Темно-синий седан легко скользил по ровному покрытию улиц Лос-Анджелеса, оставляя позади большие частные дома в районе Голливудских холмов. Город переливался всеми цветами радуги, вывески горели ярким неоном и резали глаз. А бесконечный людской поток, казалось, только лишь поредел, но не исчез совсем - люди были везде: у входов в магазины, на остановках общественного транспорта, на тротуарах и у маленьких кафешек. Обезличеные, они проносились за окном автомобиля, превращаясь в едва различимую толпу, которая сливалась в единое безликое целое. Белла опять вернулась к мысли, что вся ее жизнь проходит в гигантских муравейниках: один из них носил имя Лос-Анджелес, а второй, гораздо больший по размеру, назывался Нью-Йорк.
Она отвернулась от окна, украдкой наблюдая за сосредоточенным лицом Эдварда, чьи глаза внимательно следили за дорогой, иногда посматривая на небольшой GPS-навигатор, который был прикреплен к лобовому стеклу. Молодой человек сразу предупредил девушку, что водит он не слишком хорошо, да еще и города не знает. Когда они садились в автомобиль, который им одолжила улыбчивая Розали, девушка хотела повести, но Эдвард наотрез отказался: место назначения было сюрпризом, поэтому Белле волей-неволей придется наблюдать за его неумелой манерой вождения. Но, несмотря на отказ, девушка тайно усмехнулась: она сама водила просто отвратительно и предложила свою «помощь» скорее из вежливости, чем из желания управлять машиной.
А теперь она ерзала на сидении, мучаясь обыкновенным любопытством.
— Ты так и не скажешь, куда мы едем? — нетерпеливо спросила она, нарушив молчание.
— Нет, — кратко ответил ей Эдвард, не отрывая взгляда от дороги.
— Через триста метров поворот направо, — сообщил прохладный женский голос, который лился из маленького динамика, встроенного в навигатор.
— Это будет Темпл-стрит. Она между прочим одна из главных улиц города, и ведет либо к выезду на шоссе 54, либо на шоссе 38, которое кончается железобетонным заводом. А еще, если с нее мы свернем на Вэлиент-авеню, то тогда… — болтала Белла, выплескивая все свое любопытство в торопливых догадках.
Эдвард кинул на нее быстрый взгляд, и его лицо украсила легкая усмешка.
— Белла, еще одно слово, и я клянусь, мы остановимся у обочины, и я собственноручно завяжу тебе глаза большим платком, который валяется на заднем сидении.
— Я вас не боюсь, мистер Каллен, - протянула девушка, хитро улыбаясь.
В ответ на это, автомобиль резко сбросил скорость, и Эдвард начал перестраиваться в другой ряд.
— То есть мне таки завязать тебе глаза? Так даже интереснее будет, — он затормозил в «кармане» автобусной остановки, привлекая удивленные взгляды ожидающих транспорта людей.
— Здесь стоянка запрещена, — с легким волнением в голосе вымолвила Белла.
— Не волнуйся. Я справлюсь совсем быстро, — подмигнул он ей, и начал открывать дверцу, чтобы выйти на улицу.
— Ладно, черт с тобой, поехали, — беспокойно всматриваясь в зеркало дальнего вида, пробормотала Белла. Лучше она помолчит, чем им выплатят огромный штраф.
Они ехали в тишине еще минут пятнадцать, в течение которых Белла лихорадочно прокручивала в голове все возможные варианты их пункта назначения. Но она практически тут же бросила свои попытки: за три года, что она не жила в городе, он во многом очень сильно изменился — выстроились целые новые районы, жилые массивы и кварталы. Что-то наоборот снесли и разбили там парки, а некоторые улицы были превращены в пешеходные зоны.
Молодые люди выехали за пределы наиболее оживленной и густо заселенной части города, и теперь машина проносилась мимо невысоких домиков с маленькими магазинчиками на первых этажах.
