EPOV

Я сидел вне комнаты, в которую был заключен Норекс. Два императорских гвардейца ждали, переминаясь, с тревогой глядя на Беллу, находящуюся внутри без присмотра. Их беспокойство не помогало мне. Я переместился на своем месте, желая броситься внутрь, чтобы вытащить Беллу. Я был дураком, предлагая ей поговорить с Норексом.
Вошла Роуз, присев рядом со мной и посмотрев на меня.
– Твое беспокойство чувствовалось и в школе. Каранель корчился от того, что я чувствовала от тебя, капитан. Я толкала это к нему.
– Прости. Мне просто не нравится то, что она там с ним, – сказал я, морща свой нос. – Знаю, я подтолкнул ее, но, черт побери. Этот парень – чертов крот.
– Так и есть. Все говорит о том, что через него просачиваются ложь и насмешки. Его ненависть к Белле глубока и влияет на каждый его шаг, – объяснила Роуз. – Даже сейчас он едва сдерживает свое презрение к ней.
– Как насчет Каранеля? Волнует ли он Норекса? – спросил я, чувствуя ответственность за своего шурина. Он вырос с Шарлем, зная, что такое иметь любящего отца. Но, когда тот умер, его отца заменил Норекс, и мы все знаем, каким доносчиком он был.
– Ах, он терпеть не может Каранеля. Бедный ребенок рассказал мне о том, как Норекс желал смерти Каранеля, называя его пустой тратой кожи, воздуха и пространства. Он был слишком глуп и не сделал ничего достойного. По непонятной причине, Каранель любит его. Я думаю, это от того, что Норекс связан с его отцом, и это последнее, что держит его память о Шарле, – сказала Роуз. – Нирабелла больше похожа на свою мать, управляя как Шарль. Норекс почти вылитый Шарль, но с черным сердцем. Парень действительно ужасное чудовище.
Моя неуверенность с ревом рвалась вперед. Я подумал, любил ли меня Каранель. Я знал, что я люблю его. Он был младшим братом моей супруги. Ему нужна моя помощь, моя поддержка, и я был готов оказать ее. Каранель был таким милым и славным. Против своей воли я обожал его. Роза, должно быть, распознала мои чувства. Она положила руку на мое плечо.
– Каранель любит Норекса, но он умрет за тебя так же, как готов умереть за Беллу. Ты предмет его обожания, его друг и защитник. Любовь, которую я чувствую от него по отношению к тебе, является белой, невинной и ослепляющей. – Роуз замолчала, сосредоточив свои способности на двух людях, находящихся в другой комнате. – Оооо, он лжет. Что бы он ни сказал, это очень далеко от истины.
– Вот, – сказал я, протягивая ей планшет, который был подключен к Белле. Роуз быстро набрала сообщение. Я почувствовал Беллу в своем разуме, она приняла к сведению слова Роуз. Она поблагодарила ее через меня, и разговор с Норексом продолжился. – Она показала ему сообщение о том, как мы обнаружили пропавших без вести дворян. Он сказал, что не узнает его.
– О, он узнал его. Она очень напугала его, – она сплюнула. – Норекс – человек, не отвечающий за этот переворот. Он просто публичное лицо.
– Белла предлагает ему снисхождение, – сказал я, слушая ее мысли.
– Она тоже врет, – хихикнула Роуз, ее золотые глаза мерцали.
– О, я знаю, – я ухмыльнулся. Моя супруга была удивительной. Она была сильной, умной и, несомненно, сексуальной. Она была всем, что я когда-либо хотел от жены, партнера, друга.
– Приглуши сексуальные чувства, Эдвард. Я пытаюсь получить информацию от своего дяди. Я не хочу потерять внимание, потому что ты возбужден.
Я начал смеяться, заставляя Роуз весело посмотреть на меня. Я успокоился, мысленно извинившись перед Беллой. Затем повернулся к Роуз.
– Она просто хочет получить ответы. Ответы, которые могут дать только Норекс и эти пропавшие дворяне, – через глаза Беллы я увидел, что Норекс просто сдался. Он набрал информацию и передал планшет обратно моей супруге. Ее страх подкосил меня, ее гнев зашкаливал.
