2024-4-27

17

0

0

– Всё, больше не могу, спасибо, – я отодвинула кружку с остатками морса, и Элис укоризненно нахмурилась.

– Настаивать не буду, но тебе нужны силы, а ты всего лишь поклевала, – наставительно сказала полукровка. И тут же понимающе вздохнула: – Конечно, откуда взяться аппетиту…

Я ужинала прямо в комнате, потому что при мысли о том, чтобы выйти в коридор и спуститься на кухню, почувствовала, как кровь отхлынула от лица и замерло сердце. Одного жалобного взгляда на Элис хватило, чтобы она, кивнув, поспешила за едой.

За окном уже смеркалось. Время неумолимо уходило, утекало сквозь пальцы, приближался момент, когда от меня снова потребуют ответа, а я бездарно проспала несколько драгоценных часов, вместо того чтобы потратить их на поиски выхода. Правда, в ситуации, когда выхода нет, возможно, полезнее как следует отдохнуть и хоть немного успокоиться. Так и сказала ясновидящая в ответ на моё покаянное бормотание.

Когда я поужинала, Элис отдала Джасперу поднос с посудой и остатками еды и заговорщически подмигнула мне, подавая куртку, висевшую на ручке кресла:
– Теперь оденься потеплее, Белла. Тебя уже ждут… – и тут же зачастила виновато, мгновенно поняв, как я могу истолковать ее слова: – Нет-нет, никуда не пойдешь, просто нужно открыть окно, а сегодня холодно.

– Эдвард будет внизу? – попыталась догадаться я.

Она фыркнула:
– Тогда, при твоем-то слухе, ему пришлось бы кричать. К тому же забраться на второй или даже третий этаж для него дело пары секунд. Мы придумали кое-что получше. А окно нужно открыть, чтобы разбавить твой запах.

– Но там… нет ручек, – вспомнила я, накидывая куртку.

Элис отчетливо скрипнула зубами и что-то сердито прошипела. Потом, явно сделав над собой усилие, успокоила:
– Ничего, Джас разберется.

Вернувшийся Джаспер действительно быстро справился с проблемой, открыв окно с помощью принесенной с собой отвертки. В комнату хлынул холодный осенний воздух. Я поежилась и набросила капюшон, слушая последние наставления Элис:
– Помни, ты в безопасности. А если что, мы с Джасом окажемся здесь раньше Эдварда.

– Вы уходите? – испуганно выдохнула я.

Ясновидящая кивнула:
– Он попросил не слушать. Не бойся, мы будем близко. Проследим, чтобы вам никто не помешал, а при малейшей тревоге примем меры. Но, повторяю, волноваться тебе не о чем. Я видела, что всё закончится благополучно. По крайней мере, для тебя.

С этими словами Элис развернулась и вышла. Джаспер последовал за ней. Дверь со щелчком закрылась, а я села в кресло и с любопытством, изрядно приправленным страхом, стала ждать развития событий.

Голос донесся откуда-то из-под потолка. Наверное, чтобы не испугать меня, Эдвард говорил тихо, но я всё равно вздрогнула от неожиданности и, вскочив, начала озираться, чтобы определить источник звука.
– Белла, я в соседней комнате. Стена капитальная, так что не волнуйся.

– Тогда почему я тебя слышу? – недоверчиво спросила я. Даже металлическая дверь приглушала звук сильнее.

– Я разобрал вентиляционный ход, – признался парень. – И стою рядом с отдушиной, а ты оставайся на месте. Мне и так прекрасно слышно.

Только сейчас я увидела узкое зарешеченное отверстие в углу, над шкафом. Голос явно шел оттуда.

– Элис сказала, ты хотела что-то узнать обо мне, – продолжил полукровка. – Я тоже надеюсь узнать о тебе побольше и еще раз попытаться… ну… когда ты не так боишься. Жаль, что не могу прикоснуться, тогда шанс услышать был бы выше…

– Услышать мои мысли? – догадалась я. – А как ты вообще это делаешь?

