– Пора спать, завтра досмотрите свой мультик, – я пыталась уложить противившихся детей в постель.
– Еще ведь так рано! – расстроенно проговорил семилетний Генри, с грустью глядя на телевизор.
– А ты нам сказку расскажешь?! – поинтересовалась пятилетняя Пейтон, залезая под одеяло и прижимая к груди плюшевого мишку.
– Конечно, расскажу, – пообещала я.
– Про дракона! – попросила девочка.
– Да, мама, расскажи про тебя и дракона? – Генри уже забыл про мультик и, последовав примеру сестры, быстро лег в кровать.
– Я вам уже сто раз рассказывала эту историю, – сказала я, поправляя дочери одеяло.
– Мамочка, ну пожалуйста, нам очень нравится! – дочка расплылась в ангельской улыбке.
– Ну хорошо, так и быть, только потом сразу спать, – хихикнув, предупредила я детей.
– Сразу, – серьезно кивнул сын.
– Сразу, – шепотом повторила малышка за братом.

Вся эта удивительная и невероятная история случилась десять лет назад. Мне тогда было шестнадцать, и я жила в интернате для детей-сирот. Хотя, по сути, я не была сиротой, так сложились обстоятельства: отец бросил нас с мамой, когда мне было три. Мы жили очень бедно, а однажды мама познакомилась со своим будущим вторым мужем. Он был богат и сделал ей предложение, правда, поставив условие: либо он, либо я. Мне тогда исполнилось пять лет, и я не сомневалась, что мама выберет меня, а незадачливого ухажера отправит дорогой дальней, но она поступила иначе. Мать привела меня в детский дом и оставила там, сказав, что должна устроить свою жизнь и что заберет меня, когда переубедит мужа. К сожалению, а может к счастью, но больше я ее не видела, она не вернулась. Сначала я терпеливо ее ждала, а потом поняла, что мать меня предала, и никогда не придет за мной. С тех пор я изменилась: стала замкнутой, скрытной, всегда сама по себе. Я никого к себе не подпускала, просто запретив себе привязываться к кому–либо, запретила любить. Упивалась навязанным самой себе одиночеством. Мне не хотелось испытывать боль снова, ведь если бы я кого-нибудь полюбила, то рано или поздно меня бы предали, а этого я боялась больше всего. Из интерната я сбегала раз двадцать, но меня всегда находили и возвращали обратно. За все одиннадцать лет жизни в приюте меня неоднократно хотели удочерить, но я всякий раз находила способ этого избежать. Ведь удочерение означало привязанность, а впоследствии любовь, а на эти чувства я не была способна, по крайней мере, так я думала. Слишком большие преграды я установила на пути к своему сердцу и была уверена, что никто их не разрушит. Я ошиблась.

То лето я помню как сейчас. В интернате случился пожар, к счастью, никто не пострадал, ну, кроме самого здания учреждения. Оно нуждалось в капитальном ремонте; власти города обещали завершить все работы за лето. И всех детей на ближайшие три месяца было решено разместить в семьях, готовых приютить у себя сирот. За несколько дней были распределены все, кроме меня. Зная мой несносный характер, никто не решился взять меня к себе, даже на лето. Директриса сказала, что я поживу у нее, и, возможно, если бы так и случилось, то моя жизнь была бы иной, но вмешался случай.

Десятого июня к миссис Скаут пришла семейная пара, которая пожелала взять меня к себе на лето. Они случайно узнали о пожаре и решили сделать доброе дело. Директриса их отговаривала, ссылаясь на то, какой я сложный подросток, но они настояли на своем. Так я оказалась в семье Калленов. Карлайл работал врачом в местной больнице, Эсми была домохозяйкой. Их сын – взрослый двадцатилетний парень – жил в другом городе, так что их большой дом пустовал и, узнав, что детей из сгоревшего интерната расселяют по семьям, они решили приютить кого-нибудь. Этим «кем-то» оказалась я. Меня поселили в отдельной комнате на втором этаже. Естественно, я не желала ни с кем общаться, и все время проводила одна, закрывшись в спальне. Каллены не пытались меня растормошить, понимая, что мне нужно время. Так проходили дни: Эсми возилась по дому, Карлайл целыми днями пропадал в больнице, а я сидела в комнате, спускаясь только поесть. И так, наверное, прошло бы все лето, пока не случилось следующее...

