Beyond Time / За гранью времен
Глава 15. Об Огромных Бантах и Роженицах

Бант действительно выглядел нелепо.
Он был огромен, белоснежен и имел жестко накрахмаленные острые края. Концы ленты, охватывающей голову Элис, удерживали ее волосы, которые сейчас были длиннее, чем я их помнила.
– Нет, в самом деле?! – восклицала Элис, разглядывая свое отражение. – Я похожа на Минни Маус.
Она всплеснула руками, а затем сдернула бант с головы и швырнула его на комод.

Я все еще сидела, открыв рот, не способная произнести ни слова. Мои видения каким–то образом приобрели физическое воплощение, и сейчас Элис стояла прямо передо мной. Или так, или же я окончательно сошла с ума.
Это было абсолютно невероятно.

Все еще боясь, что она исчезнет, я поднялась на трясущихся ногах и шагнула к ней, потянувшись вперед, чтобы дотронуться до Элис пальцем. Когда я убедилась в том, что ее тело продолжает сохранять плотность, рыдание вырвалось из моей груди, и я обняла ее дрожащими руками.
– Не могу поверить, что ты на самом деле тут, – воскликнула я. – Но как ты здесь оказалась? Что происходит?

Сейчас, когда у меня, наконец, прорезался голос, я не могла заставить себя замолчать и перестать задавать вопросы. Я отступила назад, продолжая держать гостью за плечи.
– Кто–то знает, что я нахожусь здесь? Я ведь в действительности нахожусь здесь, да?

Элис успокаивающе подняла руки.
– Ого! Притормози–ка на секунду! Давай по порядку… как ты? – спросила она, озабоченно хмуря лоб.
– Ну… да, со мной все хорошо, – пробормотала я и внезапно замолчала, заметив кое–что... очень странное. – Элис, – прошептала я. – Твои глаза…

Она повернулась, чтобы еще раз посмотреть на себя в зеркало, и я внимательно следила за ее отражением. Элис дважды моргнула, щурясь на свой образ, и мы вдвоем ахнули, ибо узрели нечто поразительное.
Глаза Элис имели серый цвет.

Девушка осторожно и боязливо дотронулась пальцем до своей щеки. След от мимолетного прикосновения какое–то время сохранялся, а затем сгладился, став неотличимым от остальной кожи. Элис посмотрела на свою руку, медленно разгибая и сбигая пальцы, и, наконец, осознала, что ее кожа больше не была бледной и бескровной, а плоть – холодной и твердой.
– Святая ворона! Элис, – прошептала я в восхищении, – Ты – человек!
– Ого, – выдохнула она. – Вот это действительно странно!
Я тихонько рассмеялась.
– Мне кажется, все странное случилось уже очень давно.
– Так вот, значит, на что это похоже, – удивлялась Элис, проводя ладонью по своей руке, а затем поглаживая живот, в котором тут же заурчало. Элис потрясенно посмотрела на меня.
– Я, что… голодная? – спросила она, втянув голову в плечи.
– Да… ну, твоему животику придется немного потерпеть, – ответила я, потянув Элис за руку и усаживая ее на кровать.

Моя голова трещала от вопросов, и я не знала, какой из них задать первым.
– Как это могло произойти? – наконец, выпалила я, изобразив рукой жест, который должен был означать ее… ее появление? Ее превращение в человека? Черт, да все вместе.
В задумчивости Элис покусывала губу.
– Я сама не до конца уверена, – ответила она, – Все, что я знаю, это то, что увидела тебя… тут.

Ее взгляд обежал мою комнату.
– И ты выглядела вот так, – она показала на мою старомодную одежду. – Занешь, я даже не пыталась подсматривать за тобой, но видение просто пришло в мою голову… такое яркое и странное...
Ее глаза рассеянно устремились куда–то вдаль.
– У меня возникло необыкновенно странное чувство, что я нужна тебе, – продолжила она, и ее серые глаза медленно встретились с моими. – Это было так необычно. Я просто поняла, что тебе нужна моя помощь.
– Но как ты сюда попала? – поинтересовалась я.
– Я испробовала многое, – пожала Элис плечами, наклоняясь ко мне. – Знаешь, когда я была обращена, вначале мои видения испугали меня. Неожиданно я обнаружила, чем они были: я видела вещи, которые должны были произойти… или могли бы произойти. Но порой мне просто что–то мерещилось, и это действительно сбивало с толку. Иногда было трудно определить, что является реальностью.
– О, мне знакомо это ощущение, – пробормотала я.

Она бросила на меня удивленный взгляд, но продолжила:
– Когда я смотрела в свое будущее… где были Джаспер и Каллены… то обнаружила множество способов сосредотачивать свои мысли и контролировать свой дар. Я научилась медитации, визуализации… изучила свойства растений, – Элис слабо улыбнулась, и я задумалась, что это за растения она там изучала. – Я не знала наверняка, куда ты ушла, но понимала, что тебя нет нигде в том мире, где находилась я… или когда была я…
Элис медленно покачала головой.
– Я не могла просто сесть в самолет и прилететь к тебе. Поэтому начала испытывать все способы, которые могла придумать, чтобы тебя разыскать… или найти «самолет» другого уровня, как бы он ни назывался, чтобы перенес меня к тебе.
– Я тебя слышала, – поведала я ей.
– Неужели?
– Да. Я думала, что схожу с ума.
– Я не знала тогда, смогла ли до тебя достучаться, – задумалась Элис, – Это было так, словно я физически оказалась рядом с тобой, но как только пыталась дотронуться, ты исчезала. В первую очередь я попыталась вернуть тебя назад… а когда это не сработало, то решила сама отправиться к тебе. Как бы то ни было, в конце–концов, я решила испытать комбинацию некоторых буддийских и даосских техник. Ну, тех… с использованием астрального тела. Я думала, что может быть смогу связаться с тобой… что–то типа выхода в астрал для контакта. Понятия не имею, каким образом умудрилась физически явиться к тебе сюда.

– На самом деле, я не знаю, как долго пребывала в астрале, но… очутилась тут, – сказала она. – А теперь на повестке дня вопрос: где это «тут»? И когда?
Я вздохнула от облегчения, потому что наконец–то могла поделиться хоть с кем–то своей ношей.
– Ты не поверишь, – я наклонилась к ней, навстречу ее внимательному взгляду. – Но это тысяча девятьсот восемнадцатый год.

