Werewolf: Как дела-то у тебя?

A lone Swan: Даже не знаю.

Werewolf: Случилось что-то?

A lone Swan: Да вроде, нет, но как-то не очень. Ты сам как?

Werewolf: Я-то нормально, вот думаю, как тебе настроение поднять…

A lone Swan: Его, боюсь, никто не поднимет. В такие времена мне нужен Лисёнок, но она дома.

Werewolf: Так, рассказывай. Что не то? Не очень - почему?

A lone Swan: Да так, не бери в голову)

Werewolf: А если не убирается из головы?

A lone Swan: Как выкинуть человека из мыслей?

Werewolf: Выкинуть?

A lone Swan: Забыть.

Закусив губу, я смотрела в монитор школьного компьютера. Я ждала совета Джейка, но чем он сможет мне помочь? Мне, и правда, нужна Элис. Лучшая подруга всегда могла поддержать меня в трудную минуту.

С Джейкобом мы знакомы не так давно – он перешел в наше учебное заведение после девятого класса из школы в резервации. Но по-настоящему общаться мы начали только с неделю назад. Мне вообще было трудно начать разговаривать первой, и это было моей главной проблемой – я не умела дружить с парнями, просто не знала, о чём говорить, или попросту стеснялась.

Стоит сказать, что я имела всего пару друзей. Элис Брендон стала моим солнечным лучиком. Лисёнок была моей лучшей подругой и вообще очень хорошим человеком, она уговаривала меня на авантюры, но меж тем была довольно-таки серьёзной девушкой со своим внутренним миром. Элис любила читать и рисовать, утверждала, что любовь - это чушь, но где-то глубоко внутри оставалась романтиком. Розали Хейл тоже являла собой своеобразную натуру. Роуз была очень умной, её познания в химии и биологии восхищали, и этого она добилась сама усердными занятиями, чтобы, в конце концов, стать генетиком или онкологом. И был Джейк. Очень интересный парень. С ним можно было поболтать обо всём, но говорили так свободно мы только онлайн.

- Белла, заканчивай с проектом, мне надо собираться домой. Жена и дочь заждались, - глубокий мужской голос вырвал меня из мыслей.

Я оторвала взгляд от экрана и перевела на мистера Вагнера. Он был моим учителем информатики и часто помогал из-за хорошего отношения ко мне. Например, до тех пор, пока он работал в классе, я могла делать свой проект по экологии и пользоваться школьным интернетом.

- Хорошо, уже собираюсь, спасибо вам огромное.

- Да не за что, в общем-то, - учитель улыбнулся и начал выключать компьютеры.

Достав из-под стола сумку, я наспех покидала туда вещи и, сохранив сделанный материал на флешку, попрощалась с мужчиной и вышла из класса. Было уже четыре часа дня.

Уроки у нашего класса закончились часом ранее, а десять минут назад завершилась внеурочка по физике у сдающих. В число мучеников входил Джейк и ОН, ну и, конечно же, его друзья Эмметт и Элеазар. Взяв в раздевалке пуховик и шапку, я быстро оделась и вышла из школы. Там, на крыльце, стояли наши физики. Бросив мимоходом взгляд на Джейка, я перевела взор на Каллена. Он, как всегда, выглядел превосходно. За те пару шагов, что я сделала, восхищённые мысли полезли в голову.

Эдвард был очень хорош собой. Он имел правильные черты лица, каштановые волосы с медным отливом находились в вечном беспорядке, глаза были глубокого зелёного оттенка, а на щеках, когда он улыбался, появлялись милые ямочки. В плане фигуры тоже всё было по высшему разряду. Из-за занятий боксом и танцами он имел фигуру треугольника, как об этом пишут в книгах, то есть широкие мощные плечи и узкий таз. Стоит отметить, что характер он имел тоже отменный. Парень был весел и общителен внутри небольшого круга друзей, в который мы не входили. Но иногда наши миры стакивались, и я ценила эти минуты как никогда. В это время в наушниках запела Мэрайя Кэри песню «Всё, что я хочу на Рождество – это ты».

А эти её строчки почти вывели меня из равновесия:

Для себя я хочу только тебя.

Больше, чем ты можешь представить.

Пусть мое желание сбудется,

Все, что я хочу на Рождество – это… ты.

Закатив глаза на свои мысли и реакцию, я прошла мимо одноклассников и вступила на белый, только выпавший хрустящий снег. Шаг за шагом я продвигалась вперёд, а на улице царила зимняя сказка. Городок был у нас небольшой, и все друг друга знали. В самом городе не было ничего примечательного, но с наступлением зимы Форкс становился сказочно-уютным. Деревья, дом, машины стояли припорошенные снегом, люди спешили кто куда, не замечая всей прелести момента. С голубого неба, подернутого сероватой дымкой, падали большие, как хлопья, снежинки, они искрились в свете заходящего солнца, создавая некий флёр, и беззвучно опускались на землю.

Я неспешно брела по улице. Несмотря на восхитительную погоду, было довольно-таки холодно, поднялся ветер, и снежинки гурьбой неслись в лицо. Но это не мешало парочкам обниматься или, держась за руки, стоять, преданно глядя в глаза друг другу и улыбаясь. Это бы умиляло, если бы в моей личной жизни не было такой неразбирихи. Всё удручало, на душе с каждым шагом делалось всё паршивее. Глаза защипало, и первая слезинка упала на снег. Всё было до абсурда и просто, и сложно одновременно.

Эдвард Каллен нравился мне уже более четырёх лет. Знаю, вы скажете: подойди, но в этом то и заключалось сложность. Я стеснялась жутко, боялась пересудов. У меня было странное отношение к представителям сильной половины человечества: если парень со мной собирался только общаться, то я разговаривала спокойно, но стоило допустить мысль о встречах и жарких поцелуях, начиналась катастрофа. Я заикалась, мямлила, говорила полную чушь, а когда нервничала, то болтала много и без умолку, заполняя тишину звонким голосом. А ещё были принципы: я никогда не буду бегать за парнем.

Но все мои привычки теперь летели в тартарары. Уже несколько лет я сидела и, образно выражаясь, пускала в сторону Эдварда слюнки. И поверьте, он стоил потраченного времени. Пытаясь его забыть, я ходила гулять с Майком, но это ничего не дало, я только больше удостоверилась, что мне нужен Каллен. В последнее время моё настроение испытывало русские горки: в один момент я могла быть безудержно счастлива и готова обнять весь мир, в другой же момент впадала в депрессию – всё это зависело от его внимания.

