Эдвард Каллен.

Есть такая вина, от которой, однажды уже взяв на плечи, больше не избавиться. Она прирастает и своими когтями вцепляется прямо в кожу, поэтому каждое движение вызывает боль, но потом к такой боли привыкаешь и учишься не обращать на нее внимание. Гораздо хуже, когда вины настолько много, что все тело вдруг покрывается адской болью, которую иногда игнорировать просто невозможно. Вину такую приобрести непросто, это не обыкновенное предательство, не какая-нибудь злостная пакость, которая сочится у некоторых людей через все щели. Это вина, которая приходит из-за твоих обдуманных решений, из-за выбора. И я снова сделал неправильный выбор. Парадокс, но со временем из-за вины становишься каменным, теперь каждое неверное решение уже перестает причинять боль, с ним, как и с другими по привычке миришься. Конечно, привычные угрызения совести уже воспринимаются легче, но боли от этого меньше не становится.
И вот, я стою перед результатом своего решения с абсолютно каменным лицом. И вот, я уже снова потерял человеческое обличие и залился внутри себя зеленой слизью. Я мерзок, я отвратительно эгоистичен и навряд ли что-то изменится до смерти. Кто сможет мириться с таким количеством выборов? Ну, кто? Я смотрел на Эммета, всего заливающегося кровью, лежащего на белой кушетке. Он ныл и держался за голову, а еще вся его спина была в ранах и ожегах. Карлайл носился вокруг него, весь грязный и суетливый.
- Эммет, держись, сейчас усыпим тебя.
Эм продолжал ныть. Даже как-то странно видеть настолько огромного мужчину, настолько сильного, ноющего от раздирающей боли. Он смотрел на меня глазами, полными какого-то возмущения, агонии и страха. Впервые я видел Эммета таким. Снова я всех разочаровываю, я видел уже эти глаза, говорящие "ну как же так...". И вот, я снова увидел их. Когда Карлайл вколол ему что-то, Эммет издал последний стон и отключился. Карлайл повернулся ко мне и металлическим голосом произнес:
- Тебе лучше выйти, Эдвард. У него повысилось давление в черепной коробке, надо делать трепанацию. Передай всем, что парень будет жить.
- Надеюсь, больше суток.
Карлайл посмотрел на меня хмурым взглядом.
- Занимайся своими делами, Эдвард.
Когда доктор начинал часто повторять мое имя, я понял, что он злится на меня. Он всегда добавлял мое имя в каждой фразе, когда был недоволен мной или раздражен, или как сейчас, ненавидел меня. Я чувствовал все эти гребаные волны от него и отчаянно пытался что-то изменить, поэтому и стоял как вкопанный, пялясь на Эма.
- Выйди! - завопил Карлайл, и я попятился задом.
Когда я вышел из кабинета доктора, то увидел такую картину: парни, все измазанные грязью и чем-то еще стояли прямо у двери, а те, кто оставался на базе, чуть поодаль. Все любят Эммета, он такой смешной и душа компании, не то, что мрачный, устрашающий Эдвард Каллен.
Они выжидающе смотрели я меня, я сказал, что прогнозы хорошие и прошел дальше, желая поговорить с Джаспером о случившемся, как тут заметил Беллу в ночной одежде и растрепанными волосами на своей дурацкой коляске. Майк держал ее за ручку на спинке и куда-то явно не пускал. Я остановился.
- Майк, что у вас тут происходит?
- Она хотела узнать, что у вас тут стряслось.
- В чем проблема?
Майк пожал плечами, что меня взбесило.
- Отвечай, рядовой. В чем твоя проблема?
Он встал смирно и посмотрел на меня испуганным взглядом. И чего они все шарахались от меня?
- Она задает много вопросов, сэр.
Я прищурил глаза, уставившись на нее.
- В чем проблема, рядовой Свон?
Она широко распахнула глаза, и рот ее приоткрылся.
- Мы равны по должности, я могу не реагировать на вопрос.
Сказав это, она развернула коляску и уехала в противоположном направлении от моей комнаты, куда-то вперед. Я пожал плечами и повернулся к Майку.
- Что происходит? - спросил я его.
- Нечего особенного. Джеймс сказал нам вести себя аккуратнее с Беллой, сказал, что она ведет себя странно.