– Ничего себе, он полностью сдался, но это потому, что его страх берет верх, – пробормотала Роуз. – Это больше, чем все, что мы когда-либо предполагали, не так ли?
– Да, – ответил я, запустив руку в свои волосы. Белла вышла в вестибюль. Она вцепилась в планшет, ее лицо посерело и вытянулось. Я встал, притянув ее в объятия. Моя супруга в них охотно рухнула, хватаясь за форменную куртку. Роза сбежала, охранники ушли обратно в тюрьму. Прижимаясь щекой к ее волосам, я подумал, что слышал почти все. «Он прогнулся?»
Она не ответила, просто протянула мне планшет с расшифрованными кодами. Я взял его, чтобы посмотреть. Норекс дал нам средство для перевода сообщений и перевел одно на планшете, который в моих руках. Я убедился в том, что он сказал мне. Здесь была квитанция о получении оплаты машесиан камнями в его личном кабинете на Форксе. Их больше не было на этом счете, но доказательство осталось. Этот ублюдок продал свою единственную племянницу, императрицу Сигнарианских людей Джейкобу за стоимость небольшого корабля. Самым печальным было то, что это не решение Норекса. Личность того, кто был ответственным за это, была скрыта. Даже с матрицей для расшифрования перевод символов по-прежнему остается сложным и нечитаемым. «Дашь ли ты ему снисхождение?»
– Его судьба уже написана, – сказала Белла угрюмо. – Его казнь произойдет на рассвете. Давай встретимся с твоим отцом и остальным персоналом Галактического флота. В сообщении есть набор координат. Это место, куда все эти дворяне сбежали. Мы должны отправиться к ним. Я поцеловал Беллу в лоб. Она прижалась ко мне, прежде чем отстраниться. Она выпрямилась, решив покончить со всем этим.
Я постучал по своему коммуникатору, прося моего отца, капитана Пикарда, капитана Дейту и капитана Райкера, прибывшего последним на Ванкьювиш, присоединиться к нам в конференц-зале, находившегося рядом с офисом Беллы. Мы назначили встречу после обеда. Белла сказала, что хочет увидеть Каранеля, желая одарить его любовью, так как слышала мой разговор с Роуз. Ее брату нужно немного больше внимания в данный момент. Норекс длительное время игнорировал его, а должность Беллы делает трудной для нее возможность проводить время с ним.
Каранель в школе работал со своим воспитателем. Он возился с бумагой и карандашом, лихорадочно рисуя.
– Что он делает? – спросил я.
– Каранель может быть умственно отсталым, но он удивительный художник, – ответила Белла, соединяя свои пальцы с моими. – Мы пытались заставить его работать с компьютерами, но он любит рисовать на бумаге карандашами, творя одни из самых красивых картин. Помнишь небольшую картину в нашей спальне, у моего отца? Каранель нарисовал ее.
– Картина с тобой, Каранелем и вашим отцом? – прошептал я. Она покраснела, кивая. – Я думал, что это было заказное произведение.
– Нет. Каранель нарисовал ее по памяти. Это было одно из наших любимых времен - лето в Чич. Мы провели день, играя на розовом песке, строя замки из песка и резвясь на волнах, – Белла задумалась, в ее голосе грусть. – Это было тем, что запомнил Каранель, и ты можешь увидеть, что мы все были так счастливы.
Каранель, должно быть, услышал, что говорят о нем. Он положил свой карандаш, глядя наверх, чтобы увидеть нас двоих. Он вскочил со своего места и подбежал к Белле, укутывая ее в любящие объятия.
– Нирабелла! Я скучал по тебе, – сказал он, прижимая ее к своему телу.
– Я тоже скучала по тебе, – сказала она, потирая спину Каранеля руками. – Наш пикник был слишком давно. Почему бы нам не провести сегодня еще один?
Засияв, он взволнованно кивнул. Он позволил Белле отойти, подбежав назад к своему столу, где с теплой улыбкой сидел воспитатель. Каранель поднял картину, над которой он работал, неуклюже двинувшись туда, где мы стояли. Он прижал ее к груди, его пятна усилили цвет.
