– Только вы уж не подведите! – настаивал голос в телефонной трубке.

Я улыбнулась:
– Да ладно тебе, тот раз не в счет. Попробовали бы сами вовремя уехать от своих непосед. То одно, то другое, а самолет ждать не будет. Но сейчас мы уже приняли все меры. Повод-то серьезный.

Вокруг моей талии обвились сильные горячие руки, и я, не оборачиваясь, закрыла глаза от удовольствия. Инъекции препарата, изготовленного Гарретом из яда ящериц-хелодермоидов, обеспечили мне иммунитет к токсинам полукровок, однако не наградили ни острым слухом, ни ночным зрением, ни полувампирским чутьем. Поэтому Эдварду и близняшкам ничего не стоит подкрасться ко мне незамеченными, чем они и пользуются при каждом удобном случае, наслаждаясь моим слегка наигранным испугом. Но в этот раз я не собираюсь визжать и отбиваться, не так часто нам с мужем удается остаться наедине, как сегодня, когда девочек забрали к себе Кармен и Элеазар.

Кармен – моя подруга, праправнучка Кейт и Гаррета (тригинтадуон по классификации, принятой в клане Денали, то есть носительница всего трех процентов вампирских генов), а Элеазар – тот самый семейный врач Калленов, одиночка, давно потерявший надежду найти себе пару. Когда погибли Эммет и Розали, а Карлайл скрылся от Инквизиции, Элеазар остался в Абердине, но закрыл свою частную практику и впал в хандру – с полукровками, оказывается, это бывает. Возможно, он так и уморил бы себя, но младшие Каллены, вернувшись из Италии, решили навестить доктора, которого знали с рождения. Элис, воодушевленная тем, что видела на Аляске, уговорила Элеазара в последний раз попытать счастья у Денали. Врач еще только заказывал билет, а наша маленькая ясновидящая уже знала: всё получится.
Элеазар и Кармен даже похожи друг на друга, как брат с сестрой, хотя он родом из Испании, а она никогда не покидала Аляски. Денали с радостью приняли в свой клан врача-одиночку. Семейство Гонсалес в сжатые сроки обзавелось тремя детьми, которые, как легко догадаться, официальной классификации практически не поддаются, хотя условно числятся квартеронами.
Наши зеленоглазые шалуньи Эсме и Эй-Джей (Элис-младшая), которым недавно исполнилось три года, дружат с младшим сыном Гонсалесов, однако до сих пор надолго у них в гостях не задерживались. Мы бы взяли дочек с собой, но это пока невозможно: девочки бойки и разговорчивы не по возрасту, зато неосмотрительны, как все дети, и запросто могут сболтнуть при посторонних что-нибудь лишнее, а над нами дамокловым мечом висит отсроченный приговор Инквизиции. Так что береженого Бог бережет.

Не открывая глаз, я повернулась к Эдварду лицом и тут же со сладким замиранием в животе ощутила нежное прикосновение его губ, которое быстро стало настойчивым. Что ж… до самолета еще уйма времени, заносов сейчас нет, пробки пока не стали бичом местных дорог. Если не терять времени даром…

Эдвард утверждает, что по-прежнему не может слышать мои мысли, но иногда, как и сейчас, у меня появляются серьезные основания подозревать его в обмане. Впрочем, мое лицо всегда было для него открытой книгой, а уж теперь, когда мы пятый год вместе, он читает эту книгу без малейших усилий. Поэтому подхватывает меня на руки и вихрем мчится на второй этаж, в нашу спальню, успевая на бегу покрывать мое лицо и шею легкими поцелуями.

Через час мы, утомленные, но донельзя счастливые, уже, как паиньки, складывали заранее приготовленные вещи в чемоданы, правда, иногда прерывались, чтобы обняться, словно перед расставанием, хотя нам предстояла приятнейшая совместная поездка.

