Белла

Я проснулась и впервые с вечера понедельника была по-настоящему полна сил, но все мое тело еще ломало, и я не смогла бы выбраться из постели, даже если бы захотела. А я не хотела. Я лежала в кровати почти четыре дня подряд, время от времени спала между походами в ванную, где меня выворачивало, и сеансами просмотра кошмарного телевидения. Я знала, что у меня высокая температура, мне не нужен термометр, чтобы понимать это. И хорошо, потому что у меня не было ни одного.

Так же у меня закончился апельсиновый сок, и мне очень хотелось немного имбирного эля от тошноты в желудке. Мне не хватило бы сил, чтобы встать, одеться и пойти в магазин. Плюс, я была уверена, что от меня плохо пахнет, так как я мылась два дня назад и была одета в ту же самую пижаму с изображениями резиновых уточек, которую одела после душа. Что хорошо: только тот, кто очень близко подойдет ко мне, сможет учуять мой неприятный запах. Но не было никаких шансов, что это произойдет. Вообще.

Я тупо смотрела в телевизор, бездумно листая программы жуткого дневного телевещания, которое, казалось, состояло исключительно из мыльных опер, программ «Суд идет» и «Доктор Фил». Мне пришлось признаться в тайной симпатии к судье Джуди. Она была такая же добрая как неприятная, всем недовольная бабушка, которая заставляет вас трясти своим грязным бельем, когда вы наносите визит, а затем дает вам печенье, после того как вы закончите. Вам нравится результат, но вовлекать себя во все это ужасает. И если я когда-нибудь появлюсь перед ней, то, наверняка, описаюсь. Так же, как я чуть не опозорилась перед Карлайлом Калленом. Который, по-видимому, близко общается с Эдвардом.

Эдвард.

Черт возьми! Он же говорил мне, что у него были проблемы с сексуальными домогательствами, а я, как идиотка, рассказала ему, что девушки в арт-отделе говорили о нем. О нем и его сексуальных волосах. Которые мне предстояло увидеть своими глазами, а теперь, вероятно, я их никогда не увижу, разве что с другого конца зала на корпоративной рождественской вечеринке. Я, скорее всего, провела бы весь вечер, уставившись на него, как потерянный щенок, и ему было бы неловко.

Хотя, из того, что мне удалось узнать, похоже, на него пялились бы многие. Ну, по крайней мере, тупица Джессика из арт-отдела. Да она практически пускала слюни, когда говорила о нем и его «сексуальных руках», «красивых зеленых глазах» и «теле, созданном для того, чтобы трахаться». Я не думала, что люди действительно говорят о таких вещах вне страниц любовных романов, но, по доказательству Эйнштейна, я не права. (п.п.: «все в мире относительно»)

Я провела рукой по своим грязным волосам и застонала вслух из-за моей глупости. После того, как я совершила огромную ошибку, написав по электронной почте финансовому директору, чертовому финансовому директору компании о несанкционированном использовании Интернета, вышеназванный финансовый директор был на самом деле очень добр ко мне, а я, как обычно, ляпнула что-то глупое и все испортила.

Возможно, иметь дело со мной только ради общения было хорошей идеей, независимо от того, насколько раздражающей я оказалась, ведь я длительное время не могла сохранить дружбу ни с кем, кроме Роуз. Это были только электронные письма, но я поняла, что действительно наслаждаюсь нашим обменом.

Он был мил и интересен, и умен, и мне было немного грустно, что я все испортила так быстро. Хотя, возможно, к лучшему, что это произошло сейчас, прежде чем я слишком привяжусь к нему. Я даже не проверяла свою электронную почту, уверенная, что отсутствие писем от него заставит меня чувствовать себя еще хуже, чем уже есть.

Пытаясь отвлечься от грустных мыслей об Эдварде, я пощелкала по каналам и остановилась на очередной программе «Суд идет». Наличие только муниципальных каналов делало просмотр телевизора почти невыносимым, но я не могла себе позволить цифровое телевидение, а мой единственный DVD-плеер был в гостиной.

