Capítulo 27

Не знаю, сколько я пролежала в постели, но одно я знаю точно: такого эмоционального истощения я еще в жизни своей не чувствовала. Эта душевная боль по какой-то абсолютно не понятной закономерности материализовалась в абсолютную боль физическую, ощущаемую, осязаемую. Казалось, что все мое тело представляет собой сгусток оголенных нервных окончаний. В голове пульсировали знакомые слова, которые теперь будут преследовать меня в кошмарных снах.

В моих объятиях ты будешь в безопасности. Я никогда не отпущу…

И так захотелось снова ощутить на своем теле сильные руки, одно касание которых повергает разум в состояние легкого опустошения. Хотелось, чтобы эти объятия никогда не пропадали, чтобы никогда он не отпускал меня. Слезы продолжали катиться по щекам, впитываться в ткань хлопкового пледа, в который я закуталась по самые уши. Рози пару раз заходила ко мне, видимо проверить, не имеет ли место суицид, но каждый раз находя меня в слезах, бесшумно удалялась. Она старалась не дергать меня по пустякам, самолично выключила мой мобильный. По правде говоря, последнее, что могло меня сейчас волновать – так это посторонние звонки. В голове не осталось никаких мыслей, все пространство занял сплошной вакуум, вытесняющий все постороннее.
Прошла, кажется, целая вечность, прежде, чем я смогла сесть на краешки кровати. Сжав голову руками, я хотела не дать оставшимся жизненным силам покинуть меня, но увы – даже поднять руку была трудность непосильная. Все воспоминания медленно, но верно находили свои места, которые до этого пустовали в цепочки моего разума. Практически все вопросы нашли свое объяснение, все нелепости и случайности уже не казались таким уж из ряда вон выходящими. И, тем не менее, такое количество информации привели к слишком сильному напряжению, как физическому, так и эмоциональному. Я понимала, что должна собраться, потому что никто кроме меня не сможет помочь человеку, которого я любила. Черт, я его люблю. Сейчас это звучит как нечто неожиданное, абсолютно спонтанное, и тем не менее. Я любила Лекса Брендона, человека, который похитил меня с целью шантажировать Чарли Свон, моего отца.
- Приехали, Белла, - прошептала я сама себе.
За дверью послышались голоса, и лишь спустя несколько минут я поняла, что Роуз не одна. Видимо кто-то очень волновался за меня, да так, что нашел даже в апартаментах подруги. Трудно было не узнать низкий голос, который я слышала всю свою сознательную жизнь. Эммет что-то вкрадчиво втолковывал свое возлюбленной, а та даже не хотела слушать. Возможно, будь я в другой ситуации, я бы подслушала, или просто вышла из комнаты, чтобы стать свидетелем разборок. Но сейчас все казалось ненужным, все отходило на второй план. Я знала, что должна была сделать, я понимала, куда должны первоначально привести меня чувства к Лексу. На подкашивающихся ногах я подошла к двери, даже боясь посмотреть на себя в зеркало. Деревянная конструкция поддалась не сразу, и лишь с третьего раза мне удалось выбраться из комнаты. Две пары глаз устремились на меня сразу же, как только я вышла в гостиную. Розалии сидела на диване, скрестив руки на груди, а Эммет до момента моего появления нервно расхаживал взад вперед, распинаясь перед своей благоверной. А сейчас они оба смотрели на меня большими круглыми глазами, с той лишь разницей, что в глазах подруги я читала сочувствие, а в глазах родного брата шок и гнев с легким оттенком укоризны. А мне вдруг стало все равно. Все равно, что они подумают, все равно, что попытаются меня остановить. Потерев переносицу, я облокотилась одной рукой о стену, стараясь не упасть прямо там, где стояла.
- Розали, мне нужна твоя машина, - устало сказала я, замечая, как рот брата, словно по щелчку, открылся. Хотя, Рози сама была в легком шоке от моего заявления.
- Белла, это не очень хорошая идея – сесть за руль, - осторожно начала подруга, но не успела закончить, потому что Эммет её перебил.