– Эд, у меня есть кое-что для тебя, – сказал Каранель, его слова смешались, их было трудно понять. Смущаясь, он протянул мне картину. На рисунке в мельчайших подробностях были изображены мы с Беллой. Излучающая любовь между нами была ясна, как день. Моя рука обхватила ее щеку, лаская кожу большим пальцем. Она сидела у меня на коленях, нежно улыбаясь, ее губы были близки к моим. Ее пальцы запутались в моих волосах на затылке, чуть выше воротника. Моя другая рука обнимала ее тонкую талию, притягивая ближе. – Ты любишь мою сестренку.
Он неуклюже повторил сигнарианскую фразу:
– Ти– атии миру, ти– ани миру, саа– ахари.
– Так и есть, Каранель, – пробормотал я, вглядываясь в прекрасную картину. – Так красиво.
– Вы с Нирабеллой красивые, – сказал он, стоя рядом со мной и указывая на картину. – Это подарок на Хиснари (п/п: праздник). Я знаю, что уже поздно.
– Каранель, это лучший подарок, который я когда-либо получал, – сказал я честно. – Оформлю его в рамку и поставлю на стол. Для меня то, что ты нарисовал, значит много.
– Я рисую только для людей, которых люблю, фейрену, – признался тихо Каранель. – Норекс не получал рисунков, – его глаза потемнели, он зарычал. – Только Нирабелла и отец. Норекс называл меня янхешом (п/п: ублюдок). Норекс ненавидел меня, – он нахмурился, злясь. – Я не янхеш, да?
– Норекс был неправ, Каранель. Ты особенный, – сказал я, положив картину на стол рядом с собой, прежде чем обнять его. Каранель крепко сжал меня, его всхлипы разбивали мое сердце. – Ти– ан фейрену. Навсегда.
– Ти– ан фейрену, – ответил он, голос у него глубокий и хриплый. – Ты мой истинный брат и моя семья.
– Как и ты моя, – сказал я. Он кивнул, посылая мне глупую улыбку. – Мы можем выйти на улицу? Насладиться солнцем? – Каранель в нетерпении потянул меня из класса школы. Белла говорила с воспитателем, попросив его взять картину и отдать Мэрэлис, чтобы она ее оформила. Каранель побежал к Деметрию, чтобы попросить еду для нашего пикника. Его волнение было ощутимо, мой помощник не мог не хмыкнуть. Я уточнил запрос Каранеля, и Деметрий улизнул на кухню, чтобы наши блюда приготовили и доставили на южную лужайку. Мы с Беллой и Каранелем вышли, опустились на голубое одеяло и кучу пушистых голубых подушек на траве.
Мы наслаждались вкусной едой, прежде чем нам с Беллой пришлось вернуться к работе, к планированию полета в тайное место с этими координатами. Я не знал этих координат, но это была просто нейтральная сторона, между Алфанской системой и миром Риман. Мы встретились с другими капитанами и моим отцом в конференц-зале. Коммандер Уитлок, коммандер-лейтенант Андерсон, и коммандер Вольтури присоединились к нам вместе с Мэрэлис, Деметрием и советом старейшин. Хотя Кай отсутствовал.
Я сел во главе стола с Беллой, соединяя наши руки. Внешне она была спокойна, но мысленно боролась со всей этой новой информацией. Как только все было улажено, я сжал ее руку, прежде чем обратиться к моим коллегам и друзьям.
– Спасибо, что пришли. Мы получили новую информацию относительно этого закодированного языка и положения Норекса во всем этом, – я положил планшет на стол, проецируя его на большой экран на стене. – Кто-то, мы не знаем кто, был в контакте с миром алфансов. Они заключили сделку на продажу императрицы Нирабеллы наследному принцу Джейкобу за тысячу машесиан камней. Не осознавая это, Вольво транспортировал ее на Лапуш, чтобы завершить сделку. Лорд Норекс получил оплату после того, как императрица Нирабелла опустилась на поверхность, – я указал даты, переведенные на звездные даты, нужные для персонала Галактического флота. – Это было до обращения в Галактический флот за помощью от адмирала Каллена. Точное местоположение, откуда исходит сигнал, неизвестно. Единственное, что мы знаем наверняка - это то, что он исходит из Форкса, а отправлен в столицу – Лапуш. Затем капитан Турулиан передал камни лорду Норексу, когда императрица Нирабелла прибыла на поверхность планеты.
– Откуда вы знаете, что алфансы прислали камни? – поставил под сомнение Аро. – Возможно, это были турулианцы.
