Бывают времена, когда я сожалею, что лишен возможности спать.

Взять, к примеру, среднюю школу.

Я разглядывал тонкую сеть трещин на штукатурке в дальнем углу столовой, воображая узоры, которых там не было. Один из способов заглушить голоса, сливающиеся в один непрекращающийся поток в голове.

Сотни и сотни таких голосов были настолько нудными, что я их попросту игнорировал. 

Лишь четыре голоса я блокировал из вежливости, а не из неприязни: голоса моей семьи – двоих братьев и двух сестер. Они настолько свыклись с моим присутствием в своих мыслях, что нехватка уединенности волновала их меньше всего. И я старался ради них. Старался, как мог. И все же я знал.

Розали, как обычно, думала о себе – в этом плане ее разум был похож на стоячее болото с парой удивительных неожиданностей. Она поймала взглядом свой профиль в отражении чьих-то очков и теперь размышляла над собственным совершенством. Что ни у кого больше не было настолько близкого к истинному золоту цвета волос, что ни у кого больше не было такой осиной талии, и такого безупречного симметричного овала лица. Разумеется, она не сравнивала себя с людьми – подобное сопоставление было бы смешным и крайне абсурдным. Речь шла о других созданиях вроде нас – и все же ей не было равных.

Обычно беззаботное выражение лица Эммета сегодня выдавало его крайнее разочарование. Он раздраженно провел широкой ладонью по волосам, стискивая свои черные кудряшки в кулаке. Все еще злится из-за проигранного Джасперу поединка прошлой ночью. Для него будет настоящим испытанием досидеть до конца уроков, чтобы потом организовать реванш. Я никогда не терзался муками совести, слушая мысли Эммета: у него все просто – что на уме, то и на языке. Вероятно, чувство вины испытываешь, только когда знаешь, что собеседник желает от тебя что-то утаить. И если разум Розали походил на болото, то разум Эммета – на озеро без теней, прозрачное как стекло.

А Джаспер… страдал. Пришлось подавить вздох.

«Эдвард». Элис мысленно позвала меня и тут же завладела моим вниманием.

Мысленный оклик ничем не отличался от произнесенного вслух. Потому я был рад, что мое имя вышло из моды за последние пару десятков лет – раньше это жутко раздражало: стоило кому-нибудь подумать о любом Эдварде, и я тут же машинально оборачивался.

Сейчас я не повернул головы. Мы с Элис умели общаться тайно. Едва ли кто-то подмечал наши безмолвные беседы. Я продолжал сверлить взглядом трещины на стене.

«Как он справляется?» - спросила она.

Я нахмурился, едва заметно скривив рот. Ничего такого, что могло бы выдать нас перед другими. Я легко мог хмуриться от скуки.

Джаспер слишком долго сидел неподвижно. Нам всем приходится копировать типичное человеческое поведение, быть постоянно в движении, чтобы не выделяться. Эммет, к примеру, теребит волосы, Розали то и дело кладет ногу на ногу, Элис постукивает носком туфли по полу, а я верчу головой, рассматривая узоры трещин на стенах. Джаспер же выглядел парализованным. Сидел ровно, словно кол проглотил, даже его светлая шевелюра казалась невосприимчивой к дуновению воздуха.

Мысленный голос Элис зазвучал тревожней, я видел в ее разуме, как она пыталась искоса наблюдать за Джаспером. «У нас проблема?» Она заглянула вперед, в ближайшее будущее, просматривая однообразные видения в поисках источника моего хмурого взгляда. Даже в этот момент она не забывала подпереть свой острый подбородок кулачком и время от времени моргать. А еще смахнула прядку своих коротких темных волос со лба.

Я медленно повернул голову влево, будто разглядывая кирпичи на стене, вздохнул и снова вправо, к своим излюбленным трещинам. В понимании других я разыгрывал человеческое поведение. И только Элис знала, что я покачал головой.

Я лишь поднял взгляд к потолку и опустил обратно.

Мне повезло, что не пришлось отвечать вслух. Что бы я сказал? Рад помочь? Увы, мне не доставляло ни малейшей радости настраиваться на волну внутренней борьбы Джаспера. Какая необходимость в этом эксперименте? Разве не было бы разумней и безопасней просто признать, что он возможно никогда не сумеет обуздать свою жажду, как это сделали мы, и не испытывать его на прочность? Зачем играть с огнем?

С момента последней охоты прошло две недели. Для остальных не составляло большого труда контролировать себя. Временами бывало некомфортно – если человек оказывался поблизости, да еще с подветренной стороны. Но люди редко подходили слишком близко. Инстинкты будто предупреждали их о том, чего их ум никак не мог постичь: мы – опасность, которую следует обходить стороной.

А в данный момент Джаспер был крайне опасен.

Не сказать, что часто, но время от времени меня поражала невнимательность и беззаботность окружающих нас людей. Мы все привыкли к этому и даже ожидали от них подобного поведения, но порой оно бросалось в глаза. Никто из них не замечал нас за этим обшарпанным столом кафетерия, хотя будь на нашем месте тигры в засаде, и те несли бы меньшую угрозу, чем мы. Они  видели лишь пятерку старшеклассников с необычной внешностью, достаточно похожих на людей, чтобы пройти мимо без опаски. Трудно представить, как они до сих пор выживали с настолько притупленными чувствами.

В этот момент маленькая девочка остановилась у ближайшего к нам стола, чтобы поговорить с подружкой. Она запустила пальцы в свои короткие русые волосы и беззаботно откинула их назад. Нагнетаемый обогревателями воздух тут же принес  нам ее запах. Я привык к ощущениям, что провоцировал подобный запах: сухая резь в горле, голодный спазм желудка, непроизвольное напряжение мышц, избыточный поток яда во рту.

Все это было в порядке вещей, и обычно легко игнорировалось. Но сейчас, когда я мониторил состояние Джаспера, справиться с этим было в два раза сложнее.