- Не очень хорошая идея? – с каждым словом повышая тон начал брат. – Да это самая поганая идея, которая могла зародиться в твоей голове. Хотя нет, стойте, самая поганая идея была отправиться-таки к Брендону в тюрьму…
- К Лексу, - невозмутимо сказала я, тут же почувствовав, как появляются силы. – Его зовут Лекс.
Этого было достаточно, чтобы Эммет впал в состояние не стояния, и позволил мне беспрепятственно добраться до двери и выйти из квартиры. Мне не столь важно было, дадут мне сесть за руль или нет. Я доберусь до принстонской больницы, на машине, на своих двоих или приползу на коленях, если придется. Не знаю, почему меня никто не остановил, не бросился вдогонку, пытаясь оттащить от двери, перегородить дорогу. По крайней мере, я этого точно ожидала. В голове зародилась мысль, что это все моя проницательная Роуз, которая не позволила брату умчаться следом за мной и попытаться вразумить неразумную.
Я выбралась на улицу, на которой туда-сюда сновал народ, даже не замечая моего появления. Сейчас я так отчетливо осознала, что я одна на всем мире, против всего мира. Я и Лекс. Эта мысль вертелась в голове, пока я медленно подходила к краю бордюра, подаваясь вперед, выглядывая на проезжую часть. Желтые машины с табличкой «Такси» метались по дороге в разные стороны, обгоняя и подрезая друг друга. Они казались мне слишком нереальными, угловатыми и неуклюже нарисованными художником на листе бумаги. Да и сам город приобрел какие-то мультяшные очертания, яркие краски, заставляющие меня прикрывать глаза от пестрых цветов. В голове царил настоящий сумбур, точно кто-то с силой меня встряхнул, или засунул в стиральную машинку. Очередная желтая машинка показалась на дороге, и я как то слишком машинально вскинула руку, которая безвольной плетью упала обратно вдоль тела. благо водитель меня заметил, и притормозил, чуть проехав вперед. Доковыляв до машины, я еще раз поблагодарила саму себя за благоразумие, когда с утра надела на ноги балетки.
- Куда вам, дамочка? – проскрипел голос с переднего сидения, заставляя меня сморщиться от столь резкого звука.
- Принстонская больница, - голос показался мне чужим и слабым, как будто он исходил от кого-то еще, кто сидит со мной в машине. В первые минуты пришлось даже подавить порыв оглядеть салон в поисках кого-то еще. Больше водитель не задавал лишних вопросов, лишь мягко тронулся с места, будто чувствовал, что любое резкое движение или звук отдаются гулкой болью в моем сердце. Периодически я ловила на себе взгляд глубоких карих глаз водителя, что заставляло меня порой смущаться, судорожно рассматривая пальцы на своих руках. Было что-то во взгляде таксиста, что заставляло мое сердце вновь и вновь пропускать удары. Уставшие серые глаза смотрят прямо в душу через зеркало заднего вида, неумолимо напоминая о том дне, когда я впервые увидела глаза Лекса. Тогда в них я увидела столько эмоций, что не смогла даже сразу разобрать их. Калейдоскоп чувств, отражающийся во взгляде, словно в зеркале. Именно тогда в сердце зажглась хрупкая еле теплая надежда, которая сейчас трескается, как хрустальная ваза.
Такси остановилась у здания больницы, и, отдав водителю с пронзительным знакомым взглядом 10 долларов, я вышла, направляясь внутрь. Как и в прошлый раз в холле больницы было огромное количество людей. Такое столпотворение не увидишь даже в торговых центрах во время распродаж. Я обошла стойку администрации, и умело проскользнула к дверям лифта, которые тут же открылись передо мной, впуская внутрь, точно спасая от взглядов любопытных глаз. Кнопка четвертого этажа зажглась ярким желтоватым светом, а пальцы, точно живя отдельной жизнью, прошлись по матовой поверхности стены. Гудение кабины давало возможность почувствовать себя живой, все еще способной чувствовать, слышать, ощущать. Я прикрыла глаза, улавливая тот момент, когда лифт бесшумно, но вполне ощутимо остановился, открывая свои двери после тихого сигнала. В коридоре практически никого не было, лишь пара пациентов, одиноко сидящих на лавках, расставленных вдоль стен. Номер 502 болезненно пульсировал на поверхности подсознания, и хотя какая-то маленькая, самая трусливая часть моей личности просила развернуться и убежать, я не могла. Не могла вот так уйти, не могла бросить, не могла.
