Глава 16

POV Эдвард

Вой сирен наполнил воздух, боковым зрением я заметил вспышку синих огней, но не мог отвести взгляд от бледного лица Беллы. Внезапно чьи-то руки потянули меня вверх и в сторону, когда девушку окружили парамедики. Их голоса вокруг меня стали нечеткими, сливаясь с белым шумом, пока я наблюдал за тем, как женщину, которую я люблю, подняли и уложили на носилки.

— Я хочу поехать с ней. — Произнес я, но кто-то потянул меня назад.
— Это невозможно, Эдвард. Мне нужно поговорить с тобой, а они не могут делать всё необходимое в твоем присутствии.

В ярости я обернулся и оказался лицом к лицу с умиротворяющим лицом Джаспера.



В мои руки сунули бокал, и Джаспер приказал пить. Я залпом осушил бокал виски прежде, чем поднять на друга покрасневшие глаза.

— Где, черт возьми, была твоя команда? Как, черт побери, этот ублюдок смог подобраться к Белле достаточно близко для того, чтобы выстрелить? — зарычал я.
Джаспер вздохнул и сел напротив меня.
— Моя команда была здесь, следила за мужчиной, похожим по описанию Джесс на нападавшего, которого заметили на другой стороне здания...
— И тебе не пришло в голову оставить кого-нибудь с той стороны, где на тот момент находилась Белла? — рявкнул я.
— Эдвард, ты должен понять…
— Мне не нужно ничего понимать, Джаспер. А теперь заткнись и отвези меня в чертову больницу! Всё, что меня на данный момент волнует, это жива ли Белла. На твои вопросы мне сейчас наплевать.
— Послушай, Эдвард, мне нужно, чтобы ты успокоился и выслушал меня. Всё не так просто. Я отправил Беллу в тайное место. Мне пришлось отослать скорую помощь с сиренами, но Беллы там не было. Она в машине парамедиков без опознавательных знаков, направляющейся в частную клинику. Карлайл находится в ожидании.

Я напрягся при упоминании отца.

— Какого дьявола ты привлек его к этому? — требовательно спросил я.
Джаспер вздохнул, игнорируя мой тон.
— Эдвард, он лучший врач, которого я знаю, а при моей работе приходится пересекаться с некоторыми. Тебе может не нравиться твой отец, но даже ты должен признать, что он наиболее подходящий для этой работы человек...
— Я не должен ничего признавать, — огрызнулся я. — В последний раз, когда он принимал участие в лечении того, кого я люблю, он проделал не такую уж хорошую работу.

Джаспер вздохнул, он не мог поспорить со мной, потому что знал, что я был прав. В конце концов мужчина посмотрел на меня.

— У нас появилась новая зацепка, Эдвард. И когда я разговаривал с Беллой сегодня утром, она в той или иной степени подтвердила некоторые из моих подозрений.
— Например?
— Например, тот факт, что в прошлом Беллы было много людей, которых можно подозревать...
— Как Сэм? — спросил я, резко взглянув на него.
Джаспер пожал плечами.
— Он один из вариантов, но у нас есть и другая версия. Эдвард, я не могу об этом говорить. Сейчас ты успокоился?
— Я успокоюсь, когда увижу Беллу, — проворчал я.

Джаспер кивнул и повел меня к своей машине. Обычно я поспорил бы с ним о том, кто сядет за руль, но сейчас я был слишком взволнован, чтобы вести машину. Когда мы подъехали к клинике, где работал Карлайл, я почувствовал, как учащается сердцебиение, а на лбу выступают бисеринки пота. Я не был здесь двенадцать лет и не хотел сейчас находиться здесь. Как в тумане я последовал за Джаспером через двери, а затем застыл, когда высокий белокурый мужчина, облаченный в белый халат, направился в нашу сторону с планшетом в руке и немного хмурым выражением лица. И я словно снова стал четырнадцатилетним мальчишкой...

— Эдвард, ты зайдешь? Она хочет тебя видеть.

Я поднял глаза на маму и вздохнул, засунув руки глубоко в карманы и не двигаясь с места, которое в настоящее время занимал в стерильной комнате ожидания. Здесь было безопаснее, потому что мне не нужно было смотреть на нее. Не нужно было видеть, какая она бледная, какая слабая. Мама вздохнула и присела передо мной.

— Милый, нам всем тяжело. Никто из нас не хочет, чтобы с ней что-нибудь случилось...
— Я знаю, — пробормотал я, не отрывая взгляд от пола, не желая видеть маминых покрасневших глаз, оттененных черным на бледном лице.
— Твой отец делает для нее всё возможное, он лучший педиатр в округе... и у него больше причин, чем у большинства, для того чтобы добиться успеха в лечении...
— Я знаю.

