2024-11-27

16

0

0

На кухне витал аромат арахисового масла, пока я готовила три флаффернаттера, один для себя и два – для Эдварда. Я подумала, что аппетит у него будет получше моего. Но даже если нет, у меня в желудке всегда найдётся местечко для ещё одного любимого сэндвича.
Когда мы только зашли, я провела Эдварду небольшую экскурсию по своей квартире и предложила выбрать какой-нибудь диск с музыкой. Пока он изучал мою коллекцию, я украдкой наблюдала за ним, стараясь не пялиться, но было сложно сдержаться; я всего лишь женщина, а он – самый красивый мужчина из всех, что я когда-либо встречала.
– Will.? (американский певец и продюсер, один из создателей и солист группы Black Eyed Peas и владелец продюсерской компании «will.i.am music group») – спросил он, бросив на меня изумлённый взгляд.
– Это Элис, – рассмеялась я. – Вообще она купила этот диск специально, чтобы слушать, когда приходит ко мне в гости.
Я вернулась на кухню, доделала сэндвичи и насыпала нам на тарелки понемногу чипсов. Из колонок полился божественный голос Фрэнка Синатры, я улыбнулась; он один из моих самых любимых исполнителей. Эдвард зашёл в кухню и распахнул холодильник.
– Что тебе достать попить? – спросил он. У меня внутри всё перевернулось от осознания того, что он здесь, у меня на кухне, помогает мне с едой.
– Ну, я буду Колу; как-раз хорошо подходит к сэндвичу.
– Тогда две Колы, – он подмигнул мне. – Я ведь хочу испытать всю полноту ощущений от нового блюда.
Устроившись за столом, друг напротив друга, мы ели и непринуждённо болтали. Эдвард начал засыпать меня вопросами о моей жизни. Когда я попросила его перестать играть со мной в «детектива», он немного смутился и предоставил мне возможность допросить его. В итоге мы начали расспрашивать друг друга, избегая вопросов о Тане и Джейкобе. Мне раньше никогда и ни с кем не было так легко, если не считать Элис и Джаспера.
Мне казалось, я знаю его всю жизнь, хотя мы встретились всего несколько недель назад. Нам было весело вместе, и я легко могла подколоть его. Я чувствовала себя комфортно, и каждый раз, когда он как-то по-особенному смотрел на меня, моё тело переполнялось теплом.
Мы всё доели, но я была неготова попрощаться с ним, да и он, похоже, не торопился уходить. Переместившись в гостиную, мы сидели на диване и слушали Синатру. – Можно личный вопрос? – Эдвард смотрел на меня с другого края дивана. Между нами свободно мог уместиться ещё кто-нибудь; мне не нравилось, что он так далеко. Я сомневалась, не зная, что ответить на вопрос – страшно было подумать, что он хотел узнать. Но мне было так спокойно и уютно с ним, что я просто отбросила все свои сомнения.
– Конечно, что ты хочешь узнать?
– Как часто у тебя случаются приступы? – я несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь успокоить бешеный темп, с которым забилось моё сердце. Посмотрев в его зелёные глаза, я не нашла ни страха, ни жалости – они светились добротой. Я вспомнила доктора Вебер, пытаясь представить, что бы она мне посоветовала в такой ситуации. Затем я задумалась о своей конечной цели – перешагнуть через боль и страх, поселившийся внутри меня. Чувствуя, что могу доверять Эдварду, я решила ответить предельно честно.
– Они случались часто после того, как, – я осеклась на полуслове, не уверенная, что мне нужно произносить это вслух. Он знал, что меня изнасиловали, но мы не обсуждали это, и сейчас я не хотела говорить с ним на эту тему; я вообще ни с кем не готова говорить об изнасиловании, пока. – После того, что произошло со мной в старшей школе, – договорив, я посмотрела в его глаза, чтобы узнать, понял ли он. Судя по его виду, он всё понял, поэтому я продолжила.
