Белла проснулась из-за того, что ей было холодно. Всё еще борясь за кусочек сновидения, она обняла себя за плечи и свернулась калачиком, чтобы согреться. Внезапно до нее дошло, что рядом с ней никто не лежит. Чтобы в этом удостоверится, девушка провела ладонью слева от себя и наткнулась на простыню, но не на спящего миллионера. Ну, хотя бы есть чем прикрыться.

Белла тут же закуталась в простыню и перекатилась на ту сторону, где спал Эдвард. Точнее, не спал. Ночью она проснулась из-за тихих шагов где-то в коридоре. Одолеваемая любопытством, Белла замоталась в простыню и, стараясь не издавать звуков, вышла. В апартаментах было как никогда темно и тихо. Только где-то в конце коридора горел тусклый свет. Белла сделала пару шагов вперед, проверяя, будет ли под ее весом скрипеть паркет. Тишина. Еще пару шагов. Прижавшись спиной к стене, Белла высунула голову за угол и увидела Каллена. Он сидел за столом, заваленном бумагами, а рядом возвышалась бутылка бурбона. На мужчине были только боксеры. Волосы неукротимо торчали во все стороны. Каллен ежесекундно запускал в них пальцы и… плакал. Девушка пораженно застыла. Она впервые в жизни видела, как плачет мужчина. Впервые наблюдала, как скупые мужские слезы катятся по аристократичному лицу.

— Зачем ты меня оставила? — вдруг услышала тихий вопрос Белла. Она вздрогнула, поняв, что сейчас вторгается в личное пространство другого человека. Она никому никогда не позволяла видеть ее слезы. Белла предпочитала страдать в одиночку, без успокоений со стороны и глупых обещаний того, что всё пройдет. А ни черта не прошло! Всё только стало хуже.

— Знаешь, как мне плохо? — снова спросил кого-то Эдвард. Белла рискнула высунуться по пояс и увидела в его руках фотографию. Она не разглядела, кто это был, но, возможно, Эдвард обращался к женщине. Каллен затянулся гаснущей сигаретой и затушил ее о край пепельницы. Потом выпустил дым кольцами и невесело усмехнулся.

— Я хреновый бизнесмен, — сказал он. — Сердобольный. Чувствительный, как ты всегда говорила. Может, это и хорошо для сопливого романтика, но не для человека, управляющего огромной компанией.

Белла задумчиво закусила губу. Он действительно показался ей чувствительным, когда дело касалось Ренесми или другого близкого ему человека. Но обычно… Обычно он внушал ей страх. Бессердечный и бездушный. Выходит, это просто маска?

— А Несс? Ее словно подменили. Раньше она не старалась довести меня до ручки. Я знаю, ей семнадцать, и я сам в этом возрасте был не сахар, но… Отчасти, и вы уничтожили часть нее.
Эдвард отпил из бутылки и вытер скулы тыльной стороной ладони.

— Ваша смерть убила ее, — прошептал он, а Белла поняла, про кого он говорил. Родители Эдварда и Ренесми. Он говорил с его матерью. — Она забывала, как смеяться. Разве это нормально, когда восьмилетняя девочка перестает улыбаться? А теперь Несс взрослая и просит свободы. Будто я ее ограничиваю!

Вдруг он резко встал, а Белла тут же испуганно прижалась к стене. Послышался щелчок зажигалки и через пару секунд Эдвард громко выдохнул.

— Просто я люблю ее, — тихо сказал Каллен. Белла, даже не видя его лица, была уверена, что он устало прикрыл глаза. — Люблю, как никого на свете.

Вновь стало тихо, и девушка стала осторожно красться к двери спальни. Как только ее голова коснулась подушки, Белла заплакала. Ей вдруг стало так больно. Так больно за них обоих. Она, как никто другой, понимала его и знала, как Эдвард нуждается в поддержке. Как сейчас плохо Ренесми. Эта рана никогда не затянется и не поможет ни психиатр, ни наркота, ни виски.

Этой ночью они оба плакали. Он — потому что старая боль навсегда остается, а она — потому что ей больно за него. Больно, как никогда.

* * *
Белла сидела за столом на кухне и пила кофе. Эдвард опять не оставил ей никаких указаний, ни банальной записки. Она собиралась уйти в бар, потому что сегодня суббота, а по субботам в баре, конечно, не столько посетителей, сколько в пятницу, но народу будет достаточно. А, значит, и чаевых в два раза больше. Плюс ко всему, Розали не будет рада, если она снова не явится на работу. Белла уже подозревала, что получит от босса хорошего пинка за те неприятности, в которые втянула начальницу из-за проделки Несс. Вдруг входная дверь хлопнула, в прихожей послышались шорохи и всхлипы. Белла отложила чашку в сторону и тут же рванула к двери.

