Утро для меня началось как нельзя приятнее. Открыв глаза и немного придя в чувства, я поняла, что мы спали, прижимаясь друг к дружке. Я закрыла глаза и поежилась в его крепких объятиях. Должно быть, было еще совсем раннее утро, если Эдвард все еще находился в постели.
- Доброе утро, Белла, - нежный шепот вывел меня из состояния забвения.
Я протерла глаза кулачками и подтянулась ближе к изголовью кровати, чтобы лучше видеть его.
- Доброе утро, - улыбнулась я, разглядывая его с интересом.
Вся его небрежность, которая иногда казалась мне странной, неприемлемой и к которой я относилась, как к проявлению с его стороны неаккуратности, сейчас казалась мне невероятно милой и очаровательной. Я училась воспринимать его таким, каким он был, восхищалась его достоинствами, мирилась и принимала как должное его недостатки.
- Сегодняшний день я объявляю днем кровати, - загадочно улыбнувшись, сообщил он.
Я настороженно прищурилась, пытаясь скрыть непроизвольную глупую улыбку.
- Я думала, вчера был день кровати, - нахмурившись, запротестовала я.
- Нет-нет, вчера был день постели, а сегодня – день кровати. Это значит, что тебе запрещено вставать, - сказал он с видом профессора.
- А что можно?
- Нуууу, - Эдвард вытянул губки и придал своему лицу задумчивый вид, - можно для начала меня поцеловать.
- Вот засранец, - полушепотом выругалась я, притягивая его к себе за футболку.
Опираясь кулаками на матрас, чтобы я не чувствовала тяжесть его тела, Эдвард приближался ко мне, поедая меня глазами. Затем его взгляд опустился на мои губы, и, слегка приоткрыв рот, он потянулся, чтобы поцеловать меня.
Нежно сжав губами мою нижнюю губу, Эдвард посмотрел в мои глаза и, разжав губы, с самодовольной ухмылкой нежно поцеловал меня в кончик носа.
- Болят губки? – детским дразнящим голосом поинтересовался он, еле сдерживая улыбку.
- А у тебя нет? – обиженно спросила я, прижимая прохладные пальцы к пылающим губам.
После вчерашнего страстного вечера, когда мы целовались до боли, прижимались друг к другу, практически сливаясь в единое целое, вдыхали всеми легкими запах друг друга, я чувствовала себя полностью изнеможенной. Да и на протяжении всего вчерашнего дня я то и дело брала тайм-ауты, чтобы хотя бы попить воды, а Эдвард заставлял меня кушать и следил, чтобы я не жульничала и не перекладывала картошку фри из своей тарелки в его.
- А я тебе не скажу, - дразнящим голосом сказал Эдвард, касаясь кончиком своего носа моего, - это будет мой секрет.
- Не хочешь быть девчонкой? – улыбнулась я.
- Девчонки всегда такие плаксы.
- Неправда! - запротестовала я, скрещивая руки на груди. - Я редко плачу.
- Почему? – искренне удивился Эдвард, проводя рукой по моим волосам, - Элис стандартно ревет каждый месяц и еще, бывает, пару раз незапланированно, а по поводу ее шелковых простыней так вообще дня два, возможно, будет в истерике.
- Не знаю, - я пожала плечами и задумалась, - моя мама очень эмоциональная и часто плачет. Плачет, когда уезжает куда-то, плачет, когда возвращается. Плакала, когда я оканчивала школу, плакала, когда пришло письмо из Гарварда…
Я осеклась и замерла. Эдварду я так ничего и не сказала о том, что я никуда от него не уеду. Я прикусила нижнюю губу и сразу мысленно выругалась. Молодец, Белла, нужно еще зажечь красную лампочку и поднять табличку «Я только что тебя обманула» или, в моем случае, «Я вспомнила, как обманула тебя неделю назад».
Эдвард некоторое время пристально вглядывался в мое лицо, пытаясь прочитать изменения моего поведения.
- Что случилось? – спросил он, сдаваясь. Настойчивость его взгляда пугала меня.
«Остается врать и дальше», - ответила я себе.
Я сделала глубокий вдох, и воспоминания вдруг нахлынули на меня большой мутной и холодной волной.
- Я, кажется, знаю, почему я редко плачу, - шепотом сказала я, не веря своему голосу. Эдвард был первым, кому я решила все рассказать. - Мне было шесть лет, когда маму бросил отец. Хотя тогда я думала, что бросили только меня, что я ненужная и нелюбимая. Рене не так сильно переживала, а может быть, мне только так казалось. Я не показывала матери, как мне было больно и обидно за себя. Я плакала по ночам, а весь день, когда мама была на работе или дома со мной, я вела себя как обычный ребенок. А ведь мне было всего шесть! Я ждала, что Фил вернется, я верила в это. Как бы то ни было, он любил меня…
Эдвард подвинулся ближе и молча обнял меня, поглаживая по голове. Боже, как же я была благодарна ему за его молчание! За безмолвное сопереживание, которое многим показалось бы смешным.
Я вдруг вспомнила, что, когда четыре месяца назад умерла моя собачка Рикки (и я была убита горем настолько, насколько это возможно после потери любимого домашнего питомца, который прожил у тебя чуть ли не с самого твоего рождения), Майк сказал мне, что купит мне новую собаку и весь день подшучивал, что я веду себя как маленький ребенок.
Бедный обделенный богом идиот думал, что для меня это будет оскорблением.
Я улыбнулась и крепче прижалась к Эдварду.
- Закончилось все тем, что мама отвела меня к психологу, а потом к психотерапевту, - прошептала я, боясь реакции Эдварда, - мне выписали антидепрессанты, и я еще полгода лечилась от такой вот детской депрессии.
- Вы были близки? – спросил он, делая глубокий вдох, и не выпуская меня из своих крепких объятий.
- Не знаю… Я не помню уже. Просто эти яркие обрывки впечатались в сознание еще с самого раннего детства.
- Не вини Рене, не думаю, что она не переживала, - вдруг сказал Эдвард. И как он запомнил такую мелочь? – Должно быть, она просто не хотела, чтобы ты переживала еще и за нее.
- Думаешь? – я отодвинулась, чтобы посмотреть ему в глаза.
- Да, - горько усмехнулся он, опуская взгляд.
Я только поджала губы и, положив ладонь ему на лицо, провела большим пальцем по его щеке.
- Знаешь, а сейчас мне вообще не больно. Через несколько лет я даже забыла, как он выглядел. Оставался лишь некий образ, который в своих мыслях я называла отцом, - и усмехнувшись про себя, добавила, - все еще продолжая любить его.
- Дети всю жизнь любят своих родителей, даже если не знали их, это естественная потребность человека.
- Откуда ты столько всего знаешь? – поразилась я.
- Вы, мисс, совсем плохого мнения обо мне, - Эдвард неодобрительно покачал головой, соблазнительно потянувшись к моим губам.
Я увернулась, подставляя ему для поцелуя щеку.
- Меняю поцелуй на завтрак и на разрешение посещения ванной, - по-деловому предложила я.
- Принимаю, - по-деловому согласился он, вставая с кровати.
- Только завтрак буду готовить я, - возбужденно воскликнула я.
- Нет-нет, - отрезал Эдвард, - мы договаривались: ты будешь готовить и угощать меня, когда я буду у тебя в гостях, а не наоборот.
- Какой же ты противный, - пробурчала я, надувая губы. Мне так хотелось показать ему, что я умею готовить, что я могу его удивить своим пусть и не блестящим, но, по моему самокритичному мнению, вполне не убогим поварским талантом.
Я вскочила на ноги и вышла из комнаты следом за Эдвардом.
В ванной опять царил порядок: на полу не было луж воды, оставленных нами вчера после неудачного разговора и очень удачного порыва страсти, шторка висела на своих петлях... и даже не было чувства сырости из-за долго льющейся горячей воды.
Я посмотрела на себя в зеркало. Лицо бледное, губы красные, распухшие. А глаза такие блестящие, каких у меня, наверно, еще никогда не было. Я провела указательными пальцами от переносицы до внешней стороны глаз, пытаясь стереть тени под глазами. Они у меня всегда проявлялись, стоило мне одну ночь не выспаться.
Отыскав рубашку Эдварда, которую он так любезно позволил мне носить в его доме, я быстро приняла душ, умылась и пальцем почистила зубы. Губы все еще болели, даже после того, как я попыталась отмочить их в холодной проточной воде. Ну и зрелище, наверно…
Надев на себя рубашку, подкатав до локтей рукава и застегнув ее на две пуговицы, я вышла из ванной и направилась на кухню.
Эдвард встретил меня в проеме, держа в руках мою любимую белую чашку с кофе.
- И куда это мы идем? – поинтересовался он.
- На кухню, можно? – сказала я, делая шаг в сторону, чтобы обойти его.
Но у Эдварда реакция была быстрее, и он синхронно двигался со мной влево-вправо-влево.
- В кровать, - беспристрастно скомандовал он, помешивая ложечкой сахар.
- А как же завтрак? – заныла я.
- Он уже там, - улыбнулся Эдвард. Неужели я так долго была в ванной?
- Как скажешь, - надув губы, сказала я, театрально волоча ноги к спальне.
На убранной постели (и когда он все успевает делать?) стоял поднос с сэндвичами, сладкими рогаликами, посыпанными сахарной пудрой, и целая тарелка песочного печенья в форме медведей.
Я мысленно простонала, представляя, как Эдвард будет заставлять меня съесть все это калорийное и сытное множество.

