Сейчас, казалось, весь мир мне был не важен. Только этот момент. Господи, пусть он никогда не закончится!
Разве еще полгода назад я могла подумать о таком? Нет, тогда бы я точно признала себя сумасшедшей! Но сейчас это была реальность! И она доставляла мне удовольствие!
На счету каждый сантиметр, даже миллиметр! Все ближе и ближе! Я не смогла больше сдерживаться!

Я стояла в начале дорожки. Неужели все так просто? Неужели надо просто перепрыгнуть 2 метра? А я ведь легко смогу это сделать, ведь делала уже не раз на тренировках.
Стоп. Сосредоточься. Может это и кажется легким, но это может оказаться и не таким. Может, у тебя и получалось, хотя, скорее всего по чистой случайности, тебе повезло. И, к тому же, тогда на тебя не смотрело несколько сотен любопытных глаз, ждущих твоего прыжка.
Да, на этот раз все не так просто. Это же не обычная тренировка, это соревнование. Это ответственность. Но ты должна сделать это. Потому что потом все скажут: «Ты же делала это раньше, почему не смогла сейчас?» И ответ «Я ужасно волновалась, на меня смотрело столько людей. Это они виноваты!» вряд ли кого-нибудь устроит. А тренер скажет, что в своих неудачах нельзя винить окружающих, ведь на то мы и спортсмены. Это будет самое неприятное ощущение за всю мою жизнь. Да, именно таким оно и будет.
Мои мысли ушли далеко, слишком далеко от реальности. Я вернула себя к происходящему, это было нелегко. Поэтому я начала издалека.
Я в штате Вашингтон, в городе Форкс. Это я знала точно. А вот дальше было сложней убеждать саму себя, потому что мое сознание находилось очень далеко от меня. Успокойся.
Я участвую в соревнованиях по прыжкам в высоту. После нескольких лет тренировок, меня все-таки взяли на городские состязания. Если я выиграю, то отправлюсь на соревнования штата. Но для начала нужно преодолеть эти дурацкие 2 метра!
Я стою в начале дорожки для разбега. Странное ощущение. Я сирота, мои родители погибли, когда мне было около года. С тех пор я жила в приюте. Но он не стал для меня родным домом, как хотели мои воспитатели. Я не хотела провести всю жизнь в жалком городишке, видеть каждый день в окне моросящий дождик и радоваться снегу раз в несколько лет. Поэтому я начала заниматься спортом. Это был мой единственный шанс вырваться.
Я занималась очень упорно, но этого было мало. Я ведь была сиротой, поэтому в хорошие, элитные училища меня не брали. Денег не было, чтобы оплатить мое обучение. Но кто отменял добродетель? Когда мне было 12, в наш приют пришел человек из фонда помощи детям-сиротам. И искал подходящую кандидатуру, для финансовой помощи. Я рассказала ему про себя, сказала, что занимаюсь спортом и хочу стать профессиональной прыгуньей. Тогда мне улыбнулась удача. Тот человек решил, что я подхожу, и оплатил мое обучение в училище.
С тех пор прошло 3 года. Я была лучшей ученицей. И вот теперь – городские соревнования. Как давно я об этом мечтала! И моя мечта осуществится! Я выиграю на этих соревнованиях, и поеду на уровень штата. Я невероятно упорна, этого у меня не отнимешь. И я обязательно добьюсь победы на этих соревнованиях, меня ждет мировая слава! Вот только…
Сейчас решалась моя судьба. Прозвучит сигнал, и мне волей-неволей придется прыгать. И варианта только два. Либо я прыгну, покорю 2 метра и поеду на штат. И мечта исполнится. Либо у меня ничего не выйдет, я стану непригодной, впаду в депрессию, вернусь в приют и буду гнить в Форксе до конца своих дней.
Нет! Я хочу первый вариант!
Прозвучал гудок, вернувший меня в реальность. Я стою на дорожке, впереди высота в 2 метра, слева тренер машет руками, подруги скрестили пальцы на счастье, а трибуны, кажется, скандируют мое имя. Или мне это только кажется?