В аэропорту Порт-Анджелеса нас встречали, несмотря на ранний час – сам Джейк, разумеется, выбраться не смог, но прислал за нами Сета. За те три с лишним года, что мы не виделись, он сильно вырос и раздался в плечах. Это, а еще роскошная белозубая улыбка, сияющие миндалевидные глаза и стильная короткая стрижка явно не оставили равнодушными многих девушек в радиусе ста ярдов. Во всяком случае, я перехватила не один кокетливый или хотя бы любопытный взгляд, направленный на молодого оборотня.

– Леа так и сказала, что вы будете без детей, – с явным огорчением сказал Сет, выпустив меня из объятий.

Эдвард пожал плечами:
– Что поделаешь. В следующие каникулы приезжай к нам погостить, увидишь этих юных разбойниц живьем. Еще волком взвоешь, – ехидно прищурился он, чуть заметно подчеркнув слово «волком».

– Подумаешь! – презрительно фыркнул оборотень, но не выдержал и хохотнул. – Мы тут все привычные. Квил вон который год в няньках, и ничего, не жалуется, даже наоборот… – Я не удержалась от смеха, вспомнив, как поспешно пять лет назад родители Клэр вернули малышку под опеку запечатленного оборотня, едва Совет объявил, что угроза вампирского вторжения миновала, а Сет продолжал перечислять взахлеб: – У Сэма третий на подходе – они с Эмили всё девочку хотят, а старики сказали, что опять будет парень. У Джейка уже племянник и племянница, тут всё чин-чинарем, вот только Лэйхот нос задирает, как будто это его личная заслуга, а Рейчел вовсе и ни при чем. Ну это же Пол, сами понимаете. Джаред и Ким пока тормозят, уж больно ей не хочется бросать работу, чтобы сидеть с детишками, а для него, само собой, ее слово закон. Да вы и сами знаете…

Он прервал рассказ, чтобы положить в багажник джипа наши чемоданы, а я быстро спросила:
– Ты провезешь нас через Форкс, Сет? Хочу заглянуть к отцу.

– Как скажешь, – покладисто кивнул Клируотер-младший. И, уже садясь за руль, поинтересовался: – Хоть фотокарточки-то привезли?

– Целый альбом, – заверил его Эдвард, помогая мне устроиться в машине. – Ты же знаешь, с электроникой у нас проблемы…

Отражение Сета в зеркале заднего вида удивленно округлило глаза:
– Как, разве у Беллы тоже?

Я хихикнула:
– Нет, у меня с этим всё в порядке, но, когда третий планшет подряд приказал долго жить, хотя мой дорогой муж и обожаемые детки к нему якобы даже не притрагивались, пришлось окончательно перейти на архаичные формы хранения информации.

– Бедняги, – покачал головой оборотень. – Тяжело вам живется.

– Ты даже не представляешь, – картинно вздохнула я. – Белье приходится сдавать в прачечную, где работают октороны, седецимионы* и просто люди, потому что современные стиральные машины в присутствии полукровок и квартеронов барахлят и сбиваются с программы даже в подвалах. Ездим на старом авто, поскольку у нового сразу отказывает бортовой компьютер – со всеми вытекающими последствиями. В самолете устраиваемся подальше от электронной «начинки» – кстати, не так просто объяснить стюардессе упорное желание сидеть в хвосте, если полно свободных мест… А уж как раздражает невозможность свободно пользоваться мобильником, просто не передать! Хорошо, что в нашем поселке у многих такие проблемы, поэтому вместе кое-как справляемся. Но всё равно здорово напрягает необходимость уходить из дома в библиотеку, чтобы посидеть за компьютером, а как иначе – мне ведь еще год учиться дистанционно…

Сет сочувственно кивнул:
– И как ты только это терпишь, Беллз? Может, бросишь своего благоверного – прости, Эд, ничего личного – и переедешь к нам? У нас-то вся техника работает как часы… лишь бы нашлись деньги на покупку. А сколько потенциальных претендентов на освободившиеся руку и сердце! Чем плох тот же Эмбри? Этот одинокий волк до сих пор не может забыть твои фахитос…

Мой смех слился с шутливым рычанием Эдварда. Оборотень тут же очень достоверно испугался:
– Да ладно тебе, это ведь я только так, к примеру, попытка не пытка, верно? Держи себя в руках, парень, а главное, помни: я невкусный, – и сам захохотал громче всех над собственной шуткой.