На улице стремительно смеркалось, и на заснеженный городок опускалась тьма. Ветер не угасал, вьюжил и закручивал белые хлопья в диком танце. Подняв взгляд от своих замшевых сапожек, я посмотрела вперед. Там, по обеим сторонам дороги, стояли разлапистые ели. Они были восхитительно укрыты снегом, полностью в белой пелене, и выглядели прекрасно, но сердце не слушало голову, как часто это бывает, и на душе скребли кошки. Повернув по заметённой дорожке к дому, я пробралась к крыльцу и, тщательно поискав в сумке, достала ключи.

Дом, как и улица, встретил меня тишиной и темнотой, что, в общем-то, неудивительно. Пес спал. Моя мать Рене допоздна работала в компании какого-то богатого мужчины, а мой отец Чарли до вечера пропадал в участке, так что большую часть жизни я была предоставлена самой себе. Родители обеспечивают наше существование, как могут, пусть порой нам все равно не хватает средств, но я нуждалась не только в деньгах, а в душевном тепле, заботе, ласке. Конечно, я всё это получала, но в малых дозах и в основном от папы.

Говорят, сладкое хорошо склеивает израненную душу, так что настало время трапезы. Накрыв на стол, я пригубила чашку лимонного чая и, уперев взгляд в окно, стала наблюдать за белым танцем снежинок. Они кружились, взлетали вверх, а после по спирали плавно опускались вниз – всё это хорошо было видно в жёлтом свете фонаря, на улице не души, тишина.

Потом, в комнате, сидя на кровати, я долго размышляла, и в мыслях всякий раз мелькал образ Эдварда. Вот как, как можно привлечь внимание парня, если он вообще на тебя не смотрит, даже носом не ведёт?! Были моменты, когда я завидовала Лисёнку – её свободному общению с парнями, тому, что она могла нормально говорить с ними, а я нет. Это удручало. Но не удивляло. Элис росла в большой семье, где помимо неё было ещё пятеро детей – она же являлась самой младшей. Её брат Гаррет занимался боксом вместе с Эдвардом, с Лисёнком он болтал обо всём мужском – спорте, байках, машинах. Поэтому у Элис было много тем для разговора с Калленом, и, порой, меня сжигала необоснованная ревность. Я понимала, что это глупо, чертовски глупо, но ничего не могла с собой поделать, хотя и понимала, что он ей ни в коем разе не нужен – у неё есть Джаспер.

Я думала так: если он не обращает внимания, то дело во мне. Нет, ну а что, меня нельзя было назвать королевой красоты, встречались девушки гораздо симпатичнее меня, и я это прекрасно понимала. Во внешности должна быть изюминка. У Элис это длинные тёмно-каштановые волосы, зелёные глаза, бледная кожа и алые от природы губы, также ей повезло с фигурой. У Роуз платинового оттенка волосы, васильковые глаза, а в выражении лица было что-то кошачье. По своей натуре Лис была пофигисткой, а у Роуз был небольшой комплекс – её бёдра. Я же принципиально ничем не выделялась: длинные каштановые волосы, кожа цвета алебастр и доминантно карие глаза. В плане фигуры мне, пожалуй, повезло только с бюстом, а так я была невысокой и худенькой, скорее миниатюрной. Кто захочет с такой серостью встречаться? Хотя не буду лукавить, мне говорили парни, что я хороша, красива, но им было плевать на мой внутренний мир, на мои мысли и чувства. А я хотела встречаться по взаимной любви или хотя бы симпатии.

Мне был нужен только один – Эдвард. Я хотела печь для него печенье, улыбаться и получать улыбку взамен, обнимать, а целуя, зарываться в его каштановые волосы, смотреть, как меняется его настроение, всегда находиться рядом. Мне не нужны были цветы и прочие подарки, я лишь просила монополии на внимание. В этом плане я сильная собственница и эгоистка, но в то же время хотела отдавать взамен тепло и всю свою любовь.

Не помня себя, я на первом попавшимся листке начала размашисто писать то, что думала и чувствовала, а закончив, взглянула и тихо заплакала. Трясущейся рукой, утирая горячие солёные слёзы, я дошла до сумки и схватила телефон.

- Да, Белла, это ты? – звонкий голос подруги вырвался из динамика.

- Лис, приезжай, пожалуйста, мне плохо. – Мой голос звучал так жалко, что мне от самой себя стало противно.

- Жди, я сейчас приеду, - в телефонной трубке раздались протяжные гудки.

Намотав сопли на кулак, я сходила умыться в ванную, переоделась в пижаму и, спустившись на кухню и поставив молоко на плиту, стала ждать. Опустив ноги на холодный пол, я пошла к камину и зажгла топку. Паленья мерно потрескивали, принося живительное тепло, блики языков пламени упали на тёмные стены, отразились в зеркалах, по комнате распространился тусклый свет. Под мерное потрескивание и пощёлкивание я стояла у плиты, медленно помешивая молоко в глубокой железной миске, и смотрела в ночную даль, полную холода и белых мух, как порой о снежинках говорят великие умы пера и чернил. Вдали из-за поворота показались фары новенького форда. Я не слышала отсюда, но представляла глухой скрип снега под протекторами. Машина остановилась около дома, из неё выскочила фигурка в тёплом модном пальто и в вязаной шапочке с опушкой. Возможно, на ком-то это и выглядело бы нелепо, но не на Эл.

По всему дому разнеслось дробное постукивание. Выключив плиту, я кинулась к двери, но, запнувшись о ковер, упала в проход. Отодрав своё бренное тело от пола и тихо шипя, я открыла дверь. Там стоял разрумяненный и припорошенный снегом мой Лисёнок. От форда послышался гудок клаксона, подруга повернулась и помахала брату. Белый снег жалобно застонал под шинами авто, и форд скрылся в ночи. Подруга повернулась ко мне и, войдя в дом, захлопнула дверь.

- Ну и что это мы расклеились, как нюни какие-то? Из-за слез у тебя раскраснелось и опухло лицо. Будешь так часто делать – рано появятся морщинки, а если перестанешь высыпаться, то обнаружатся еще и мешки под глазами, хотя о чем это я? Там уже хоть сейчас картошку сажай. Первое правило девушки: всегда оставаться красавицей, а что я сейчас вижу? Ну и запустила ты себя, подруга, смотреть больно. – Всё это Элис Брендон выговаривала, пыхтя и пытаясь стянуть с себя кожаные сапожки, при этом меховая опушка упала вперёд, и длинные волнистые волосы начали мокнуть от тепла, когда снежинки стали подтаивать.