Она разглядывала мою одежду.
– Ну, это выглядит правдоподобно. Но как ты сама попала сюда?
– Это долгая история, – начала я.
Я поведала Элис о квилетском ритуале, о шамане и грибах. Ее брови приподнялись при их упоминании, но она не перебивала меня. Я рассказала Элис о том, как не знала вначале, в реальности ли нахожусь или нет, и о тех вещах, которые увидела и пережила.

Стук в мою дверь прервал наш разговор, и мы обе вздогнули от неожиданности. Я не заметила, что, пока мы разговаривали, солнце уже взошло высоко над горизонтом.
– Белла? – донесся через дверь приглушенный голос.
– Это Мэгги, – ответила я Элис шепотом, – Она моя хозяйка. Черт!
Я быстро встала.
– Просто подыграй мне, ладно?
Элис кивнула, и я открыла дверь.
– Доброе утро, Мэгги, – произнесла я с улыбкой, и она вошла в комнату.
– Доброе утро, дорогая, там… – она замолчала, увидев Элис, сидящую на моей кровати. – О, прошу прощения. Я не знала, что ты не одна...
– Да... мм… – я прикусила губу. – Это моя… моя кузина Элис. Элис, это моя подруга… Мэгги Олсон.
– Приятно познакомиться, – Элис поднялась с кровати и с улыбкой протянула руку. – Я прошу прощения, что вторглась так рано.
– Элис прибыла неожиданно, – начала я, но она тут же меня перебила.
– Прошлой ночью в моем доме случился пожар, и я не знала, куда мне еще пойти. Белла была очень добра, пригласив меня сюда.

Глаза Мэгги наполнились состраданием, и я ощутила мгновенный укол вины за это вранье.
– Мне так жаль, дорогая, – изрекла она. – Конечно, ты должна оставаться тут столько, сколько тебе нужно.
Мэгги задумалась на минуту.
– На данный момент у меня нет свободных комнат, но в подвале имеется раскладушка, и я могу сказать юному Тому, чтобы он принес ее сюда, – предложила она.
– Это было бы прекрасно, Мэгги, – ответила я. – Спасибо тебе. И, конечно же, я заплачу за нее.
Мэгги замахала руками, не соглашаясь.
– О, мы что–нибудь придумаем, дорогая. Не беспокойся об этом, – внезапно женщина воскликнула: – Господь на небесах! Я забыла, зачем пришла! Твой молодой человек… там, внизу.

Элис воззрилась на меня в изумлении.
– Твой… молодой человек? – повторила она, и ее глаза стали совсем круглыми.
Блииин. Эдвард. Элис. Одновременно. В этом месте.

Я практически телом ощущала, как волокна пространственно–временного континиума трещат, разрываясь в клочья вокруг меня. Или происходит что–то еще, как бы это обозвали фанаты «Звездного Пути». Однако я не думала, что это ощущение являлось чем–то хорошим. В данный момент я стояла столбом, не шевелясь.
– Белла? – подсказала Мэгги. – Ты собираешься одеться и спуститься вниз?

Я посмотрела сначала на нее, а потом на Элис. Та пожала плечами, но я могла бы заверить, что ее распирало от вопросов, которые она не могла задать, пока Мэгги находилась в комнате. Я схватила свою одежду, чтобы убежать в ванную комнату.
– Никаких шансов, что ты останешься в комнате? – безнадежно спросила я у Элис.
Она ухмыльнулась.
– Да ни за что в жизни!
Я внутренне застонала и вышла из комнаты вместе с Мэгги. В доме было тихо. Джаред и Лиза уехали на выходные навестить семью последней, а Том, как сообщила мне Мэгги, был вызван на работу по каким–то делам.

– Он выглядит не очень–то хорошо, – тихо произнесла Мэгги, когда мы приблизились к лестничной площадке.
– Кто? – спросила я, поскольку моя голова все еще шла кругом от последних событий.
– Кто? Эдвард, – ответила она, закатывая глаза.
– Ой, – бросила я, наконец пытаясь сосредоточиться на том, что она мне говорит. – Ну, он немного перебрал с выпивкой прошлой ночью.
– Ааа, – кивнула Мэгги с понимающим видом, – Ну, он безусловно пожалел об этом сегодня утром.
С этими словами она повернулась, чтобы спуститься вниз по лестнице.

Я зашла в ванную комнату, быстро оделась, умыла лицо и почистила зубы. Вернувшись обратно в свою комнату, чтобы сменить вчерашнее платье, я заметила, что Элис нет в комнате.
– Чееерт! – воскликнула я, выдирая запутавшуюся щетку из волос, и кинулась вниз по лестнице, спотыкаясь на каждом шагу.

Мэгги и Элис чинно сидели на софе рядышком и попивали чай. Эдвард располагался напротив них на стуле и выглядел так, словно собирался умереть.
Или уже умер.
Нда. Выглядел он так себе.

Его красные, воспаленные глаза устремились ко мне, когда я вошла в комнату, и он зажмурился, словно движение глазных яблок причиняло ему боль. Эдвард был небрит, и его всегда непослушные волосы были еще более взъерошены, чем обычно, топорщась дыбом на одной стороне, но зато примятые с другой. Они казались немного влажными, словно парень в спешке пытался причесать их, предварительно намочив, но бросил это дело, сдавшись. Он был одет в ту же одежду, что и прошлой ночью, помятую и небрежно заправленную.
И в слегка подрагивающих руках держал букет розовых розочек.

Эдвард медленно поднялся, нервно пытаясь пригладить волосы, пока я огибала софу, чтобы сесть на другой стул.
– Белла! – радостно воскликнула Элис, поворачиваясь ко мне и высоко подняв брови. – А мы тут так мило болтаем с твоим другом… Эдвардом, правильно?
Она повернулась к нему, и мне захотелось ее отшлепать. Эдвард кивнул, согласно промычав что–то осипшим голосом.
– Когда–то я знала одного Эдварда, – протянула она задумчиво, постукивая кончиками пальцев по губам. – Он был даже немного похож на Вас.
– Элис! – бросила я с тревогой в голосе.

Мэгги переводила глаза с одного на другого, любопытная, но смущенная. Наконец она остановила взгляд на мне, а я повернулась в сторону Элис, мысленно умоляя ее убраться на хрен в комнату.
Мэгги, похоже, уловила мое мысленное послание и быстро поднялась.
– Элис, – изрекла она бодренько, – Может быть, ты могла бы помочь мне на кухне?

Элис встала, слегка прищурившись на меня, прежде чем повернуться к Эдварду.
– Было приятно познакомиться с тобой, Эдвард, – сказала она ему, прежде чем последовать за Мэгги прочь из комнаты.
Эдвард хмыкнул, затем прочистил горло и произнес ей хрипло вдогонку:
– Мне тоже было приятно.