Это были единственные слова, которые я мог произнести. Я всё еще не смотрел на маму, мой взгляд по-прежнему был прикован к полу, на котором я считал, сколько черных и белых квадратиков находилось в каждом элементе. Шестнадцать. Шестнадцать маленьких квадратов внутри одного большого. На стенах находилось четыре картины. В зоне ожидания двенадцать стульев, но только один был занят, только я сидел здесь. Счет был способом занять мозг, не допуская в мои мысли правду о присутствии здесь. Три регистратора сменилось с тех пор, как я разместился здесь. Один оставил меня в покое, двое попытались вовлечь в разговор, но достаточно быстро сдались, услышав мои короткие напряженные ответы. Они потолкали друг друга локтями и тихим голосом обсудили, что я сын доктора Каллена. А доктор Каллен был фаворитом среди здешнего персонала. Он был очень одаренным человеком в своей профессии и столь же дружелюбным. И таким замечательным семьянином. Жаль, что человеку, который был настолько предан своей работе и семье, пришлось так тесно работать с одним из своих...

— Эдвард, пожалуйста. Она спрашивает о тебе весь последний час. Пожалуйста, просто иди туда. Ради нее, если не ради себя...

Мои ноги поднялись почти по собственному желанию, и я стоял, возвышаясь над своей миниатюрной матерью, мои руки по-прежнему находились в карманах мешковатых джинсов. Я медленно вошел в знакомую комнату, мои глаза остановились на бледно-желтых стенах, сделанных со вкусом цветочных занавесках и спокойной картине на стене, неком морском пейзаже, вероятно, предназначенном для успокоения.

— Привет, мишка Тедди.

Ее голос, тихий и полный юмора, заставил меня взглянуть на слишком тоненькую фигурку, лежащую на кровати, на трубки и мониторы, окружающие ее крошечное тело.

— Привет, Лили Пад, — автоматически ответил я.

Она улыбнулась, и я почувствовал, как мои губы изогнулись в ответной улыбке. Никто не мог бы назвать меня иначе, чем Эдвардом, но она всегда могла называть меня как хочет.

— Ты неважно выглядишь, — сказала она.

Я горько усмехнулся:

— Ты беспокоишься обо мне?
— Я всегда беспокоюсь о тебе, Эдвард — Ее улыбка быстро превратилась в гримасу.

Я подлетел к ее постели.

— Ты в порядке? Где болит? Хочешь, я позову папу?
— Нет. Нет, пожалуйста, Эдвард. Я... я хочу просто немного побыть с тобой. — Она приподняла руку, и я поморщился, увидев закрепленную там трубку, которая заставила сестру вздрогнуть. Она всегда могла прочесть мои мысли. — Знаешь, это не больно. Если честно, большую часть времени я забываю, что они там.

Некоторое время мы сидели молча, и я взял ее за руку, из которой не торчало трубок. Лили с грустью улыбнулась мне.

— Я... Мне нужно поговорить с тобой, Эдвард, и это не самая легкая тема для разговора...
— Мы можешь говорить со мной о чем угодно, Лили, — сказал я.

Она вздохнула, мягко сжав мою руку.

— Эдвард, я не выкарабкаюсь. Я уже давно знаю... — Она замолчала, подняв руку, чтобы я не перебивал, когда я резко взглянул на нее. — И я не хочу, чтобы ты жалел меня. Я думаю, что для меня это будет легко. Я просто однажды усну и больше не проснусь.
— Лили, пожалуйста…
— Ты знаешь, что это правда. Я просто хочу, чтобы ты знал, что я буду наблюдать за тобой, где бы я ни оказалась.

А потом я увидел слезы в ее глазах и поспешно заморгал, чтобы смахнуть собственные.

— Ты будешь на небесах, Лили, — глухо произнес я, глядя на наши соединенные руки. — Без сомнений.
— Не знаю. Мистер Харрис может с этим не согласиться. Когда мы учились в четвертом классе, он назвал нас порождением Сатаны.
— Ну, мы подожгли его стол, когда ты оставила именинный торт со свечей рядом с его бумагами, — сказал я.

Лили хихикнула от воспоминания, и я посмотрел на нее с улыбкой.

— Это была случайность. Прошу заметить, что, когда я подложила кнопки на его стул, это не было случайностью.
— Он был придурком, — сказал я с усмешкой.
— Он называл нас дьявольскими близнецами. — Лили замолчала, и выражение ее лица изменилось, улыбка сменилась немного странным взглядом. — Эдвард, когда это... когда это случится, пообещай мне, что ты не будешь все время один. Пообещай, что ты найдешь кого-нибудь, кто станет твоим лучшим другом... может быть, даже того, кого ты сможешь полюбить...
— Брось, Лили, ты мой лучший друг, зачем мне нужен кто-то еще?
— Просто пообещай мне. — Зеленые глаза сестры встретились с моими.
— Хорошо, я обещаю, если это заставит тебя перестать изводить меня.

Улыбка едва коснулась моих губ. Лили дотронулась рукой до моего лица, а затем обмякла на подушках, засыпая в изнеможении. А потом пришел отец, чтобы измерить ее температуру и проверить показатели на мониторах...

