными губами, немного пятясь назад. Но Эдвард крепко удерживал его, не давая отступить.
– Его зовут Призрак, – сообщил мне он, – только осторожно, он может быть своенравным.
Крутой нрав только украшает породистого скакуна. Вот только я не люблю ездить в седле.
– Призрак, хороший мой, – я заглянула в расширенные зрачки скакуна, проникая в его сознание, и он сначала испуганно дернулся, а потом покорно затих, подчиняясь моей воле, – вот и молодец.
И я снова потрепала его по холке, и конь уже послушно воспринял мою ласку. После моего легкого внушения он точно знал, кто здесь хозяин. Дальше я провела рукой по спине скакуна, постепенно спускаясь на живот, и, ловко отстегнув ремни, сбросила совершенно не нужное мне седло. Приняв поводья от оторопевшего Эдварда, избавилась от босоножек, и быстро вскочила коню на спину. Раздавшийся треск и обиженный вздох Элис напомнил мне о том, что мое платье совершенно не предназначено для верховой езды, но мне на это было абсолютно наплевать. Конь загорцевал подо мной, становясь на дыбы, но я крепко обхватила его коленками, и у него не было никаких шансов меня сбросить.
– Амазонка, – восхищенно выдохнул Эммет.
Прижавшись к крепкой, по-лебединому выгнутой шее, я с места пустила коня в галоп. Вокруг бешено засвистел воздух, и я ощутила ни с чем несравнимое блаженство единения с этим прекрасным, благородным животным. И пусть на том же мотоцикле можно развивать и большую скорость, но получаемое удовольствие от податливого, теплого и живого тела подо мной гораздо ярче и глубже, чем от бездушной холодной машины.
Призрак двигался безупречно, с особой эластичностью и пружинистостью, свойственной только арабским скакунам. Сделав несколько кругов вокруг лужайки, я остановила коня возле застывших в немом восхищении Калленов.
– Мам, а можно мне тоже покататься? – попросил мой сын.
– Конечно, – согласилась я.
Эдвард, после некоторых колебаний, все-таки подхватил Олега и посадил его на лошадь передо мной. Крепко обняв малыша, я заставила Призрака двигаться размерным шагом, но Олег недовольно заерзал, требуя нормальной скорости. И я снова пустила коня галопом, но теперь рядом легкой трусцой бежал Эдвард, готовый в любую минуту подхватить меня и сына, если Призрак вдруг решит избавиться от своей ноши. У меня мелькнула идея о соревновании, но разве может конь, даже самый резвый, тягаться с супербыстрым вампиром?
Малыш восторженно замер, наслаждаясь скоростью, и после нескольких кругов вокруг дома не смог сдержать своего разочарования, когда мы остановились на парадной лужайке. Пришлось пообещать, что мы будем кататься на Призраке каждый день, и я научу его ездить самого.
Заботливая Эсми буквально выхватила у меня Олега, а я спустилась прямо в объятия Эдварда, который тщетно пытался своим телом прикрыть неприличный разрез, образовавшийся на моем платье после бешеных скачек.
– Твоя благодарность прозвучала не очень убедительно, – прошептал он где-то в районе моего виска.
– Ночью я буду более убедительна, – горячо пообещала я, отчего обнимающие меня руки сразу напряглись, и его только что искренне улыбающееся лицо приняло чересчур серьезное, нахмуренное выражение.
– Хватит миловаться, – вмешалась Элис, – пора начинать, а тебе еще платье переодеть надо, – недовольно пробурчала она.

А дальше была обычная человеческая вечеринка, приблизительно одинаково протекающая во все времена. Вот только большинство ее участников потягивали не пиво и не экзотические коктейли, а донорскую кровь из пластиковых бутылочек. И только мы с Олегом поглощали человеческую еду, но нам удалось освоить лишь незначительную часть любовно приготовленных Эсме блюд.