Судя по голосу, Эдвард улыбнулся:
– Знать бы, как этого не делать. Ты не представляешь, наверное, как это достает, когда в голове вечно жужжат чужие мысли – как правило, поток банальностей. Поэтому сейчас я просто наслаждаюсь тишиной, а обычно для этого приходится уходить за ворота. В доме трудно найти уголок, откуда уже никого не слышно, хотя дословно я воспринимаю только то, что думают в той же комнате… ну, или прямо за стенкой.

Я невольно усмехнулась:
– Наслаждаешься тишиной, а сам пытаешься услышать мои мысли. Парадокс, не находишь?

– Да, наверное… – не стал спорить полукровка. – Но я вообще в последние дни странно себя чувствую. И поступаю не лучше, судя по всему. Так что не требуй от меня логики, не дождешься.

– Я и правда хотела бы задать тебе пару вопросов. Элис не стала отвечать, ей кажется, что лучше, если ты сам…

Эдвард вздохнул:
– Догадываюсь, о чём речь. Но только, если можно, вначале я. Видишь ли, у нас совсем немного времени. Минут десять, наверное. А мне очень любопытно, я ведь таких, как ты, до сих пор ни разу не встречал. Если же я не успею ответить на твои вопросы… то пусть тогда Элис или Джас, они хорошо меня знают.

Я пожала плечами:
– Спрашивай.

– Расскажи про свою семью. Кто твои родители, есть ли у тебя братья и сестры?

– Братьев и сестер нет. Родители? Они в разводе, и в этом штате у меня только отец, он полицейский, – почему-то совсем не хотелось уточнять детали. Наверное, это было глупо, учитывая возможности Карлайла и его друга-ищейки, и всё-таки что-то меня останавливало. – А мать… она далеко отсюда, в Аризоне. Я раньше жила с ней, но она вышла замуж и… – я замолчала, не желая посвящать парня, которого почти не знала, в причины своего переезда в Форкс.

– Расскажи, – попросил Эдвард. – Почему ты решила перебраться к отцу?

Поначалу я говорила неохотно, о многом умалчивая, но мало-помалу полукровка наводящими вопросами заставил меня выложить всё, за исключением самых неприятных подробностей. Я просто не узнавала себя – не в моих привычках открывать душу малознакомым людям… а ведь я имела дело даже не с человеком. Возможно, сыграло роль то, что сейчас я не видела вечно хмурого лица и стиснутых кулаков Эдварда, а его голос, теплый и бархатистый, располагал к откровенности. В общем, не прошло и пары минут, а я уже смахивала слёзы, рассказывая о том, как отчим пытался домогаться меня, четырнадцатилетней девчонки. Когда же я пожаловалась матери, заявил, что я сама к нему пристаю в ее отсутствие.

Возмущенное шипение дало мне понять, что мои детские обиды не оставили полукровку равнодушным. Почти так же яростно он отреагировал на слова о том, как Рене растратила деньги, которые отец откладывал на мое обучение.

– И ты никуда не поступила? – уточнил Эдвард, когда я закончила свое не слишком длинное повествование.

– Нет, – вздохнула я. – Возможно, через год-другой, когда накоплю на оплату хотя бы пары семестров. А потом буду учиться и работать. У меня неплохой средний балл, с поступлением сложностей быть не должно.

Мы оба помолчали. Не исключено, что он думал о том же, о чем и я – о «щедром» предложении своего отца, которое могло бы решить мои финансовые проблемы.

– Хорошо… Теперь ты. Что ты хотела узнать обо мне? – снова заговорил Эдвард.

Я сосредоточилась.
– Карлайл… он сказал, что за тобой тянется целый шлейф трупов… А мне казалось… да и сейчас… что ты добрый. Что ты не мог…

– Неприятно тебя разочаровывать, но мог, – резко ответил полукровка. – И именно в этом не схожусь во мнении с нашими «гуманистами». Элис и Джаспер считают, что никто не должен судить других, особенно если сам не безгрешен. А я упорно оставляю за собой право очищать мир от плесени, хотя да, сам отнюдь не ангел.

У меня во рту стало сухо, а ладони, наоборот, взмокли.
– Кого ты называешь плесенью?

– Убийц, насильников, растлителей, наркодилеров – сухо перечислил Эдвард. И продолжил запальчиво: – Вначале я пробовал сдавать этих тварей в полицию. Знаешь, чем всё кончалось? Их выпускали! Больше того, даже не брали под наблюдение, хотя многих из них я даже заставлял написать признание. Получали своё лишь некоторые – те, что победнее. Остальные уходили от наказания… Ну что ж, пришлось взять на себя и функции палача.