– Белла, можно войти? – Эсми постучала в дверь и, открыв ее, тихо вошла в комнату.
– Вы уже вошли, – ответила я, как всегда грубо и безразлично.
– Белла, я понимаю, что тебе тяжело, но нельзя же все время сидеть взаперти?! – Эсми подошла и села рядом со мной на кровать.
– Мне нравится.
– А вот мне нет. Ты должна хоть иногда выходить на улицу.
– Я не хочу гулять.
– Хочешь или нет, но сегодня ты едешь на экскурсию.
– На какую еще экскурсию?! – в недоумении уставилась я на Эсми.
– Звонила миссис Скаут и сообщила, что всех детей из интерната сегодня отправляют на экскурсию в местные пещеры. Всего час езды на автобусе. Ты тоже едешь, – ласковым проговорила Эсми. Хотя я своим поведением заслуживала совершенно другого тона.
– Я никуда не поеду. Нет настроения.
– Еще как поедешь, и не заставляй меня принимать меры.
– Какие меры?! Отправите меня обратно в интернат, к миссис Скаут?! Ну так давайте, я вам уже, по-видимому, надоела!
– Белла, послушай меня. Никто тебя никуда отправлять не собирается. Миссис Скаут говорила нам с Карлайлом, что ты трудный подросток, но я так не считаю. Ты добрая, ласковая, просто ты закрылась, и боишься сближаться с людьми, но я уверена – это пройдет. Однажды ты встретишь того, кто станет тебе другом, кто поймет, выслушает и поддержит. Но для этого ты должна общаться с другими людьми. Поэтому вставай, собирайся и езжай на экскурсию. Автобус приедет через полчаса, а я пока приготовлю тебе что-нибудь в дорогу, – Эсми улыбнулась и, погладив меня по голове, ушла на кухню, а я, понимая, что выбора у меня нет, стала одеваться. Друг. У меня никогда не будет друга, просто потому, что мне он не нужен. Через обещанные тридцать минут приехал автобус, битком набитый детьми. Эсми положила мне в рюкзак бутерброды, пожелала удачной прогулки, а я, тяжело вздохнув и махнув ей рукой на прощание, зашла в автобус, заняв место в самом конце салона.

Пока мы ехали, экскурсовод что-то рассказывала про пещеры, но я, естественно, ее не слушала, а просто уставилась в окно, наблюдая за пролетающими в окне пейзажами. До пещер мы действительно добрались за час. Миссис Скаут, которая поехала с нами (куда же без нее!), велела всем построиться в шеренгу и следовать за гидом, чтобы не потеряться. Мы часа два пролазили по пещерам, что мне порядком поднадоело. Погрузившись в размышления, я не заметила, как остальные заторопились к выходу, а очнувшись и поглядев по сторонам, поняла, что осталась одна в каком-то темном закутке пещеры. Быстро достав фонарик из рюкзака, я посветила вокруг и, увидев проход, смело зашагала по направлению к нему. Странно, но я совсем не испугалась, даже, наоборот, обрадовалась, что отстала от ненавистной мне группы. Пройдя метров сто, я заметила еще один проход, уходивший вправо. Посветив туда, я с удивлением обнаружила, что в паре шагов от меня, в углу пещеры, лежит большое яйцо. Любопытство взяло надо мной вверх, и, присев, я осмотрела находку. Это действительно было яйцо; по размерам оно напоминало страусиное – но где на тихоокеанском побережье взялись страусы?! Тут до меня донеслись крики миссис Скаут и еще пары человек, которые явно искали меня. Решив изучить яйцо позже, я быстро поставила рюкзак на землю, открыла его и засунула туда свою находку. И вовремя, поскольку миссис Скаут уже пробежала мимо меня. Я быстро выскочила из маленького прохода, сказав всем, что заблудилась – разумеется, миссис Скаут не упустила случая, чтобы высказать все, что она обо мне думает. Гид и водитель быстро ее утихомирили, и, покинув пещеры, мы вернулись к автобусу, в котором уже собрались все дети. Мне показалось, что назад мы доехали значительно быстрей. Высадив меня у дома Калленов, автобус уехал, а я, зайдя в гостиную и поздоровавшись с Эсми и Карлайлом, сказала, что мне понравилась экскурсия, поблагодарила их за гостеприимство и убежала к себе в комнату. А Эсми еще долго обсуждала с мужем мое резко изменившееся поведение, не скрывая своей радости.

Закрыв дверь спальни, я быстро достала огромное яйцо и, положив его на стол, принялась рассматривать его. Оно было белое и круглое, последнее меня очень удивило. Взяв коробку из-под обуви, я опустила туда свою недавнюю находку, закутав ее в одну из своих кофт.

– Посмотрим, что из тебя получится, – сказала я, поставив коробку под кровать.

Но моим ожиданиям не суждено было сбыться: на протяжении всей последующей недели в яйце не наметилось никаких изменений. Я даже расстроилась немного. Зато кардинальным образом поменялось мое отношение к Эсми и Карлайлу. Я стала лучше себя вести: здоровалась по утрам, желала всем спокойной ночи, благодарила за любую мелочь. Сложно сказать, чем были вызваны эти изменения, наверное, мне хотелось сделать приятное людям, которые приютили меня у себя.

И вот в один прекрасный день, когда Эсми ушла в магазин за покупками, я, зайдя к себе в комнату после завтрака, сразу же достала из-под кровати коробку и уставилась на нее расширенными от ужаса глазами: вместо целого яйца там в валялись осколки скорлупы.