- А ты заметил ее, так называемые, странности?
- Да, в общем-то, нет, она немного суетливая и, действительно, очень любопытная.
- О чем спрашивала?
- Ну...эээ.... нечего особенного.
- Прекращай мямлить, Майк.
Он на автомате выпрямился.
- Она спрашивала о Розали.
- Что конкретно?
- Откуда взялась, сколько лет, что я о ней знаю, - он нахмурился - еще спросила о том, почему гражданские находятся на территории базы. Кто такое позволил. А еще она спросила, почему мы не выразим свое несогласие.
Несогласие. Последнее слово эхом отдалось в голове. Она затеяла тут революцию или что? При чем тут Розали? Что ее так настораживало в гребаной проститутке? А потом я вдруг подумал, а не связано ли это с тем, что Белла просто ревновала? Неужели я так жестоко в ней ошибся? Меня не было одну ночь, а тут уже начал всем заправлять Джеймс и отдавать какие-то странные приказы по поводу Изабеллы, которая тут вообще чуть больше двух суток и никого не знает. Что-то явно уходило прямо у меня из-под носа, и я никак не мог понять что. За те два дня, что я пытался прийти в себя, вокруг стало разрастаться что-то такое неправильное и непонятное, что контроль надо всем начал теряться.
- Свободен. - сказал я жестко.
- Есть, Сэр.
Я почесал затылок и направился наружу. Джаспер сидел на крыльце с сигаретой, все такой же измазанный. Он обернулся через плечо и посмотрел на меня каким-то уставшим взглядом, под глазами у него были мешки. Я присел рядом с ним, и выхватил из его кармана пачку сигарет. От друга я чувствовал волны неодобрения, ну, или я сам их придумал, потому что знал, что в очередной раз накосячил.
- Ну что, как самочувствие, Эдвард? - спросил меня Джас, не оборачиваясь, пялясь куда-то вперед, в лес.
- Паршиво, если честно.
- Я тебя не виню, - вдруг сказал он, - я бы и сам так поступил, я хотел, чтобы ты так сделал. У тебя не стоял выбор между хорошим и плохим, выбор делался между плохим и очень плохим. Ты сделал плохо. Думаю, Эм не станет на тебя злиться, у него к тебе почти родственные чувства, а семью всегда во всем прощают.
Я кивнул и затянулся.
- И все же он мне не кровный брат.
Джаспер обернулся.
- Вы гораздо ближе, чем кровные братья. Он простит, пусть даже и не сразу, но простит. Не терзай себя понапрасну.
- Я не терзаю, мне просто очень жаль, я ничего не могу поделать с этим дерьмом и воротить все обратно тоже, поэтому нам всем придется жить с тем, что есть, от этого не сбежать.
Он глубоко вздохнул и затянулся. Мы посидели недолго в полной тишине.
- Джас, - разорвал я упругий воздух, и парень обернулся - ты знаешь, что Джеймс отдавал приказы втихаря?
Синие глаза Джаспера расширились.
- Ему никто не давал на это полномочий.
- Вот и я про то же. Представляешь, он сказал всем, чтобы сторонились Беллу, и ничего ей не рассказывали. Майк не рассказал ей даже, что Эммет ранен, хотя он его знает.
Друг еще больше удивился.
- Что значит, она его знает? Служили в одной части?
- Нет. Учились в одной школе.
Он резко поднялся на ноги.
- Эдвард, представь себе, какой шанс встретить на войне, развернувшейся в Европе, американским солдатам своих старых знакомых? Это просто же невероятно, б...ь. Один шанс на миллион.
- Но встретила же... - промямлил я, припоминая смутно, что Эммет занимался репетиторством по математике у некой Беллы, но не мог точно вспомнить, она ли это была, или мозг играет со мной в плохие игры, так как я даже не знал, кто это до выпускного.
Джаспер снова сделал пару затяжек и нахмурился.
- Получается, ты тоже знал Беллу.
- Нет, - пожал плечами, - я ее не знал.
- Вы ж с Эмом лучшие друзья с детства.
- Да, но я ее не знал.
В груди поднялось неприятное чувство, и я резко встал, выкидывая сигарету.
- Почему?
- Потому что я не общался с такими, как она.
- Что в ней такого?