Я услышала, как сзади захлопнулась дверь, и Эдвард, наконец, опустился обратно на стул, не отводя взгляда от своих коленей.
– Ох, это тебе, – наконец опомнился он, протягивая букет.
– Спасибо, – я взяла розы, осторожно поднося их к лицу. – Они такие красивые.
Эдвард лишь кивнул, его глаза по–прежнему смотрели в пол.
– Ну, – начала я. – Как ты себя чувствуешь?

Он вздохнул, затем рассеянно потер виски и зажмурился. Открыв глаза, смущенно посмотрел на меня.
– Не очень хорошо, если честно.
Я сочувственно улыбнулась.
– Да уж. Ну, ты был довольно пьян прошлой ночью.
Он покраснел и покачал головой.
– Белла, я так сожалею…
Я пожала плечами.
– Эдвард, такое случается. Ничего особенного.
– Скажи это моему отцу, – пробормотал он. – Он был в ярости. Мои родители вернулись домой рано утром и заметили, что машины нет на месте. Отец стащил меня с кровати. Полагаю, он по запаху догадался, чем я занимался.
– О, нет!

Эдварда передернуло от моего восклицания.
– Я увидел твою записку и сказал ему, что ты привезла меня домой и взяла машину. Конечно, от этого он рассердился еще больше… потому что я так безответственно и неуважительно повел себя по отношению к тебе… Он очень хорошо к тебе относится... И тут же отправил меня к тебе, чтобы я мог извиниться.
– Эдвард, нет никакой необходимости…
– Конечно же, такая необходимость есть, – тихо прервал он меня. – Я ничего не помню из того, что случилось, но достаточно, чтобы понимать, что был просто законченной задницей прошлой ночью.

Он провел рукой по лицу и посмотрел на меня сквозь пальцы.
– Меня, что, правда вырвало прямо перед тобой?
Я поморщилась и кивнула.
– Ааа, – застонал он, уронил голову на руки и крепко вцепился в свои волосы.
– Посмотри на это с другой стороны, – сказала я бодро. – Зато я все–таки получила возможность порулить твоей машиной!

Уголок его рта дрогнул.
– Я действительно был пьян, раз такое случилось, – его выражение изменилось, он встал и пересек комнату, его кулаки сжались. – Я очень сожалею, Белла, – наконец произнес он с отчаянным выражением на лице. – Я вел себя так… так ужасно. Я полностью пойму тебя, если ты не захочешь меня больше видеть.
– Что?

Глаза Эдварда сфокусировались на его ботинках.
– Я помню, что случилось снаружи… во время вечеринки, Белла, – он зажмурил глаза и стиснул зубы. – Когда я думаю о том, что сделал с тобой…
– Что такого ты сделал со мной? – прервала я его в раздражении. – На тот случай, если ты не заметил, Эдвард, я в этом участвовала добровольно.

Он резко покачал головой.
– Это не имеет значения. Я потерял контроль над собой… я же говорил себе… я обещал себе, что не сделаю этого снова, – процедил он сквозь стиснутые зубы.
– О, ради Бога! – я закатила глаза и воздела руки к небу. – Почему ты не можешь переступить через себя? Ну, мы немного помацались. Ну и что?

Эдвард открыл глаза и заморгал в замешательстве.
– Помацались? (Примечание переводчика: Белла применила в этом месте современное слэнговое выражение «Made out», и Эдвард ее не понял)
Будучи в раздражении, я встала и шагнула к парню.
– Целовались, обнимались, тискались… и в том же духе… – перечисляла я, уперев руки в бока. – Ты этого хотел. Я этого хотела. Мы это сделали.
– Но я должен был заботиться о тебе, – возразил Эдвард, еще больше расстраиваясь. – Я отвечаю за тебя!

Мои глаза вспыхнули недобрым пламенем.
– Я отвечаю за себя сама, – горячо возразила я. – И что касается прошлой ночи, я гораздо больше ответственна за то, что случилось, чем ты, потому что не была пьяна.
Эдвард повысил голос.
– Почему ты просто не примешь мои извинения?
– Потому что тут не за что извиняться, – выкрикнула я.

Он наклонился ко мне, и я обнаружила, что мы опять стоим нос к носу рядом друг с другом.
– Ты такая упрямая, – прорычал он.
– Да ну? Как раз наоборот, парень! – пробормотала я, прежде чем обхватить его рукой за шею и притянуть к себе, чтобы крепко поцеловать.

Эдвард не сопротивлялся. Наоборот, сдаваясь, он обхватил руками мою талию, с низким стоном притягивая к себе. Его губы прижимались к моим почти неподвижно, но очень крепко. Его дыхание наполнило мои легкие, и я глубоко вобрала его в себя, ослепленная, опьяненная. Мне всегда будет его мало.
Мы, наконец, оторвались друг от друга, тяжело дыша, и я ухватилась за его волосы, чтобы снова привлечь к себе. Но он прижался губами к моему лбу.
– Я больше не понимаю, что делаю, – прошептал Эдвард, не отрывая губ от моей кожи. – Я просто… Когда я оказываюсь рядом с тобой, то каждый раз оказываюсь под шквалом собственных эмоций.

Я провела губами по шее Эдварда и услышала его короткий резкий вздох.
– Со мной все так же, – прошептала я.
Со вздохом Эдвард отступил назад, но продолжал сжимать руками мои бедра.
– Я не хочу причинить тебе вред, – сказал он страдальческим голосом, и его зеленые глаза смотрели на меня умоляюще. – Я не хочу вынуждать тебя...
– Ты никогда не причинишь мне вреда, – уверила я его.

Я подняла руку, прикоснувшись к его щеке, и он склонил голову, закрывая глаза и прижимаясь к моей ладони.
– Эдвард, посмотри на меня, пожалуйста.
Он открыл глаза, его пронзительный взгляд проникал в мою душу все глубже.
– Ты никогда… никогда… не сделаешь мне ничего, чего бы я сама не захотела, – твердо заверила его я. – Все, что мы сделали, я хотела так же сильно, как и ты… а может, и больше.

Внезапно болезненная мысль поразила меня, и я задала пугающий меня саму вопрос.
– Тебе это противно?
– Что? – удивился он, словно не веря собственным ушам.
– Думаешь, что я… слишком… напористая? – спросила я, и моя неуверенность подняла свою безобразную голову, заставив лицо покраснеть. – Тебя беспокоит, что я иногда… слишком агрессивно навязчива с тобой?
Я закусила губу, следя за его реакцией.

