После назначения Эдварда советником королевы Мэри среди двора начались пересуды. Многие считали, что с тех пор, как стало известно о положении Герцогини, именно их семьям должна была быть оказана эта великая честь, однако другие советники были обеспокоены желанием правительницы заменять их по своим личным убеждениям, а не по решению совета, как это всегда было заведено. Говоря по существу, многие из них подписали документ, провозглашающий королевой Джейн Грей.

Но Мэри была полна решимости начать свое правление мирно. Для союзников Джейн Грей оказалась объявлена всеобщая амнистия. Многие советники облегченно вздохнули, особенно ярые протестанты, уже готовившиеся принять всю тяжесть наказания за измену.

В течение нескольких следующих дней Эдвард проводил все свое время с другими советниками, формируя новую систему управления и назначая фаворитов королевы Мэри на высокие посты. Тем временем Белла постоянно находилась в обществе королевы, из-за чего Эдвард с каждым днем все сильнее скучал по своей жене. За довольно непродолжительный срок он так привык видеть ее рядом с собой, что сейчас осознание, что жены нет рядом с ним, приносило мужчине лишь печаль. Они виделись только за обеденным столом во время принятия пищи и по вечерам в своих покоях. Тогда у супругов уже не хватало ни на что сил, и они просто засыпали в объятиях друг друга.

На четвертый день после коронации Мэри впервые созвала Парламент. Одним из первых действий, что тогда совершила Мэри, стало признание брака ее родителей действительным. Вследствие этого новая королева считалась законной наследницей, а принцесса Элизабет нет. Эдвард понимал, что Элизабет будет очень расстроена из-за этого, но, скорее всего, уже знала об этих планах. Элизабет, подобно шахматистам, высчитывала несколько следующих ходов своих противников, анализировала их и оценивала последствия.

Следующий законопроект потряс Эдварда до глубины души и немало расстроил. В этом положении говорилось, что в целях устранения всех протестантских реформ, проведенных ее братом, королева возвращает английскую церковь, которой ранее владел ее отец. В этот момент Эдвард почувствовал себя преданным. Недавно Мэри говорила ему, что покинет церковь. Не дожидаясь слушания и дискуссии по этому поводу, он встал и вышел из зала. Конечно же, королева хотела выиграть в этом диспуте. Но, наверное, это был один тех случаев, когда монарху будет оказано сильнейшее сопротивление.

Эдвард отправился на поиски Беллы, которая быстро стала его успокоением и спасением от жизненных проблем. Он нашел ее за пределами Парламентской палаты. Она сидела в окружении других придворных дам, ожидающих королеву для сопровождения в ее покои. Герцог остановился на мгновение и посмотрел на жену, про себя гордясь ею. Она была так прекрасна, изображая англичанку благородного происхождения, когда сидела рядом со Сьюзан Кларенсью, другой беременной фавориткой Мэри. В своих манерах и поведении Белла не совершала ни одной ошибки, но все же некоторые до сих пор считали ее немного странной. Ему досталась потрясающая женщина, которая нашла в себе силы и полюбила его, и он полюбил ее в ответ. «Какой я везучий», - подумал герцог.

- Белла? – позвал он ее. Девушка обернулась и встретила улыбкой взгляд мужа. Встав со своего места, она подошла к нему и легко поцеловала в губы, приветствуя Эдварда. В Англии было принято так приветствовать и друзей, и супругов, и равных им.
- Что-то случилось? – тихо поинтересовалась она.
- Не здесь, - ответил он. – Давай прогуляемся в саду. Королева пробудет на заседании Парламента еще некоторое время. Если ты ей срочно понадобишься, то один из наших служащих обязательно найдет нас и сообщит тебе.

Пока они шли по коридорам Вестминстерского дворца к двери, Белла рассказывала мужу о прожитом дне. Она трижды сопровождала королеву на мессу, после Сьюзан читала стихотворения в прозе королевы Маргарет Наваррской под названием «Отражение Грешной Души». Это были унылые и наводящие тоску на каждого слушателя излияния чувств женщины, считавшей себя убогой грешницей. Белла была так рада, когда все переключились на музыку. В этот раз они слушали Томаса Таллиса, одного из служителей часовни Ройал. Он исполнял пока еще незаконченную композицию «Puer Natus Est», посвященную королеве Мэри.

