— Ну, так ты расскажешь мне, что это за таинственная Эмили и почему я с ней до сих пор не знакома? – в который раз задала я вопрос Джейкобу, сидя на пассажирском сидении его автомобиля, направляемого в резервацию.

— Эмили – моя подруга, мы с ней сдружились, когда она приезжала в гости к Гарри Клируотеру. Сейчас она помолвлена с Сэмом Адли уже несколько лет, но свадьбу так пока и не сыграли.

— Почему? – мне стало любопытно и захотелось узнать больше о друзьях Джейкоба, с которыми я ещё не была знакома.

— По нескольким причинам, — Джейкоб нахмурился, сосредоточенно наблюдая за дорогой и будто бы нарочно не смотря на меня. – Знаешь, Сэм, когда ещё учился в школе, встречался с Леа, двоюродной сестрой Эмили. Но жизнь иногда преподносит нам сюрпризы в виде нечаянных судьбоносных встреч, и Сэм с первого взгляда влюбился в Эмили. Он долгое время скрывал это, борясь с собой и своей совестью, но узнав, что Эмили испытывает к нему то же самое, решился на отчаянный шаг и порвал с Леа, – Джейкоб тяжело вздохнул, продолжая хмурить брови, а я в нетерпении ожидала продолжения его повествования, не смея подгонять.

— Леа тогда сильно страдала, и её боль выплёскивалась из неё в виде ненависти к Сэму и Эмили. Она не упускала случая при встрече поддеть его или оскорбить Эмили. Влюблённые терпели, осознавая свою вину перед Леа, но ничего не могли поделать со своими чувствами. Я не одобрял поведение Леа, хоть она и дочь Гарри и мы знакомы с детства. Сердцу не прикажешь, и нужно учиться с достоинством принимать поражение в сердечных делах, — Джейкоб осёкся, а я опустила голову, понимая, что кому, как ни Джейкобу, знать всю горечь безответной любви.

— После того, как Сэм сделал Эмили предложение, с ней произошёл несчастный случай.

— О Боже, — ахнула я. – Надеюсь, ничего серьёзного?

— Она в порядке и вполне здорова, если не считать некоторых изменений во внешнем виде.

— Что ты имеешь в виду?

— Это произошло несколько лет назад. Эмили тогда работала в магазинчике резервации товароведом. Подходил к концу отчётный период, и она задержалась на работе, чтобы закончить учёт товаров на складе...

Джейкоб продолжал говорить, а у меня перед глазами разворачивалась страшная картина несчастного случая. Я чётко представила хрупкую девушку, которая осталась одна в магазине после окончания рабочего времени и была так погружена в работу, что не сразу заметила валивший из кладовой дым. Я представила, как, увидев клубы дыма и испугавшись за оставшийся товар, она схватила огнетушитель и бросилась в помещение, чтобы попытаться затушить огонь. Рассказ Джейкоба был настолько трагичным, что моё воображение услужливо продолжало рисовать картину происшествия, погружая меня в состояние тревоги и зарождая во мне переживания за жизнь незнакомой девушки. Когда Джейкоб дошёл до того момента, где Эмили в панике подбежала к источнику огня, резко распахнула дверь в кладовую и горящие картонные и полиэтиленовые коробки с товаром воспламенились ещё сильнее от новой мощной порции кислорода, я ахнула вслух, не в силах справиться с эмоциями. Перед моими глазами близстоящие к двери высокие стеллажи уже повалились под натиском огня, обрушивая на Эмили своё горящее содержимое и обжигая её смертоносными языками пламени. Я будто бы переживала эту трагедию сама, слушая, как Джейкоб говорил, что Эмили уже не думала о том, как затушить пожар, ей чудом удалось вырваться из кладовой и выбраться наружу. Она успела вызвать службу пожарной безопасности, хотя мне трудно было даже представить, какое мужество ей потребовалось, чтобы, превозмогая адскую боль от ожогов, объяснить пожарным, что произошло…

В голосе Джейкоба слышалась боль и сострадание, а я продолжала слушать, внимая каждому слову и ужасаясь горю, выпавшему на долю несчастной девушки Эмили. Мне было жаль её, но я не представляла, что это не предел жалости, что самое ужасное ещё впереди.

