Глава 34.

К дому Роба они подъехали почти одновременно, так как он ни на секунду не упускал красный форд Дженни из виду. Припарковав машину, Роб вышел, подождал, пока Дженифер остановится, и открыл ей дверцу. Когда она вышла из машины, Роб прижал ее к себе и поцеловал в губы. Нехотя отодвинувшись, он сказал:
– Это была какая-то изощренная пытка: видеть тебя, быть с тобой рядом и не иметь возможности тебя поцеловать.
– Зато теперь ты знаешь, что у тебя есть сила воли.
– Я это и так знал. В самом начале я целых три дня сдерживался, чтобы не поцеловать тебя.
Он усмехнулся и посмотрел ей в глаза. Она прищурилась и спросила:
– Три дня? Так значит, ты с самой первой встречи хотел поцеловать меня?
– Кроме того дня, когда ты отдала мне фотографии.
– А что ты хотел сделать в тот день?
– Было очень сильное желание задушить тебя, – серьезно сказал Роб и тут же опять улыбнулся. – Но это было только в тот первый день.
– Пошли в дом, – предложила Дженни. – Я расскажу тебе о том, что я хотела сделать с тобой в тот день, когда мы первый раз были на пляже.
Она вырвалась из его объятий и, сексуально виляя бедрами, направилась в дом. Роб закрыл глаза, подавляя нарастающее желание завалить ее на землю прямо здесь, и пошел за ней. Ее походка обещала большое наслаждение, и он сглотнул подкативший к горлу комок в предвкушении предстоящей ночи.
Это была их последняя ночь перед возвращением Роба на съемки в Австралию. Они провели весь вечер в постели, и часа в два ночи Роб заснул. Дженни лежала в его объятиях и думала о прошедшем дне. Так много всего произошло, что трудно было осознать и понять все события. Это была ее первая профессиональная съемка в студии. Она никогда еще не имела дела с такого рода фотосессиями. Но ей очень понравилось. Сегодня ей пришлось полностью погрузиться в атмосферу «Сумерек». Все актеры были в гриме, она называла их именами киногероев и, словно, окунулась в мир вампиров и оборотней.
Когда Дженни поняла, что не сможет сейчас заснуть, она аккуратно вылезла из-под руки Роба и пошла в душ. Выйдя из ванной в темно-синем махровом халате и с полотенцем на голове, закрученным в виде чалмы, она спустилась в кухню и заварила себе чай. Потом она вышла на улицу и достала из машины кофр с камерой и ноутбук и вернулась в кухню. Сев за стол, Дженифер включила ноутбук и переставила карту памяти из камеры в кардридер ноутбука. Переместив файлы в память компьютера, Дженни начала просматривать снимки Роба и Кристен, сделанные во время интервью. Вначале снимки Роба были просто ужасные, да и Кристен выглядела не лучшим образом. Они были скованные, недовольные и раздражительные. Потом резкая смена выражений их лиц ознаменовала уход Стю Коллинза. Снимки стали более веселые и естественные. Вот они смеются, вспоминая, как Роб ловил яблоко. Роб улыбается по-мальчишески задорной улыбкой, а Кристен хохочет закрыв глаза.
Но уже следующий снимок напомнил Дженифер о том, что Роб, скорее всего еще испытывает какие-то чувства к Кристен. Они смотрят друг на друга, и в их глазах отражается тоска по былым отношениям. Они вспомнили их первый поцелуй и на съемках, и в жизни. Дженни, не отрываясь, смотрела на дисплей ноутбука и в глазах ее стояли слезы. Она пыталась утешать себя, что сейчас Роб с ней, что только ей он дарит свою нежность, свою ласку и свою страсть. Но, глядя на эти снимки молодых актеров, Дженни понимала, что он никогда не будет принадлежать только ей. В душе он останется верен своей долгой и несчастной любви. Дженни почувствовала, как по щекам побежали предательские слезы, и на губах появился солоноватый привкус. Она пыталась уговаривать себя, что это глупо, другого нельзя было ожидать. То, что происходит с ней, не может происходить в реальности. Нет, конечно, существуют примеры, когда знаменитости женятся на обычных неизвестных девушках. Но зачастую эти браки все равно распадаются. Актеры – очень непостоянные и ветреные люди, которым нужна постоянная смена обстановки и новизна ощущений. Для Роба Дженифер и стала этакой новизной – она не знала, кто он и он мог позволить себе быть с ней самим собой. Это было в новинку для парня. Он уже привык быть среди людей, которые восхищаются его талантом, но при этом являются такими же талантливыми и творческими людьми. Поклонницы были для него неинтересны в личном плане, так как в основном своем большинстве видели в нем Эдварда. Но с Дженни было все совсем по-другому. Она, несомненно, была поклонницей его таланта, но при этом восхищалась всеми его ролями. Она помогала ему преодолеть свои страхи и комплексы. Но Дженни понимала, что это не будет длиться долго. Может месяц, может два. Может даже год, если повезет. Но рано или поздно Дженни перестанет быть интересной для него. Еще несколько столь же удачных ролей и Роб забудет обо всех своих переживаниях, о своей неуверенности и станет самым обычным актером, уверенным в своих силах, в своей гениальности. Звездная болезнь – неизбежное состояние для данной категории людей.