Я сделала первый шаг. Странно, но это прибавило мне уверенности. Я перешла на бег. А высота все приближалась. Кто-то сзади выкрикнул мое имя, но я не обратила внимания. Все, что сейчас было для меня важно, - балка на высоте пары метров, которая должна была пропустить меня над собой, не коснувшись моего тела. На секунду перед глазами возникла странная картина.
Я стою на пьедестале, над цифрой «1». В руках букет цветов, на шее золотая медаль. Сама я машу рукой многотысячным зрителям, а надо мной висит флаг США в компании других двух. Международные соревнования. Моя мечта. И она исполнится, если прямо сейчас я перепрыгну.
Балка была на расстоянии полутора метра от меня. Я сделала последний шаг, затем толчок, и я оказалась в воздухе. Это чувство мне было давно знакомо, я знала, как управлять своим телом в «полете». Но что-то пошло не так.
Я перегнула балку, она еле задела мою спину. Но и этого было достаточно. Как я смогла достигнуть такого баланса? Или это был вовсе не баланс? Я задела балку ровно с такой силой, что она еле заколебалась, но осталась на своем месте. Этого было бы достаточно, чтобы выиграть. Проблема была в другом. Это прикосновение балки почему-то больно задело меня. Я летела вниз, но это было не правильно. Мне надо было перевернуться, чтобы боль прошла, а двух метров высоты было слишком мало, чтобы успеть все сделать. Я летела не туда. Во время моего падения время как-то замедлилось, и я могла видеть и чувствовать все вокруг с необыкновенной четкостью. Я видела восторженные лица зрителей, видимо подумавших, что я преодолела преграду. Я видела испуганных подруг и ужасающегося тренера, которые поняли, что со мной что-то не так. А я пока не поняла. Время потянулось еще медленней. Я видела приближающийся мат, вернее это был не он… Это был твердый пол, я полетела не в том направлении, боль в спине заставила меня перевернуться на бок, поэтому я полетела не на мат, а мимо.
Хуже всего было четко видеть: платформа с балками тут же и заканчивалась. Я точно увидела: пол на платформе был светло желтый, а ниже – голубой. И четкая граница, неумолимо приближающаяся ко мне. Я падала точно на нее. Еще секунда, или мне так показалось, потому что мое падение длилось всего пару секунд, и я поняла, что лечу на нее лицом вперед. Я собрала все силы, и как только смогла быстро перевернулась. И тут мой полет закончился.
Время вернулось к прежнему состоянию. Оно как обычно летело быстро, неуловимо. А мне, кажется, уже время не важно. Боль, резкая боль пронзила тело с головы до ног. Я не могла двигаться. И я понимала, что произошло. Да, такого давно не было на соревнованиях по прыжкам в высоту.
Я четко уловила громкий хруст. Немного времени мне понадобилось, чтобы осознать – этот звук исходил от моего тела. Я подумала, что же я сломала? В голове прокрутились все варианты, пока я не остановилась на одном, сложив воедино все факты – это был позвоночник. Что? Я сама себе не поверила, но этот факт был неоспорим. Я не могла ничем пошевелить. И такой хруст от любой части тела не пошел, даже если бы был открытый перелом. Я испугалась, что перелом моего позвоночника тоже мог быть открытым. Но до меня дошло – если бы он был таким, я бы сейчас об этом не думала, меня уже здесь бы не было. Значит, все не так плохо.
Плохо? Не так плохо? Единицы выживали после переломов позвоночника, и я могла не войти в их число. А очень хотелось бы. Мне вдруг очень захотелось жить. Пусть даже здесь, в Форксе, пусть даже калекой навсегда. Неважно как, но жить.
А если я хочу жить, то я не должна шевелиться, это убьет меня. И тут я вспомнила, где я нахожусь. Я была на соревнованиях, да, это точно. И я упала прямо на границе платформы и пола, на твердый угол, и сломала позвоночник. Я перебрала последние воспоминания. Ужасающийся тренер, он понял, что со мной. Тогда где же он?
Ответом на мой вопрос послужил крик, полный ужаса и отчаяния. Мои полуоткрытые глаза заметили фигуру, стоявшую рядом с моим покалеченным телом. Это был тренер. Он склонился ко мне и спросил:
- Ты жива? Ответь мне?