— Эдвард, Белла сейчас здесь. На данный момент ее состояние стабильно, но в себя она пока еще не пришла.

Мой отец использовал свой деловито-заботливый тон. Этот тон отличался от его «честно говоря, я очень горжусь тобой, сынок. Ты столь многого достиг, несмотря на потерю своей близняшки» тона, который я особенно ненавидел. Или, что еще хуже «я беспокоюсь о тебе; когда ты найдешь хорошую женщину и успокоишься?». Или самого худшего: «Я знаю, тебе нравится быть шеф-поваром, но я немного разочарован тем, что со своими оценками ты никогда не посещал медицинскую школу».

— Я могу ее увидеть? — спросил я.
— Конечно. Перед входом в палату стоят вооруженные офицеры, им нужно будет обыскать тебя. Сынок, пожалуйста, не создавай проблем, иначе они не позволят тебе войти.
— Я хочу просто увидеть Беллу, — холодно заметил я.
— Следуй за мной.

Отец повел меня по коридору к двери, около которой стояли два крепких офицера с оружием в руках. Один из них обыскал меня, а затем кивнул, разрешая войти.

Белла лежала на кровати, ее лицо было бледным, рядом пищал аппарат жизнеобеспечения. На лице девушки была кислородная маска.

— Пуля не задела жизненно важные органы. Тот, кто стрелял, не был опытным стрелком.
— Она может нас слышать? — спросил я.

Отец вздохнул:

— Надеюсь, сынок, — он похлопал меня по плечу.
— Я могу побыть с Беллой наедине? — спросил я несколько натянуто.
— Конечно, Эдвард.

Как только мы остались одни, я сел на стул у кровати и, опершись локтями о колени, долго смотрел на Беллу сверху вниз, мысленно возвращаясь к своей любимой сестре-близняшке, у кровати которой я сидел в день ее смерти. В день, когда мой отец так сильно подвел меня, потому что не смог ее спасти. Разумом я понимал, что это не его вина, но потеря близняшки лишила мои эмоции рациональности, и я винил его. Наши отношения больше никогда не были прежними.

— Привет, Белла, — тихо произнес я, наклоняясь ближе к кровати. Я вспомнил, как однажды Лили рассказывала мне, что, находясь без сознания, она иногда могла слышать то, что мы ей говорили. Я сделал глубокий вдох. — Надеюсь, ты меня слышишь, любимая. Боже, я так много хочу тебе сказать. Прежде всего, мне очень жаль, что я был таким несносным сегодня утром. Не будь я столь настолько эгоистичен, ты вообще не оказалась бы в саду... одна моя знакомая сказала мне, что я должен перестать казнить себя, но на этот раз она ошиблась.
— Тебе бы понравилась Лили. Она была очень веселой. В чем-то мы были очень похожи, а в чем-то диаметрально противоположны. Она единственный в мире человек, которому когда-либо разрешалось звать меня Тедди... но даже не думай. Может, я и люблю тебя, но ты не можешь так меня называть.

Я тихонько рассмеялся, борясь со слезами.

— Я люблю тебя, ты знаешь. Я помню, когда впервые увидел тебя. Лоран только что провел мне экскурсию по кухне и представил персоналу. Это был мой первый рабочий день. Ты вошла и одарила меня широкой улыбкой, как будто мы уже были лучшими друзьями, но это было так реально. В тебе никогда не было фальши, Белла. Ты действительно хотела быть моим другом, ты хочешь быть другом всем.
— Я помню, как эти большие карие глаза смотрели на меня, а твои прекрасные губы улыбались мне. Каждый день ты делала попытку поговорить со мной, каким бы угрюмым я ни был, каким бы неприступным ни казался. Если честно, я начал рассчитывать свои перекуры, подгадывая начало и окончание твоих смен, потому что знал, что ты пройдешь через дверь кухни, и я смогу увидеть тебя, смогу с тобой поговорить. Я никогда не знал, что сказать, наверное, поэтому ты всегда считала меня ворчливым.
— Мне было ненавистно то, как ты изменилась. Я беспокоился о тебе. Сделать тебе тот выговор было просто ужасно. Черт, Белла, я заставил тебя плакать. Это было последнее, чего я хотел... но я был так зол на тебя из-за того, что ты изменилась в одночасье. Всё, что касалось Эмметта, также не помогало. — Я провел рукой по волосам. — Я очень завидовал, что ты можешь предпочесть его мне.

Я замолчал на мгновение, глядя на Беллу, поднес руку к лицу и вытер слезы. А потом схватил девушку за руку и поднес ее к губам.

— Пожалуйста, Белла, пожалуйста, просто открой глаза. Пожалуйста, не сдавайся. Не позволяй этому ублюдку победить. Пожалуйста. Я люблю тебя, Белла. Я люблю тебя... — Я умолк, всхлипывая, а затем ее рука сжала мою.

---

Перевод: Mussonka
Работа над главой и редакция: Rara-avis

---

Предыдущая глава