Белла POV

Мэтью неотрывно следил за мной, передвигающейся по комнате, своим взглядом. Я раскладывала по местам вещи после стирки. Они были сложены на кровати стопкой, и я, повернувшись, чтобы отойти от шкафа и взять то, что осталось убрать, заметила, что сынок, лежащий на животе, потянулся к ним ручкой. Ожидая появления на свет второго ребенка, даже не зная, кем он будет: мальчиком или девочкой, я часто думала, а насколько сложнее станет моя жизнь с его рождением. Но теперь, замечая, как Мэтью улыбается, хотя и неосознанно, просто так, я не понимаю, как всего несколько месяцев назад жила без сына...

- Хочешь помочь маме все убрать, да?

Мэтью ответил мне лишь на ему одному понятном языке, я улыбнулась и дала сыночку носки его папы, хотя и знала, что играть с ними он еще не сможет, но хотя бы потрогает и пощупает, если ему станет совсем одиноко, пока я развешиваю рубашки Эдварда.

- Не плачь, хорошо? Я не ухожу из комнаты, я только к шкафу отойду, а потом оденемся.

Чтобы Мэтью точно не замерз, хотя это и было маловероятно, несмотря на открытое окно, ведь из него поступал теплый воздух, я накрыла сына одеяльцем. Убирая рубашки, я иногда посматривала на кровать, убеждаясь, что Мэтью в порядке и не грустит без меня. Когда я вернулась к нему, он стал двигать ножками и колотить ручками по воздуху, показывая мне свое нежелание одеваться, но я привыкла к тому, что мой мальчик часто мне мешает. Нередко бывает и так, что он возмущенно плачет и кричит, но еще никогда не было такого, чтобы я потеряла всякое терпение, и потому я не собиралась оставлять сына неодетым. В какое-то мгновение Мэтью несильно ударил меня ножкой, но мне удалось поймать ее и надеть на сына второй носок. Предельно сосредоточенная, я ничего не замечала вокруг себя, когда мое тело заставили вздрогнуть руки, оказавшиеся на моей талии, но я, узнав их и поняв, что это Эдвард, которому удалось неслышно подойти ко мне, быстро успокоилась. Завтра ему предстояло отправиться на работу, но сегодня он был дома. Мой... жених находился рядом со мной, и мне казалось неважным, что никто, кроме нас с ним, не знает о произошедших ночью изменениях. Хотя Эдвард и сказал, что взял кольцо у мамы, это не означает, что она, пусть и имея понятие о намерениях сына, впрочем, уже осуществившихся, знает, а когда именно все случится. Эдвард ведь и сам не знал... Это даже хорошо. Мы с ним можем, не спеша, все обдумать и спокойно решить, а когда же сообщить родным.

Я перевернула Мэтью на живот, зная, что для ребенка после того, как ему исполнился месяц, это только на пользу. Мы с Эдвардом стали замечать, что лицо нашего крошки принимает красивую форму, становясь все более овальным, его черты также изменяются, что в дальнейшем позволит понять, на кого Мэтью больше похож сейчас. Эдвард очень счастлив. Счастливее, чем когда-либо в другое время. И это делает очень счастливой и меня.

- Что-то случилось? - спросил он, его слова вызвали во мне недоумение, и я, убедившись, что Мэтью с нашей кровати никуда не упадет, повернулась лицом к Эдварду, почувствовав, как его ладони снова оказываются обернутыми вокруг моей талии.

- Нет, ничего. О чем ты спрашиваешь?

- Я не вижу кольца. Ты передумала? - спросил он с явным отчаянием.

- Нет, конечно, нет, - воскликнула я, не понимая, как он вообще мог так подумать, но с другой стороны, а что ему еще остается думать, не видя колечка на моем пальце, где оно было еще утром? Ночью я и сама не могла представить, что расстанусь с кольцом, но, осознав, что от воды оно может потускнеть, потемнеть, да и вообще, выполняя домашнюю работу, есть вероятность как-то его повредить, я решила, что должна его беречь, и потому сделала то, что отнюдь не далось мне нелегко. Сняла кольцо и убрала его в шкатулку для большей надежности. Обо всем этом я и рассказала Эдварду. Но печаль его не стала меньше.

- Ты вообще хочешь когда-нибудь выйти за меня?