– Что смотришь? – сонный голос Роба прервал ее грустные размышления.
– Не могла уснуть, решила отсмотреть материал, – сказала она, поспешно вытирая слезы.
Однако Роб не мог не заметить покрасневшие глаза и мокрые дорожки на ее бархатных щеках.
– Ты плачешь? – встревожено спросил он. – Что случилось?
Она лишь покачала в ответ головой. Роб посмотрел на монитор ноутбука и увидел снимок его самого и Кристен. При взгляде на эту фотографию можно было подумать, что эти двое невероятно несчастливы из-за того, что не могут быть вместе. Снимок был настолько настоящий, что даже у самого Роба возникло ощущение, что он все еще влюблен в девушку и до безумия хочет быть рядом с ней. Но, вспоминая те ощущения, которые он испытывал на самом деле, он понимал, что это не так. В тот момент он думал лишь о том, насколько он ошибался, принимая слишком сильный образ за настоящие чувства. Однако он также понимал, что Дженифер не может знать этого. Она знает лишь то, что видит. Ей не дано заглянуть в его мысли, в его душу.
– Джен, – тихо сказал он, всматриваясь в ее лицо. – Посмотри на меня, – попросил он.
Дженифер несмело подняла на него взгляд. Глаз блестели от слез, губы чуть подрагивали. Роб нахмурился, видя как ей больно сейчас. Он почувствовал, что должен объяснить ей все.
– Дженни, милая, я понимаю, что в это трудно поверить, но прошу тебя, хотя бы попытайся. У меня нет к Кристен никаких чувств.
– Роб, у тебя слишком открытое лицо. На нем отражается все как в зеркале, – дрожащим голосом сказала она.
– Нет, – возразил Роб. – Ты не права. Ты не знаешь, о чем я думал в ту минуту. Просто не можешь этого знать.
– Я видела, как вы смотрели друг на друга.
– Джен, выслушай меня, – взмолился Роб. – Попробуй понять то, что я тебе скажу. Да, мы с Кристен были вместе. Довольно долго. Но сейчас, оглядываясь на наши отношения, мне становится страшно. Я понимаю, что это были не мои чувства и это не были чувства к Кристен. И я уже говорил тебе об этом. Сегодня, когда ты спросила о том поцелуе, я вдруг испугался. Испугался того, что в следующий раз, играя столь же сильный образ, я точно так же не смогу отделить своего героя от себя, свои мысли от его мыслей, свои чувства от его чувств. Но потом, я вдруг понял, почему тогда все так получилось.
Он взял ее за плечи, чтобы не дать ей встать и отвернуться от него, и продолжил, глядя ей в глаза.
– Я был как лодка, которую унесло течением в открытое море. А все потому, что у меня не было якоря, который удержал бы меня на месте. Понимаешь?
Дженни покачала головой. Роб нахмурился, подбирая нужные слова, чтобы объяснить свои ощущения.
– У меня не было того, ради чего мне хотелось бы возвращаться из образа Эдварда. До этого у меня ни с кем не было серьезных отношений. Я долго пытался понять, как правильно сыграть те чувства, которые Эдвард испытывал к Белле. Мне это было просто необходимо сделать, чтобы справиться с ролью. Чтобы при одном взгляде на экран, зритель понимал, что испытывает Эдвард. И я настолько понял это, что я начал завидовать ему. У него есть то, ради чего он готов мириться со своей сущностью и продолжать жить. Мне до безумия захотелось испытать то же самое, но рядом со мной не было никого, к кому я испытывал хотя бы сотую долю такой безграничной и самоотверженной любви.
Роб сделал глубокий вдох и продолжил:
– Я сам не знаю почему, но я сделал Кристен той единственной, которой готов был отдать себя до последней капли. Наверное, потому, что для этого были все возможности. Мы работали вместе, проводили очень много времени на репетициях и съемках. Мы играли влюбленных. Я просто воспользовался этим. И что из этого вышло?