Меня бросило в жар, потом в холод. С одной стороны, я понимала желание телепата, на сто процентов уверенного в виновности преступника, покарать его, но с другой… От слов, а главное, от дел зеленоглазого полукровки веяло какой-то первобытной жестокостью. Мысли разбегались, я не могла подобрать нужных аргументов и, возможно, поэтому ухватилась за первый попавшийся:
– А тебе не кажется, что ты применяешь двойные стандарты?

– Что ты имеешь в виду? – неприязненно поинтересовался Эдвард. – Что тому, кто пьет кровь, не пристало карать подонков? Но на моем счету ни одной невинной жизни!

Я вздохнула. Да, моих мыслей он точно не слышит.
– Не собиралась обвинять тебя ни в чем таком, – слегка покривила я душой, поскольку на самом деле предполагала, что каждый полукровка наверняка убивал и обычных людей. – Но ты живешь рядом с парой серийных убийц, которые получают удовольствие от издевательств над жертвами. Тебе не кажется, что если ты снисходителен к брату и сестре, то не имеешь права творить правосудие по отношению к незнакомцам? – я прикусила губу, уже жалея о сказанном.

После долгой паузы Эдвард ответил:
– Здесь всё сложно. Я ведь слышу их мысли, и можешь мне поверить, нормой там и не пахнет. Но отец отказывается признать, что его первенец и единственная дочь превратились в маньяков, что они уже давно безумны. А принять какие-то меры может только он. Что бы ты обо мне ни думала, на братоубийство я не способен… и помню их совсем другими. Какие еще варианты? Донос в Инквизицию? Но в первую очередь пострадает Карлайл… Да, мы с ним часто цапаемся, мне за многое трудно его простить, и всё же я его люблю, это мой отец. А сейчас, когда мама… – он резко замолчал, а у меня возникло острое желание сменить тему.

– Ладно, давай не будем об этом, – примирительно сказала я. – Мне хотелось еще узнать насчет «поющей крови». Это действительно сильней тебя?

– Ну и вопросы у тебя, – мой невидимый собеседник смущенно кашлянул. – Как объяснить тебе то, чего ты даже вообразить не можешь? Ну, разве что чисто умозрительно…

– Попробуй, – нашла я в себе силы тихо настоять.

Эдвард помолчал, словно подбирая слова. Потом нерешительно начал:
– Ну, тогда представь, что внутри тебя дремлет демон. Твоя сила по сравнению с его – ничто, ноль. И вдруг ты ощущаешь запах… точнее, волшебный аромат, который пробуждает этого свирепого монстра. А когда он просыпается – всё. В тебе не остается ничего человеческого. Ни жалости, ни доброты, ни даже страха перед возможным наказанием. Только невыносимая жажда с дикой болью в горле, словно в твою глотку кто-то втыкает раскаленные бритвенные лезвия или битое стекло… Только непреодолимое… одуряющее стремление утолить ее… эту жажду… унять эту боль… причем не чем-нибудь, а исключительно… вот этой кровью, – теперь он говорил с явным трудом, часто делая паузы. – Кровью… с таким непередаваемо притягательным ароматом. И кажется, что ты умрешь… если немедленно не осушишь до дна источник этого запаха. А если потребуется… пойдешь за ним… на край света… сроешь любые горы… снесешь… любые стены… убьешь… – к концу фразы голос полукровки перешел в сдавленное рычание, уже трудно было различать слова.

Я с ужасом увидела, что стена напротив меня содрогнулась от мощного глухого удара. И еще раз. А потом раздался громкий хруст, болезненный стон и вопль, в котором действительно было мало человеческого:
– Беги, Белла! Убирайся!

В соседней комнате что-то с грохотом обрушилось. Я попятилась в угол, не зная, что делать, но в следующий миг услышала звуки борьбы, какой-то звериный рёв и поняла: Эдварда пытаются удержать. Видимо, Элис и Джаспер были начеку и успели вовремя.