Я стояла, выслушивая бравую речь, пытаясь не улыбнуться, глядя на подругу и хлюпая носом.

- Какао хочешь? Я молоко подогрела,– голос казался грустным и тихим, несмотря на искру веселья. Я приняла серое пальто с мохнатым воротником и повесила на крючок.

Со звонким лаем из гостевой комнаты вырвался пёс. Это был мой Арчер. Мне его подарили на день рождения два года назад. Он принадлежал к породе лайка и имел характер неугомонный и свободолюбивый. Из-за рыжеватой масти вид у него всегда был хитрый, часто он напоминал нам лиса. Из окружающих его людей он больше всего любил меня и Элис, и мы часто гуляли вместе. Так как до этого его не было слышно, можно предположить, что он крепко спал в комнате. Теперь, чтобы привлечь наше внимание, он крутился на месте, радостно вилял хвостом и прядал ушами.

Мягко улыбнувшись, я почесала его за ухом, а вот Элис пустилась во все тяжкие – начала играть с ним. Решив не мешать, я пошла на кухню наливать какао.

- Тебя во сколько заберут? – Я наклонилась, чтобы насыпать собачий корм.

- Мама уехала в Сиэтл к подруге, так что я могу остаться с ночевкой, - радостно сообщила подруга, пёс шел рядом.

- Хорошо, не думаю, что Чарли будет против - он тебя любит, - на стол попали крендельки с шоколадом и две кружки с дымящимся какао.

- А Рене? – подруга села, а Арч преданно ждал меня.

- Рене придёт поздно и уйдёт рано, так что она даже не заметит, - я грустно улыбнулась и тоже села за стол. Арчер лёг у моих ног. Подруга пригубила чашку и откусила от сдобы.

- Ну, давай, Белла, выкладывай, что случилось.

- А нечего рассказывать, тут показать стоит, - убито призналась я, жуя кренделёк.

- Что сидишь-то тогда, показывай, - подруга взмахнула выпечкой и ожидающе посмотрела на меня. Сгоняв в комнату, я принесла бумагу, испещренную размашистым почерком карандашных завитков.

Подруга приняла протянутую вещь и с интересом принялась читать, по мере чтения у неё расплывалась улыбка и расширялись глаза.

- Ну что я могу сказать, мило, – при этом Элис держала письмо поближе к себе.

- Тебе смешно, а я страдаю, - уныло сказала я.

- Я не смеюсь, - серьёзно проговорила Лисёнок, а потом добавила: - И когда ты собираешься отдать ему это любовное послание?

- Ничего я не собираюсь, это так – порыв души.

- Милая, а почему бы нам не попробовать? Например, написать анонимно, посмотреть на его реакцию. Я подложу, и всё будет хорошо, он на тебя даже не подумает. Все знают, что Каллен ни с кем не встречается, это твой шанс, используй его. Если всё получится – он обратит на тебя внимание, если нет – ну и черт с ним, – в глазах подруги горел маниакальный блеск, она уже предвкушала авантюру.

Если подумать, то шанс, что он поржет надо мной, не очень велик, если всё останется анонимно. Он узнает то, что я чувствую к нему. И возможно… Нет! Не надо думать об этом, иначе потом накроет разочарование.

- Я согласна, - нерешительно кивнула я.

- Вот и отлично! – Элис приплясывала на своём месте, потирая ладоши и предвкушая развлечение.

Мы решили вырезать буквы из газет, как в фильмах, но занятие это нам быстро надоело. Тогда мы пришли к выводу писать от руки печатными буквами, так как почерк у меня довольно-таки примечательный. Но даже в печатном варианте присутствовала изюминка, получилось небрежно и не однотипно, присутствовало что-то особенное, присущее только мне.

- Я закончила, – подняв голову от голубого листа, я посмотрела на Лисёнка.

Подруга в это время самозабвенно поедала сладости, лежащие перед ней в тарелке. Элис относилась к тому типу людей, которые могли есть, сколько хотят и когда хотят, и не бояться за фигуру.

- Дай посмотрю, не дай бог ты что-то изменила.

Я закатила глаза и, улыбнувшись, отдала письмо.

- Ну-с, прочитаем вслух, - Элис села в позу йога и, взмахнув крендельком, начала, прочистив горло:

«Почему? Ну почему я так люблю тебя?

Лучше бы я тебя ненавидела!

Твои зелёные глаза сводят меня с ума! Ямочки на твоих щеках, когда ты улыбаешься, доводят меня до безумия. А твоё тело…

Но больше всего в тебе меня привлекает характер. Весёлый, задорный, вечно смешливый, но временами до сумасшествия милый и серьёзный. Знаю, это чем-то напоминает помешательство, но я люблю так, как умею. Знай, это больно - любить тебя вот так, без ответа и взаимности, без надежды…

Зачем я пишу? Честно? Я не знаю. Наверное, если ты отвергнешь, мне станет легче. Во много раз легче.

Знаешь, и правда, лучше бы я тебя ненавидела, но не могу придумать, за что…

Эдварду К».

- Всё точь-в-точь, - Элис сверкнула белозубой улыбкой.

- Может, не стоит?

- Поздно, я уже настроилась!

Стоит ли говорить, что в тот вечер мы легли поздно, предвосхищая нашу аферу и дружескую помощь. Когда пришел папа, мы, возбужденно переговариваясь, сидели у потрескивающего камина. Поужинав с Чарли, мы поднялись в мою комнату и, приняв ванну, до полуночи не могли уснуть.

С утра я себя чувствовала как зомби, потому что нужно было встать пораньше, я же должна была выглядеть хорошо. Так сказала Элис. Поэтому с самого утра она надо мной издевалась. Весь шкаф перевернула вверх дном в поисках «того самого» платья. На заправленной постели лежала вспоротая косметичка и ворох косметики. Элис, напевая песенку, разложила расчески разного калибра, в то время как я готовила нам завтрак. Нет, вы не подумайте, я за собой слежу, но это же Элис, а тут такой повод для неё. Собрав завтрак на поднос, я поднялась в комнату.

- Забудь про еду! Садись! – Лис поставила поднос на пуф и, схватив меня за руку, потащила к кровати. Тут уже сидел Арчер. Меня посадили на пол, вручили книгу, чтоб не мешала, и принялись за прическу. Я читала роман о подпольных боях и биполярности, в это время подруга то и дело что-то закалывала, распускала и плела. Когда Элис закончила, я едва прочла главу, а она была интересной, уверена, и следующая не разочаровала бы.

- Теперь садись сюда, будем тебя красить.