— Кто здесь? — спросила она. Щелкнул выключатель, и перед Беллой предстала душераздирающая картина: Ренесми дрожала, забившись в угол и обнимая себя вся в слезах.

— Несс? — позвала Белла, медленно подходя к девушке. На коленях Каллен Белла увидела запекшуюся кровь, волосы липли к заплаканному лицу, которое Ренесми прятала в исцарапанных ладонях.

— Что случилось, Ренесми? — Белла села напротив нее и отвела в сторону завесу темно-бронзовых кудрей, разделяющую их взгляды друг от друга. Подбородок и руки девушки дрожали, глаза покраснели. До этого яркие и смеющиеся зеленые глаза вдруг потускнели и потеряли все эмоции.

— Он ис-спортил в-всю мою ж-жизнь, — заикаясь, прохрипела Ренесми, рыдая с новой силой.

— Ну-ну, — постаралась успокоить ее Белла. — Тише, Несси. Успокойся, я рядом. Я с тобой.

— Я никогда его н-не прощу! — вдруг прокричала Несс и застучала кулаками по полу. — Он все испортил! Кретин!

— Давай, ты успокоишься и всё мне расскажешь? — взмолилась Белла. — Пошли, дорогая, тебе нужно выпить воды.

Белла обняла ее за плечи и поставила на ноги. Ренесми тут же вцепилась в нее и уткнулась носом в предплечье.

— Он всё испортил, Белла, — всхлипнула девушка.

— Т-ш-ш, садись. Тебе просто нужно успокоиться, — говорила Белла, бегая по кухне в поисках бокала. — Рассказывай.

Белла села перед Ренесми, глядя как та осушает бокал залпом. Каллен-младшая вытерла щеки тыльной стороной ладони и шмыгнула носом.

— Эдвард нашел мой личный дневник, — объяснила она. — Глупую тетрадку, в которую я записывала всякую ерунду! Личную ерунду! Он нашел записи про Джейка, я уверена. И сегодня мы с ним поссорились, потому что я сорвалась на нем. Он назвал себя… никем.
Белла понимающе улыбнулась. В подростковом возрасте она тоже вела дневник, прятала его ото всех и прекрасно понимала, как неприятно, когда читают твои мысли. Будто роются в твоем белье.
— Джейк сказал, что он никто, но ведь это не так! Он мой друг! — с жаром воскликнула Ренесми.
— Понимаешь, Несс, — Белла ободряюще сжала ее ладонь, — не все росли в том мире, в котором росла ты. У Джейкоба совершенно иные понятия о жизни, ведь его родители не были миллионерами. Он обычный человек.
— Но не никто! — Каллен с остервенением выскочила из-за стола.
— Не никто, но в его руках гораздо меньше власти, чем в твоих, — аккуратно сказала Белла, боясь задеть чувства девушки.
Ренесми тяжело опустилась на стул.
— Я бы с радостью поменяла ее на ту самую обычную жизнь, — прошептала она.
Белла обняла ее за плечи.
— Как я тебя понимаю, — вздохнула она и ненароком взглянула на часы. — И мне пора на работу, иначе здорово достанется от мисс Хейл.
Несс всхлипнула и закивала.
— Давай я тебя провожу. Я тоже собиралась кое-куда наведаться.