Джаспер дал волю своему воображению. Он явственно представил, как встает со своего места рядом с Элис и подходит к этой девочке. Затем наклоняется ближе к ней, будто собирается прошептать ей что-то на ухо, и касается губами изгиба ее шеи. Представил, как ощутит горячую пульсирующую венку, скрытую лишь тонкой кожей…

Я пнул по ножке его стула. 

Он тут же поймал мой взгляд, в его черных глазах на мгновение вспыхнуло возмущение, но быстро погасло, и он опустил голову. Я слышал, как чувство стыда и негодование раздирали его изнутри.

— Простите, — пробормотал Джаспер.

Я лишь пожал плечами.

— Ты бы ничего ей не сделал, — прошептала Элис, стараясь сгладить его прокол. — Я бы увидела.

Я постарался не хмуриться, чтобы не выдать ее ложь. Нам с Элис приходится держаться вместе. Нелегко быть фриком среди тех, кто и так, по сути, фрик. Мы защищаем секреты друг друга.

— Если думать о них, как о людях, становится легче справляться, — посоветовала Элис. Ее высокий мелодичный голос зазвучал так быстро, что, окажись поблизости случайный человек, он все равно не смог бы ничего разобрать. — Ее зовут Уитни. У нее есть младшая сестренка, и она в ней души не чает. А ее мама приглашала Эсми на ту вечеринку в саду, помнишь?

— Я знаю, кто она, — отрезал Джаспер. Он отвернулся и уставился в одно из маленьких окон, расположенных под самым карнизом по периметру столовой. Его тон давал понять, что разговор окончен.

Сегодня ночью ему придется отправиться на охоту. Глупо идти на подобный риск с целью проверить его волю и развить выдержку. Джасперу просто следует знать свои пределы и учиться подстраиваться под них.

Элис тихо вздохнула и встала, поднимая поднос с едой – по сути, с реквизитом – и ушла, оставив его одного. Она чувствовала, когда он больше не нуждался в ее ободрении. Несмотря на то, что отношения Розали и Эммета были максимально откровенными, именно Элис и Джаспер знали каждую потребность друг друга не меньше своих собственных нужд. Будто тоже могли читать мысли – только друг у друга.

Сработал рефлекс. Я обернулся на звуки своего имени, хотя его и не произносили, только подумали.

На долю секунды я встретился взглядом с парой больших карих глаз на бледном овале лица. И это лицо мне было знакомо, хоть я и не видел его никогда прежде. Сегодня оно было главной мыслью в каждой здешней голове. Новая ученица – Изабелла Свон. Дочь местного шефа полиции, попавшая сюда по стечению обстоятельств и новых условий родительской опеки. Белла. Как поправляла она каждого, кто называл ее полным именем.

Со скучающим видом я отвернулся. Мне хватило секунды, чтобы понять – не она думала обо мне.

«Ну конечно, она уже  запала на  Калленов», - услышал я продолжение первой мысли.

И теперь я узнал «голос».

Джессика Стэнли – давно она не надоедала мне своей внутренней болтовней. Когда она, наконец, преодолела свою неуместную зацикленность, для меня это стало огромным облегчением.  Раньше ее постоянные, нелепые мечтания преследовали меня повсюду.  Как же мне тогда хотелось объяснить ей, что именно бы произошло, окажись мои губы и зубы в непосредственной близости от нее. С ее раздражающими фантазиями было бы покончено раз и навсегда.

Я усмехнулся при мысли о ее реакции.

 

«Разбежалась, - продолжила Джессика. – Ее даже хорошенькой не назовешь. И чего Эрик на нее так пялится… и Майк».

При упоминании имени последнего она мысленно вздрогнула. Ее новая одержимость, всеобще популярный Майк Ньютон, который совершенно не обращал на нее внимания.  Очевидно, что к новенькой он был не так равнодушен.  Еще один ребенок потянулся к  блестящей игрушке. Мысли Джессики помрачнели,  хотя внешне она была добра к новоприбывшей, объясняя ей общеизвестные сведения о моей семье. Новенькая, скорей всего,  спрашивала о нас.

 

«Я сегодня тоже в центре внимания, - самодовольно отметила Джессика. – Как же мне повезло, что  у нас с Беллой два общих урока.  Спорю, Майк захочет спросить меня, кто она такая».

Я попытался отгородиться от  бессмысленной болтовни в ее голове, чтобы не рехнуться от этой мелочной чепухи раньше времени. 

- Джессика Стэнли рассказывает новенькой о грязном белье семьи Калленов, - пробормотал я Эммету, чтобы отвлечься.

Он усмехнулся себе под нос. «Надеюсь, она ничего не упустит»- подумал он.

- Если честно, никакой фантазии. Едва заметный намек на скандальность. И ни капли ужаса. Я даже немного разочарован.

 «А новенькая? Она тоже разочарована слухами?»

Я прислушался к тому, что эта новенькая,  Белла, думает о рассказе Джессики. Что увидела, взглянув на странную, мертвенно-бледную семейку, которую все избегали?

Мне было необходимо узнать ее реакцию. За неимением более точного слова, я стоял на страже всего, что думают о моей семье. Ради нашей же безопасности. Если бы у кого-то возникли подозрения, я мог бы заранее предупредить остальных и избежать неприятностей.  Иногда такое случалось:  какой-нибудь человек со слишком живым воображением  видел в нас героев книги или фильма. Обычно они ошибались, но все же нам лучше было переехать куда-нибудь в другое место, нежели подвергать себя неоправданному риску. Редко, крайне редко, кто-то обо всем догадывался. Мы не давали ни малейшего шанса проверить их гипотезу. Мы просто исчезали, оставаясь в их памяти всего лишь пугающим воспоминанием.

Такого не случалось уже десятки лет.

Хоть я и вслушивался в то, что происходило рядом  с тем местом, где вовсю бушевал легкомысленный внутренний монолог Джессики, я ничего не услышал. Словно там никого не было. Как странно. Девушка пересела? Не похоже – Джессика по-прежнему ей что-то рассказывала. Чувствуя себя сбитым с толку, я поднял голову. Мне еще никогда не приходилось проверять свой «внутренний слух».