- Отстань, Джас. Единственное, что я хотел тебе сказать, так это то, что я доверяю Белле, и знаю, что она не шпионка, не итальянка, не француженка, а американка. Поэтому я и не понимаю, почему Джеймс отдавал такие приказы.
- Они же никому не повредили.
Я быстро подошел близко к Джасперу.
- Они повредили мне, понимаешь? Эти приказы. У него нет полномочий, а значит, он не имеет право.
- Он просто осторожный.
- Нет, он - больной человек. Сам знаешь. У него есть мозги, но он еще был не готов, вот и все.
- Он просто осторожный. - повторил Джаспер с нажимом, я почувствовал угрозу в голосе.
Он молча стоял ко мне спиной, что-то обдумывая, доставая вторую сигарету и протягивая мне. Я выхватил ее быстро из рук. Да, в моих полномочиях было не слушать Джаспера, а делать, что хочу, но его мнение для меня являлось авторитетом. Он всегда был собранный и холодный. Он мог разглядывать ситуацию с разных точек зрения, отрешаясь от эмоций, и я ему доверял, как не доверял себе. В конце концов, Джаспер, стоя спиной ко мне, начал говорить:
- Я могу с ней поговорить, Эдвард, рассказать ей некоторые детали наших дел, показать ей кое-что, занять ее чем-нибудь, пусть покажет, на что способна, но рассказывать про Лорана и про ту базу данных, которую вы взломали, я не хочу. Я расскажу ей о том, что случилось в походе и о задании, дам ей указание ухаживать за Эмметом. Я буду держать ее в неведении до тех пор, пока ты сам не примешь окончательное, обдуманное решение. От твоего ответа зависит не только то, что ты разочаруешься, а еще целая рота солдат. И эта ошибка уже не будет такой... хм... быстро забывающейся, понимаешь?
Я кивнул.
- Я поговорю с ней вечером. И я могу с ней подружиться, чтобы понять, что она за человек. Я должен осознать, почему ты, Эдвард, так доверяешь ей. И я надеюсь, что тут не замешаны никакие эмоции. На карту положено уже слишком много.
- Игра стоит свеч.
- Честно говоря, Эдвард, раньше я чувствовал себя более уверенно. Сейчас мне становится не по себе. Будь внимательным. Не забывайся.
Я кивнул, осознавая его наставления, потом докурил и развернулся по направлению к входу здания. На улице еще не посветлело, но заря уже занималась вдалеке. День обещает быть невероятно сложным. Главное пережить его, а с остальным справлюсь и так.
Я хотел принять душ и пошел в свою комнату. Белла сидела за письменным столом все еще растрепанная. Мне показалось, что она что-то писала, но, когда я щелкнул дверью, закрывая ее, она дернулась и в руках у нее ничего не оказалось. Девушка хмуро уставилась на меня и не произнесла ни слова. Я подошел к шкафу и взял чистые вещи, старательно избегая ее взгляда. Казалось, что Белла не произносила всех тех слов перед моим уходом, и теперь вокруг нее сгустились тучи. Она скрестила руки на груди, продолжая строго на меня смотреть. Когда я резко обернулся, чтобы подловить ее на разглядывании меня, она пробормотала какие-то ругательства и отвернулась. Я хотел что-то сказать, но не понимал, в чем провинился, поэтому спросил прямо:
- Ты обижена на меня или что?
Она посмотрела на меня так, словно я был идиот, и спустя мгновение передразнила:
- Ти обизэна ня миня или сто?
Я смотрел на нее глазами, полными непонимания.
- Ты что, из детского сада?
- Ти сто, из детьсково сяда?