После моей арендной платы, которая довольно разумна для квартиры с одной спальней в Нижнем Манхэттене, благодаря тому, что она является переданной в субаренду, у меня не оставалось денег для такой роскоши как цифровое телевидение, хорошая одежда и обеды вне дома. Таким образом, я жила с одиннадцатью каналами телевидения (тринадцатью, если учитывать каналы на испанском языке, которые у меня были. Мне не нужно понимать язык, чтобы оценить хорошую теленовеллу), с одеждой, купленной в «Century 21» (п.п.: мультибрэндовый магазин одежды, дизайнерские вещи со скидкой до 70%) и коричневым пакетом с едой на обед на работу.

Это, конечно, не поможет, потому что эти дни не будут оплачены, так как я не работала в Cullen, Inc. достаточно долгое время, чтобы накопить хоть какие-нибудь дни для больничного. Но у меня был небольшой выбор. Если бы я даже встала с кровати, то вряд ли смогла бы работать.

Работа.

Эдвард.

Я такая идиотка.

Я практически выбежала из офиса после отправки этого письма в понедельник днем, вся в слезах. Я была так разочарована в себе и так плохо себя чувствовала, что просто хотела вернуться домой и окунуться головой в свою неудачу. Я позволила себе надеяться, что у меня будет еще один друг, с которым мне было бы хорошо. У меня есть Роуз, и она замечательная, но я и так постоянно навязываюсь ей. Особенно когда она с Эмметтом. Они всюду приглашали меня с собой, но я часто отказывалась, чувствуя себя третьей лишней.

Мне хотелось бы понравится кому-то такой, какая я есть, но, казалось, со мной это не работает. Я знала, что это отчасти моя вина, и ситуация с Эдвардом это доказала. Я была неуклюжей и глупой, и часто говорила не то. Я не сказала Эдварду, но это было одной из причин, почему в присутствии Карлайла Каллена я становилась такой нервной. Я боялась ляпнуть какую-нибудь глупость в его присутствии, например: «Ты действительно довольно горяч для старичка» или «Этот костюм выглядит очень дорого».

Вот почему профессия шеф-повара подходила мне так хорошо. Помимо того факта, что я люблю готовить и кормить людей, кухни ресторана невероятно оживленные, поэтому я могу сосредоточиться на приготовлении пищи и никого не беспокоить своими социальными недостатками, которых было море.

Единственный разговор, который будет необходим, это крики: «За тобой!» и «Мне нужен этот гребаный печеный картофель немедленно!» Это малоизвестный факт, что ругательства как у английских и испанских матросов – навыки, необходимые для работы на кухне в ресторане. Вот где мой просмотр теленовелл пригодился бы!

Кстати, о кухне: я была голодна впервые с того обеда в понедельник, когда доела оставшееся от ужина, который готовила вместе с Эдвардом.

Черт возьми.

Не желая дальше терпеть свой запах, я быстро приняла душ, который немного оживил меня, и снова почувствовала себя почти человеком. Я одела новую пижаму, которая была светло-фиолетового цвета и вся в больших красных поцелуйчиках.

Если уж случилось, что я достала такую развратную пижаму, то пусть будет так. В ней было тепло и уютно, и это были лучшие поцелуи за последнее время, несмотря на онаниста. Он неплохо целуется, но я не была потрясена, но вот его штаны, по-видимому, были.

Об этом я не говорила Эдварду, но мы с Роуз здорово посмеялись над тем, в чем причина, что я не заметила, как он достал свой член. Все потому, что я не носила очки, и у меня не было увеличительного стекла под рукой. Клянусь, он был настолько маленьким, что рукоблудник держал его в руке, как маленький орешек между двумя пальцами, а не в кулаке. Это могло частично объяснить, почему он вытащил его в моей прихожей.

Если бы мы подождали и легли спать вместе, я бы не смогла сдержать свое хихикание, размышляя о том, что этот бедняга, возможно, испытал в прошлом. Я задрожала при мысли, что собиралась спать с ним, и была уверена, что тошнота, от которой я окончательно избавилась, вернется, если продолжу думать об этом.

Не то, чтобы мне «только королевский размер или ничего!», но, конечно, не помешало бы. Ну, иногда так и было, и далеко не неприятно. Что-то типа того: «Вау, а мы можем сделать это снова, и как скоро?». Но пока на мою долю выпадали свидания, на которых моим интимным местам не уделялось никакого внимания никем, кроме меня. Я уверена, что любой из моих спутников был бы рад предложить руку, если так можно выразиться, но я искала что-то большее, чем перепихи по-быстрому.