Они стояли на одном из перекрестков, когда прохладный голос сообщил, что до места назначения осталось пятьсот метров. Белла сразу оживилась и, щуря глаза, пыталась увидеть то, к чему они подъезжали.
— Как ты относишься к 40-м - 50-м годам? — ни с того ни с сего спросил Эдвард, мерно постукивая пальцем по рулю.
— Эм-м-м, нормально… А с чего вдруг такой вопрос?
Светофор снова загорелся зеленым, и автомобиль резко дернулся с места.
— Нормально или положительно? — допытывался молодой человек, и брови Беллы поползли вверх.
— Ну-у-у, музыка мне не очень нравится, например… Мода тоже не особо. Но вот литература или кино… — она вздохнула, и ее глаза слегка заблестели, как будто она говорила о чем-то безумно увлекательном для нее самой. — В университете у меня даже дипломная работа была по эволюции американской прозы в середине двадцатого века. А кино… Кино было такое искренне и бесхитростное. Не такое как сейчас. Сейчас не осталось игры, не осталось человеческих эмоций в большинстве фильмов. Тогда же все строилось на игре актеров, на их мимике, на их таланте, а не на спецэффектах или компьютерных зарисовках… Ну вот как-то так, — неуклюже закончила она и посмотрела на Эдварда будто ожидая вердикта.
Руль быстро крутануло вправо, и автомобиль приторомзил у маленькой будки, освещенной фонарем, висящим на столбе напротив. Из будки показалась приветливая, но отчаянно зевающая физиономия парня лет восемнадцати.
— Билеты, пожалуйста, — сонно сказал он, и Эдвард, достал из кармана джинс два маленьких помятых листочка.
Билетер поставил на них какую-то печать и вернул их молодому человеку, который быстро сунул их обратно в карман, так что Белла, как ни старалась, не смогла разглядеть, что же было на них написано.
— Прия… — голос паренька утонул в темноте, которая снова окружила небольшой автомобиль, как только он отъехал от будки.
— Что за билеты? Куда мы приехали? — как бы между прочим кидала свои вопросы Белла.
— Так, сейчас, подожди, я припаркуюсь, — бормотал Эдвард, всматриваясь в едва освещенную низенькими фонариками дорогу, которая постепенно расширилась, и они въехали на темную парковку.
Два прожектора по ее краям высветили неясные очертания дюжины автомобилей, стоящих в три ряда, «лицом» к широкому белому полотнищу, установленного на тяжелом металлическом каркасе. Во многих машинах были открыты окна, откуда доносились приглушенные звуки музыки, а в нескольких кабриолетах были видны силуэты тесно обнявшихся парочек.
Эдвард заглушил мотор, припарковавшись между Фордом и Тойотой, которые стояли в самой середине второго ряда, и отстегнул ремень безопасности. Квадратные глаза Беллы следили за его нарочито медлительными движениями с почти детским испугом и недоумением. Когда молодой человек, наконец, посмотрел на девушку, у него вырвался еле слышный смешок.
— Белла, сделай лицо попроще, я тебя умоляю, — шутливо усмехнулся он, и его рука взъерошила бронзовые волосы.
— Куда ты меня привез? — требовательно заявила девушка, и ее голос был на удивление холодным, как будто она ждала какого-то подвоха и внутренне готовилась к нему.
В этот момент прожекторы внезапно погасли, а мелодичные звуки джаза больше не доносились из соседнего Форда. Белый экран как будто загорелся, и на нем появились слегка подпрыгивающие черные буквы: «Приятного просмотра».
Догадка мелькнула на лице Беллы, и оно счастливо прояснилось. Девушка потрясенно посмотрела на Эдварда, который довольно усмехался.
— Это и был сюрприз? Кинотеатр под открытым небом? — сквозь плохо скрываемую улыбку воскликнула она.
— Сюрприз будет дальше, — таинственно улыбнулся молодой человек. Он спустил оконное стекло до конца, и Белла последовала его примеру.