- Да! - почти крикнула я. - Но мне казалось, ты говорил, что мы никуда не торопимся, и я думала, что сначала мы все обговорим между собой.

- Да, но... Я хочу видеть кольцо на твоем пальце или, по крайней мере, рядом с тобой.

- Так оно потеряется, или Мелани куда-нибудь его утащит...

- Или кто-то увидит, да? Ты этого боишься?

- Я не боюсь. Вернее не этого боюсь. А того, что оно пропадет. Я догадалась, что кольцо старинное, едва увидев. Не хочу, чтобы по моей вине твоя семья его лишилась. Я буду чувствовать себя спокойнее, если оно останется лежать в шкатулке.

- Я не хочу, чтобы оно лежало там! Я надел кольцо тебе на палец не для того, чтобы его никто не видел. Смысл в другом... по крайней мере, для меня.

- И в чем же смысл?

- В том, чтобы видели все. Родители, друзья.

- Начнутся вопросы...

- Так вот чего ты боишься? Внимания, которое последует? А разве ты не знала, что так будет? Ты же уже проходила через это, - тут Эдвард запнулся, очевидно, четко осознав, а что именно сказал. Что, намекнув на то, что я все еще чья-то жена, словно ударил меня по больному месту. Вот от Эдварда я никак этого не ожидала, и потому сделалось очень больно, как будто в сердце вставили нож и повернули его. У Эдварда опустились руки, и ничто больше не удерживало меня от того, чтобы отойти от него. Я отступила назад, видя, как рука Эдварда дернулась, будто хотела подняться и остановить меня, но ничего из этого не произошло. - Белла, прости... Я не должен был говорить этого, - Эдвард явно был в ужасе от сказанного и злился на себя за необдуманные слова, но я почти не слышала его извинений.

- Вот именно потому, что я уже проходила через все это, мне хотелось другого... - ответила я. - Извини, но я не могу сейчас говорить. Мелани ждет на улице. Мы идем гулять.

- Можно с вами?

- Не надо, Эдвард, пожалуйста.

- Ты запрещаешь мне идти гулять с собственными детьми? Но мне жаль, и я же извинился.

- Пожалуйста, останься здесь. Я хочу побыть немного одна.

Я ждала, что Эдвард будет возражать, препятствовать мне, умолять, но он не стал, не сказал ни единого слова и не сделал ничего, чтобы меня остановить. Я взяла Мэтью на руки, придерживая его головку, лежащую почти на моем плече, и вышла из комнаты. Эдвард определенно смотрел мне вслед, мне, ведущей себя так, словно желающей его наказать, и потому забирающей его детей, хотя и ненадолго, но я, правда, не могла сейчас оставаться с ним, переживая, а как давно он упрекает меня за прошлое, и как это отразится на нашем будущем?

***

- Мелани, мы так и будем стоять? Ты почему остановилась? - спросила я, оглянувшись назад, когда заметила, что дочка отстала.

- Надо папу подождать.

Я посмотрела, куда направлен взгляд Мелани, и увидела вдали Эдварда. Он держался на расстоянии, но, видимо, следовал за нами от самого дома. Оберегая, чтобы ничего не случилось. Я поняла, что Эдвард и не думал отпускать меня с детьми одну, и почувствовала, что его невозможно не любить. Продолжать путь дальше без него было бы глупо, поэтому я, увидев тень, создаваемую деревом, подошла к нему и подозвала Мелани. У нас с собой было покрывало, я расстелила его на траве и села.

- Мелани, не отходи от меня. Папа мимо не пройдет.

Мэтью начал издавать звуки, и я обратилась к нему:

- Да, да, зови сестру. Куда она пошла?

Мэтью лежал на моих согнутых в коленях ногах, и я наклонила лицо к нему, улыбнувшись сыну, когда он коснулся моих щек своими маленькими ручками, сейчас, в отличие от большей части времени, не сжатыми в кулачок.

- Мам?

- Мелани, иди сюда!

- Папа почти тут.

- Ты почему не слушаешься меня? - спросила я, когда дочка все же села рядом со мной. - Когда я тебя зову, ты должна подойти ко мне сразу же.

- Прости, я больше не буду.

- Ты обещаешь?

- Да, - дергая травинки и не смотря на меня, ответила Мелани.

