Чёрт! Как же больно. Твою мать, что это было? Я попытался открыть глаза, но голова начала болеть еще сильнее. Минут через десять я либо привык к боли, либо ее уже не было. Открыл глаза, но ничего не увидел, абсолютно ничего. Рукой нащупал выключатель светильника и нажал. Пришлось зажмуриться: свет оказался очень ярким. Но через пару секунд привык. Я встал с кровати и повернул в сторону кухни: нужно позвонить отцу и сказать о том, что на меня кто-то напал. Зашел на кухню и включил свет. За столом сидел парень и пил чай. Какого хера? Что-то я не понял.

– Какого черта ты делаешь в моей квартире? – мой голос был хриплым, отчего хотелось зарыдать. Что за беспомощное существо?

Парень даже не дернулся и медленно повернулся ко мне, а я чуть не задохнулся.

– Ты? Твою мать, как ты тут оказался? – я был потрясен: откуда он здесь?

– Какой радушный прием. И я рад тебя видеть, – широкая улыбка озарила его лицо.

– Да, и ты выбрал не самый лучший способ приветствия, – я поднес руку к тому месту, где завтра будет огромная шишка.

– Прости, просто мне нужна была твоя голова трезвой, а не после литра коньяка. Кстати, что отмечаем? – спросил он.

– А ты не знаешь. Все то же. – И мы оба рассмеялись.

– Ладно, и давно ты понял, кто я? – Сразу к делу? Узнаю.

– Не так уж давно, сколько сейчас времени? – Парень удивленно посмотрел на часы.

– Семнадцать минут четвертого. А что? – недоуменно поинтересовался мой собеседник

– Значит, уже примерно три часа знаю, кто ты, – рассмеялся я.

– Хах, тогда я молодец, – и тоже улыбнулся.

– Ладно, Саш, если ты не против, может, мы все-таки немного поспим? Через три часа приедет машина, и мы укатим в Форкс.

Ответом мне послужил согласный кивок. Я лег на кровать, не понимая, как такое могло произойти? Да уж, как же много загадок. За этими размышлениями я и не заметил, как провалился в сон. Разбудил меня чей-то крик. Потом оказалось, что это орал Саша, пытаясь меня разбудить. Что вышло у него не сразу. Мы выпили по чашке кофе, и через некоторое время мне пришло сообщение, что машина уже возле дома. Я выглянул в окно и убедился в этом. Мы вышли, сели в авто и тут же тронулись. Всю дорогу я думал совсем не о работе, а о том, что вдруг мне выпадет возможность увидеться с Беллой, а она обязательно выпадет, все-таки я охочусь на его отца. Как она это воспримет? По словам Саши, у нее с отцом ненавистные отношения, тогда, может быть, она совсем не расстроится и будет только рада? Боже, о чем я думал, ведь он ее отец, и она в любом случае любит его, где-то в глубине души. Я размышлял о том, что ей сказать. Как объяснить, то, что перестал поддерживать контакт. Как сообщить, что так заработался, что вспомнил об обещании позвонить по прилету только четыре месяца спустя? Как сказать, что, спустя эти чертовы четыре месяца, просто струсил набрать ее номер. Как признаться, что любил ее больше всего на свете. Что готов отдать за нее и ее счастье все, что у меня было, и даже чего не было, а, возможно, никогда и не будет. Как сообщить, что до сих пор, закрывая глаза, мечтал о семье. С ней. О том, что грезил, чтобы она родила мне сына, а потом дочь, а потом снова сына, и так по кругу, пока каждый угол нашего с ней дома не будет заполнен любимыми детьми, хотя нет, я купил бы еще один дом, и там тоже было бы много детей. Как я ей вообще что-либо скажу? Как осмелюсь посмотреть в глаза? И вообще, как пройдет наша встреча? В моих мечтах, мы встречались с Беллой глазами, и она тут же меня прощала, бросалась на шею, целовала, говорила, что любила и совсем не злилась. Но на самом деле, она не бросится мне на шею, не скажет слов любви. Скорей всего, она вообще со мной не заговорит. Нет, конечно, она скажет «привет», но на этом наш разговор будет закончен, и она уйдет. Уйдет навсегда, не оставив ни малейшей надежды на наше общее счастье. Она даже не обернется. И тогда можно включать титры, потому что моя жизнь будет закончена. Господи, умоляю тебя, дай мне шанс, позволь все ей объяснить и изменить.