На некоторое время Эдвард застыл. Его взгляд не отрывался от меня, словно он пытался прочитать мои мысли. Наконец, слабая улыбка тронула уголок его губ.
– Нет, меня это не беспокоит, – тихо ответил он. – Если быть уж совсем честным, должен заметить, что мне это нравится. Уж не знаю, что это говорит о моем характере.
– Что ты имеешь в виду?
Эдвард пожал плечами, затем медленно покачал головой.
– Даже сам не знаю.

Он поднял руку и нежно погладил мою щеку. В его глазах светилась нежность.
– Прости, я должен идти. Отец приказал мне сразу же вернуться домой.
– Так значит, у тебя теперь будут неприятности? – спросила я с тревогой.
Эдвард пристально посмотрел на меня.
– Думаю, они уже наступили.

Он притянул меня к себе снова и оставил на моих губах легкий поцелуй. Затем тихо прошептал «До свидания», прежде чем отпустить меня и повернуться к двери, чтобы уйти.

Я сидела, глядя на дверь какое–то время, неуверенная, как воспринимать наш странный диалог.
– Все в порядке? – Элис стояла в проеме кухонной двери, с тревогой глядя на меня.
Я решила пока проигнорировать ее вопрос.
– Где Мэгги? – спросила я.
Элис вошла в комнату и села на стул напротив меня.
– Ей пришлось отправиться на рынок. Я уверила ее, что с тобой все будет хорошо.
Я кивнула с отсутствующим видом.
– Все в порядке.

Какое–то время мы сидели в тишине. Я могла ощущать взгляд Элис на себе, но не хотела встречаться с нею глазами. Наконец она тяжело вздохнула.
– Белла, мы можем поговорить об этом или нет?
Я смущенно посмотрела на нее.
– Могу я выбрать «нет»?
– Не можешь, – отрезала Элис. – Что ты делаешь с Эдвардом?

И я ей рассказала. Я поведала Элис о своем плане попытаться спасти Эдварда… уберечь его от обращения. Я рассказала о работе с Карлайлом и о нашей странной «не спрашивай – не говори» дружбе. О моих страхах повлиять на будущее… о вере, что я была послана в прошлое не случайно… о моих сомнениях и страхах, надеждах и мечтах. Я все вывалила на Элис, и она сидела там, в тишине, слушая обо всем.

Когда закончила, я осторожно посмотрела на нее, пытаясь определить реакцию девушки. Наконец, из нее хлынули вопросы.
– Так ты думаешь, что сможешь уберечь Эдварда от болезни?
– Я должна попытаться.
– И ты планируешь увезти его в какой–нибудь маленький городок, чтобы уменьшить риск заражения?
– Да.
– И как именно ты собираешься убедить его уехать с тобой?
– Ну, мне придется его обмануть.
– Да уж, – Элис глубоко вздохнула. – Могу себе представить.

Она откинулась назад на стуле и прижала ладонь к подбородку.
– И Карлайлу ничего из этого не известно?
– Нет. Ничего об Эдварде.
– Что ты ему уже рассказала?
– Не так уж много, – призналась я. – Я вкратце поведала ему о вспышке гриппа. В принципе, только то, что знаю сама, а это, на самом деле, совсем мало.
– Он знает, что ты знаешь, кто он?

Мои пальцы автоматически потерли шрам.
– Да. Я никогда не говорила ему напрямую, но он знает.
– И он думает, что ты – кто–то типа экстрасенса? – ее губы немного изогнулись в улыбке.
– Да уж, как–то так, – я пожала плечами.

Элис внимательно изучала меня, и я, наконец, не выдержала.
– Думаешь, что следует рассказать ему больше?
Девушка задумалась на какое–то время.
– Не уверена, – наконец, ответила она. – Я усвоила то, что ты сказала о своем желании не повлиять на будущее… но что, если ты уже повлияла? И ты знаешь, что можешь доверять Карлайлу...

Она поднялась и стала прохаживаться по комнате в задумчивости.
– Я думаю, – она смотрела куда–то вдаль. – Я думаю, ты должна продолжать делать то, что делаешь. И если Карлайл забеспокоится, просто следуй своим инстинктам.
– И все? – выпалила я разочарованно. – Я надеялась, что ты сможешь дать мне чуть больше указаний.
Элис опустилась на стул.
– Ну, это пока все, что у меня есть для тебя на данный момент, – сухо изрекла Элис. – Боюсь, мои видения не очень ясные, что очень странно. С тех пор, как я тут, у меня случаются вспышки… туманные образы... ощущения… и все.
– Ты же человек, – заметила я. – Видимо, ты не имеешь вампирского апгрейда своих способностей.
Элис усмехнулась.
– Догадываюсь. И это немного раздражает.

Я колебалась, задать ли девушке следующий вопрос, боясь ее реакции.
– Так… что ты чувствуешь по поводу… моего плана спасти Эдварда?
Элис тяжело вздохнула.
– Я не уверена, — призналась она. — Но знаю наверняка, что должна буду вам помочь, если что–либо случится. Просто прямо сейчас не знаю, в чем именно эта помощь будет заключаться.
– Но что ты чувствуешь? – настаивала я.
– Честно? – ее глаза метнулись ко мне, и я кивнула. – Это чертовски пугает. Я имею в виду, ты говоришь о том, чтобы отнять у меня моего брата. Если твой план удастся, я никогда с ним не встречусь.

Мое сердце оборвалось, и боль скрутила внутренности.
– Знаю.
Элис потянулась ко мне и взяла меня за руку.
– Но… думаю, я понимаю тебя, – произнесла она сочувственно, – Ты должна запомнить, Белла… Я видела Эдварда все эти годы, прежде чем он встретил тебя. Я знаю, каким он был и как он изменился, когда ты вошла в его жизнь. Я стала свидетельницей того, как ваше расставание уничтожило его, когда мы покинули Форкс.

Произнесенное стало новостью для меня, и я уставилась на Элис в изумлении.
Мягкий смех сорвался с ее губ, и девушка покачала головой.
– Ты не была единственной, кто страдал, Белла. Да, это было его решение, но расставание с тобой стало самым тяжелым, что он когда–либо совершал в жизни. Я никогда не видела его таким страдающим… таким тоскующим. Он отстранился от всех нас… изолировал себя… наказал себя, я думаю.
– За что? – спросила я.

