С той самой навязанной мне Джейкобом встречи с Эмили на берегу океана я стала проводить в её обществе много времени, и, надо признать, это приносило свои плоды. Эмили оказалась строгим, но опытным учителем, который быстро натаскал меня в не таком уж простом деле, как фотографирование. Помимо практики Эмили надавала мне кучу литературы, посвященной искусству фотографии. Надо ли говорить, что я всего за несколько недель открыла для себя столько нового, что сама не могла поверить, как без этих знаний у меня вообще выходили сносные работы, похоже, на одной только интуиции и чутье. Теперь на моём компьютере постоянно были открыты посвященные фотографированию сайты, где я продолжала черпать информацию и следить за работами других фотографов-любителей.

Эмили нравилась мне своей прямолинейностью, суровостью и жёсткостью. Она имела стойкое мировоззрение и иногда этим пугала меня. Я поражалась, как легко она делила мир на чёрное и белое, не оставляя в нём места для серых оттенков. Эта её особенность говорила лишь о том, что характер её был настолько закалён и чёрств, что она не могла принимать полутона, не считая их хоть сколько-нибудь значимыми. Не скажу, что я разделяла её точку зрения во всем, но я многому у неё научилась. Эмили не была жестокой, но она была строгой по отношению к себе и эту строгость переносила на окружающих её людей, требуя от них того же.

Было необычно наблюдать, как всё же менялась Эмили в присутствии Сэма. От этой пары словно исходило сияние, настолько влюблёнными они мне казались. Порой мне даже становилось неловко в их присутствии, когда они, не замечая никого вокруг, могли погрузиться в свои ощущения и смотреть друг на друга таким взглядом, будто бы всё, что держит каждого из них на этой земле, – это они сами, и ничего больше не имеет значения. Видя их отношения, я невольно задумывалась, испытываю ли я хотя бы толику тех чувств, которыми живут Эмили и Сэм, к Джейкобу? Я могла бы с уверенностью сказать, что люблю Джейкоба, его невозможно не любить, особенно после всего того, что он для меня сделал, но иногда мне казалось, что моя любовь к нему гораздо слабее, чем его ко мне. Но потом мы оставались наедине, и все мои сомнения испарялись, потому что неимоверное тепло разливалось по моему сердцу в присутствии Блэка, он, словно весеннее солнце, грел мою душу и приносил в мою жизнь такие необходимые положительные яркие эмоции. Я знала наверняка, что без него не буду счастлива.

Время шло, и постепенно я действительно поверила в себя, поверила, что могу фотографировать очень даже неплохо. Я перестала стесняться показывать свои работы другим людям и начала даже выкладывать их на сайтах, посвящённых фотографии, где проводила много времени. Я делилась своими работами, выслушивала мнения таких же фотографов-любителей, как я, прислушивалась к их критике или советам, пускалась в обсуждения чужих работ. На этих сайтах я познакомилась со многими людьми по всей стране, и мне нравилось это общения.

Я чувствовала удовлетворение от того, что могу делать что-то только для себя, для собственного удовольствия, что у меня есть что-то личное, и радовалась, что у меня неплохо получается. Я узнала столько нового, что сама не заметила, как стала вводить специфические слова в свою речь, если она касалась фотографирования. Я замечала, что Джейкоб скучает, если я пускаюсь в долгое повествование о любимом занятии, и решила, что мне вполне достаточно обсуждать своё хобби с соратниками по фотоаппарату и не наседать на уши любимому. В конце концов, с Джейкобом мы могли говорить и на общие, интересующие нас обоих темы, которых было вполне достаточно.

Время продолжало лететь с неимоверной скоростью, и я не успела оглянуться, как декабрь вошёл в свои права, оповестив всех жителей Форкса о своём наступлении толстым слоем снега. До Рождества оставалось несколько дней, и я с тройным усилием корпела над книгами, посвящая всё своё время чтению учебников и подготовке к первой сессии, которая должна была начаться как раз после новогодних каникул. Теперь, когда я больше не работала в кафе, я могла время от времени посещать занятия в колледже, хоть это было и не обязательно.

