Прошел год.

В наш небольшой городок пришла ранняя осень, она пришла незаметно, еле шурша своим лиственным платьем. День выдался солнечным, так что посетителей было много и все столики были заняты. Мы с Джейн бегали от столика к столику, и просто валились с ног от усталости. Как только у Джейн хватает столько сил на такое большое количество столиков. В обычный день я все делаю не спеша, разъезжая между столиков на роликах, но сегодня я выбилась из сил. Я только присела отдохнуть у стойки, как слышу:

— Эй! Аврора, обслужи вон того парня за третьим столиком! — крикнула мне Джейн.

— Окей, я его возьму, — кивнув, я «пошла» к столику, за которым сидит небольшая компания.
Я мельком посмотрела на веселую компанию. И, дав им меню, быстро ретировалась, так, чтобы меня не рассмотрели сидящие за ним.

— Джейн, детка,- прошептала я подруге,- давай ты сама их обслужишь, а я возьму твои два столика. — Джейн недоверчиво посмотрела на меня.

— И чего ты испугалась? Милые парни, один даже попросил мой телефончик, — хихикнула она.

— Да, может, они и милые, но они из прошлой моей жизни, и, если узнают меня, то тут же здесь будет куча репортеров.

— Окей, мисс, я забыла прошлую жизнь, но ты нам потом все расскажешь.
Компания разошлась где-то через час, сев в большой внедорожник и укатив.

Под конец дня, ближе к закрытию, народу стало совсем мало, и мы смогли расслабиться.

— Ну, рассказывай, Аврора, кто это был? — спросил меня Алек. — И почему один из них про тебя спрашивал?

Я из последних сил плюхнулась на стул и сняв свои ролики, посмотрела на своих друзей. Их взгляды говорили о том что если я им не расскажу все равно не отстанут.

— Это один из моих бывших парней, тот качок. Зовут его Джейкоб Блек. Второй, самый большой и похожий на гору мышц - мой сводный брат Эммет, и последний - гонщик «Наскар», как и мой бывший парень Пабло Густоманто. Алек открыл от рот изумления, ведь все прозвучавшие имена были ему знакомы из журналов о гонках.

— А ты не могла мне сказать об этом пораньше, чтобы я взял у них автограф? Джейн дала брату подзатыльник.
— Нет, подруга, ты лучше расскажи, почему не раскрылась даже брату? — спросила она.

— Ну, так и быть начну с начала, — вздохнув, начала свой рассказ я. -
Знакомьтесь, — я показала на себя, — плохая дочь и сестра, не умеющая любить, и в тот момент, когда я больше всего нужна была своей семье, я сбежала.

Меня зовут — Лилиан Аврора Каллен, дочь хирурга, доктора Каллена, который впервые в мире сделал операцию на открытом мозге полугодовалому ребенку, и причем успешную. Моя мама - дизайнер одежды. Моя сестра-близнец Розали Хейл—Каллен гонщица NASCAR. Мой брат-близнец рок-музыкант, а я плохая сестра и дочь.

Я расплакалась, нет, разрыдалась что есть мочи.
Алек принес мне стакан виски, я молча выпила его залпом. Алекс наклонился через стойку и что-то от туда достал.
Тогда он протянул мне последний журнал из мира спорта. На одной из страниц журнала красовалась во всей красе Розали в обнимку с Джаспером на одной из вечеринок в Лос—Анжелесе. И внизу надпись: «После двух лет реабилитации, после сильной аварии, семья Каллен опять стала появляться на светских вечеринках».

— Что случилось, почему после реабилитации? — спросил Алек.

— Ну, в общем, в аварии виновата я, — я встала и подошла к окну и закурила. Джейн открыла рот и уставилась на меня.

— Как… Как это произошло? — спросила она.

Докурив сигарету, я продолжила свой рассказ, воспоминания хлынули на меня рекой, как будто это было вчера.
Стоял теплый летний вечер, Розали только что выиграла очередную гонку, и мы всей семьей отправились это отметить. Родители с Эдвардом и его молодой беременной женой поехали на машине отца впереди. А я с Розали, Эмметом, Джаспером и Элис - следом, на машине Эммета. Джас сидел сразу за мной, а посередине Элис, Розали рядом. Эмми сидел рядом и донимал меня анекдотами про блондинок, на что мы с Роуз давно не обижались.

За руль села я, так как остальные уже немного выпили шампанского, а я была беременна и не пила. Мы шутили, смеялись и громко распевали одну песню из репертуара Джаса.

Я ехала, обгоняя все машины на своем пути, хотелось быстрее выйти и сходить в туалет, ведь плод давил на мочевой пузырь. Последнее, что я помню - резкий удар в правую сторону машины. Как позже писали газеты, что водитель был пьян и не заметил фуры.