Царящее во время застолья веселье казалось мне несколько наигранным. Эдвард явно чувствовал себя не в своей тарелке, нервничал, часто отвечал невпопад, и мимолетно сжимал мою руку под столом. И слишком сосредоточен был Джаспер, наверняка воспринимая исходящее от меня и Эдварда напряжение.
После музицирования, песен и танцев Элис вкатила на небольшой тележке многоэтажный огромный торт. Это воздушно-кремовое чудо кулинарного искусства, похожее на средневековый замок, было явно рассчитано человек на сто. Задув восемнадцать свечей под нестройное пение родственников Happy Birthday, я вежливо попробовала маленький кусочек. Больше мне не хотелось, я и так объелась, и даже сладкоежка Олег смог уничтожить только небольшую по его меркам порцию.
Вечер вроде как благополучно приближался к концу, но тут к праздничному торту приблизился Эммет, и подозрительная ухмылочка на его губах без слов говорила, что сейчас будет весело.
– Как-то скучно с вами, – заявил он, – что за вечеринка без хорошей драки?
И он зачерпнул своей лапищей пригоршню крема с торта и метнул этим сладким месивом в Джаспера. Но хитрющий Джас успел увернуться, и белая масса аккуратно размазалась по роскошному бюсту Розали, запачкав лиф платья.
– Ах ты, гад, – она аж задыхалась от праведного негодования, – ну держись!
И она метнула куском торта ему в ответ, и правая сторона лица нашего здоровяка мгновенно стала белой от крема. Тут же радостно взвизгнул Олег, и остатки торта с его тарелки расползлись по левой щеке Эммета.
– Ты мой сладенький, – ухмыльнулась Роуз.
Дальше события развивались слишком стремительно для моего восприятия. Куски торта со скоростью реактивного самолета мелькали у меня перед глазами, причем в импровизированном бое приняли участие все младшие Каллены. И это при том, что некоторые из них прожили более ста лет!
Эсме и Карлайл благоразумно отступили в угол под лестницей, и оттуда со снисходительными улыбками наблюдали, как резвятся их великовозрастные чада. Меня же от летающих снарядов ловко защищал Эдвард, приняв основной удар на себя.
Но довольно скоро метательное оружие закончились, и впавшие в детство вампиры постепенно успокаивались. Роскошный холл в особняке Калленов теперь представлял собой довольно унылое зрелище. Стены, потолок, дорогая антикварная мебель, все было равномерно забрызгано кусками торта. Приблизительно так же плачевно выглядели и все участники потасовки.
– Вот теперь вечер удался, – выдал Эммет, с удовлетворением оглядывая последствия учиненного им погрома, – хотя могла бы и побольше торт заказать, – упрекнул он Элис, тщетно пытающуюся вытереть крем с лица.
– Убирать ты будешь, – шикнула на него Эсме, – живо тряпку в руки и вперед!
– Почему я? – обиженно протянул здоровяк, – я что, один тортом кидался?
– Потому что ты идейный вдохновитель всего этого бардака, – наставительно пожурил его Карлайл.
И после его слов Эммет понуро побрел за необходимым для уборки инвентарем.
– Я тебе помогу, – сжалилась над бедолагой Элис, и все остальные потянулись приводить себя в порядок.
– Ну что, ты не передумала? – осторожно, чтобы не испачкать, обнял меня Эдвард, с немой надеждой заглядывая мне в глаза.
– Нет, – как можно более решительно отвечала я, стараясь унять предательскую дрожь в коленках, – а ты?
– Ты не оставила мне выбора, – грустно усмехнулся он, – выгони машину из гаража, а я пока переоденусь и возьму тебе что-нибудь поесть. И себе тоже, – добавил он, нехотя выпуская мою руку.

Наскоро сунув в сумку пару купальников и столь тщательно подбираемый Элис комплект откровенного нижнего белья, а вдруг пригодится, я спустилась в гараж.
Легкий шорох за моей спиной заставил вздрогнуть, и передо мной вырос Джаспер. Переодеться он уже успел, но вот умывался явно наспех, на его щеке блестели остатки жирного белого крема.