И вновь мой взгляд встретился с ее большими карими глазами. Она сидела все там же, где и раньше, и смотрела на нас – ничего необычного, полагаю, так как Джессика продолжала знакомить ее с местными сплетнями про Калленов.

Думать о нас при этом было бы так же естественно.

Но я ничего не слышал.

Теплый, манящий румянец окрасил ее щеки, и она отвела  взгляд, чтобы избежать  неловкой оплошности быть застигнутой за разглядыванием незнакомца.  Хорошо, что Джаспер все еще смотрел в окно. Мне  не хотелось даже представлять, что этот  естественный  прилив крови мог сделать с его самообладанием.

Ее лицо говорило само за себя, ярко и красноречиво отражая все эмоции: удивление, когда  она неосознанно отметила признаки мельчайших отличий между нашими видами; любопытство, пока слушала рассказ Джессики; и кое-что еще... Очарованность? Не впервой. Для них, нашей предполагаемой добычи, мы были привлекательны.   Затем, наконец,   смущение.

И все же, несмотря на  мысли, ясно отражавшиеся в ее странных глазах, - странных своей глубиной – от того места, где она сидела, я слышал только молчание. Одну лишь… тишину. 

Мне стало не по себе. 

Прежде такого не случалось. Что со мной не так? Я чувствовал себя абсолютно как обычно. Насторожившись, я вслушался.

И внезапно все голоса, что я блокировал, разом врываются мне в голову.

«…интересно, какая музыка ей нравится... может, стоит упомянуть о моем новом диске», - думал Майк Ньютон, сидя в двух столах от Беллы и глядя на нее. 

 «Посмотрите-ка, уставился на нее. Ему мало, что половина девчонок в школе и так за ним бегает…»,- язвил про себя Эрик Йорк, чьи мысли тоже крутились вокруг девушки.

«… как мерзко.  Можно подумать, она знаменитость  какая… Даже Эдвард Каллен смотрит…», - Лорен Мэллори так завидовала, что даже удивительно,  почему ее  лицо еще не позеленело. «И Джессика,  рисующаяся со своей новой подружкой. Очень смешно…», - продолжали сочиться ядом ее мысли.

 «…Спорю, к ней все пристают с вопросами. Но мне бы хотелось с ней поболтать. Что может быть  проще?» - задумалась Эшли Доулинг.

«… может, у нас с ней будет общий испанский…», - надеялась Джун Ричардсон.

«… столько домашней работы на вечер! Тригонометрия и тест по английскому. Надеюсь, мама…» - Анжела Вебер, тихая девушка, чьи мысли были необычайно добры, была единственной за столом, кто не думал о Белле.

Я мог слышать их всех, слышать любую незначительную мелочь, проносящуюся в их головах. Но ничего от новенькой с обманчиво говорящими глазами.

И,  конечно же, я услышал, что она сказала, когда обратилась к Джессике. Мне не требовалось читать  мысли, чтобы  слышать ее низкий, чистый голос в дальнем конце длинной комнаты.

- Кто тот парень с рыжевато-коричневыми волосами?  - Я слышал, как она спросила, украдкой еще раз взглянув на меня краем глаза, но быстро отвела взгляд, увидев, что я все еще смотрю на нее.

Если до этого я надеялся, что услышав звук ее голоса, смогу уловить ее мысли, то тут же расстроился. Обычно мысли людей совпадали с их реальными голосами. Но этот тихий, застенчивый голос был мне незнаком, я не узнал его среди сотен мыслей, круживших по  комнате, в этом я был уверен. Совершенно незнакомый мне голос.

 «Ну удачи тебе, идиотка!» - Подумала Джессика, прежде чем ответить на вопрос девушки. 

 

- Это Эдвард. Он, конечно же, великолепен, но не трать свое время зря. Он ни с кем не встречается. Вероятно, никто из местных девчонок недостаточно хорош для него, – фыркнула она.

Я отвернулся, пряча улыбку. Джессика и ее одноклассницы понятия не имели, как им повезло, что никто из них меня не привлекает.

И сквозь мимолетный юмор, я уловил странный порыв, который до конца не понял. Что-то, связанное со злобной иронией мыслей Джессики, о которых новенькая и не подозревала. Я почувствовал, что хочу встать и оградить Беллу от мрачных  порождений ума Джессики.  Странное желание. Пытаясь разгадать причину  этого импульса, я еще раз внимательно посмотрел на девушку, теперь уже глазами Джессики. Мой пристальный взгляд привлек слишком много внимания.

Возможно, во мне проснулся давно погребенный инстинкт защитника  – когда  сильный защищает слабого. Но по сравнению с новыми одноклассниками,  эта девушка выглядела такой хрупкой. Ее кожа была настолько прозрачной, что  не верилось, будто   могла защитить ее от внешнего мира.  

Между ее бровями пролегла едва заметная складка, о которой, она казалось, не подозревала. 

Как же это раздражало! Я ясно видел, что ей тяжело  сидеть  там, разговаривать с незнакомцами,  быть в центре внимания.  Я ощущал ее застенчивость,  по тому, как она подобрала свои плечи, сидя слегка ссутулившись, словно ожидая нападения в любой момент. И все же, все это я мог лишь видеть, чувствовать, воображать. Ведь  от этой совершенно заурядной девушки исходила лишь тишина. Я ничего не слышал. Но почему?

- Идем? – Пробормотала Розали, прерывая мои размышления.

Я с облегчением отвлекся от мыслей о девушке. Я не хотел продолжать погружаться в свой провал   – они были для меня редки, и это  раздражало меня  еще сильнее, так как  с подобным я  еще не сталкивался. Мне не хотелось проявлять какой-либо интерес к ее тайным  мыслям, лишь по тому, что я не мог их услышать.   Даже не сомневаюсь, что когда услышу их – а я совершенно точно найду способ это сделать – они окажутся такими же жалкими и незначительными, как и мысли любого другого человека.  Совершенно не стоящих потраченных на них усилий.