Наконец-то мы приехали. За всю дорогу мы ни разу не остановились. Так хотелось покурить, но, увы, пришлось терпеть, да еще вдобавок и задница затекла. Мы припарковались возле отеля, в котором я располагался в свой последний визит в Форкс. Парни выгрузили наш багаж, и мы направились к входу. Перед нами распахнул дверь приветливый дворецкий и проводил к стойке регистрации, благо отец заранее побеспокоился и забронировал для нас два номера. Нам дали ключи, и мы разошлись по своим номерам. Мой оказался на третьем этаже. Я подошел к двери, открыл ее и остановился. Это тот же номер. Тот самый, в котором случилось самое важное событие в моей жизни. Здесь, на этом самом ложе, год назад Изабелла Свон стала моей. Я отогнал воспоминания и прошел внутрь. Поставив чемодан возле кровати, отправился в душ, все-таки дорога сильно меня измучила, да и за окном уже стемнело, включил горячую воду и встал под струи. Великолепно, усталость как рукой сняло. Простояв так минут десять, вышел. Часы на тумбочке они показывали шестнадцать минут второго, нужно поспать: завтра много дел. Лег, но сон долго не шел. Я метался по кровати. В голову лезли всякие мысли. Например: а вдруг Белла сейчас лежит в чьих-нибудь объятьях и получает от этого удовольствие? Вдруг она просто вычеркнула меня из своей жизни. И самое страшное: что она не захочет снова меня туда пустить, а это скорей всего так. Разве я заслуживаю прощения? Нет. Нет и еще раз нет. Я сволочь, негодяй, поддонок, как я мог? Почему не подумал об этом раньше? Почему мозг только сейчас решился выжечь меня изнутри? Какого хрена я вообще поперся к отцу? Сам он меня не просил, да и не особо радовался, что я приехал.



Я сел в самолет и в последний раз взглянул, туда, где только что обнимал свою принцессу. «Я вернусь», – подумал я. Через некоторое время лайнер уже уносил меня все дальше и дальше от смысла моей жизни, а через семь часов я уже находился в тысячах километров от него. Неудивительно, что меня никто не встречал, но, как оказалось, никто и не ждал. Я поймал такси и сразу же отправился к отцу на работу. Дорога заняла минут тридцать, что по сравнению с семью часами полета, казалось сущим пустяком. Я отдал таксисту деньги и вошел в офис. Сегодня понедельник, поэтому не удивительно, что все сидели на рабочих местах, но странно на меня поглядывали. Я не обращал на них никакого внимания и шел прямиком к отцу. Подойдя к двери его кабинета, постучал. Но ответа не последовало, как и в последующие несколько раз. Поэтому я решил войти без приглашения и не прогадал. Мой отец, как ни в чем не бывало, сидел в своем кресле и просматривал какие-то бумаги. Он поднял взгляд и увидел меня. Сказать, что он удивился – ничего не сказать. Он был потрясен.

– Что ты тут делаешь? – недовольно прохрипел отец и прокашлялся.

– Что ж, мне сообщили, что тебе нужна помощь, именно поэтому я здесь, – просто сказал я.

– Мне не нужна помощь. Езжай обратно, скорее всего, ты еще успеешь на ближайший рейс. – Что? Хер тебе, папа.

– Нет, я останусь здесь.

– Уезжай! Я не намерен с тобой сюсюкаться, – недовольно прогремел Карлайл.

– Я бросил все и уехал. Свою девушку. Я оставил там, за тысячи километров, свою любовь. Свой смысл жизни, свой воздух, весь свой мир. Понимаешь? Я все оставил ради тебя. Чтобы тебе помочь. Почему ты не хочешь принять эту помощь? – я тяжело дышал.

– Чем ты мне поможешь? Чем? Сын, ты хоть знаешь, каково это, когда теряешь друзей? Каково смотреть в глаза их женам, детям? Ты хоть, представляешь, как это тяжело? Это такое чувство, будто тебе вскрывают грудную клетку, вырывают сердце и тыкают в него ножом. Оставляя огромные раны. Как ранам заживать? Ведь рубцы остаются, словно память о них. И от этого не избавиться. Никогда не избавиться, – в его глазах стояли непролитые слезы. И он заплакал. Зарыдал. Я второй раз видел отца в таком подавленном состоянии. Мне самому хотелось вопить от собственной беспомощности. Ведь я не могу забрать его боль себе. От этого хотелось выть.