Элис всплеснула руками.
– За все! За то, что причинил тебе боль. За то, что оттолкнул нас. За то, что считал одного себя виновным во всем. Эдвард всегда был малость чересчур драматичным, – она улыбнулась при этих словах, и я тоже усмехнулась, соглашаясь с ней.
– Он всегда думал о себе как о чудовище, – добавила она печально. – Больше, чем все мы, он боролся с моральными последствиями того, кем мы являлись. И думаю: если бы я спросила его, что он думает о твоем плане… что бы он сделал, если бы имел выбор быть с тобой и жить человеческой жизнью, даже в прошлом столетии, наверное, ухватился бы за этот шанс.

Элис пожала плечами.
– Как я могу спорить с этим? Может, это разобьет мне сердце, – ее голос задрожал, и она отвернулась, быстро проведя рукой по глазам, прежде чем вновь обернуться ко мне. – Но я должна признаться, что если бы это был Джаспер, я бы сделала то же самое.
Я вскочила со стула и обняла ее.
– Ты не представляешь, как я рада, что ты это сказала, – прошептала я сквозь слезы, образовавшие комок в горле. Элис мягко похлопывала меня по спине, пока я не взяла свои чувства под контроль.

Входная дверь отворилась, и вошла Мэгги, неся бумажный пакет. Я отвернулась, чтобы быстро вытереть слезы.
– У нас закончились яйца, – произнесла она, осторожно приподняв свою ношу. – Нас всего трое за завтраком. Проголодались?
Живот Элис громко откликнулся, и Мэгги взглянула в ее сторону, прежде чем разразиться смехом.
– Полагаю, это значит «да», – молвила она, поворачиваясь к кухне. – Почему бы нам всем не пойти туда и не накормить Элис?

Мы работали в приятной тишине, прерываемой только короткими указаниями или просьбами, и приготовили завтрак из вареных яиц, бисквитов и сосисок с подливой. К моему удивлению, Мэгги ничего не сказала о раннем визите Эдварда, и, если честно, я была этому рада. Я чувствовала себя немного измотанной после всех этих серьезных разговоров, а ведь день только начался.

Как только мы сели за кухонный стол, я не смогла сдержать смех, глядя на лицо Элис, которое при виде еды приобрело хищное выражение. Она бросила на меня сердитый взгляд, и мы наполнили наши тарелки.

– Ммм… О, мой Бог! – пробормотала Элис с набитым ртом. – Это изумительно!
Она разразилась восторгами, откусив еще кусочек, и застонала от удовольствия.
– Господи, девочка, – усмехнулась Мэгги. – Ты выглядишь так, словно никогда в жизни не ела яиц.

Я хихикнула, наблюдая, как Элис пробует сначала маленький кусочек бисквита, затем другой: в этот раз вначале обмакнув его в подливу, соединив на вилке бисквит с яйцом, а после макая их в соус, прежде чем отправить все это в рот.
– О, да… – простонала она, закатывая глаза. Элис выглядела так необычно, что мы с Мэгги перестали есть и только с огромным интересом смотрели на нее. Она проглотила последний кусок и смущенно улыбнулась.
– Это действительно вкусно, – выпалила она с восторгом.
Мы засмеялись и закончили наш завтрак. Элис была просто помешана на еде.

Том и остальные прибыли после обеда, и, как все, кто видел Элис, были мгновенно ею очарованы. У нее всегда были свои способы поднять людям настроение. Я рассказала Элис то, что обычно сообщаю остальным о своем прошлом, и она поддержала мою легенду. Учитывая характер Элис, для меня не стало сюрпризом, что она добавила деталей этой истории. Девушка отвечала на вопросы легко и прямо, и в тех случаях, когда я не могла соврать сама, то просто предоставляла ей слово.

За ужином (в перерыве между огромными кусками мясного рулета и картофельным пюре) Элис поведала моим соседям, что наши матери, Эсме и Рене, были сестрами, родом из Форкса, где мы с Элис вместе выросли и были близки, как родные сестры. Она даже сочинила забавную историю о том, как мы одевали мою собаку в кукольную одежду, когда были маленькими. К несчастью, наши матери «умерли от оспы, которой заразились во время поездки в Европу», и Элис переехала в другой город вместе со своим отцом, в то время, как я осталась в Форксе со своим. Ее отец женился повторно, и Элис решила перебраться в Чикаго, но понятия не имела о том, что я тоже тут нахожусь, пока не связалась с моим отцом.
– Это был судьбоносный момент, – пояснила она, поскольку ей удалось найти мой адрес, ведь после пожара девушке просто некуда было пойти.

Все выразили ей свое сочувствие, но Элис лишь замахала руками.
– Я так счастлива, что никто не пострадал. А сейчас я могу проводить время с Беллой… и со всеми вами.
Я закатила глаза, и Элис это заметила, но лишь пожала плечами.
– А теперь, – сказала она радостно. – Что у нас на десерт?

Этой ночью, когда мы лежали в постелях, голова шла кругом от мыслей, не давая мне уснуть.
– Элис, – наконец, прошептала я. – Ты спишь?
Я услышала, что она приподнялась на раскладушке.
– Нет. Можно было предположить, что после восьмидесяти лет бессонницы я должна падать с ног от усталости, но, похоже, не могу отключить мозги.

Я слабо усмехнулась, а затем почувствовала, что слезы наполняют глаза, и спросила дрожащим голосом:
– А он… знает, что я тут? Знает хоть кто–нибудь?
Я улышала вздох Элис в темноте.
– Нет, – ответила она. – Эдвард был где–то в Южной Америке, когда я говорила с ним в последний раз. После моего первого видения я попыталась с ним связаться, но попала лишь на голосовую почту. Я на самом деле не знала, что сказать, поэтому всего–навсего сообщила ему, что тебе нужна моя помощь, и что он должен немедленно вернуться домой. Я еще не получила от него ответа до того, как оказалась здесь.

– Карлайл с Эсме уехали в Европу навестить Эммета и Розали. Со мной был только Джаспер, – ее простыни тихо зашуршали, когда она заворочалась. – Он был со мной как раз в тот момент, когда я пыталась связаться с тобой. Сейчас я думаю о том, продолжаю ли сидеть рядом с ним… или же просто испарилась. Надеюсь, он не очень сильно беспокоится. Я пыталась убедить его, что все будет хорошо, и взяла с Джаспера обещание не вмешиваться, что бы ни происходило.

Нечто, сказанное ею, привлекло мое внимание.
– Так ты предполагаешь, что наши тела все еще там?
Элис размышляла некоторое время.
– Я не знаю. Я пыталась увидеть тебя… там. Но не смогла. Видение с тобой здесь, в Чикаго, оказалось таким четким, но когда я пыталась сфокусироваться на тебе в Форксе… была способна рассмотреть лишь пустоту… тьму.
– Может быть, я умерла, – уныло произнесла я. – Или нахожусь в коме.
– Не думаю, – ответила Элис, ничуть не удивившись тому, что подобные мысли пришли мне на ум. – Думаю, что узнала бы об этом. Почувствовала бы.