Они дошли до садов, тихо перешептываясь на пониженных тонах между собой. На некотором расстоянии за ними следовали слуги, предоставляя супругам немного личного пространства. Эдвард с едва сдерживаемым в голосе гневом рассказывал супруге о новом законопроекте, предлагаемом королевой.
- Эдвард, но этого стоило ожидать, - ничуть не удивившись, сказала Белла.
Он, качая головой, продолжил: - Понимаешь, она солгала мне. Четыре дня назад, в день коронации, она говорила, что никто и ничто не сможет заставить ее пойти на мессу, а сегодня королева пытается вернуть к жизни старую церковь!

- А что ты говорил о верховной власти Папы? – спросила Белла.
Эдварда впечатлили познания жены в религиозных вопросах. Кто мог так просветить ее? Может быть, Джаспер или дворцовые сплетники помогли ей. – Они не хотят вновь обсуждать этот вопрос. Лорды очень обеспокоены. Дело обстоит так, что, если Мэри вернет на наши земли Папскую власть, им придется отдать все земли и богатства, которые они получили во времена роспуска монастырей.
- Эдвард, тогда вопрос не о религии, а о деньгах, - тихо рассмеялась Белла.

- Вот, и не стоит забывать, что английский народ терпеть не может власть иностранцев. Значительному количеству католиков в этой стране совершенно все равно, что их монарх является главой церкви. Если возвращаться к методам правления ее отца, будет найден необходимый компромисс.
Белла притихла на мгновение, слушая его речи. - Мне очень жаль, что тебе из-за этого так плохо, Эдвард.

- Я никак не могу понять, почему она с самого начала не рассказала мне всю правду.
Обеспокоенная Белла прикусила нижнюю губу.
- Может, она предполагала, что так сможет вернуть католичество, не заставляя всех нежелающих присоединяться к ним.
Эдвард, остановившись, взял руки Беллы в свои. – Ты всегда стараешься думать о людях только лучшее. Это одна из причин, по которым с каждым днем я люблю тебя все сильнее.
- Просто… мне непривычно находиться среди лжи и лжецов, - призналась Белла. – Мы, шелки, никогда не обманываем друг друга. Нам это просто не нужно. Наверное, ложь легко ложится на ваши губы, но как она приживается в вашем разуме?
- Поэтому вы, шелки, можете проникать в сознания друг друга?

Белла кивнула, подтверждая догадку мужа. – Это наш способ общения. Когда мы прикасаемся друг к другу, то открываем свой разум. Поэтому нам не нужны ни имена, ни какие-то другие слова. Мы общаемся с помощью образов, которые видим в головах друг друга, - она прижала его запястье к своему сердцу. – Знаешь, я бы хотела хоть ненадолго проникнуть в твои мысли, но ты всегда блокируешь меня.
- Так происходит только с людьми, или мне это показалось?

Девушка грустно улыбнулась.
- Я могу проникать в разум твоей дочери. На самом деле, это так интересно – увидеть мир ее глазами. Наверное, я смогу еще некоторое время делать это с ней, пока она не начнет взрослеть. Взрослея, мне кажется, люди начинают больше закрываться в себе. Вы накапливаете в себе тайны, которые, по вашему же мнению, очень важны. И чтобы сохранить их, приходится возводить внутри себя стены.
- Мне жаль, - промолвил Эдвард. Это единственное, что он смог сказать. И добавить более было нечего. У него были секреты, и он возводил в себе эти стены с юношеской поры. А, может, и раньше. Он уже не мог вспомнить себя беспечным и беззаботным, ничего не скрывающим и невинным. А был ли он таким когда-нибудь?

Они подошли к берегу реки. Глаза шелки осмотрели водную гладь, и печаль вернулась в ее светлые очи.
- Это действительно так не похоже не море, не правда ли? – заметил он.
- Да. Здесь вода такая грязная, - качала она головой.