В гараже была хорошая звукоизоляция, и в доме даже вампиры свои чутким слухом не могли услышать, что здесь происходит. Он хочет со мной поговорить, и я сразу догадалась, о чем пойдет речь.
– Тэсс, – и он осторожно поймал меня за руку, – я чувствую, вы оба волнуетесь. Не езди с ним.
– Джас, это вопрос решенный, – и я постаралась отстраниться и вырвать свою ладонь, но не тут то было.
– Он не сможет себя контролировать, – продолжал упрашивать он, – подождите еще какое-то время. Не спешите. Я боюсь за тебя.
В его золотистых, с уже проявляющимися красными прожилками от донорской крови глазах мелькнуло сожаление и тоска. Он переживает за меня? Или за семью?
– Джас, все в порядке, – как можно более воодушевленным голосом отвечала я, – Эдвард обязательно справится.
– Не подставляй ему шею, – его тихий шепот звучал зловеще в огромном практически пустом помещении, многократно усиливая мою нерешительность перед предстоящей ночью, – не откидывай голову назад. Не делай резких движений. Не поворачивайся к нему спиной. Не стой со стороны ветра.
– Да, я поняла, – усмехнулась я, стараясь не поддаваться его угнетающему воздействию, – и дышать тоже через раз.
Джаспер резко развернул меня и с силой впечатал в холодную бетонную стенку. Наклонившись так, что его губы практически касались мочки моего уха, он зло зашептал:
– Вспомни мою жажду, – его холодное дыхание неприятно щекотало мои нервы, и я плохо соображала, что он говорит, – как я хотел выпить тебя. Это невыносимо. Это сильнее, чем сексуальное влечение. Это затмевает разум. Все чувства, все мысли, все привязанности, все уходит на задний план. Любовь, дружба, все это становится пустым звуком. Только непереносимое жжение в горле, которое нужно немедленно залить, погасить, чтобы не сойти с ума.
От его слов перед глазами снова встала картинка, подсмотренная в его разуме, и я словно заново прочувствовала его жгучую, непреодолимую, сумасшедшую жажду, причиной которой был запах моей крови. И кроме его завораживающего, зловещего тона, угнетающе действующего на мое сознание, меня накрыла волна страха, которую он на меня напустил. Он что, собрался меня гипнотизировать? А может, он прав, и лучше действительно отказаться от моей навязчивой идеи, пока не поздно? Нет, я все уже решила, это произойдет сегодня, я ни за что не пойду на попятный! Резко встряхнув головой, я отогнала захватившее меня оцепенение.
– Я помню, – и я попыталась вылезти из его железной хватки, но ледяные руки продолжали вдавливать меня в стенку.
– Если он что-то тебе сделает, я его убью, – и глаза его на миг стали страшно-безумными, черными и бездонными, искаженными ненавистью.
И тут мне действительно стало страшно. Как же мы все-таки запутались, заблудились в своих чувствах, я не хотела этого, не хотела ненависти и братоубийства, но я стала невольной причиной, черной кошкой, пробежавшей между братьями, я стала причиной раздора в семье. Как же это все теперь исправить?
– Джас, – я старалась достать, достучаться до его ледяного сердца, – не говори так, пожалуйста. Подумай об Олеге, каково ему будет без отца. Подумай об Карлайле и Эсме, каково им будет потерять сына. Двоих сыновей. Подумай о семье, подумай, какую боль ты причинишь Элис.
– А потерять тебя? – его голос стал глухим и обессиленным, – думаешь, потерять тебя им будет легко?
– Джас, – и я протянула руку, осторожно убирая пальцами с его щеки остатки крема, – я обещаю, со мной все будет в порядке.
Он резко повернул голову и стал безумно покрывать поцелуями мою ладонь, а потом так же отчаянно прижался губами к моему лбу. Но всего на мгновение, я даже не успела выдохнуть, как его уже не было рядом. А я так и осталась стоять у стены, тщетно стараясь привести в порядок свои растрепанные мысли и чувства.