Может, она ударилась головой? Я яростно помотал головой и снял футболку. Лицо ее изменилось, и губы приоткрылись. Она посмотрела последний раз на меня грозно и выехала из комнаты. Какого, мать его, хрена? Что это было с ней только что? Чем я заслужил ее дразнилки? Все это было так по-детски и глупо, что я не мог сдержать внутри себя раздосадованных мыслей. Глупость какая-то. Буквально несколько часов назад я чуть не угробил своего лучшего друга, а тут это. Я пошел в ванну. Когда теплые струи воды пробежали по моей спине, я сразу расслабился, точнее мое тело. Мысли же не давали мне покоя. Я все терзался событиями сегодняшней ночи, хотя внутренне понимал, что Джаспер был прав: я выбирал между плохим и очень плохим. Либо погибло бы пятнадцать моих солдат, либо один. Я удивлялся тому, как легко пришло решение. Даже скорее не удивлялся, а ужасался. Я ведь даже не колебался, ничто не дрогнуло внутри меня. Просто принял решение, а внутренней реакции не последовало. Словно бы пустота остановилась в районе сердца. Теперь я в очередной раз убеждался, что вчерашнее тошнотворно-приятное чувство было вестником неприятностей, а если бы Эммет вовремя не сообразил, то вообще трагедии. Я оперся о стену и опустил голову, смотря на свои ноги, позволяя воде полностью меня поглотить. Она била теплой струей прямо мне в затылок, и я начал зевать. Неожиданный стук в дверь ванны сбил меня с толку. Я даже не успел толком отреагировать, как Белла въехала спиной.
- Сэр, - сказала она с нажимом и протянула гласную, я нахмурился.
- Вообще-то, Белла, если ты не заметила, я голый.
- Эм... Слава богу, я ничего не заметила, я не смотрю.
Я судорожно вздохнул. Не сказал бы, что я стесняюсь, но ко мне крайне редко въезжали на своей инвалидной коляске незнакомые девушки.
- Что ты хочешь, Белла?
Она маневрировала на задних колесах, заметно развлекаясь, но лицом ко мне не оборачивалась.
- Я хотела всего лишь спросить, точнее миссис Клиффорд, что ты будешь есть, а еще тебя искал этот Джеймс. - она выдавила последнее имя с явным призрением, и я подумал, что это странно, но не зацикливался на этом.
- Я буду бутерброды, а Джеймсу передай, если встретишь, чтобы он шел к черту и перестал делать ту хрень, о которой он сам прекрасно осведомлен.
Она охнула и упала спиной, не удержав равновесие. Я закатил глаза, обматываясь полотенцем. Я навис над ней и увидел, что лицо ее совершенно красное. Вот оно что! А голос был самоуверенный, даже наглый, а на деле она продолжала стесняться, хотя я уверен, что раньше она видела голых мужчин в душе. Белла смотрела на меня широкими глазами.
- Я не ожидала, что этим все закончится, - сказала она расстроено, - я не думала, что упаду. Как инвалиды развлекаются на этой коляске? Они же делают всякие там трюки, а если вот так упадут? Это достаточно больно.
Я закатил глаза и поставил ее обратно.
- Это старая коляска, сейчас инвалидам не приходится даже колеса крутить, у них есть джойстик. - я осмотрел Беллу, - Ты могла бы расчесаться.
Она провела руками по своим волосам и вздохнула.
- Совсем забыла.
Она бесцеремонно подъехала к умывальнику и, включив воду, освежила лицо и почистила зубы. Я смотрел на нее удивленно. Кто еще мог вот так себя вести в чужой комнате? Она, конечно, тоже тут жила, но все это попахивало чем-то наглым.
- Вообще-то, я принимал душ.
- Ой, извини, я же ненадолго, просто забыла почистить зубы, и ты в полотенце, так что все твои достоинства от меня скрыты.
Я прищурился на нее. Когда она только оказалась здесь, я подумал, что она тихая скромница, но сейчас я уже так совсем не думал. Однако она все еще продолжала меня удивлять своим странным, нервозным, суетливым настроением. И Белла не смотрела мне в глаза. За эти два дня я понял, что девушка инстинктивно смотрит человеку в глаза, просто потому что привыкла, но сейчас она их старательно отводила. И тут я нахмурился еще больше: она либо стеснялась, либо что-то скрывала от меня. Благодаря опыту, приобретённому на войне, я хорошо чувствовал людей. Я не раз пытал людей и твердо знал, когда они что-то не договаривали. Я подошел к ней и грубо повернул ее лицо к себе, раздражаясь тем фактом, что она могла быть нечестной, и заметил глубоко в шоколадных глазах странную искру, и ее зрачки были расширены. Я знал все эти признаки, но боялся признаться сам себе, что в своем собственном сердце и теле нашел отклик на ее взгляд. Я потер свою шею, будучи совершенно растерянным. Белла выглядела еще более смущенно и тихо выехала из ванны. Кто мог понять ее хаотичные движения? Теперь я понимал, почему все так озабочены ее поведением. Сейчас она и мне казалась довольно странной. Может, у нее от расстройств реально крыша поехала? Я бы не удивился, будучи сам не в себе.