За легкой болтовней мы даже не заметили, как добрались до Форкса. Городок почти не изменился, и я почувствовала что-то вроде умиления, разглядывая знакомые улицы. К дому Чарли подъезжать не стали, Сет остановил машину неподалеку. Я вышла и огляделась. Накрапывал дождь, редкие прохожие не обращали на меня внимания – впрочем, знакомых среди них не было.

Накинув капюшон, я зашагала по велосипедной дорожке, потом перебралась на тротуар. Дом будто бы стал меньше и выглядел не таким опрятным, как раньше, но окна гостиной светились все так же приветливо. Не давая себе времени на колебания, я решительно нажала на кнопку звонка.


Вернуться к машине сразу просто не было сил. Вначале пришлось постоять, подняв лицо к небу, чтобы немножко успокоиться и замаскировать слезы дождем – да, за прошедшие годы я, увы, не перестала быть плаксой, вот будет повод Леа поехидничать.

Разумеется, принятые мной меры не помогли. Эдвард вылетел мне навстречу из джипа со скоростью, способной пустить насмарку всю конспирацию. К счастью, вокруг никого не было. Он обнял меня, прижал к себе, наклонился, словно хотел окружить меня собой, тревожно заглянул в лицо:
– Что-то случилось? Или просто неудачно побеседовала с отцом?

– Случилось, – всхлипнула я. – Мама… – хлынувшие слезы не дали мне продолжить. Снова перед глазами встало лицо злорадно поблескивающей глазами мачехи, которая даже не дала себе труда изобразить хоть какое-то сочувствие и, не пригласив войти, даже не поздоровавшись, отчеканила, словно давно готовилась: «Твоя мать скончалась два месяца назад от передозировки какой-то дури. Наследство, как и следовало ожидать, – одни долги. Ты, наверное, к отцу? Так его нет дома», – после чего захлопнула дверь у меня перед носом. Как хорошо, что Эдвард не слышит моих мыслей, его было бы просто не удержать – за эти годы он не стал более уравновешенным, особенно когда дело касается меня.

Слава Богу, муж решил, что мои слезы вызваны исключительно известием о смерти Рене. И не так уж сильно ошибся: я давно уже простила маму, но планам съездить в Финикс помешала тяжело протекавшая беременность, а рождение двойни вообще заставило надолго забыть обо всём, что не касалось выращивания детей и учебы в колледже. И вот – не успела. Даже на похороны не попала.

– Знаешь, может, это даже к лучшему, – задумчиво сказал Эдвард, когда я прорыдала ему в плечо эти слова. – Зато ты запомнила ее молодой. И живой. А в Финикс мы обязательно съездим…

– Куда теперь? – осторожно поинтересовался Сет, когда я села в машину, и протянул мне извлеченную из «бардачка» надорванную пачку бумажных салфеток.

Эдвард вопросительно посмотрел на меня. Я вздохнула:
– К отцу.

Безусловно, мне отчаянно хотелось как можно быстрее оказаться среди друзей, но я ехала сюда повидаться с Чарли, не стоило оставлять это на потом, чтобы где-то на задворках сознания не ныла мысль о незавершенном деле, не позволяя полностью погрузиться в радость счастливого события и давно вымечтанной встречи. Да и вообще – вот так откладываешь, думаешь, что успеется, и вдруг оказывается, что уже поздно.

Я знала, что смерть Рене может больно ударить по отцу, но всё-таки не ожидала увидеть его таким потерянным, таким… старым. А еще – что он так откровенно обрадуется, увидев меня. Я писала ему с Аляски, хоть и редко. Иногда звонила. Давно уже вкратце, без ненужных подробностей, объяснила, что со мной случилось тогда, почти шесть лет назад. Но не могла заставить себя съездить в родные места – мешал иррациональный страх, хотя я понимала, что мне ничто не угрожает. И вот сейчас смотрела на Чарли, который поседел и как будто даже стал ниже ростом, так же, как и дом, и смаргивала упорно льющиеся слёзы. Потом шагнула к нему и в тот же миг оказалась в знакомых до боли объятиях.