— Эмили попала в больницу с ожогами третьей степени, основная часть которых выпала на лицо и руки, — тихо проговорил Джейк.

Я громко вскрикнула, понимая, что повреждения такой тяжести не проходят бесследно. Джейкоб бросила в мою сторону быстрый взгляд, понимая мои чувства.

— Да, — сурово констатировал он, — глубокие шрамы теперь уродуют правую половину её лица, на которую свалилась полиэтиленовая упаковка какого-то товара.

Я молчала, пытаясь переварить услышанное. Мне трудно было даже представить, каково это - оказаться изуродованной. Я обернулась назад, чтобы убедиться, что с Ренесми всё в порядке. Дочь заинтересованно заплетала кукле косу, сидя в детском автомобильном кресле и не обращая на наш с Джейкобом диалог никакого внимания. Вдруг меня пронзила тревожная догадка, и я, резко повернувшись к Блэку, выпалила:

— Это Леа подстроила пожар?

— По официальной версии загорелась старая проводка, но все, кто знал историю Леа и Сэма и видел, насколько сильно она возненавидела Эмили, придерживаются иного мнения. Конечно, вслух об этом никто не говорит, но уж очень резко поменялось поведение Леа с того несчастного случая. Она перестала говорить гадости в сторону Эмили, старалась не показываться никому на глаза, а когда Янг выписали из больницы, и вовсе уехала из резервации, якобы чтобы получить образование. Возможно, Леа ни в чём не была виновата, а её поведение и отъезд лишь говорили об испытываемой жалости к Эмили и желании уехать подальше от несчастной любви, не знаю. Но именно после того случая у Гарри случился сердечный приступ.

— Да уж, все случайности указывают на вину Леа, хоть и косвенно. Но что же потом произошло с Эмили? Почему такой долгожданной свадьбы не было? – я снова ахнула от проскользнувшей в голове мысли. – Или Сэм отказался от Эмили из-за её внешности?

— Нет, Сэм не подонок, он бы так никогда не поступил, он любит Эмили больше жизни, несмотря ни на что. Дело в Эмили. После выписки из госпиталя она впала в такую депрессию, что все её знакомые боялись за её жизнь и способность здраво мыслить. Она ничего не ела, ни с кем не общалась и вообще никого не хотела видеть. Эмили запиралась у себя в комнате и сутками оплакивала свою красоту, проклиная судьбу. Она не подпускала к себе Сэма на пушечный выстрел, не желая, чтобы он видел её такой искалеченной. Сэм тогда весь лоб расшиб, пытаясь достучаться до любимой, но она ничего не хотела слышать. Эмили была уверена, что Сэм продолжает с ней общаться из жалости, а не по любви.

Я слушала, и мурашки проходили по моей коже, заставляя меня вздрагивать. Я вдруг поняла, что моя недавняя депрессия, связанная с разводом – просто детская обида по сравнению с настоящим горем, выпавшим на долю индейской девушки.

— Сначала Эмили была безмолвна, потом она начала кричать, пытаясь отвадить от себя Сэма, обивающего её порог ежедневно, и, когда её крики стали переходить в истеричные рыдания, грозящие сумасшествием – Сэм решил, что будет лучше на время оставить Эмили в покое, дать ей возможность прийти в себя, разобраться с мыслями, смириться со случившимся.

Джейкоб вновь сделал паузу в рассказе, сворачивая с широкой дороги на более узкую, ведущую в индейское поселение.