– Со временем, когда я научилась не вспоминать о произошедшем, они прекратились. И я прекрасно справлялась, очень долго не было ни одного приступа, – я снова сделала паузу, возвращаясь мыслями ко дню нападения. – Несколько недель назад они возобновились, – я опустила взгляд на пустое пространство между нами, Эдвард терпеливо ждал.
– После нападения они усилились, но я могу контролировать их. Пока меня испугал только один из них, он случился не так давно и не был бы таким страшным, если бы Джейк не…, – я резко замолчала. Говорить о том, как сильно Джейк разозлился и запугал меня, желания не было.
– Что сделал Джейк? – вопрос прозвучал мягко, но настойчиво.
– Вообще, на самом деле, это не его вина. Я сама разозлила его.
– Он посмел поднять на тебя руку? – его голос внезапно сделался резким и грубым.
– Нет, что ты, я в порядке, – солгала я. Да, он распустил руки, схватив меня за плечи, но ведь не ударил и ничего страшного не сделал. – Просто я пыталась бросить его, вот он и взбесился. – Эдвард пронзил меня взглядом, по которому стало ясно – он знал, что я вру, но сменил тему.
– Значит, ты наконец-то избавилась от своего плюшевого медвежонка? – И откуда же он знает об этом? Сообразив, что в больнице он слышал не только об изнасиловании, но и о «тедди», я успокоилась.
– Забыла, что ты слышал наш с Элис разговор, – настороженно ответила я. – Нет, не удалось порвать с ним. Я пыталась, но начался приступ, а он начал кричать на меня, собираясь отвезти в больницу. Мне пришлось выставить его вон, потому что он делал только хуже. В итоге я так и не успела сказать ему, что всё кончено. Но я всё надеюсь, может быть, он понял намёк...
– Есть и хорошие новости, – продолжила я, – наконец, я чувствую себя освободившейся от тедди. – Он боролся с улыбкой.
– Освободившейся?
На выходных мы с Элис уезжали за город, она помогла мне избавиться от всех моих тедди, – я усмехнулась, вспомнив забавные похороны. – Представляешь, она купила девять плюшевых медведей, и мы похоронили их на заднем дворе у Джаспера!
Он хмыкнул: – А Джас в курсе?
– Если честно, не знаю. Мы были в горах, в летнем домике его родителей, и очень хорошо провели время. Пусть всё это покажется странным, но, освободившись от них, я чувствую себя так хорошо!
Я совсем с ума сошла... На диване рядом со мной сидит вылитый греческий бог, а я несу какую-то чушь о погребении плюшевых медведей! Очень хотелось увести разговор в сторону, но ничего не приходило на ум. – Знаю, как относилась к ним и просто хочу…, – и что я пытаюсь сказать? Нужно было срочно менять тему, а я продолжала закапывать себя. – Просто ненавижу себя за то, что так использовала своих парней, но я была рада распрощаться с ними, хотя бы в виде игрушек.
– А как именно ты их использовала?
Похоже, своими откровениями я застала его врасплох. Мне было неловко рассказывать в подробностях. Но, заглянув в его глаза, я почувствовала, что могу доверять этому мужчине, что-то в его взгляде придавало мне уверенности в себе.
– Близость, – прошептала я, стыдливо опуская взгляд. Ничего не ответив, он отпил немного воды из своего стакана и заговорил о моих книгах.
– Любишь читать?
Взглянув на книжную полку в углу комнаты и вспомнив о книгах, я успокоилась. Это мои настоящие друзья. Я прочитала и даже перечитывала по несколько раз каждую. Ничто так не расслабляет, как чтение интересной книги, на диване под тёплым пледом.
– Они помогли мне пройти через многое, – я вздохнула.
– Правда?
Я повернулась обратно и посмотрела на него. – Возможность убежать от реальности и попасть в другой мир – именно это я больше всего люблю. – Надеясь, что не стала выглядеть в его глазах ещё более странной, я тепло улыбнулась ему. – А ты что любишь читать?