Я мысленно простонала, представляя, как Эдвард будет заставлять меня съесть все это калорийное и сытное множество.
Он усадил меня на кровать словно маленького ребенка, подложил под спину большую подушку и, поставив передо мной на тумбочку чашку с кофе, обошел кровать и лег на свободную сторону.
Я взяла один сэндвич и, медленно прожевывая каждый откусанный кусочек, тянула время.
- Какой фильм посмотрим сегодня? – бездумно разглядывая потолок, спросил он.
- Не знаю, что ты хочешь? – делая большой глоток кофе, чтобы протолкнуть подальше сухой бутерброд, спросила я.
- Ты любишь романтические комедии? – вопросительно сморщив лоб, поинтересовался он.
- Нууууу, - протянула я, задумавшись, - пожалуй, только одну.
- «Красотка»?
- «Чего хотят женщины», - скривившись, ответила я.
- Жаль, - заметно поникнув, кратко сказал он.
- Почему это?
- Потому что в «Красотке» главного красавчика-миллионера зовут Эдвард.
- Да ладно тебе, - не веря в его спектакль, сказала я с вызовом, - не делай вид, что ты расстроился. Неправдоподобно.
- Неужели из меня вышел бы плохой актер? – спросил Эдвард, поворачиваясь ко мне.
- Актер, может быть, и вышел бы, - я оглядела его с ног до головы и жадно откусила голову у медведя-печенюшки, - а вот брехло вряд ли.
- А это не одно и то же?
- В какой-то степени да. Мне Рене рассказывала, что прежде чем играть, нужно вжиться в роль. Когда ты веришь в то, что ты говоришь, то и другие поверят.
- Хм, - задумался он, глядя в окно, - получается актеры – профессиональные обманщики?
- Если бы моя мама не была актрисой, то да, я бы с тобой согласилась.
Я сделала последние глотки сладкого кофе и, отставив чашку на тумбочку, легла рядом с Эдвардом.