— Я тогда даже не делал попыток вновь сблизиться с Эмили, я боялся её реакции, но в то же время боялся за её жизнь. Я постоянно названивал ей, даже писал письма, но ответа, естественно, не получал. Так шли недели, а Эмили всё не вылезала из своего панциря, заполненного до краёв страхами, обидами, горечью и болью. Однажды я решил, что пора с этим кончать, и силой выволок её из дома, чтобы она хотя бы вдохнула свежего воздуха. Помню, как она кричала в тот момент и закрывала лицо руками – мне было страшно, она казалась мне сумасшедшей, и я понимал, что ещё несколько недель – и когда-то добрая и веселая Эмили действительно сойдёт с ума.

Джейкоб вновь тяжело втянул воздух, я чувствовала, что он будто бы заново переживает те ужасные моменты.

– Тогда я был в панике, слышать её визгливый крик было выше моих сил, поэтому я бездумно схватил её в охапку, закинул на плечо и побежал в лес, подальше от любопытных глаз. Забежав достаточно далеко, я снял с себя свою полоумную ношу и хорошенько встряхнул за плечи. Она продолжала закрывать лицо, но уже кричала тише, голос её охрип. Ты знаешь, Белла, я понятия не имел, что нужно говорить и поэтому сказал ей первое, что пришло в голову: «Эмили, мне наплевать, как ты выглядишь, я в тебе вижу хорошего старого друга, а друзья никогда не обращают внимания на внешность, они дорожат сердечной привязанностью и душевным родством. Не буду врать, твоё лицо может показаться кому-то впервые тебя увидевшему не таким прекрасным, каким ты привыкла его видеть в зеркале, но неужели для тебя важно, что подумают малознакомые люди. Эмили, — сказал я, пытаясь справиться со своей собственной паникой и страхом за неё, — все, кто тебя знает, кто имел счастье общаться с тобой, они никогда не изменят своего отношения к тебе из-за случившегося. Ты добрая, отзывчивая, весёлая и дружелюбная, и мы любим тебя за это. За твою прекрасную душу, которую ты стремишься искалечить вдогонку к лицу. Эмили, — пытался я достучаться до её разума, — возможно, это покажется тебе малоутешительным, но не только внешность делают человека любимым и близким. Пойми, своими страданиями и попытками отгородиться от всех, кому ты дорога, ты причиняешь близким людям боль». Кажется, именно эти слова тогда немного отрезвили её, и она медленно оторвала ладони от заплаканного лица. Признаюсь, мне тяжело было видеть то, во что превратилось когда-то миловидное и красивое лицо Янг, но, смею думать, я не дрогнул ни единым мускулом, стараясь не выдать свой ужас и не напугать и без того находящуюся на грани жизни и смерти девушку.

Джейкоб замолчал, погрузившись в свои мысли, крепко сжимая руль и смотря прямо перед собой, а я не смела просить его продолжить, ощущая, как тяжело ему даётся рассказ. Мне и самой было нелегко слушать о страданиях незнакомой мне девушки, сердце так и сжималось от сострадания и жалости. Я лишь протянула руку и несмело дотронулась до его руки, с силой обхватывающей руль. Он повернулся в мою сторону и чуть заметно улыбнулся, а я крепче сжала его пальцы. Слушая эту трагичную историю, я напрочь забыла, для чего Джейкоб вообще её рассказывает, но мне уже и самой хотелось познакомиться с Эмили.

Через несколько минут Джейкоб, всё также молча, припарковал автомобиль у своего дома и продолжал сидеть, вглядываясь вдаль. Я обернулась назад и поняла, что Ренесми заснула в своём кресле. Джейкоб проследил за моим взглядом и продолжил:

— Там в лесу мы ещё долго разговаривали, вернее, Эмили говорила, давясь слезами, рыдала и высказывала мне свои страхи, а я лишь слушал её, пытаясь поддержать. Я никогда не узнаю, что значит для девушки потерять свою красоту, потерять часть себя, мужчинам тяжело это понять. Мы не так относимся к своей внешности. Тем не менее, Эмили доверилась мне, освободила душу от невысказанных страданий и облегчила тем самым своё сердце. С того самого дня Эмили больше не выгоняла меня, позволяя проводить с ней некоторое время. А я старался веселить её, как мог. Но она всё ещё не желала, чтобы Сэм видел её такой, и не хотела с ним встречаться, хотя по-прежнему любила. Я понял, что она боялась увидеть в его глазах отвращение, разочарование и жалость, боялась, что он разлюбит и будет продолжать встречаться из жалости, а через какое-то время и вовсе за это возненавидит.