Эдвард и Сет тактично отправились «прогуляться», а мы с Чарли провели не меньше часа в малолюдном в это утреннее время кафе напротив полицейского участка. Заказав по чашке кофе, говорили обо всём на свете: вспоминали Рене, моё детство, возвращение в Форкс из Финикса… Только одной темы дружно избегали – о том, как живется отцу сейчас. Я догадывалась и не хотела ранить его гордость, а он никогда не любил жаловаться. Лишь однажды глаза сурового шефа полиции увлажнились – когда я протянула ему фотографии внучек. Разумеется, не новые, а годичной давности – хотя квартероны растут не так быстро, как полукровки, не стоило смущать Чарли слишком взрослым видом близняшек.
Именно поэтому мы не взяли их с собой, а в разговорах всегда осторожно обходим тему приглашения в гости. Уж лучше пусть отец обидится на мою черствость, чем попадет в поле зрения Инквизиции. По словам старожилов поселка, бурный рост продолжается лет до четырех, а потом замедляется, и десятилетняя квартеронка уже практически не выделяется среди ровесниц, не имеющих вампирских генов. С мальчиками всё немного сложнее, но нашу двойню можно будет предъявить деду уже лет через шесть-семь.

Хм, «уже лет через шесть-семь», а ведь относительно недавно такой срок показался бы мне целой вечностью. Видимо, всё дело в предполагаемой продолжительности жизни, но в данном-то случае нужно думать о том, сколько отмерено Чарли. Впрочем, здоровьем его Бог не обидел, хоть сегодня по виду так не скажешь. Лет на двадцать-тридцать отец может рассчитывать твердо… значит, вполне успеет поближе познакомиться с внучками. Можно будет отвезти его в наш домик в горах, такой страстный рыболов обязательно оценит северную форель.

Из кафе я вышла почти умиротворенной. У Чарли тоже, судя по всему, отлегло от души. На прощанье он обнял меня, пожал руку Эдварду и дружески помахал Сету. Следовало поторапливаться – до Абердина путь неблизкий, а свадебный кортеж ждать не будет. Правда, Клируотер-младший заверил нас, что ради таких редких гостей новобрачные с удовольствием повторят церемонию на бис, но это, разумеется, явное преувеличение.

На парковке у мэрии Абердина мы с облегчением обнаружили позирующих самодеятельным фотографам жениха и невесту. Увидев подъезжающий джип, они тут же вышли из образа, но почти сразу спохватились и чинно, с торжественными лицами, подошли, держась за руки.

Джейк первым потерял всякую солидность и заключил меня в медвежьи объятия. Потом вернул на землю, где меня тут же перехватила невеста со словами: «Иди сюда, плакса, я соскучилась!» – а жених тем временем солидно пожал руку Эдварду и хлопнул по плечу Сета:
– Молодец, братишка! Не опоздал.

– Кому братишка, а кому и шурин, – Сет с явным усилием погасил улыбку. – И как же я мог опоздать, скажи на милость, если мне поручено официально передать тебе с рук на руки мою единственную сестру?

Джейкоб делано возмутился:
– Да мне ее уже благополучно передали будущие тесть и теща. Одних нотац… ой, наставлений было минут на сорок, замучился кивать и с ноги на ногу переминаться. То ли дело Билли – он всё это время мирно дремал в своем кресле. А Гарри и Сью чуть напополам меня не перепилили, пользуясь моим беспомощным положением.

Невеста сдержанно рыкнула и залепила жениху легкую затрещину.
– Клируотеры! – застонал Джейк. – И дернула же меня нелегкая!.. Всё. Бегом в мэрию, дорогая, пока я не передумал.