- Ну что, новенькая нас уже испугалась? – Спросил Эммет, все еще ждущий ответ на свой более ранний вопрос.

Я пожал плечами. Вряд ли его интересовали детали.

Мы встали из-за стола и вышли из столовой.

Эммет, Розали и Джаспер по легенде учились в выпускном классе  и ушли на свои занятия. Я же учился на класс младше и  поэтому отправился на  урок биологии, надеясь не умереть от скуки.  Не думаю, что на своем занятии мистер Баннер, человек довольно средних умственных способностей, способен чем-то удивить обладателя двух медицинских дипломов.

В классе я уселся на стул и разбросал  учебники, служащие мне прикрытием и не содержащие в себе ничего из того, чего бы я уже не знал, по столу. У меня единственного не было соседа по парте.  Людям недоставало ума понять, почему же они меня  боятся, но  инстинкт выживания приказывал им держаться подальше.

Комната постепенно заполнялась возвращающимися с обеда. Я откинулся на спинку стула и стал ждать, пока пройдет время. И вновь  я пожалел, что не мог заснуть.

Так как я все еще думал о новенькой, звук ее имени привлек мое внимание, когда Анжела Вебер вошла с ней в двери.

«Ура!» - подумал обернувшийся Майк Ньютон, увидев входящих девушек.

С того места, где стояла Белла Свон, по-прежнему ничего. Там, где должны были быть раздражающие и нервирующие меня мысли, пустота.

Что, если они вообще все исчезнут? Что,  если это всего лишь первый симптом какого-то психического расстройства?

Мне порой хотелось избавиться от всего этого разноголосия, чтобы я мог быть нормальным - насколько это для меня возможно. Но теперь при  мысли об этом меня охватила паника. Кем бы я был без своих способностей? Никогда раньше я не слышал о подобном. Интересно, слышал ли Карлайл?

Девушка прошла по проходу мимо меня, направляясь к учительскому столу. Не повезло ей, единственное свободное место было рядом со мной. Я машинально убрал вещи с ее стороны стола, собрав книги в кучу. Сомневаюсь, что на этом месте она будет чувствовать себя комфортно. Ей предстоял долгий семестр - по крайней мере, в этом классе. Хотя, возможно, сидя рядом с ней, я бы смог извлечь спрятанные мысли... Не то, чтобы я когда-либо нуждался в непосредственной близости. Да и вряд ли я бы нашел что-то стоящее внимания.

Белла Свон вошла в поток теплого воздуха, дувшего в мою сторону из вентиляции.

Ее запах ударил меня, как таран, как взрыв гранаты. Не существует достаточно яркого образа, чтобы охватить всю силу, с которой мне пришлось в тот момент столкнуться.

Мгновенно со мной произошла перемена. Во мне не осталось ничего общего с человеком, которым я был когда-то. Ни следа человечности, которой я умудрялся прикрываться все эти годы.

Я - хищник. Она - моя добыча. Во всем мире не осталось ничего, кроме этой истины.

От комнаты, полной свидетелей, не осталось и следа – в моей голова она растворилась. 

Загадка ее разума была забыта. Ее мысли потеряли свое значение, потому что ей больше не придется думать о чем-либо.

Я вампир, а у нее был самый сладкий аромат крови за все восемьдесят лет моей жизни.

Я и не представлял себе, что такой запах может существовать. Знай я это, давно бы отправился на ее поиски. Я бы обыскал ради нее всю планету. Могу себе представить этот вкус…

Жажда обжигала мое горло огнем. Во рту пересохло и пекло, а свежий поток яда не помогал избавиться от этих ощущений. Желудок скрутило от голода, что было отголоском жажды. Мышцы напряглись для прыжка.

И секунды не прошло. Она все еще делала тот же самый шаг ко мне с подветренной стороны.

Когда нога коснулась пола, она перевела свой взгляд на меня, явно стараясь сделать это украдкой. Наши глаза встретились, и я увидел в них свое отражение.

Мое потрясение от вида своего лица спасло ей жизнь на несколько мучительных мгновений.

Она не облегчала мне задачу. Увидев выражение моего лица, к ее щекам прилила кровь, наделив кожу самым восхитительным цветом, который я когда-либо видел. Запах затуманил мой разум. Я едва соображал. Мои инстинкты бушевали вразнобой, сопротивляясь контролю.

Теперь она ускорила шаг, словно осознала необходимость спасаться бегством. Поспешность сделала ее неуклюжей - она споткнулась и, пошатнувшись, чуть не упала на девушку, сидящую передо мной. Уязвимая, слабая. Даже для человеческого существа.

Я попытался сосредоточиться на лице, которое увидел в ее глазах. Лице, которое узнал с отвращением. Лице монстра внутри меня. Лице, с которым боролся десятилетиями усилий и жесткой дисциплины. С какой же легкостью оно всплыло на поверхность!

Аромат снова окутал меня, рассеивая мысли и буквально заставляя срываться с места.

Нет.

Я ухватился рукой за край стола, пытаясь удержать себя на стуле. Дерево не выдержало. Мои пальцы проломили стойку, оставляя в ладони горсть щепок и следы моих пальцев на поверхности.

Уничтожать улики. Это было главное правило. Я быстро сгладил края следов моих пальцев, оставляя только рваную дыру и кучу стружек на полу, которые я разбросал ногой.

Уничтожать улики. Сопутствующий ущерб…

Я знал, что должно было сейчас произойти. Девушка была вынуждена сесть рядом со мной, а мне пришлось бы ее убить.

Невинным свидетелям в этом классе - остальным восемнадцати детям и одному мужчине - нельзя было позволить уйти, после того, что они скоро увидят.

Меня передернуло при мысли о том, что я должен сделать. Даже в самом худшем состоянии я никогда не совершал такого зверства. Я никогда не убивал невинных. А теперь планировал вырезать сразу двадцать человек.