– Вряд ли, – сказал я. – В Турулиане, домашнем мире, машесиан камни не встречаются в природе. Они также очень редки, поскольку используются в создании синтетического дилития. Кроме того, турулианский фрахтовщик остановился на форпосте алфансов до прибытия в сигнарианскую систему. Лапуш, может быть, и умирающая планета, но она богата машесиан рудой. Нам придется обследовать камни, чтобы проверить их происхождение. Лорд Норекс не очень много говорил о полученном платеже. Я думаю, что они у Лианетт, его супруги.
– А где супруга Норекса? – спросил капитан Райкер.
– Здесь, – ответил я, пробивая координаты, которыми обеспечил нас Норекс. – Это маленький планетоид около нейтральной зоны, между системой риман и алфансов, – я обернулся, слегка нахмурившись. – Хотя это только предположение. Мы не знаем, действительно ли они там. Лорд Норекс предоставил нам матрицу перевода. Он может лгать. Мы просто не знаем.
– Я в шоке от того, что лорд Норекс совершил такой поступок, – сказал Аро, слегка качая головой. – Да, он был против вашей связи, но всегда был сторонником сигнарианских людей.
– Он обвинил меня в измене, – зарычала Белла, ее пятна зашипели и засветились темно– красным. – Он – предатель и заплатит за свои преступления.
– Императрица... – упрекнул Аро.
– Нет! Мой разум принял решение. Лорд Норекс умрет за свои преступления, за предательскую ложь, которую он распространял. Его казнь произойдет на рассвете. Мы отправимся на этот планетоид сразу после этого, – сказала она, ее глаза сузились.
– Императрица Нирабелла, казнь запрещена в Федерации, – сказал капитан Дейта.
– Есть несколько преступлений, которые позволяют казнь как наказание, капитан, – я оспорил. – Измена – одно из них. Рабство и торговля живым существам – второе. Лорд Норекс совершил оба преступления. Я поддерживаю ее решение казнить лорда Норекса. Он сделал ужасные вещи для своего народа и племянницы.
– Он прав, капитан, – сказал мой отец. – Казнь – это не нормальное наказание, но такие действия, как государственная измена и торговля живым существом являются серьезными преступлениями по нашим законам. Сигнарианцы в рамках своих прав могут казнить лорда Норекса.
– Я согласен с капитаном Дейта, – ответил капитан Райкер, его губы сжались в плотную, твердую линию. – Лорд Норекс пожизненно должен находиться в тюрьме, но не убит.
– Это не дискуссия, – прошипела Белла, вставая, ее тело горело от гнева. – Мы можем быть частью Федерации, но я по-прежнему лидер сигнарианских людей. Мой дядя был отвратительным, и он должен заплатить за свои преступления! Он. Продал. Меня. Монстру! Он предал своих людей, отдавая меня в постель алфанса! На рассвете голова Норекса будет принудительно отделена от его тела, и он умрет. И если это означает потерю нашего приема в Федерацию, то так тому и быть, – Белла пулей вылетела из комнаты, гнев затмил ее. Все это было направлено на капитана Райкера и капитана Дейту.
Капитан Пикард поднял собственный планшет, поставив его перед своим бывшим первым офицером, капитаном Райкером.
– Сигнариане могут казнить лорда Норекса. Мы не можем остановить их. Карательный Указ 3.1, – он повернулся ко мне, слегка кивая. – «Интерпрайз» и «Вольво» отправятся на этот планетоид. Свяжитесь с нами, когда будете готовы, император.
– Спасибо, капитан, – сказал я, кивая почтительно. – Извините меня, мне нужно проверить императрицу.
– Мы можем воспользоваться комнатой, чтобы сделать предварительные выводы от информации, полученной с кораблей-невидимок? – спросил адмирал Каллен.
– Прошу вас, – я улыбнулся, идя в сторону двери. Аро был сердит, Маркус смотрел, находясь в шоке, в планшет, который содержал перевод информации, сделанный Норексом. Я вздохнул, оставив их в комнате. Ориентируясь на свою супругу, я нашел ее в покоях императора. Я быстро добрался до нее, открывая дверь. Белла сидела на диване, свернувшись калачиком и держа доску с зигги. Она включала его снова и снова, просто глядя на ровные края и глубокий сливовый цвет части игры. – Ты в порядке?