Рядом послышались ужасные крики, народ прибывал к месту происшествия.
- Кто-нибудь, вызовите скорую! – я услышала крик тренера.
Он опять наклонился ко мне.
- Ты жива? Ну же…
Из моей груди вырвался стон. От этого лицо тренера стало чуть менее обеспокоенным, но он все еще смотрела на меня с нескрываемым ужасом. Я услышала поспешные шаги, кто-то просил всех разойтись, уйти с дороги. Я услышал другой голос, близкий ко мне, так же как голос тренера.
- Что с ней? Что произошло?
- Она, она… - голос тренера срывался, он понимал, что со мной, но не мог объяснить. Он был моим лучшим другом, и для него моя смерть означала бы нечто большее, чем просто потеря ученицы. Он был очень близок мне.
- Отойдите, пожалуйста, от нее, мы ее заберем, - сказал обладатель второго голоса, наверное, врач, прибывший после звонка.
Ко мне подбежали другие люди. Они пытались приподнять меня. Не такая я была и тяжелая, но они пытались поднять меня так, чтобы не причинить мне боли. У них это не очень хорошо получалось. Каждое прикосновение врачей к моему искалеченному телу отзывалось невыносимой болью, но я старалась терпеть. А что еще мне оставалось. Я невероятно хотела выжить. И для этого я прилагала все усилия, я пыталась оставаться в сознании, чтобы дать понять, что жива, что за мою жизнь еще стоит бороться. Меня аккуратно положили на носилки. Боль немного ослабла. Но прикосновения врачей казались укусом комара, по сравнению с той болью, которую причинял мне поломанный позвоночник. Только мысль приводила меня в шок. Но на самом деле я не чувствовала себя разломленной пополам, как должна была. Я вообще мало чувствовала в этот момент. Меня погрузили в машину, я услышала звук захлопывающейся двери, но мне он казался далеким, хотя дверь закрыли в метре от меня. Интересно, если я потеряю сознание, боль уйдет?
Я не хотела это выяснять. Я пыталась сохранить сознание, чтобы показать врачам свою жизнь, чтобы они спасли меня. Но тело мое было против рассудка. Но я же очень упрямая! Я справлюсь, дотерплю до того момента, когда меня хотя бы привезут в больницу, подключат к аппаратам жизнеобеспечения, чтобы тонкая зеленая полоска моего пульса демонстрировала врачам мою решимость. Когда уже не я буду показывать жизнь, когда это место займет аппарат, тогда можно будет отключиться. Но смогу ли я вытерпеть?
Бороться с собой, находясь на грани смерти. О, это было похоже на меня. Но я никогда не была так близка к провалу. К провалу в небытие. Никогда Смерть не подходила ко мне так близко, никогда не протягивала руку, чтобы уволочь за собой. Сейчас мое тело хотело с легкой душой протянуть руку и отправиться за фигурой в темном плаще. Но мой разум предупреждал меня: «Это ловушка! Ты не можешь вот так уйти! Ты должна бороться!» Но даже в моем разуме Смерть находила лазейки.
- У тебя никого нет! – повторяла она. – Твои родители умерли, они не захотели бороться! А ты такая упрямая, в кого интересно? Неужели ты не хочешь встретиться с ними? – эти слова больно задевали меня, но я старалась вспомнить лицо моего тренера, моего лучшего друга. – Ха-ха-ха!!! – Смерть смеялась мне в лицо. – Неужели ты думаешь, что он будет так страдать? Из-за тебя? Он скоро найдет себе новую любимицу, и последний раз, когда он о тебе вспомнит – на твоих похоронах! Подумай, ради кого ты хочешь остаться на земле? У тебя нет близких, друзей. Только тренер, который всю жизнь тебя нахваливал, пряча в карман деньги, которые ему платили. Или твои «подруги», которые завидовали тебе и пытались навредить при любом удобном случае. Или ты хочешь исполнения мечты? – Смерть усмехнулась. – Ты хочешь стать чемпионкой мира! А сейчас ты, переломанная пополам, желаешь все вернуть на свои места? О, да брось! Этого не случится никогда! И даже если ты сможешь ходить, то ты никогда не вернешься в спорт! А если ты пойдешь со мной, то получишь все, что пожелаешь, стоит только захотеть! – и она расхохоталась.