Внезапно обессилев, я прямо в куртке села на кровать. Сгорбилась, спрятала замерзшие руки в рукава. Меня трясло не от холода – от страха. Через пару минут в комнату вбежала Элис. Молча подхватила меня под руку и потянула к дверям. Я слабо воспротивилась:
– Не надо… Лучше я здесь…

– Ничуть не лучше! – грозно прикрикнула полукровка. – Мы остались вдвоем. Прикинь, что будет, если появятся Розали и Эммет! Бегом в подвал!

Я моментально опомнилась и перестала сопротивляться. Нервно озираясь, последовала за Элис, которая стремительно двигалась в знакомом мне уже направлении. Сбежав по лестнице, ясновидящая прислушалась и открыла входную дверь. Я замерла от жуткого предчувствия, что на пороге возникнет безумная парочка. Но на крыльце никого не было. Элис снова взяла меня за руку и на предельной скорости отбуксировала к «скворечнику».

Очутившись внизу, она заперла изнутри дверь на все четыре оборота. Только в этот момент я почувствовала себя в относительной безопасности и с неуместной иронией подумала, что теперь этот неуютный подвал – мое любимое место в доме Калленов. Единственное хоть сколько-нибудь надежное убежище.

Элис вздохнула с облегчением:
– Ну всё, можно отдыхать.

– Почему ты сказала, что мы остались вдвоем? – вяло поинтересовалась я.

Ясновидящая грациозно опустилась на кушетку, жестом предложила сесть рядом и беспечно заявила:
– Потому что так и есть. Джас повез Эдварда к Элеазару.

– К врачу? А для чего?

– Так этот дурень руку сломал. Еще бы – биться что есть силы в кирпичную стену! Хорошо хоть, не головой, а плечом. Вот и результат: перелом, и, похоже, не один.

Я поежилась, вспомнив эти жуткие удары:
– Ты же обещала, что всё закончится благополучно!

Элис уверенно кивнула:
– Ну да. Для тебя. А его я честно предупреждала, но мужчины бывают такими упрямыми! К тому же мои видения, как я уже говорила, небезупречны. Возможно, он не поверил. Или… или решил, что оно того стоит, – она грустно улыбнулась, но потом тряхнула головой и закончила довольно бодро: – Ничего, к утру будет как новенький.

– К утру? – ошарашенно переспросила я. Конечно, можно было предположить, что травмы у полувампиров заживают быстрее, чем у людей, но не настолько же!

– Ну, или немного раньше, – рассеянно пробормотала Элис. И объяснила, видя мое изумление: – Собственно, потому и такая спешка. Если вовремя не попасть к врачу, из-за быстрой регенерации кости могут срастись неправильно. И так наверняка придется ломать, а с обезболиванием у нас некоторые проблемы.

Я почувствовала острую жалость к Эдварду, у меня даже заныло вдруг левое плечо, и я, поморщившись, машинально потерла его. Полукровка пристально посмотрела на меня и покачала головой:
– Неужели... да, кажется, связь обоюдная. Чудны дела твои, Господи… – она замолчала, а я не стала переспрашивать, хотя не поняла, что означают эти слова.

Через несколько минут, в течение которых я безрезультатно пыталась собраться с мыслями, Элис спросила:
– В дневнике Эсме было что-нибудь о том, как мы находим себе пару?

Я пожала плечами:
– Ничего конкретного. Если ничего не путаю... вы ездите знакомиться в другие кланы, да?

Она поправила:
– Не все, только мужчины. Потенциальные невесты смирно ждут дома. Правда, со мной всё было немного иначе. К нам быстро перестали приезжать, когда поняли, что результат известен мне уже накануне. Нет смысла тратиться на билет, проще позвонить или телеграфировать и узнать, – Элис задумчиво улыбнулась, видимо, вспомнив о сватовстве Джаспера. – И когда позвонил Карлайл, мой отец сразу пригласил его приехать вместе с Джасом, чтобы заключить брак.

– А как к этому отнесся Джаспер? – стало интересно, не пытался ли эмпат бунтовать против такой предопределенности, даже мысли об Эдварде отошли на второй план.

Элис хихикнула:
– Не путай нас с людьми. Встретить истинную пару – большое счастье, поэтому Джас потерял сон и аппетит, узнав, что ему, похоже, повезло. Правда, отец его прибыл настроенным весьма скептично по отношению к моему предвидению. Но я не ошиблась. Нас с Джаспером это накрыло одновременно.