- Эл, не переусердствуй. Все должно быть по минимуму. Слегка туши и чуть-чуть помады.

- Пффф, не учи мастера.

В школу мы пришли за десять минут до начала химии, по которой у нас должна быть контрольная. Лелеемое подругой письмо было надежно убрано в портмоне. Пока я бегала распечатывать задание по обществознанию, Элис караулила Эдварда у раздевалки. Запыхавшаяся, я ворвалась в школу, на каблуках бегать стометровку не так просто, скажу я вам. Элис ждала - судя по всему, Эдвард ещё не пришел. Только я подумала о нём, как открылись двери, и в школе появился он. Пискнув и пролепетав что-то про жажду, я пошла к фонтанчику. Попив, я направилась назад. Он шел мне навстречу, мы пересеклись глазами, я улыбнулась, ведь знала то, что не знал Эдвард. Пройдя мимо, я посмотрела на Элис, но она знаками сказала мне идти.

Зайдя со звонком, я приготовилась к уроку, Брендон ещё не было. Пять минут спустя взмыленная подруга влетела в класс. Я вопросительно смотрела на неё. Сунув записку в портфель, Элис начала тираду. Учительница в это время раскладывала листы с заданиями.

- Сначала там была техничка, ну ладно, она отвлеклась. У него куртка чёрная с нашивкой на плече и с молнией на колпаке. Я скользнула за ним, но куртки там нет!

- То есть ты не положила? – спросила я.

- Нет, ну нечего, будет у нас ещё шанс, – подруга покивала сама себе, я посмотрела на нее и вздохнула.

Этот шанс представился на следующий день. По субботам у нас обычно три урока, хоть другие дни и перегружены. Так вот, у нас отменили ещё два урока, это была пара по математике, в итоге у нас был заявлен один урок, английский язык. Друга Эдварда Элеазара вызвали к директрисе, что-то на счёт физики. В раздевалке парни прошли мимо нас на улицу, и мы внимательно осмотрели куртку.

Пока мы болтали и смеялись, я в толпе людей заметила Розали. Наши психологи сегодня отправлялись на олимпиаду штата. Обнявшись и пожелав подруге удачи, мы продолжили одеваться, и именно в этот момент парни вернулись назад, разделись и пошли в сторону кабинета директрисы. Видимо, друзья хотели поддержать Элеазара. Мы с Лисёнком переглянулись, и у обеих по губам скользнула чересчур хитрая улыбка. Я стояла и поправляла шапочку, Элис исчезла в рядах курток. Улыбаясь сама себе, я ждала этого момента. И тут Лисёнок вылетела, как ураган, бледная, как бумага, и начала рыться в сумке, попутно объясняя мне.

- Я нашла его куртку. С молнией на колпаке.

Подруга трагично вздохнула и заглянула внутрь. В ее портмоне было пусто! Вы не ослышались, именно пусто. С огромными глазами оттолкнув подругу, я зарылась в её сумку. Эмоции били через край, я то и дело причитала и нервно смеялась. Эл выглядела не лучше меня. В этот момент нас и застала Розали.

- Что-то случилось?

- Если её нашла мама, мне от Джаса капут, – тихо шипела Брендон. – Но если бы она нашла её, то выговорила что-нибудь. А это значит…

- Химия, - тихо застонала я. Вот-вот у меня началась бы истерика.

- Что-то потеряли? – Стоит сказать, что Розали о моей привязанности даже не догадывалась, поэтому ей не обязательно знать об этом и дальше.

- Ключи, - выпалила Лис.

- Идите, заберите, мисс Элиот их не выкинет, - простодушно сказала подруга, поправляя алый берет.

- Потом, - отмахнулась Элис.

- Я не вернусь, - ляпнула я, не подумав, предполагая эту смущающую ситуацию сердечных привязанностей. Рука Элис встретилась с её лицом, в глазах Хейл прямо-таки сверкал огромный вопросительный знак.

- Нам пора, - тяжело сообщила я, и, одевшись как никогда быстро, мы вылетели в холодное снежное утро. Зазвучал истеричный смех нас обеих.

- Милая, это фиаско, - в перерывах между приступами хохота простонала Брендон.

- Безоговорочное, - посмеиваясь, кивнула я. – Может, ну его? Это судьба, раз не получилось второй раз.

- Нет уж, я просто так не отступлюсь, - хмыкнула подруга. – Перепишешь и принесёшь в понедельник.

- Тебе фартит, я оставила его на память, так что у нас есть оригинал, - подмигнула я.

- Ну вот!

Мы расстались у ворот школы и разошлись по домам.

Выходные прошли однообразно. Я прибиралась дома, читала роман, готовила уроки и, конечно же, переписала письмо. В понедельник оно перекочевало сначала к Элис, а после к Эдварду Каллену. Я всё так же выглядела симпатично, но ничего не менялось. К концу учебного дня мы пришли к выводу, что записку он не видел. Хотя то, как Лисёнок её подкладывала, тоже история, если учитывать то, что она пыталась засунуть её незаметно, когда техничка мыла пол. Мы разошлись по домам, но договорились, что она придёт ко мне к четырём. Профильную биологию у нас отменили, а вот занятия у физиков - нет.

Дома я готовила и одновременно слушала музыку, покачивая в такт бедрами и подпевая. Настроение было великолепным. Если я ему понравлюсь, то всё будет отлично. Я бы хотела с ним встречаться, проводить вместе всё свободное время, любить и зарываться в его спутанные волосы пальчиками, сжимать плечи, пробегаться по спине руками. Мечтательно улыбаясь, я погладила Арчера по холке. Без стука распахнулась дверь, и влетела Лисёнок.

Сбегав на кухню, я поставила чай, и мы сели в кресла. Арчер лег у моих ног, требуя ласки.

- Белла, ты только не переживай, но я сейчас тебе такое расскажу, – при этом подруга имела загадочный вид, от неё ещё пахло зимней свежестью, а на каштановых волосах еще сверкали белые красавицы-снежинки, и что-то буквально распирало её изнутри.

- Говори, - я села поудобнее, рукой нервно поправила волосы.

- Короче, я проходила школьный двор, шла к тебе. Там он с парнями стоял. Я сам разговор не слышала, слышала смех, его голос и голос Эмметта, и что-то вроде «читай».

Я чувствовала, как с каждым её словом мои глаза становились всё больше и больше, а щёки заливал огонь. «Так, соберись тряпка». Придав лицу невозмутимости, я переспросила:

- Все видели?