В Сиэтле я каждый раз встречалась с Элис, мы частенько ходили вместе по магазинам. Надо признаться, хороший вкус Элис в одежде начал передаваться и мне, и порой я ловила себя на мысли, что рассуждаю о том, подойдут ли эти туфли к моей юбке и с чем было бы удачней всего сочетать эти брюки или рубашку. К слову сказать, со времени знакомства с маленькой Каллен мой гардероб претерпел большие изменения. Теперь большую его часть занимали платья на все случаи жизни, брюки различной длины, блузки разных фасонов и юбки. В последнее время я одевала любимые когда-то кеды и протёртые джинсы только на прогулку в лес или на пляж, а не по любому поводу выхода из дома. Мне всё больше нравилось ходить на каблуках, хотя ходить-то было особенно некуда, если не считать выездов в колледж и свиданий с Джейкобом.

Да, мы всё ещё ходили на свидания и также украдкой встречались по ночам в моей комнате, хотя Джейкоб, одеваясь после горячего секса в необходимости вернуться домой, регулярно намекал мне на то, что пора начать жить под одной крышей. Каждый раз я старалась замять эту тему, я чувствовала, что пока не готова сделать этот шаг. Возможно, подсознательно я боялась повторения предыдущих ошибок, памятуя о том, насколько разрушающим для страсти и любви может оказать быт. Да и мне нравились наши свидания, нравилось, что мне приходилось каждый раз к ним готовиться, даже если нам предстояла обычная воскресная прогулка по лесу. К своему собственному удивлению, я даже научилась пользоваться декоративной косметикой и обзавелась парой туфель на сверх высоких каблуках на особые случаи. Эта лёгкость отношений, не отягощённых бытом, мне сейчас очень нравилась, и я не спешила с ней расставаться. Мне нравилось ощущать некоторое волнение, подбирая наряд перед походом с Джейкобом в ресторан или театр каждую субботу, пока Ренесми находилась в гостях у Карлайла и Эсми. Я каждый раз с нетерпением ожидала момента, когда Джейкоб заедет за мной вечером, усадит меня на пассажирское сидение своего автомобиля, сопровождая восхищенным взглядом, и повезёт навстречу развлечениям, после которых нас непременно ожидал страстный секс, иногда прямо на заднем сидении автомобиля.

Возможно, именно эта перчинка в отношениях меня сейчас привлекала куда больше, чем перспектива засыпать и просыпаться в объятьях Джейкоба и трястись от страха, боясь его потерять, думая о том, что в скором времени семейная жизнь ему наскучит, и он начнёт искать приключений на стороне, как это получилось с Калленом. Пока я была хоть немного недоступной для Джейкоба, пока он видел во мне сексуальный объект, пока во мне оставалась хоть капля загадки, пока у него не было ощущения, что я целиком и полностью принадлежу ему – я была уверена, что он не разлюбит меня.

Иногда, размышляя о наших с Джейкобом отношениях, я незаметно возвращалась к оценке моего прошлого брака и понимала, сколько ошибок я тогда совершила. Сейчас, когда чувства к Каллену уже не тревожили моё сердце, я могла трезво оценить своё тогдашнее поведение и сделать определённые выводы. Я всё больше могла понять причину, по которой Эдвард оказался в постели другой женщины, хотя мне до сих пор было больно это осознавать. Осознавать то, что я тоже отчасти была тому виной. Моя зацикленность на Эдварде, моя слепая любовь, моё нежелание замечать вокруг движение жизни, моя ограниченность им - сделали меня в его глазах жалкой. Теперь я понимала, что будь у него хоть маленький повод для ревности, всё могло бы сложиться иначе.

Мне было неприятно осознавать свою вину, но мне необходимо было понять и оценить моё прошлое, чтобы не повторить тех ошибок в настоящем. Я также понимала, что с Джейкобом я совсем другая. У меня есть друзья, с которыми я провожу достаточно времени и которые приносят в мою жизнь много радости и разнообразия, у меня есть любимое хобби, которому я посвящаю довольно много времени, и определённая цель в жизни, к которой я стремлюсь.

Рождество мы встретили в доме Чарли. Я целый день корпела над праздничным ужином, пока Джейкоб и Ренесми наряжали ёлку. В этом году мы решили отметить праздник шумной компанией и пригласили на вечеринку Дафну с Сетом, Эмили с Сэмом и Билли. Я хотела пригласить и Элис тоже, но она уже купила билет, чтобы отправиться праздновать домой к родителям на Аляску.

