•Жизнь, господа, бесценный подарок. Но иногда наша жизнь, по правде сказать, висит на волоске.

От Беллы
(Спустя семь месяцев. Если я не ошиблась в подсчетах, то сейчас где-то приблизительно начало февраля)

Я просто наслаждалась тишиной. Звуками одиночества. Когда ты наедине сам с собой. Ну, в моем случае почти наедине.
Молча наслаждаться звуками воды, бегущей из-под крана и стекающей по рукам... Господи, как же я люблю те моменты, когда могу просто встать и мыть посуду.
И никто мне этого не может запретить.

Да, конечно, если Эдвард узнает, что я выставила за дверь прислугу, пока он в отъезде по просьбе Карлайла, то будет сильно сердиться. Но накричит только после моих родов.
О да, у Эдварда такая шикарная привычка выработалась за последние полгода...

Я, тихонько хихикая себе под нос, выключила воду, оставив в умывальнике еще пару тарелок. Потом быстро вытерла руки об полотенце и, держась за спину, поднялась на второй этаж, в кабинет мужа.
Там, в четвертом ящике стола лежал его ежедневник, половина которого была исписана. А заголовок всего этого гласил: «За что надо будет поругать Беллу Каллен после родов!»
Господи, да я пока читаю это, пятьдесят раз на краю этих самых родов бываю. От хохота. От искреннего смеха.

Ну... Ну, как можно не любить этого человека? За такие-то записи...

«1. Предложила ЗАКОННОМУ мужу пожить отдельно.
2. Невзирая на просьбы, часто плачет.
3. Долго сидела у телевизора.
4. Не доела салат из свежих фруктов.
5. Отказалась пить свежевыжатый сок.
6. Читала в сумерках при отвратительном освещении.
7. Позволила себе поругаться с соседом.
8. Пропустила консультацию в больнице.
[...]
67. Погладила рубашку, хотя для этого есть специальный персонал.
68. Была за компьютером дольше трех часов.
69. Не отвечала на звонки, даже получив сорок пропущенных вызовов.
70. Отключила телефон.
[...]
165. Не зарядила телефон.
166. Отказалась ложиться в третий раз на сохранение, хотя врачи настаивали.
167. Устроила шумные посиделки с «Неугомонными детками» (накричал на Эммета и Элис).
168. Забыла сообщить, что задержится допоздна у Элис.
169. Самостоятельно убралась в доме.
170. Поругалась с соседкой.
171. Устроила спор с Эмметом (накричал на Эмметта).
[...]
391. Съела мороженое (это зимой-то!!!)
392. Съела вредный для её организма чизбургер, запив это все кока-колой.
393. Не призналась мужу о поле будущего ребенка, хотя была на УЗИ.
394. Спрятала все документы с больницы.
395. Отпустила мужа в командировку (Хотя... Покричу-ка я за это сам на себя...)»

Пока я дочитала до этого пункта, то четыре раза засмеялась во все горло.
Господи, какой Эдвард у меня заботливый...
За эти полгода я ни одного упрека в свой адрес не услышала. Только просьбы, нежные «Пожалуйста» и «Прости».
По-моему, о такой жизни мечтает каждая женщина. И я рада, что не взирая ни на какие трудности, мы преодолели этот путь.

Я положила блокнот назад. Чувствую, если Эд узнает, что я читала этот список, то в ежедневник добавится еще одна запись.
Хотя... Эдварда нет всего третий день, а до родов еще примерно две недели.

Я заботливо погладила рукой круглый животик, умиротворенно чувствуя тепло.
Там, под моим большим сердцем, трепещет, словно крылья бабочки, сердечко маленького ребенка, который не пожелал признаться, какого он пола.
А я затаила интригу. Раз я не знаю, то пусть хоть Эдвард помучается, думая, что мне все известно.

Раз, два...
Малыш начал биться ножками.

- Тесно тебе там уже, ага, мое солнышко? – обратилась я к нему. - Ничего, потерпи еще немного, и ты появишься на белый свет. А тогда все будет у нас просто замечательно. Слышишь? Замечательно!

Когда я преодолела почти все ступеньки на пути к первому этажу, то резкая боль внизу живота заставила меня присесть на корточки.

- Ааай.... Черт, как больно!

Нет, я не могу рожать! Еще рано! Это только предварительные схватки. Такое уже было два раза. Держись, Бейлиз, держись... Дыши глубже, глубже...