Ее слова немного приободрили меня.
– Элис, как ты думаешь… это… все это… по–настоящему?
Элис мягко усмехнулась.
– А что такое «настоящее», Белла? – спросила она. – Жил на свете астроном Алан Хэйл, который однажды сказал: «Реальность определяется не тем, что ученые, или кто–то еще, говорят или во что они верят, но тем, что нас окружает. Так что тебя окружает, Белла?»
Я задумалась обо всем, что увидела и пережила с того момента, как оказалась в Чикаго. О людях, которых встретила… о совершенных поступках.
– Я верю, что это реальность, – изрекла я.
Элис молчала некоторое время, а затем ответила:
– Вот и я тоже.

Следующим утром я взяла Элис с собой на шопинг. Да. Я. Взяла с собой Элис. На шопинг.
Я на самом деле была этим поражена. Элис ненавидела одежду, в которой прибыла сюда. Помимо адского банта, который она наотрез отказалась носить, Элис была одета в «матросское» платьице темно–синего цвета с завышенной талией и широченным белым воротником с голубыми полосками. Белый галстук вместе с чулками и почти детскими ботиночками довершал картинку. По–моему, она выглядела прелестно. Элис же сказала, что чувствует себя, как участница диско–группы «Village People»[2].

Поэтому я решила отвести ее в «Маршал Филдс» и купить девушке какую–нибудь новую одежду. Как ни странно, за этим занятием мы прекрасно провели время. Так же, как я была поражена своим первым посещением этого мазагина, Элис пребывала в восторге и порхала от отдела к отделу, выбирая вещи и примеряя их. Наконец, мы выбрали платье и пару юбок с блузками, а также белье, в котором, как я знала, она нуждалась. Элис горячо поблагодарила меня, разумеется, и я должна была признать, что быть способной совершить что–то хорошее для нее после всего, что она сделала для меня, оказалось действительно замечательно.

Было так забавно наблюдать за Элис, экспериментирующей со своей новообретенной человеческой природой. В том смысле, ведь я знала, конечно, что она была человеком в прошлом, но ничего не помнила о себе в той жизни до обращения. Так что, все для нее было новым и неожиданным, и она встретила этот опыт так же, как встречала все в своей жизни, с энтузиазмом.

Когда мы направились домой, мое внимание вдруг привлекла вывеска на другой стороне улицы, и я с улыбкой потянула Элис туда.
– Что? – спросила она, уже будучи заинтересованной.
– Идем, – сказала я, схватив ее за руку и потянув через дорогу. – Ты же собираешься быть человеком, а там есть кое–что, что ты должна попробовать.

Десять минут спустя мы сидели за маленьким столиком в углу кафе–мороженое, и я торжественно водружала перед Элис огромную порцию бананового лакомства. Она посмотрела на нее округлившимися глазами, прежде чем взяться за ложечку, которую я ей вручила. Я затаила дыхание, когда Элис погрузила свою ложку в мороженое, а затем осторожно лизнула. Ее глаза распахнулись еще шире, хотя это казалось уже невозможным, и девушка отправила всю ложку в рот, позволяя лакомству растаять у нее на языке. Элис тихонько застонала от удовольствия.
– Это! Просто! Невероятно! – воскликнула она, наконец, захватывая ложкой порцию побольше и проследив, чтобы там оказались кусочки банана и взбитых сливок. – Не могу поверить, что ты не поглощаешь эту вкуснятину непрерывно.

Я засмеялась.
– Да уж, но если бы это было так, то я бы весила три сотни фунтов[3], – сказала я ей.
– Оно абсолютно стоит того!

Мы закончили есть банановое мороженое (в основном ела Элис), а затем отправились назад, в пансион. Мне еще следовало немного поспать, прежде чем отправиться ночью на работу. Элис заверила меня, что найдет себе какое–нибудь занятие на это время, и потопала на кухню поболтать с Мэгги. Я просунула свою голову в дверь, чтобы поздороваться, в глубине души надеясь, что Мэгги сейчас скажет, что звонил Эдвард. Но он не звонил.

Это расстроило меня. После нашего неловкого вчерашнего разговора я не находила себе места. Я чувствовала себя вдохновленной физической реакцией парня на мое тело, но также и немного переживала из–за вины, которая теперь съедала его. Я беспокоилась, что слишком сильно надавила на Эдварда, хотя он и сказал, что это не так.
Я надеялась, что он позвонит мне, дабы поговорить обо всем, но звонка так и не было.
И он не пришел, чтобы проводить меня до работы этим вечером.

Я ждала так долго, как это было возможно, но вынуждена была уйти, чтобы не опоздать на работу. Элис упаковала мне еду и хлопотала на кухне, помогая Мэгги готовить ужин. Я улыбнулась, глядя на то, как легко она вписалась в наше сообщество.

Похоже, девушка заметила, что я расстроена, и заявила, что проводит меня до больницы.
Как только мы покинули кухню, я прошептала:
– Я знаю, что ты делаешь, Элис.
– О чем ты? – спросила она с невинным видом, пока мы спускались по крыльцу.
– Ты собираешься увидеться с Карлайлом.

Она схватила меня за руку, побуждая сбежать вниз по ступенькам.
– Ох, да ладно, Белла! Ты знаешь, что я не проболтаюсь. Я просто хочу посмотреть.
– Не знаю, Элис… – я медленно переставляла ноги, откинув голову назад и закрыв глаза, пытаясь представить, как могла выглядеть их встреча.
– Может, я получу видение, когда мы будем там… – изрекла она с беспечным видом. – Это могло бы помочь.
– Хорошо, – неохотно согласилась я. – Только будь осторожна, ладно? Он очень проницательный.

Элис насмешливо фыркнула.
– Уж я–то знаю, Белла. Если помнишь, я прожила с ним под одной крышей больше пятидесяти лет!
Я закатила глаза, и Элис взяла меня за руку.
– Расслабься, – сказала она. – Все будет хорошо. Что, по–твоему, самое худшее из того, что может случиться?
– Ты запрыгнешь к нему на руки с криком «Папочка», – сообщила я ей бесстрастным голосом.
Элис захихикала.
– Ну, ладно! Да. Это будет плохо. Клянусь, что не сделаю этого.