- Обещания надо выполнять. Надеюсь, что так и будет. Иди, погуляй, только так, чтобы я тебя видела.

Мелани, обрадовавшись, побежала на солнце. Оно палило не очень сильно, но я мысленно похвалила себя, что дала дочери шляпку, защищающую голову Мелани от солнечных лучей. Так я могу не переживать, что она перегреется. Я легла на бок и положила Мэтью рядом, он взял мой палец и вцепился в него, будто боясь, что я только поначалу время от времени поглядываю в сторону Мелани, а потом и вовсе уйду от него к ней.

- Все хорошо, хорошо, мама с тобой, - ласково прошептала я, ближе прижимая своего малыша к телу, чтобы Мэтью вдохнул мой запах и успокоился. Сынок заерзал, было, в моих объятиях, но быстро затих. Его глазки уже слипались, и я знала, что вскоре он заснет прямо здесь, на свежем воздухе. Но именно на это я и надеялась, отправляясь на прогулку. Чтобы Мэтью поспал на улице, пока наша с Эдвардом комната проветривается после недавней уборки.

Услышав шорох подошв о траву, я подняла глаза. Эдвард медленно подошел к тому месту, где лежали мы с Мэтью, и, остановившись в шаге от угла покрывала, спросил:

- Можно к тебе?

Я кивнула, и отец моих детей лег рядом с Мэтью, уже не делающим попыток открыть глаза и посмотреть на то, что происходит вокруг него, почти заснувшим.

- Чего бы тебе хотелось? Я сделаю все, что от меня требуется, чтобы все было так, как ты хочешь.

Над ответом я не думала долго.

- Маленький праздник, вот чего я хочу.

- Только родные и друзья?

- Вообще-то нет. И я не знаю, как ты отнесешься к этому. К тому, что мы будем только вдвоем. Только ты и я... Понимаешь, я была на двух свадьбах, совершенно не маленьких, и, как ты уже верно сказал, одна из них была моей, и теперь я знаю, что размах не приносит счастья. И, может быть, ты думаешь иначе, но теперь, по крайней мере, знаешь, а что думаю я.

- Что еще?

- Тебя не беспокоит, что все произойдет не здесь?

- Нет, и я не хочу, чтобы ты переживала. Я позволил себе упрекнуть тебя, но это было ошибкой. Мне не следовало так с тобой обращаться, - ответил Эдвард, накрывая мою руку, обнимающую Мэтью, своей ладонью, в голосе любимого смешались печаль и боль. - Где бы ты ни согласилась стать моей навсегда, я буду там тогда, когда ты скажешь. Тебя еще беспокоит что-то?

- Я... Да, вообще-то есть кое-что.

- И что же? - подбадривающим голосом спросил Эдвард.

- Не знаю, все ли правильно понял Дени, но если да, и я смогу развестись... Я думала о венчании. Но не уверена, что это приемлемо для тебя.

- Почему нет? Я сказал, что хочу быть твоим мужем, и я хочу быть с тобой всегда. И даже когда... когда и ты, и я... когда мы исчезнем, я буду любить тебя и хотеть быть с тобой, - Эдвард, выглядящий убежденным в своих словах, ни на мгновение не переставал смотреть в мои глаза, и я прониклась силой того, что он сказал, сомнения почти оставили меня.

- Ты, правда, согласен? И согласен, чтобы никого не было, кроме нас двоих и священника?

- Это все... Это то, что сделает тебя счастливой, ведь так?

- Да.

- Конечно, я согласен. Ведь я живу только для того, чтобы делать тебя счастливой.

- И...

- И?

- Я не хочу долго ждать. Но знаю, что здесь твоя семья... И потому я полагаюсь на тебя. Как ты скажешь, так и будет.

- Я тоже не хочу долго ждать, Белла. Может быть, два месяца? Или слишком рано для Мэтью отправляться в путь?

- Два месяца... Да, хорошо. Я думаю, со всеми нами все будет в порядке. А ты... ты дашь мне кольцо? Наденешь его снова? - спросила я, почему-то не сомневаясь, что оно у него с собой. Через одно мгновение я снова оказалась окольцованной.