Я очнулась в больнице дня через два, в душе была пустота, в голове -сильный шум. Возле меня сидела мама и горько плакала.

— О, привет, детка, — сказала она сквозь слезы, — ты очнулась, пойду позову папу.
Она вышла, я посмотрела вокруг, это была одна из палат больницы моего отца. Палата была одноместной, и я не знала, что случилось с остальными. Моя рука инстинктивно коснулась живота, но его не было, вот отчего так пусто внутри. Слезы хлынули сами собой. Я посмотрела в сторону окна, за окном были сумерки. Дверь тихо открылась.

— Привет, детка, — сказал отец, входя в палату в белом халате. Он посветил мне в глаза маленьким фонариком. — Как ты себя чувствуешь?

— Как остальные? - спросила я. Что с моим ребенком, я не стала спрашивать. Ведь по профессии я акушер-гинеколог и все поняла.

— Они в соседних палатах, — мягко сказал он. Он смотрел на меня, так как будто кто-то умер.

— Кто-то умер, да? — я разрыдалась, не успев дождаться ответа отца.
Отец позвал кого-то, мне что-то вкололи в вену, и я отключилась.

Второй раз я проснулась среди ночи, рядом никого не было. Накинув халат, который висел в шкафу, я вышла в холл. Интуитивно я пошла в соседнюю палату.

В палате стоял полумрак, а на кровати кто-то лежал. У этого кого-то было забинтовано лицо, но рука показалась знакомой. Я ахнула, узнав Розали, и упала на колени, из груди вырвался крик ужаса. Меня кто-то поднял и прижал к себе, по запаху одеколона я поняла, что это Эммет.

— Ш-ш-ш, не плачь, она жива, правда, понадобится пару операций, — шептал брат, — зато жива.
— А где Элис и Джас? — спросила я.

— Пошли, провожу, а то ты сейчас грохнешься в обморок. Ты босиком? Заболеть решила? — без слов Эммет подхватил меня на руки и понес в соседнюю палату.

Зайдя вовнутрь, я увидела Джаса, лежащего на кровати, и возле него, сидя на стуле, спала Элис, и даже во сне она не выпускала его руки.

— Что с ним? — спросила я.
— Он сейчас спит, — сказал Эммет, сажая меня рядом с Джасом на кровать.
Я коснулась руки близнеца. Она была холодной, но его грудь поднималась. "Значит, он еще жив", - пронеслось у меня в голове.

Элис пошевелилась и открыла глаза, не сразу понимая, где находится. Но потом поняла, кто перед ней, и заплакала. Я протянула к ней руку, но неожиданно для меня она ее отдернула. По мне пробежала волна страха и отчаянья.

Но потом она, встав со стула и обойдя кровать мужа, подошла ко мне со словами: «Прости, прости меня», - и, расплакавшись еще сильнее, обняла меня. Когда мы обе успокоились, я спросила:
— Что с ним?

— У него смещение позвоночника, возможно, не сможет ходить, — сказал отец, входя в палату. - А мы тебя уже потеряли, у мамы чуть сердечный приступ не случился. Когда она вошла в палату, а тебя нет, и на полу валяются какие-то таблетки, она испугалась и упала в обморок. А я пошел тебя искать.

Я заплакала, и последнее, что я помню - мне почему-то стало так легко и спокойно. А весь мир был где-то внизу подо мной. Там была палата Джаса, много людей в белых халатах, и что-то сильно, невыносимо пищало, но это было там, где-то внизу, за пеленой, за туманом. Я летела быстро, как перышко, мое тело было таким невесомым. В облаках я увидела лицо Джаса. Он мне улыбался, я даже почувствовала, что он меня коснулся. А где-то сверху зазвучали колокола. «Красиво, не так ли, сестренка?» — сказал Джас. «Да, они так манят», — вторила я.

И мы готовы были пойти туда за ними, как вдруг образ брата исчез, и я осталась там совсем одна, и прекрасный свет меня больше не влек, и колокола не звучали так ярко. И последнее, что я слышала - это голоса Джаспера и Розали. Голос Джаса: «Вернись!», а Розали: «Я умру без тебя». И вдруг я почувствовала сильную боль в груди.

Как оказалось позже, я увидела, что у Джаса на мониторе пошла прямая линия. Подсознательно я поняла, что он умер. А у меня открылось кровотечение, и от этого я тоже умерла.

-То есть, вы оба были при смерти, — перебила меня Джейн.