Праздник выдался на «ура», все веселились, болтали и поздравляли друг друга, а вечером мы отправились во двор запускать праздничный фейерверк, от которого больше всех была в восторге моя дочь. Каллен прислал Ренесми подарок – коллекционную китайскую фарфоровую куклу в умопомрачительно красивом наряде из дорогих натуральных тканей. Она была настолько красивой, что Ренесми не решалась играть в неё, а просто любовалась какое-то время. Дочь очень обрадовалась подарку от папы, хотя и вспоминала о нём довольно редко. Он часто звонил ей, но много ли может дать четырёхлетнему ребёнку телефонный разговор? Я чувствовала, как они всё больше отдаляются друг от друга, и как Ренесми всё больше тянется к Джейкобу. Эдвард проявил присущую ему вежливость и прислал небольшой сувенир и для меня – маленькую хрупкую изящную музыкальную шкатулку в форме цветка, расписанную вручную, которая при открывании издавала чарующую мелодию, отдалённо напоминающую что-то, что я когда-то уже слышала, но не могла вспомнить это произведение. Я старалась не открывать её лишний раз, потому что всякий раз, когда я слышала эту мелодию, чувство непроглядной тоски прокрадывалось в моё сердце, заставляя его сжиматься от нахлынувших ощущений.

Рождественские каникулы вскоре закончились, и это означало для меня начало первой сессии. Я вся тряслась от страха, хотя была уверена, что выучила всё на зубок до последней строчки, но всё же боязнь забыть такие необходимые знания в нужный момент всё ещё жила во мне. Не помню, как я пережила эту напряжённую неделю, меня очень сильно поддерживала Элис, но сессия закончилась, и я с облегчением вздохнула, когда поняла, что набрала необходимое количество баллов и даже немного больше. Это событие мы с Элис отметили пятничным походом в бар, который, впрочем, продлился недолго, потому что за мной приехал ревнивец Джейкоб и забрал меня уже изрядно нализавшуюся спиртного, танцующую в компании Элис и целой толпы незнакомых молодых парней.

В тот вечер Блэк, направляя свой автомобиль в сторону Форкса, был серьёзен, как никогда, и я буквально ощущала кожей, как от него исходит ревность. Я была в приподнятом настроении, и меня даже забавляла такая реакция Джейкоба. Я знала, что он недолюбливает Элис за то, что она постоянно выманивает меня в Сиэтл и периодически таскает по барам, хоть он и знал, что я не настолько люблю подобные заведения и соглашаюсь посетить их в крайне редком случае или если имеется особенный повод. Сидя на пассажирском сидении, я наблюдала за тем, как Джейкоб сверлит гневным взглядом лобовое стекло, и улыбка сама по себе наползала на моё лицо. Я коснулась кончиками пальцев руки Джейкоба, лежащей на рычаге переключения передач, но он даже не взглянул в мою сторону, а только процедил сквозь зубы:

— Тебе так необходимо было тащиться в этот бар с этой коротышкой?

Я задохнулась от неожиданности. Такого гневного выпада я никак не чаяла услышать в ту секунду.

— Вообще-то у меня был повод! – огрызнулась я, одёргивая руку. – Я целую неделю на нервах была из-за экзаменов, имею я право немного расслабиться и выпить в компании подруги?

— Имеешь, безусловно! Только какое отношение к расслаблению имеет твоё виляние задом в обществе этих самцов?

От этих слов я рассердилась ни на шутку и хотела уже высказать свой протест в грубой форме, но когда Джейкоб взглянул мне в глаза, я передумала, потому что заметила в его взгляде помимо злости ещё и страх. Он всего лишь ревнует и боится меня потерять, поэтому-то и злится. Мне неожиданно стало очень лестно, что я способна вызвать ревность у любимого.

— Мы просто танцевали, — спокойнее ответила я, снова коснувшись руки Джейкоба. – Не злись, Джейк. Ты же знаешь, я люблю тебя и никто мне больше не нужен.

Я почувствовала, как рука Джейкоба напряглась под моими пальцами, и вдруг поняла, что впервые призналась ему в любви. Я покраснела, осознав этот факт. Не знаю, что на меня нашло, то ли спиртное развязало мне язык, то ли я сказала это из-за чувства вины или потому что хотела успокоить Джейкоба, но после моего признания я вдруг поняла, что должна была сказать это раньше, что это правильные слова и что Джейкоб их заслужил.