- Белла, может, я ошибаюсь, но думаю, он был приятно удивлён. Возможно, он при них достал из кармана, а парни увидели, – сочувственно прошептала подруга.

- Главное, он не знает, от кого это, - твердо сказала я и пошла на кухню разливать чай.

- Подруга, в этом нет ничего постыдного, ну нравится тебе человек, люби его. Что в этом такого? А если он посмеётся над этим, то осёл он, ведь ты у меня такая хорошая, а тот, кто тебя не ценит, не стоит наших усилий.

- Стоит, ОН стоит, - разочарованно буркнула я.

- Ну, он был счастлив. Прикинь, он долго не подозревал, что кто-то так любит его, а тут это откровение. Чувственное, пропитанное нежностью и отчаянием в какой-то мере.

- Думаешь? – неуверенно улыбнулась я, приободренная словами подруги.

- Я уверена, - твердо заявила Лис.

- Завтра понаблюдаем за ним?

- Конечно, - Брендон кивнула, откинув каштановые пряди с лица.

В этот вечер мы гадали, видел ли он именно мою записку. Болтали просто ни о чем, строили планы на завтра, делились мыслями и эмоциями. Арчер всё это слушал, осмысленно глядя на нас кофейными глазами, и был тих, как никогда. В доме порой раздавались взрывы смеха, когда мы вспоминали тот или иной момент. Возможно, мы отличались от сверстников - мы не гуляли в крупных компаниях, не пили алкоголь и не курили, не зависали в клубах. В общем, мы были простыми, и нас это устраивало. Мы проводили много времени вместе, делясь впечатлениями о книгах, фильмах и интересных событиях, гуляли вдвоем и порой бывали безбашенными, но оно того стоило.

Летом или на каникулах Элис уезжала к Джасперу в Чикаго, где проводила пару недель и возвращалась счастливая. В это время я очень тосковала по ней, но была рада за Лисёнка. Её и Джаспера связывали довольно-таки сложные отношения, начавшиеся, когда ей было двенадцать. Отношения длились уже четыре года, и они то сходились, то оставались друзьями. Это часто мучило её, я видела, но ничем помочь не могла, ведь была не знакома с байкером.

Я испытывала такую эйфорию, такой восторг, что мои эмоции не описать словами. Сказать можно было одно – я была счастлива как никогда ранее. Весь оставшийся вечер я сидела на подоконнике и смотрела в непроглядную снежную даль. Крупный снег планировал на мягкие пушистые сугробы, деревья были укрыты белым покрывалом заботливой рукой снежной королевы. На тёмном небе между облаками сияла магическим светом полная луна. Она серебрилась и по-доброму улыбалась мне в ответ, обволакивала заснеженный лес в драгоценную дымку. Глядя на эту волшебную картину, я думала только о нём.

В Эдварде меня привлекало всё. То, как он взлохмачивал волосы, когда был слегка смущён, милые ямочки на щеках придавали ему обворожительный вид, но в то же время в нём чувствовалась сила, скрытая внутри. То, как он отстаивал своё мнение, двигался, даже то, как он держал спину, выдавало сильный характер. Я ещё никогда не встречала таких людей. Он был в меру воспитан, не сыпал пошлыми шутками, как это делали его друзья, именно этим он отличался от всех, кого я знала. Он напоминал мне грациозного хищника, а именно снежного барса. То, как он бегал на физической культуре, вводило в восхищение.

Бывали моменты, когда я смотрела на него, сидящего, и представляла, как подойду сзади, проведу по напряженным плечам, а потом крепко прижмусь к его спине и положу голову в изгиб между шеей и плечом. Но потом, опомнившись, я приходила в себя, пелена перед глазами спадала, и я спрашивала себя, кто он, и кто я? Я не считала себя достойной, но любила его, и изменить это не мог никто. Я любила его за искренние эмоции, за растрёпанную шевелюру, за то, какой он. Я очень жалела об упущенных моментах, когда могла побыть с ним рядом, находиться с ним в одном обществе, но не смогла решиться - всё шло не по заданному плану.

Раньше мы сидели вместе, и я могла насладиться его обаянием, остроумием и, в каком-то роде, покровительством. Но ничто в нашем мире не бесконечно, и всему приходит конец. Через два года нас пересадили, и Эдвард покинул меня, с ним села Элис. Именно тогда и появилась эта пустая ревность. Но вскоре и их рассадили - всё пошло на убыль, но этот демон порой вырывался на свободу по другим причинам и сметал всё на своём пути. Было неприятно и больно смотреть, как другие девушки спокойно болтают с ним, в то время как я просто созерцаю. Видимо, моему терпению тоже пришёл конец. И я была рада, что мы провернули это, но какое-то сомнение не давало расслабиться. Я боялась, что над моими чувствами просто посмеются.

Заснула я тяжело, но только одна мысль грела меня: завтра мы всё узнаем. Утро выдалось ранним, так как я хотела привести себя в порядок, чтобы Эдвард меня заметил. В школу я пришла румяная и запыхавшаяся. Элис все уроки сидела рядом, и мы тайком поглядывали на Эдварда, но, казалось, он сидел спокойно.

Всё изменилось на химии. Сидя на третьем ряду, я смотрела в окно на укрытый снежком город, ели. Лисёнок стояла у доски и решала задачу. Я вспоминала урок литературы, мы проходили стихи зарубежных поэтов, и мой выбор пал на русского стихотворца – Сергея Есенина. Я читала поэму о неразделенной любви. Это произведение я знала хорошо, но у доски мне хватило лишь одного взгляда Эдварда, и я начала заикаться, ноги и руги задрожали, а колени подогнулись. Скомкано закончив, я в расстроенных чувствах села на место, не понимая, как могла так влипнуть.

С первого ряда послышалась возня. Там Эдвард, Эмметт и Элеазар что-то бурно обсуждали. Я всем своим существом обратилась в слух, в упор глядя на таблицу Менделеева. Слышались редкие смешки и отдельные фразы. Элеазар, склонившись, читал записку:

- Вечно смешливый…

- Да это про характер, - рьяно вставил Каллен, его глаза горели внутренним пламенем, а эмоции били через край.

- Почерк незнакомый, но красивый, мне нравится такой, - задумчиво проговорил Эмметт.

Далее ухо улавливало отдельные фразы. Парни шутили, что Эдвард нашел «бабу», парень с задором добавлял, что она сама его нашла. Он не выглядел сердитым. Удивлённым, восторженным, даже в какой-то степени шокированным. Так же выяснилось, как он нашел записку. Парень принял бумажку в кармане за деньги, и когда выяснил её содержание, то его ударило точно обухом по голове.