* * *
— Эй, киса, мы на месте, — таксист подмигнул ей в зеркале заднего вида, а Ренесми только закатила глаза. Не то чтобы она никогда не ездила в такси, просто это оказалось просто ужасным. И, возможно, типичным для Нью-Йорка. Прожженные чехлы, запах дешевого одеколона и сигаретного дыма. Она протянула таксисту двадцатку и вышла.
— А еще? — послышалось Каллен вдогонку.
Она обернулась и вскинула брови:
— За что? За эту семиминутную тряску в этой ошибке автопрома?
— Это был первый класс, — нахально улыбнулся таксист.
— Это был отстой, — ответила она и зашагала к входу.
Здесь, в этом огромном многоэтажном здании, ее знали все. Знали, как беззаботную девчонку в мешковатой одежде, с болтающейся за спиной гитарой. Знали, как отзывчивую и улыбающуюся Ренесми, обожающую пирожные с кремом и латте. Знали, как сестру директора этой компании, полную его противоположность.
В холле всегда было много народа и шума. Но на данный момент ее совершенно не интересовал обмен любезностями с миссис Льюис, постоянно сидящей за столом, заваленным бумагами. Не интересовали мельтешащие туда-сюда люди, которые ей улыбались. У нее была совсем другая цель.
Ренесми зашла в пустой лифт, нажала на кнопку «76» и устало прислонилась к стене. Ей нужно было собраться с мыслями, собрать в кулак всю свою обиду и злость, чтобы потом не сдать. Лифт звякнул, двери открылись. Ренесми зашагала по длинному коридору, высоко подняв голову. Рыжие кудри подпрыгивали в такт, сердце бухало в груди.
— Мисс Каллен? — девушка услышала голос Анжелы, но не обратила на нее внимания. — У мистера Каллена совещание! — крикнула ей вслед секретарь, уже зная, что девушку всё равно не остановить. Анжела просто села на место и закусила губу.
А Ренесми тем временем влетела в просторный кабинет. Огромные панорамные окна, стол, за которым сидело с десяток директоров и прочих офисных клерков; Эдвард никогда особо с ними не считался, но признавал, что без них компания потерпит крах. И теперь все эти десять директоров с удивлением смотрели на Ренесми, но она совершенно не обращала на них внимания. Ее глаза буравили брата, сидящего во главе стола.
— В чем дело, Несс? — холодно спросил он ее, сцепив пальцы в замок.
— Надо поговорить, — так же холодно ответила она.
Послышалось тактичное покашливание.
— Мы, пожалуй, пойдем, — неловко сказал один из сидящих. Остальные закивали.
— Нет, это не займет много времени.
«Конечно, ему ведь плевать на родную сестру. Куда важнее обсуждать покупки акций, чем уделить пару секунд мне», — проворчала про себя Ренесми. — «Как будто это я прочитала его дневник!»
— О чем ты хотела поговорить? — спросил Эдвард.
Она стиснула зубы.
— О том, что ты вторгаешься в мою жизнь и переворачиваешь ее вверх дном! — ответила она. — Ты контролируешь каждый мой шаг, каждый вздох. Как будто это нормально! Ты берешь мои вещи без разрешения! Ты лишаешь меня друзей! Совсем скоро ты запретишь мне дышать этим воздухом, потому что он не слишком хорош для тебя!
Эдвард молча смотрел на нее, пока она выплескивала всю желчь, что накопилась в ней. Ссора с Джейкобом еще больше подхлестнула ее, и в то же время совершенно выбила из колеи. Стало вдруг так пусто, будто какую-то часть души оторвали, растоптали и безжалостно выбросили. И сделал это ее родной брат.
— Если ты так помешан на контроле, то пожалуйста. Давай я каждый свой день буду расписывать тебе по минутам: что я ела, что пила, с кем гуляла и где. Это тебе интересно? Интересно копаться в моей жизни? В друзьях, которых у меня нет? Всё из-за тебя! Я полжизни прожила под колпаком! Это ты слепил из меня замкнутую неудачницу! Хочешь, расскажу парочку интересных историй о том, как в средней школе в клочки порезали мою футболку? Или как испортили мое бальное платье?
Ренесми восторжествовала, когда заметила, как побледнело лицо Эдварда. Осталось только добить его. Она сдернула сумку с плеча и открыла замок.
— Я вижу, ты обожаешь рыться в моих вещах. Не хочешь проверить, что у меня с собой? — и вытрясла содержимое рюкзака на стол. Оттуда посыпались тетради, учебники, ноты, наушники, iPod, блеск для губ, влажные салфетки и гигиенические прокладки. Последнее сильно смутило сидящих за столом мужчин и возмутило женщин. — Я хочу свободы. Хочу, чтобы ты стал доверять мне, чтобы ты понял, что я уже взрослая, — тихо сказала она, шмыгнув носом.
В кабинете было пугающе тихо. Никаких звуков, но Несс была готова поставить что угодно на то, что бешеный стук ее сердца слышали даже на первом этаже. Она следила за выражением лица брата, который всё это время сверлил глазами вываленные на стол вещи.
— Ничего не скажешь? — наконец, спросила Ренесми, не выдержав этой давящей тишины.
Эдвард на секунду прикрыл глаза, закусил нижнюю губу и глубоко вздохнул.
— Пошла вон, — его тихий, режущий, словно бритва, голос, ударил ее в живот. Она недоуменно уставилась на него, будто ослышалась.
— Я сказал пошла вон, — повторил он так же спокойно, как и в первый раз. Ренесми часто заморгала, собрала вещи обратно и вышла. Вышла на негнущихся ногах, будто кто-то превратил их в деревянные. Каждый шаг давался с трудом, а когда она оказалась одна в лифте, то села на пол и зарыдала.