– Нет, – прошептала она, прижимая игру к своей руке. – Слишком много всего. Я не знаю, смогу ли сделать это. Мой отец мог сделать что угодно. Он мог сплотить войска, исполнить ритуал спаривания, любить детей, разрешать земельные споры и даже не казаться расстроенным. Все это, плюс время, которое проводил со мной и Каранелем. Я хочу, чтобы он вернулся. Я хочу, чтобы он вернулся, Эдвард. Он будет знать, что делать, – она уткнулась лицом в свои руки и зарыдала. Я подошел к ней, поднимая ее дрожащее тело и крепко обнимая.
– Я здесь, Белла. Я никуда не уйду, – я шептал, нежно укачивая ее. Она плакала, одной рукой вцепившись в мою форму, а другой держа игру. В конце концов, она успокоилась, обмякнув напротив моего тела. – Я не могу знать, что ты чувствуешь. Я имею в виду, я чувствую это через нашу связь, но ...
– Я понимаю, что ты говоришь, – сказала она устало.
– Ты чувствуешь себя так, как будто бы на твоих плечах вес всего мира. И, в реальности, это так, – сказал я, целуя ее висок. – Но ты не одна, Белла. Я с тобой. Я понимаю, что ты чувствуешь. Когда я впервые ступил на мостик «Вольво», и контроль был передан мне, то думал, что получу сердечный приступ. Мои тренировки подготовили меня к работе, но в глубине моего сознания я не был готов. Черт, бывают дни, когда я все еще чувствую, что не готов. Ты отвечаешь и несешь ответственность за все жизни на этом корабле. Ты несешь ответственность за все, что произойдет, пока ты в команде, и хорошее, и плохое.
– Ты отличный капитан, – Белла вздохнула. – Я могу сказать, что ты любишь и уважаешь свой экипаж. Ты сделаешь все для них.
– Так же, как и ты для своего народа, – парировал я. – Не позволяй этому опускать тебя. Норекс никогда не любил тебя или твоего брата. Это потому, что после того, как вы родились, он потерял право на престол, – она нахмурилась. – Теперь он использует злость, чтобы передать сигнарианских людей алфансам.
– Но это был не он. Он просто человек... он... черт! – она застонала. – Кто-то говорит ему, что делать, Эдвард. Кто?
Если бы я знал? Подумал о Кае. Глаза Беллы расширились, и она выпрямилась, шокированная моим обвинением. Он не был на этой встрече.
– Помнишь, что сказала Виктория?
– Неприятный ореол вокруг Кая, – Белла ответила. – Почему? Зачем ему..?
– Я не знаю. Есть много вопросов, которые остались без ответа, Белла, – пробормотал я, обхватив ее щеку. Она наклонилась, ее пальцы соединились с моими. Ее глаза закрылись, и она прильнула ближе к моему телу. – Что это? – спросил я, поднимая игру, которая теперь покоилась на ее коленях.
– Мы с отцом играли в зигги всякий раз, когда он пытался пройти через все это. Он успокаивал свой разум. Я была единственным противником, который бросал ему вызов, так что мы часто находили время, – сказала она, подняв темно-фиолетовую часть игры. – Он играл белыми фигурами, а я фиолетовыми. Мы были на середине игры, когда ему позвонили сообщить, что появилась брешь в оборонительной линии. Он отправился на свой боевой крейсер, и так и не вернулся ко мне.
– Как играть? – спросил я. – Возможно, то, что помогало твоему отцу, сможет помочь и тебе.
– Это не просто игра. В ней много стратегии, – сказала Белла, изогнув бровь.
– Я знаю, я великий мастер шахмат, – засмеялся. – Они похожи. Я готов попробовать, если ты готова научить меня, Белла.
– Хорошо, – сказала она, вставая с моих колен. Она разложила настольную игру, сидя напротив меня. Терпеливо объяснила каждую часть и правило для их перемещения. Это было намного труднее, чем шахматы, но я был готов попробовать. Белла надрала мне задницу в первой игре, но я еще учился правилам взаимодействия. Я сделал огромные стратегические ошибки в первой игре, но во вторую игру я приблизился к ее зигги, которая была как королева в шахматах. С этим отвлечением Белла, казалось, стала более спокойной, более сосредоточенной. Ее разум думал о не неудачах, а о том, как решить проблему. Игра помогла ей так, как это было для ее отца.