– О боже, – проговорила я, поставив коробку на пол. – Ты вылупился!
– Но кто ты, и где ты?! – испуганно вопрошала я, осматривая комнату.
– Выходи, я не кусаюсь! – ласково произнесла я.
– Белла, ты идиотка. Сама с собой разговариваешь.
– Цып-цып-цып, – позвала я. Не знаю, почему я сказала «цып-цып» – о вылупившемся, существе мне ничего не было известно. А потом я обернулась и пронзительно завизжала. Передо мной, на полу, сидело существо размером с кошку. Оно было коричневого цвета, с гладкой кожей, местами покрытой чешуйками; у него было четыре лапы, хвост, на спине два маленьких крыла, длинная шея, овальная, чуть приплюснутая, голова и глаза невероятного небесно-голубого оттенка. По всем признакам передо мной сидел… дракон! Но ведь драконов не существует, это персонажи из сказок, не более того. Правда, существо напротив меня сказочным не казалось, даже наоборот, оно выглядело уж очень реальным. Дракон внимательно изучал меня, а затем шагнул ко мне. Взвизгнув, я запрыгнула на кровать.

– Не подходи! – закричала я, грозя дракону подушкой. Но он явно не учел моего предупреждения. Вместо того чтобы спрятаться от меня подальше, дракон запрыгнул на кровать, теперь находившись от меня на расстоянии какого-то метра. Мне хотелось закричать и хлопнуть его подушкой, но я не смогла даже пошевелиться. Я упала на колени, а дракон подошел еще ближе и, подняв голову, взглянул мне в глаза. Я замерла, потому что такого пронзительного взгляда я еще ни у кого не встречала. Этот взгляд небесно-голубых глаз проникал мне в душу, разбивая все преграды на своем пути. Он рушил те стены, которые я с таким трудом возводила вокруг себя и оберегала последние одиннадцать лет. Он пробивал дорогу к моему, как мне казалось, закрытому и защищенному со всех сторон сердцу; пробуждал во мне давно погребенные, задвинутые разумом в самый дальний уголок души чувства, освобождая боль – неизменный спутник любви. То запретное для меня чувство, которое я всегда боялась испытывать. Я боялась любить, потому что боялась боли. Ведь любовь – это боль. А страдать из-за любви мне хотелось меньше всего. Но теперь я свободна и вновь смогла ощутить давно забытые и запретные чувства. Дракон подошел ко мне вплотную и наклонил голову – дрожащей рукой я провела ею по голове, шее и спине дракона. Я улыбнулась и, как мне показалось, тоже самое сделал дракон. И я поняла, что существо, сидящее на моей кровати, так же одиноко, как и я. Оно единственное в мире и, кроме меня, у него никого не было. Только теперь все изменилось. Не было его, не было меня, были лишь мы. Наклонив голову, дракончик затем спрыгнул с кровати.

– Ты голоден! – догадалась я, хихикнув. – Я сейчас вернусь.

Быстро спустившись на кухню, я стала рыться в холодильнике. Интересно, чем питаются драконы?! О драконах я знала разве что из книг и фильмов. Хотя обычно их выставляли кровожадными чудовищами. Но мой дракон был вовсе не таким!

– Мой дракон. – Это уже собственничество какое-то. Достав молоко и мясо из холодильника, и захватив из буфета две тарелки, я вернулась в комнату.
– Эй, ты где?! – позвала я дракона, увидев, что его нигде нет.
– Так, Белла, кажется у тебя галлюцинации! – вслух проговорила я, но вдруг заметила шевеление под покрывалом. Поставив тарелки с едой на стол, я резко сдернула покрывало с кровати.
– Вот ты где спрятался?! – засмеялась я, увидев, как дракон ползает по кровати. – Иди сюда, я принесла тебе поесть.

Поставив еду на пол, я с интересом принялась наблюдать, как дракон, спрыгнув с кровати, понюхал сначала молоко, а затем мясо. Потом он быстро вылакал белую жидкость, заев ее свининой. Я не смогла удержаться от смеха, когда он посмотрел на меня – его морда была испачкана в молоке, как будто он напудрился белилами. Я опрометью понеслась на кухню, вымыла всю посуду, а когда вернулась, то дракон опять сидел на кровати. Он жалобно на меня посмотрел, а когда я подошла и села рядом, залез ко мне на колени.

– Ай, – вскрикнула я, когда когти дракона впились мне в ногу. Он отскочил и виновато на меня посмотрел, словно извинялся за причиненную мне боль.
– Ничего страшного, только когти свои сильно не выпускай, – сказала я, потирая больное место, а дракон лег рядом со мной.
– Ну ладно, иди уж, – проговорила я, похлопав себя по ноге. Дракон посмотрел на меня, наклонив голову набок и оценивая ситуацию. Потом привстал на толстых лапах и аккуратно залез ко мне на руки, надежно спрятав когти, и, свернувшись калачиком, закрыл глаза. Я улыбнулась – оказывается, он все понимает.
– Знаешь, мне кажется, тебе нужно придумать имя?! – проговорила я, а дракон открыл глаза и посмотрел на меня.
– Я подумываю о Дрэйгоне, а сокращенно – Дрэй. Нравится?! – спросила я, погладив дракона по спине. Он опять наклонил голову на бок и задумался, потом улыбнулся, демонстрируя острые белоснежные зубы. Кажется, ему понравилось.
– Значит, Дрэйгон.