Я так сильно ушла в свои воспоминания, что не заметила, как по лицу подруги текли слезы, а на город опустился дождливый вечер. У окна дымил Алек, но не один - рядом с ним, лицом к окну, стояло еще две мужских фигуры. Что-то мне в них было до боли знакомо. Темноволосый качок и мужчина средних лет со светлыми, когда-то медовыми локонами. Я узнала их обоих. А потом разрыдалась что есть мочи и уткнулась в свои ладони, закрываясь ото всех. Кто-то присел возле меня и крепко—крепко обнял. Я узнаю эти руки из тысячи, они спасли жизни многих людей. И человека, которому они принадлежат.

— Не плачь, дитя мое, — говорил до боли знакомый голос отца, — все прошло и давно уже в прошлом. Розали сделала пластику лица, и она стала такой же красивой, как раньше, а Джаспер уже не в коляске, а об аварии напоминает только трость в его руке. Может, хватит бегать и скрываться, а пора домой?

— Да и ребята очень скучают, они здесь, в соседнем городе, вместе с мамой, — сказал Эммет.
Посмотрев на отца, я заметила, как изменилось его лицо за два долгих года, а ведь ему лишь чуть больше пятидесяти. На висках играет седина, а в глазах печаль и мудрость.

— Я еще не готова вернуться домой, — говорю я, а в голове странные слова Блека: «Женский мотоспорт - это вздор. Женщины слабее мужчин. Их дело сидеть дома и рожать детей, а ты теперь даже этого не можешь», — и ушел с очередной красавицей. От этих слов стало только больней, а по щекам полились горькие слезы. С того момента я зареклась спрятать боль как можно дальше и отомстить.

— Ну, тогда хотя бы повидаться, — говорит брат.

— Да, наверное, уже пора, — я киваю и, целуя в щеку друзей, сажусь в машину брата. Отец сидит рядом с Эмом, я сзади. Хотя теперь машина другая, но воспоминания остаются, я закрываю глаза и вижу тот день вновь и вновь, и от этого еще больнее. За окном меняется ландшафт, и незаметно для меня мы въезжаем в город. Ночь вступает в свои права, дождь давно уже закончился, а на небе светит больная седая луна.

Мы подъехали к трехэтажному дому, а территория вокруг огорожена каменным забором и занимает несколько гектар. Дом окружает большой сад, а в стороне, в глубине сада, небольшое озеро. Наверное, здесь очень красиво, но я не замечаю всего великолепия этого места. Мои мысли заняты встречей с семьей. Я боялась увидеть в их глазах обвинение и боль в той страшной аварии, которая принесла нашей семье немало горя.

Отец и брат вышли из машины, а я осталась обдумывать план побега. Я не смотрела в окно машины, а только рассматривала свой некогда безупречный маникюр. Что я боялась увидеть? Плачущую маму, некогда веселую Элис, которая винит, наверное, и сейчас во всем случившемся меня? Или моих близнецов, которые пострадали из-за моей глупости, ведь у них на всю жизнь останутся шрамы и плохие воспоминания?

Я услышала, как открывается дверца машины с моей стороны, краем глаза увидела стройные женские ножки в дорогих, от «Гуччи» туфлях, а рука с красным маникюром коснулась моей руки. Розали - поняла я. Я боялась поднять на нее глаза, ведь раньше она не могла смотреть на меня и всегда гнала меня от себя. Ведь ее собственное лицо осталось искалеченным и все в шрамах.

Я плакала и слышала, что плачет она. Сестра села на корточки и обняла меня. Я почувствовала, как кусочки моего сердца собираются вновь, а шрамы затягиваются. Нам не нужны были слова. Все забыто, все прощено, и только два лица, похожих как две капли воды, смотрели друг на друга. Только одно отличие - у нее густые длинные платиновые кудри, а у меня коротко стриженые пепельные локоны. После выписки я жила дома, но ни с кем не общалась и, после того раза, когда она меня выгнала, в истерике обрезала волосы и перекрасилась, чтобы не быть на неё похожей.

Я несмело подняла на нее глаза и увидела себя. Она потянула меня за собой. Мы пошли по дорожке, но, не доходя до дома, я увидела скамейку, на которой сидели Элис и Джаспер.

Джас встал, его покачивало в разные стороны, мы с Розали придержали его. Он улыбнулся нам.
— С возвращением, сестренка,- прошептал он.

К нам подошли остальные, мы обнялись. Белла держала на руках ребенка.
— Это девочка, ее зовут Ренесми.
— Надеюсь, ты останешься с нами,- сказала Белла.
— Нет, мне еще надо кое-что доделать, — прошептала я. — А главное, доказать, что девушки тоже кое-что умеют в мужском спорте.