Дверь уже напротив, а я всё никак не могу заставить себя идти дальше. Секунды перетекают в минуты, минуты тянуться так медленно и мучительно, но отзываются дробью в висках, заставляя поморщиться. Пристав на носочки, я вижу в небольшое окошко, прямо под номером палаты. По ту сторону двери, точно в другом, жестоком мире на кровати лежала Триша. Та маленькая девочка, ради которой Лекс пожертвовал своей собственной жизнью. На глаза начали наворачиваться слезы, а я ведь еще даже не успела зайти внутрь. Девочка была опутана капельницами, точно паутиной, и теперь их стало в два, а то и в три раза больше, чем в мой предыдущий визит. Рука тянется к ручке. Поворот, и дверь открывается с тихим скрипом, впуская меня внутрь. Триша услышала скрип, и с трудом разлепила отяжелевшие веки. Её взгляд серых глаз тут же устремился на меня, от чего еще одна волна боли пронзила сердце. Господи, как они похожи. Такая же форма носа, четкое очертание губ, и такой же серебристый взгляд, который иногда становится чуть темнее, в зависимости от освещения.
- Здравствуйте Белла, - еле слышно просипела девочка, и легкая улыбка озарила её лицо.
«Запомнила», пронеслось у меня в голове, и я еле сдержала порыв разрыдаться.
- Привет, - севшим голосом отозвалась я, и, сделав усилие, преодолела разделявшее нас расстояние. Присев на краешек кровати, я бережно взяла в свою руку холодную худенькую ладонь Триши. Она похудела еще на шесть фунтов с того времени, что я видела её в последний раз. Темные круги под глазами стали еще больше, еще более отчетливыми, а губы потрескались и отливали синевой.
- Как твои дела? – дрожащим голосом спросила я, сама не зная зачем. Глупый вопрос. Самый глупый, какой я только могла спросить, потому что все итак было видно. Триша лишь улыбнулась чуть отчетливее, и прикрыла глаза, нахмурившись.
- Хорошо, - тихо, но твердо ответила девушка, заставляя слезу скатывать по щеке. – Я держусь. Тош приходится намного тяжелее, ведь она видит меня в не самом лучшем состоянии. Хорошо, что вы пришли.
Девушка вновь приоткрыла глаза, и посмотрела на меня таким любящим взглядом, словно я – самое дорогое в её жизни. Почему мне вдруг не по себе от этого взгляда? Ах да, он так похож на взгляд любимых глаз. На мгновение мне показалось, что Триша обо всем знает. А если и не знает, то точно догадывается. Может, что-то она слышала, может, что-то ей рассказала Тош, а о чем-то она догадалась сама, полагаясь лишь на свое воображение. Но я не могла сейчас врать ей о том, кто я. просто язык не поворачивался.
- Триша, - я замялась, стирая тыльной стороной ладони слезу. – Я ведь не твой психолог. Я вообще не психолог.
Девушка чуть повернула голову в мою сторону, и её улыбка стала чуть шире, а взгляд вновь засиял любовью и какой-то странной снисходительностью, точно это я была ребенком, а не она.
- Я знаю, - отозвалась девочка, с силой сжав мою руку и вновь прикрывая глаза. – Знаю.

Не помню, как оказалась в коридоре, сидящей на полу около двери, ведущей в палату Триши. Сердце билось в груди, точно вольная птица, заключенная в клетку, пытающаяся вырваться. Больно, невыносимо, нестерпимо больно, так сильно, что хочется закричать так сильно, чтобы сорвать голос ко всем чертям и упасть, уткнувшись лицом в твердый грязный пол больницы. Слезы не прекращали катиться по щекам, капая с ресниц и подбородка, приземляясь на кофту и впитываясь в её ткань. Сколько слез я выплакала за это время? Сколько еще предстоит пролить солёной жидкости?