Я в это время сидела красная, уверена. Я чувствовала жар щёк, и, повернувшись к таблице, поймала взгляд Каллена, направленный на меня. Когда Элис села рядом, я думала, что провалюсь сквозь землю, но этого не произошло. Острые ушки подруги уловили то же, и в её взоре я увидела колдовские зелёные огни. Как только прозвенел звонок, парни замолкли.

Физкультура прошла весело, без явных признаков – было ясно, парни решили, что это не одноклассница.

Дни плыли однообразно, я всё больше падала духом, ведь больше не было подвижек. Я решилась на ещё одно письмо к концу недели. Эмметт в субботу праздновал день рождения, но парень разболелся после сочинения, допускающего к ЕГЭ. Первоначально моя записка с поздравлениями была адресована ему, где я попросила передать и кое-что для Эдварда, но весь план пришлось менять из-за гриппа. Переписав письмо наоборот, я отдала его Эл. Подруга предлагала передать записку лично в руки, но я заупрямилась, и Лис спешно подложила письмо в его куртку.

Но и это ничего не изменило. Пролетел ярким пятном мой день рождения, когда я до пяти вечера писала пробник по обществознанию, в то время как девочки накрывали на стол, прибираясь у меня дома. Жизнь не стояла на месте.

Теперь я постоянно ходила нарядная и на каблуках, с убранными в высокую причёску волосами. Настала обязанность всех выпускных классов - новогодний спектакль для малышей. Розали Хейл придумала сценарий. К этому времени она уже узнала о моей слабости, и чисто «случайно» вышло, что Эдвард был назначен главарём разбойников, а я вместе с Эмметтом – его сподручными. Роуз стала Снежной Королевой, Джейк – Сантой. Лисёнок не участвовала, так как на каникулах собиралась к Джасперу в Чикаго на «дружескую встречу». Репетиции проходили весело: парни шутили, развлекали нас как могли. После репетиций мы компанией какое-то время шли вместе, а потом расходились по домам. В этот момент я чувствовала единение с классом. С Лисёнком мы поглядывали на Эдварда, но решительно никаких мер не предпринимали.

Наступили каникулы, и так вышло, что Лисёнка оставили ещё на несколько дней из-за физики, у неё была спорная оценка за полугодие. Ясно дело, что физиков тоже попридержали. И я подумала, а почему бы и нет? В ходе раздумий и моей наблюдательности, мы поняли, что второе письмо не дошло до адресата. У Джейка была в точности такая же куртка, и мы не исключали того, что ошиблись куртками. Это было фиаско, но спросить у друга напрямую я не могла, ведь эти письма были личными, моим первым признанием, моим откровением. В третьем письме я рассказала, что очень волнуюсь за наше выступление, пожелала хорошо провести каникулы и отпраздновать так, как хочет он. Эту записку мы решили передать из рук в руки в день физики – за день до выступления.

Чуть припозднившись, я влетела на английский. Все бездельничали, а миссис Брук выставляла наши оценки за полугодие. Мы с Лисёнком сидели на нашем привычном месте и поглядывали на Эдварда. Достав письмо, я тайком передала его подруге. Зелёные глаза хищно сверкнули. Аккуратно развернув его, она прочитала, а потом прошептала мне:

- Даже не зная, кто пишет, я бы поняла, что это ты. Твой стиль написания, почерк о многом может рассказать, а всё письмо пропитано нежностью и неуверенностью. Романтика, в общем.

Улыбнувшись, я поправила подол синего платья и взглянула на чёрные туфли. Я слегка волновалась и постоянно что-то теребила в руках. Удивительно то, что на Эдварде была рубашка такого же синего оттенка. Она мне сразу понравилась – хорошо сидела на нём, подчеркивала все достоинства. Со звонком мы направились на два урока физики. Так как я была на высоких каблуках, то шли мы медленно, и мне приходилось покачивать бедрами, чтобы идти ровно.

Парни шли позади нас и весело перекидывались фразами. На физике появились так же другие наши одноклассники, и Роуз в их числе. Тема была довольно интересная: мы заново изучали оптику. Записывая конспект с доски и наблюдая опыты, я думала, когда же Элис передаст записку, но тут случилось непредвиденное – Каллена и МакКарти забрали в спортзал собирать ёлку. Немного расслабившись, я спокойно слушала новую тему.

Два урока пролетели незаметно, я многое понимала, и мне даже понравилось. Четвёртым уроком стояла литература, но мы не занимались, а мирно прибирали класс – парни подкручивали стулья, Элис и Лорен мыли парты, я же проводила водные процедуры цветам в коридоре. Периодически, когда у меня заканчивалась вода, я заходила в класс, а потом возвращалась. Обрызгивая уже шестое растение, я увидела, как из помещения вышли Элис и Лорен – они пошли менять воду. На обратном пути Элис подождала, пока Меллори зайдёт в класс.

- Ну и что делать будем? Он вечно с Эмметтом! – Лисёнок возмущенно топнула.

- Давай я МакКарти попрошу помочь мне подвинуть цветы на место, а то мне же тяжести поднимать нельзя.

- Когда?

- Как закончу, - я, улыбнувшись, подмигнула подруге.

Обрызгав ещё почти столько же крупных цветов, я зашла в класс, где вовсю кипела работа. Тут ещё прибавился наш старенький завхоз.

- Эмм, можешь мне помочь?

- Конечно, что нужно? – крупный парень оторвался от школьного стула, который ремонтировал.

- Выйдем, подвинешь со мной цветы, - я легко улыбнулась.

Конечно, парень согласился и помог, не давая прикасаться к пластиковым горшкам. Поблагодарив, я приступила ко второй партии цветов. Сняв туфли, я порхала вокруг с разбрызгивателем. Хмыкнув, с улыбкой наблюдая за мной, Эдвард спустился по лестнице. Как я закончила - подтёрла воду и вернулась в класс. Каллен вошел пару минут спустя, но, взяв дрель, тут же вышел обратно. Элис кошкой выскользнула за дверь, в её руках мигнула записка. Мы с Эмметом и учителем остались втроём. Стоя у батареи и грея холодные руки, я слышала звонкий голос подруги по ту сторону двери. Дверь открылась, и мягкой поступью Элис вернулась.

- Белла, пойдём, я закончила.