Темза теперь была самой грязной рекой, потому что люди бросали в нее свои отходы. Даже лодки не могут проплыть здесь из-за небывалых размеров мусора, сбрасываемого в воду людьми, живущими неподалеку, кожевенным заводом и мясными лавками, вонь от реки могла дойти даже до близлежащих церквей. В глубинах этой речки покоились не только останки животных, но и хладные трупы людей.

- Когда ты говорил о реке, протекающей у Дворца, я думала, что смогу немного поплавать, - произнесла Белла. – Сейчас я понимаю, почему ты был против моей идеи. Зачем люди так загрязняют воду?
- Вода уносит с собой ненужный людям мусор, - объяснял Эдвард. – Просто однажды один человек подумал, что, выкинув в воду ночной горшок, ничего страшного не произойдет. Но вскоре эту идею подхватило множество людей…

- Если бы я стала королевой, то сразу бы приняла закон, запрещающий людям загрязнять реки и другие водоемы, - заявила Белла.
Эдвард молниеносно бросился к ней, хватая за плечи и осматриваясь по сторонам. Он хотел убедиться, что, кроме него, ее слова не были услышаны никем.
- Белла, ты никогда не должна так говорить.
- Но почему?
- Вообразить себе смерть королевы уже считается изменой ей. И ты сможешь стать королевой только в одном случае: если и королева Мэри, и принцесса Элизабет погибнут.
От понимания кровных связей мужа Белла с ужасом широко распахнула глаза. – Так ты третий? В самом деле? Неужели мы так близки к королевскому роду?

Голос Эдварда становился все мрачней. – Я сын старшей сестры Генриха VIII, поэтому после Мэри и Элизабет на трон претендуем я и моя дочь, и только после нас следуют сестры Грей: Джейн Грей, Кэтрин Грей и Мэри Грей. А за ними, полагаю, Куртене, - содрогнулся он. – Хотя мне кажется, что скорее Англия разрушится до основания и соленая вода погрузит ее останки на дно морское, чем этот попугай приблизится к королевскому трону и царствованию.

- Некоторые распустили слух, что Мэри собирается за него замуж.
Эдвард покачал головой.
- Белла, она не выйдет замуж за англичанина, к тому же приближенного к трону. Сделав это, она бы показала превосходство в ее глазах той семьи над всеми остальными, а это может привести к протестам. Мэри не станет пятнать свою королевскую кровь, выходя замуж за кого-то ниже ее по статусу. Вне сомненья, она выйдет замуж только за короля.

- Но из-за такого союза могут начаться беспорядки в стране, - изумлялась Белла. – Ты же сам мне только что объяснял, что люди Англии не принимают иностранцев, как своих господ.
- Уже поднималась волна возражений, - кивал Эдвард, соглашаясь со своей супругой. – Однако совет считает, ей необходимо выйти замуж. Сама идея самостоятельного правления одинокой женщины просто смешна.
- Почему? – наклонила голову Белла.
- Потому… потому что так надо, - с жаром воскликнул Эдвард. – Женщины нуждаются в наставничестве своих мужей. К тому же оставаться незамужней очень вредно для женского здоровья. Именно поэтому Мэри, как нам сообщают, так часто страдала плохим настроением и прочими женскими бедами. (Прим. беты: Ну спасибо!!!)
- У вас, земных людей, такие странные представления, - тихо рассмеялась Белла.

- Ваша милость? – молодой паж подбежал к ним и, взглянув на пару, встал на колени. – Ее величество покинула палаты Парламента и призывает своих дам.
- Пора возвращаться к работе, - сказал Эдвард, слабо улыбнувшись Белле. Он ласково взял ее руку и прижал к своему сердцу, как недавно она сделала это с его запястьем. Действия Эдварда заставили ее улыбнуться, и они вместе пошли назад выполнять свои обязанности.
___________

Многие считали Куртене самым большим ослом в Англии. Он расхаживал по дворам, изображая из себя не пойми кого, хвастался своим положением и мстил. Он мстил каждому, кто хоть раз в жизни помянул его плохим словом, а то и за меньший проступок. Постепенно у него начала появляться своя свита подхалимов, которой мужчина распоряжался как со своими подданными, словно уже считал себя правителем великой страны. Но с каждым днем вероятность его брака с королевой Мэри становилась все более реальной, когда она наградила его за служебные заслуги (скорее всего, за его ярую приверженность к католической вере) титулом Графа Девоншира и подарила алмаз невероятных размеров – одно из сокровищ ее отца.