Как-то я заметил, что Эмили при разговоре или прослушивании музыки имеет привычку бездумно калякать что-то на листе бумаги. Мне показалось, что её рисунки выглядят более-менее прилично, и тогда мне в голову пришла идея, как отвлечь её от тяжёлых мыслей и занять мозг и руки. Я подарил ей сертификат на трёхмесячное индивидуальное обучение рисованию, но долго не решался его вручить, боясь её реакции. К моему удивлению, Эмили приняла мой подарок, когда узнала, что общаться ей придётся только с преподавателем. Тогда я понял, что желание рисовать у неё преобладает над страхом показаться людям в своём новом облике. С тех пор я два раза в неделю возил её в Порт-Анжелес на занятия.

Я сам радовался, когда видел, как расцветает лицо Эмили после каждого занятия. Она делилась со мной всеми своими впечатлениями, однако я стал замечать, что Сэм начал смотреть на меня искоса и даже вызвал на мужской разговор. Помню, как мы чуть было не подрались, когда я услышал, как он обвиняет меня в том, что я воспользовался ситуацией и увёл у него любимую. Глупый Сэм не знал, что моё сердце уже принадлежало тебе, – Джейкоб улыбнулся, даря мне лукавый взгляд, а я тепло посмотрела на него.

— В конце концов, Эмили признала, что тот несчастный случай открыл в ней талант к живописи, она потихоньку вернулась к жизни и позволила Сэму вернуться в её жизнь, особенно когда узнала, что он чуть шею мне не свернул из-за ревности. Я не знаю, как происходила их встреча, но Эмили после этого стала намного счастливее, и Сэм больше не отходил от неё ни на шаг. Если бы ты зашла в дом Янг, ты бы увидела там кучу портретов Сэма, сделанных Эмили.

— Но свадьбы так и не было? – уточнила я.

— Нет, Эмили не захотела. Она до сих пор думает, что не имеет права привязывать к себе Сэма и не оставляет попыток избавиться от него, желая ему лучшей доли, чем, как она считает, изуродованная психичка, рисующая глупые картины. Она никак не поймёт, что Сэм не замечает её недостатков и любит всем сердцем. Я уже со счёта сбился, сколько раз Адли предлагал сыграть свадьбу. Он ещё тот ревнивец, хочет, чтобы Эмили принадлежала ему по закону, полностью.

— Судя по твоему рассказу, Сэм — хороший человек. Но, Джейк, зачем ты мне всё это рассказываешь?

— Хочу познакомить тебя с Эмили. Забыла, зачем мы сюда приехали?

— Но ты так и не сказал, для чего? Я, конечно, буду рада знакомству, но почему так спешно и почему именно сейчас?

— Эмили теперь хорошо разбирается в искусстве и красоте, хочу, чтобы она убедила тебя, что твои фотографии великолепны.

— Нет, только не это! – запротестовала я, повысив голос и разбудив тем самым дочь. – Никому это не интересно! Тем более, я тоже кое-что смыслю в искусстве – это моя профессия!

— Безусловно, – Джейкоб продолжал лукаво улыбаться. – Но одно дело знать историю и теорию, а другое – перенести свои знания на практику. К тому же ты не можешь объективно оценить своё творчество. Так позволь оценить его разбирающимся людям.

— Нет, Джейк, я не хочу! Поехали домой.

— Я не хочу домой, — раздался сзади голос моего ребёнка, а я вздохнула, бросив на Джейкоба уничтожающий взгляд.

— Вылезайте из машины, — скомандовал предатель. – Пойдём прогуляемся. Держу пари, Эмили вновь зависает на своём излюбленном месте с кисточкой в руке.