Мы хорошо поиграли прошлой ночью. Мэрэлис нашла нас в императорском люксе, когда мы играли десятую партию. Я был полон решимости победить ее, и был так близко. Три хода - и победа была бы моей, но у Мэрэлис была другая идея. Вернее, у Норекса.
– Императрица, лорд Норекс хочет поговорить с вами, – сказала она.
– Черт возьми, – проворчал я, глядя на игровую доску. – Так близко!
– Что он хочет, Мэрэлис? – спросила Белла, не двигаясь со своего места.
– Он хочет поговорить об изгнании. Он слышал, как охранники говорили о подготовке к его казни, – ответила Мэрэлис.
– Он может просить все, чего хочет. Он все равно умрет, – грубо сказала Белла. – Ничто не изменит моего мнения. Он предал свой народ. Он предал своего брата. Он предал меня.
– Я понимаю, императрица, – сказала Мэрэлис, нервно скручивая свои руки. – Просто он думает, что сможет помочь нашему делу. Он может помочь нам найти пропавших дворян.
– Он манипулирует нами, – рявкнула Белла, резко вставая. – Я встречусь с ним. Если Роуз посчитает, что он говорит правду, он отправится с нами на планетоид. Если он лжет, ему больше не будет позволено жить.
– Каллен вызывает Хейл, – сказал я, коснувшись моего коммуникатора.
– Хейл здесь, – ответила она.
– Нам нужно спуститься на поверхность, – сказал я. – Норекс оказался занозой в заднице.
– Я могла бы сказать тебе, – она хихикнула. – Я сейчас буду, сэр. Хейл отключилась.
Мой коммуникатор пискнул, и я встал. Обняв Беллу за талию, я повел ее к лестнице, ведущей нас к камере, где сидел Норекс. Роуз также спустилась в лобби, мы достигли уровня тюрьмы. – Я могу сказать вам прямо сейчас, что он наполнился тревогой, но он что-то также и скрывает.
– Что не хотела бы услышать в его сознании? – съехидничала Белла, войдя внутрь. Норекс не смотрел на Мэрэлис и Деметрия. Джаспер стоял в стороне, почти рыча. На Норексе была еда, оказалось, он впал в истерику.
– Я вижу, ты решила почтить меня своим присутствием, императрица, – глумился Норекс. – Ты рассмотрела мою просьбу? Ты должна, ты соврала мне!
– Почему я должна тебе доверять? – спросила Белла, ее поза была жесткой, ее почти черные глаза были направлены пренебрежением к нему. – Твои действия подписали тебе приговор к смерти. Ты ничего не сможешь сказать, что остановит меня от исполнения твоей казни, Норекс. У нас есть доказательства, что ты продал меня. У нас есть доказательства, что работал с алфансами! Ты. Умрешь.
– Он боится, Белла, – сказала Роуз. – Он не хочет умирать.
– Мой отец хотел умирать? – она шипела. – Ты думал об этом, когда сообщал алфансам о местонахождении моего отца?
– Это был не я! – взвыл Норекс, его глаза и руки дрожали.
Белла снова посмотрела на Роуз.
– Он говорит правду, – коротко сказала Роуз.
– Ты, возможно, дал нам средство, чтобы понять эти секретные сообщения, но это ни в коей мере не снимает с тебя твои грехи, Норекс, – сказала Белла, становясь злей. Она пристально посмотрела на него, смотрела прямо в его глаза. – На рассвете ты будешь доставлен на стадион Джиджири и заплатишь за свою ложь, предательство, измену, свою жизнь. Ничто не переубедит меня так, чтобы даровать тебе снисхождение. Ты не сообщал алфансам расположение моего отца, но твое участие во всем этом привело к его смерти, – она посмотрела на Джаспера и двух охранников. – Он готов встретить свою судьбу на Шиилеке. (п/п: рассвет) Он не получит Хеерунь. (п/п: сигнариальный погребальный обряд) Это окончательное решение. Его тело будет сожжено и выброшено как кьюнан. (п/п: кусок мрамора)
– Нет! Нет! Пожалуйста! – умолял он, цепляясь за клетку. – Нирабелла! Пожалуйста! Помилуй! Не делай этого! Пожалуйста! Ти– рин хеерунь нан хис– патти. (п/п:пожалуйста, даруй милосердие моей душе) Ягарри икспутти икспи ол мгрилатте. (п/п: ты изгоняешь меня в вечность адского огня и тьмы)
– Ты должен был подумать об этом, когда продал меня наследному принцу Джейкобу, – она усмехнулась. – Тгарри шнак ол! (п/п: ты это заслужил) Она посмотрела на меня, ее черные глаза пылали ненавистью, в разуме был беспорядок. – Вытащи меня отсюда, Эдвард. Я не могу ... я просто приговорила дядю к смерти.
