Тюрьма строгого режима располагается в городе Томсон моего замечательного штата Иллинойс. Дорога занимала два часа, я не боялась попасть в пробку, хоть трасса номер восемьдесят восемь частенько загружена машинами и вела практически прямиком до Чикаго. Благо я ехала в другую сторону. Была суббота.
Я слушала радио и вела машину. Диджей сказал, что играет S.O.Stereo. Что ж, пришлось ему поверить. И мне даже нравилось, по крайней мере, я не думала, что будет за воротами с колючей проволокой. Я въехала на территорию тюрьмы, предъявив все нужные документы.
Ни разу не посещала эту тюрьму: она оказалась чистой и светлой. Заключенные драят ее в свободное время. Меня провели в комнату для посещений. Она отличалась простотой: ряды столов и обыкновенных стульев, ничего такого, что могло бы пригодиться для побега и умышленного желания причинить кому-либо боль. Одна вещь, которая привела меня в некое подобие замешательства, это металлические петли в полу.
Через пять минут ввели Джеймисона. Это был невысокого роста человек, слегка в теле и далеко за сорок. Буквально месяц назад он гулял на свободе, был лощеным и двуличным подонком. Его выдавали глаза - пустые серые. Облаченный в тюремную одежду, держался Джеймисон так, словно он в самом дорогом костюме от Gucci. Когда он сел передо мной, то улыбнулся, и все мои худшие подозрения оправдались.
- В жизни вы очаровательней, чем на фотографиях, агент Фокс, - заявил он. Его пристегнули к полу цепями (стало понятно, на что эти странные петли в полу), будто он бешеная собака, и тюремные охранники сделали несколько шагов назад. Давая нам некое подобие уединения.
- У вас своеобразные послания, - начала я прямо с сути своего визита.
- С чего вы взяли, что это я?
- Вы только что в этом признались, - уточнила я и, сложив рука на груди, принялась следить за его реакцией.
Джеймисон был непоколебим.
- Я сижу в этой тюрьме, в отдельной камере, и вы первая, с кем я говорю за этот месяц, агент Фокс, - спокойно произнес он, улыбаясь.
Я наклонилась ближе к нему и тише обычного сказала:
- Но мы оба знаем, какие у вас друзья. - Его лицо озарила совсем другая улыбка.
Моя идея оказалась верной. Все эти убийства его рук дело: даже сидя за решеткой, он способен был вмешиваться в криминальную жизнь Авроры, которая находилась от тюрьмы за сто тридцать две мили.
– И поверьте, полицейские не такие дураки, они поймут это.
- Если бы в рядах нашей полиции были такие умные люди как вы, агент Фокс, то они бы уже все знали, - эти слова были равносильны признанию. Я в ответ улыбнулась, довольная, что он не стал отпираться.
- Мы в Иллинойсе, - намекнула я ему. Эта фраза говорила о многом. В нашем штате еще не отменили смертная казнь, и если полиции станет известно о том, что он был руководителем этих зверских убийств, Джеймисон сядет на электрический стул.
- Я и так приговорен, агент Фокс, - почти беззвучно сказал он. И я поняла, что он принял свою судьбу, которую ему предвещают «ночные». – Вы заметили эту очевидность раньше остальных. Как?
- Мне показалось подозрительным то, что первым умер Николас Блоссом, человек, который посадил вас, - объяснила я. Джеймисон кивнул мне. – Но я так и не поняла, что сделал вам Томас Лонгвью. И последняя жертва. Зачем вам потребовалось вызывать меня?
- А если я скажу, что всегда мечтал познакомиться с вами, агент Фокс? – до крайности серьезно спросил он. Я не стала ничего говорить, а он продолжил: – Но упрощать вам работу я не собираюсь. Как же драгоценная мисс Клер, которая жаждет найти своего жениха? Нет, вы получаете за это деньги – вот и ищите разгадки.
Я пристально смотрела ему прямо в глаза. Откуда ему известно про мою клиентку? Что еще знает этот человек? Я принялась медленно снимать перчатки с рук. В его глазах стал читаться ужас. Джей Джеймисон осознавал, что я собираюсь сделать. Черные из мягкой гладкой кожи перчатки легли на стол. Глаза заключенного следили за моими руками, не моргая.
- Я их найду, - клятвенно заверила его, – но вы ответите мне на один вопрос и очень честно.
Я поднялась со стула. Обошла стол, показала охранникам, что все в порядке. Встала рядом с закованным Джеймисоном и взяла того за большую ладонь, покрытую бледной шершавой от тюремной работы кожей. От прикосновения веяло холодом. Этот человек много врал в своей жизни и уже не знает, что такое правда, но с помощью моей силы можно выяснить все, что надо.
- Что вас связывало?
- Вы знаете, агент Фокс. - Глаза Джеймисона потускнели, но в них был ужас от того, что он чувствует в себе чужое присутствие. Мне тоже это все не нравилось, создавалось ощущение, что я сливаюсь с сущностью этого преступника. – Нас связывал Джокер.