Белла откровенно его боялась. В один не такой уж прекрасный день он встретился с ней в галерее. Куртене говорил ей что-то, чего она не понимала, но по выражению его лица догадывалась – это было что-то непристойное и распутное. Он никоим разом не коснулся ее, но шелки буквально чувствовала на себе его грязный взгляд. Конечно, об этом случае она не обмолвилась никому. Особенно Эдварду. Потому что знала, что ее дорогого мужа волной захлестнет ярость. И он ничего не сможет сделать, не привлекая к этой сцене внимание дворян и, может быть, даже самой Мэри. В этом Куртене было что-то неправильное, отталкивающее. Вот если бы королева заявила или хотя бы дала понять, что не заинтересована в нем, как в будущем муже, то, скорее всего, Белла бы рассказала об этом инциденте.

Некоторые прощали Куртене его поведение. Их мнение основывалось на том факте, что, будучи двенадцатилетним ребенком, он находился под стражей. Несмотря на его многочисленные недостатки, многие члены совета убеждали королеву выбрать именно его в законные мужья. Он был последним из династии Плантагенетов, «последней веточкой белой розы». Мэри написала письмо своему двоюродному брату, императору Карлу, прося его совета в этом сложном и немаловажном вопросе. Королева всегда обращалась за помощью к своим родственникам по материнской линии. Но давление со стороны совета становилось все сильней, к нему же добавились и наставления матери Куртене, одной из фрейлин королевы, которая ночевала в королевской спальне. К глубочайшему удивлению, даже канцлер Гардинер, так глубокоуважаемый и высоко оцененный королевой, просил ее связать себя узами брака с этим мужчиной, потому что не мог принять замужества королевы с иностранцем.

Между тем среди двора ходили слухи, что принцесса Элизабет была в сговоре с Куртене. Эта информация сразу дошла до королевы через ее фрейлин, которым не нравилась младшая сестра Мэри, считавшим ее опасной соперницей в войне за трон. Но сама королева не спешила верить этим слухам. Она любила свою младшую сестру даже тогда, когда Элизабет временами упрямилась.

Принцесса, не смотря на многочисленные «приглашения» своей сестры, никогда не посещала мессы вместе с королевой Мэри. Она всем своим видом показывала свою приверженность к протестантизму: находясь на судебных заседаниях, Элизабет была одета только в черно-белые наряды, молитвенник всегда был в ее руках. Подчеркивая свой статус, она одевалась в богатые ткани, распускала волосы, струящиеся красновато-золотой рекой по плечам вдоль позвоночника и до бедер. Весь стиль подчеркивал ее молодость, целомудрие… и царственность. Элизабет всегда умело выражала образы, созданные в ее голове.
Мэри, видя все это, понимала, что семейного взаимопонимания у них с сестрой не будет, пока Элизабет строго придерживается Протестантизма – полной противоположности Католичеству, которое проповедует королева. Чувства Мэри были задеты, и постепенно ее обида перерастала в гнев. Белла пыталась поговорить с королевой, прося не быть такой строгой по отношению к принцессе, но мнение правительницы ничем нельзя было изменить: Элизабет должна являться на мессы, или терпению Мэри придет конец.

Элизабет узнала об этом и, не медля, прилетела в покои сестры. Юная принцесса со слезами бросилась королеве в ноги, красновато-золотистые волосы младшей из единокровных сестер разметались по полу, создавая ореол вокруг своей обладательницы. Гнев Мэри, увидевшей близкого ей человека в таком состоянии, моментально испарился.
- Элизабет, что тебя так обеспокоило?
- Ты гневаешься на меня, - плакалась Элизабет.
- Я пытаюсь сохранять спокойствие, сестра моя, но мне хочется посещать мессы в кругу своей семьи.
- Но я… я… я не знаю, что нужно делать, - нижняя губа принцессы подрагивала.
- Что ты хочешь этим сказать?