– Я не хочу, чтобы Норекс оставался без присмотра, – рявкнул я, взяв Беллу на руки. Охранники хмыкнули и встали по обе стороны от камеры Норекса. Он рыдал, задыхаясь. Я привел свою супругу в наши апартаменты со свитой Мэрэлис на наших пятках и попросил, чтобы нас не беспокоили, пока не должны будем отправиться на стадион Джиджири. Мэрэлис приняв сведения, побежала к своей собственной каюте.
– Я ошибаюсь? – спросила Белла, ее голос был мягким и неуверенным.
– Только ты можешь ответить, Белла, – сказал я, перевернув ее в своих руках. Я наклонил ее за подбородок и увидел голубые глаза. В них читалась растерянность и непонимание происходящего. – Норекс должен быть убит за то, что сделал?
– Да, – ответила она, ее глаза закрылись, слезы текли по ее щекам. – Я просто...
– Это тяжело, – пробормотал я, целуя ее слезы. – Но если ты считаешь, что он должен быть наказан смертью за свое предательство, то я поддержу тебя, Нирабелла. Я всегда на твоей стороне.
– Ти– ани махну ти– атии са– ахари, – прошептала Белла напротив моих губ. – Пусть неприятности уйдут прочь, Эдвард.
– Всегда, фиогхра, – сказал я.

На следующий день рано утром, мы с Беллой оделись, чтобы отправиться на стадион Джиджири. Белла была одета во все белое с простой короной на голове. Я надел серые брюки и белую куртку с соответствующим венцом. Я выступал не в роли капитана Галактического флота, а как император сигнарианских людей.
Я знал, что скоро мне придется принимать решение о том, что хочу сделать. Мне придется выбрать ту или иную позицию. Я не могу продолжить идти по двум дорогам. Мой разум хочет исследовать звезды, но мое сердце принадлежит Белле. Я надеялся, что есть способ, который поможет пойти по двум дорогам, но нужно понимать, что ситуация с алфансами должна разрешиться.
Встретившись с Каранелем, Мэрэлис и Деметрием в тронном зале, мы загрузились в машину, которая отвезет нас на стадион. Это был гладкий черный автомобиль, который напомнил мне об автомобилях, выглядевших так век назад на Земле. Мысли Беллы находились в беспорядке, она переживала, что приняла неправильное решение. Мои непрекращающиеся нужды изучать и исследовать должны быть подавлены, пока я забочусь и люблю свою супругу.
Мы прибыли на стадион Джиджири, забравшись на приподнятый помост, что терялся в пышной копне травы. Она была напротив платформы, на которой будет находиться Совет старейшин, вынося приговор Норексу. В центре стадиона расположилась большая белая платформа с микрофоном. Справа от этого соответствующая цилиндрическая деталь, поблескивающая в лучах восходящего солнца. На белой детали был прикреплен богато украшенный топор. Он был большой и очень острый. Как только мы разместились, людей запустили на стадион, заполнив его до отказа. Позади нас рассадили почти всех капитанов Галактического флота и их старших сотрудников. Я повернулся, глядя на своего отца. Он торжественно кивнул, давая мне свое одобрение того, что произойдет перед нами сегодня.