Я не понимала его. Не понимала, врет он или нет. Он говорил о «Джокере», но словно это не покерный клуб, а живой человек. Казалось, что я вижу человеческие очертания, но видение могло быть обманчиво, поскольку такого лжеца на своем я пути встречала впервые. А еще случилось то же, что и несколько месяцев назад в здании «Братства»: Джеймисон обезумел. К горлу начала подкатывать тошнота, я оторвала свою руку от заключенного и для верности сделала пару шагов назад.
Глаза Джея Джеймисона горели.
- Я такое же слабое звено, как и остальные, - сказал он и расхохотался. – Как вы, агент Фокс!
Тут мне пришлось уйти. Я покинула тюрьму Томпсона со странным чувством, что моя сила так действует только на заядлых лгунов. Но как быть с Фабианом? Он жил на этом свете куда дольше преподобного Льюиса и Джеймисона и куда больше практиковался в искусстве обмана…
Со мной снова играли и по тем же правилам, что и Совет. Я была марионеткой, что подтверждали слова заключенного, и догадывалась, что скоро появятся новые герои, которых будет трудно посадить за решетку. Замечательно.
По радио крутили Free Energy.

Не успела я войти в свой дом, как зазвонил телефон. Я бросилась к нему только в тот момент, когда услышала голос Берты Фейбер по автоответчику. Сняла трубку.
- Я слушаю, - выпалила я, когда патологоанатом собралась положить трубку на том конце.
- Добрый вечер, - поздоровалась она. – Думаю, вы знаете, зачем я вам позвонила, Кристен.
- Вы быстро, - сказала я ей в подтверждение.
- Когда Джарада нет в городе, работать одно удовольствие, - разъяснила она, - к тому же Кристофер самый вежливый человек на свете. Так вот, жертву звали Эрнест Гордон, тридцати пяти лет, работал в туристическом агентстве. Разведен, детей нет.
Я услышала, как Берта перелистывает страницы.
- Я не буду вдаваться в подробности отчета, но могу заверить, что смерть наступила при тех же обстоятельствах. - Она тяжело вздохнула. Сейчас я поняла, что она устала.
- Что-то еще? – спросила я прежде, чем она стала говорить или жаловаться. Если бы она сделала второе, пришлось бы открывать ей и свою душу, а мне казалось, что еще рано вписывать Берту Фейбер в круг своих близких знакомых.
- Татуировка. Я смогла узнать, что это за рисунок.
Я внимательно вслушивалась в ее слова.
- Это карты, - поведала она.
Конечно, карты. Что могло быть еще?

На пороге стоял Фабиан. Он выглядел крайне презентабельно, что, ей-богу, странно, одетый в простые джинсы, рубашку и легкое черное пальто. На улице как-никак первый зимний месяц, что для нашего города означало отметку ниже нуля. Естественно, вампир не чувствовал ветра и холода, пальто было конспирацией от любопытных.
- Вы опять забыли о телефоне, - заметила я, не давая ему войти в дом. Его это, кажется, не тревожило, как и ветер. Меня тоже не сильно, на мне был теплый вязаный и просто гигантский свитер и леггинсы. Вампир обвел мой наряд оценивающим взглядом. О, разумеется, не кружевное белье – мечтала я сказать ему и хлопнуть дверью.
- Хотел поговорить о театре.
- Фабиан, есть же телефон! – Я придиралась, только лишь бы выплеснуть свою усталость. Отошла немного, чтобы он прошел в дом. Закрыла дверь.
- Театр «Парамаунд» на реставрации. Вы знали это? – спросил он, уже по-свойски бродя по гостиной, следом снимая пальто и садясь в кресло.
- Это знает весь город, Фабиан, - ответила ему я, присаживаясь на диван и выключая звук у телевизора. На журнальном столике стояла полупустая чашка с кофе.
- Тогда если вы не против, мы поедем в Чикаго. - Фабиан извлек из кармана пальто два билета. Он протянул их мне, чтобы я прочитала название постановки.
Когда в руках у меня оказались две бумажки, мне искренне захотелось их порвать и кинуть клочки в лицо вампира. Как он мог так быстро купить билеты? Как он мог не спросить моего мнения, что бы я посмотрела? Я взглянула на название постановки – «Сон в летнюю ночь». Я открыла рот, закрыла и тупо смотрела на билеты.
- Ничего умнее придумать не мог, да? – я как-то не осознанно перешла на панибратство, забыв, что вампир меня старше на триста с лишним лет и к тому же Князь города. – И кем же ты был? Деметрием или Лизандрем?
Ей-богу, Фабиан ошалел от моих слов. Не зная, что он вампир, я бы подумала, что это один из ухажеров Мэган, когда те приходили знакомиться со мной. Я переборщила. Просто сегодня мои нервы были ни к черту. Много информации, которую я не смогла еще обдумать до его появления.
- Прости, - с искренним сожалением произнесла я.
Прежде чем тот успел удивиться, добавила:
- Думаю, ты играл Деметрия.
Взглянула на дату. Спектакль через полторы недели. Открытие нового сезона, как я позднее узнала в интернете на сайте Чикагского Шекспировского Театра. Вернула Фабиану билеты для большей сохранности и решила, что пора перейти к неприятному разговору.