Лицо монстра моего отражения насмехалось надо мной.

Если я сначала убью  девчонку, у меня останется только пятнадцать или двадцать секунд, прежде чем остальные отреагируют. Может быть, чуть дольше, если они не сразу поймут, что я делаю. У нее не будет времени, чтобы закричать или почувствовать боль; я бы не стал жестоко ее убивать. Это все, что я мог дать этой незнакомке с ее ужасно желанной кровью.

Но потом пришлось бы препятствовать бегству остальных. Мне не стоило беспокоиться об окнах. Они слишком высоко и небольшого размера, чтобы через них можно было сбежать. Остается только дверь, блокируя которую, я поймаю их в ловушку.

Уничтожить всех, пока они разбегаются в панике и сопротивляются, наводя сумятицу, было бы дольше и сложнее. 

Не исключено, что будет гораздо больше  шума. Множество громких криков. Кто-нибудь услышит… и в этот черный час мне придется убить  еще больше невинных…

А пока я буду убивать остальных, ее кровь остынет.

Запах терзал меня, мучая сухой болью в горле…

Значит, начну со свидетелей.

Мысленно я все для себя наметил. Я находился за последним столом среднего ряда. Сначала я бы занялся правой стороной. Прикинул, что смогу свернуть четыре или пять шей в секунду. Почти бесшумно. Правая сторона была счастливчиками, так как не увидели бы моего приближения. Двигаясь от доски по левой стороне, мне потребовалось бы самое большее пять секунд, чтобы покончить с каждым в этой комнате.

Белле Свон хватило бы времени понять, что ее ожидает. Она успеет испытать страх. Если она не застынет на месте от шока, то, возможно, успеет вскрикнуть. А из-за одного сдавленного крика сюда никто не прибежит.

Я глубоко вдыхал, и запах огнем струился по моим венам, обжигая грудь и уничтожая все лучшие порывы, на которые я еще был способен.

В это время она повернулась. Через пару секунд ей предстояло сесть в нескольких дюймах от меня.

Монстр во мне ликовал.

Слева кто-то захлопнул папку. Я даже не оглянулся, чтобы посмотреть, кто из обреченных на смерть, это сделал. Но это движение слегка рассеяло насыщенный ее ароматом воздух у моего лица.

На короткое мгновение я обрел способность ясно мыслить. В этот драгоценный миг передо мной предстали два лица.

Одно мое, точнее, то, каким оно было когда-то: красноглазый монстр, убивший  бесчисленное множество людей. Осознанные, оправданные убийства. Убийца убийц, более слабых чудовищ. Признаю, решая,  кто из них заслуживал смертного приговора,  я ощущал себя почти богом. Своеобразный компромисс с самим собой. То, что я питался человеческой кровью, было для меня оправданно.  Мои жертвы в своих разнообразных темных деяниях были едва ли более человечны, чем я.

Второе лицо принадлежало Карлайлу.

Между этими лицами никакого сходства. Ясный день и непроглядная ночь.

Для сходства не было причин. Карлайл не мой биологический отец. Общие черты у нас отсутствовали. Сходство в цвете кожи - результат того, кто мы: каждый вампир был мертвенно бледным. Сходство в цвете глаз имело другую природу: отражение общего выбора.

И хоть для этого не было никаких оснований, мне порой представлялось, что за последние семьдесят с лишним лет, после того как я принял его выбор и пошел по его стопам, мы внешне стали с ним чем-то похожи. Черты мои  не изменились, но мне казалось, что часть мудрости Карлайла отразилась и на моем лице. В изгибе губ прослеживалось немного сочувствия, а намек на бесконечное терпение выразился в рисунке моих бровей.

Все эти крошечные достижения растворились в образе монстра. Спустя несколько мгновений во мне не останется ничего, что отражало бы годы, проведенные с моим создателем, моим наставником, моим отцом во всех смыслах этого слова. Глаза окрасятся красным, как у дьявола, и все сходство будет безвозвратно потеряно.

Мысленный образ Карлайла не осуждал меня. Я знал, что он простил бы меня за этот ужасный поступок. Потому что он любил меня. Потому что он считал, что я лучше, чем есть на самом деле.

Белла Свон села рядом. Ее движения были скованными и неуклюжими - несомненно, от страха - и запах ее крови обволакивал меня непроницаемым облаком.

Мне предстояло доказать, что отец ошибался на мой счет. Отчаяние от понимания этого ранило почти так же сильно, как и огонь в моем горле.

Испытывая отвращение к монстру, жаждавшему схватить ее, я с ужасом шарахнулся от нее. 

Зачем ей понадобилось приезжать сюда? Почему она вообще существует? Почему она разрушает мой устоявшийся мир не-жизни? Зачем вообще настолько раздражающий человек появился на свет? Она меня  погубит.

Почувствовав ярость и иррациональную ненависть, я от нее отвернулся.

Мне не хотелось быть чудовищем! Не хотелось устраивать резню в комнате, полной невинных детей! Не хотелось потерять все, что приобрел за свою жизнь, полной самопожертвования и самодисциплины!

Я не стану этого делать.

Она меня не заставит.

Этот аромат — жутко притягательный аромат ее крови — был проблемой. Вот бы существовал хоть какой-то способ ему противостоять… если бы только очередной порыв свежего воздуха мог привести меня в чувство.

Белла Свон тряхнула в мою сторону длинными густыми волосами цвета красного дерева.

Она спятила?

Нет, никакой ветер тут не поможет. Но мне ведь необязательно дышать.

Я перестал втягивать в легкие воздух. Облегчение наступило мгновенно, но не полностью. Я еще помнил ее аромат, ощущал его на кончике языка. Даже так я не смогу долго сдерживаться.

Пока мы сидели рядом, жизнь каждого в этой комнате была в опасности. Мне нужно бежать. Я и хотел убежать, скрыться от мучащего болезненного жжения в горле и тепла ее тела, но не мог ручаться, что расслабив мышцы для того, чтобы сделать движение - просто даже встать, -  я не атакую и не устрою бойню, которую уже запланировал.