Я раздражённо вылезла из машины, злясь на Блэка. Хоть я и жаждала после его рассказа познакомиться с Эмили и увидеть её рисунки, меня абсолютно не прельщала перспектива показать ей свои фотографии с целью быть оцененной.

Джейкоб взял Ренесм на руки и сделал попытку схватить мою ладонь в свою, но я обиженно одёрнула её и осталась стоять на месте, отводя от него взгляд.

— Несси, ты не хочешь поздороваться с Билли? – вдруг обратился он к Ренесми. – Пойдём, я отведу тебя.

Я недоумевающе на него посмотрела, а он, бросив на меня грозный взгляд, отрезал:

— Стой здесь и не вздумай сбежать!

Похоже, я не на шутку разозлила своего доброго и все-понимающего Джейкоба, и серьёзного разговора не избежать, раз он решил избавить дочь от нашего диалога. Я вдруг поняла, что впервые за столько месяцев вижу гневного Блэка, и мне вдруг стало не по себе, настолько это было непривычно и неожиданно.

Через минуту он уже вернулся к машине и застал меня в защитной позе, со скрещенными на груди руками и оперевшейся спиной на автомобиль. Я нарочно не смотрела ему в глаза, не знала, что смогу в них разглядеть, поэтому молча рассматривала мысы своих кроссовок, ожидая гневной тирады.

— Белла, ну чего ты так противишься, — тихо и ласково начал он, а я от неожиданности услышать такой тон вздёрнула подбородок, заглядывая ему в лицо. – Никто тебя не будет осуждать, Эмили всего лишь посмотрит твои фото, — Джейкоб потряс рукой, в которой красовался мой альбом.

— Я не хочу, чтобы незнакомые люди видели мои работы, это слишком личное, — пробубнила я.

— Ты ведёшь себя, как ребёнок! – огрызнулся Джейкоб. Было заметно, что терпение его на пределе и оно вовсе не безгранично, как я предполагала раньше. — Сколько можно прятаться в своём панцире и бояться общественного мнения?

— Слушай, Джейк, я ценю твоё желание помочь, но мне сейчас не нужна твоя помощь! – резко высказала я свой негатив и тут же прикусила язык, замечая в глазах Джейкоба промелькнувшую тень боли. Я вдруг поняла, что веду себя как эгоистка, обижая его своим пренебрежением. Но он, похоже, не собирался обращать внимание на мои слова, обижаться и отступать от намеченного плана.

— Нет, нужна! Ты никак не можешь поверить в себя! Что, чёрт подери, сделал с твоей душой этот Каллен, что ты не можешь оценить себя как личность? Тебе не надоело быть его тенью? Найди уже, наконец, в себе силы открыться, самоутвердиться и встать на ноги!

Острая боль пронзила моё сердце от его жестоких слов. Умом я понимала, что он говорит правду и хочет помочь, но сердце не хотело принимать эту правду. Неужели я была всего лишь чьей-то тенью? Неужели я настолько не верю в свои силы, что интуитивно прячусь и не желаю выставлять напоказ свою душу, боясь общественного внимания или осуждения. Я почувствовала, как непрошеные горячие дорожки слёз потекли по моим щекам, и тут же услышала мягкий и такой родной голос:

— Маленькая моя, прости, — Джейк обхватил меня кольцом своих сильных рук. – Я такой идиот, я не хотел тебя расстроить.

— Но ты расстроил, — обиженно процедила я, всё ещё злясь на него за упрямство и попытку поменять мой взгляд на вещи. – Ты давишь на меня!

Джейкоб отстранился, и я снова заметила в его глазах зарождающуюся раздражительность, которую он пытался замаскировать или сдержать.

— Белла, — спокойно выдавил он, но я очень отчетливо ощущала, с каким трудом он старается не повысить тон, — у тебя потрясающие фотографии, и я просто подумал, что это хобби может перерасти во что-то большее. Мне кажется, у тебя талант к этому. Я всего лишь хотел, чтобы кто-то, разбирающийся в теме, подтвердил мои догадки, ну или опроверг. Что ты теряешь? Ты познакомишься с хорошим человеком, Эмили не станет тебе врать или льстить, ты просто услышишь мнение одной девушки о своих фотографиях. Она либо похвалит, либо раскритикует их. Или ты не готова к критике?