Я хотела любви и дружеского общения и гарантированные встречи на выходные. Я хотела, чтобы кто-нибудь принял меня такой, какая я есть, со всеми недостатками. Но, к сожалению, в городе с населением в восемь миллионов, это оказалось затруднительным. Хотя я все еще надеялась, не желая соглашаться на что-либо меньшее, чем то, как моя мама утверждала, что я заслужила.

Я вытерла полотенцем свои мокрые волосы, а затем медленно направилась на кухню и открыла холодильник. Но он был практически пустой, за исключением яиц и старых овощей. Я нашла немного соленого печенья в упаковке, поэтому, захватив горсть крекеров и стакан воды, вернулась в спальню и обосновалась на кровати. Но после того как съела несколько штучек, наблюдая как Эллен давала рекомендации о том, как стать лесбиянкой, если бы там была хоть одна, я почувствовала усталость.

В последнее время у меня не было спокойного сна; это постоянно прерывалось или странными будоражащими фантазиями или постоянным кашлем. Надеясь быстро заснуть, я отложила все в сторону, забралась обратно в постель, закрыла глаза, и стала думать об Ирландии на Рождество в компании с красивым спутником.

Следующее, что я осознала, то, что я испуганно проснулась от настойчивого стука в дверь моей квартиры. Я, спотыкаясь, вышла из спальни, по-прежнему в спящем режиме, подбирая слова, которыми хотела обложить Роуз за то, что она пришла, когда я специально попросила ее не появляться в моем сном-затуманненом мозгу.

Но когда я распахнула дверь, поприветствовавшее меня видение, было подобно ведру холодной воды, обрушившемуся на мою голову.

Эдвард

Если бы вы спросили у человека чисел, чего он больше всего боится, то он, вероятно, назвал бы ситуацию, где он был бы неспособен решить уравнение. Неудивительно, поэтому, что в моем мире несбалансированная электронная таблица походит на неуравновешенную психику: или чего-то не хватает или есть то, чего не должно быть. Именно этот менталитет подтолкнул меня к решению посетить отдел кадров сегодня – я просто хотел получить информацию, почему Белла не ответила мне по электронной почте.

Я извинился дважды, но безрезультатно, и это заставило меня еще больше забеспокоиться, что мои немного резкие письма в понедельник действительно все испортили. Но если бы я мог просчитать вероятность события, то подумал бы, что здесь еще есть и другое. Белла неправильно предположила, что она оскорбила меня. Кроме того, она не производила впечатление человека, который придаст такое значение тому выговору, что я сделал.

В конце концов, мы были удивительно откровенны друг с другом в ходе обмена письмами, к получению которых я стал настолько сильно привязан. Как сумма, которая так и не складывается, потому что кто-то забыл внести свою долю. В то время как я был напуган, что изгнал ее из компании, – временно или постоянно – заставляя ее думать, что она опорочила одного из руководителей, я также волновался, как бы не произошло худшее.

Возможно, некий компьютерный завсегдатай социальных сетей взломал нашу электронную почту, раскритиковал ее мнение о научной фантастике и теперь планирует завлечь ее жизнью, где благоприятный исход зависит от HP-набранных очков за жизни (п.п.: Health Points (HP) - живучесть персонажа в компьютерных играх) и от того, сколько тайных арсеналов оружия ты найдешь за определенный период времени.

Примечание для себя: хватит смотреть «Теорию Большого Взрыва» (п.п.: комедийный сериал, в основе сюжета которого лежит повествование жизни молодых людей. В науке они асы, а вот в обычной жизни терпят фиаско в общении с девушками).

Устремившись к разгадке тайны, я спустился в отдел кадров, размышляя, что у меня должна быть спортивная, типа Шерлока Холмса, экипировка, включающая двубортное пальто и дорожную шляпу с ушами. Я бросил фантазировать, осознавая, что, по всей вероятности, мне придется использовать свои волосы как средство воздействия; если скрыть их под шляпой, то это не приведет ни к чему хорошему.

Кроме того, если бы я заявился в отдел кадров с курительной трубкой, это привело бы к докладной за запрещенное курение внутри здания. Карлайл стал бы настаивать на том, чтобы я приходил на работу с никотиновым пластырем, что, несомненно, приведет к допросу Уитлока о том, почему мне назначен: а) гормон-заместительный пластырь, б) контрацептивный пластырь, в) бактерицидный лейкопластырь с мультипликационными мишками.