Но, возможно, мне удастся продержаться час. Одного часа ведь хватит, чтобы вернуть контроль над своим телом и ни на кого не напасть? Я засомневался, потом вынудил себя согласиться. Я сделаю так, что хватит. Этого времени хватит, чтобы выбраться из комнаты, полной жертв — жертв, которые наверняка не должны стать жертвами. Если я смогу продержаться один короткий час. 

Задерживать дыхание было неприятно. Мое тело не нуждалось в кислороде, но это противоречило инстинктам. В минуты стресса обонянию я доверял сильнее других органов чувств. На охоте оно лидировало, в случае угрозы первым же делом сигнализировало о ней. Я редко пересекался с таким опасным существом, каким был сам, но у моего вида инстинкт самосохранения столь же сильный, как и у обычного человека.

Неприятно, но удобно. Терпимее, чем чувствовать ее запах и вонзать клыки в нежную, тонкую просвечивающую кожу, чтобы добраться до горячей, тягучей, пульсирующей...

Час! Всего один час. Я не должен думать об ее аромате, вкусе.

Молчаливая девушка спряталась за волосами, наклонившись вперед так, что они разметались по папке. Я не видел ее лица и не мог прочесть эмоции в ее ясных глубоких глазах. Она пыталась спрятать от меня свои глаза? От страха? От смущения? Хотела сохранить свои секреты?

Мое былое раздражение из-за того, что меня поставили в тупик ее неслышные мысли, ослабло и померкло на фоне жажды и ненависти, которые теперь мной овладели. Потому что я ненавидел эту сидящую рядом хрупкую девушку, ненавидел ее со всем пылом, с которым цеплялся за свою прежнюю сущность, за любовь к своей семье, за мечты стать чем-то лучшим. Ненависть к ней, ненависть к чувствам, которые она во мне вызывала, немного спасала. Да, былое раздражение стало слабее, но оно тоже отчасти помогало. Я хватался за любую мысль, которая мешала мне воображать, какой она окажется на вкус...

Ненависть и раздражение. Нетерпение. Этот час когда-нибудь кончится?

А когда пройдет час… она выйдет из этой комнаты. И как я тогда поступлю?

Если мне удастся взять под контроль монстра, заставить его понять, что промедление того стоило… я мог бы представиться: «Привет, меня зовут Эдвард Каллен. Могу я проводить тебя на следующий урок?».

Она согласится. Так будет вежливо. Уверен, она и так меня боится, но все равно поступит, как велят условности, и пойдет со мной. Будет легко увести ее в ином направлении. Самый укромный уголок парковки тянется до кромки леса. Я могу сказать ей, что забыл в машине учебник...

Кто-нибудь обратит внимание, что я последний, с кем ее видели? Как обычно шел дождь. Две темные фигуры в дождевиках, идущие не в ту сторону, не вызовут интереса и ничем меня не выдадут.

Кроме того, я не единственный ученик, который сегодня с ней познакомился. Хотя никто не был так мучительно знаком с ней, как я. Например, Майк Ньютон следил за каждым ее движением, когда она ерзала на стуле — ей было неуютно сидеть так близко ко мне.

Майк Ньютон заметит, если она выйдет из класса вместе со мной.

Если я продержусь час, то смогу продержаться и два?

Меня передернуло от жгучей боли в горле.

Из школы она пойдет в пустой дом. Шеф полиции Свон работал по восемь часов в день. Я знал его дом так же хорошо, как и все остальные в этом крошечном городке. Он находился прямо у густого леса в безлюдном месте. Даже если она успеет закричать, ее никто не услышит. Да этого и не будет.

Это самый надежный способ уладить ситуацию. Я вытерпел больше семидесяти лет без человеческой крови. Если задержу дыхание, смогу потерпеть и два часа. А когда я останусь с ней наедине, никто не пострадает. «И нет причин торопиться прочувствовать это на собственном опыте», соглашается со мной монстр.

Странно полагать, что я не стану монстром, когда убью эту невинную девушку, в то время как с таким упорством и с такой уверенностью спасал девятнадцать людей в классе.

Хоть я ее и ненавидел, но прекрасно понимал, что моя ненависть противоречит здравому смыслу. Я знал, что на самом деле ненавижу себя. А когда она умрет, буду ненавидеть нас обоих гораздо сильнее.

Так я и провел этот час — придумывал лучший способ ее убить. Я пытался не представлять полноценное действо. Это было бы слишком. Поэтому всего лишь планировал стратегию.

Один раз, в самом конце урока, она взглянула на меня из-за завесы волос. Я почувствовал, как во мне вспыхнула неоправданная ненависть, когда встретился с ней взглядом и увидел это чувство в ее испуганных глазах. К ее щекам прилила кровь, и я уже был в шаге от нападения, когда она снова спряталась за волосами.

Но тут раздался звонок. И мы, как бы избито это ни прозвучало, были спасены. Она — от смерти. Я -  на недолгое время — от опасности стать жутким существом, которого боялся и презирал.

Теперь я должен уйти.

Сосредоточив все силы на простейшем действии, я не смог выйти из класса так медленно, как намеревался — буквально вылетел из кабинета. Если кто-нибудь и смотрел на меня, то наверняка заподозрил, что в причине моего ухода что-то не то. Никто не обратил на меня внимания. Мысли всех были направлены на девушку, которая чуть более часа назад была приговорена к смерти.

Я спрятался в своей машине.

Мне не нравилась мысль, что я должен прятаться. Как бы трусливо это ни звучало. Но сейчас мне не хватало выдержки оставаться рядом с людьми. Когда я направил всю силу на попытку не убить одного из них, то остался без возможности сопротивляться убийству остальных. Какая была бы пустая трата времени. Если я уступлю монстру, то с тем же успехом потерплю поражение.