- Я не знаю, что должна делать, пока идет месса, - признавалась Элизабет, новые слезы заструились по ее щекам. – Я не воспитывалась в старой вере, которой ты придерживаешься. И ничего о ней не знаю.
- Ох, Элизабет… - тихо прошептала Мэри, платком стирая соленые слезы с лица принцессы и поправляя рукава на ее платье. – Моя дорогая бедная девочка…
- Я понимаю, ты хочешь видеть меня рядом с собой во время проведения месс, но как я могу пойти на богослужение, если даже не принадлежу к этой вере? Моя совесть не позволяет мне совершить этот ужасный поступок.
- Я понимаю, - успокаивала ее королева, улыбаясь ей и приглаживая красновато-золотистые волосы на голове сестры.

- Может… ты могла бы… дать мне несколько книг для прочтения? Тогда я смогу убедиться, что моя совесть будет чиста? – робко вопрошала Элизабет.
- Конечно, моя дорогая! Я также попрошу, чтобы тебя проинструктировали, как проходит месса и что от тебя требуется. Кто бы мог это сделать? Возможно, Отец Джаспер согласится тебе помощь. Белла очень хорошо отзывалась о нем. По ее словам он прекрасно учит вере.
- Благодарю, сестра моя, - бросилась к сестре Элизабет и, вскочив на ноги, словно пуля вылетела из королевских покоев. Заметив у дверей Беллу, принцесса подмигнула ей.

Белла покачала головой. Она была довольна, что на данный момент ситуация разрешилась мирно. Конечно, это еще не конец, но пока шелки можно не беспокоиться о них. Этим же вечером девушка рассказала об этом мужу, который от души посмеялся.
- Надо же, а Бесс-то, оказывается, хитра не по годам, - говорил он. – Но, Белла, впредь не встревай в их споры, прошу тебя. Позволь Элизабет самой бороться за себя и свою веру. Мэри может подумать, что в этом вопросе ты на стороне Элизабет. Ты же не хочешь этого.
Белла вздохнула.

- Я не могу ничего поделать, Эдвард. Я не хочу видеть, как королева страдает от обиды на младшую сестру, и, к тому же, мне нравится Элизабет. Просто некоторые вопросы они должны обсуждать вместе, говорить наедине друг с другом, как это делают семьи. А не передавать, что одна сестра злится на другую через третьих лиц. Это же такие мелочи. Такое общение наоборот должно укреплять родственные узы, связывающие их.
- Поверь, Элизабет точно знает, что делает, - заверял Беллу Эдвард. – Она не надевает по утрам чулки без мысли о трех способах извлечения из этого политической выгоды. Не завидую я Джасперу. Я даже готов поспорить с тобой на шиллинг, в конце концов, она приведет его к своей вере, а не наоборот.

¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬
Спустя несколько дней Эдвард получил разрешение королевы Мэри на посещение Джейн Грей в Тауэре. Краем уха они слышали, что бедную девушку посещало всего лишь несколько человек. Даже ее родная мать отреклась от нее, бросила своего ребенка, желая спасти собственную шкуру, и с большим усердием стала прислуживать новой королеве. Эдвард возненавидел Френсис Грей – женщину, так легко отказавшуюся от своей дочери. Он задумывался, почему таким ужасным людям Бог позволяет иметь детей?

Белла и Эдвард сели на баржу и, спускаясь по течению, приблизились к воротам, ведущим к берегу Тауэра. Девушка не могла смотреть на них без дрожи во всем теле, потому что, как она сама говорила, эти ворота походили на гигантскую пасть морского чудовища, пожирающего всех, кто входил туда. Она искренне верила в свои слова. И на это была причина: люди с удовольствием входили в эти ворота, а покидало их только единицы.
Белла была уверена, что найдет Джейн в сырой тюремной камере, но комната, в которой все время своего заключения жила королева, была довольно просторной и даже уютной. Девушку это немало удивило. Большие резные окна пропускали в комнату дневной свет, который позволял увидеть все ее убранство и много книг, разложенных повсюду.