* * *
— Да, ну и дела, — протянула Элис, протирая высокий бокал передником.
— Это всё слишком далеко зашло, Эл. Их проблемы стали моими проблемами. Это нормально?
Элис только сочувствующе улыбнулась и налила Белле еще виски.
— Ты слишком милосердная, Беллз, сострадательная. Тебя хлебом не корми, дай кого-нибудь пожалеть. И этот пижон подоспел вовремя. Что-то мне подсказывает, что он специально строит из себя несчастного.
— Ага, и поэтому плачет в одиночестве? — съязвила она. — Ты когда-нибудь видела, как плачут мужчины?
— Вообще-то, было однажды, — призналась Элис. — Мой отец плакал, когда умерла моя мама. И я тоже плакала. И Синтия.
— Сколько тебе было лет? Пять? А мне двадцать пять, я уже понимаю, что мальчики не плачут по пустякам. Да и что они вообще не плачут! Думаешь, это притворство? — вспылила Белла.
— Успокойся, я просто высказалась, — закатила глаза Элис. — Я хочу, чтобы ты была счастлива, и чтобы потом не собирала свое разбитое сердце у окон его пентхауса.
— Шестидесятый этаж. Думаю, оно разобьется вдребезги, — невесело усмехнулась Белла.
— Не в высоте дело, — проронила Брендон и ушла, оставив подругу в одиночестве.
Белла вздохнула и пошла в гримерную. Личные драмы подождут, нужно подготовиться к выступлению. В комнате с зеркалами всегда царил хаос: разбросанные повсюду костюмы, шляпки, перья создавали собой море красок. В воздухе пахло сигаретным дымом с примесью женских приторно-сладких духов. Белла скинула с плеч толстовку и распустила собранные в хвост волосы. Лорен Мэллори, уже оправившаяся от побоев, в это время пристально наблюдала за каждым ее действием.
— Какие люди, — промурлыкала она, выпустив струйку дыма. — Давно не виделись, Белла. Как дела?
— Были лучше, пока ты не спросила, — раздраженно бросила Белла, подводя правый глаз. Она решила не игнорировать Лорен, потому что та всё равно достанет.
— Ух, какие мы грубые, — с лисьей улыбкой протянула Мэллори.
— Чего тебе надо, Лорен? Говори прямо, — не выдержала Белла. Она повернулась к Лорен, скрестив руки на груди. Та затушила тонкую сигарету, поправила расшитый пайетками бюстгальтер и подошла к Белле. Девушка тут же почувствовала исходивший от нее запах сигарет, туалетной воды и алкоголя.
— Нам с девочками просто интересно, каково трахаться с мистером Каллен, — Лорен нагло ухмыльнулась и обернулась к другим танцовщицам. — Правда же, девочки?
Джессика, до этого курившая самокрутку с марихуаной, закивала. Остальные вторили ей.
— Оказывается, ты очень дорогая подстилка, Белла, — выделяя каждое слово, говорила Лорен. — Сколько он тебе платит? Пятьдесят баксов? Сто? А чем ты ему за это платишь? Жестким сексом? Пресловутым минетом?
— Тебе какая разница? — прошипела Белла. — Что, завидно? Вам всем завидно?
— О, нет, киса, — покачала головой Мэллори. — Я бы не согласилась быть с ним ни за какие деньги. Он же больной. Как и его сестричка! Как там ее… Ренесми?
— Оставь ее в покое! Ты не стоишь и волоса на ее голове, ты, шлюха! — Белла с остервенением ткнула пальцем стоящей напротив нее девушке в грудь.
Лорен нисколько не обиделась, а только покачала головой.
— А ты не шлюха?
Мы можем жить в иллюзиях, строить воздушные замки, забывая о настоящем. Но найдутся «добрые люди», которые вернут мечтателей с небес на землю. Маленькие дети живут в мечтах, которые их родители безжалостно топчут. Эти дети вырастают и, наученные горьким опытом, разрушают мечты своих детей. Больше нет тех поколений мечтателей, погруженных куда-то в себя. Больше нет людей, которые мечтают. И, возможно, это и к лучшему. Жить в иллюзиях больно. Так или иначе ваши иллюзии разобьются о реальность, как иллюзии Беллы разбились о слова Лорен.
Свон стояла окаменев. Эти слова словно пробудили ее. Хотелось закричать, что это не так, но ведь Лорен права. Вспомнились слова друга Ренесми, Джейкоба: «Ты никто».
— Как тебе такой расклад, Белла? — спросила Лорен. — Ты что, забыла, что ты пустое место?
Белла прикрыла глаза, борясь с внутренней болью. Нет, она не плакала. Просто что-то в голове щелкнуло, вернуло ее обратно, швырнуло в реальность.
— Ты такая же подстилка, как я. Как все мы, — философствовала Лорен. — Мы не особенные. Никто из нас. Думаешь, что если лежишь под миллионером, то тебе всё дозволено? Думаешь, теперь ты стала гораздо выше? Спешу тебя огорчить, но всё это полная хрень.
Лорен ликовала. Теперь она сделала Беллу совершенно безоружной. Настала ее очередь отомстить за старые обиды.
— Ты и Брендон, вы обе, даже ниже нас, — прошептала Мэллори, наклонившись к Белле ближе. — Вы ничтожества.
— Заткнись, сука, — терпение Беллы лопнуло. Она набросилась на Лорен, сбивая ее с ног. Мэллори с визгом упала на пол, но Белла разом подняла ее на ноги и толкнула к стене.
Послышался визг других танцовщиц. Белла же не обращала на них никакого внимания. Она отвесила Лорен оплеуху и с ненавистью вцепилась в ее светло-русые волосы.
— Заткнись, заткнись! — рычала Свон.
Мэллори не сдавалась. Она оставила пару царапин на лице и руках Беллы.