Я подключил все свое обаяние, улыбаясь г-же Коуп, и поведал ей свою душещипательную историю о том, как сломался мой компьютер. Через несколько минут она попалась на мою уловку, и рассказала мне, что Белла позвонила во вторник и сказала, что заболела. Она была, по-видимому, все еще больна, так как никто ни в отделе кадров, ни в IТ не слышали ничего от нее с того самого вторника. Хотя вполне возможно, никто в IТ не мог слышать ничего из-за тяжелого дыхания Смраднодышащего, поэтому более чем вероятно, что она действительно по-прежнему отсутствовала на работе.

После моей неудачной попытки узнать домашний номер Беллы, г-жа Коуп, казалось, хотела оставить этот вопрос в покое, решив сменить тему. Не уступив, я попросил разрешения позвонить на сотовый телефон Беллы, объясняя свое беспокойство моим выдуманным компьютерным кризисом. Я сделал это с таким серьезным видом как при панике 2000 года (тогда как сейчас 2000 год + 10) (п.п.: паника, что компьютерные системы по всему миру перестали бы функционировать 31 декабря 1999 года).

После того, как Белла не ответила, и автоответчик электронным голосом сообщил мне, что она в настоящее время недоступна, я позволил своему уму блуждать, представляя самые ужасные сценарии. Может быть, она действительно была похищена. Может быть, ее историю в конечном итоге используют в качестве сюжета для сериала «Закон и порядок: Отдел специальных расследований». Или еще хуже, «Сплетницы».

В этот момент я остановился, чтобы подумать о том, были ли мои действия правильными. По большому счету, я не знал Беллу. Хотя мы не говорили о себе как о друзьях, я был, по крайней мере, ее коллегой. Коллегой, который был обеспокоен ее самочувствием. Г-жа Коуп пыталась меня успокоить, сказав, что Белла, скорее всего, слишком больна, чтобы отвечать на телефонные звонки, но я чувствовал, что на мне лежит некая ответственность, и я должен все проверить.

Тем более, с появлением мобильных телефонов, вероятность полной недоступности уменьшилась. Если Белла, скажем, споткнулась и ударилась головой, таким образом, получив амнезию и забыв о существовании сотового телефона… ну, тогда я должен буду отвезти ее в больницу. Жизнь без мобильного телефона будет ужасно обособленным существованием.

И тут у г-жи Коуп случился приступ кашля. Сначала я решил, что это лишь уловка, чтобы вернуть себе мое внимание, но изменил свое мнение, когда она извлекла огромную сумку с таблетками от кашля. Честно говоря, сумка была сродни оптовому складу Costco (п.п.: крупнейшая в мире сеть складов самообслуживания клубного типа). Либо она купила сумку, чтобы обеспечивать весь отдел кадров в течение полугода, или у нее самой диагноз – хронический кашель.

Я понял, что у нее тяжелый острый респираторный синдром и так или иначе, она как-то заразила Беллу. Именно в тот момент я решил уйти оттуда. Я любезно поблагодарил ее и поспешил вернуться в своей кабинет. Я послал письмо на оба аккаунта Беллы, сообщив, чтобы она написала мне, если с ней все хорошо и она не нуждается в какой-либо помощи. Через полчаса, так и не дождавшись ответа, я вызвал машину, чтобы меня забрали из здания.

Теперь я был на пути в Сохо.

Время было дорого, особенно, если Белла ранена и попала в беду. Именно по этой причине я все смотрел на часы, теряя терпение в час пик на Манхэттене. Минуту или две я размышлял, может выйти из машины и пройти оставшуюся часть пути пешком. Потом вспомнил, что оставил свою спортивную одежду в офисе – я все еще был в деловом костюме.

Стремительно шагающий вниз по улице, одетый так, как я, и с портфелем в руках, я выглядел бы как своего рода преступник в белом воротнике, сбежавший с Биржи по ценным бумагам. Без портфеля, однако, я, вероятно, выглядел бы как агент ФБР. Этот вид может пригодиться, если понадобится взламывать дверь Беллы, чтобы добраться до нее. Если предположить, что она в беде, конечно, а не потому, что я настолько груб, чтобы не постучать.