– Что «это»? – не поняла я.

– Чувство пары, – посерьезнев, объяснила полукровка. – Вампир может существовать рядом с любой приглянувшейся ему женщиной, лишь бы запах нравился… – она бросила на меня извиняющийся взгляд, но продолжила: – …ну а у нас всё по-другому. Связь полукровок кажется абсолютно мистической, настолько она необъяснима. Просто видишь незнакомца и понимаешь, он это или не он. И если не он, всё бесполезно. Не помогут ни ухаживания, ни уговоры, не повлияют отношения между кланами или какие-то финансовые соображения.

Я притихла, пытаясь представить себе, как это происходит. Конечно, лучше так, чем насильно соединять молодых, которые в лучшем случае равнодушны друг к другу. Но…
– Наверное, не всем удается найти себе пару? – догадалась я.

– Далеко не всем, – печально подтвердила Элис. – Мой старший брат, Райли, уже потерял надежду. А две кузины до сих пор ждут. Трое из довольно малочисленного клана Брэндонов. В крупных кланах неудачников гораздо больше. Да что далеко ходить, Эммет так и не нашел себе пару, а Розали отказалась от выбора. Здесь, разумеется, особый случай. Эдвард утверждает, что они безумны. Однако и сам он совершил безрезультатный брачный вояж. А потом были еще поездки в кланы, где подросли новые невесты. Правда, Эдвард давно уже не предпринимал таких попыток. Но у него тоже ситуация непростая – больше всего он боялся, что ощутит истинную пару в какой-нибудь клуше с куцыми мыслишками и придется терпеть ее всю оставшуюся жизнь. Так что ездил больше по приказу Карлайла, а в последние годы между ними, как говорится, черная кошка пробежала… в основном из-за Эсме. К тому же с моим появлением Эдвард полностью положился на предвидение, так что теперь Карлайл просто звонит, если ему сообщают, что в каком-то клане появилась невеста.

– Но ведь можно, наверное, общаться и вступать в отношения не только с истинной парой? – предположила я.

– Общаться – сколько угодно, – кивнула ясновидящая. – Насчет отношений сложнее. Да, интрижки случаются, особенно во время каких-нибудь праздничных сборищ, когда съезжаются одиночки из нескольких кланов. Однако что-то серьезное, долговечное исключено, а для кратковременных развлечений годятся и смертные.

– Но ведь вы!.. – я закашлялась, захлебнувшись воздухом.

– Ядовиты, да, – закончила за меня Элис. – Однако это почти никого не останавливает. Да и чего стесняться, – саркастически добавила она. – Главное – хорошо спрятать тело. И не из-за яда, потому что он быстро разлагается, а из-за следов укусов на обескровленном трупе… – глаза полукровки яростно сверкнули, она сжала кулачки, однако через пару мгновений длинно выдохнула и расслабилась. – Прости, Белла, не стоило мне этого говорить, но уж очень я злюсь. – А возвращаясь к твоему вопросу… Самое важное заключается в том, что только у истинной пары может родиться ребенок.

– У полувампиров бывают дети?!

Почему-то такая мысль даже не приходила мне в голову, хотя уж если холодные бессмертные вампиры могут иметь детей, то вполне «человечные» полукровки, наверное, тем более.

– Разумеется! – Элис улыбнулась почти радостно. – Конечно, рождаемость очень низкая, но как минимум одним ребенком обзаводится практически каждая истинная пара.

Я вдруг вспомнила кое-что из курса генетики человека, который посещала в выпускном классе, и, стараясь выражаться максимально обтекаемо, поинтересовалась:
– И… какие они? Ведь дети метисов…

Элис не дала мне договорить:
– Поняла, можешь не продолжать. Видишь ли, природа, щедро одарив нас при рождении, вероятно, считает, что с нами можно и нужно обращаться более жестоко, чем с людьми. Поэтому у полувампиров рождаются только полувампиры.

– И что же здесь жестокого? – недоуменно уточнила я.