Подхватив сумки, мы вышли в коридор и тут же столкнулись с Эдвардом. Он, легко улыбаясь, шел нам на встречу из соседнего кабинета. Зелёные глаза лучились теплом, правая рука аккуратно держала мою записку. Когда мы проходили мимо, я бросила на него быстрый взгляд, оценив зрелище, мои губы помимо воли изогнулись в кривоватой улыбке. Свернув в коридор, я обернулась, но там никого не было. Только я открыла рот, как подруга прикрыла его ладошкой и ускорилась. Когда мы ступили на лестницу, она начала рассказ.

- Выскользнув за Калленом, я окликнула его: Эдвард! Парень обернулся и вопросительно посмотрел на меня. «Вот, меня просили тебе её передать ещё пару дней назад, но я забыла, прости». Он странно посмотрел на меня, в его глазах скользнула тень, как я поняла, это – защитная реакция. Эдвард принял записку, но когда увидел почерк, его глаза стали круглыми от шока. Каллен задумчиво прошел пару шагов, в этот момент я широко улыбнулась, но тут он обернулся. «Кто просил передать?» – он слегка заикался, голос упал от потрясения. Я хмыкнула и развела руками с выражением «ты издеваешься?». «Э-э, не скажу, это секрет как бы, - извинилась я. Он кивнул, принимая правила игры, и зашел в соседний кабинет, я же пошла к тебе.

Элис всё это рассказывала с жаром, её эмоции зашкаливали, она не могла подобрать точных слов. Постоянно сбиваясь и посмеиваясь, она говорила про круглые глаза Эдварда.

Надев куртки, мы выскользнули в холодный зимний полдень, зашли к Лис – она жила недалеко. Всю дорогу ко мне домой мы дурачились, перекидываясь снежками, загребая пригоршню снега и лепя новый снаряд. Мы обговаривали сложившуюся ситуацию, смеясь над некоторыми нелепыми моментами. Дома мы смотрели рождественскую комедию и раздумывали над платьями на предстоящий маскарадный бал. Это было поощрением нам, выпускникам, за проделанную работу на спектакле. Лис нужно было прийти во дворец культуры на площади – она занималась украшением бального зала вместе с Роуз и ещё парой девушек. Бал предстоял двадцать четвёртого января, за день до Рождества, то есть через три дня. Брендон ушла поздно вечером, пожелав мне удачи. Я, приготовив потёртые легинсы, тельняшку и клетчатый платок, бордовым лаком накрасила ногти на руках и легла спать.

Будильник прозвенел слишком рано. Тяжело поднявшись с кровати, я побрела в душ. Быстро высушив волосы, я убрала их наверх, выразительно накрасила глаза и, предельно быстро одевшись, полетела в школу. В классе уже царила особая атмосфера, волнение клубилось в воздухе. Лорен гримировала своё лицо, состаривая его, что соответствовало её персонажу. Джессика, игравшая ведьму из волшебника страны Оз, надевала траурно чёрную шляпку с сетчатой вуалью. Парни в тельняшках сидели в начале класса. Тайлер играл Дуремара, он сейчас натягивал болотные сапоги, а рядом стоял большой сачок для пиявок, его друг Люк играл Карабаса Барабаса. Так же здесь находились две подружки-хохотушки, исполнительницы ролей шутов. Представление начиналось через полчаса, которые уйдут на репетицию. Нарисовав Эдварду пышные усы карандашной подводкой для глаз, мы спустились в спортивный зал. Тут уже стояла ёлка, вокруг которой мы должны скакать, в больших пластиковых евро окнах открывался прекрасный вид на заснеженные горы и ели. Потрясающее зрелище.

Время до выступления пролетело быстро, и вот настал «час икс». Дети, разодетые в самые разные костюмы, быстро заполнили собой всё пространство, образуя два огромных хоровода. Первые персонажи вышли к ним. Сильные голоса одноклассников взлетали, разрывая воздух, рождественские песни звучали из колонок. Дети пели, танцевали и вели себя именно так, как ведут дети – отжигали, не стесняясь. Их позитив и атмосфера сделали своё дело. И вот уже мы, сказав свои слова, танцевали вместе с ними, не стыдясь и отдыхая душой. А так как наш танец знала я одна из разбойников, то дети, как и наша труппа, повторяли за мной, но я не комплексовала больше, мне было хорошо. Улыбаясь и источая позитив, я веселилась как никогда ранее, даже когда мы играли, мои руки двигались под музыку.

Первая ёлка закончилась, пришло время второй, а потом и третьей. Дети становились всё шумнее, приходилось кричать, срывая голос, чтобы все услышали. На нашем танце я уже стояла у ёлки на виду у всех и танцевала, задорно улыбаясь. Когда пришло время игры, я сидела на корточках, уравнивая рост с детьми, и следила за внутренним кругом и персонажами, которые «морозили». В это время мужская рука, появившаяся сзади, стукнула по моим ладошкам. Открыв рот, я стремительно обернулась и заметила улыбающегося Эдварда, скользнувшего дальше. Этот день прошёл весело, и когда я возвращалась по лёгкому морозцу домой, задорная улыбка не сползала с лица.

Следующий день не обещал ничего хорошего – мы должны были выступать перед больными детками. Туши легло на ресницы очень мало в связи с этим, но теней, наоборот, больше. В сумку отправилась коробка сока, конфеты и мандарины, я планировала заедать своё волнение. Сценарий претерпел много изменений, большинство песен и танцев мы просто убрали. Зал был заполнен, из детей присутствовало всего несколько человек, но зато все ряды занимал педагогический состав. С разрешения классного руководителя мы подняли учителей со стульев и собрали в хоровод. Жаль, песни и танцы нельзя было вернуть назад, но мы и так нашли, как оторваться. Мы вместе с учителями и директором водили хороводы и пели песни. Стоя спиной к ёлке, а лицом к нашим родным учителям, мы танцевали самый нелепый танец утят, они же повторяли. Уверена, в этот момент в каждом из нас извергался гормон счастья в огромных дозах. Сделав много совместных фото, мы, немного посидев в классе, разошлись. По дороге домой я купила несколько мотков толстой пряжи и спицы.

Весь день я вязала шарф. Получилось очень хорошо, вязка представляла комбинацию видов, в народе такую называют английской. Сидя под пледом у камина и постукивая спицами, я с любовью готовила подарок на Рождество тому, кто, возможно, его и не получит вовсе. Допоздна провозившись с вязанием, я бухнулась в кровать в одежде, да так и уснула.

Утром мой покой потревожила Элис. Она как раз вернулась из Чикаго. Она с Арчером и пакетами в руках ворвалась в мою спальню.