Это была фантазия, но такая реальная. Да, все было действительно так, как описала Смерть. Но это была не она. Это была та часть моего разума, которая не захотела бороться дальше, присоединилась к телу. У меня в союзниках была часть разума и невероятное желание жить. А я боролась против другой части и искореженного тела. Я разделилась. Я сейчас боролась не со смертью, не с жутчайшей болью. Я боролась сама с собой. И пока у меня это получалось. Но только пока…
Меня подвезли к больнице. В сею секунду я была благодарна Богу, что он закинул меня в малюсенький Форкс. Думаю, я бы уже сдалась, если бы путь к больнице был бы дольше. Но Форкс настолько мал, что переезд занял не больше 20 минут. Дверь распахнулась, меня медленно вытаскивали из кареты скорой помощи, но каждый миллиметр, на который меня двигали, отзывался невероятной болью. Но я терпела. И мои глаза все еще были открыты.
Меня медленно занесли в больницу. По дороге в палату я слышала испуганные возгласы врачей, нервные вздохи медсестер и посетителей. Но меня это мало волновало. Только то, что осталось совсем чуть-чуть. Из-за этой чудесной, а она была именно чудесной, мысли я поняла, что часть разума вернулась ко мне и продолжила борьбу. Если бы я смогла, в этот момент я бы улыбнулась.
Я поняла, почему путь был настолько долгим. Меня несли прямиком в хирургию, находящуюся в самом дальнем от входа крыле больницы. Я вспомнила, что по дороге предстоит лестница, и это заставило меня испустить еще один полный боли стон. Я поняла, как на это отреагирует мой организм. Меня как будто разорвут на части, примерно с этим я могла сравнить свою боль.
Так все и оказалось. Когда на пути появилась довольно крутая лестница, врачи испугано переглянулись, но путь свой продолжили. Меня несли как можно медленней и аккуратней, но боль была нестерпимой. Или почти.
Моя боль сейчас делилась на 2 вида. Один из них был болью моего тела. Физическая боль. Как ни странно, она меня сейчас мало беспокоила. Да, намного больше была боль моего сознания. Оно боролось само с собой. И это приносило мне такие мучения, что я удивлялась, почему до сих пор жива, и почему могу нормально, ну или почти нормально, мыслить. Почему я не сошла с ума? Почему я веду с собой борьбу? Почему спорю с собой: выжить мне или умереть?
Странный вопрос. Любой человек, который еще не отчаялся в своем существовании, ответили бы, что он хочет жить. Я тоже пока не совсем отчаялась в жизни. Но почему для меня, вернее, для моего тела и части разума, был более привлекателен второй вариант? Смерть предоставляла мне огромные возможности, неописуемое счастье, а я отказывалась, предпочитала всему этому жизнь в дождливом бесперспективном городке, который на карте еле найдешь? Я не смогла ответить на этот вопрос.
Я попыталась вернуться к реальности, к жуткой боли моего тела. Мой организм просто кричал мне: «Почему ты так со мной? Что я сделал тебе, чтобы ломать меня как игрушку?» Я сама не знала что ответить. Ответить? О, точно, я сошла с ума. Я разговаривала с собственным телом, пыталась успокоить его. Но оно не хотело успокаиваться.
Вдруг я почувствовала странное облегчение. Через секунду я поняла, почему это случилось, - переход по лестнице закончился. А за то время, пока меня поднимали, я даже успела привыкнуть к острой боли, и сейчас мне казался невероятным облегчением перенос не по ступеням, а по ровному полу. Я поняла, до хирургии осталось совсем чуть-чуть. И меня там уже ждут. Конечно, какая-нибудь медсестра уже оббежала всю больницу по другому крылу и рассказала про бедную, искалеченную девочку, которую несли по коридору странному, бледному, золотоглазому, но необычайно красивому врачу.