Откуда-то со стороны заиграла красивая мелодия-вступление к фильму, на экране зажглась новая надпись, выполненная красивым шрифтом в стиле девятнадцатого века. Судорожный вздох сорвался с губ девушки, и она, округлив глаза, потрясенно прижала тонкие пальчики к приоткрытому в изумлении рту.
— О Боже! — выдохнула она, читая до боли знакомое название своего любимого фильма. Девушка на секунду перевела взгляд на молодого человека, который довольно улыбался.
— Как, как ты узнал? — пробормотала она, и улыбка Эдварда превратилась в легкую усмешку.
— Хочешь сказать, что я угадал?
— Еще как! Это мой самый любимый фильм! Господи, я смотрела «Леди Гамильтон» раз сто, не меньше! — восторженно говорила Белла, пока на экране шли вступительные титры.
— Я всегда думал, что самый любимый женский фильм это «Титаник».
— Только не у меня. «Титаник» хорош, но… лучше «Леди Гамильтон» нет ничего! — запальчиво вымолвила девушка. Начался фильм, и глаза Беллы приковались к экрану. Казалось, что никакая в мире сила не заставит ее оторваться от просмотра любимого фильма.
Эдвард Каллен расслабленно откинулся на спинку сидения автомобиля и, скрестив руки на груди, вместе с Беллой смотрел первые кадры неведомого ему фильма с Вивьен Ли и Лоуренсом Оливье в главных ролях. Внутри молодого человека переполняла радость и умиротворение. Ему действительно удалось сделать подарок, сюрприз этой удивительной девушке, которая сидела совсем близко, совсем рядом с ним в этой тесной небольшой машине. Он с восторгом наблюдал за ее горящими красивыми глазами, которые неотрывно следили за происходящим на экране, за ее слегка полноватыми губами, которые шептали каждое слово, произносимое героями фильма.
Теперь Эдвард почувствовал магию этого места. В его родной Англии не было традиции кинотеатров под открытым небом, а в США они были широко распространены лишь на юге и юго-западе, когда как молодой человек в своих странствиях объехал только восточное побережье страны. Его всегда удивляло, почему американцы так любят эти своеобразные сеансы, когда гораздо удобнее было бы сидеть в темном зале кинотеатра. Но теперь он понял. Только здесь, в темном автомобиле с открытыми окнами, в которые врываются красивые мелодии начала сороковых, можно почувствовать себя действительно один на один с тем, кто сидит рядом, буквально в нескольких сантиметрах от тебя, почувствовать то притяжение, которое есть между вами. И Эдвард чувствовал его. Ему невыносимо хотелось дотронуться до блестящих локонов каштановых волос, до нежной кожи шеи и щек, которые заливал едва различимый розовый румянец, до полноватых губ, тихо шепчущих слова; хотелось обнять за слегка подрагивающие плечи, сжать ее ладони в своих руках и смотреть в глаза, смотреть неотрывно. Так долго, пока ее карие глаза будут смотреть на него в ответ.
Сдавленные всхлипы вырвали Эдварда из его задумчивости. Белла, сидя на самом краешке сидения, неловко размазывала слезы по щекам.
— Что-то случилось? — обеспокоено спросил молодой человек, слегка касаясь запястья девушки.
— Да! — жалобно выдавила Белла, впервые за последние полтора часа оглянувшись на него. — Зачем, зачем она туда пошла? — она снова всхлипнула, и из ее глаз неспешно выкатились две огромные слезинки.
Длинные пальцы Эдварда медленно протянулись к щеке девушки, и молодой человек, мягко касаясь тонкой, шелковой кожи, стер маленькие соленые капельки. Руки на мгновение замерли на лице, а потом, будто с сожалением, оторвались, оставляя на себе влажные отметинки, как частички, которые оставила на них девушка.