Когда я уже оделся и чистил обувь, Белла приехала с тарелкой и стаканом, наполненным апельсиновым соком, который я обычно пил. Она поставила все это на стол, а потом посмотрела на свою руку, на ней красовались два крестика, нарисованные шариковой ручкой.
- Так... - протянула она,- Джеймс сказал, что тебя это не касается, и чтобы ты сам шел к черту, а еще поговорил с ним лично, а не через "секретаршу". - она хмыкнула и саркастично посмотрела на меня - И я, кстати, вовсе не секретарша, если уж на то пошло, мне неприятно, что кто-то так может подумать.
- Окей, ты не моя секретарша.
- А еще Карлайл сказал тебе зайти к нему. - она посмотрела на меня выжидающе, а потом добавила, - Эммету совсем хреново, и спасибо, что "сообщил" мне о нем.
Я закатил глаза.
- Не до того было.
- Угу, это с тобой мы не общались, а с Эмметом мы перекидывались хоть парой фраз периодически. Так что, можно сказать, это человек из прошлого, хоть не такой уж и значимый в моей жизни.
Я посмотрел на нее, однако ничего не сказал, а просто улыбнулся.
- Что ты сделал с Эмметом? - спросила она, снова маневрируя на задних колесах.
- Лично я с ним ничего не делал.
- Тут же никто не подходит к вашей базе, зачем было что-то взрывать?
Я посмотрел на нее и прищурился.
- Откуда ты знаешь про взрывы?
- А что? Маленькой тупой Изабелле не разрешено знать грязные подробности вашего похода?
- Вообще-то там не было ничего такого, мы взрывали мост.
- И зачем это?
- Чтобы никто не смог к нам подъехать, б...ь.
- Не ругайся!
Я резко встал и посмотрел на нее сверху вниз.
- Твою мать, что ты вынюхивешь. б...ь?
- Я ничего не вынюхиваю! - подняла она руки, и глаза ее изменились, стали еще более невинными. - Мне просто интересно. Тут долбано никто ничего не рассказывает, а я не привыкла разъезжать на коляске абсолютно беспомощная и нарезать салаты и бутерброды. Я - военный человек, не люблю бездельничать. И все вокруг меня занимаются делами, а я ни делаю нихрена! И я, может, тоже хочу ездить в этот дурацкий кабинет, ты же не знаешь, вдруг я могу помочь! А я могу, мозги у меня достаточно развиты.
Я судорожно вздохнул.
- Какой еще кабинет?
- Ну, тот, в конце коридора, вы ходите туда толпами, и Сэм сидит в куче бумаг.
- Это не то... - я загреб руками волосы и сел обратно, - это секретная информация, а я в тебе не уверен.
Она подняла одну бровь.
- Прости? Не уверен? Я правильно услышала?
- Ты у нас всего три дня, я тебя не знаю, черт возьми. Идет война, Белла! Большая, огромная! А мы на одном месте возимся как мухи, и, черт его знает, где враг. Может, это ты, а может я, а может долбаный Джаспер Уитлок.
Она нахмурилась еще больше, а потом выдала:
- Или долбаная Розали.
Мои руки задрожали от гнева.
- Твою мать, Белла, при чем тут Розали? Чего ты на ней зациклилась?
Она смотрела на меня долгим задумчивым взглядом, словно бы я самый тупой человек на земле.
- Я на ней не зациклилась, кажется, это у тебя с этим проблемы, Эдвард.
Господи, и чего на меня все злятся с утра? Я скрестил руки на груди и подошел к ней ближе.
- Может, это у тебя с ней проблемы, по той гребаной причине, что ты искала меня два года, а тут я оказался не один.
Она презрительно фыркнула.
- Мир не крутится вокруг тебя, Эдвард. Как ты успел заметить, ты действительно меня не знаешь. Но единственное, в чем ты можешь быть уверен, пока я здесь, так это то, что мои решения, выводы и действия не построены на эмоциях.
Я саркастично хохотнул, ставя обе руки на колеса возле нее.