С этого дня у меня появились заботы, вернее, обязанности. Я кормила Дрэйгона, приходилось прилагать массу усилий, чтобы Эсми ничего не заметила. В основном дракон ел мясо, время от времени соглашался на молоко или воду. Но главное, что меня беспокоило, так это быстрый рост дракона. Через неделю мне пришлось среди ночи, чтобы никто его не увидел, вывести Дрэйгона в лес. Днем ранее я присмотрела для него отличную поляну. Я беспокоилась, ведь теперь Дрэю нужно было самому добывать себе пищу. Но дракон все усвоил и охотился по ночам на диких зверей. Через месяц Дрэйгон вымахал метра на три, своими размерами напоминая индийского слона. Он уже умел летать, правда, делал это только ночью. Я жутко боялась, что его кто-нибудь увидит, ведь тогда дракона либо убьют, либо продадут в какой-нибудь зоопарк на всеобщее обозрение (что более вероятно), либо еще хуже отдадут в лабораторию на опыты. Но он не заслуживал подобного обращения, и я намеревалась не допустить такого исхода событий. Дрэйгон стал моим другом. Да, именно другом. Я не думала, что смогу назвать кого-нибудь этим словом, но ведь и думала я о людях, а Дрэй все-таки дракон. Дрэйгон изменил меня, и я искренне полюбила его, всем сердцем. Я могла часами с ним разговаривать, он всегда меня слушал, кладя голову мне на колени. Я садилась, опираясь о его горячую чешуйчатую спину, и говорила, говорила, без остановки. С ним я могла поделиться всей своей болью, накопившимися во мне за всю мою недолгую жизнь эмоциями. Я знала, что теперь не боюсь привязанности, не боюсь любви, не боюсь чувств. Я могла полюбить человека и позволить себя любить. Правда, я еще не встретила достойного человека. У меня был только Дрэйгон, а его я любила больше всего на свете.

Дни проходили очень быстро, я почти все время проводила в лесу. Этот факт поначалу очень удивлял Эсми, ведь раньше я безвылазно сидела дома. Но она подумала, что я послушала ее совета чаще выбираться на свежий воздух, и ничего не заподозрила. Лето подходило к концу, скоро мне нужно было возвращаться в интернат, а оставлять Дрэйгона одного в лесу было слишком опасно. И как бы мне ни хотелось с ним расставаться, я понимала, что ему нужно найти более подходящее место для жизни. Я усиленно изучала карту мира, хотела подобрать Дрэю какой-нибудь необитаемый остров. Так как мы жили всего в ста километрах от Тихого океана, то Дрэйгон мог найти необитаемый остров пригодный для жизни именно там. И вот я шла попрощаться с драконом, потому что на следующий день должна была возвращаться в интернат.

– Привет, Дрэй! – улыбаясь, я подбежала к дракону, сидевшему в центре поляны и гревшемуся на солнце.
– Сегодня последний день, когда мы с тобой видимся. Завтра я возвращаюсь в интернат. Ты должен улететь, выбрать себе какой-нибудь необитаемый остров из тех, что я тебе показывала, – я, как обычно, села облокотившись о бок Дрэя, а он положил голову мне на колени.
– Знаю, ты не хочешь улетать. Я тоже этого не хочу, но так надо. Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится. Пусть уж лучше ты будешь жить вдали от меня, но зато в безопасности, – я нежно гладила дракона по голове и шее. Дрэйгон грустно посмотрел на меня.
– Милый, я тоже буду по тебе скучать, безумно. Но я слишком сильно тебя люблю, чтобы позволить кому-то причинить тебе боль. Я не хочу видеть твоих страданий, поэтому единственный выход для тебя – улететь и спрятаться, – я крепко обняла Дрэя за шею, гладя по блестящей спине.
– Эсми и Карлайл уехали, сказав, что вернутся только к полуночи, так что я еще приду к тебе. Ты пока подкрепись перед дорогой, а ночью полетишь, – я еще раз погладила дракона, который встал, чтобы меня проводить. Помахав дракону рукой, я побежала домой.

Желая сделать Дрэю напоследок приятный подарок, я отправилась в магазин за его любимым мясом. Мне было очень грустно: я только обрела друга, и вот уже пришло время с ним расставаться, но я понимала, что так нужно для его же безопасности, и готова была терпеть эту боль. По дороге домой меня окликнул какой-то незнакомый мужчина. Остановившись, я оглянулась.