- Аааааааа! – я снова заорала, вцепившись руками в перила, чтобы не упасть с этих оставшихся трех ступенек.

Живот сводило судорогой. Ноги подкашивались.
У меня едва хватило сил, слез и терпения дойти кое-как до телефона и набрать номер Элис.
Когда я услышала в трубке её певчий голос, то разрыдалась и успела сказать перед новым криком:

- Элис, кажется, началось...

Она ничего мне не ответила, только легко визгнула. Потом, кажется, последовал зов Джаса, но я уже почти ничего не слышала.
Трубка покатилась под стол, а я присела от боли.
Меня словно разрывало на куски. Почему же я не легла на сохранение, когда мне предлагали?? Это же было четыре дня назад!

Я прижала руки к животу и, превозмогая боль, отчаянно зашептала:
- Крошка моя, держись. Я тебя никому-никому не отдам. Все через такое проходили. Не я первая, не я последняя!
Больше я ничего не помню, потому что уползла в темноту...

От Элис

Я сидела в коридоре больницы и пыталась сделать что-то со своим орущим телефоном. На меня осуждающе глядели две медсестры и одна бабулька. Ну, а что мне делать? Тому надо ответить, тому сообщение написать... Господи, это не роддом, а дурдом!

Джаспер куда-то запропастился после того, как привез Беллу сюда.
Эдварда вообще, похоже, даже в штате нет.
Розали названивает мне, чтобы пожаловаться на Эма...
Он ведь... Это просто кошмар, а не человек!
Взять и засунуть указательный палец в бутылку из-под пива! Естественно, тот распух и вытащить его нереально.
Кошмар!
Телефон снова зазвонил. Сообщение от Роуз.

«Мы разбили бутылку. Минут через 40 будем в больнице».

Я отправила ей в ответ короткое «Ок» и успокоилась.
Более-менее...
Если не считать того, что меня всю трясет от неизведанности будущего.

Беллу Джас привез в больницу без сознания. Если я не ошибаюсь, то у неё открылось кровотечение.
Судя по голосу в телефонной трубке, пока мы разговаривали с ним, то Джаспер был искренне испуган.
А я говорила ей, говорила!!! Чтобы она легла на сохранение. Тут оставалось к родам совсем ничего. А она?

«Все будет хорошо. Я верю, я чувствую. И не смей переживать!»

Ага, доверилась, дочувствовалась...
Господи, пожалуйста, ты не имеешь права лишить её счастья!! Она и так много чего перенесла...
Чертовы врачи!
Сколько можно нервы трепать? Какая-то медсестра мотается туда-сюда и на все вопросы лаконично отвечает, словно запрограммированная:
- Не имею права ничего рассказывать. Выйдет доктор – все у него спросите!
А то, что меня дядя Чарли терзает по телефону, это ничего, да???

Три часа ночи.

Белла ТАМ уже около восьми часов. У меня уже скоро зашкалят все мои выдержки.
Джаспер, Эм и Роуз пошли в кафетерий, а я упорно осталась на своем посту.
А вдруг?
Вдруг именно в этот момент у меня родится племянник или племянница? Вдруг именно в этот момент Белла подарит этой крошке свою первую улыбку? Вдруг?! А я буду есть? Ну, уж нет...

В больнице было тихо, словно у меня в ушах была вата. Такое ощущение, что сидишь в погребе, и вообще нет вокруг ни одной души.

Внезапно где-то в самом начале коридора послышался хлопок дверью.
Чьи-то приглушенные голоса и быстрые шаги.
Когда я повернула голову, чтобы посмотреть на посетителей, то чуть не упала.

Ко мне прямо подлетели Эдвард и... Альястро.

- Ал? – моя челюсть едва не коснулась пола.

Девушка заулыбалась:
- А кто же еще? Вы думали, что я не приеду проведать своих теперь уже родственников? Ошибаешься, дорогая!

И она осторожно обняла меня:
- А сама ты как? – кивнула она на мой едва заметный животик.

Я заулыбалась, на несколько мгновений забыв, отчего мы тут:
- Я замечательно. Спасибо, вашими молитвами, как говорится...

Двери из операционной открылись, бесцеремонно прервав нашу беседу. Краем глаза я успела заметить, как побледнел Эд, и почувствовать, как Альястро вцепилась мне в руку.