- Белла? – послышался знакомый голос прямо надо мной, откуда-то сверху.
- Здравствуй Тош, - чуть помедлив, отозвалась я, и принялась ждать ответной бурной реакции на мое появление. Наверняка она снова попытается выгнать меня, прикажет все забыть и жить дальше. Но теперь я никуда не уйду. У нее не получится убедить меня забыть, она не сможет заставить меня развернуться и уйти. Женщина медлила с ответом, и это давало мне время отдышаться, собрать мысли в кучу для предстоящей словесной атаки. Но вместо тирады о вмешательстве в их жизнь, Тош присела на корточки и положила руку мне на плечо, поглаживая, точно успокаивая. По телу тут же прокатилась волна облегчения, позволившая мне найти силы и взглянуть в лицо той, что совсем недавно спасла меня от смерти. Там, в темном грязном подвале. Тош была намного красивее, чем мне казалось. Вытянутые, большие глаза со специфическим разрезом, четко очерченные скулы, аккуратный нос и тонкий губы, делающие внешность женщины какой-то аристократической, что ли. Темные волосы, отливавшие синевой, были собраны в высокий хвост, и пара непослушных прядей все же спадали на лицо.
- Ты все вспомнила, да? – мягким голосом спросила Тош и, дождавшись моего судорожного кивка, снова погладила по плечу. – Идем. Тут недалеко есть кафе, там варят вполне сносный кофе.
Она помогла мне подняться, и, приобняв за плечи, повела прочь от палаты маленькой умирающей девочки, прямиком в неизвестность.

Мы сидели в каком-то маленьком уютном кафе, совсем не далеко от больницы. Внутри приятно пахло свежим кофе и корицы. Тош посадила меня за самый дальний столик, у большого окна, напоминающего больше витрину. Видно было каждый фонарик на улице, а окружающие, снующие туда-сюда, казались более яркими, чем они есть на самом деле. Как будто мир обрел насыщенные краски, превратившись из черно-белого в цветное, как будто это окно было дверью в настоящий, абсолютно реальный мир. За окном начинало смеркаться, медленно, не спеша, будто солнце ленилось закатиться за горизонт. Я устало потерла переносицу, пока Тош крутилась около кассы, заказывая напитки. И хоть кусок в горло не лез с самого утра, я бы не отказалась от чашечки крепкого кофе, просто чтобы расставить в голове все на свои места. Прикрыв глаза, я попыталась сосредоточиться на том, что может принести этот разговор с Тош мне, и какую пользу я смогу из этого извлечь, прежде всего, для Лекса.
- Не знала, что ты предпочитаешь, поэтому взяла капучино, - раздался голос Тош, и через секунду женщина присела напротив, подталкивая ко мне чашку с изрядной дозой кофеина.
- Спасибо, - тихо ответила я. – Кофеин не помешает.
Пальцы обхватили горячую чашку, наслаждаясь теплотой, исходящей от кофе и его приятным ароматом. За окном темные густые тучи уже стянули небо, проливая на город мелкий дождь и забирая последние надежды увидеть лучи уходящего солнца. Мы молча сидели за небольшим столиком, и каждый думал о своем. А может, мы думали и об одном и том же, кто знает? В подобных ситуациях мысли людей порой сходятся. Я чувствовала, как ровно бьется мое сердце, и практически слышала, как кровь течет по венам, гонимая самой сильной мышцей в организме. Тут же в голову пришли слова героини фильма «Мгновения жизни», которая часто рассуждала на тему силы нашего сердца, не только с физической точки зрения, но и с эмоциональной. И хотя иногда мне казалось, что мое вот-вот разорвется, не выдержит, сердце в ответ успокаивало свой ритм, приходя в норму, точно заверяя мен в обратном. В кармане зазвонил телефон, неприятно вибрируя при каждом новом гудке. Я вытащила трубку и, отключив её, положила на стол рядом с чашкой, а Тош мягко улыбнулась, поймав мой взгляд, и перевела его за окно.