Парень резко нажал на тормоз и припарковал машину на обочине. Вокруг было темно, мы находились на междугородней трассе, мимо нас проезжали редкие ночные автолюбители. Джейкоб повернулся ко мне, его лицо освещала лишь зеленоватая подсветка приборов, но даже при таком скудном освещении я читала в его глазах счастье. Он вдруг схватил меня в охапку и вместе со всей верхней одеждой притянул к себе, крепко сжимая в объятьях.

— Мне не послышалось? – прошептал он.

— Нет, я люблю тебя, — повторила я уже с улыбкой и поцеловала любимые губы, которые с готовностью отозвались на поцелуй.

Мы целовались до тех пор, пока моё тело не затекло от неудобной позы. Я аккуратно выбралась из его объятий и вернулась на своё место, приводя в порядок волосы и одежду, которая оказалась расстёгнутой сверху.

— Белла, я всё равно не хочу, чтобы ты проводила время в компании незнакомых мужчин, я себе места не нахожу, — вновь вернулся к разговору Джейкоб.

— Джейк, ты должен мне доверять, я не могу обещать тебе, что не пойду куда-нибудь с Элис или Дафной. Иногда мне нужно проводить время с подругами, это важно для меня.

— Почему ты не можешь сходить в бар со мной? – в голосе Блэка вновь послышалось раздражение.

— Я могу, и мы с тобой ходим куда-нибудь каждую неделю, но у меня есть и другие интересы, — попыталась я найти себе оправдания, хотя не понимала зачем. Я была слегка растеряна, потому что не понимала, что вообще нужно мужчинам. Когда ты постоянно сидишь рядом и смотришь им в рот – они теряют к тебе интерес, когда ты пытаешься жить разносторонней жизнью, не зацикливаясь только на объекте своей привязанности, – они бесятся. Я знала, что сейчас из двух зол я выбираю меньшее. Пусть лучше Блэк злится на меня и высказывает своё недовольство, чем через какое-то время он, пресытившись спокойной жизнью, пойдёт искать себе остроты ощущений на стороне.

— Другие интересы помимо меня, ты это хотела сказать?

Я чувствовала, что Джейкоб вновь начинает раздражаться и это раздражение росло в геометрической прогрессии. Смешно подумать, но до этого дня я и не предполагала, что он настолько ревнив и так по-собственнически ко мне относится, хотя я ему даже не жена.

— Да, Джейк, если ты так это воспринимаешь. Я уже сказала тебе, что никто кроме тебя мне не нужен, что ещё ты хочешь услышать? Что я не буду встречаться с подругами и проводить с ними время?

— Да, чёрт побери, я именно это хочу услышать! – Джейк с силой ударил кулаком о руль так, что тот затрещал под натиском недюжинной силы парня, а мне вдруг стало страшно.

Таким агрессивным я его ещё никогда не видела. Эта его безосновательная ревность, смешанная с агрессией, меня пугала. Он бросил на меня гневный взгляд, и выражение его лица тут же смягчилось, когда он увидел в моих глазах испуг. Я услышала, как он с шумом втянул в легкие воздух и на выдохе уже почти спокойным тихим голосом произнёс:

— Детка, прости меня, я не хотел тебя пугать. Я люблю тебя больше жизни и боюсь потерять, понимаешь. Я не могу даже допустить мысли о том, что ты можешь оставить меня. Я знаю, что я этого не переживу.

Мне стало немного жаль Блэка. Он восемь лет ждал меня, не переставал любить и теперь, когда я в его руках, боится потерять. Наверное, это нормальная реакция, если учесть все обстоятельства, предшествующие зарождению наших отношений. Я успокоилась, осознавая, что агрессия Джейкоба связана лишь с его страхом потерять меня.

— Джейкоб, ты меня не потеряешь, — убеждала его я. – Верь мне. Без взаимного доверия мы не сможем сохранить наши отношения.

— Ты права, — проговорил он, но я чувствовала, что эти мои доводы не сильно его убедили.

После того разговора в машине я старалась не задерживаться допоздна, если встречалась с подругами. Не знаю, почему я это делала. Возможно, не хотела расстраивать Джейкоба или подсознательно боялась вновь увидеть подобную реакцию, которая так напугала меня в тот вечер, или считала, что он прав, и я не имею права отрываться по ночам без него. Блэка такой вариант развития событий, кажется, устраивал, он забирал меня не позже десяти вечера, и все были вполне довольны. Вполне, потому что я бы хотела остаться подольше, а Джейкоб всё равно слегка раздражался моим свиданиям с подругами. Но больше мы не заводили этот разговор, стараясь не повторить ссоры.