Я включил  диск с музыкой, которая обычно меня успокаивала, но сейчас мне это не помогло.  Нет, меня скорее спасал  прохладный влажный воздух, струившийся в открытое окно вместе с легким дождем. Несмотря на то, что я совершенно ясно помнил аромат крови Беллы Свон, вдыхая этот свежий воздух, я словно очищал свое тело от заразы.

Я вернул здравый рассудок. Снова мог думать. И снова мог бороться. Я мог бороться с тем, чем не хотел стать. Я не обязан ехать за ней домой. Я не обязан ее убивать. Вот и все, я здравомыслящее существо  и у меня есть выбор. Выбор есть всегда.

На уроке у меня не было такого ощущения… но теперь я был от нее далеко.

Я не должен обманывать надежды отца. Не должен доставлять матери беспокойство, стресс… боль. Да, мою приемную мать это тоже бы ранило. А она очень добрая, очень чуткая и любящая. Причинять боль кому-то вроде Эсме совершенно непростительно.

Возможно, если очень-очень старательно избегать эту девушку, мне не придется менять свою жизнь. Все в ней было организовано так, как мне того хотелось. Во имя чего я предоставлю возможность досадному и лакомому ничтожеству разрушить привычный уклад?

Смешно, что я хотел оградить эту человеческую девчонку от жалких бессмысленных угроз, звучавших в подлых мыслях Джессики Стэнли. Я последний, кому стоит становиться защитником Изабеллы Свон. От меня-то ее как раз и нужно спасать.

 

«Где же Элис?» — стало мне вдруг любопытно. Разве она не видела, как, придумав множество способов, я убиваю девчонку Свон? Почему она не пришла оказать мне поддержку: остановить или помочь замести следы? Она так увлечена ожиданиями неприятностей с Джаспером, что упустила более ужасную перспективу? Или я сильнее, чем думаю? Неужели я правда не тронул бы девушку?

Нет. Я знал, что это неправда. Должно быть, Элис очень сосредоточена на Джаспере. 

Я посмотрел в сторону небольшого здания, где проходили уроки английского и находилась моя сестра. 

Я быстро определил ее знакомый «голос». И оказался прав. Все ее мысли были направлены на Джаспера. С ювелирной точностью она следила за каждым его решением.

Мне хотелось спросить у нее совета, но вместе с тем  радовался, что она не знала, на что я способен. Я ощущал в теле новое жжение  — меня сжигал стыд. Не хотелось, чтобы кто-нибудь из семьи узнал.

Если мне удастся обходить Беллу Свон стороной, если получится не убить ее, тогда никто не узнает. Хотя при мысли об этом монстр корчился от боли и разочарованно скрежетал зубами. Если я смогу держаться вдали от ее аромата...

Во всяком случае, я могу попытаться. Могу принять верное решение. Постараться быть тем, кем считал меня Карлайл.

Последний урок в школе заканчивался. Я решил немедленно привести свой новый план в исполнение. Это лучше, чем сидеть на парковке, где она может пройти мимо меня и разрушить мои намерения. И снова я испытал несправедливую ненависть к этой девушке.

Я быстро — даже чересчур быстро — зашагал через крошечный кампус к секретариату. 

Там  не было никого, кроме секретаря, которая не заметила, когда я тихо вошел.

— Мисс Коуп?

Женщина с неестественно рыжими волосами подняла глаза и вздрогнула. Встреча с нами, какой бы по счету она ни была, всегда заставала людей врасплох, но они все равно не понимали предостерегающих знаков.

- Ой, - выдохнула она взволнованно и пригладила на себе блузку.

«Вот же дура, - ругала она себя. - Он тебе в сыновья годится».

- Здравствуй, Эдвард. Чем могу быть полезна? - Ее ресницы затрепетали за толстыми стеклами очков.

Неловко. Но при желании я легко мог быть обворожительным, так как в ту же секунду знал, как был воспринят тот или иной мой жест.

Я склонился над стойкой, встречаясь с ней взглядом, заглядывая в глубь ее тускло-карих глаз. Мысли у нее уже путались. Плёвое дело.

- Я надеялся, вы могли бы помочь мне с расписанием, - проговорил я отрепетированным мягким голосом, чтобы не напугать ее.

Слышно было, как зачастило ее сердце.

- Конечно, Эдвард. Как я могу помочь? – «Слишком молод, слишком молод», - повторяла она про себя. Разумеется, она не права. Я был старше ее дедушки.

- Мне интересно, могу ли я заменить урок биологии на другой предмет. Физику, к примеру?

- У тебя проблемы с мистером Баннером, Эдвард?

- Вовсе нет, просто я уже изучал этот материал…

- Ах, да. В той школе с ускоренным обучением, где вы все учились. На Аляске.

Она поджала тонкие губы, размышляя: «Они все уже должны быть в колледже. Я слышала, как учителя жалуются. Всегда высшие баллы, никогда не колеблются с ответом, ни одной ошибки в тестах — будто они изобрели универсальную шпаргалку. Мистер Вернер скорее подумает, что кто-то списывал на тригонометрии, чем поверит, что ученик умнее его. Готова поспорить, мать занимается с ними дома…»

- Вообще-то, Эдвард, физика сейчас заполнена. Мистер Баннер не любит, когда в классе больше двадцати пяти учеников…

- Я не доставлю проблем.

- Я знаю, Эдвард. Но мест все равно не хватает…

- Можно мне тогда просто бросить биологию? Я мог бы использовать это время для самостоятельного обучения.

- Бросить биологию? -  Она открыла рот в изумлении. – «Это безумие. Неужели так тяжело просидеть тему, которую уже знаешь? Наверное, все-таки проблемы с мистером Баннером».

- У тебя будет недостаточно баллов, чтобы поступить в колледж.

- Я нагоню в следующем году.

- Может, стоит поговорить об этом с родителями?

За спиной хлопнула дверь, но кто бы ни вошел, он  думал не обо мне, поэтому я проигнорировал его появление и сосредоточился на мисс Коуп. Я наклонился чуть ближе, удерживая ее взгляд, усиливая зрительный контакт. Будь у меня сегодня золотистые глаза, а не черные, сработало бы быстрее. Чернота, как и положено, пугала людей.