Что? Вот ещё! Я не настолько мелочный человек, чтобы бояться негативного мнения по отношению к себе. Кажется, Джейкоб решил применить другую тактику и взять меня «на слабо». Что ж, ему это удалось.

— Ничего я не боюсь! Только пообещай мне, что ты отстанешь от меня и больше не будешь поднимать эту тему!

— Договорились, — воодушевлённо выкрикнул Блэк, слегка приподнимая уголки своих пухлых губ и, развернувшись, направился в сторону дома за Ренесми.

Я упрямо зашагала рядом, раздражённо вонзая кроссовки в покрытую листвой землю. Я всё ещё злилась на Блэка за его упёртость, за то, что видит меня насквозь, за то, что чувствует все мои недостатки, за то, что знает, как на меня повлияла любовь к Каллену, за то, что напомнил мне об этом, за то, что открывает мне глаза на саму себя, за то, что так жестоко помогает мне встать на ноги.

Пока мы шагали по скалистому берегу, моя злость на Джейка отступила под действием механических движений ногами и вдыхаемого холодного воздуха. Шаг за шагом я успокаивалась, а через несколько сотен метров уже и вовсе остыла и теперь мысленно вернулась к рассказу о девушке, познакомиться с которой я смогу уже через несколько минут. Я размышляла о судьбе Эмили и о том, как она справилась с таким ударом судьбы. Я уважала её за то, что она оказалась сильной женщиной и справилась с отчаянием, нашла в себе силы продолжать жить, зная, что уже ничего нельзя изменить. Мне вдруг вспомнились слова Джейкоба, которые он произнёс, когда мы почти год назад возвращались из цирка. Тогда он пошутил, что у него есть план по выводу Беллы Свон из депрессии и что он и не из таких передряг друзей вытаскивал. Теперь я понимала, о чём он говорил. Моя депрессия по сравнению с депрессией Эмили казалась мне какой-то смешной. Я вдруг окончательно перестала злиться на Джейкоба, понимая, что всё, что он делает – он делает исключительно ради меня, пусть даже слишком напористо, но, похоже, по-другому меня не растормошить. Мне стало не по себе, когда я осознала, что мои интересы всегда стоят у него на первом месте. Даже это знакомство с Эмили он решил осуществить только ради меня. Джейкоб верил в меня, верил в мой талант, видел во мне то, что я сама в себе не замечала. Эта ссора у машины мне показалась такой глупой и эгоистичной. Действительно, что такого я теряю, если кто-то сможет объективно оценить моё творчество? Если это будет критика, то я буду знать, что поменять для совершенствования, а если похвала – получу приятный заряд позитива.

Я поняла, что свежий воздух обладает удивительной способностью приводить в порядок мысли и дарит возможность рассуждать здраво и трезво. Я оторвала взгляд от земли и посмотрела на широкую спину впередиидущего Джейкоба, и нежность к этому здоровяку вновь затопила моё сердце, заставляя его сжиматься от нахлынувших чувств. Я ускорила шаг, догнала Блэка и взяла его за свободную руку, крепко сжимая. Он остановился, продолжая держать в другой руке Ренесми, и удивлённо посмотрел на меня.

— Ты устала? – только и спросил он, я а, глупо улыбаясь, отрицательно помотала головой.

— Всё в порядке, — пролепетала я, понимая, что он больше не сердится.

— Осталось ещё немного, и мы будем на месте. Только, Беллз, не разглядывай Эмили, она этого терпеть не может.