- Вы родственники Изабеллы Каллен? – спросил врач, устало стаскивая маску с лица.

В воздухе повисло напряжение, а с губ Альястро слетело едва слышное:
- Да...

Доктор улыбнулся:
- Поздравляю вас. Мамочка ваша – просто героиня. Выдержала все испытания, что ей её ребенок мог предложить. И да, кстати, у вас в семье в мужском полку прибыло. Малыш просто красавец.
Посмотрев на Эдварда, он добавил:
- Весь в отца.

Мы с Ал переглянулись, слабо улыбнувшись.

Доктор же поспешно откланялся, на ходу снимая халат. Жалко мне людей, которые работают в данной области. Спасать людей – непростое дело. А иногда и очень неблагодарное...
Так, ладно... О чем это я?

- У меня племянник! – завизжала я, кидаясь обнимать Эдварда и Альястро.
- И у меня! – запела Альястро.
- А у меня сын, так что я тут самый счастливый! – высвободился от наших «железных» тисков Эдвард.
- Не совсем у тебя, - ухмыльнулась Ал.
- Ты что-то имеешь против, женщина? – пытаясь говорить грозно, пошутил Эд.
- Что? – засмеялась Альястро. – Ах ты, нелогичный мужчина!

Я засмеялась, наблюдая за этой перепалкой.
Это так замечательно! У нас самая лучшая в мире семья.
И была, и будет...

Слезы счастья заблестели на моих глазах, и в этот же момент я почувствовала, как внутри меня словно порхнуло несколько десятков бабочек. Это первый раз в моей утробе шевельнулся мой малыш.

- Он счастлив, - прошептала я, поднимая глаза на компанию, к которой присоединились остальные наши «детки».
- Ты о ком? – забеспокоился Джас.
- Малыш... Шевельнулся. Первый раз. Он счастлив за нас всех.
Джаспер нежно обнял меня, а я положила ему голову на плечо.
- Напиши Чарли, - шепнула я Эдварду, который понял меня с этих двух слов.

Спасибо... Господи. Я счастлива. Просто невероятно.
С другой стороны меня обняла Роуз, а Ал взяла меня за руку. Эмметт жаловался насчет своего израненного пальца, но это приносило мне только улыбку.
Пусть так и остается. Навсегда...

От третьего лица.

Сегодня прошло две недели, как в семье Калленов родился ребенок.
Стояли отчаянные споры насчет имени малыша.
Каждый из членов семьи стоял на своем варианте.

Эмметт сам был, как ребенок, и обещал плакать, если малыша не назовут в честь его.

Элис предлагала назвать Викторианом. Таким старинным именем. И отстаивала свое мнение до последнего.

Эдвард был не против дать сыну имя Чарли. В честь деда. Белла сопротивлялась изо всех сил, ей хватало одного отца.

Роуз была солидарна с Альястро, которая хотела назвать мальчика Орландо.

Джаспер предлагал назвать мальца в честь Эдварда.

Но Белла категорически отметала все варианты.

Так же Эд и Ал ругались насчет фамилии: девушка утверждала, что ребенок обязан быть записанным на фамилию Кэрмин-Браун, Эдвард же упрямился с фамилией Каллен.

В итоге Изабелла хлопнула дверью, забрав с собою малыша, и сказала, что вернется в гостиную, только когда все успокоятся, и пригрозила отдать малышу свою девичью фамилию в противоположном случае.

Спустя два часа её попросили вернуться.
Она, сверкая улыбкой, пришла и официально представила всем нового, законного жителя этого дома, у которого уже было имя.

Вся семья замерла в ожидании вердикта Беллы.
Бейлиз повернула малыша ко всем, и её звонкий голос огласил комнату:

- Его зовут Александр Ксавьер Каллен-Кэрмин-Браун.

Ребята переглянулись и молча, не сговариваясь, зааплодировали.
Маленький Алекс улыбался всем этим немного странным для него людям, которые, как один, желали ему счастья.

Но один человек радовался больше всех.
Тот, которого Алекс никогда не увидит.
Тот, который подарил малышу возможность быть вообще.
Тот, который ушел в мир иной.
Тот, имя которого носит этот ребенок.

Можно быть абсолютно уверенными в том, что самым счастливым в этот момент был Ксавьер Кэрмин-Браун. И останется таким навсегда, глядя на своего сына оттуда.

Предыдущая глава