Глава 4
Осенняя ночь обтекала наш самолет. Низкие облака закрыли практически всю землю. Казалось, мы несемся над бескрайним полем пушистых облаков. Мы летели куда-то на запад. Я будто примерзла возле иллюминатора, пытаясь рассмотреть хоть что-то за толстым стеклом. Вокруг меня мерно бились тридцать сердец мирно спящих пассажиров. Сначала я изображала сон перед стюардессой, после того как она мне выдала одеяло. Большинство пассажиров моментально уснуло. Молоденькая стюардесса неслышно вышла из салона с пассажирами в свою подсобку. Я осталась одна. Проклятие вампиров – вечная бессонница.
Я была настолько взбудоражена происходящим, что не могла даже спокойно послушать музыку с закрытыми глазами. Мой плеер так и остался не у дел в моей сумочке, а я бесцельно смотрела незрячим взглядом на тучи за иллюминатором. Мне не верилось, что я нашла Эдварда, и уже через пару дней увижу его.
Как же долго я ждала этого момента. Мне всей душой хотелось, чтобы самолет летел быстрее. Так хотелось просто увидеть Эдварда, вспомнить какого цвета его глаза. Не изменилось ли его милое белоснежное лицо с резко очерченными скулами. Какую прическу он носит? Чем увлекается, что читает, какую музыку слушает, какие фильмы смотрит? Мои мысли были уже далеко и бродили по просторам памяти о моей еще человеческой жизни. Я расслабленно закрыла глаза и перед моим внутренним взором, замелькали кадры моей человеческой жизни. Я всегда бережно берегла эти воспоминания и при желании просматривала их как старый фильм.
Как будто наяву промелькнула перед глазами сцена нашей первой встречи с Эдвардом:
«- Это Эдвард Каллен. В этот момент Каллены сели за свой столик, который был в самом темном углу столовой. Парень, о котором я спросила, казалось, услышал свое имя и машинально посмотрел на наш стол.
Я замерла, а сердце бешено заколотилось. У него были густые темные брови большие миндалевидные глаза золотисто-карего цвета. Его удивительные волосы растрепались, и некоторые пряди падали на его высокий белоснежный лоб. У него были ярко очерченные губы, сжатые в тонкую линию. Упрямый волевой подбородок и изящная снежно-белая шея, скрывающаяся в отложном воротничке серой толстовки. Кого-то он мне напоминал, но кого? Мне почему-то на мгновение захотелось, чтоб у него были зеленые глаза.
В это мгновение его глаза встретились с моими. У меня остановилось сердце, и я забыла, как дышать. Что-то знакомое промелькнуло в его лице, и выражение его глаз было изумленным. Он с удивлением рассматривал меня еще какое-то время, но затем отвел глаза на стену. На его лице было написано беспокойство, задумчивость. Затем он еще раз скользнул по мне глазами, и на его лице отразилось разочарование, а затем откровенная скука. Затем он поднял на меня глаза и его взгляд обжег меня…»Еще помнится, что после нашего совместного занятия, когда я вынужденно сидела с Калленом, меня поразило его странное поведение:

«Он сидел, развалившись на стуле, и лениво что-то рисовал в тетради. Когда я подошла и уселась рядом, он поднял свои карие глаза и с интересом посмотрел на меня. В этот момент, миссис Скай вздумалось включить кондиционер, поток вырвавшегося воздуха разметал мои волосы по плечам, а на макушке они стали дыбом и обдул Эдварда.
Внезапно для меня он дернулся. Кашлянул, словно подавил рвотный рефлекс. И закрыл рот и нос ладонью, с таким видом, будто от меня несло как от бомжа. Я даже украдкой понюхала прядь своих волос. Они пахли моим любимым шампунем.
Я гордо уселась, не понимая причины такого наглого поведения. Вытащив учебник и, тетрадь и ручку, приготовилась к уроку.
Преподавательница призвала всех к тишине и начала объяснять новый материал.
Во время урока Каллен вел себя очень странно – отодвинулся на край парты и сидел на краешке стула. Когда я кинула на него изумленный взгляд, его потемневшие глаза с ненавистью глядели на меня. Меня передернуло, но пришлось досидеть час, мечтая оказаться подальше от этого странного парня. Его бледная рука яростно сжималась в кулак. На ней играли мускулы и жилы. Я даже испугалась. Его глаза полыхали холодной яростью, интересно, что я ему сделала?»