— Ты смотрела этот фильм столько раз, но все еще плачешь? — криво усмехнулся молодой человек, и ресницы Беллы затрепетали, стараясь сморгнуть, вытеснить из сознания этот момент мимолетной близости. Она все еще чувствовала его руки, которые так нежно смахнули ее глупые слезы, с внезапно вспыхнувших румянцем щек.
— Я просто очень давно не смотрела этот фильм. Это, наверное, впервые за несколько лет, когда я посмотрела его снова… ой, тут самая развязка! — прервалась девушка, снова переводя взгляд на экран.
Влюбленные стояли на мосту и, держась за руки, смотрели друг другу в глаза. Он мягко касался локонов ее волос, которые были собраны сзади в прическу, а она умиротворенно жалась к его сильному плечу. Ветер развевал ее длинное светлое платье в стиле ампир, и тонкая ткань обвивала их фигуры, которые сливались в единое целое. Все невзгоды унеслись в прошлое. Двое людей смотрели вперед, в свое будущее. Они знали, каким оно будет. Оно обязательно будет счастливым, ведь теперь они вместе. Теперь они всегда будут вместе.
— Белла, ну что ты, — снисходительно произнес Эдвард, когда лицо девушки озарила яркая счастливая улыбка, а по щекам снова скатилось несколько слезинок.
— Ничего не могу с собой поделать, — пожала она плечами и стыдливо поспешила стереть слезы, смущаясь и вновь заливаясь краской.
— Отличный кстати фильм, — заметил Эдвард, и лицо девушки просветлело.
— Правда?
— Вполне. Хорошая история, — искренне сказал ей молодой человек. Действительно, те моменты, что он видел в промежутках между изучением профиля Беллы, были довольно неплохи.
— Ты первый из моих знакомых кто так говорит, — отметила она, наблюдая, как гаснет экран, и включаются фары соседних автомобилей, которые постепенно выезжали со стоянки.
— А остальные что говорят?
— Что только мне может нравиться такое старье, — хихикнула Белла.
— Да ну глупости какие, — Эдвард повернул ключ зажигания, и машина негромко загудела. — Если шестидесятые подходят под категорию «старье», то я такой же как ты.
— Шестидесятые? — заинтересованно протянула девушка, и, прищурив глаза, посмотрела на сосредоточенное лицо молодого человека, который снова настраивал навигатор. — А что конкретно?
— Конкретно фильмы? Например, я безумный поклонник Шона Коннери в роли Джеймса Бонда и сериала «Звездный путь».
— Тогда тебе однозначно нужно познакомиться с моим отцом. Когда я была маленькой, он приходил домой после работы и всегда смотрел «Звездный путь». Я всегда знала, что с девяти до десяти вечера подходить к нему бесполезно — в это время для него не существовало никого кроме капитана Кирка, мистера Спока и всех остальных…
— Куда мы едем? — весело спросил Эдвард, когда он вел машину по неширокой улице одного из небогатых районов Лос-Анджелеса.
— Да я даже не знаю, — тихо пробормотала девушка, чуть сжав губы.
Она так не хотела, чтобы заканчивался этот вечер. Но признаться в этом вслух не могла.
— Может домой?
— Давай домой, — обреченно сказала она, теребя в руке ремешок от сумки.
Город, уже натянув на себя маску сонливости, неспешно готовился к приходу нового дня. Закрывались магазины и кафе, а люди, наконец, расходились по своим уютным домам, возвращаясь к любимым, чтобы провести с ними остаток вечера и вместе встретить рассвет.
А где был ее любимый? И был ли он у нее вообще. Что ждет ее сейчас дома? Очередной этап самокопания, новый виток размышлений о правильном и неправильном и ни одной простой мысли о собственном счастье, которое может быть совсем так недалеко, так близко, что его можно коснуться рукой, но ты только смотришь по сторонам и не замечаешь его. Или просто боишься заметить, как боялась Белла.