- Почему Трише все еще не сделали операцию? – наконец, прервала я молчание, заставляя Тош вновь посмотреть на меня. - Лекс говорил, что как только он выполнит часть своего договора, её прооперируют.
- Да, - задумчиво согласилась Тош, поднося чашку к губам. – Но он же не выполнил его. Ты еще жива, и денег заказчик так и не получил.
Тяжело вздохнув, женщина сделала глоток, и поставила чашку обратно на стол, продолжая смотреть куда-то сквозь меня.
- Знаешь, когда я первый раз тебя увидела, почему-то сразу подумала «Эта девочка не просто так появилась в жизни Лекса», - улыбаясь своим мыслям, сказала Тош, и перевела туманный взгляд на меня. – И видимо, я была права.
- Если бы я еще могла помочь, - тихо отозвалась я, пряча лицо в ладонях. Предательские слезы снова наворачивались на глаза, из-за боли, из-за отчаяния, навалившегося на меня. И из-за безысходности. Потому что я не знала, что делать.
- Ты уже помогла, Белла, - возразила Тош, потрепав меня по руке. – Ты сделала нашего Лекса чуточку лучше.
Мы горько улыбнулись унисон, и снова уставились в чашки, погружаясь в свои мысли, как будто искали там ответы.
- Ты прости, что отреагировала на тебя в прошлый раз так грубо, - через какое-то время отозвалась Тош. – Просто ты пришла не совсем в подходящее время, попалась под горячую руку. И к тому же, я думала, что тебе будет легче не вспоминать. Видимо, я ошиблась.
- Я не обижаюсь, - пожала я плечами, кончиком пальца водя по краю кружки. – Хотя в ту минуту была в полном смятении.
- Надо думать, - улыбнулась Тош. – Что теперь собираешь делать?
- У меня несколько вариантов, - после некоторого молчания сказала я, придвигая кружку ближе. – Для начала я оплачу лечение и операцию для Триши. Потом найду адвоката для Лекса. Это первые и наиболее важные дела. А дальше… буду смотреть по обстоятельствам.
Все то время, что я расписывала свои ближайшие планы, Тош не переставала улыбаться. По её светящемуся взгляду я поняла, что она догадывалась о моих действиях, как только я все вспомню, и сейчас её догадки лишь нашли свое подтверждение. Когда я замолчала, женщина на минуту перевела взгляд за окно, глядя на мужчину, идущего за ручку с маленькой девочкой, которая волокла за собой небольшого мишку, промокшего до нитки под нарастающим дождем.
- Думаешь, его еще можно спасти? – грустно спросила Тош, и хотя она знала ответ на этот вопрос, все равно ждала от меня ответа. И мне не составило труда понять, кого она имеет в виду. Я протянула руку, и накрыла ладонь женщины, сжимая её пальцы.
- Я сделаю все для этого. Обещаю.
Тош со смесью снисходительности и грусти улыбнулась, кивнув то ли моим словам, то ли своим собственным мыслям.
- В этом я не сомневаюсь, - она сжала мою руку в ответ, продолжая о чем-то думать. – Знаешь, а ведь к нам приходили люди этого ублюдка, что заказал твое похищение. Говорили, что если я хоть кому-то сболтну лишнего, Триша не доживет до утра.
- Ублюдки, - согласилась я, потирая переносицу. – В таком случае, буду отрицать, что я что-то вспомнила. По крайней мере, до консультации с юристом.
Ответом мне послужил тяжелый вздох.
- Мы справимся с этим, - заверила я женщину, чувствуя, как сама начинаю верить в то, что говорю. – Тош… а что с Майком?
Женщина подняла на меня взгляд своих уставших темных глаз, и складочка появилась на её лбу.
- Ты не помнишь?
- Я… помню только, что его подстрелили, - сглатывая, отозвалась я, нервно разминая пальцы. На лице Тош появилось то самое выражение лица, которое можно назвать «сожалеющим». Её нижняя губа дрогнула, а по щеке скатилась одинокая слезинка.