— Отпусти, тварь! — прошипела Лорен, схватив Беллу за запястья, но она вырвалась и остервенело ударила Мэллори затылком стену.
— Белла! — этот властный голос, прогремевшей над ее головой, на секунду заставил ее остановиться, но всё же она решила бороться до конца. Это ей не позволили сильные руки, схватившие ее за талию и оттащившие от Лорен. Белла вырывалась и брыкалась, не довольная таким исходом.
— Ты пожалеешь, мразь! — выкрикнула Белла. — Ты пожалеешь!
Лорен только стерла тыльной стороной ладони кровь, сочившуюся из рассеченной губы, и криво усмехнулась.
— Здравствуйте, мистер Каллен, — сказала она, поправив прическу. Эта фамилия заставила Беллу безвольно повиснуть в чьих-то руках, до боли сжимавших ее ребра.
Она повернула голову и столкнулась с парой рассерженных зеленых глаз.
— Мистер Каллен? — зачем-то спросила она. Он только фыркнул и, схватив ее за запястья, потащил за собой. Перед тем как исчезнуть из поля зрения Лорен, Белла сжала губы и показала Мэллори средний палец, как бы говоря этим, что война не закончена.
Тем временем Эдвард на всех парах несся к полупустому бару. Белла еле поспевала за ним, иногда запинаясь о собственные ноги, но ничего говорить Каллену не хотелось. Очевидно, что он сорвется на ней, стоит Белле сказать хоть слово. Поэтому девушка молчала, покорно следуя за ним.
— Роуз! — девушки-танцовщицы, толпившиеся возле мисс Хейл и в один голос докладывающие о происшествии в гримерке, разбежались, услышав его отчасти грубый и властный голос. Розали обернулась и, увидев Эдварда и бежавшую за ним галопом Беллу, приоткрыла рот от удивления.
— Каллен, какого хрена? — прорычала Розали, вставая с высокого барного стула и снимая очки. Под ее глазами пролегли тени, лицо осунулось. Вместо изящной прически и изысканного платья на ней были надеты джинсы и кардиган, а волосы собраны в небрежный пучок. Белла никогда не видела мисс Хейл такой… обычной.
— Надеюсь, ты в курсе, что за дерьмо творится в твоем клубе? — он подался вперед, с неким раздражением глядя в льдисто-голубые глаза Розали. Та сощурилась и сжала губы в тонкую полоску, не отрывая взгляда от Эдварда.
— Это мое дерьмо, и мне его разгребать. Не лезь не в свое дело, — прошипела Роуз, ткнув Каллену пальцем в грудь.
Эдвард хмыкнул и покачал головой.
— Как хочешь. Только вот эту нарушительницу я забираю с собой, — он кивнул в сторону Беллы, которая, услышав, что говорят про нее, резко вскинула голову. — С другой разберешься сама.
— Не слишком ли ты многое о себе возомнил? Это моя танцовщица, ей нужно работать, а не жить на твоем попечении, — Розали скрестила руки на груди.
— Она не живет на моем попечении. Просто мне нужна сопровождающая, — пожал плечами он.
— Что? — в один голос спросили мисс Хейл и Белла. Только вот Розали — с толикой удивления и любопытства, а Белла — с ужасом. Она не собиралась никого никуда сопровождать, а уж тем более Каллена!
— Это долгая история. Я потом тебе всё объясню, хорошо? — спросил он Роуз, даже не обратив внимания на пылающую от гнева Беллу. — Я передам предоплату с Джасом.
Розали пожевала губами, а потом задумчиво кивнула.
— Ладно, — согласилась она, а потом посмотрела на Беллу. — Надеюсь, ты усвоишь урок. Не давай ей спуску, Эдвард. Эта драка ей с рук не сойдет.
— Обещаю, Роуз.
Белла разъяренно уставилась на него, и кривая самодовольная улыбочка расплылась по его тонким губам. Эдвард схватил ее за локоть и потащил за собой.
— Отпустите меня, — прорычала она, упираясь ногами в пол.
Эдвард резко повернулся и впился в нее взглядом.
— Хочешь распрощаться со своей работой? — тихим голосом спросил Каллен. — Ты слышала? Розали попросила меня отшлепать тебя за плохое поведение, чем мы и займемся по дороге домой.
— Что? — взревела девушка.
Каллен, воспользовавшись ее замешательством, потянул ее к выходу. Белла шмыгнула носом, когда Эдвард подтолкнул ее к машине, и залезла в теплый салон. Она тут же заняла свое место подальше от миллионера и недовольно скрестила руки на груди.
— Чем-то недовольна, милая? — саркастически спросил он ее, усаживаясь на свое сидение и, таким знакомым и привычным жестом, развязал тонкий галстук цвета металлик и откинул его в сторону.
«Меня везут в роскошную тюрьму на шестидесятом этаже в лучшем небоскребе Нью-Йорка, где мне, возможно, перепадет за выходку в клубе. Или даже в машине. Он ведь обещал отшлепать меня по дороге домой? Так вот, меня снова купили, мне угрожали, я должна сопровождать этого самодовольного засранца непонятно куда, когда я готова врезать ему. Да, я недовольна, черт возьми!»
— Нет, — только буркнула она, уставившись в окно. Было около четырех часов и городские улицы утопали в машинах и суетящихся людях.
— Просто отлично, что ты научилась держать язык за зубами, — с хитрой улыбкой сказал Каллен. — Это тебе понадобится, потому что там, куда мы совсем скоро отправимся, тебе следует помалкивать.
Она стиснула зубы и взглянула на него исподлобья.
— А куда мы отправимся? — спросила Белла.
— А это важно?