Когда они вышли из машины в яркий свет фонаря, что освещал подъездную дорожку у дома родителей Беллы, вокруг было так тихо и умиротворенно, что казалось, будто эти двое молодых людей нарушили собой прекрасную идиллию этого места. Дом был так же тих и безмолвен, а окна были черны как сама ночь — Элис все еще была на свидании с Джаспером.
— Ну… вот, — чуть взъерошил волосы Эдвард, становясь напротив девушки, которая, закусив нижнюю губу, рассматривала его лицо.
— Как ты узнал? Как ты узнал, что я люблю «Леди Гамильтон»? — задала она совсем не тот вопрос, который хотела.
— Взял у Джаспера телефон Элис и узнал у нее, какие фильмы ты любишь. Это же был сюрприз, — улыбнулся он, решив, что придумывать причину незачем.
— Это был замечательный сюрприз, — она натянула скованную улыбку и глубоко вздохнула.
Хватит, хватит терзать себя ненужными сомнениями. В жизни все может быть гораздо проще, чем кажется на первый взгляд. Она — всего лишь обычная девушка. Без бросившего ее парня и лжи за спиной. Он — обычный молодой человек, без всех его жизненных трудностей и сложностей. Они просто Изабелла Свон и Эдвард Каллен. Просто люди, которых тянет друг к другу. И к черту все мысли, к черту псевдоним, к черту Джейкоба Блека. Она хочет свой малюсенький кусочек счастья с этим человеком. Она просто хочет утонуть в его зеленых глазах, наплевав на то, что его зовут так же как автора ее книг.
— Спасибо тебе, — вдруг сказала она и сделала большой шаг навстречу, покрыв то ничтожное расстояние, что было между ними.
— Это тебе спасибо, Белла. За чудесный вечер, и вообще за то, что благодаря тебе я посмотрел очень хороший…
— Молчи, — тихо оборвала девушка.
Она нерешительно подняла руку к его лицу и легкими касаниями убрала несколько непослушных прядей бронзовых волос с лба. Изящные пальчики медленно обводили контур носа и скул, скользя вниз, к чуть приоткрытым губам, а потом по подбородку ниже, к шее.
Его ладонь вдруг легла на ее руку, а зеленые глаза блеснули огнем.
— Я хочу поцеловать тебя, — тихо прошептал Эдвард.
— Чего же ты ждешь? — едва слышно, одними губами вымолвила она.
Его руки бережно обхватили ее лицо, а мягкие теплые губы, приблизившись, коснулись ее губ. Внутри что-то взорвалось, взорвалось, как бомба, разразилось фейерверком, и тягучее тепло расплылось по всему ее телу, заставляя забыть обо всем на свете, зациклившись только на его губах, которые нежно двигались в такт с ее губами, сливаясь в единое целое. Сердце тяжело отбивало свой ритм где-то в груди, а легкие забыли, что нужно дышать. На свете не было ничего кроме ночи, звезд, ветра и двух запутавшихся в жизни молодых людей, которые наконец-то смогли выкинуть из головы все ненужное, оставляя только друг друга.
Поцелуй разорвался, и Белла, тяжело переводя дыхание, с наслаждением вдыхала неповторимый аромат молодого человека — смесь одеколона и собственного запаха с легкими оттенками мускуса и корицы… Не выдержав, она просто обняла его за талию, крепко прижимая к себе и зарываясь лицом в его сильную грудь, а он гладил ее волосы, касаясь губами лба.
— Спасибо, — выдохнула Белла ему в рубашку.
— Всегда пожалуйста, — слегка усмехнулся он.
Взяв девушку за подбородок, Эдвард заглянул в ее прекрасные шоколадные глаза, и его губы с необъяснимым трепетом вновь обрушились на ее.
«— Ты хочешь, чтобы я была легкомысленной?» — вспомнила она свои собственные слова, сказанные сегодня утром Элис, и остатками разума поняла, что они в корне неверны.
«Я хочу быть счастливой» — поправила она саму себя, закидывая руки на шею Эдварду и с невыносимым желанием отвечая на его поцелуй.

Форум здесь! :)