Как только все расселись, Совет старейшин, в том числе Кай, вышел на платформу. Аро и Маркус были с бесстрастными лицами, почти грустными из-за того, что они собирались сделать. Кай выглядел мертвенно бледным. Он держал свой взгляд на Белле все время, и я чувствовал его презрение. Я не эмпат, но это было ясно как день. Кай приложил свою руку к этому. Он, возможно, кукловод, диктующий условия. Но мои размышления были приостановлены. Крики и свист толпы, когда Норекс появился на стадионе, были оглушительными. Он изменился и оделся в красное с головы до ног. Красный был цветом злости и стыда. С трибун люди бросали мусор, гнилые фрукты, овощи, камни в Норекса. Он был покрыт всем этим к тому времени, когда остановился перед платформой, на которой его заставили встать на колени.
Советник Маркус достал свиток из своей мантии и встал у микрофона.
– Лорд Норекс, вы обвиняетесь в государственной измене и незаконной продаже сигнарианца. Ваши преступления следующие: вы работали совместно с лидером алфансов, наследным принцем Джейкобом; вы продали свою племянницу, нашу императрицу, Нирабеллу, принцу за стоимость в одну тысячу масешиан камней; вы замыслили свергнуть царское правительство своим враньем; вы знали об алфанском нападении на нашу колонию Цзинань, убрав щиты, выключив его; вы передали местонахождение императора Шарля алфанскому флоту.
– Я не делал этого! Не виноват в смерти моего брата, – кричал Норекс, поднимаясь на ноги. – Другой передал эту информацию. Я не знаю кто! У меня не было желания убивать брата!
Маркус холодно взглянул на него, медленно моргая и пытаясь сохранить самообладание. – Ваше слово, лорд Норекс?
- Не виновен, – он сплюнул. Один из охранников заставил его обратно сесть на колени.
- После дальнейшего рассмотрения доказательств, выдвинутых по результатам рассмотрения вашего дома, ваших финансов и сообщений, вы признаетесь виновным, - сказал Маркус, его голос резонировал внутри стадиона. - Император, императрица, приговор лорду Норексу?
Я посмотрел на Нирабеллу. Она кивнула, повернувшись к советнику Маркусу.
– Приговор – смерть, советник. Он должен быть обезглавлен. После смерти для лорда Норекса не будет проведена хеерунь. (п/п:сигнариальный погребальный обряд)
Ему предстоит провести всю вечность в адском пламени и тьме. Тгарри икспуттис икпи ол мгрилатте. (п/п: он изгоняется на всю вечность в адское пламя и тьму) Пусть будет так.
- Император? – спросил Маркус, наклоняя голову.
- Тгарри икспуттис икпи ол мгрилатте. (п/п: он изгоняется на всю вечность в адское пламя и тьму) Пусть будет так, – ответил я.
- Нет! Нет! Пожалуйста! Я умоляю, - закричал Норекс, когда охранники подхватили его. Они уволокли его к белому цилиндру, торжественно бросая его на него. Вышел большой сигнарианец, его лицо было покрыто белой маской, он был нагим, исключая пару белых шорт и белые сапоги. Норекс попытался встать, но стражники удержали его, прижав к цилиндру. Рука Беллы нашла меня, она сжала мои пальцы. Она побледнела как призрак, но ее лицо было твердым. Палач взглянул на Беллу, поднимая свой топор.
- Бирич скоун ( п/п: казните его), - приказала Белла. Палач поклонился. Когда он встал, подняв топор над головой, быстро опустил его. Голова Норекса откатилась, и кровь полилась там, где лезвие отрубило голову от туловища. Белла пискнула, закрывая глаза.
- Сделано, - сказал Маркус, глядя на ныне мертвого Норекса. - Охранники, избавьтесь от тела, - охранники подхватили обмякшее тело Норекса, утаскивая его со стадиона. Палач поднял голову, сунул ее под руку и последовал за ними. Маркус занял свое место рядом с Аро. Совет старейшин поклонился, но Кай уставился на мою супругу с ненавистью.
Мы ушли вскоре после этого. Белла едва могла встать. Она была по–прежнему бледная, как привидение, неудержимо дрожа. Я испугался, что она вновь впадет в зиткм, но Мэрэлис заверила меня, что она просто в шоке от того, что увидела. Мы отправились обратно в Императорский Дворец. Белла дрожала, но не плакала. Я ненавидел, что моя супруга имела с этим делом. Мы успешно закончили с одним предателем, но большая часть из них была еще там.
И я считаю, что это Кай.
------------------
Бета: amberit
Почтовый голубь: Nar_Kotik
Форум.