– Вообще у меня есть почти все книги, которые стоят на твоей полке. А сейчас я перечитываю «Дракулу» Брэма Стокера; это одна из моих самых любимых книг.
– О, я как раз хочу рассмотреть это произведение с учениками на одном из уроков, но педагогический совет пока не одобрил мою программу.
В этот момент мы услышали первые аккорды песни “All the way”. – Моя любимая песня у Синатры, – запрокинув голову на спинку дивана и закрыв глаза от удовольствия, сказала я.
– “All the way”, – с изумлением произнёс он. – Большинство даже ни разу не слышали об этой песне.
– Тсс, не мешай наслаждаться. – Открыв глаза, я с угрозой и вызовом посмотрела на него. Но он лишь фыркнул от смеха, поднял руки вверх, показывая мне, что сдаётся, и тоже устроился поудобней. Снова закрыв глаза, я наслаждалась музыкой.
Когда песня закончилась, меня вдруг осенило. – Как долго вы с Джаспером не виделись до той встречи в больнице? – Мне было любопытно, почему проживая в одном городе и, по их словам, будучи хорошими друзьями, они вели себя так, будто очень давно не видели друг друга.
– Несколько месяцев; из-за загруженности на работе, мы как-то потерялись. Но благодаря тебе, – он мило улыбнулся, – мы снова начали общаться.
– Правда? – я была немного шокирована.
– Я как-раз был у него в субботу, мы пересматривали запись с выпускного бала. А в воскресенье смотрели игру у меня дома. – Под «игрой» он видимо подразумевал американский футбол; Джаспер фанат команды Сиэтл Сихокс.
– Странно как-то, – неуверенно начала я, – ни разу не слышала от Джаса ни одного упоминания о тебе, а общаемся мы с ним уже четыре года.
Эдварда явно позабавила моя наблюдательность. – Наши семьи дружат, Белла, – мне понравилось, как он произнёс моё имя, – время от времени мы встречаемся, но у каждого своя жизнь. Сейчас мне ближе Эммет, он мне как брат. Но, Эммет и Джаспер вроде поладили; надеюсь, мы чаще сможем собираться втроём.
– Ваши родители дружат?
– Они лучшие друзья, – поправил он, – наши отцы совладельцы юридической фирмы.
– Ой, даже и не подумала бы, что твой отец адвокат. А почему ты не стал адвокатом, как он и Джаспер? – Мне даже самой не верилось, что я задала такой глупый, назойливый вопрос. Услышав его смех, я почувствовала себя свободней; может, он не разозлился на меня за мою грубость...
– Я люблю юриспруденцию не меньше, чем мой отец, и меня всегда привлекало уголовное право. Но, взвесив все «за» и «против», я понял, что не хочу быть адвокатом и защищать преступников.
– И поэтому ты стал копом?
Эдвард снова улыбнулся, забавляясь моей наблюдательностью. – Да, и теперь я сажаю их за решётку, – поддразнил он.
Слушая Синатру, я пила свою Колу и думала об Эдварде. Пытаясь вспомнить ощущение его тела, прижатого к моему, я уже начала видеть красочные картинки, на которых мы были вместе. Чтобы избавиться от навязчивых мыслей, я резко переключилась на то, чтобы придумать новую тему для разговора.
– Можно вопрос?
– Конечно, – он смотрел на меня, искренне улыбаясь.
– Ты не обязан отвечать, если не захочешь. Мне просто интересно.
– Давай, Белла, можешь спрашивать у меня всё, что хочешь.
– Ну, это правда очень деликатный вопрос, – я замолчала и заглянула в его глаза. Он посмотрел на меня так – даже не знаю, как – но моё сердце растаяло. Джаспер и Элис, обнимаясь, именно так смотрят друг на друга... Впрочем, не стоит брать в голову – этот взгляд по определению не может быть таким.
– Спрашивай, Белла. – И сколько же ему ещё ждать мой вопрос? Надо прекращать топтаться вокруг да около.