- Наверное, мне стоит сказать спасибо кузине Мэри, - сказала Джейн только что вошедшему в помещение Эдварду. – Еще никогда у меня не было столько свободного времени, которое бы я могла посвятить чтению.
Оглядываясь в небольшой комнате, Эдвард отметил часы. Много часов. Они находились практически на каждой поверхности. Джейн коллекционировала их уже очень давно, и Эдвард мог только догадываться, откуда она брала на них деньги. Поскольку некоторые экземпляры были очень ценными, один такой ценный экспонат Джейн Грей носила у себя на шее. Это был небольшой плоский и обильно инкрустированный драгоценными камнями медальон, внутри которого находились часы.

- У тебя все в порядке? – спросил Эдвард. – Я могу что-нибудь сделать для тебя?
- Нет, спасибо, у меня есть все, что необходимо. И даже больше того. Я была удивлена, почувствовав доброту Мастера Партриджа, обращенную ко мне. Сестра Элен постоянно находится подле меня, - говорила она и указала на женщину, которая спокойно сидела в углу и вышивала. – Они даже дали мне двух служанок, госпожу Тилней и госпожу Джейкоб, которые тоже добры ко мне.

Девушка с любопытством посмотрела на Беллу: - Это твоя жена, Эдвард? Я слышала, ты недавно женился.
- Джейн, знакомься. Это Белла, моя жена.
Джейн улыбнулась, от чего все ее лицо словно озарилось. – Боже, ты ее любишь! – огласила она. – Это читается по твоему лицу и тону.
- Да, это действительно так, - ответил он, взяв Беллу за руку и подарив ей свою теплую улыбку.
- Я завидую вам обоим белой завистью, - вздохнула Джейн. К сожалению, она не могла похвастаться счастливым замужеством. Гилфорд, ее муж, казалось, был таким же капризным и вредным, как маленький ребенок, не получивший сладости. Он относился к тому типу людей, которые навсегда останутся детьми, даже когда седина покроет все его волосы. Джейн, отказавшись короновать своего мужа, безумно разъярила его мать. Эта женщина, пылая от ярости, приказала сыну не посещать постель Джейн, пока она не изменит своего решения. Хотя, многие из них гадали: а было ли это на самом деле наказанием?

- Вы приверженка истинной веры? – спросила Беллу Джейн.
- Хм-м-м… какой? – переспросила Белла.
Эдвард вздохнул. Это был неправильный ответ. Джейн, не теряя времени, начала в подробностях описывать все заблуждения католической церкви и даже попыталась уговорить Беллу прочитать книгу о протестантской религии. Шелки, к счастью, отказалась.
- Я, конечно, могу прочитать ее, но не уверена, что у меня получится хорошо сделать это, - призналась Белла. – Боюсь, пока я дочитаю этот толстый томик учений от корки до корки, Финальный Раструб уже прозвучит.
- Эдвард может нам почитать, - продолжала настаивать Джейн.
- Жизнь при дворе отнимает у нас много времени. Боюсь, даже для чтения я не всегда смогу бы найти минутку, Джейн, - говорил Эдвард. – Может быть, мы почитаем вместе, только в другой раз.

Похоже, Джейн немного разочаровалась, но все равно поблагодарила Беллу и Эдварда за их приезд. – Молись за него, Белла, - прошептала ей Джейн. – А Господь наш Всевышний укажет тебе верный путь к его милости.
- Бедный ребенок, - подвела итог Белла, когда они с супругом оказались за пределами места заключения. Девушка обернулась назад и увидела в окне Джейн. Коротко ей кивнув, шелки увидела, как заточенная ответила ей тем же. – Кроме веры, в ее жизни ничего не осталось.
- Мне кажется, она бы не чувствовала себя такой одинокой раньше, если бы не была замужем за таким выскочкой, - ответил жене Эдвард, кивая в сторону башни Бьючемп, в которой был заключен Гилфорд.
- Может быть, нам будет позволено отправить ей некоторые книги? – поинтересовалась Белла. – Думаю, сейчас это самое лучшее, что мы можем для нее сделать.