Когда мы дошли до больницы, я заметила, что что–то происходит. В комнате ожидания толпилось несколько человек, но за регистрационной стойкой было пусто, и я могла услышать отрывистые голоса и громкие стоны из палаты. Элис и я обменялись тревожными взглядами и зашли в открытые двери.

Карлайл, Пэтти и другая медсестра суетились вокруг одной из коек. На кровати лежала беременная женщина, стискивая одеяло и корчась от боли. Карлайл сидел на низеньком табурете в ногах кровати. Он быстро взглянул на меня, когда я вошла.
– Белла, ты мне нужна прямо сейчас, – заявил он. – Вымой руки… и, пожалуйста, поторопись.

Я закатала рукава и поспешила к раковине, чтобы помыть руки в горячей воде. Стоны женщины становились громче, почти превратившись в крики, и я задрожала от боли в ее голосе. Я бросила взгляд на Элис, которая замерла в углу, широко распахнув глаза, и тут же поспешила к Карлайлу.

– Хорошо, Агата, ты все делаешь правильно, – произнес он успокаивающим тоном.

Я опустила глаза и увидела детскую головку, показавшуюся из–под одеяла, прикрывающего ноги Агаты. Пуповина обернулась вокруг шеи еще неродившегося ребенка, а его личико посинело. И там была кровь. Много крови.

Я слегка покачнулась, ухватившись за край кровати и дыша ртом, чтобы побороть тошноту. Я никогда не чувствовала себя в порядке рядом с кровью, но хотела остаться в сознании. Я знала, что положение было серьезным даже безо всяких объяснений, но была полна решимости помочь.

– Как ты? – спросил меня Карлайл так тихо, что только я смогла его услышать сквозь стоны и крики.
– Хорошо, – ответила я. – Что я должна сделать?
– Подожди секунду, – ответил он. – Агата, мне надо, чтобы ты пока перестала тужиться. Так хорошо. Не тужься.

Он кивнул Пэтти, которая держала Агату за руку, бормоча ободряющие слова и напоминая, чтобы женщина не тужилась. Карлайл подцепил пальцем пуповину, оттягивая ее и освобождая головку младенца.
– Хорошо, Агата, – громко сказал он. – При следующей схватке ты должна потужиться.
– Не могу, – слабым голосом ответила она, и я заметила, что ее глаза начали закатываться.

Пэтти сжала ее руку и что–то зашептала на ухо. Та слабо кивнула, и в следующий момент ее лицо исказилось от боли, а долгий, низкий стон сорвался с губ. Ребенок выскользнул наружу, и Карлайл подхватил его, кладя на одеяло.
– Это мальчик, – сказал он, быстро перерезая пуповину, и запеленал ребенка, вручив его мне.
– Что Вы делаете?! – воскликнула я, глядя на корчащееся тельце у меня в руках.
Карлайл отвернулся от пациентки, обращаясь ко мне:
– Отнеси его в палату для новорожденных, вымой и держи в тепле.
Он оглянулся через плечо на Агату.
– Его мать истекает кровью, и я должен этим заняться прямо сейчас. Не беспокойся. С ребенком все будет хорошо.

Он отвернулся к столику и взял несколько инструментов. Пэтти и другая медсестра направились к нему, чтобы ассистировать, а Агата испустила еще один громкий стон. Я повернулась, чтобы направиться к лестнице, кивком головы дав знак Элис следовать за мной.
– Это всегда так захватывающе? – спросила она меня.
Я поперхнулась смехом.
– О, нет.

Мы пришли в послеродовую палату, и я растерялась, обнаружив, что там находятся только пациентки и ни одной медсестры, чтобы помочь мне справится с моей задачей.
– Элис, ты что–нибудь знаешь о младенцах? – поинтересовалась я.
– Хм, нет, – ответила она. – Ничего. Прости.

Мы нашли палату для новорожденных, и я заставила себя улыбнуться.
– Ладно. Как думаешь, насколько это окажется трудным?
Мы оглядели комнату и заметили, что все дети были одеты в крошечные вязаные чепчики и плотно завернуты в одеяльца.
– Я должна его помыть, – сказала я тихим голосом. – Но как я его помою и согрею?
– Может быть, мы должны просто оттереть его от всего… этого, – предположила Элис, сморщившись. Я кивнула.
– Ладно. Посмотри, не найдутся ли какие–нибудь полотенца или еще что–то… и нам понадобятся пеленки и чистое одеяло… и один из тех маленьких чепчиков.

Мы обыскали комнату в попытках найти все необходимое. Я осторожно положила ребенка в один из кюветов для младенцев и слегка прикрыла его первым одеялом, пока обтирала тельце, стараясь не оголять ребенка больше, чем было необходимо. Я ощущала облегчение от того, что он не плакал. Малыш лишь моргал, и его ротик слабо кривился.
– Такой миленький, – прошептала Элис, потянувшись, чтобы дотронуться пальцем до его ручки. – Такой крохотный.

Я не была готова сейчас спокойно восхищаться младенцем. Я все еще нервничала из–за того, что должна была привести его в порядок, и знала, что самая сложная часть находилась впереди.
– Где пеленка? – спросила я и набрала в легкие побольше воздуха, приготовившись. Элис вручила мне пеленки вместе с парочкой булавок. Я повертела подгузник, сложив его так, чтобы он разместился между ножек ребенка.

Я придирчиво оглядела то, что получилось.
– Ладно, – сказала я, обращаясь к ребенку. – Я новичок во всех этих делах, поэтому прости, если не все будет сделано правильно.

Малыш моргнул, глядя прямо на меня. Я понадеялась, что это означает знак согласия.
Я осторожно подняла одеяло, подсунув под ребенка сложенный треугольником подгузник. Но взвизгнула прежде, чем успела закрепить его безопасной булавкой, потому что мощная струя детской мочи выстрелила прямо в воздух… и обдала спереди мою блузку.
– Блиин! – воскликнула я, быстро прикрывая подгузником все еще писающего ребенка. Я оглянулась на Элис и закатила глаза, потому что она вся тряслась от безудержного смеха. Ребенок невинно моргал глазками.

Я сердито прищурилась на него, размышляя, не нарочно ли он это устроил, а затем перевела взгляд на Элис.
– Прости, – задохнулась Элис, – Но видела бы ты свое лицо!
Я скривилась.
– Поверить не могу, что столько мочи могло поместиться в такой крохотной пипке.
Элис снова зашлась в истерическом хохоте, а я обнаружила, что тоже улыбаюсь.
– Просто дай мне другую пеленку, пожалуйста, – сказала я, стараясь подсушить свою блузку чистым полотенцем.