– Пожалуйста, отец, позволь помочь тебе? – мой голос дрожал.

Отец встал, подошел ко мне и обнял. Он заплакал снова на моем плече. Это разрывало мне сердце, как после смерти мамы.



Мама… Мамочка. Мне было пятнадцать, когда ее не стало. Я четко помнил тот день.



Сегодня суббота, наконец-то. Устал от этой учебы. Можно выспаться и отдохнуть. Но, увы, этому не суждено сбыться. Ко мне в комнату зашла мама. Сегодня она была еще красивее, чем обычно.

– Сынок, я собираюсь в гости к Тримлинам. Они давно нас звали к себе. Ты поедешь со мной или с отцом? – голос матери был очень звонким. Она хорошо пела.

– А можно не ехать? Ну что я там забыл? Не хочу снова нянчиться с их дочерью, – я скорчил рожицу, а мама задорно рассмеялась

– Ну же сынок, в прошлый раз тебе понравилось. – Этого я отрицать не мог. В прошлый раз мне действительно понравилось, и я даже на миг задумался, о том, чтобы родители родили мне сестру. Мы ездили в Тримлинам около месяца назад. У их дочери был день рождения: ей исполнилось 3 года. Мелоди – очень красивая и смышленая девочка. Все к ней так и липли, обнимали, целовали и поздравляли. Следующим на очереди был я, мне хотелось взять и убежать, но, посмотрев в глаза этого ребенка, увидел там тот же огонек, который, предположительно, был в моих. Ее глаза были цвета морской волны. Голубые-голубые. Казалось, что я тонул в них и почувствовал, как внутри разлилось тепло. Подойдя к девочке, поднял на руки и начал кружить, а она заливисто смеялась, ее белые кудряшки развевались. Мне хотелось оберегать ее, отгонять всех будущих ухажеров. В общем, весь день мы провели вместе на заднем дворе. Играли в догонялки, я помогал лепить ей куличики, а в конце дня она сказала, что теперь я ее брат, и это подняло меня на седьмое небо от счастья. Но, увы, пришлось ехать домой. Мама была счастлива, что я нашел общий язык с маленькой девочкой. Родители начали обсуждать, каким я буду хорошим отцом и все такое. Прошел месяц, и я с радостью поехал бы к Тримлинам.

– Я поеду, мам. Но у меня были небольшие планы. Ты не против, если я все таки поеду с папой? – я знал, что она не станет возражать.

– Конечно, – она улыбнулась и ушла.

Через пять минут я услышал, как от дома отъехала машина. Через полчаса покинул дом и я, дошел до Джаспера, отдал ему тетрадь с заданием по математике и вернулся домой. На кухне обнаружил отца. Он пил коньяк? Что за черт?

– Пап, а мы разве не едем к Тримлинам?! – удивленно воскликнул я. Он поднял голову, и я увидел мокрые разводы на щеках. Что случилось? – Пап? Что произошло? – я ничего не понимал.

Отец подошел ко мне и обнял. Я тоже сжал его в объятиях, и тут он сказал:

– Мамы больше нет.

Я вырвался из объятий и непонимающе смотрел на него.

– Что значит «нет»? Что ты несешь?! – мой голос надрывался.

– Произошла авария, сын. Она и малышка Мелоди погибли на месте, а родители девочки сейчас в больнице, – он начал рыдать.

Я не мог поверить. Мама умерла? Но как? Ведь совсем недавно она смеялась и светилась жизнью. А теперь ее нет? Как так? Почему ничего не почувствовал? Я начал плакать. Мама. Мелоди. Мелоди, она же еще совсем дитя? Она даже еще ничего не видела. Как ты посмел убить ребенка? Как?

На следующий день состоялись похороны. Мы похоронили маму и Мелоди. Во время церемонии я находился в прострации. Из глаз непроизвольно текли слезы, я не мог контролировать свои эмоции. А по окончании ко мне стали подходить какие-то люди и причитать, мол, такой хороший мальчик и остался без мамы. Я никого не слушал.

А еще через три дня мы похоронили мистера и миссис Тримлин. Они ушли вместе. Их сердца остановились в один миг. В одно время. Раз и навсегда. Их погребли рядом с дочерью.