Однажды, когда сессия была уже давно позади, но февраль всё ещё морозил всех жителей Форкса низкой температурой, на одном из сайтов, посвящённых фотографированию, я познакомилась с фотографом из Сиэтла по имени Том. Он оценил мои работы как достаточно профессиональные и посоветовал мне попробовать сделать из фотографирования не только хобби, но и способ зарабатывания денег. Сначала я отмела эту идею как несостоятельную и не придала ей особого значения, но когда как-то раз мне позвонил кто-то из жителей Форкса и, сославшись на то, что слышал о моём увлечении от Чарли, попросил меня присутствовать на дне рождения семилетнего мальчика в качестве фотографа за определённую плату, я засомневалась. С одной стороны, у меня много времени занимает учёба, дом и воспитание Ренесми, но, с другой, я не работаю больше в кафе, и мне не помешает дополнительный заработок, к которому я уже так привыкла. Я немного колебалась, но, в конце концов, решила, что я ничего не потеряю, если соглашусь на это предложение и опробую свои силы в другом ключе. Даже если у меня ничего не выйдет, максимум, что может произойти – мне не заплатят, и я навсегда увековечу себя в Форксе как фотограф-неудачник. Меня эта перспектива не очень-то пугала, фотографирование – это всего лишь хобби, поэтому я согласилась.

В тот день я сильно нервничала, сама не понимая почему. Торжество проходило в одном из кафе Форкса, дети шумели, визжали, бегали туда-сюда, а я гонялась за ними с фотоаппаратом, стараясь словить самые удачные фотографии. В самый неподходящий, как я позже поняла, момент я вышла на свежий воздух, чтобы перевести дух и немного собраться с мыслями, и, по своей невезучести, чуть было не пропустила кульминацию праздника – задувание свечей на торте. Кто-то из присутствующих взрослых вовремя позвал меня в помещение, и я, к своему удивлению, быстро сориентировалась, что надо делать.

Праздник закончился, и миссис Крейл подошла ко мне, чтобы поблагодарить и вручить плату. Я не взяла деньги сразу, сказав, что для начала нужно проверить качество снимков и в случае, если они ей понравятся, я приму оплату.

Придя домой в тот вечер, я первым делом скинула все снимки на компьютер и пересмотрела их с трясущимися руками и колотящимся в бешеном ритме сердцем. Надо признать, что фотографировать людей, а тем более детей, намного сложнее, чем статичные объекты природы. Но к своему удивлению, я убедилась, что первый блин у меня вышел совсем не комом. Большинство фотографий были качественными и содержательными, что не могло меня не радовать. Я отослала некоторые из них по почте своему новому приятелю из Сиэтла и окончательно уверилась в себе, когда он одобрил мои работы.

На следующий день я принесла снимки миссис Крейл, и она, с горящими глазами, пересмотрела их и, удовлетворённая на все сто процентов, как мне показалась, вручила мне скромную оплату, крепко пожав мою руку.

Надо ли говорить, что новость о том, что дочь шефа полиции Изабелла Свон теперь работает фотографом, разлетелась по Форксу со скоростью ветра. Мне постоянно звонили люди и приглашали на свои торжества в качестве фотографа, предлагая вполне приличную по меркам Форкса плату. Я соглашалась, радуясь возможности извлечь выгоду из своего любимого занятия, и отрабатывала по полной программе. Я и сама видела, как с каждым разом у меня получается всё лучше и лучше. И когда я окончательно убедилась, что могу хорошо фотографировать торжества, я даже согласилась увековечить своим фотоаппаратом одну свадьбу, хотя поначалу отказывалась от таких важных мероприятий, боясь не запечатлеть то, что необходимо или сделать это не так, как нужно. Я понимала, что свадьба – это один из важнейших торжеств в жизни и что память о ней будет храниться в семейных альбомах очень долго, что эти фотографии должны быть идеальными, потому что их будут показывать детям и даже внукам.

Дела с заработком шли в гору, и я вскоре попросила Сета, который хорошо разбирался в АйТи-технологиях, создать для меня собственный сайт, где я могла бы разместить свои работы в качестве рекламы и сообщить всем желающим контактные данные. Джейкоб одобрял мои действия и радовался моим успехам настолько, что даже сделал мне сюрприз, заказав в типографии визитки с моим именем, в которых был указан не только номер телефона, но и адрес моего нового личного сайта.