Уже теперь, будучи вампиром, я восторгалась его поразительной выдержке и самообладанию. Особенно в данный момент, после того, как повстречала Джорджа – парня с гипнотически ароматной кровью. Я едва не накинулась на него, хотя еще бы полчаса в его обществе, и парень был бы уже мертв.
А Эдвард сдержался, стерпел… Хотя он тоже сбежал, уехал в Шотландию, на крайний север страны. Помню жуткую тоску по нему, печаль и боль от неопределенности. Хотелось выть и плакать от осознания того, что без него мне очень тяжело. Но какое, же было блаженство, когда он вернулся в колледж, в семью, и как выяснилось, и ко мне тоже.
«- Привет, - послышался бархатный голос Эдварда Каллена.
У меня по спине пробежали мурашки. Я поежилась как от холода.
- Меня зовут Эдвард Каллен. Будем знакомы, - продолжил мой сосед, практически над самым моим ухом».
Это был наш самый первый нормальный разговор. А сны, которые мне снились в тот период. Сказочнее и прекраснее таких снов нет на всем белом свете. И кто бы знал, что воспоминания моей прошлой жизни?
И кто же знал, что наш враг во сне, окажется таким реальным в жизни…
«… заиграла медленная мелодия, и хрустальный звонкий женский голос органично вплелся в музыку.
- Мисс Белла, приглашаю вас на танец, - галантно пригласил меня Эдвард. Он встал со своего стула и бесстрастно взял меня за руку.
«Он бы еще поклонился, а мне следовало бы встать и сделать реверанс, только боюсь, юбка не позволит» - подумалось мне, и я хихикнула.
Когда мы оказались в центре танцпола, там танцевало еще несколько пар. Из них была Джесс и Майк. Эдвард положил свою руку на мою талию, а второй взял мою ладонь. Я положила свободную руку ему на плечо. Танцевал он немного старомодно, но мягко, пластично и грациозно…
…Эдвард хихикнул и нахально прижал меня к себе. Я имела неосторожность попасть в плен его золотисто-янтарных глаз. Его мраморное лицо было прекрасным - высокие скулы, резко очерченные губы, большие глаза с черными как смоль ресницами. Он был похож на ангела спустившего с небес. И как такой красавец может быть моим? Жаль, что мелодия закончилась, я совсем не хотела, чтобы он меня отпускал из объятий. Когда мы разомкнули объятья, оказалось, что мы одни танцевали, остальные студенты стояли как громом пораженные…» - это был наш первый и такой романтичный танец с Эдвардом. От горечи у меня защемило сердце. Жаль, что я не могу плакать.
Наш первый поцелуй я буду помнить вечность - сладкий, с привкусом горечи опасений разлуки…Робкий.. Боязливый…
«…- Белла… - прошептал он мне. – Не шевелись. Я … Я… не причиню тебе вреда. Не бойся…
Его лицо медленно приближалось к моему лицу, а его темно-карие глаза смотрели на мои губы. Я замерла, чувствуя, как мое сердце уже бьется где-то в районе горла, а ладони вспотели от волнения. Его прохладное дыхание обожгло острым холодком мое горячее лицо, а его губы накрыли мои нежным прикосновением…
…Мои руки обвили его шею, и я своим гибким и молодым телом прижалась к нему. Казалось, поцелуй – нежное прикосновение будет длиться вечно.
[i]«Ах… Как бы было бы хорошо, чтоб это было вечно» - билась эта мысль где-то у меня в голове.
Но вот он отстранился от меня. Мои пальцы запутались у него в мягких волосах, а из моего горла вырвался стон. Следующий поцелуй был более страстным - его язык, прохладный и нежный, очерчивал контур моих губ, а его рука нежно ласкала мою шею, плавно опускаясь вниз. Мы застонали. Его стон перешел в рык.
А когда я провела своим языком по его нижней губе, он разорвал мои объятия, отскочил от меня на пару метров…»[/i]Я бы полжизни отдала, чтобы он повторился вновь. Наша первая и последняя ночь начиналась очень хорошо…
«…Мое тело несло по жарким волнам жгучего наслаждения. Эдвард бы великолепен.