– Ну, хорошо. Той ночью, когда ты спас мне жизнь, я была так напугана, и ты правда был нужен мне, – я пыталась определить по его глазам, не пугает ли его эта тема. – Я очень благодарна тебе за всё, что ты сделал для меня, особенно за то, что утешал и успокаивал, – снова опустив взгляд на пустое место между нами, я сложила руки на коленях. – Конечно, я рада, что ты делал это. Но не могу понять... зачем?
– Что зачем, Белла? – он выглядел крайне озадаченным.
– Зачем ты обнимал меня? Почему разрешил плакать у тебя на плече? Ведь твоя девушка была там, и её взбесило твоё поведение, так зачем? И почему ты остался со мной в больнице, обнял на кровати? Ведь ты не знал меня, и..., – я осеклась и замолчала, слёзы уже наполняли глаза. Я глубоко вдохнула и снова опустила взгляд, качая головой и проклиная себя за свою тупость.
Диван выпрямился и снова прогнулся, Эдвард пересел. Я подняла глаза и увидела, что он сидит на самом краешке, упираясь локтями в колени, и прячет лицо в ладонях.
– Эдвард, прости, я не должна была задавать такой личный вопрос, так невежливо получилось, – он не дал мне закончить с извинениями. Эдвард посмотрел на меня, его глаза хитро заблестели.
– Ты обещала, что не будешь сегодня больше извиняться, – уголки его губ немного приподнялись, он пытался сдержать улыбку.
– Ничего подобного. Я сказала тебе, что пока не собираюсь давать обещание не извиняться. Если ты помнишь, я ничего не обещала, – он знал, что я была права.
Эдвард пересел так, чтобы смотреть мне в глаза, лицо его снова приобрело печальное выражение; он очень долго молчал. Последняя песня на диске уже давно проиграла, в комнате стояла тишина. Я смотрела на Эдварда, пытаясь дать ему время подумать. Было очевидно, что я задела его за живое.
– Белла, я хочу поделиться с тобой чем-то очень личным, – он проникновенно смотрел мне в глаза, будто что-то пытался в них найти. Медленно выдохнув, он продолжил: – Я стараюсь не говорить об этом вообще.
Рука Эдварда лежала на спинке дивана. Я потянулась, обхватила и сжала его ладонь, пытаясь поддержать. Глазами я подбодрила Эдварда продолжить рассказ. Он долго собирался с духом – взгляд стал холодным, подбородок окаменел.
– В первый год работы, я расследовал дело о похищении ребёнка, – глубоко вдохнув, он продолжил. – Нас всех разделили на небольшие группы по два человека, мы искали маленькую девочку. Тогда я только начинал работать в полиции, во мне говорили наивность и неопытность, но это никак не оправдывает моей ошибки, – его глаза начали переполняться болью. Я так хотела дотронуться до его лица, успокоить его, но мои руки остались неподвижными там же, где и были – в одной его рука, другая на коленях.
– Я и мой напарник, Джо, разделились, так как у нас была версия, что девочку держат на складе, и было необходимо проверить здание по всему периметру. Я побежал в свою сторону и увидел мужчину, загружающего какие-то инструменты в фургон. Он привлёк моё внимание, заставил насторожиться; что-то в нём было не так.
Он сделал ещё один глубокий вдох, громко выдохнул и пальцами свободной руки пробежал по волосам. – Я спросил его, что он там делает, и не видел ли он девочку. И так я задал ему много вопросов, на которые он незамедлительно давал ответы, но что-то не давало мне покоя. Я не поверил ему.
Он неодобрительно покачал головой и продолжил: – Я пытался вспомнить, чему меня учили, потому что не был уверен, могу ли задержать его. Без ордера я точно не мог осмотреть фургон, и даже не попытался спросить его разрешения, на это у меня право было – просто он бы не позволил.