– Ты, наверное, хотел сказать «не струсил»? – ласково осведомилась Леа, подбирая пышную юбку белого платья одной рукой, а другую вкладывая в огромную лапищу жениха.

– Потомок великого Эфраима Блэка не может струсить! – гордо заявил Джейк и добавил после крошечной паузы: – Ну разве что самую капельку… в подобных случаях. Это же первый раз!

Леа немедленно отпустила юбку и подбоченилась:
– Первый?

– И последний! – догадливо добавил жених, уворачиваясь от еще одной оплеухи. – Сет! Уйми свою сестру, иначе я за себя не ручаюсь.

– И что же ты сделаешь, если я не уймусь? – прищурилась невеста.

Джейк хохотнул:
– Да всё элементарно! Сниму с тебя туфли. Без этих каблучищ ты до моего затылка просто не дотянешься.

– Хитер, разбойник, – вздохнула Леа. – Ладно уж, так и быть, веди. А то старики нам обоим накостыляют, если сильно выбьемся из графика. Не посмотрят, что перед ними солидные женатые люди. Ведь пока шаман не окрутит, все эти бумажки не в счет.

Мы с Эдвардом переглянулись. Да, забавные у современных квилетов обычаи. Сейчас жених и невеста получат официальное свидетельство о браке, а вечером, в резервации, состоится настоящий обряд, к которому уже готовятся старики и облаченный в самое парадное одеяние шаман. Новобрачные тоже сменят смокинг и белое платье на традиционную одежду своего племени… в общем, будет на что посмотреть.
До сих пор помню, какое сильное впечатление произвела на меня свадьба Джареда и Ким. А тут всё еще серьезнее – женится один из вожаков оборотней, праправнук самого Эфраима Блэка. Представляю, какая красота будет у костра! Джейк в распахнутой на мускулистой груди замшевой жилетке, расшитой бисером, и пышном головном уборе из перьев… ух! Боюсь, Леа трудновато будет затмить будущего мужа… хотя парни, разумеется, будут смотреть с восхищением отнюдь не на жениха.



По дороге в резервацию я размышляла о причудах судьбы. Джейк и Леа… нет, они не были врагами, но ершистая красавица не упускала случая поддеть парня ехидной репликой, а он азартно отвечал ей тем же. И это даже в человеческой ипостаси, а что, должно быть, творилось в «волчьем эфире»! Я ведь не забыла об этой особенности волков – едином сознании стаи, не позволяющем скрыть ничего важного даже при сильном желании. Все мысли, все эмоции тут же становятся общим достоянием «защитников». Неудивительно, что они чувствуют себя более близкими, чем братья, а каково было поначалу бедной Леа – единственной «сестре» среди молодых, невоздержанных на язык оборотней, да еще после только что перенесенного краха личной жизни.

Но всё закончилось хорошо. Мало-помалу волчица доказала, что входит в стаю на равных. А во время патрулирования и стычек с «пиявками» разглядела без помех не только невозмутимую храбрость рыжего волка, но и его щедрую на тепло душу и легкий солнечный нрав. Тут уж не спрячешься, не замаскируешь неприятные черты характера вроде жадности или черствости. Леа стала чаще щадить чувства Блэка – хотя бы в человеческом образе. И Джейк тоже постепенно пригладил шерсть на загривке, перестал огрызаться, задумался, а там и увлекся. Увидел в Леа не вздорную красотку, а много пережившую девушку, сумевшую не ожесточиться и ради общего дела переступившую через собственную обиду и раненую гордость.

Пусть между ними не произошло чуда запечатления, однако, уверена, это не помешает новобрачным жить душа в душу. Вначале я расстраивалась, думая о том, что Леа не перенесет, если запечатление снова разрушит ее счастье, и даже пыталась предостеречь Джейка, но он меня успокоил. Оказывается, ему это тоже первым делом пришло в голову, когда он понял, что влюбился, и даже заставило пару дней прятаться от Леа, чтобы не нарваться на вопросы, ответов на которые не знал. На второй день мрачная физиономия оборотня попалась на глаза Сью, и будущая теща авторитетно заявила, уразумев суть проблемы, что небесные покровители племени ни за что не допустили бы такого безобразия и запечатление никогда не настигает истинно любящих. Она предложила Джейкобу разобраться в себе и, если не уверен в своих чувствах, вовремя отступить. Слава Богу, ее дочь достаточно хороша собой, чтобы не остаться одинокой.