Я быстро кивнула, и мы продолжили шагать вверх по узкой тропинке. Через несколько минут мы были на месте, которое представляло собой равнинный выступ на отвесной скале берега. Мы продолжали идти сквозь поросль могучих деревьев, и вскоре я могла увидеть девушку, задумчиво грызущую кончик кисти и вглядывающуюся в просторную, шершавую от лёгких волн поверхность океана. Мы были слишком далеко, чтобы она смогла заметить наше присутствие, и я, нагло воспользовавшись такой ситуацией, внимательно разглядывала её. Эмили была повёрнута в нашу сторону левой частью тела и показалась мне прекрасной. Длинные черные прямые волосы развевались на слабом ветру, широкие точёные скулы придавали выражению её лица серьёзность или даже тоскливую грусть. Пухлые губы, сжимающие кончик кисти, говорили о её чувственности и женственности. Она была одета в бесформенную куртку и джинсы, но даже так я смогла различить, что девушка является обладательницей стройно фигуры. Больше всего меня поразил её взгляд из-под длинных густых ресниц. Он был задумчивым и одновременно острым, такие бывают только у людей, прошедших в жизни через тяжёлые испытания.

Мы уже почти приблизились, и я по своей неуклюжести наступила на сухую ветку, которая и оповестила Эмили о нашем присутствии. От неожиданности кисть выпала из её рук, и девушка посмотрела на нас недоверчиво. Я тут же увидела ужасный шрам на правой стороне её лица, отчего мне захотелось кричать, настолько он уродовал её когда-то прекрасное лицо. Правый глаз Эмили был уже левого, на нём и вовсе не было ресниц. Отсутствие правой брови резко констатировало с изящным изгибом левой, что придавало её лицу ещё больше безобразия. Щека представляла собой исполосованное огнём пристанище шрамов, которые приподнимали уголок её верхней губы в странной гримасе. Я быстро отвела взгляд, пытаясь справиться с ужасом и отвращением, унять разогнавшееся сердцебиение. Помимо прочего я ощущала себя вторгнувшейся в личное пространство чужого человека. Но мои опасения по поводу того, что мы здесь – нежеланные гости, тут же испарились, когда я увидела счастливую улыбку девушки, направленную на Блэка. Эмили была рада видеть его.

— Джейкоб, привет! – выкрикнула она и крепко обняла парня, отчего я почувствовала еле заметный укол ревности. Было странно видеть, что Джейкоб делает ещё кого-то счастливым, помимо меня и Ренесми. Её голос был низким, с некоторой хрипотцой, очень сексуальным.

— Привет, Эмили, — ответил парень, представляя нас друг другу, не забыв упомянуть Ренесми.

Я заметила, что моя дочь внимательно разглядывает Эмили, и мне стало стыдно, но девушка, казалось, не обращала на это никакого внимания. А кода Ренесми вдруг спросила:

— Что это у тёти на лице? – Я готова была сквозь землю провалиться.

Джейкоб разрулил ситуацию, объяснив дочери что-то про несчастный случай, а я всё также молча старалась не смотреть на Эмили.

— Рада познакомиться с тобой, Белла, — вдруг обратилась ко мне девушка, а я, краснея, повернулась к ней, стараясь не выдать своих эмоций и вести себя непринуждённо. – Джейкоб мне все уши о тебе прожужжал.

— Я тоже рада познакомиться, — проговорила я, пряча взгляд, чтобы не смущать Эмили и дать себе время свыкнуться с её внешностью.

— Белла, я привыкла, что люди стараются делать вид, что со мной всё в порядке, — вдруг дружелюбно начала она. – Можешь расслабиться, я всё понимаю, я видела себя в зеркало.

Она вдруг рассмеялась, а я почувствовала себя жалкой. Эта девушка настолько была сильна духом, что могла смеяться над собой, над своим несчастьем. Я вновь испытала к ней глубокое чувство уважения и даже зависти. Мне такая сила характера не грозила, я свои фотографии-то боюсь людям показать, не то, что изуродованное лицо.

— А Джейк мне про тебя до сегодняшнего дня ничего не рассказывал, — пролепетала я, всё ещё привыкая к образу Эмили.