Этот вопрос он задал скорее себе, чем Дженни. Но увидел на ее лице бесплодные попытки отыскать ответ. Роб покачал головой, давая ей понять, что она не сможет найти ответ. Ответ был в его сердце, его мыслях.
– Я заставил себя поверить, что Кристен – предмет моего обожания и страсти. Но на самом деле ничего этого не было. Я ошибся, и эта ошибка стоила мне очень дорого. Я не хочу повторить ее в будущем. Я рассказывал тебе, как провел целый день на том пустынном пляже после нашего последнего с Крис разговора. Так вот, там, я понял, что произошло. И мне стало страшно, что каждая роль будет стоить мне таких же страданий. Мне казалось, что с пониманием своих ощущений, часть моего сердца умерла. И тогда я вдруг подумал о том, сколько еще ролей мне предстоит сыграть. И если каждая будет отбирать у меня часть моей души, то в итоге у меня не останется ничего.
Роб грустно улыбнулся, вспомнив свои мысли тогда, на пляже. Он думал, что никогда не произнесет этого вслух. Ему было страшно даже думать об этом. Тогда он принял решение, что просто смирится с этим. Если это – жертва за его талант, то так тому и быть. Он готов был заплатить настолько высокую цену за то, чтобы заниматься любимым делом. Но уже на следующий день его жизнь перевернулась.
Роб провел кончиками пальцев по гладкой щеке Дженифер и чуть приподнял за подбородок ее лицо, заставляя смотреть на него.
– Но на следующий день в моей жизни появилась ты. Это было как благословение небес. Ты просто дала мне фотографии, но ты сама не понимаешь, как много это для меня значило. Я смог посмотреть на себя со стороны. Я смог переоценить себя, свои ощущения, свои мысли. Ты смогла вернуть мне себя, настоящего. Ты стала для меня тем якорем, который не отпускает меня в открытое море. Сейчас я просто играю во время съемок, но осознание того, что в моей жизни появилась ты, не позволяет мне войти в образ настолько глубоко, чтобы перестать реально оценивать происходящее. Мне не надо больше искать те чувства, которые я должен сыграть, потому что я испытал их с тобой. Я…
Он замолчал на полуслове, словно в легких закончился воздух. Он смотрел на Дженни, понимал, что она хочет услышать от него, но не мог сказать этих слов. Не мог заставить себя произнести то, что чуть не разрушило всю его жизнь в прошлый раз, когда он сказал это вслух. Исполняя роль, он постоянно говорил эти слова, но сейчас он понял, чем кино отличается от реальной жизни. В жизни слишком сложно признаться в настоящих чувствах. И чем сильнее эти чувства, тем сложнее о них сказать. Возможно, это страх услышать отказ, или увидеть непонимание. Роб не знал, почему он не мог сказать этого. Но он знал, что должен как-то выразить их. Не отрываясь от ее глаз, Роб слегка коснулся губами ее влажных от слез губ. Он видел, как Дженни закрыла глаза, полностью отдаваясь этому поцелую. Он постарался вложить в него всю силу испытываемых в эту минуту ощущений. Но он понимал, что этого недостаточно. Надо сделать больше, гораздо больше, чтобы она поверила в искренность его молчаливых признаний. Он поднял ее на руки и отнес в спальню.
За все время их отношений он еще не был настолько нежным, ласковым и откровенным. На пике страсти он прошептал:
– Дженни, посмотри на меня, – попросил он в надежде, что в этот сокровенный момент она увидит в его глазах то, что он не в силах произнести вслух.
Она покорно открыла глаза и посмотрела в его сверкающие в лунном свете светло–голубые осколки неба.
– Я люблю тебя, – прошептала она голосом, срывающимся от разливающегося по телу наслаждения.
До сознания Роба не сразу дошли ее слова. Но когда он осознал услышанное, в глазах появился страх. Он знал, что должен ответить на ее признание, тем более что он испытывал то же, что и она. Но что-то в его мозгу не давало этим словам прорваться наружу. Он вдруг почувствовал невероятную злость и обиду на себя. Закрыв глаза, он зарылся лицом в ее ароматные волосы. И вдруг он услышал ее тихий голос.
– Я понимаю. И я верю тебе. Я буду ждать столько времени, сколько будет нужно. Я не буду торопить тебя, не буду ничего требовать. И когда ты почувствуешь, что можешь сказать мне о своих чувствах, я буду рядом. А до этого момента я буду просто любить тебя.
– Спасибо, – прошептал он.
Это единственное, что он мог ей ответить сейчас, но для нее это было самой большой наградой за ее признание. Ей не надо было большего. По крайне мере в эту минуту.