Я освоила несколько программ по редактированию снимков, и Сет мне в этом помогал. Теперь я могла не просто делать хорошие фотографии, но и править их в случае необходимости или добавлять специальные эффекты.

Что греха таить, я гордилась собой, когда люди благодарили меня за чудесные фотографии, когда я читала хвалебные отзывы на своём сайте о моих работах, когда регулярно получала заказы на фото. Каждый раз я ощущала неимоверный душевный подъём, беря в руки свой любимый фотоаппарат и направляя свой автомобиль в сторону очередного торжества, которое мне предстояло фотографировать. Однако это вовсе не означало, что я теперь фотографировала только за деньги. Я всё также продолжала регулярно видеться с Эмили и проводить много времени на природе в поисках интересных мест и красивых объектов.

Самые удачные фотографии и портреты я размещала на своём сайте в качестве рекламы, и это хорошо работало. Вскоре ко мне стали обращаться не только жители Форкса, но и Порт-Анжелеса. В середине марта я вдруг обнаружила, что мой график расписан на месяц вперёд и был достаточно плотным – по субботам планировались свадьбы, а в середине недели – дни рождения, крестины и прочие праздники, такие как, например, выписка из роддома. У меня даже было несколько заказов на портретные снимки и один заказ на серию снимков беременной девушки, которая желала создать специальный памятный альбом под названием «В ожидании чуда». Признаться, я и понятия не имела, сколько свадеб и прочих торжеств случается в Форксе, пока меня не начали приглашать на большинство из них.

Моё хобби теперь приносило мне неплохой доход и занимало всё моё время, свободное от корпения над учебниками и воспитания Ренесми. Если я не выезжала на место торжества, то непременно сидела за компьютером, редактируя уже сделанные снимки. О работе в кафе теперь не было и речи, хотя миссис Паркинсон уже зазывала меня в преддверии открытия нового сезона. И хотя я скучала по своей работе официанткой, променять на неё любимое и куда более доходное занятие я не собиралась, и миссис Паркинсон дружелюбно приняла мой отказ, зная о моём теперешнем увлечении.

Пока я накапливала базу своих работ, Эмили продолжала производить на свет потрясающие картины. Всякий раз, когда я имела возможность любоваться ими, я чувствовала, что Эмили вложила в них свою душу, настолько живыми и проникновенными были её работы. Однажды я не выдержала и спросила у неё, почему она не хочет выставить их на всеобщее обозрение, и она ответила, что никогда об этом не думала, что рисует в своё удовольствие, а не для того, чтобы кто-то обсуждал её работы. Честно, я удивилась такой её реакции, мне всегда казалось, что кто-кто, но Эмили-то уж не будет комплексовать по поводу нелестного мнения посторонних людей о её картинах. Мне-то они казались великолепными, и я пыталась убедить в этом Янг, но она только отмахивалась от моих хвалебных од.

С каждым днём картин становилось всё больше и места в её доме уже не хватало, чтобы разместить все работы. Эмили сокрушалась над тем, что придётся часть холстов оттащить в кладовую для хранения. Мне эта мысль казалась кощунственной, как можно закрыть в тёмном чулане столь прекрасные творения, и я в очередной раз предложила Эмили вариант с выставкой, на которой могут найтись и покупатели картин. Я видела, как колеблется Янг, разрываясь между нежеланием выставляться напоказ, открыв свою душу, и желанием пристроить свои работы в хорошие руки. В конце концов, она согласилась, уж очень не хотелось ей, чтобы её картины пылились на полу кладовой.

Я, как неплохой знаток истории искусств, в силу того, что это было моей специальностью, предложила заняться поиском галереи, в которую смогут принять работы и устроить выставку. Мне пришлось обзвонить кучу галерей в Сиэтле, но все они отказались по причине занятости. Я уже почти отчаялась найти что-то подходящее, когда обмолвилась о своих заботах моему новому знакомому из Сиэтла по фотографии Тому, и он предложил свою помощь, сообщив, что у него есть знакомая хозяйка небольшой галереи, где он сам время от времени выставляет свои фотографии. Он попросил выслать ему фото некоторых картин Эмили, и я с радостью это сделала. Тому понравились творения Янг, и я была ему безмерно благодарна, когда он уговорил свою знакомую выделить для выставки картин Эмили целую неделю в конце мая.