Мы просто лежали, обнявшись, забыв обо всем. Я закрыла глаза и слушала его ровное дыхание и иногда сбивающийся ритм сердца. Он гладил меня по волосам, а я играла с его свободной ладонью, пряча свои маленькие пальчики в его руке. Его кожа была необычной на ощупь, такая приятная, нежная, притягивающая.
Через некоторое время я открыла глаза, понимая, что просто напросто уснула в его объятьях.
Оглядевшись по сторонам, я заметила, что Эдварда не было в комнате. По-кошачьи спрыгнув с кровати на пол, я приоткрыла дверь спальни и прислушалась к звукам. Судя по ним, Эдвард сейчас был в ванной.
Первой мыслью было вернуться в постель и продолжить изображать ленивого разленившегося от неожиданного приступа лени ленивца, но вторая мысль была молниеносной и наиболее правильной.
Я сорвала с постели оставшуюся шелковую простынь и быстро, словно выполняя секретное задание шпионского отдела, стала искать нашивки на ткани, чтобы узнать название компании, производящей такие простыни.
Бог вознаградил мои старания, и, когда я увидела заветную надпись на белом лейбле «On silk», я чуть не подпрыгнула на месте от радости.
Схватив свою сумочку и платье (меня бросило в жар, как только я представила, что мне придется ходить в таком виде по супермаркету), я на цыпочках пошла к входной двери.
Прислушиваясь к звукам за дверью в ванной, я схватила свои босоножки и босиком выбежала за дверь, аккуратно и беззвучно закрывая ее за собой.
«Надеюсь, у Эдварда не случится удара из-за такого моего сюрприза», - думала я, нажимая на кнопку лифта и то и дело оглядываясь на дверь.
Двери с шумом разъехались, я забежала в лифт и нажала на кнопку первого этажа. Я чувствовала себя настоящим ангелом Чарли, переодеваясь в откровенное платье по пути на первый этаж.
Лифт остановился, и я, довольная собой, смахнула рукой волосы с лица и уверенным шагом зашагала к выходу с сумочкой и мужской рубашкой в руке. Ну, мне ничего другого и не оставалось, и ничего, что консьерж подумает...
- Здравствуйте, - обворожительно улыбнулась я, проходя мимо его рабочего места.
...что я проститутка, или карманная воровка.
Не оглядываясь по сторонам, я села в машину, припаркованную на обочине, и поехала в «Store-market», самый крупный супермаркет Феникса. Остановившись на светофоре, чтобы не терять времени, я достала из сумочки сотовый и набрала мамин номер.
- Да, - я ненадолго впала в ступор от ее сонного голоса.
- Мам, это ты? – неуверенно переспросила я, поворачивая одной рукой руль. Какой-то козел посигналил мне, заметив, что я веду одной рукой. Какое ему дело, если машин на дороге практически нет, и бывают они только в час пик?
- Белла, ты вспомнила, что у тебя есть мать и то не вовремя, - пробормотала Рене.
- Почему не вовремя?
- Вообще-то, я устала и сплю.
- В два часа дня?
- В два часа ночи.
- О.
Я машинально хлопнула себя по лбу, отрывая свободную от телефона руку от руля, как я могла не учесть разницу во времени?
- Милая, я не сержусь, я рада слышать твой голос, - сказала она более бодро.
- Как ты? Как съемки?
- Превосходно, тут так красиво, - Рене зевнула на последнем слоге, и я улыбнулась от умиления. Такого второго доброго и наивного, и в то же время сильного и целеустремленного человека я не знала.
- Я купила тебе подарки, хотя у нас практически не было свободного времени за эти два дня, - весело, сквозь сон, делилась она.
- И что это за подарочки? – нетерпеливо спросила я.
- Шелковое сари и еще много чего, всех секретов раскрывать не буду.
- Ой, мам, я совсем забыла. Спасибо, что напомнила, - я улыбнулась в трубку, и, должно быть, Рене тоже улыбалась, - я хотела тебя попросить купить мне комплект красного шелкового постельного белья фирмы «On Silk», поищешь в магазинах?
- Хм, а ты точно уверена, что здесь такое продается? В Фениксе наверняка выбор такого добра побогаче. А тебе зачем, кого-то соблазнить хочешь на красных шелковых простынях? – ее голос был таким заводящим, что я от негодования закашлялась.
- Это не для меня, - не совсем убедительно произнесла я.
- Жаль, - неожиданно для меня сказала она, - так, значит, «On Silk», комплект из красного шелка?
- Да, мам, - сквозь зубы процедила я, уже жалея о своей затее.
- Я скучаю по тебе, - с чувством сказала она, - у тебя все в порядке?
- Да, даже больше, чем в порядке, - сказала я воодушевленно.
- Я очень рада, солнышко, - ласково проговорила мама, - а теперь позволишь своей старушке поспать несколько часов перед тяжелым трудовым днем?
- Не знаю никаких старушек, - фыркнула я, - не смей на себя наговаривать, и, конечно, спокойной ночи, мамочка.
Я вспомнила слова Эдварда по поводу того, что мать скрывала от меня свои переживания, чтобы не травмировать меня, и мне стало очень жаль ее.
- Береги себя, милая, - умиротворенно сказала Рене, и я нажала на кнопку сброса.