– Здравствуй, ты ведь Белла? – спросил незнакомец, одетый в черный костюм.
– Да, а вы кто? – удивилась я.
– Меня зовут Аро Вольтури. Я хотел с тобой поговорить, – представился мужчина.
– О чем? Я вас не знаю, – ответила я и хотела уйти.
– Я хотел поговорить о драконе.
– Что?! – сердце оборвалось, и я уставилась на Аро.
– О драконе.
– Я вас не понимаю, – быстро сказала я, пытаясь прийти в себя. Откуда он знает о Дрэе?!
– Мне нужен твой дракон, – Аро внимательно следил за моей реакцией.
– Какой дракон? Вы в своем уме? Драконов не существует!
– Существует один дракон, и ты с ним общаешься.
– Я не знаю, о чем вы говорите. Извините, мне пора, – я попыталась отделаться от Вольтури, но он схватил меня за руку.
– Послушай, девочка. Я получу дракона, с твоей помощью или без, он все равно будет моим!
– Отпустите меня, мне больно, – вскрикнула я, но Аро только сильнее сжал мою запястье.
– Ты знаешь, сколько будет стоить живой дракон?! Мы можем поделить прибыль. Ты ни в чем не будешь нуждаться, когда уйдешь из интерната. А хочешь, я устрою так, что тебе вообще не придется туда возвращаться? Только помоги мне усыпить дракона, а все остальное я сделаю сам. Его никто не убьет, живым он представляет гораздо большую ценность. Что скажешь? – Аро ослабил хватку и уставился на меня.
– Идите к черту!!! – я резко выдернула руку и побежала по улице.
– Ты еще пожалеешь об этом. Я сам его достану, а ты ни гроша не получишь! – орал Аро мне в след.

А я бежала домой со всех ног. Нет, я не позволю этому уроду продать Дрэйгона. Это мой дракон, то есть он сам по себе, никто не вправе распоряжаться его жизнью. Каких бы денег не стоил Дрэй, я ни за что на свете не поступлю с ним так жестоко. Я готова еще лет десять прожить в интернате, только бы Дрэй был на свободе. Когда я прибежала к дому, уже начало темнеть.

– Придется Дрэйгону улететь раньше. Только как Аро о нем узнал? Наверное, следил за мной, – говорила я сама себе, чтобы заглушить бушевавший внутри гнев.

Быстро переодевшись, я выскочила из дома и побежала по тропинке в лес. Дорога заняла минут пять, но когда я выбежала на поляну, то не смогла сдержать истошного вопля.

– НЕТ!!! – заорала я, подбегая к дракону, который лежал на земле. У Дрэя на правом крыле была рваная рана, видимо, от дроби. А левая передняя лапа была пробита обычной пулей. Этот гад ранил Дрэйгона, чтобы он не смог улететь! Как же я его ненавижу! Придушила бы своими руками.
– Дрэйгон, миленький, потерпи, я что-нибудь придумаю, – приговаривала я, гладя дракона, хотя сама была на грани отчаяния. Дрэй подняв голову, взглянул мне в глаза, в его взгляде читалось такая боль, что я заплакала от беспомощности.

Нет! – Я вдруг резко прервала свои всхлипы. Нельзя сдаваться, я должна спасти дракона любой ценой. Чего бы мне это не стоило, я не позволю Аро заполучить Дрэя, ни за что на свете!

– Все будет хорошо, – пообещала я Дрэю. – Ты не можешь сейчас лететь, да и идти тоже. Значит, я сама тебя вывезу к океану! Раны за ночь заживут, и ты сразу же улетишь. Я возьму у Карлайла машину с фургоном, есть у него такая в гараже. Думаю, ты туда поместишься. Только надо поторопиться, пока Аро не пригнал сюда грузовик, чтобы забрать тебя. Тебя никто не получит, обещаю! Только ты должен мне помочь! Хорошо? Я подъеду к лесу, а ты выйдешь и залезешь в фургон. Приходи к дому Калленов, я буду тебя ждать. Подам сигнал, если все будет «чисто» – ты выйдешь. Договорились?

Я нежно провела рукой по голове Дрэя, а он посмотрел на меня своими небесно-голубыми глазами полными благодарности. Большего мне и не надо. Я спасу Дрэйгона. Как я могла забыть? Ведь раны у Дрэя быстро заживают. Когда дракон был маленький, он поранился, так рана за ночь полностью зажила. Значит, и эти ранения не смертельны, вот только ждать до утра, пока они заживут, нельзя. Уверена, Аро уже вызвал подмогу.

Примчавшись домой, я открыла гараж, и, сев в фургон, завела его, выезжая на дорогу. Вообще-то водила я очень плохо. Мне ведь всего шестнадцать лет, меня никто не учил вождению. Хотя Карлайл давал кое-какие уроки по моей просьбе. А еще я играла в игры и читала литературу. Боюсь это не особо пригодится, но мне все равно. Я вывезу Дрэя к океану, чтобы ни случилось. Он мой друг, этим все сказано. Выскочив из фургона, я огляделась по сторонам и, убедившись, что меня никто не видит, тихо крикнула: – Дрэй, выходи, никого нет!

Из-за ближайших деревьев показалась голова дракона, а потом и он сам вышел ко мне, слегка прихрамывая.