В один я день я потерял мать и сестру. Хоть и не родную.



Из моих глаз потекли слезы. Я просто рыдал. И не мог остановиться. Да и не хотел. Как давно мечтал просто взять и заплакать, и, наконец, это свершилось. И знаете, стало легче, проще дышать. Только под утро я смог успокоиться и уснуть.



Проснулся я около десяти утра, что очень удивительно, ведь отключился не раньше четырех. Страшно болела голова. Я позвонил на ресепшен и попросил принести таблетку от головной боли. Через пять минут в дверь постучали, зашел парень лет двадцати пяти и передал лекарство и стакан воды. Дождавшись, когда я выпил ее, забрал стакан. Я снова прилег на кровать и подождал, пока препарат подействует. И не заметил, как уснул. Разбудил меня настойчивый стук в дверь. Я открыл глаза и пошел открывать. На пороге стоял Саша. Черт, я совсем забыл, что мы здесь на работе.

– Ну что, спим? – ухмыльнулся он.

– У меня болела голова, и я не заметил, как уснул, – я почесал затылок.

– Ладно. Нам нужно выдвигаться. Парни засекли местонахождение фирмы Свона, нужно начинать, – серьезным голосом сказал напарник.

Я кивнул и принялся обуваться. Около отеля нас ждал автомобиль. Мы сели и направились к офису Чарли. Ехали примерно сорок минут. Наконец мы остановились возле небольшого и совсем неприметного здания. Я был удивлен, но у Саши не дрогнул ни один мускул. Мы пошли внутрь. Удивительно, но охраны не было. Да и сотрудников тоже. Мы проследовали дальше и поднялись на второй этаж. Подойдя к кабинету с табличкой «Чарли Свон», постучали, но нам никто не открыл. Тогда Саша навалился на дверь, и она слетела с петель. Перед нашим взором предстал пустой стол, и секретарша, кстати говоря, очень напуганная.

– Где шеф? – не стал церемониться Саша.

– Яяя… эээ… не знаю, – она начала рыдать.

– А кто знает? – Хм… можно было бы и чуточку повежливее.

– Не знаю, я ничего не знаю, – ее рыдания стали еще сильнее.

– А, что ты, черт возьми, знаешь? – Сашины ноздри раздувались, и я решил вмешаться.

– Ты чего так агрессивен, Саш? – обратился я к нему. Он зло на меня посмотрел, и я понял: не имел права его осуждать.

– Ладно, скажи, когда он в последний раз был здесь? – ну же, это-то ты должна знать.

– Мистер Свон был здесь вчера, но сегодня на работе не появлялся. И я не знаю, где он. Вы здесь не первые. Они грозились меня прикончить. Пожалуйста, не убивайте меня. Я и в самом деле ничего не знаю. – Я еле разобрал это между ее всхлипами.

– Мы не собираемся никого убивать, – спокойно сказал я.

– Пока не собираемся, – прошипел Саша.

– Погоди, Саш. Она ведь может нам помочь, – у меня появилась идея. – Скажи, как тебя зовут? – Обратился я к девушке.

– Синди. Синди Миллер.

– Хорошо, Синди. Ты знаешь, чем занимается эта компания? – издалека начал я.

– Конечно. Это строительная фирма. Она была основана… – девушка не успела закончить: прервал ее Саша.

– Не ври, сука. Я знаю, когда и кем она основана, и знаю, что она, черт возьми, никакая на хер не строительная, – он был зол: таким я его еще никогда не видел.