Быстро выбрав блюда, которые я бы хотела приготовить сегодня, я покидала все необходимые продукты в тележку, расплатилась на кассе и покатила тележку к машине.
- Белла? Белла? – я несколько раз услышала свое имя за спиной, но оборачиваться на голос не было ни малейшего желания.
И что этому козлу нужно от меня?
- Привееет, Майк, - кисло улыбнулась я, поворачивая голову в его сторону.
- Привет, Белла, - пропищал он, разглядывая меня. Наверно, непривычное зрелище для того, кто видел меня в своем классе на протяжении почти восьми лет. За те долгие три недели, которые мы не виделись, я стала абсолютно другим человеком.
Милая скромная девочка, отдающая предпочтение учебе и семье, которой по девичьей глупости пришло в голову потратить свое время на этого придурка, теперь стала сексуальной влюбленной девушкой, излучающей счастье.
- Хорошо выглядишь, - выдавил он из себя, сглотнув.
- Ох, спасибо, - ответила я без малейшего смущения. Его слова были для меня всего лишь словами.
Я открыла багажник и стала перекладывать в него пакеты с продуктами.
- Можно помочь тебе? – неуклюже спросил он, и его руки дернулись в сторону тележки, но, увидев мой серьезный убийственный взгляд, он тут же убрал их за спину.
- Нет, спасибо, Майк, я справлюсь сама.
- Я хотел спросить у тебя… - начал он. Ага! Чего-то подобного я интуитивно ожидала с самого начала.
- Я могу попросить тебя об услуге? – кокетливо моргая, спросила я.
- Что угодно, - выпалил он.
- Отвези тележку вооон туда, - я указала ему пальцем на супермаркет, - и еще: исчезни раз и навсегда!
Я захлопнула багажник и села в машину, громко хлопнув дверцей.
Мое настроение возросло в разы от такого разговора, и поэтому домой я поехала довольная собой. Повернув на главную дорогу, я опять взяла телефон, чтобы позвонить Эдварду. Целый час не видеть его и не слышать его голос – страшная пытка.
Я улыбнулась, когда на той стороне ответили после первого же гудка.
- Белла?! – с напором воскликнул Эдвард, но сразу же я почувствовала облегчение в его голосе. - Почему ты ушла? Ты в порядке?
Я подъехала к последнему светофору, отделявшему меня от его дома.
- Это сюрприз, - загадочно ответила я, - ты не спустишься вниз, у меня пакеты тяжелые.
- Конечно, уже иду, - Эдвард бросил трубку, но я уже настолько привыкла к этому, что не обращала никакого особого внимания.