- Скажем родителям сегодня? - спросил Эдвард, когда я бережно, чтобы не потревожить, переложила Мэтью так, чтобы он лежал между нами, и опустил взгляд вниз, с безусловной любовью смотря, как наш сын спит. Эдвард не сводил глаз с Мэтью, а я не могла перестать любоваться ими вместе. Иметь дочь от любимого мужчины - это счастье, а иметь еще и сына от него же, когда не возникало не единой мысли, что такое возможно и случится, - это вдвойне счастье. Наши с Эдвардом дети - это наша любовь, которую мы смогли увидеть. И я вижу, что она становится еще более видимой теперь, когда возникла вероятность того, что даже в глазах тех, кого мы не знаем, с кем никогда не встретимся, мы будем одной семьей.

- Ты хочешь этого? Как только вернемся домой?

- Необязательно так сразу, можно и позже, вечером, может быть, за ужином, но я хочу. Если же ты не хочешь, можем отложить до другого дня...

- Не нужно ничего откладывать. Сразу и скажем.

- Ты совсем не обязана соглашаться из-за меня, из-за того, что, как тебе, может, кажется, я давлю. Хотя я, наверное, правда, тороплю...

- Есть немного, но я понимаю, почему ты так делаешь.

- Потому что хочу все и сразу. Но так не бывает и у нас точно не будет.

- Тебе не нужно ничего объяснять. Все в порядке. Я соглашаюсь, потому что и сама хочу сказать.

Эдвард кивнул и, повернув голову, нашел глазами Мелани, бегающую чуть дальше, чем я разрешала.

- Позови ее сюда, она уже долго находится на солнце. Пусть в тени побудет.

- Хорошо.

- Посиди здесь, отдохни, - сказала я дочке, когда Эдвард привел ее за руку. - Тут хорошо... прохладно.

- А где ты взяла колечко? - спросила Мелани, лежащая поперек покрывала так, что ее ноги заканчивались уже на траве, пристально рассматривая кольцо на моей левой руке.

- Твой папа подарил. Красивое, да?

- Очень, - дочка крутила его на моем пальце, а потом стала тянуть вверх, чтобы снять, чему я совсем не удивилась. Вот почти об этом я и твердила Эдварду.

- Нет, снимать не надо, - твердо сказала я, краем глаза заметив, что Эдвард улыбается.

- Я хочу посмотреть.

- Ты и так уже смотришь. Зачем снимать? Чтобы мы его тут потеряли и не нашли?

- Папа! Скажи маме, чтобы она дала мне посмотреть.

- Мелани, давай посмотрим дома. Хорошо? Здесь оно легко может затеряться, ты же видишь, сколько тут травы. А мне бы не хотелось, чтобы оно потерялось. Мы же не хотим расстроить маму. Ведь не хотим?

- Нет, - покачала головой Мелани, а я поразилась, насколько быстро Эдварду удалось погасить ссору, которая, если бы разгорелась, разбудила бы Мэтью. - Мам, можно я пойду, цветочки понюхаю?

- Да, только не рви. Им хорошо на их местах. И недолго. Скоро домой.

- Теперь я понимаю, что Мелани, и правда, может утащить кольцо. Ты была права.

- Спасибо тебе, что пошел за нами, несмотря на то, что я обидела тебя, и нашел для нее правильные слова. Я уже растерялась.

- Ты не обидела меня, это я обидел тебя, и я бы не позволил уйти вам одним даже в первом случае. Ты захотела побыть вдали от меня, на расстоянии, но это не уменьшает моей любви к тебе и не превращает ее в ничто. Я люблю тебя и тогда, когда у нас разногласия, и в эти мгновения еще сильнее хочу быть рядом.

- Покажи, что любишь. Поцелуй меня, - прозвучало это почти как требование, потому что я нуждалась в том, что губы Эдварда соприкоснулись с моими, это было необходимостью, которую я не могла игнорировать. Я чувствовала себя так, будто раньше никогда не ощущала вкус поцелуя Эдварда, а теперь, став его невестой, получила от кого-то разрешение, возможно, свыше, целовать его, когда захочу, и потому не собиралась сдерживать себя.

Эдвард придвинулся ближе ко мне, я тоже, наши взгляды встретились, и я вдруг, сама не зная, почему, резко заволновалась, но вот Эдвард коснулся кончиков моих волос, перед его лицом колыхающихся на ветру, и это невинное касание успокоило меня. И лишь тогда я ощутила поцелуй, но, не успев начаться, он кончился, по крайней мере, так мне показалось, и Эдвард отодвинулся от меня.