– Но, это действительно строительная фирма. Вот документы, подтверждающие это. – Она показала на лежащие на ее столе бумаги. Мы подошли и начали их просматривать. Везде были подписи каких-то людей, какие-то соглашения, где упоминалось, что сейчас ведется некое строительство в Лос-Анджелесе. Но указанная улица на самом деле не существовала, уж я-то знал этот город как свои пять пальцев. Не думаю, что там что-то изменилось. Мы изучили все бумаги, но не нашли ничего интересного, кроме фальшивых счетов и вымышленных адресов. А жаль. Но мы знали, что Чарли Свон человек не глупый. И он давно все просчитал: в его офисе нет ни единой лишней бумажки. Я подошел к столу Чарли и увидел на нем два фото. На одном – Джейк. А на втором – Белла. Ее снимок был в чем-то красном, напоминающем кровь. Не понятно. Я положил фотографию и принялся внимательно рассматривать. Вся обратная сторона исписана какими-то датами. Я понятия не имел, что они означают. Хотя… вот это – дата смерти Джейка, я оглянулся на Сашу и подозвал к себе. Он уставился на фотографию, принялся рьяно ее изучать и, в конце концов, составил список всех указанных дат. Первая – смерть Джейка. Вторая – кончина Рене. Третья – день отправки первого товара в Россию. Четвертая – отправка снайперов в Иран и Ирак. Пятая – отправка снайперов в Афган и Чечню. Шестая – отправка второй партии товара в Россию. Значение седьмой даты Саша не знал… Но мы чувствовали, что она очень важна. В последний раз оглядев кабинет Свона, мы вышли на улицу. Я достал сигарету и закурил, жадно вдыхал никотин и начал расслабляться. В первые в жизни мне хотелось курить и курить. Я зажигал одну сигарету да другой, пока Саше это не надоело, и он не отобрал у меня пачку. Сам он не курил. Говорит, что пообещал это одному человеку. И я его уважал, меня же пока ничто не могло заставить бросить. Разве, только Белла. Белла… Как приятно осознавать, что в любой момент мог к ней приехать. И плевать, что ее могло не оказаться дома, или же она не пустит меня на порог дома. Я просто знал, что она здесь, рядом, а не в тысячах километров. Я знал, что в любой момент мог позвонить ей, чего не делал в течение этого чертового года. И решил прямо сейчас набрать ее номер. Я не собирался сдаваться. В аэропорту год назад я потерял свой телефон, а с ним и половину контактов. Поэтому не удивительно, что номера Беллы у меня не оказалось, но я до сих пор помнил, как при нашем знакомстве она произнесла эти цифры. Я набрал и стал ждать ответа, но каково же было мое удивление, когда вместо любимого голоса мне ответил совсем незнакомый и сказал: «Данный абонент больше не обслуживается». Я набирал еще и еще, но каждый раз слышал одно и то же. За это время я успел возненавидеть голос этого гребанного автоответчика. А также я успел возненавидеть и себя, готов был рвать на себе волосы... Какой же я придурок, но почему? Почему я не позвонил ей тогда? Дебил, вот и весь ответ. От самобичевания меня отвлек Саша.

– Ты где витаешь? Слишком много выкурил? – той злости, что была в офисе, уже не слышалось, он откровенно издевался надо мной.

– Да вот думаю, какой способ самоубийства выбрать? Ммм, как считаешь: лучше повеситься или спрыгнуть из номера отеля? – я тоже решил подыграть.

– Ну, если прыгнешь из своего номера, то ничего страшного не произойдет, максимум – свернешь себе шею и станешь инвалидом. Ну, а если решил повеситься там, то тоже ничего не выйдет: ты слишком высокий, а потолки достаточно низкие. Так, что тоже ничего особого не случится: максимум – сломаешь кадык, когда резко спрыгнешь со стула и останешься немым. – А ведь он прав.

– А если сначала повеситься, а потом прыгнуть? – мне стало интересно, что будет тогда.

– Хм… тогда станешь немым инвалидом. Только и всего. Понимаешь, смерть – не выход. На собственном примере знаю. От этого никому лучше не станет. Только хуже. Подумай, просто подумай, ведь все в твоих руках. И кто бы что ни говорил, мы сам творцы своей жизни, своей судьбы. Просто нужно однажды сделать правильный выбор. Раз и навсегда. Но не все могут понять: правильный он или нет. Поэтому мы совершаем ошибки. А ты не имеешь права ошибиться. Сейчас в твоих руках жизнь сотен людей. И ты можешь либо спасти их, либо позволить им погибнуть. Подумай и тогда все поймешь. – Саша вздохнул, но продолжать не стал. Да я не намерен дальше вести этот разговор. Он зашел слишком далеко. Мы сели в машину и тронулись. Через полчаса уже оказались возле отеля. Я зашел в номер, скинул одежду и направился в ванную. Мне казалось, что я испачкался, поэтому встал под душ и принялся тереть себя мочалкой, пытаясь смыть невидимую грязь. Пробыл там около часа, а затем лег в кровать. Сегодня был странный день. И тот разговор с Сашей… У меня еще оставались некоторые вопросы, но их я буду решать с Беллой. Перед тем как уснуть, я пришел к заключению: завтра поеду к Белле.