Она, конечно, не тешила себя иллюзиями, что Эдвард сразу расколется и скажет, наконец, что-то внятное, а не будет загадывать сплошные ребусы, но это начало ее бесить.

— Так ты, оказывается, буйная девушка, — эти слова заставили легкий румянец разлиться по ее щекам.
— Не думал, что ты можешь ударить кого-то.

— Я не такая уж белая и пушистая, как вы думали, мистер Каллен, — ответила Белла с сарказмом.

— А я и не думал, Белла, — сказал Эдвард. Звук ее имени из его уст как-то странно на нее подействовал, но Белла решила на этом не зацикливаться. — Такая темпераментная в постели девушка не может быть божьим ангелом.

Ее глаза чуть не выкатились из орбит, а лицо пылало. Смущение? Это чувство было незнакомо ей лет с пятнадцати. В последний раз она смущалась из-за того, что красавчик Джейми Джонс, в которого она была тайно влюблена, заправил ей локон за ухо, когда они танцевали на школьном балу. И теперь она дрожала, кусая губы и заламывая руки. Так неужели Эдвард Каллен, тот самый высокомерный сукин сын, которому она хотела дать в морду, вызывает дрожь в ее теле своими пошлыми шуточками? Да будь он проклят! Он и его обаяние, сносящее крышу.

— Да какие тут ангелы... — шепнула она, заворожено глядя в его гипнотические яркие глаза.