- Как? Ты ещё дрыхнешь?! А ну, вставай! – тепло с моего тела поползло прочь. Но наш бравый варяг не сдаётся так просто, поэтому, вцепившись мёртвой хваткой в одеяло, я дёрнула его на себя. Арчеру это, безусловно, понравилось, и он тоже присоединился к нам. Проиграв этим двоим, я капитулировала. Позавтракав все вместе, мы с Эл начали сборы к балу.

Волосы мы друг другу укладывали сами, Элис я аккуратно переплела косы, а она мне изготовила высокую причёску, на которую потом сядет корона и наденется маска. Всё это Лисёнок привезла из дорогого бутика в «городе ветров». Мы наносили макияж, рассказывая последние новости. Лис долго смеялась, слушая про нашу последнюю ёлку. Вскоре мы были почти готовы: стояли в масках и с причёсками, но еще в халатах. Сделав пару кадров, Элис извлекла из объемных пакетов вечерние платья в пол, причём не абы какие, а пышные и безумно красивые. Я ахнула. Моё платье оказалось насыщенного сапфирового цвета, подол сверкал, а лиф украшала шикарная ажурная вышивка, как и спину. К наряду шли длинные перчатки. У Элис платье было тёмно-изумрудного оттенка, который выбелил её кожу и оттенил волосы, а зелёные глаза засверкали интенсивнее. Туфли мы взяли с собой, а на ножки надели сапоги. В общей сложности на приготовление ушло полдня. Сейчас время уже подходило к шести. Возле дома остановился дорогой «BMW».

- Ох, кто это? – тихо спросила я. Мы в это время только вышли на улицу. Погода, на удивление, была тёплой. Белые снежинки медленно опускались на землю.

- Это мой Джаспер, - нежность в голосе подруги удивила меня сильно, но больше потрясла меня личность водителя. Байкер? Тот самый.

Дверь открылась, и в снег выступил парень. У него были светлые волнистые волосы, относительно длинные. На лице плотно сидела чёрная маска, но она не скрывала глаз, искренне добрых.

На бал мы ехали, весело переговариваясь, сначала смущаясь, а потом свободно, будто знакомы не один год.

Как только я вошла в бальный зал, то чуть не засмеялась в голос. Стараниями Элис всюду висела перевязанная алой лентой омела. Взглянув на подругу, я увидела, как она подмигнула мне, улыбнувшись алыми губами. Они с Джаспером направились в центр зала, где принялись вальсировать вместе со всеми. Медленно ступая и слушая, как шелестит платье, я направилась вдоль стены. На пути попалось много знакомых парочек. Так я и проводила какое-то время, пока не услышала покашливание за спиной. Передо мной стоял парень в чёрном смокинге с чёрной маской на лице, но я не сомневалась в личности этого красавца. Эдвард. Меня непреодолимо тянуло к нему, бронзовые волосы находились всё в том же беспорядке.

- Могу я пригласить даму на танец? – бархатный баритон прозвучал совсем близко.

- Дама не танцует, увы, - с сожалением пробормотала я.

- Не хочет? – изумрудные глаза в обрамлении чёрных ресниц внимательно смотрели в мои шокированные шоколадные.

- Скорее, не умеет, - пояснила я.

- Идём, я хорошо танцую, шагай за мной.

Приняв протянутую ладонь, я чуть сжала её и почувствовала отклик.

Мы встали к танцующим парам, и зазвучал вальс из «Щелкунчика». Эдвард сделал шаг, я двинулась тенью за ним. Спустя какое-то время я, еле поспевая за парнем, танцевала вокруг величественной ели. Это было волнующе. Он кружил меня, поднимая на руки, профессионально вальсировал, улыбаясь чарующей улыбкой, и меж тем успевал даже задавать вопросы. Я, счастливая и раскрасневшаяся от темпа, отвечала на все интересные реплики и даже задавала свои. После мы уединились в скрытом от посторонних глаз уголке и продолжили разговор. Мы вспоминали забавные моменты из жизни, милые привычки и увлечения. Так я узнала, что Эдвард Каллен виртуозно играет на фортепиано. Этому его научила мама Эсме. Обсуждая литературу, я поняла, что где-то наши вкусы схожи – мы оба любили Хемингуэя и Омара Хайяма. Моё прошлое мнение об Эдварде трещало по швам. Он – реальный – был лучше того образа, что я оживила и поселила в своём сердце. Он был свободным, милым и весёлым, а ещё смущался не меньше меня. Я отлично уловила момент, как он начал склонять голову ко мне. Его щеки слегка порозовели, взгляд выдавал застенчивость, но решительность. Прикрыв глаза, я ждала. Нежные тёплые губы легли на мои и несмело поцеловали. Эдвард отстранился, посмотрел на мою реакцию, а затем снова приник к моим губам. Эдвард Каллен медленно и чувственно целовал меня. Впервые. Он лизнул мою нижнюю губу, и от неожиданности я охнула, губами почувствовав его улыбку. А потом его язык завладел моим ртом. Я ощущала, как горят мои щёки. Обняв парня руками за шею, я углубила поцелуй и зарылась пальчиками в каштановые волосы. Когда нам стало не хватать воздуха, мы отстранились друг от друга, тяжело дыша. Он заговорил первым, пока я ошалело смотрела на него.

- Белла, я знаю, что это слишком рано, но ты не хотела бы стать моей девушкой? Наверное, я тороплюсь, но ты должна знать, что нравишься мне уже довольно давно, - он говорил путано, постоянно сбивался, взволнованно ерошил рукой растрёпанные волосы.

- Те письма – мои, - тихо произнесла я в ответ. Его глаза округлились, а потом на лице появилась кривоватая улыбка, и он снова притянул меня для поцелуя.

Я знала, что мы протанцуем ещё пару часов, а потом продолжим наш разговор на улице, где я, не таясь, раскрою все свои карты перед ним. Потом мы забредём ко мне, где всё будет прилично. Мы будем наряжать ёлку, вспоминая, как в детстве любили, лёжа на подушке под зелёными лапами ели, смотреть в самую высь, где волшебно мерцают огни, отражаясь в десятке поверхностей стеклянных игрушек. Вспоминая то время, когда запах мандаринов и ели навевают праздничный флёр. Я познакомлю мальчиков друг с другом, надеюсь Арчер примет Эдварда, и вручу парню его подарок на Рождество. А мне ничего не нужно, самый важный подарок я уже получила. Я получила свою первую настоящую любовь, спасибо за это судьбе.

Примечание:
Я довольно долго думала о продолжении и полной предыстории, но не уверена надо ли вам это. Думаю, все мы влюблялись кто удачно, кто в недостойных, ну а это...