– Давай залезай, – скомандовала я, открыв двери фургона. Дрэйгон покорно влез в фургон, прилично при этому согнувшись. Машина тут же осела под таким весом, но, к счастью, не поломалась. Я положила в фургон мясо и воду, чтобы Дрэй мог поесть во время поездки, и закрыла двери.

Вновь сев за руль, я завела машину и та медленно тронулась с места. Дабы обеспечить себе алиби, я забрала все вещи, чтобы потом, вернувшись, сказать Эсми и Карлайлу, что просто решила сбежать, чтобы не возвращаться в интернат. Фургон ехал медленно. Я просто не хотела рисковать жизнью Дрэйгона, да и своей тоже. Чтобы не заснуть за рулем, я включила музыку, хотя особо ей не интересовалась. Я каждый час стучала по фургону, а Дрэйгон отвечал мне таким же постукиванием. Я ведь должна удостовериться, что с драконом все в порядке. Наверное, Каллены меня уже хватились и заметили пропажу машины. Мне не хотелось их огорчать: за последние три месяца я к ним очень привязалась и даже, наверное, полюбила, а все благодаря Дрэю. Это он научил меня любить. Поэтому я и должна была его спасти.

Начало светать, когда я увидела замаячившую на горизонте полоску океана, и чуть не закричала от радости. Остановив фургон в метрах ста от океана, я выскочила из кабины и, подбежав к дверям, резко их распахнула.

– Дрэйгон, мы приехали! – оповестила я друга и тут же отскочила в сторону. Дракон вылез из фургона и расправил крылья. Я оказалась права: раны на ноге и на крыле зажили. Дрэй выздоровел! Обойдя меня, он медленно пошел к океану. Небольшие волны накатывали на песок и с громким всплеском разбивались о берег; солнце уже взошло. Я подошла к дракону и положила руку ему на спину. Он повернул голову и посмотрел на меня.

– Тебе пора, – с грустью произнесла я, понимая, что пришло время прощаться.
– Обо мне не волнуйся, я смогу за себя постоять. Лети.

Дрэйгон задрал голову и протяжно завыл. Потом посмотрел мне в глаза и улыбнулся. Я крепко обняла дракона, а он обвил меня своей длинной шеей и положил мне голову на правое плечо. Мы оба не знали, встретимся ли когда-нибудь снова. Прощание было болезненным, но я также поняла, что лучше любить и страдать, чем не любить совсем.

– Я люблю тебя, и всегда буду ждать, чтобы ни случилось. Ты навсегда останешься моим лучшим другом. Спасибо тебе за все! – Я нежно поцеловала дракона в морду и погладила по голове. Дрэйгон мотнул головой, показывая, что не хочет меня бросать.
– Дрэй, ты должен. Лети, пожалуйста! Аро скоро будет здесь, уверена он нас ищет. Прошу тебя, улетай! – слезы потекли из глаз, я в последний раз крепко обняла дракона. Дрэйгон кивнул, улыбнулся и, расправив крылья, поднялся в воздух. Пару секунд он просто висел надо мной в воздухе, а потом, бросив на меня последний грустный взгляд, полетел над океаном. А я села на песок, обхватив колени руками, и еще долго смотрела вслед Дрэйгону, пока он не скрылся из виду.

Еще через пару минут я услышала звук подъезжавших машин, обернулась и увидела, как из одной выскочили Эсми с Карлайлом, а из другой – Аро со своими приспешниками. Я встала, а Эсми подбежала ко мне и крепко обняла.