- Что с тобой? - не смогла не спросить я. Я больше не привлекаю его, и потому он отстранился?

- Лучше бы тебе... Лучше бы нам пока не заходить далеко.

- Что ты хочешь сказать?

- Что я хочу тебя, - тихо ответил Эдвард, но для меня эти слова прозвучали очень громко, будто он их прокричал.

- И... как давно?

- Как давно что? Как давно я хочу тебя? Я всегда хочу тебя.

- Но сколько ты молчишь...?

- Нам обязательно говорить об этом? - очевидно, Эдвард почувствовал себя неуютно.

- Я хочу знать. Как давно?

- Ты еще тогда ждала Мэтью.

- Но сейчас он здесь, с нами, не во мне, и я... я готова.

- Я хочу тебя, но не хочу так...

- Как так? Я не понимаю тебя...

- Сначала мы должны стать и станем мужем и женой. И только тогда, когда это произойдет, я покажу, что люблю тебя. Не раньше... Я буду ждать тебя, и я дождусь.

- Зачем ждать? Не надо ждать.

- Просто позволь мне быть таким, каким я должен был быть...

- Что это значит?

- Я, когда мы только познакомились, зная, что я не тот, кого ты заслуживаешь, и что не смогу им стать, не должен был сближаться с тобой.

- И теперь ты что хочешь? Повести себя правильно?

- Да.

- Но мне не нужно это.

- Это нужно мне.

Как же сильно Эдвард изменился... Я не знаю, о чем он думает, но, возможно, видит в своем отношении ко мне в прошлом... совершённый грех. Грех в том, что хотел любить и хотел быть любимым настолько сильно, что даже не думал, а уважает ли меня.

- Ты все равно не изменишь прошлое.

- А я знаю и к этому и не стремлюсь. Я просто хочу правильно построить наше будущее.

- И первый шаг - сказать родителям?

- Да... Если ты не передумала.

- Я не передумаю.

***

- Мелани, ешь, пожалуйста, нормально. Если опрокинешь тарелку, останешься голодной.

Дочка испуганно посмотрела на меня с противоположной стороны стола, где сидела рядом с дедушкой.

- Не переживай, красавица моя, мама это не всерьез, - принялся успокаивать ее Карлайл. - Если уронишь тарелку, бабушка голодной тебя не оставит.

Эсми кивнула и вдруг спросила у нас с Эдвардом:

- У вас двоих все нормально?

- Да, мам, - ответил Эдвард за меня, видимо, почувствовав, что я сейчас не способна что-либо сказать. Я слишком нервничала, ведь мы так и не обговорили до ужина, в какое именно мгновение сказать родителям, что мы собираемся пожениться... Я поймала себя на мысли, что мы с Эдвардом слишком часто переглядывались, а после еще и на Карлайла и Эсми смотрели, и так повторялось снова и снова. Конечно, она что-то да заметила.

Эдвард накрыл своей ладонью мою левую руку, спрятанную под столом, и чуть надавил на кольцо, потом, не глядя на меня, тихо прошептал:

- Успокойся, и давай уже скажем.

- Хорошо, сделай это.

- Мам, пап... На самом деле я хочу кое-что сказать. Мы с Беллой хотим...

Эдвард посмотрел на меня, словно давая последнюю возможность передумать, но я кивнула, показывая, чтобы он продолжал.

- У вас неприятности?

- Нет-нет, пап. Не в этом дело.

- Карлайл, дай ему сказать. Мы слушаем тебя, Эдвард.

- Мы с Беллой собираемся пожениться.

- О, мои дорогие, - Эсми подошла к нам, мы с Эдвардом встали, чтобы она смогла обнять нас, сначала его, а потом и меня. Эдвард отошел к отцу, и мы с Эсми остались вдвоем. Она увидела кольцо на моей руке и сказала:

- Утром я его не заметила.

- Я его сняла, испугавшись, что с ним что-то случится.