– Рождаются только полувампиры, – повторила она сдавленным голосом, совсем не похожим на обычное звонкое щебетание. – Тогда как зачатие подчиняется обычным биологическим законам. Поэтому примерно две трети беременностей заканчиваются… преждевременно, – Элис отвернулась, но я успела заметить слезы у нее на глазах.

До боли прикусив губу, я ругала себя за нетактичность.
– Прости, пожалуйста, – я положила ладонь ей на колено. – Мне не следовало…

Элис грустно улыбнулась, похлопав меня по руке:
– Ну что ты, Белла, ты же не могла знать. Это я слишком остро отреагировала… Понимаешь, у нас с Джасом были уже две неудачные попытки. Конечно, мы не отчаиваемся, но всякий раз так обидно, так жалко… – она заморгала, сдерживая слезы. – И страшно, что может вообще ничего не получиться, такое тоже бывает. Даже Джаспер не справляется с эмоциями. Приходится напоминать себе, что могло быть и гораздо хуже, ведь в животном мире подобные нам «гибриды» вообще бесплодны, а нас мать-природа всё-таки пощадила, хоть и с такими строгими ограничениями. Вампир, вероятно, просто не может развиться, а человеческий зародыш быстро погибает от яда… К тому же растить ребенка, зная, что он проживет короткую жизнь смертного и ты увидишь, как он стареет и умирает, несомненно, было бы тяжелее, чем не доносить беременность.

Я лихорадочно думала, как отвлечь расстроенную девушку от такой грустной темы, и ухватилась за первую же мысль, показавшуюся подходящей:
– А почему ты сказала о какой-то «обоюдной связи», когда говорила о регенерации и переломах?

Теперь уже Элис прикусила губу, явно застигнутая врасплох моим вопросом. Помедлив, она всё-таки ответила:
– Вообще-то, регенерация имеет к моим словам очень косвенное отношение. Я просто заметила, что ты почувствовала боль, когда я рассказывала, что Эдварду будут повторно ломать кости, если они неправильно срастутся.

Я снова машинально потерла занывшее плечо, а полукровка усмехнулась:
– Ну вот, опять. А я ведь не говорила, каким плечом он бился о стену – кстати, сознательно добиваясь перелома, чтобы отвлечься на боль. Но ты схватилась за левое, как будто знала. Такое бывает у нас между истинными партнерами.

– Может, просто случайное совпадение, к тому же вариантов ведь всего два, – нерешительно возразила я.

Элис покачала головой:
– Не думаю. Насчет Эдварда я твердо уверена, потому что, боюсь, только это и дает ему силы хоть в какой-то степени сдерживаться. Что же касается тебя… Разве ты не замечаешь ничего странного в собственных ощущениях?

Я опустила голову, чувствуя, что неудержимо краснею:
– Ну… да. Меня почему-то тянет к нему, хотя он с самого начала не скрывал своей неприязни. Теперь-то понимаю, он невзлюбил меня из-за запаха…

– Неприязни? – перебила меня полукровка, и я, снова посмотрев на нее, увидела, что глаза ее изумленно расширились. – Да если бы ты вызывала у Эдварда неприязнь, он сбежал бы, едва уловив аромат твоей крови.

– Чтобы подстеречь потом в каком-нибудь темном углу, – попыталась я свести всё к шутке.

– Не исключено, – мрачно кивнула Элис. – А сейчас, как видишь, даже избегая тебя, он никуда не уходит, хотя раньше никогда дома не засиживался. Больше того, пытается помогать. Будь ты полукровкой, я ни секунды не сомневалась бы, что вы истинная пара. Но с человеком… Не хочется думать, что судьба просто наказывает Эдварда за что-то, однако объяснить происходящее как-то иначе не удается ни мне, ни Джасперу.

Она сочувственно смотрела на меня, а я всё отчетливее понимала, что судьба наказывает не только Эдварда, приведя его в мою жизнь и лишив нас малейшей возможности быть вместе.

Кажется, только этого Белле и не хватало, чтобы лишить ее остатков самообладания. Или наоборот? Наверное, полезно отвлечься от мыслей о безвыходной ситуации, в которой оказалась героиня, вот только к ее представлению об этой ситуации добавилась еще одна грань безнадежности.
Как всегда, очень ждем ваших комментариев здесь и на
ФОРУМЕ