- Я ездила в томпсонскую тюрьму.
- Могу я поинтересоваться, зачем? – Я посмотрела на него говорящим самим за себя взглядом. Если бы я не хотела, чтоб он знал, то даже не завела бы об этом разговор.
Я рассказала Фабиану обо всем, что выведала из встречи с заключенным, и о том, что сообщила мне Берта Фейбер. И, конечно же, спросила, что за мода такая пошла на вытатуированные на теле карты. Фабиан мне солгал. Я видела это, слышала в его голосе. Он ответил, что не имеет представления. Но он знал и понимал, что я заметила его ложь. Кажется, моя способность по-разному воздействует на людей и вампиров. Одних я свожу с ума, других вижу насквозь как рентген.
Второй раз за день я вознамерилась насильно выяснить правду.
Фабиан в отличие от Джеймисона не боялся этого, и когда я подошла к нему, даже не сдвинулся с места. Скорее, сам дал мне руку, разрешая проверить, что он говорит правду. Но это была ложь. Я знала это так же твердо, как собственное имя. Нас накрыл поток теплого ветра. Фабиан смотрел мне прямо в глаза, и я тонула в бездонной черноте. Это был момент, на сто процентов взятый из женских романов. Все эти минуты, часы, дни, во время которых мы не отрывали взгляд друг от друга, я убивала в себе желание поцеловать Фабиана, да так, чтобы последовало продолжение, не поднимаясь в мою спальню.
- Так что обозначает эта татуировка? - спросила я, начисто уничтожив момент.
- Я уже сказал, что не знаю, - настаивал на своем вампир. Пустота и холод. Он чувствовал это же. – Так отмечают должников.
- Не поняла, - призналась.
- Если люди должны владельцу «Джокера», ему накалывают татуировку.
- А нельзя просто выдать расписку? – продолжила я и, отпустив руку Фабиана, отошла от кресла к дивану, чтобы сесть. Такие признания нужно слушать сидя.
- Это и есть расписка, - бросил вампир, когда он решил, что я так и не врубилась в данную традицию «ночных», то пояснил популярно, как говорится – для дураков. – Тату значит, что человек взял деньги у владельца клуба. Если он не вернет сумму в назначенный день – забирают его жизнь.
- Скажи, что это шутка, - попросила я.
- Ты ведь знаешь, с кем имеешь дело, Кристен, - сказал Фабиан. Это было подтверждением серьезности его слов.
- Ты знаешь, кто хозяин клуба? – прямо задала ему вопрос.
- Я отвечу, если ты объяснишь мне, в чем дело, - предъявил мне условие вампир.
- Ты прекрасно проинформирован, - обвинила я его. – Блоссом, Лонгвью и Гордон были ему должны. Я только что рассказывала тебе о татуировке, а ты подло солгал!
О, вампир разозлился. И не ясно почему. Мы перешли на «ты», мы поцеловались, мы идем в театр, а я не могу повышать на него голос? Не думал же Фабиан, что отношения со мной легкие.
В черных глазах четырехсотлетнего вампира мгновенно загорелся опасный огонек. Наверное, впервые за то время, что мы знакомы, я осознала, насколько они проникновенные. Это были самые магические глаза, которые когда-либо всматривались в меня, пусть сейчас и со злобой. Фабиан готов был растерзать меня из-за моего острого языка и взрывного поведения. На него действовало новое положение. Вампир больше не был тем таинственным и загадочным незнакомцем, к которому так хотелось прикоснуться, лишь бы хоть раз в жизни ощутить покой и защищенность от способности, которая везде следует за мной по пятам. Теперь он Князь города, который не собирался терпеть неуважения и обвинения в свой адрес, даже если они подкреплены фактами. Он стал выше морали, но где это видано и в какой, главное, Вселенной, чтобы я смогла так просто ему подчиниться? Хотя в тот момент, когда Фабиан оказался рядом со мной и за локоть крайне небрежно поднял с дивана, заставив встать на ноги, я готова была согласиться на многое. До той мысли, что нужно было достать пистолет раньше, чем он сделал хоть шаг в мою сторону. Сейчас я выглядела не опасней маленького слепого котенка. Вампир мог поступить со мной, как угодно – вить веревки или сделать папье-маше.
Как мне показалось, эта встряска пошла мне только на пользу. Я сама стала злая как черт из преисподней и готова была выцарапать первому встречному глаза, пусть ногти и были обрезаны под корень. Мне даже померещилось, что я вижу, как приближаюсь к кровоточащей ране и облизываю ее. Видение было таким реальным, что мое сердце забилось в ритме жиги от ужаса. Но это был напрасный страх, потому что я в некотором подобии пыталась освободиться от хватки Фабиана, вцепившись ему в руки, а потом разглядела в его глазах, что он успокаивается, думая о своих оборотнях.
- Ты видела его в тот вечер, - заявил он, успокоившись. Отпустил меня и сделал шаг назад.

___________________
Все тапки и помидоры, а так же восторги в сторону меня, прошу отправлять на форум, так как без этого нет вдохновения, а значит и глав.