– Белла, почему ты сбежала?! Что случилось? – спрашивала она.
– Нам ничего не сказала, не предупредила. Мы волновались, – проговорил Карлайл, тоже обнимая меня.
– Простите, я просто… – договорить я, конечно, не успела. Меня перебил Аро.
– Где дракон?! – вопил он, подбегая и тряся меня за плечи.
– Что вы себе позволяете? – прикрикнул на него Карлайл, отталкивая Вольтури от меня. – Какой еще дракон?!
– Обычный, она знает, о чем я говорю!
– Вообще-то я вас не понимаю, – спокойно ответила я.
– Эта маленькая дрянь вывезла и выпустила на волю моего дракона, – не унимался Аро.
– Вы сумасшедший! – проговорила я. – Драконов не существует.
– А если я еще раз услышу подобные слова в адрес Беллы… – в голосе Карлайла послышалась угроза, он встал, заслонив меня собой от Аро.
– Тогда что она тут делает? – перевел разговор Вольтури.
– Белла, ты так и не ответила, зачем убежала, да еще и фургон взяла, – спросила Эсми.
– Я сбежала, потому что не хотела возвращаться в приют, – пояснила я.
– Она дракона увезла, – опять вмешался Аро.
– Я что не ясно выразился?! – Карлайл вплотную подошел к Вольтури. – Убирайтесь отсюда, хватит уже чушь пороть!
Аро зло посмотрел на меня и Карлайла, но развернулся и ушел. Хотя я понимала, что так просто он от меня не отстанет, но главное, что Дрэйгон уже был в безопасности.
– А как вы меня нашли? – спросила я.
– У меня на всех машинах стоят маячки, так на всякий случай, – объяснил Карлайл.
– Понятно, – ответила я, улыбнувшись.
– Карлайл, я же говорила тебе, что нужно рассказать Белле все раньше, а ты твердил, что нужно сюрприз сделать. И вот сделали, – Эсми укоризненно посмотрела на мужа.
– Что рассказать? – не поняла я.
– Белла, ты больше не вернешься в интернат, – проговорила ласково Эсми и улыбнулась.
– Как это?! – еще больше запуталась я.
– Милая, мы за последние три месяца тебя очень сильно полюбили, и неужели ты думаешь, что мы смогли бы отправить тебя обратно в приют?! – Эсми странно на меня смотрела.
– Я не понимаю.
– Белла, мы оформили опеку. Для удочерения ты слишком взрослая, так что оставалась только опека. Теперь мы с Карлайлом официально твои опекуны. В интернат ты больше не вернешься. Ты будешь жить с нами как наша приемная дочь. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Я в шоке уставилась на Эсми и Карлайла. У меня не было слов. Они меня удочерили?! Да о таком я и мечтать не смела. С улыбкой на губах я крепко обняла их обоих.
– Это прекрасно. Спасибо вам, я так сильно вас люблю, – причитала я сквозь слезы.
– Мы тоже тебя любим, – говорила Эсми, гладя меня по спине.
– Мы просто не могли иначе, – сказал Карлайл, целуя меня в лоб.

Так закончилась самое невероятное приключение в моей жизни. Я осталась жить у Калленов. Аро уехал из города через пару месяцев, осознав, что дракона ему не видать. Больше мы с ним не встречались. Дрэйгона с тех пор я больше не видела, но знакомство с ним перевернуло всю мою дальнейшую жизнь. Я обрела семью, о которой даже не мечтала. На Рождество к Эсми и Карлайлу приехал их сын, Эдвард, и я влюбилась, по-настоящему. Я позволила себе его полюбить и поверила в искренность чувств Эдварда ко мне. И все это только благодаря Дрэю. Когда мне исполнилось восемнадцать, мы с Эдвардом поженились. Эсми с Карлайлом были очень счастливы. Через год после свадьбы у нас родился сын Генри, а еще через два года дочь – Пейтон. И пусть прошло уже десять лет с того дня, когда я последний раз видела дракона. Я никогда его не забуду, я век буду ему благодарна, ведь только Дрэйгону я обязана всем, что есть у меня сейчас. Моя семья, которую я люблю больше всего на свете, появилась у меня именно после встречи с драконом.

– Все, конец, – сказала я, глядя на детей.
– Мама, значит, ты больше не видела дракона? – сонно спросила Пейтон.
– Нет, милая, больше не видела, – ответила я.
– Пейтон, ты глупая, драконов не существует, – Генри решил показать, что он уже взрослый, и не верит в сказки.
– Драконов не существует, существует Дрэйгон, – настойчиво ответила Пейтон.
– Так, по-моему, вы обещали сразу же после сказки лечь спать, – проговорила я.
– Уже сплю, – сказал сын, поворачиваясь на бок.
– Доброй ночи, – пожелала я, целуя детей, выключая свет и выходя из комнаты. – Пусть вам приснятся ангелы.
– Пусть мне приснится Дрэйгон, – прошептала дочка, когда я уже выходила из детской, чем заставила меня улыбнуться.
Генри уже считал себя взрослым, чтобы верить в сказки, хотя совсем недавно искренне верил, что дракон существует. А вот Пейтон пока еще свято верила в правдивость моей истории.
– Опять сказка про тебя и дракона? – спросил Эдвард, когда я вышла из детской.
– А ты опять подслушивал? – хихикнула я.
– Ты очень хорошо рассказываешь. Иногда мне кажется, что все так и было.
– Иногда мне самой кажется, что все, что я рассказываю детям, – правда.
– К сожалению, это всего лишь сказка, которую ты умело сочинила, чтобы утихомирить детей.
– К сожалению. Хотя не вся история выдумана, большая ее часть действительно относится к моей жизни.
– Знаю, выдуман только дракон.
– А иногда мне очень хочется, чтобы Дрэйгон существовал в реальности, а не только в моем воображении.
– Увы, это только сказка.
– Увы, – повторила я вслед за рассмеявшимся мужем.
– Ладно, идем спать, – ласково проговорил Эдвард, потянув меня в спальню.
– Ты иди, а я потом приду.
– Почему не сейчас?
– Уберу в гостиной игрушки детей, перекушу и приду, – пояснила я.
– Хорошо, только поторопись, буду ждать. Я люблю тебя, – Эдвард нежно поцеловал меня в губы.
– И я тебя люблю. Постараюсь не задерживаться, – усмехнулась я и пошла вниз.