Мой просчет тут же сказался на женщине. Она вздрогнула, сбитая с толку противоречивыми инстинктами.

- Пожалуйста, мисс Коуп, - мой голос был максимально плавным и притягательным, так что ее минутная неприязнь ослабла. – Можно мне перейти на другой предмет? Я уверен, что где-то должно быть свободное место. Биология шестым уроком не может быть единственным вариантом…

Я улыбнулся ей не слишком широко, но дружелюбно, стараясь не сверкать зубами, чтобы вновь не напугать. Ее сердце забилось быстрее. 

«Слишком молод», - отчаянно напомнила она себе.

- Ну, возможно, я могла бы поговорить с Бобом… то есть с мистером Баннером. Я посмотрю, что …

Все изменилось буквально за секунду: атмосфера в комнате, цель моего визита, причина, по которой я склонился к рыжеволосой женщине… Все мои устремления в корне сменили приоритеты.

Буквально за секунду Саманта Уэллс ворвалась в комнату, бросила подписанную записку об опоздании в коробку у двери и выскочила наружу. Внезапный порыв ветра, ворвавшийся с улицы, донесся до меня, и я понял, почему тот первый вошедший не отвлек меня своими мыслями.

Я обернулся, хотя и так знал, кто там.

Белла Свон подпирала стену спиной около двери, держа в руках листок бумаги. Ее глаза стали больше прежнего, когда она увидела мой свирепый, нечеловеческий взгляд.

Аромат ее крови насыщал каждую частичку воздуха в крошечной душной комнате. В горле разгорелся огонь.

В отражении ее глаз на меня снова смотрел монстр, воплощение истинного зла.

Рука нерешительно застыла в воздухе над стойкой. Мне не пришлось бы оглядываться назад, чтобы дотянуться до головы мисс Коуп и впечатать ее в стол с смертельной для человека силой. Две жизни, вместо двадцати. Отличная сделка.

Монстр уже предвкушал, с жадностью и нетерпением.

Но выбор есть всегда - должен быть.

Я перестал дышать и вызвал образ Карлайла перед глазами. А когда снова повернулся к мисс Коуп, услышал, как она мысленно удивилась моему преображению. Она отпрянула от меня, но не смогла облечь свой страх в связные слова.

За долгие годы самоотречения я сумел овладеть искусством контроля, и теперь постарался придать голосу спокойствия и плавности. Воздуха в легких осталось лишь на пару фраз, без пауз и без заминок.

- Ладно, неважно. Нельзя – так нельзя. Спасибо большое за вашу помощь.

Я развернулся и устремился прочь, стараясь игнорировать теплокровный жар тела девчонки, проходя мимо нее.

Всю дорогу до парковки я двигался слишком быстро и не остановился, пока не сел в машину. Большинство людей уже разъехались, так что свидетелей было немного. Лишь девятиклассник Ди Джей Гарретт заметил меня, но не придал этому значения.

Когда я сел в свой Вольво, остальные уже были там. Я пытался следить за дыханием, но хватал ртом воздух, будто меня душили.

- Эдвард? – позвала меня Элис с тревогой в голосе.

Я лишь покачал головой.

- Какого черта с тобой случилось? – потребовал объяснения Эммет, на секунду забывая о том, что Джаспер был не в настроении для реванша.

Вместо ответа я дал задний ход. Нужно было убраться с этой стоянки, пока Белла Свон не настигла меня и здесь. Мой личный демон, мучающий меня… Я развернул машину и ударил по газам. Еще до выезда с парковки стрелка спидометра показывала сорок миль в час. На дороге я разогнался до семидесяти, еще не доехав до поворота.

Даже не оборачиваясь, я знал, что Эммет, Розали и Джаспер уставились на Элис. Она пожала плечами. Она не могла видеть минувшего, только то, что грядет.

И она заглянула в будущее. Осознав увиденное ею, мы оба удивились.

- Ты уезжаешь? – прошептала она.

Остальные тотчас же уставились на меня.

- Разве? – процедил я сквозь зубы.

И как только моя решимость пошатнулась, и иной выбор повернул будущее в более мрачном направлении, Элис увидела последствия.

- Ох.

-Ох, - повторила она. Образы стали детальнее. Я впервые увидел интерьер дома шефа Свона, увидел Беллу в маленькой кухне с желтыми шкафчиками, спиной ко мне, пока я прокрадывался из тени, ведомый ее ароматом…

- Хватит! – я больше не мог этого выносить.

- Прости, - прошептала она.

Монстр ликовал.

Видение в ее голове снова изменилось. Ночь, пустое шоссе, заснеженные деревья по сторонам проносятся мимо со скоростью почти двести миль в час.

- Я буду скучать по тебе, - призналась она. - Независимо от того, на сколько ты уедешь.

Эммет и Розали обменялись испуганными взглядами.

Мы почти добрались до поворота на длинную дорогу, которая вела к нашему дому.

- Высади нас здесь, - велела Элис. - Ты должен сам рассказать Карлайлу.

Я кивнул, и тормоза взвизгнули от внезапной остановки.

Эммет, Розали и Джаспер молча вышли; Элис объяснит им все, когда я уеду. Она коснулась моего плеча.

- Ты все сделаешь правильно, - заверила она. Никакого видения в этот раз, лишь приказ. – У Чарли Свона больше никого нет. Это убьет и его тоже.

- Знаю, - ответил я, соглашаясь только с последней частью.

Она вышла из машины и присоединилась к остальным, беспокойно нахмурив брови. Прежде чем я успел развернуть машину, они скрылись из виду в лесу.

Я знал, что видения в голове Элис будут мелькать, как свет стробоскопа, от темного к светлому, пока я возвращался в Форкс, гоня под девяносто. Я не был уверен, куда я еду. Попрощаться с отцом? Или порадовать монстра внутри меня? Дорога уносилась вдаль.