Прежде чем ответить, Эдвард хорошо подумал, как бы мягче объяснить сложность ситуации своей жене. – Дорогая, сейчас нам необходимо показать, что мы полностью согласны с королевой Мэри.
Они вместе поднялись на борт баржи и приготовились к возвращению во дворец. – Знаешь, а ведь у нас полностью свободен этот день, - напомнил ей Эдвард. – Чем бы ты хотела сегодня заняться?
- Если бы я могла выбирать, чем заняться в наше свободное время, я бы провела его в твоих объятиях, - тихо призналась Белла.
- Кажется, мы можем это устроить, - усмехнулся Эдвард.

Исторические заметки:

- Законнорожденность Мэри (или ее отсутствие). Когда Генрих VIII, наконец, признал, что детей у него больше не будет, то восстановил своих дочерей, Мери и Элизабет, в правах на трон. Но он так и не признал их законнорожденность. Технически обе принцессы считались бастардами. Генри аннулировал свой первый брак с матерью Мэри, Кэтрин Арагонской, а затем также аннулировал брак со своей второй женой, Анной Болейн, прежде, чем ее казнили через отрубание головы. (Можно заметить интересную деталь: эту же участь разделила и Кэтрин Говард. Если обе эти женщины никогда юридически не считались женами короля, как их могли казнить за супружескую неверность?) Некоторые ученые считают, что король, проявляя свою доброту, импортировал французского фехтовальщика в Тауэр для исполнения казни и отказался от услуг палача при крепости по просьбе самой Анны, потому что она согласилась на развод.

- Бедная Мэри (или Мария) Грей считалась самой уродливой женщиной при дворе. Она была небольшого роста, но искривление позвоночника еще сильнее опускало ее. Вместе со своей сестрой Кэтрин они навлекли на себя ярость королевы Элизабет, выйдя замуж за людей ниже их по статусу и без разрешения королевы. Мэри вместе со своим мужем была заключена под домашний арест.
Через пять лет после ареста ее муж скончался. Муж Кэтрин был выслан из страны по посторонним делам, и девушка не признавалась в своем замужестве, пока не выяснилось, что она была на восьмом месяце беременности. К сожалению, единственный свидетель, который мог бы подтвердить ее брак, умер, а все документы были ею «потеряны». Таким образом, она не могла доказать, что состояла в законном браке. (Некоторые задаются вопросом: если эти документы на самом деле были украдены, то кому была выгодна их пропажа? Кому девушка мешала как потенциальная наследница престола?)
Кэтрин со своим мужем была сослана в крепость по приказу Элизабет. Тюремщики отнеслись понимающе к паре и позволили Кэтрин встретиться с королевой конфиденциально. Будучи вновь беременной, она появилась перед Элизабет, которая была опьянена своей властью. Она разделила пару, забрала их детей и аннулировала их брак. Дети Кэтрин признавались незаконными, следовательно, они не могли претендовать на престол (что было очень иронично, так как сама Элизабет сидела на троне после того, как ее отец сначала лишил ее прав на трон, унизив ее самым страшным образом, потом снова восстановил ее в правах). Кэтрин умерла спустя пять, так больше и не увидев своего супруга. Этот печальный рассказ в полной мере показывает нам, насколько была добра и милосердна королева Мэри, узнав о женитьбе Эдварда на Белле.

- «Плохое настроение» было использовано для обобщения мигрени и депрессии, от которых королева Мэри страдала на протяжении всей своей жизни.

- Леди Джейн Грей в самом деле коллекционировала часы. Вся ее коллекция была расположена в ее башне: пять настольных часов, одни из которых были оснащены звуковым сигналом тревоги, и три штуки карманных часов, которые были положены ей «по заповеди».



Автор: Lissa-Bryan
Перевод: Furiae
Бета: LanaLuna11

Наш ФОРУМ, где вы можете сделать свои положительные или отрицательные отзывы по поводу новой главы, над которой мы все дружно работали. Спасибо :)