- Конечно, уже иду, - Эдвард бросил трубку, но я уже настолько привыкла к этому, что не обращала никакого особого внимания.
Светофор зажегся зеленым светом, а я все еще стояла на перекрестке с телефонной трубкой возле уха.
- Эй, дура, остановись возле обочины и там болтай, сколько влезет, - заорал мужчина, высовываясь в окно своего Шевроле справа от меня, - из-за таких, как ты, всегда и случаются аварии!
Телефон в руке завибрировал, оповещая о разряде батареи.
Я скорчила ему гримасу и, вдавив педаль газа, помчала вперед. Сегодня просто парад придурков!

Эдвард уже ждал меня на улице. Я виновато надула губки, и он, улыбнувшись, сразу забыл, что хотел меня отругать как непослушную маленькую девочку.
- Я прощаю, только если у тебя будут весомые аргументы в свою защиту, - прошептал он на ухо, обвивая мою талию руками.
- С тебя помилование – с меня ужин, - лукаво улыбнулась я.
- Не буду спорить, чтобы не тратить время. Где пакеты? – сдался он.
Или мне это только показалось?

Отправив Эдварда смотреть телевизор, я надела фартук и принялась за готовку. Помыла все овощи, большой кусок свинины и фрукты, из которых я планировала приготовить десерт.
Разрезав свинину на тонкие кусочки, я отбила ее молоточком, посолила, добавила черного перца. Я была удивлена тем, что я легко смогла отыскать все нужное на кухне. Соблюдение порядка на кухне мужчиной? Все время, пока я резала овощи и натирала сыр, я улыбалась как глупая влюбленная девчонка.
Растопив духовую печь до двухсот градусов, я выложила мясо на противень, смазала его сметаной, положила сверху нарезанные перец, помидоры и лук и, посыпав все тертым пармезаном, отправила печься в духовку.
Из оставшихся овощей я сделала салат, потом порезала фрукты одинаковыми кубиками и залила их шоколадными взбитыми сливками.
Как я и надеялась, через двадцать минут из духовки потянулся невероятно аппетитный запах запеченного мяса. Уловив его, я несколько раз хлопнула в ладоши и, достав из холодильника пакет с лимонами, будучи профессионалом в этом деле, быстро выдавила сок лимонов одними руками и сделала целый графин настоящего лимонада с дольками лимона и большими кубиками льда.
Разложив тарелки, стаканы и столовые приборы, я сняла с себя фартук и направилась звать Эдварда к ужину.
- Все готово, - прошептала я ему на ушко, наклоняясь. Эдвард дремал на диване, обнимая подушку.
- Я чуть не захлебнулся слюнями голода, - поймав меня за талию, Эдвард положил меня сверху.
Я подложила ладошки под подбородок, чтобы было удобнее смотреть ему в глаза.
- Теперь ты будешь обязан пересмотреть свое отношение ко мне и кухне.
- Я буду ревновать.
- Ой, да ладно. Хотя… Я ведь ревновала кухню к тебе.
Заметив в его глазах огоньки, я вскочила на ноги и с визгом и криками побежала в сторону кухни.
Эдвард догнал меня и, развернув к себе, прижался ко мне вплотную. Просканировав мое лицо внимательным проникновенным взглядом, он взял меня за шею, запуская пальцы в мои волосы.
Я тоже потянулась к нему, раскрывая губы для поцелуя. Эдвард жадно вдохнул аромат моей кожи, и в следующую секунду его губы накрыли мои. Я издала слабый стон боли, потому как губы все еще были чересчур чувствительными, но схватив его за волосы, не позволила ему разорвать поцелуй, одобрительно притянув к себе. Все внутри меня трепетало, сердце болезненно забилось, колени стали дрожать.
Эдвард прижал меня к стене и, оторвавшись от моих губ, посмотрел в сторону кухни, протяжно втягивая носом воздух.
- Пахнет великолепно, - томным голосом прошептал он, все еще прижимаясь ко мне.
- Аха, - выдохнула я, делая отчаянные попытки отдышаться.
- Что же мне выбрать? – спросил он, закусив губу, привлекая этим жестом мое внимание.
- Ну…. Еда остынет, - заикаясь, пробормотала я, - а я могу и подождать.
Эдвард нежно поцеловал меня в уголок губ и медленно отошел от меня, оставляя меня стоять на полусогнутых ногах.