- Пуля попала в артерию, и… - срывающимся голосом отозвалась она, и мне уже не нужно было знать продолжения. Я все поняла сама. Сдерживаемые до этого мгновения слезы хлынули из глаз, а я больше была не в силах держать все это в себя. Щеки тут же намокли, капая с подбородка, и растекаясь маленькими лужицами по поверхности стола.
«Майк» пронеслось в моей голове это уже ставшее родным имя. «Мой смелый Майк»…

Прошло еще достаточно много времени, прежде чем я вышла из кафе. И хотя по большей степени мы с Тош молчали, я чувствовала некую отдушину, находясь рядом с ней и Тришей. И теперь я понимала почему: потому что в них двоих я видела частички Лекса. Я слышала его фразочки и словечки в разговоре Тош, видела его повадки и манеры в Трише. И это придавало мне каких-то маленьких, небольших, но сил.
Попрощавшись с Тош, мы договорились встретиться завтра, когда я решу вопрос с новой клиникой для Триши. У меня уже был небольшой план, зародившийся еще во время разговора в кафе, и сейчас, когда я в одиночестве шла по оживленному бульвару, у меня была возможность его обдумать. Я знала точно, кто не откажет мне в помощи, поэтому тут же включила телефон, и, не обращая внимания на кучу пропущенных звонков, набрала номер Карлайла.
- Здравствуй, Белла, - раздался его сосредоточенный голос в трубке, и я не смогла не улыбнуться.
- Здравствуй, Карлайл. Как ваши дела?
- Спасибо, живем потихоньку. У меня куча работы в клинике, а Эсме сейчас полностью погружена в планирование вашей с Эдвардом свадьбы, - начал рассказывать Карлайл, и я почувствовала, как сердце болезненно сжалось от того, что придется в конечном итоге разрушить все планы и надежды этих замечательных людей. – Она, кстати, ждет тебя в гости. Мы соскучились.
- Конечно, я обязательно заскочу на днях, - согласилась я, и прокашлялась. – Карлайл, у меня к тебе важное дело.
- Я внимательно слушаю тебя.
- У меня есть очень хорошая знакомая, которой требуется пересадка сердца…

Карлайл не стал расспрашивать ни о чем, что касается биографии Триши, и за это я была ему благодарна. Пообещав сегодня же выделить для девочки палату и начать поиски донора, Карлайл попрощался со мной. А я, тем временем, уже набирала номер еще одного близкого друга, который тоже должен был играть очень важную роль в маленьком плане по спасению любимых мною людей. Джаспер. Он как раз сегодня должен был вернуться из длительной командировки, которая не позволила ему находиться в Нью-Йорке во время моей комы и реабилитации, так что мне не терпелось увидеть его. Набрав знакомый номер, я принялась ждать. Но не прошло и двух гудков, как мистер Хейл взял трубку.
- Хвала небесам, я услышу твой голосок, - пропел Джаспер в трубку, и, не дав мне и слова сказать, продолжил. – Ты вообще в курсе, что я, как твой личный адвокат, обязан знать, где тебя носит?!
- Теперь знаю, - грустно улыбнулась, надеясь, что после нашего разговора мой личный адвокат не отправит меня в психушку. – Могу я зайти к тебе в офис? Я соскучилась, это раз, и у меня есть к тебе важное дело, это два.
- О чем речь? Конечно, заходи, - отозвался Джас, и я точно знала, что сейчас, на том конце трубки, он улыбается. – Попрошу Мередит сделать нам кофе. Она готовит просто потрясающий кофе.
- Тогда я уже еду, - тихо рассмеялась я, и отключила телефон.
Я не знала, кто был тот самый заказчик. Но я была уверена, что он заплатит за все, что сделал. Он разрушил чужие жизни, сломал мечты, убил в нас желание жить дальше. Он лишил нас тех, кого мы любим, он заставил нас страдать. Но он не смог сломать в нас надежду. Хрупкую, призрачную надежду, которая все еще текла по нашим венам. Она давала нам сил, она позволяла нам дышать, помогала сердцу биться. И ради этого стоило жить. Ради этого, ради надежды снова быть вместе, собранными по кусочкам, хоть и с искалеченными душами, стоило бороться…

За редактирование главы спасибо Саммер