Его движения были отточены годами. Веками. Столетиями. Что-то древнее было в нашей страсти. Нет. Он не остановился ни когда последняя часть его гардероба улетела на пол, и когда я осталась совершенно обнаженная. Жар моего тела нагревал холод его тела. Мы были как огонь и лед. Эдвард был нежен со мной, будто я была хрустальная. Наши тела сплетались в жарком танце любви. В комнате даже воздух накалился от наших тихих вздохов и стонов. Когда стон рвался из моего горла, я усиленно кусала губы, чтобы не закричать от того, как внутри меня сжигала горячая волна, грозящая поглотит меня без остатка. И все-таки меня накрыло с головой горячей волной… Да, она накрыла меня… Но не было ни это комнаты ни этого мира. Осталась только эта сладкая и мучительная пытка. Сладостная судорога пронзила мое тело, и я тяжело дыша, откинулась на подушки.
Когда Эдвард отлепился от меня, тяжело дыша. Больше от страсти, чем от того что устал…»А вот закончилась не очень:

«…я почувствовала, как что-то горячее потекло по моим бедрам на темное покрывало моей кровати. Я невольно глянула на себя. На мне была кровь.
Эдвард проследил за моим взглядом. Он невольно жадно вдохнул воздух и в этот миг, Эдвард странно напрягся. Его глаза в один момент почернели, чернее тьмы за окном. На меня глянули глаза голодного зверя. Его тело сгруппировалось, словно перед прыжком. Я сжалась в маленький комочек и я только прошептала:
- Эдвард, нет.
В этот момент, мне по-настоящему стало страшно.
Он был вампиром, и этим все сказано. Он хищник. Он зверь. Я его жертва.
Я зажмурилась, чтобы не видеть этих бесконечно-страшных глаз. Мне хотелось сжаться в микроскопическую точечку, чтобы спрятаться и чтобы не было так страшно. По моей щеке покатилась слеза. Мир сосредоточился только на двух вещах – страшном взгляде Эдварда и этой одинокой слезе ползущей по моей щеке.
Еще прошло несколько бесконечных секунд, и что-то метнулось с быстротой шаровой молнии по комнате.
«Эдвард. Он уходит!» - мелькнула у меня в голове мысль.
Я распахнула глаза. Он уже ушел. Занавески, колыхавшиеся в распахнутом окне, свидетельствовали о том, что кто-то проскочил в окно. Я глянула пол. На ковре валялись только мои вещи. Он ушел. Убежал…»
Бездна отчаяния поглотила тогда меня. С тех пор я его больше не видела. Он избегал меня. Обида, душевная боль и отчаяние захлестнули мою душу. Именно это и привело к той роковой ошибке в ночь Хэллоуина.
«Он стоял напротив меня, его янтарные глаза смотрели на меня с восхищением, болью и большой нежностью. Я смотрела ему в глаза, чувствуя, что тону в этих коньячного цвета омутах» - что произошло тогда, я буду помнить всю оставшуюся вечность.
Каждое мгновение этого рокового вечера я запомнила до мелочей.
«…- Белла, - прошептал Эдвард, осторожно беря меня за руку. – Прости меня, я не должен был…Выслушай меня, пожалуйста.
Я фыркнула и перебила его:
- Простить?! Ты издеваешься?!
Я с силой вырвала, не обращая внимания на то, как моя кожа реагирует на прикосновения прохладной руки Эдварда.
- Давай отойдем в более тихое место и поговорим, - бархатный голос завораживал, ломал мою волю по маленькой крошке.
Я прикусила губу, стараясь сопротивляться этому гипнозу.
- Нет, - отрезала я, стараясь сдержать рыдания просившиеся наружу. – Назад дороги нет. У тебя были шансы, и не моя вина, что ты их не использовал. Оставь меня.
Я круто повернулась, и кинулась к выходу, не разбирая дороги. Глаза застилала мгла слез.
- Белла! – позвал меня такой родной голос. – Остановись! Давай поговорим! Пойми!»Последняя фраза Эдварда всегда звучала в моих ушах, не давая забыть его голос.
«Все, хватит себя мучить. Того, что было не вернуть. Это прошлое. А сейчас – настоящее. И надо жить этим», - прервала я свои воспоминания, слишком живы они во мне.
Мои размышления прервала стюардесса, объявившая посадку самолета в аэропорту Анкориджа.