Я до последнего боялась попробовать то, что приготовила, потому что знала, что от волнения могла забыть посолить или переборщить с черным перцем. Но заметив, что Эдвард с аппетитом поедает мою стряпню, я отрезала ножом большой кусок мяса и отправила его в рот. Свинина оказалась мягкой, сочной и очень вкусной. Расплавившийся пармезан добавлял остроты, а овощи сочности. Я была довольная вдвойне. Во-первых, я еще никогда не готовила такой вкусной свинины, а во-вторых, я смогла порадовать своими скромными талантами своего мужчину. Своего любимого мужчину. Я улыбнулась и налила нам по стакану ледяного лимонада. Он прекрасно освежал после такого калорийного и сытного ужина.

Весь оставшийся вечер мы провели перед телевизором, смеялись, дурачились, разговаривая с телевизором и передразнивая его. Когда нам это надоело и от смеха уже болели животы, Эдвард предложил посмотреть на ноутбуке фильм «The Hangover» (русский перевод фильма «Мальчишник в Вегасе», - прим. автора) и вместе, обнявшись, засыпать.
- Солнышко, завтра утром мне нужно будет сходить к Элис в больницу, - прошептал мне Эдвард, прижимая мою голову к своей груди.
- Надолго? – спросила я, поднимая голову, чтобы посмотреть ему в глаза.
- На все утро, - невесело сказал он, - я и так стал редко к ней приходить, не могу появляться на полчаса.
- Тогда я утром съезжу домой, переоденусь, приведу себя в порядок, заряжу сотовый и куплю зубную щетку, - мы вместе улыбнулись, понимая, что с каждым днем мы становимся все ближе и ближе.
- Хорошо, а после обеда можно встретиться где-нибудь на набережной, погулять вдоль пляжа, поесть мороженого.
- Ууууу, - протянула я, - а я уже думала, что у тебя все времяпровождение сходится к дням постели и дням кровати.
Эдвард рассмеялся и поцеловал меня в макушку.
- Я совсем не такой, как ты думаешь, - спокойно сказал он, - раньше я занимался спортом и три раза в неделю бегал по утрам по пляжу.
- Не верю, - я шутливо покачала головой, еле сдерживая улыбку.
- А так? – усмехнулся он, взяв мою левую ладонь и засовывая ее себе под футболку. Напрягая мышцы живота, Эдвард провел моей ладонью по своему прессу.
- Ммммм, - довольно протянула я, наслаждаясь спортивной рельефностью, нежностью и бархатистостью его кожи, - уже более убедительно.
Я провела рукой по его груди, которая тоже была довольно-таки развита для мужчины. Сейчас я не ощущала страсти или сильного возбуждения. Это было скорее эстетическое удовольствие - трогать его красивое тело, наслаждаться его кожей, его рельефами. И Эдвард, поймав это настроение, не пытался перенести мои ласки в другую, более интимную сторону. Он гладил меня по спине, по плечам, наслаждаясь ощущениями осязания.
Позже, дождавшись финальных титров фильма, который мы так и не смогли внимательно посмотреть, Эдвард взял меня на руки и отнес в спальню.
- Спокойной ночи, малышка, - прошептал он, целуя меня в лоб.
- Спокойной ночи, малыш, - улыбнулась я, проведя ладошкой по его щеке.

Эдвард

- У меня телефон разрядился все-таки, вот зараза, - ругалась Белла возле подъезда, хлопая по ни в чем не повинной трубке рукой. Она выглядела такой забавной, когда сердилась, что я не мог не улыбаться.
Я кинул ключи в рюкзак и смиренно ждал, когда же Белла соберется и сядет в машину.
- Малыш, не сердись на электроприборы, а то они потом мстить будут, - сказал я, приобнимая ее за талию.
- Все, не буду, - выдохнув, согласилась она, кидая телефон в сумку.
- Значит в полдень возле кафе «Dolce Vita». Не забудешь? Если у тебя будет разряжен телефон, я не смогу с тобой связаться.
- Я как приеду, поставлю его на зарядку, - поправляя волосы, сказала она.
- Ну, тогда не будем прощаться, - тихо сказал я, глядя в ее глаза. Такие лучистые, такие теплые и наивные.
Я провел костяшками пальцев по ее щеке, и она закрыла глаза от удовольствия. Маленький котенок.
Поднявшись на цыпочки, Белла поцеловала меня в губы. Нежность ее поцелуев сводила меня с ума. В них чувствовалась вся ее беззащитность и ранимость, из-за которых я боялся обнимать ее со всей силой и страстью, с какой бы желал. Я так боялся сделать ей больно... и так боялся, чтобы ей не сделал больно кто-нибудь другой.
Она села в машину и уехала. Проводив ее взглядом, я быстрым шагом пошел на остановку, обдумывая свое поведение.