Эдвард ненадолго замолчал, чтобы попить. Он взглянул на меня и нежно улыбнулся. Я улыбнулась в ответ. – Вот так-то лучше, не люблю, когда ты грустишь, – сказал он и снова посерьёзнел. – Я отпустил этого мужчину, – он надолго затих, эти слова словно прожигали его душу. Опустив голову, он уставился на колени. Пытаясь поддержать Эдварда, я нежно перебирала пальцами по тыльной стороне его ладони.
– Мы с Джо уехали оттуда и спустя несколько часов, объединившись с другой группой, поехали по адресу, полученному по наводке. – Он поднял глаза, которые просто насквозь были пронизаны болью. – Мы подъехали к дому, на подъездной дорожке стоял тот самый фургон, у меня внутри всё перевернулось, – закрывая глаза, он снова замолчал и глубоко вдохнул. Некоторое время он так и сидел молча, а я терпеливо ждала, поглаживая его руку.
– У нас был ордер на обыск дома и всех транспортных средств на прилежащей к нему территории. Сначала мы пошли к дому. На стук никто не открыл дверь, и мы вскрыли замок. Мужчина сбежал через заднюю дверь, вторая группа бросилась вдогонку.
Эдвард снова сделал паузу и, печально вздохнув, снова улыбнулся мне, поднимая брови в знак недовольства моим грустным выражением лица. Я слегка улыбнулась, после чего он закончил рассказ.
– Я нашёл её, – произнёс он, тяжело сглотнув – адамово яблоко резко двинулось сверху вниз, будто рассекая горло.
– В ней ещё теплилась жизнь, когда я подошёл. Вызвав по рации «скорую», я всеми силами пытался спасти её, – его глаза уже наполняли невыплаканные слёзы.
– Она плакала, я не мог вынести её страданий и готов был на всё лишь бы помочь; ей было всего тринадцать, – он склонил голову и свободной рукой смахнул слёзы.
– Она открыла глаза, посмотрела на меня и подумала, что находиться в раю... Вскоре после этого она умерла у меня на руках.
Эдвард заёрзал на месте, казалось, каждая мышца на его лице напряжена. – Я нашёл её в фургоне. Сопоставив все факты, мы пришли к выводу, что девочка была там и когда я разговаривал с этим ублюдком. Если бы я задержал его и доставил в участок для допроса – что и должен был сделать – она сейчас была бы жива. Каждый божий день я вспоминаю о ней.
Посмотрев на меня, он увидел, что слёзы ручьями текут по моим щекам. Он потянулся рукой к моему лицу, нежно утирая их. – Не плачь, Белла, – прошептал он. Я всё ещё держала его за руку; не отрывая друг от друга взгляд, мы сидели в тишине. Вдруг он снова заговорил.
– Той ночью ты напомнила мне о ней. – У меня перехватило дыхание. – Я преследовал напавшего на тебя маньяка, а перед глазами стояла одна картина: ты лежала там, на асфальте, без сознания. Поняв, что не смогу догнать его, я просто развернулся и побежал к тебе настолько быстро, насколько позволяла скорость. Ты выглядела такой слабой, я боялся, что ты тоже умрёшь, – его голос сорвался на последнем предложении. Я продолжала успокаивающе гладить его руку.
– Ты спас мне жизнь, Эдвард. Если бы не ты, меня бы сейчас здесь не было.
– Белла, я так испугался... С того дня, я постоянно сомневаюсь в правильности своих решений. А что, если бы ты умирала? Вместо того чтобы помогать тебе, я побежал за ним, это могло стоить тебе жизни, – его голос дрожал.
– Эдвард, всё хорошо, – уговаривала я его. – Ты спас меня. Если бы не ты..., – я не стала продолжать, потому что рассуждения на тему «если бы» не помогут сейчас ни ему, ни мне.
– Прости, если вёл себя неуместно той ночью, но я просто должен был обнять тебя, успокоить, попытаться облегчить твою боль, – его слова задели за живое. Именно таким образом я использовала всех своих тедди. Не желая говорить ему об этом, я сказала первое, что пришло в голову.