- Действительно? - спросил я, находясь достаточно близко от ее лица.
Белла сглотнула и уставилась на жетон, который крутился на моей шее.
- Действительно. - сказала она твердо. - Хотела бы я знать, кто такая Розали, но все либо смеются, либо пожимают плечами, повторяя мне все одну и ту же историю про лондонский бар, про то, что она шлюха и про то, что ты ее приволок к ним. А кто дал тебе разрешение? И что, если это не ты ее нашел, а она тебя?
На секунду я опешил, но быстро пришел в себя и приблизил свое лицо еще ближе к ее.
- А зачем ты изначально, бл...ь, это спрашивала?
- Я не верю, что она была, или до сих пор, проститутка.
- У тебя что, параноидальный психоз? Может, стоит отдохнуть?
- Может, тебе стоит хоть раз выключить эмоции и включить мозг?
Она практически выплюнула эти слова мне в лицо.
- А ты уверена, что я вообще включаю эмоции? Если бы я их включал когда-нибудь, то вместо Эммета в госпитале лежал бы целый отряд.
- Тогда ты можешь пытать меня, почему нет? У вас тут походу это актуально.
- А с чего эти мысли по поводу пыток, м?
Я вдруг начал говорить низким голосом и эмоции, действительно захлестывали меня. Она двигала губами, а вена на ее шее вздулась, кожа порозовела. И, что б меня, но это казалось мне не просто забавным, а сотрясающим мой мозг и сердце. И это ее милое лицо в веснушку совершенно не соответствовало ее настрою. Она вовсе не была милой, и я на сто процентов был уверен, что она не показывала даже десятой части того, какая она на самом деле, но больше всего я был уверен, что она не до конца все рассказывала и в голове ее существовала настоящая борьба, замешательство. Белла привыкла, видимо, что все вокруг подчиняется ей, но не здесь, и ее, очевидно, это крайне раздражало, раз она начала высказывать все мне.
- Я это знаю, - отвечала Белла, рот ее был приоткрыт, и яркие губы двигались настолько чувственно, что меня перестал беспокоить ее ответ - потому что слышала крики, и это явно не крики удовольствия или еще, черт знает, какой херни.
- Пфф. - выдохнул я в ее шею, - Это могло быть все, что угодно, Белла. Может, кому-то снились кошмары или кто-то ударился.
- Угу, - пробормотала она, дыхание ее вдруг потяжелело, когда я начал опускать свое лицо ей на шею, но она не сдавалась так, как я хотел, - всем телом ударился, поэтому и орал.
- Именно, Белла.
- Я что, так сильно похожа на идиотку? - спросила на выдохе она.
Я опустился губами на ее шею и начал ее легко целовать.
- Нет, - говорил я между поцелуями, - не похожа, поэтому-то ты и не будешь больше меня спрашивать об этом.
Она медленно кивнула и выдохнула.
- Ты манипулируешь мной.
- Вовсе нет.
Я начал подниматься вверх по ее шее, по скуле, потом опустился и прикусил кожу чуть ниже скулы, от чего она судорожно втянула воздух. Я переложил руки на спинку ее кресла, и теперь ее голова была заперта в кольце моих рук. Ее разгоряченное дыхание теперь я чувствовал еще отчетливее. Она тихонько ругнулась и откинула голову для моего лучшего доступа. Я ухмыльнулся в ее скулу и тяжело выдохнул. Не могу сказать, что мое собственное испытание не производило на меня самого эффекта. Я чувствовал, как огонь в груди заполнял меня, а тело начинало жить своей жизнью, потому что я был твердый, как камень, и еще я осознал одну вещь: из-за ее ярости, грязных словечек и розовых щек, я хотел ее. Так сильно, черт возьми, даже несмотря на тупую коляску. Я буквально хотел откусить от нее кусочек. Вообще-то, страсть мне не свойственна, раньше, может, это было и не так, но на войне много что изменилось, а тут Белла со своей яростью и гневом, а еще с ее нахальными высказываниями. Словно бы она точно знала, как на меня повлиять.
- Ты такой нечестный, давишь на мои женские слабости.
Я отклонился и посмотрел ей в глаза. Они стали темнее и искрились, даже увлажнились.
- Так говоришь, будто я тебя истязаю.