До этого разговора Джейк считал запечатление чем-то вроде ветрянки или кори – как ни мудри, не убережешься. И воспрянул духом, узнав, что к этой «болезни» существует иммунитет. Вечером того же дня он нашел Леа, радостно закружил ее, подхватив на руки, и объявил, что начинает ухаживать по всем правилам…

– Знать бы, чему ты сейчас так растроганно улыбаешься, – вздохнул Эдвард и поцеловал меня в висок.

Я призналась:
– Вспомнила, как Джейк сообщил, что Леа приняла его предложение.

– Это когда нас разбудили в два часа ночи и ты выскочила из дому в халате и тапочках?

– Ну да, – я тихонько хихикнула, вспомнив свой испуг: спросонок решила, что стряслось что-то ужасное и припустила под проливным дождем на «телефонную станцию» – так у нас в Денали гордо называют пристройку к зданию почты, где хранятся мобильные телефоны тех, кто может ими пользоваться. Там по очереди дежурят парами старшие подростки (по меньшей мере октороны), весьма гордые оказанным доверием. В обязанности «телефонистов» входит вовремя заряжать порученные им устройства и как можно быстрее сообщать владельцам сотовых о входящих звонках. Обычных телефонов в нашем поселке, к сожалению, нет – население традиционно старается лишний раз не привлекать к себе внимания властей, для чего Гаррет и Кейт уже давным-давно выхлопотали официальное разрешение на обособленное проживание «религиозной общины», избегающей современной техники и самостоятельно обеспечивающей образование и охрану здоровья своих адептов.
Когда я ворвалась в пристройку, трясущимися руками набрала номер и, услышав пьяный от счастья голос Джейкоба, поняла, в чем дело, то чуть не разбила мобильник, а осознавшему ошибку оборотню пришлось ждать, пока у меня закончится истерика, а потом еще столько же времени извиняться. Хорошо, что поблизости уже был Эдвард, отставший от меня из-за необходимости найти среди ночи няню для двойняшек. Подойти вплотную он не мог, чтобы не вызвать помех, но само его присутствие успокаивало лучше всякого лекарства. В конце концов я с восторгом выслушала полный отчет счастливого соискателя руки и сердца гордой волчицы о том, как он здорово всё организовал и как Леа просто не смогла сказать «нет» или «я подумаю»…

Сет остановил джип у въезда в резервацию. Эдвард молча открыл дверцу, а я старательно подавила вздох: дружба дружбой, а законы квилетов незыблемы – полукровкам вход на территорию поселка строжайше запрещен. Из-за этого свадебный обряд уже дважды проводился на «ничейной земле» – среди прибрежных скал. Ну а отсыпаться после церемонии мы ездили в ближайший мотель, не разлучаться же нам с Эдвардом из-за старинных предрассудков. Джейкоб, правда, туманно намекал на какой-то приятный сюрприз, но так темнил при этом, что я ровно ничего не поняла. Зато Сет, обернувшись к нам с водительского места, горделиво повёл рукой:
– Дамы и господа, посмотрите налево.

Разумеется, мы тут же повернулись в указанном направлении. На противоположной стороне шоссе красовался новый двухэтажный дом – светло-коричневый, из толстого бруса, под красной металлической крышей.

– Гостевой дом племени квилетов, – торжественно объявил Сет. – Комнаты для почетных гостей с полным пансионом. Знать бы еще, что это такое, – запнувшись, добавил он. – Но, судя по всему, штука хорошая.

– Хорошая, хорошая, – проворчал Эдвард, легко выпрыгивая из джипа. – А вот прятать мысли тебе, дружище, еще учиться и учиться.