Быстро собрав машинки, самолетики и солдатиков Генри, кукол и плюшевые игрушки Пейтон, я расставила игрушки по местам, поела и, поднявшись наверх заглянула к детям – они уже крепко спали. Потом зашла в спальню к нам с Эдвардом. Муж уже спал, на животе у него лежала раскрытая книга.

– Как всегда, – прошептала я, положив книгу на прикроватный столик и выключая свет. Потом подошла и выглянула в окно. На небе светила необыкновенно яркая полная луна. На безоблачном небе виднелись скопления звезд, а луна ярко освещала улицу. Улыбнувшись, я спустилась вниз и вышла из дома.

Я шла по такой знакомой тропинке в лес. Мне не было страшно – луна освещала путь. Еще пара шагов, и я вышла на залитую лунным светом поляну.

– Ну, здравствуй, друг! – сказала я, улыбаясь.

В центре поляны сидел Дрэйгон. Конечно, в лунном свете трудно было разглядеть дракона полностью, чем при дневном, но сиявший лазурит глаз друга затмевал висевшее на небе ночное светило. Смеясь, я подбежала и стиснула дракона в объятиях, а он, как всегда, обвил меня шеей и положил голову на плечо.
– Я так по тебе соскучилась. Неделю всего не виделись, а, кажется, что прошел месяц, – проговорила я, отрываясь и смотря на Дрэя. Потом села и облокотилась об его спину, а он положил голову мне на колени.
– Я сегодня опять рассказывала детям сказку про нас. Генри уже, как и Эдвард, считает, что тебя не существует, и только Пейтон все еще верит в обратное, – сказала я, гладя дракона по голове, шее и спине – как он любил.

Дрэйгон прилетел первый раз через год после нашего расставания. С тех пор он прилетал каждую воскресную ночь. Я никому не рассказала правды о Дрэе, для детей и мужа это всего лишь красивая сказка. Просто когда-то я пообещала Дрэйгону, что о его существовании никто не узнает, что я никому не расскажу правду. И я сдержала слово. Я доверяла мужу и знала, что он понял – и принял бы правду, однако подвергать риску свою семью мне не хотелось. Как бы там ни было, но Аро не исчез с лица Земли, как какой-нибудь злодей в финале сказки, и, вероятно, еще не раз, опасаясь властей (к которым бы Карлайл непременно обратился бы, потревожь Вольтури нас своим визитом), тайком наведывался в Форкс, пытаясь разузнать о нынешнем местонахождении дракона – ведь я была единственной ниточкой, связывавшей его с Дрэйгоном. К тому же рассказать правду, для меня означало бы – предать Дрэйгона, а я не могу так с ним поступить. Сама ведь не понаслышке знала, что такое предательство. Дрэй не заслуживает подобного обращения с моей стороны, он – мой друг, и я никогда бы его не предала.

Начал заниматься рассвет, когда я поняла, что мы засиделись. Так долго Дрэйгон никогда не задерживался, а значит что–то не так.

– Что случилось?! – спросила я дракона и увидела, как по его морде скатилась большая слеза. Дрэйгон никогда не плакал, даже когда улетал на остров десять лет назад. Его слеза могла означать только одно: это был его последний визит, больше Дрэй не прилетит.
– Ты больше не вернешься? – грустно прошептала я, глядя дракону в глаза. Конечно, я знала, что рано или поздно это случится. Однажды, Дрэйгон больше не сможет прилетать, и этот день настал. Я все понимаю: Дрэю тяжело прилетать ко мне каждую неделю, я ведь не знаю, где он живет, какое расстояние преодолевает для встречи со мной, к тому же ему становится все сложнее летать, оставаясь при этом незамеченным. Мне очень трудно расставаться с драконом, но я знаю, что ему нужен покой, а не еженедельные перелеты.

– Я люблю тебя. Ты навсегда останешься моим лучшим другом. И чтобы ни случилось, я все равно буду тебя ждать. Всегда, – сквозь слезы сказала я, обнимая и целуя Дрэйгона. Дракон опять, как и десять лет назад, задрал голову и тоскливо завыл, только этот вой был пропитан еще большей болью и горечью. Еще раз обняв Дрэйгона и погладив его по голове, я вытерла слезы и отошла на пару метров. Дрэй взглянул на меня своими небесно-голубыми глазами и поднялся в воздух. Покружив немного над поляной, он затем полетел в сторону океана. А я еще долго стояла и смотрела ему в след, пока он не превратился в крохотную точку, а затем и вовсе – исчез.

Я не знала, увидимся ли мы когда-нибудь снова, но я не перестану ждать Дрэя. Он действительно изменил мою жизнь, открыл для меня дверь в необъятный мир – мир любви. Вернул мне мои чувства, которые я так глубоко и долго прятала в себе. Самый обычный дракон, который вылупился из случайно найденного мной огромного яйца, кардинально изменил мою судьбу. Он помог мне поверить в существование настоящей дружбы и верности, научил меня любить. Дрэйгон навсегда останется для меня тем самым первым – лучшим другом.