Она вздохнула, неодобрительно помотав головой, и притянула меня за жетон. Прямо в губы Белла хриплым голосом произнесла:
- Так говоришь, - передразнила она меня, - будто это не так.
А потом она меня поцеловала, не этим легким поцелуем, что был в прошлый раз, а глубоким, заставляя мое предательское сердце трепетать. Ее рот был горячий, а язык мягкий и неконтролируемый. Мы словно вступили в борьбу, а воевать с Беллой оказалось сложное задание. Она подалась вперед и захватила своими руками мои волосы, начиная их больно тянуть, но мне нравилась эта боль, я словно стал извращенцем, что со мной происходит? Я пытался разомкнуть ее губы шире и другой рукой взял ее за шею. Что такого было в ее шее, что я не мог от нее отстать? Она начала задыхаться и сильнее вцепилась в волосы, на этот раз причиняя настоящую боль. Ее веки трепетали, и я чувствовал щекой ее ресницы. Борьба между нами становилась еще тяжелее, и если бы это был не поцелуй, то, я мог бы поклясться, что это борьба бы была не на жизнь, а на смерть. А мы, абсолютно точно, хотели друг друга убить. Белла раздражала меня хуже некуда, и я, судя по всему, тоже бесил ее своими секретами и недомолвками. Теперь мне казалось понятным, почему она была командиром у того отряда и явно не за красивые глаза. Она оторвалась от меня, и глаза ее горели неестественным блеском, я бы даже сказал с сумасшедшинкой. Она провела указательным пальцем по моим губам.
- И, Эдвард, не стоит меня недооценивать. Я все-таки знаю, что ты сделал этой ночью
- Сдается мне, Белла, что ты меня не боишься.
- Почему я вообще должна испытывать хоть что-то по отношению к тебе?
Она приподняла одну бровь и уставилась на меня, создавая преграду между мной и ней, благодаря рукам, которые теперь были скрещены у нее на груди.
- Очень зря, что не испытываешь.
Гнев поднялся откуда-то, и теперь вся дурацкая страсть пропала после ее слов, подействовало гораздо эффективнее, чем холодный душ. Я встал и глянул на нее, находясь полу боком. Она раздражающе ухмыльнулась.
- Каким нужно быть тираном, чтобы перед взрывом моста, кстати говоря, нужно еще проверить чего вы, нахрен, ожидаете, раз взорвали мост, бросить своего друга, только лишь потому, что он не успевал сесть на грузовик, а да, еще по какой-то причине вы торопились, поэтому ты нажал на тупую кнопку еще быстрее, чем он успел убежать. Сочувствую Эммету, раз у него такой охеренно заботливый друг.
На этот раз ухмылялся я. Ярость красной пеленой затмила мне глаза. Я готов был ударить ее.
- О да, умная Изабелла Свон выпытала откуда-то информацию, но теперь посиди в комнате денек без еды и воды, охладись.
Я схватил бутерброды с соком и свои ботинки, и пока она неловко пыталась двигать коляской, я запер дверь своей комнаты на ключ с обратной стороны. Уже идя по коридору, я услышал, как она колотится в дверь и что-то выкрикивает, но звук был приглушенный, и я ничего не слышал.
Джаспер стоял возле столовой и удивленно на меня смотрел.
- Каллен, что с тобой?
- Что со мной?
- Ты вообще, видел себя в зеркало? Ты что, дрался с кем-то?
Я подошел к стеклянной двери в столовую и увидел, наконец, себя: горящие, блестящие глаза, растрепанные волосы и красное лицо. Я обернулся к Джасперу.
- Разрешаю тебе говорить с Изабеллой чуточку жестче, чем планировали. Пусть для начала испугается.
- Ты хочешь, чтобы я ее припугнул? - спросил он удивленно.
Я ухмыльнулся.
- Нет, ты, вероятно, неправильно меня понял. Я хочу, чтобы ты ее напугал.
Изабелла Свон не была роковой женщиной, ни воительницей, ни милой наивной девочкой. Белла являлась чем-то худшим, чем я себе представлял. Она не была ни одной из них и одновременно всеми ими. Она могла принести столько вреда, сколько и пользы.
Но, что меня пугало гораздо больше, так это то, что по какой-то сраной причине, я нереально был возбужден от того, что все эти женщины одновременно находились в ней.