— Ну и правильно, зачем тебе знать о депрессивной женщине, рисующей всякую ерунду и постоянно витающую в своих мыслях, — продолжала улыбаться Эмили. – Но раз он всё-таки решился рассказать, значит на то есть причина?

— Есть, Эм, — серьёзно ответил Блэк. – Нам нужен твой независимый взгляд со сторону и оценка эксперта.

— Ого, — воскликнула девушка. – Тут всё серьёзно!

Я покраснела и готова была Джейкоба прибить сию секунду за то, что заставил меня подписаться на эту авантюру. Я бросила взгляд на треножный мольберт и восхитилась красотой картины, изображённой на холсте. Это не был пейзаж и не изображение вечернего океана, вид на который так красиво открывался со скалы, на картине был изображена красивая девушка, одетая в лёгкое развивающееся на ветру голубое платье, держащая маленькую серую птицу на вытянутых руках. Лицо её выражало любовь к объекту, находящемуся в её ладонях. Птица же не торопилась взлетать, она будто бы размышляла, стоит ли ей покидать тепло и уют ладоней девушки и отправляться в незнакомые дали в поисках своей судьбы.

После увиденного мне снова расхотелось показывать свои работы, которые на фоне картины Эмили казались жалкими и бездарными.

— Идея Джейкобу принадлежит, — процедила я, метая в Блэка молнии.

— Да, это моя идея показать тебе фотографии Беллы, которые показались мне интересными, хотя их хозяйка считает иначе, — Джейкоб вернул мне колкий взгляд и протянул альбом Эмили.

Девушка с заинтересованным выражением лица принялась листать страницы моего творения, а я ощущала нарастающее волнение в предвкушении вердикта. Теперь, когда я видела работу Эмили, её мнение значило для меня многое. Я внутренне сжалась, когда её левая бровь приподнялась вверх, выражая удивление.

— Вполне приличные работы, — проговорила она, заглядывая мне в глаза. – Ты вполне умело пользуешься контровым освещением там, где как раз необходимо. Если кое-где добавить выдержку – было бы намного эффектней. Могу с уверенностью сказать, что ты интуитивно чувствуешь, когда нужно сделать кадр, чтобы не вышло недоэкспонирование изображения. Во многих работах явно прослеживается мысль, которую ты пытаешься передать, и у тебя это удачно получается. Мой вердикт – больше практики, изучение матчасти и тонкостей фотографирования и твоим фотографиям цены не будет.

С этими словами она захлопнула альбом и передала его мне, наблюдая за моей реакцией. Вот так просто, сухо и по существу. Я же не могла никак вникнуть в смысл только что сказанных Эмили слов.

— Ты меня похвалила? – наконец выдавила я. – Ты действительно считаешь, что эти фотографии не безнадёжны?
— Да, если хочешь, я помогу тебе разобраться во всех тонкостях искусства фотографирования.

— Было бы неплохо, — застенчиво улыбнулась я. – Спасибо. Хоть это и моё хобби, но я бы хотела совершенствовать навыки.

— Это правильно, — поддакнул Джейкоб. – Я же говорил, что у тебя талант!

— И оказался прав, — проговорила Эмили. – Приезжай в резервацию в следующую субботу, походим по пляжу, поучимся правильно использовать тройную выдержку.

— Спасибо, обязательно приеду! – воодушевлённо выпалила я.

— Спасибо, Эм, — Джейкоб снова обнял Эмили. – Нам пора. Отличная картина! – парень указал рукой на мольберт.

— Угу, — проворчала Янг, и я услышала в её ответе недовольство собственным творением, которое лично мне казалось идеальным.

Блэк снова взял Ренесми на руки, и мы направились обратно в резервацию. На душе у меня было легко и радостно. Джейкоб снова оказался прав, иногда полезно услышать объективное мнение. Теперь у меня появилась возможность совершенствовать технику под руководством более опытного человека, к тому же Эмили мне очень понравилась, и я была рада знакомству с ней. Вечером, нужно будет извиниться перед Джейком за свою упёртость. Придётся сильно постараться, чтобы загладить свою вину перед ним.