Я не осмелился сказать ей о своих чувствах. Я не мог понять, почему это оказалось для меня такой сложной задачей. В том, что я любил Беллу всем сердцем, у меня не было ни малейших сомнений, но что же со мной происходило, когда я уже был готов признаться ей, открыть ей свои чувства?
Я видел, что она ждала от меня этого. Ее немые вопросы сводили меня с ума. Ее взгляд проникал в самую глубину моей души, затрагивая самые чувствительные струны. Только у нее была такая власть надо мной.

Накупив фруктов и конфет, я обнаружил, что в моем кошельке осталось чуть больше $50.
Ну что ж, прекрасно. Ни денег, ни перспективы работы на горизонте. Я был на краю и возвращался к этому состоянию, когда оставался один. Как будто стена, защищающая меня от внешнего мира, падала, оставляя меня один на один со всеми проблемами и тревогами, которых было чересчур много в моей жизни.

- Привет, сестренка, - как можно более беззаботным голосом поздоровался я.
- Привет, - кисло поздоровалась она.
Элис сидела спиной к двери, свесив ноги с кровати. Я поставил пакеты на стол и повернулся к ней. Слезы ровными дорожками стекали по ее бледным щечкам, и видно было, что не первый час.
Она сидела со стеклянным взглядом и пыталась пальчиками выщипать волоски со своих стройных ножек.
- На кого я похожа? – издав громкое рыдание, воскликнула она.
- Шшшш, - успокаивающе прошипел я, садясь к ней на кровать и прижимая ее маленькое истощенное лекарствами тельце к себе.
- Я хочу домой, - простонала она, вытирая надоевшие слезы с щек, - я хочу принять ванну с цветочной пеной, хочу зарыться в теплый мягкий халат и смотреть «Секс в большом городе».
- Тихо, тихо, - пытался успокоить я, покачивая сестру из стороны в сторону.
- Когда я пойду домой? – требовательно спросила она.
- Элис… скоро, - отрывисто ответил я, крепко сжимая челюсти.
- Не верю! - срывающимся от плача голосом воскликнула она, ударив кулачком по матрасу. - Вы мне врете всегда, и ты, и доктор Купер, и Эммет, который забыл меня!
- Элис, успокойся, пожалуйста, - молил я, прижимая ее сильнее, - тебе нельзя волноваться.
- Какая вам всем разница? – не унимаясь, спросила она, делая громкие вдохи.
Я испугался, что у нее может случиться инфаркт от таких сильных переживаний.
- Элис, постарайся успокоиться, или я буду вынужден позвать доктора Купера, чтобы он сделал тебе укол, - строго сказал я. Это были мои крайние меры, к которым мне пришлось прибегнуть. Пусть лучше обидится или возненавидит меня, чем усугубит свое и так шаткое состояние здоровья.
- Я никогда уже не вернусь в балет? – слабо спросила она, пытаясь всхлипывать тише. Видимо, мои слова подействовали благоприятно.
- Сможешь, почему нет? – выдавливая из себя улыбку, спросил я. Мое сердце сжалось так сильно, что из глаз чуть не потекли слезы.
- Потому что мне даже ходить одной не разрешают, - почти успокоившись, сказала она.
- Это временно, - уверил я.
- Когда уже закончится этот курс лечения? Сколько я уже месяцев здесь нахожусь?
- Не очень долго, - врал я, отворачивая от нее лицо.
- Ты обещаешь, что заберешь меня домой хотя бы на один денек? Обещаешь? Я очень хочу навестить свои простыни, - сказала она, тихо всхлипывая.
- Договорились, когда ты хочешь?
- Сегодня.
- Милая, боюсь, доктор Купер не отпустит тебя сегодня, нужно узнать и договориться заранее, - я плел все, что попадало мне в голову. Я прекрасно понимал, что Элис категорически запрещено покидать свою палату, ее очередь на пересадку подойдет через месяц, и тогда все будет кончено. Все будет в прошлом как один большой кошмарный сон.
- Тогда завтра или послезавтра, - настойчиво просила она.
- Послезавтра, - нехотя согласился я. По крайней мере, до послезавтра у меня будет время придумать план, или хотя бы посоветоваться с доктором.
Самое главное, что сейчас она успокоилась.
- Хочу шоколада, - улыбнулась она, поднимая на меня свои большие заплаканные глаза.
- Сейчас, - поцеловав ее в висок и уложив в постель, я подошел к столику, раскладывая покупки.
- Эдвард, а где Эммет? – со всей серьезностью в голосе спросила Элис, когда я чистил ей большой грейпфрут. Только Элис могла поедать килограммами такую горькую дрянь.
- Работает, - на автомате ответил я давно заученную ложь.
- И днем, и ночью?
- На двух работах.
- И даже на звонок у него нет времени?
Я повернулся к ней в полной растерянности.
- Он звонит мне и спрашивает про тебя, - не совсем правдоподобно, Эдвард, ты можешь лучше, - постоянно, - добавил я, прочищая горло.
- Если вы от меня что-то скрываете, и я об этом узнаю... - командирским голосом заявила она.
- То покусаешь, - закончил я давно заученное на память обещание.
- Сильно покусаю, - вскинув бровки, уточнила она.

