Глава 9

Беседу о нуле прерывает трель телефона. Никогда еще я не была так благодарна тому, кто изобрел телефон. Не была благодарна бегущим по проводам сигналам. Не была благодарна исправности самих проводов и своего старого аппарата. Вооружившись столь благовидным предлогом, бросаю на мистера Садиста уверенный взгляд.

- Ты серьезно считаешь, что я вот такой мудак, пришёл сделать из тебя свою рабыню?

Примерно в этом направлении я и мыслю. Всё то же самое, кроме рабыни, приходило мне на ум. Рабыня? А это определение включает некий сексуальный подтекст? Я отвечаю спустя два звонка.

- Хочешь сказать, я могу делать всё что угодно? - про рабыню поговорим в другой раз, когда на этот счет у меня появится уже сформировавшаяся версия.

- Да. В разумных пределах. Твои действия ни к чему не приведут.

- В разумных пределах значит, что я не должна звонить в полицию?

- В разумных пределах значит, что ты не должна резать себе вены.

Я замираю с поднятой ногой и не делаю шага. Всё, что я делаю, это пытаюсь протолкнуть в грудь порцию вязкого, но почему-то холодного воздуха. Медленно поворачиваюсь к нему. Я не в силах говорить и молю его сказать это вместо меня. Но, игнорируя мой униженный и затравленный взгляд, он закуривает другую сигарету. Тишина душит всё сильнее. Мне кажется, я сейчас рухну, как будто мир сжался до размеров кухни и выдавливает меня за свои пределы.

Телефон смолкает, но через минуту начинает трезвонить с новой энергией.

- А... и... - выдавив из себя нечто столь гениальное, что оно просто не поддается расшифровке, я снова захлопываю рот. Даю мозгам второй шанс на то, чтобы сочинить достойный ответ. Ну ладно, на то, чтобы хоть что-нибудь сочинить. Я не ставлю целью ткнуть его лицом в грязь, я всего лишь ищу выход из ступора, верёвку, способную вытащить меня из бездны, в которую мистер Садист столь легко меня столкнул.

- Телефон, - как дурочке напоминает он. И это огромное одолжение с его стороны. Большой шаг навстречу мне. Словно повинуясь команде, иду снимать трубку. Какое счастье, что мне не нужно ничего говорить. Едва только устанавливается связь, эфир наполняют рыдания Рене. Они заполняют все пустоты, и для моих реплик не остается места. Я только тихо вздыхаю и плыву на волнах чужого отчаянья. Дрейфуя, я не пытаюсь взяться за весла и направлять разговор.

- Белла, ты не могла бы приехать?

Пытаюсь понять, по силам ли мне подвиг с утра. Смотрю на мистера Садиста, тушащего окурки в моём любимом блюде с розовыми розами по кругу. Кто, интересно, сказал, что розы сочетаются с пеплом?

- Белла? - пытается докричаться до меня Рене. Так же, как раньше пытался докричаться телефонный звонок. Меня разрывает от желания рассказать ей, что здесь рядом сидит тот, кто стал причиной ее слёз. Человек без лица, принесший мне с утра фотографии. Сделавший ужасное зло и спокойно курящий на кухне, принадлежащей той, которую два дня назад хотел убить. Но именно поэтому я лишь говорю «да» и опускаю трубку.

- Я должна ехать к матери.

- Я же сказал, мне всё равно, что делаешь ты. Тем более мы сможем продолжить разговор и в машине.

- Ты едешь со мной? После того, что там сделал?

- Да.

Я могла бы сказать ему, что он чудовище, но не вижу в этом никакого смысла. Наверняка ему это часто говорят, и, очевидно, это не сильно помогло тем, кто говорил. Не уверена, что они после этого ещё и живы остались.

Настоящий подвиг снова сесть к нему в машину. Я плаваю в нерешительности. Он равнодушно держит открытую дверцу «бентли». Можно подумать, у нас в запасе вечность. Может и так, но у Рене вечности точно нет, и она ждёт меня. Глубоко вздохнув и призвав на помощь свою злость, которой, как водой, я тушу костёр собственного страха, сажусь в салон. Чувство, как от погружения под воду. Дверца захлопывается, обрубая от меня внешний мир с привычными звуками. Тёмные стёкла приглушают яркие краски лета. Цепляюсь пальцами за колени – единственное, за что тут можно ухватиться. Сердце подпрыгивает в груди, как на трамплине. Ощущение не из приятных, но ещё хреновее становится, когда сердце уходит в глухой отказ, отмечая начало нашей поездки. Опять я заперта в машине человека без лица. Третий раз и опять никаких вариантов. Обидно, если вся моя жизнь будет повторением одного кошмара. Я тупая белка, бегущая по колесу. Лишь бы вместо колеса там не оказался барабан стиральной машины.

- Я хочу тебя использовать.

Его короткая фраза, как резкий удар хлыста. По крайней мере, мои мысли напуганы и разбегаются. Пытаюсь их поймать, но в башке звенит одно – я хочу тебя использовать. О боже, думаю я, что это значит? Все что угодно, включая отрезание пальцев и изощренные постельные забавы. И что полагается на такое отвечать приличной девушке? Особенно в том случае, если предложение исходит от психа.