Эмили не была от этой идеи в таком большом восторге, в котором пребывала я, но, тем не менее, согласилась съездить со мной в Сиэтл, чтобы познакомиться с Томом и хозяйкой галереи. Я и сама впервые увидела Тома, который оказался вполне симпатичным коренастым молодым человеком среднего роста, лет тридцати, со светлыми длинными прямыми волосами, уложенными в конский хвост на затылке и карими пронзительными глазами. Взгляд его, впрочем, очень часто становился отсутствующим, и я понимала, что в такие моменты он, как все творческие люди, витает в облаках, размышляя о чём-то своём.

Хозяйкой галереи оказалась пожилая женщина лет пятидесяти по имени Сара, очень высокая и худощавая с каштановым каре и большими, подчёркнутыми чёрными густыми стрелками глазами и широким ртом, обведённым красной помадой. На первый взгляд она показалась мне очень строгой женщиной, но позже, когда мы познакомились поближе, я поняла, что Сара обладает отменным вкусом и отличным чувством юмора. Они с Томом только и делали, что поддевали друг друга, как это обычно делают старые знакомые, и веселились собственным шуткам.

Эмили держалась стойко и никак не показывала своего волнения, хотя я была почти уверена, что оно всё-таки присутствует. После просмотра двадцати картин Янг слегка расслабилась, понимая, что почти все они понравились Саре и что она с удовольствием предоставит свою галерею под них для проведения недельной выставки.

— Свободным остаётся целый зал, ты не хочешь выставить свои фотографии тоже? – спросил меня Том, когда мы руководили рабочими, размещающими картины на стенах.

Я немного разгрузила свой график, стараясь находить время для подготовки к выставке. Прошло несколько недель с момента нашего первого знакомства с Томом, и мы практически подружились, проводя много времени вместе, занимаясь распределением картин по залам и обдумывая, какую подсветку лучше всего подобрать. Эмили не горела желанием принимать в этом значимое участие, ну а я, напротив, получала от этого неимоверное удовольствие.

— Ты шутишь? – усмехнулась я. – Нет, это выставка Эмили.

— Тогда давай по её окончании устроим твою собственную!

— Ты серьёзно считаешь, что мне есть, что показать людям? – ухмыляясь, переспросила я скорее для формальности.

— Безусловно! – на полном серьёзе ответил он. – Я видел твои работы, они потрясающие! И я говорю тебе это как профессионал! Подумай, ты сможешь на этом неплохо заработать. Я регулярно выставляюсь, и большинство моих работ раскупаются.

— Это, конечно, заманчивое предложение, но я не уверена, что кто-то захочет покупать фотографии посторонних людей или пейзажи. Таких фотографий пруд пруди.

— Не так уж и пруди, — усмехнулся Том. – Большинство твоих работ содержат определённый смысл, они заставляют задуматься о чём-то своём, это можно обыграть неплохо. Подумай.

— Ладно, я обещаю подумать, — отмахнулась я.

Когда вечером того же дня я рассказала Джейкобу о предложении Тома, он его поддержал, несмотря на то, что ему не нравилось, что я провожу так много времени в его компании.

— Он дело говорит, — ответил Джейкоб. – Тебе стоит прислушаться. Я всегда говорил, что твои работы должны увидеть многие. Белла, только подумай, это ведь должно быть для тебя интересно!

— Ты прав, мне это безумно интересно, но одно дело организовывать выставку чужих работ и совсем другое - выставлять свои. Я всё ещё не настолько уверенная в своих силах.

— Вот заодно и посмотришь, насколько тебе нужно быть уверенной, — спокойно проговорил Блэк, отрезая очередной кусок отбивной и кладя его в рот.

В ту ночь я долго не могла уснуть, обдумывая предложение Тома. Моя жизнь так кардинально поменялась всего за год, что я с трудом поспевала к ней приспособиться. Но мне нравилась такая жизнь, нравилось её суета и движение, и я получала удовольствие от своего занятия, которое утраивалось из-за возможности обращать его в доход. Теперь ещё у меня появилась возможность опробовать свои силы на выставке в Сиэтле, и я сомневалась, нужна ли мне эта проверка. Провертевшись всю ночь без сна, я всё-таки приняла решение.