– Ты только что нарушил обещание, – с укором сказала я.
Когда до Эдварда дошло, что он только что извинился передо мной, у него вырвался смешок. – Мне ведь нельзя извиняться за то, что я сейчас извинился? – поддразнил он в ответ ожившим голосом.
– Спасибо, что поделился. Мне даже сложно вообразить ту боль, которая живёт в тебе на протяжении всех этих лет.
– Ты снова грустишь, – упрекнул он меня, не замечая моих слов.
И в этот момент у Эдварда зазвонил телефон. Он достал сотовый из кармана и, посмотрев на экран, положил его на журнальный столик.
– По работе?
– Таня, – после упоминания этого имени в комнате повисло напряжение.
– Она бы не обрадовалась тому, что ты сейчас у меня. – Я с тоской посмотрела на его телефон, тяжело вздыхая, и снова взглянула на него. Он провёл рукой по волосам и начал объяснять.
– Всё сложно. После той ночи, – он многозначительно посмотрел в мою сторону, пытаясь донести до меня ход своих мыслей; конечно, он говорил о ночи нападения, – я решил расстаться с ней, – он замолчал.
– Но один человек, мой друг, уговорил меня дать нашим отношениям ещё один шанс. – Он смотрел на свой мобильник и сосредоточенно думал, нахмурив брови. Я немного помедлила, но всё же спросила.
– Ничего не выходит?
– Я не понимаю, почему я всё ещё с ней и даже не помню, что нашёл в ней, когда мы впервые встретились. Наверно, просто мне так было удобно. – Он облокотился на спинку дивана и закрыл глаза.
– Я много времени провожу с Эмметтом. Он мне как брат, я уже говорил. Быть с Таней казалось удобным, потому что она много времени проводит с Розали. – Он снова приподнялся и открыл глаза. Похоже, на моём лице читалось недоумение, он начал оправдываться: – Розали – жена Эммета. А их дочь, Коринн, моя крестница.
Когда Эдвард упомянул Коринн, я сразу же вспомнила ту миленькую девчушку на одной из фотографий на его рабочем столе.
Но меня сейчас больше волновали его слова о том, что ему было удобно с Таней, я прекрасно знала, что он имеет ввиду. – Я понимаю тебя, насчёт удобства.
– Всмысле?
– Что? – окунувшись в его глаза, я потерялась в их глубине и красоте, задумалась и забыла, о чём мы говорили.
– Ты сказала, что я подразумеваю под «удобством».
– Ах, да. Со всеми мужчинами, с которыми я встречалась и которых использовала, мне тоже было просто удобно. – Я не знала, как объяснить. – Понимаешь, они казались мне надёжными, спокойными, не способными вынудить меня что-то делать не по моей воле. Я месяцами не подпускала их к себе, и когда им надоедало ждать, они просто сами уходили. Джейкоб первый, с кем я решила порвать самостоятельно.
Он смутился.
– Что-то не так? – спросила я.
– Я потерял ход твоих мыслей.
Я рассмеялась, поняв, что перескакивала с одной мысли на другую. – Прости, бывает, я говорю бессвязно. Попробую объяснить ещё раз. Я пыталась сказать, что всегда выбирала парней, которых могла держать на расстоянии. Мне была удобна такая форма общения с мужчинами, и я никогда ни к кому не привязывалась, потому что знала, что рано или поздно они просто уйдут.
– Насчёт того, что тебе было удобно, я понял, Белла. Просто не могу уловить, что ты имела в виду, когда сказала, что не подпускала их к себе – в каком смысле не подпускала?
Дурацкий разговор; я не хотела обсуждать с ним свою сексуальную жизнь, а точнее – её отсутствие. – Ммм... я имела в виду секс, Эдвард. – Я опустила глаза, лицо горело от переполнившего меня чувства стыда и смущения.