- Какое слово я должен пояснить в этот раз? - мистер Садист замечает растерянность на моём лице и новую волну паники в глазах. Он прекрасно понимает, что из такой глубокой ямы, в которую он засадил меня на этот раз, самой мне уж точно не выбраться. И сколько бы он ни готов был ждать, не дождётся.

- Не знаю, - со свистом отвечаю ему.

- Хорошо, в виде исключения, могу пояснить тебе их все. Слово «я» означало меня. Слово «хочу» - моё стремление к некой цели. Всё просто. Это как вектор. «Я» - начальная точка, «хочу» - луч.

- Я поняла. «Меня» значит меня – Беллу Свон. И в твоём векторе это направление, но меня ставит в тупик «использовать».

- «Использовать» - значит получать некую выгоду для себя. Ты это тоже знаешь.

- Иными словами, ты хочешь поиметь с меня какую-то выгоду, - киваю своим мыслям. – Спасибо, что не просто поиметь меня, - произношу это вслух нечаянно. Всё потому что из-за мистера Садиста плохо различаю реальность и бредовые фантазии. Это должно было остаться при мне, в моих думах. Логистическая ошибка. Поток был отправлен не по тому адресу – вместо секретного хранилища прямо к мистеру Садисту.

- Поиметь тебя? - голос не меняется ни на октаву. - Не хотелось бы тебя огорчать...

- Поверь, я не расстроюсь, - бормочу я, заливаясь алым румянцем, мечтая открыть дверцу и выпасть на дорогу на скорости в сто пятьдесят километров в час. Это наверняка должно меня прикончить.

- Но я не сплю с девственницами.

Напрасно я считаю каждое его высказывание самым убийственным. Каждое новое превосходит старые, и наверняка у него ещё уйма таких в запасе.

- Интересно почему? - спрашиваю после минутного молчания. Спрашивать, откуда он узнал – глупо. Ведь он знает даже про мои не оставшиеся в первозданной неприкосновенности вены. Кажется, он знает уже многое.

- А почему тебе интересно?

- Ты же видишь меня насквозь, придумай какой-нибудь аргумент для меня.

- Я тебе не безразличен.

- Я похожа на извращенку? Ты держал пушку у моего виска, я не могу испытывать к тебе влечения.

- Я видел, как ты пялишься на мои руки.

- Хорошо, мне нравятся твои руки.

- Но не я сам.

Разговор обрывается. Сильнее сжимаю край платья. Один плюс в моём положении есть – мне нечего терять и это позволяет немного побравировать.

- Так, всё-таки почему тебе не нравятся девственницы?

- Дело личных предпочтений.

- Знаешь, многие с тобой не согласились бы. Ходовой товар. Не знаю почему. Ну, я думаю... наверное, это повышает самооценку.

- Я не многие. И не интересуюсь глупыми и неопытными девочками.

- Ты слишком серьёзно относишься к данному вопросу. У тебя с этим проблемы? Комплекс?

- У меня не проблемы и не комплекс. Я всего лишь не хочу тратить полночи на то, чтобы утешать, успокаивать и уговаривать, что всё будет хорошо. Я не женщина, откуда мне знать, как оно будет и что вы при этом чувствуете. Но я зачем-то должен буду врать, лишь бы подло достигнуть своей цели. А потом я снова буду говорить, что и как делать. А ты или такая же чушка, как ты, будешь всё равно думать только о себе, но никак уж не обо мне. Понимаешь, удовольствия при этом я получу мало. Потому что главное удовольствие я мог бы в подобной ситуации получить именно от самоутверждения, но мне оно не нужно.

- Никто, кроме тебя, так не думает. И девственницы отлично раскупаются.

- Хочешь сделать вид, что ждёшь выгодного покупателя. И какова цена?

- Нет! Я не продаюсь! Я и любая часть меня не товар!

- Приятно знать, что не все понятия и предметы ты привязываешь к денежной системе.
Машина останавливается. За лобовым стеклом ухоженная лужайка перед домом Рене, усыпанная яркими пятнами цветов и перекрещенная каменными дорожками.

- Ты не ждёшь покупателя и принца на белом коне, ты просто не хочешь принимать решение. Твое слово «стабильность». И будь такая возможность, ты бы умерла в том же виде, что и родилась, ничего не меняя в себе и не совершая никаких действий.

- Не нужно прикидываться всеведущим гением от психоанализа.

- Я не гений и не психоаналитик. Но, - он смотрит на часы, - мы провели вместе четыре часа, и я уже кое-чего достиг. Ты меньше трясёшься, не плачешь и не впадаешь в истерику.

- Что? Нет, - неуверенно начинаю я.

- Я дал тебе оружие против себя – ненависть. Я ответил на все твои вопросы, убеждая таким образом, что открыт и не представляю для тебя угрозы. Я показал тебе, что тоже человек. Создал образ – неважно какой, немного абсурдный и смешной, но определенно позитивный. Я уже не самый страшный твой враг.

Не сказать, как гадко я себя чувствую в этот момент. Словно ведро грязи съела. Самое печальное в том, что я могу сколько угодно знать про его игру, но когда он начинает играть, всё равно верю. Каждому слову. Я ведусь, как последняя идиотка, позволяя собой управлять.

Автор: Bad_Day_48; бета: tatyana-gr