Время шло, движение опять застопорилось, а я еще раз задумался о том, что я здесь делаю. Я заинтересовался Беллой, и это было тем, почему я не хотел сдаться. Возможно, мне был нужен новый друг больше, чем я думал. У меня, конечно, были друзья, но никого, с кем я был бы особенно близок, и никого нового, после перехода из Pricewaterhouse. Прикладывая усилия, чтобы начать все заново, как оказалось, я забыл завести новых друзей.

Мы прекрасно ладили с Карлайлом, но, как ни крути, он был моим боссом – общим боссом – независимо от того, насколько хорошим он был другом. Кроме того, он и мой отец знали друг друга так давно, что он, возможно, видел, а может нет, как я, будучи ребенком, бегал голышом, пытаясь изо всех сил избежать своей вечерней ванны. Иногда я задумывался, что в момент, когда он смотрит на меня, он до сих пор видит рано развившегося маленького ребенка, который играл с Lego, в то время как они с моим отцом обсуждали свои финансовые сделки поблизости.

Я опасался откровенничать с кем-нибудь в офисе, заходя дальше уточнения деталей и приказов. В основном я был сам по себе. Когда Белла сделала мне по электронной почте выговор из-за поиска рецепта в рабочее время, я использовал свой шанс и вступил с ней в переписку. Возможно, онлайн-характер этого общения заставил меня достаточно комфортно себя чувствовать, чтобы сделать это. Белла никогда не видела меня в лицо, никогда даже не слышала обо мне. Руководитель или нет, я был незнакомцем, а не репутацией или сплетнями. И мне нравилось это.

Наконец, мы добрались до улицы, где жила Белла. Письма от нее так и не было, и я сказал себе, что правильно поступаю. Как ни странно это может быть для меня, чтобы набраться мужества проверить ее, я никогда не простил бы себе, если бы, по крайней мере, не попробовал и не посмотрел, в порядке она или нет.

Так как я не знал, как все пройдет, я сказал водителю ждать здесь, и, взяв с собой портфель, поспешно вышел из машины. Встревоженный, я бросился к входной двери здания и начал нажимать все кнопки, надеясь, что кто-нибудь, все равно кто, откроет мне на звук домофона. Если бы я остановился на мгновение, чтобы отдышаться, я бы понял, что пожилая женщина была на выходе из здания. Я внезапно почувствовал себя ребенком, оставленным без присмотра в магазине компьютерной техники (Apple Store), который помчался нажимать и тыкать все доступные кнопки и клавиши, вопреки всем обычным запретам взрослых.

Смутившись, я ждал, когда дама подойдет и откроет дверь. Она посмотрела с подозрением. После неловкого момента, когда ее металлические ходунки перекрыли мне вход в здание, я понял, что она смотрит на меня оценивающе.

Она была вовсе не против дать мне пройти – просто по своим размерам она была женским воплощением Гэндальфа. Я сверкнул улыбкой и подмигнул ей, – да, подмигнул пожилой женщине – и достаточно скоро, пока она была слишком завороженной, чтобы понять, что у меня теперь было достаточно места, протиснулся мимо нее.

Каждый эльф делает то, что делает каждый эльф.

Окрылившись после моей удачной (хотя и бесстыдной) уловки, я быстро взбежал по лестнице. Три лестничных пролета спустя, я оказался перед дверью Беллы. Я стал стучать громко и настойчиво. Если через минуту никто не ответит, мне, наверно, придется единолично вызвать полицейский спецназ. Хотя, если подумать, этого бы не понадобилось, имей я оружие. Если рассматривать женщину-Гэндальф, как крупнокалиберное орудие, то я могу сравнить себя с малолетним юнцом, получившим шикарную подготовку Принстонского университета к экзамену SAT.

Но единственное, в чем я сейчас был заинтересован, оказалось связано с благополучием Беллы. Я уповал на Бога, что с ней все в порядке.

Я продолжал стучать, в отчаянии желая, чтобы кто-нибудь подошел к двери. Моя рука все еще была поднята, когда дверь вдруг открылась – мои удары заглушили все звуки, исходящие из самой квартиры.

Не знаю, кто был больше шокирован, я или она. Раздался глухой стук, который, как я предположил, издал мой упавший портфель. Или, может, это моя челюсть, буквально рухнувшая на пол.

- Белла?

Я не мог в это поверить. Я честно не мог в это поверить.

Она вовсе не была обыкновенной.

Она была прекрасна.