– Но ты же сказала, что использовала их. – Когда ко мне пришло осознание того, что он неправильно меня понял насчёт близости и подумал, что я использовала своих парней в сексуальном плане, лицо просто запылало.
– Я использовала их в плане близости, – поправила я его, смущённо улыбаясь. – В этом весь смысл теории «тедди». Я могла обнять своего плюшевого медвежонка и плакать рядом с ним, он всегда был со мной и ничего не мог потребовать взамен. – Пытаясь убедиться, понял ли он меня, я сделала паузу и посмотрела ему в глаза. – И все эти чувства к медвежонку я перенесла на мужчин, которые характером очень напоминали моего Тедди. Поэтому я их так и назвала. – Я снова посмотрела на него, пытаясь уловить понимание в его глазах.
– После того случая, у меня никогда не было секса..., – стыдливо призналась я. – И я даже никогда не испытывала желания. Поэтому и хочу бросить Джейкоба. – Неужели я разговариваю с ним о своей сексуальной жизни... Надо прекращать нести эту бессмыслицу, но я не смогла ничего с собой поделать.
– Я хочу таких же отношений, как у Элис с Джаспером. Не люблю признаваться в этом, но иногда я очень завидую, когда вижу их вместе. – Так сильно я ещё никогда не краснела. – Я хочу также... Хочу полюбить.
Я сидела на диване, опустив взгляд, и мне очень хотелось провалиться под землю. Эдвард сменил тему, видимо, почувствовав, как сильно я смутилась, а может, смутился сам.
– Так, когда ты собираешься поговорить с Джейкобом?
– Он придёт сегодня в восемь.
На секунду Эдвард задумался. – Нервничаешь?
– Очень! Не могу придумать, как лучше сказать ему. Была мысль сделать что-то такое, отчего он кардинально изменит своё отношение ко мне и даже обрадуется, когда я скажу, что всё кончено. Есть идеи? – я тихо усмехнулась, скрывая смущение.
– Будь честна с ним, Белла. Тебе не обязательно вдаваться в детали и объяснять, что ты использовала его. Просто скажи честно, что не испытываешь к нему чувств.
– Легко сказать. В прошлый раз, когда я пыталась объяснить ему, он сильно раскричался. Я собираюсь накормить его десертом, чтобы рот у него был занят – орать он точно не сможет, – я рассмеялась, хотя на самом деле, так и думала. Я очень надеялась, что набитый едой рот сдержит его гнев.
– Боишься, что он может поднять на тебя руку?
– Даже не знаю, – я не хотела врать Эдварду, после того, как он открылся передо мной.
– Может кому-то стоит остаться с тобой? – я перебила его раньше, чем он успел закончить мысль.
– Ты предлагаешь спрятать тебя в шкафу на случай, если он разозлится? – я посмотрела ему в глаза, пытаясь убедить. – Джейкоб никогда не давал повода бояться, – но проблема в том, что он дал мне такой повод в прошлый раз. Судя по взгляду, Эдвард не поверил мне.
– Я весь вечер буду волноваться за тебя, – пробубнил он.
Телефон Эдварда снова зазвонил, в этот раз ему пришлось ответить. Пока он разговаривал, я поднялась с дивана и пошла на кухню, решив немного прибраться.
– Мне надо идти.
Я подскочила от неожиданности – он стоял прямо позади меня, так близко. Обернувшись, я встретила его взгляд, полный сожаления. Между нами чувствовалось притяжение, и мне пришлось сложить руки у груди, чтобы сдержаться и не потянуться к нему.
И тут я осознала, наконец, что он прощается со мной. Сердце закололо от мысли о том, что я остаюсь одна. Никогда не чувствовала ничего подобного – мне всегда больше нравилось одиночество. Я всегда радовалась, когда Джейкоб не мог остаться со мной; но сейчас я очень не хотела, чтобы Эдвард уходил. Проводив его до двери, я грустно улыбнулась. Поблагодарив меня за обед, он ушёл.