Все еще смеясь, Элис подала мне пеленку, и в этот раз я сделала все возможное, чтобы аккуратно упаковать все источники биологических отходов. Я закрепила подгузник булавкой, затем надела поверх него шерстяные ползунки, потому что заметила, что так были одеты другие дети. Только Элис успела помочь мне плотно запеленать ребенка и надеть на него прелестный крошечный чепчик, как в комнату вошел Карлайл.
– Как тут наш пациент? – спросил он, глядя на ребенка.
– Думаю, что хорошо, – ответила я. – Он все еще не плачет. А как его мама?
– Отдыхает, – сказал Карлайл, приподнимая край одеяльца и быстро проверяя ребенка. – Она потеряла много крови, но все будет в порядке.

Он взялся за свой стетоскоп, чтобы послушать сердечко и легкие малыша, затем проверил его глазки и ушки.
– Он хорошо выглядит, – наконец, заключил Карлайл и добавил с теплой улыбкой, вновь прикрыв ребенка и поворачиваясь к нам от кювета: – Вы прекрасно справились.

Он посмотрел на Элис.
– Сегодня без Эдварда? – спросил Карлайл.
– О! Прошу прощения! – опомнилась я, немного покраснев. – Карлайл, это моя кузина… Элис. Элис, это мой босс, доктор Карлайл Каллен.

Я послала ей предостерегающий взгляд, который она напрочь проигнорировала, устремившись к Карлайлу с широченной улыбкой и протянутыми руками.
– Очень приятно познакомиться, доктор Каллен, – сказала она.
– О, пожалуйста, зови меня Карлайлом, – ответил он ей, пожимая руку. – Так ты – кузина Беллы?
– По материнской линии, – встряла я.
Смотрите–ка, я тоже могу рассказывать предыстории.
– Я поживу у Беллы некоторое время, – сказала Элис. – Она говорила мне, что ей очень нравится здесь работать. Ваши исследования выглядят довольно интересно.
– Ну, они утомительны, но Белла оказывает огромную помощь, – великодушно заявил Карлайл. – Несмотря на отсутствие медицинской подготовки, ее интуиция бесценна.
– О, ничего себе!.. Так Вы сказали, что знакомы с Эдвардом?

Я мысленно застонала. Заткнись, Элис!
Карлайл, сохраняя бесстрастный вид, отделался какой–то стандартной вежливой фразой. Элис сузила глаза, будучи пораженной.
– Он хороший парень, не так ли? – продолжила настаивать она.
Я предостерегающе посмотрела на нее, но она вновь меня проигнорировала.
– Что–то слышал об этом, – ответил Карлайл, и на его лице заходили желваки.
– Элис, тебе пора вернуться в пансионат, не так ли? – я схватила ее за руку, чтобы поскорее увести прочь из детской.

Карлайл последовал за нами через родильную палату, и Элис засыпала его вопросами о его семье, о том, где он жил и как долго работал доктором. Думаю, она пыталась таким образом продемонстрировать нормальное общение с кем–то, кого встречаешь впервые.
Как только мы спустились на первый этаж и вошли в приемную, Карлайл обернулся.
– Что ж, было очень приятно пообщаться, Элис. Надеюсь, еще увидимся.
– Взаимно, – ответила Элис. – Вы должны как–нибудь прийти к нам в пансион на ужин.

Да что она творит?!
– Это было бы так забавно, – с энтузиазмом воскликнула она. – Не правда ли, Белла?
– Ээ… да… конечно, – замялась я, размышляя, что она задумала.
– О, я не хотел бы причинять беспокойство, – попытался отделаться Карлайл.
– Никакого беспокойства, – протестующе замахала руками Элис. – Мэгги будет рада. Она только сегодня сказала мне, что любит принимать гостей.

Элис бросила на меня многозначительный взгляд, и мне пришлось ее поддержать.
– Да, Мэгги любит гостей. Вам обязательно надо прийти.
– Как насчет пятницы? – поинтересовалась Элис.
У меня внутри все похолодело. Я подумала о том, как объясню все это Эдварду, если он захочет увидеть меня в пятницу.

Карлайл испытующе посмотрел на меня, и я поняла, что он пытается определить, действительно ли я хочу его прихода или нет. Я изобразила на лице энтузиазм, не желая задеть его чувства, но совершенно не считала все это хорошей идеей.
– Ладно, – наконец, согласился он. – Я буду рад прийти.
– О, замечательно! – воскликнула Элис, хлопая в ладошки. – Белла даст Вам знать, в котором часу, окей?

Она обняла меня, когда Карлайл отвернулся, чтобы забрать папку с регистрационной стойки.
– Увидимся дома, – бросила она и шепотом добавила: – Доверься мне.
– Ладно… – ответила я, отступая. – И спасибо тебе за помощь с малышом. Я была так рада, что мне не пришлось все это делать в одиночку.
– Без проблем, – она улыбнулась, поворачиваясь к Карлайлу. – Так как они собираются назвать ребенка?
Карлайл на минуту оторвался от документа, бросив взгляд поверх бумаг.
– Ребенка? Хм… Думаю, Питер.
Питер?! Чудненько!

Мы с Элис посмотрели друг на друга и разразились неудержимым хохотом. И все еще продолжали смеяться, даже когда она уже переступила порог больницы. (Примечание автора: Для читателей, которые живут за пределами США, поясню, что «питер» на жаргоне означает «пенис»). Вот почему Элис и Белла решили, что это смешно.

Примечание автора:
Нет, я знаю, что у вас все еще имеются вопросы, на которые пока не получены ответы, но наберитесь терпения. Элис и Белла имеют много того, о чем надо подумать и обсудить… и в следующих главах многое прояснится. Но я должна вас предупредить: некоторые вопросы не получат объяснения до самого финала истории. Вот так вот* пожимает плечами.

Примечания переводчика:
Удивлена, что есть еще люди в Америке, которые продолжают называть своих детей Питерами.

[1] Алан Уотс – британский философ, писатель и лектор, известен как переводчик и популяризатор восточной философии для западной аудитории.
[2] Группа «Village People» – американская группа, исполняющая песни в стиле диско в 70–х годах ХХ века. пример
Примечание беты: Кстати, эта песня – саундтрек к фильму «Убрать перископ». Потрясающий фильм. Можно умереть от смеха.
Также «Village People» поют знаменитую песню «YMCA», ее–то точно знают все.

[3] Три сотни фунтов это 136,1 кг.

Автор: tkegl
Переводчик: Ochiro
Бета: LanaLuna11
Почтовый голубь: Nicole__R