Я кормил ее фруктами и конфетами и был очень рад, что, несмотря ни на что, аппетит у нее был хороший.
- Ты опаздываешь куда-то? – поинтересовалась она, когда я в очередной раз посмотрел на часы. Наблюдательность – семейная черта всех Калленов.
- У меня встреча в полдень, - улыбнулся я.
- Как ее зовут? – воодушевленно спросила Элис, запихивая в рот большой кусок сочного грейпфрута.
- Белла, - улыбнулся я и взял сестру за руку. Я не хотел, чтобы она ревновала меня, чтобы обижалась из-за того, что я уделяю ей меньше внимания из-за Беллы. Их обеих я любил больше жизни.
- Красивое имя, - улыбнулась она, одобрительно поглаживая мою ладонь пальчиками.
- Ты отпустишь меня, а то сейчас уже без пятнадцати полдень, а я бы очень не хотел опаздывать, - с надеждой спросил я.
- Не смей опаздывать, - возмутилась она, подмигивая. Вот она, настоящая Элис. Улыбающаяся, заботливая девочка. Самое милое существо на планете.
Я обнял ее за плечи и поцеловал в обе щечки.
- Пока, принцесса, - нежно улыбаясь, попрощался я.
- Пока, Ромео, - с выражением сказала она, рассмеявшись.

Я закрыл за собой двери и побежал по лестнице на первый этаж. Выйдя в коридор, я пошел по привычному пути к главному выходу.
- Доктор Купер! - закричала какая-то медсестра, пробегая мимо меня и задевая плечом. Пошатнувшись, она быстро извинилась и побежала на рецепцию.
От удивления я почесал затылок. Доктор Купер? Ах да, ну конечно, это сын доктора Купера, Энди Купер, он работал реаниматологом в больнице св. Джорджа вместе со своим отцом, кардиологом Генри Купером.
Я оглянулся назад, в обратный конец коридора, откуда стал доноситься громкий шум. Кого-то везли на носилках в сторону рецепции, оставляя шлейф из тонкой полосы крови на полу. Три медсестры и двое санитаров суетились вокруг пациента, пытаясь оказать первую помощь.
Мимо меня пронесся молодой мужчина в белом халате, должно быть, Энди.
- Что произошло? Рассказывайте, какая информация известна, - профессиональным тоном начал он, подавляя панику персонала.
- Авария на сороковом шоссе, машина перевернулась несколько раз, - тараторила медсестра.
Все это движение приближалось ко мне, и я встал вплотную к стене, чтобы пропустить всех.
- Когда точно это произошло? Установлено, кто пациент? Какие повреждения?
- Около двадцати минут назад, хорошо, что скорую помощь вызвали сразу, пострадавшая – молодая девушка лет двадцати, документов никто не нашел, потому что машина почти сразу загорелась, из повреждений - многочисленные переломы костей черепа, мы буквально собирали ее голову по кусочкам, - спешно рассказывала вторая медсестра, - и, скорее всего, повреждения позвоночника.
Носилки проехали мимо меня, и я мельком взглянул на жертву аварии.
Тело, я никак иначе не мог назвать то, что я увидел на носилках. Кровь, кровь, кровь. Все было в крови.
Меня настиг приступ тошноты, и я закрыл глаза рукой, чтобы, не дай бог, не показать свою слабость. Не то, чтобы я боялся вида крови, но то, что я видел, скорее было похоже на расчлененное тело.
Я пошел вперед, вслед за шествием, чтобы поскорее оказаться возле выхода.
Невольно мой взгляд то и дело падал на пострадавшую. Медсестра приподняла ткань, которая уже полностью стала красной, оголяя голову девушки.
Слипшимися прядями оттуда выпали густые каштановые волосы, насквозь пропитанные кровью.
Мое сердце упало в низ живота, из-за чего стало трудно сделать вдох.
- Белла, - шепотом крикнул я, на полусогнутых ногах пытаясь догнать врачей. Нет, это не может быть Белла, она должна сейчас ехать на нашу встречу, на набережную…
Сердце сжалось где-то внизу живота, вызывая дикий спазм боли.
- Доктор Купер! - громко крикнул я, догоняя его из последних сил.
Он остановился в дверях реанимационной, за которыми только что скрылись носилки.
Не придумав ничего связного, я просто спросил:
- Она будет жить?
- Мы постараемся сделать все возможное, - сказал он шаблонно и скрылся за дверями, которые остались монотонно раскачиваться из стороны в сторону.

- Это не она, - сказал я вслух, доставая из кармана телефон и набирая номер.

The subscriber cannot receive your call at this moment…