- Это всего лишь кольцо, Белла. Да, ценное, и как память, но это всего лишь вещь. Самое ценное не купить, и это то, что есть у вас с Эдвардом. Береги моего сына, а не кольцо. Я знаю, вы скоро уедете, и потому, если другой такой возможности нам поговорить не представится, прошу тебя сейчас. Заботься о моем сыне.

- Я буду заботиться об Эдварде, я обещаю, но... Ты в порядке? Потому что, если нет...

- Я в порядке, милая. Я и раньше редко видела своего сына, и я свыклась с этим, хотя и переживала. Но теперь я спокойна за него. Я знаю, что он больше никогда не будет один. И это счастье для меня, видеть его нашедшим свое место в жизни, нашедшим тебя. Но я надеюсь, вы будете приезжать и навещать нас.

- Конечно, будем, Эсми. Я обещаю.

- Мама! - крикнула Мелани и для полной уверенности, что я ее услышала, потянула меня за руку.

- Да?

- А теперь можно посмотреть кольцо?

Я рассмеялась и стала рассказывать Эсми, а что произошло на прогулке, одновременно думая о предстоящем звонке домой и надеясь, что и мои родные будут рады за нас с Эдвардом.

Немного позже я уже ждала, когда дома мне кто-нибудь ответит. И, наконец, услышала голос. Мне пришлось побороть в себе возникший порыв прервать звонок. Я глупо надеялась, что услышу голос брата, будто забыв, что, кроме него, в доме живут еще три человека, каждый из которых может подойти к телефону. И сейчас я услышала голос папы, звучащий так же, как я помнила. И это подтолкнула меня к тому, чтобы заговорить.

- Папа... Папа, это Белла.

- Белла? Белла, дочка, это, правда, ты? - он будто не верил, что я говорю с ним. Я и сама еще не до конца понимала, как решилась на это.

- Да, это я.

- Все в порядке с тобой? Тебя никто не обидел?

- Да, все хорошо, - выговорила я, ошеломленная мыслью, что тот человек, который бросил нас с братом, не потерял в себе отца, сохранил внутри способность переживать за своих детей и в первом нашем разговоре за долгое время сразу же позаботился обо мне, о своей дочери. Его вопросы... в моем понимании это проявление заботы и... любви, наверное, тоже. Я вздохнула, пытаясь усмирить эмоции, вызванные всем этим. - А Дени близко?

- Ты что-то хочешь сказать ему? Я могу найти твоего брата.

Я вовремя вспомнила, что могла бы поделиться своей радостной новостью с папой, но не могу, потому что он считает, что я уже замужем.

- Да, позови его, пожалуйста.

- Хорошо, подожди.

- Я подожду. Не спеши.

- Белла? Ты здесь? - это уже был Дени.

- Да. Как ты?

- Все хорошо. Ты что-то хочешь рассказать?

- Да, и ты мог бы потом рассказать тете с дядей? И Анжеле, когда увидишь ее? Но только не папе.

- Вообще-то все здесь, рядом со мной. Папа сказал, что ты звонишь, ну и... Мы все отложили свои дела. И Анжела как раз зашла. Ты сможешь со всеми поговорить, если захочешь.

- Попозже, хорошо?

- Прости, я перебиваю тебя. Я замолкаю, а ты говори, что хотела сказать.

- Дени?

- Да?

- Я выхожу замуж за Эдварда! - радостно и неожиданно громко для себя самой воскликнула я, чувствуя широкую улыбку на своем лице.

- Ты... ты серьезно?

- Да. Эдвард сделал мне предложение вчера вечером.

- Боже, Белла, поздравляю!

- Спасибо, - ответила я искренне.

Дени заговорил о том, что со мной все очень хотят поговорить, и что я должна сама поделиться этой новостью с остальными, но я, завороженная блеском кольца в последних лучах заходящего солнца, попавших на мою поднятую руку, почти не осознавала, с кем говорила и о чем. Единственное, что я четко запомнила, это ощущение счастья, захватившее меня всю без остатка, когда я заслушала все поздравления и пожелания счастливой жизни. Я почему-то не сомневалась, что именно такой она и будет. Ведь она уже такая, счастливая, несмотря ни на что, и к тому же я собираюсь провести отведенное мне время с человеком, с которым, как уже показали годы, я просто не смогу быть никакой другой, кроме как счастливой. Потому что я люблю его и уверена, что он любит меня. Для счастья этого более чем достаточно.