Оборотень огорченно вздохнул:
– Прочитал? А я так старался!

– Ничего, – успокоила я его. – Я-то не телепат, так что сюрприз, можно считать, удался. Правда, Элис тоже наверняка уже в курсе.

Сет неодобрительно покачал головой:
– Беда с этими одаренными, правда, Беллз?

Я с готовностью согласилась:
– И не говори. Представляешь, наши близняшки, кажется, тоже…

– Обе? – ахнул он.

– Обе, – я сокрушенно вздохнула. – Правда, пока слышат чужие мысли только когда находятся совсем рядом, но Эдвард сказал, что и у него в этом возрасте были лишь проблески дара, а вот к семи годам…

– Всё! – решительно заявил оборотень. – Меня из списка женихов можете вычеркивать. Жена, которая читает мысли, – да это же ужас какой-то! – и заразительно расхохотался, на секунду опередив нас с Эдвардом, стоявшим возле открытой дверцы.

– Хуже другое, – доверительно сообщил Сету Эдвард, отсмеявшись. – Они не только унаследовали от Беллы ее щит, но и умеют включать его в нужные моменты. То есть друг с другом свободно переговариваются мысленно чуть ли не с рождения, а от меня уже научились наглухо закрываться, чем и пользуются, когда хотят что-то скрыть.

Квилет серьезно покивал:
– Просто беда. Как жить! – и снова хихикнул, не сдержавшись: – Добро пожаловать в мир нормальных людей, мистер телепат.

Эдвард покачал головой, явно не разделяя легкомысленного отношения оборотня к нашей «семейной проблеме».

Молодых, строго по плану, видимо, уже доставили в отчие дома – переодеться в традиционные наряды и выслушать по десятку-другому напутственных песен. Поскольку эту часть свадьбы я дважды наблюдала раньше, то сегодня вполне могла подождать появления процессии у входа. Выбралась из джипа и тут же охнула, стиснутая железными руками маленькой брюнетки.
– Элис! – радостно воскликнула я, привычно выставляя вперед локоть, чтобы не быть расплющенной. – Ты же говорила, вы успеете только к трапезе.

Моя невестка слегка поморщилась:
– Против капризов погоды мой дар оказался бессилен. Гроза прошла стороной, и рейс не отложили. Хорошо, что мы на всякий случай приехали в аэропорт вовремя. Джас сейчас подойдет – он как раз понес наши сумки в гостевой дом.

– А как поживают ваши наследники?

Лицо ее расплылось в счастливой улыбке, как всегда при упоминании о детях, двухлетнем Эдварде и годовалом Джей-Джее, оставленных под присмотром племянницы Элис:
– Ох, замечательно! С ними так интересно, ты себе не представляешь!

– Ну да, где уж мне, – со смехом согласилась я и оглянулась, почувствовав на плече волшебное прикосновение Джаспера. – Вот приедем в гости, тогда посмотрим, чья возьмет. Ваши чистокровнее, зато наши старше! – я задиристо прищурилась.

Элис и Джаспер захохотали, а Эдвард, обняв меня за талию, добавил:
– А если не поторопитесь с визитом, то наших будет еще и больше.

Я, вспыхнув, прикусила губу:
– Догадался, да?

– Унюхал, – наклонившись к самому уху, щекотно выдохнул Эдвард. – Ты и в прошлый раз пахла просто несказанно, когда ждала малышек. Правда, чуть-чуть по-другому, так что на этот раз, наверное, будет мальчик.

Я закрыла глаза, пытаясь справиться с захлестнувшей меня волной нежности. Могла ли я думать каких-то пять лет назад, что самое жуткое происшествие в моей жизни приведет к такому невообразимому счастью?

---

* Окторон, седецимион – носители соответственно одной восьмой и одной шестнадцатой доли вампирских генов (термины заимствованы из американской классификации «черно-белых» метисов).

_________________________________________
Автор O_Q (Ольга)
Редактор Marishelь (Марина)

Предыдущая глава