Кроме охоты, моя семья провела эту ночь за обсуждением предстоящего обращения, которое повлечет за собой очень много изменений в нашей привычной жизни. Обращение Беллы. Отбытие нас, шестерых «детей», на Аляску. Карлайл и Эсме планировали подтянуться непосредственно к моменту изменения Беллы, чтобы проследить за первыми неделями новорожденного вампира перед возвращением в Форкс. Карлайл решил, что внезапное исчезновение всей семьи из города может показаться странным. Поэтому они с Эсме планировали задержаться до декабря, а потом уехать, объяснив это желанием находиться поближе к детям, которые были на другом конце страны в колледже. Это было существенное разделение для моей семьи.
Сидя на скалах недалеко от нашего дома, я почувствовал интересную вещь – динамика в нашей семье изменилась. Возможно, только для меня. Но я больше не чувствовал себя «третьим лишним». Я больше не чувствовал себя одиночкой в толпе, как это было раньше. Я не чувствовал жалости или переживаний с их стороны. Я чувствовал себя…равным, нормальным, впервые за девяносто лет.

Где-то около пяти утра разразилась гроза. Это, в купе со свежей кровью, текущей в наших венах, вызвало прилив сексуального желания. И парочки одна за другой, бубня несуразные оправдания, исчезли в лесу. Я закатил глаза. Моей первой реакцией было снова погрузиться в пучину одиночества, как это было на протяжении многих лет. Но затем я улыбнулся. Я тоже ощущал на себе влияние стихии. Но теперь мне не нужно было бороться с этими ощущениями, у меня было с кем их разделить.
Через несколько мгновений я был дома. Из-за грозы Белла спала беспокойно. Я быстренько принял душ и присоединился к ней в кровати. Сегодня мы убьем двух зайцев.
Через несколько минут она проснулась, повернулась ко мне и улыбнулась. Она сразу же почувствовала мое возбуждение, мое желание, но еще некоторое время мы нежились, целуясь. Затем, извинившись, она исчезла в ванной. Прекрасно.

Когда она вернулась, я уже встал с кровати. В комнате было абсолютно темно, лишь иногда вспышки молний, прорезывающие черноту ночи, освещали ее. Я понимал, как это действует на Беллу: молнии ослепляли ее, чтобы затем погрузить во мрак, не дав глазам привыкнуть.
Я видел, как она прошла к кровати и нырнула в нее. Улыбнулся, когда она, покрутившись, не обнаружила меня рядом.
- Эдвард?
- Да? – сказал я тихо.
Она повернула голову на мой голос, но к тому времени, как она сделала это, я уже отошел вглубь комнаты.
- Что ты делаешь?
- Наблюдаю за тобой, - ответил я спокойно, смакуя ее сбившееся дыхание и участившийся пульс, когда она пыталась определить, откуда идет мой голос.
Я знал, что следующая вспышка раскроет мое местоположение. Но когда это произойдет, я воспользуюсь своей вампирской скоростью, чтобы переместиться вновь. А до того времени я мог видеть каждое ее движение, каждое изменение в выражении лица.
- Как ты оказался там? – спросила она быстро, полным удивления голосом.
– Я - вампир, Белла, – мои слова повисли в воздухе. – Гадкий вампир.

Я закусил нижнюю губу, чтобы сдержать усмешку, когда она внезапно покраснела, и аромат ее возбуждения затопил комнату. Как же ты на меня реагируешь, любимая. Я не был точно уверен, что она имела в виду, упоминая в своем списке среди ролевых игр вампира, но сойдет и эта интерпретация, пока я не расспрошу ее позже.
- Вставай с кровати, Белла, - я смотрел, как она не торопясь сделала это, вытянув руки вперед, пытаясь дотянуться до меня. Я ускользнул в сторону, прежде чем заговорить снова, выводя ее из равновесия. – А теперь сними свою одежду для меня. Медленно, пожалуйста.
Я слышал, как ее дыхание стало затрудненным, когда она, следуя инструкциям, снимала футболку шорты и трусики. Казалось, что ее бледная кожа светилась в темноте.
Следующим неуловимым движением я оказался прямо позади нее. Зная, что она отпрыгнет, я обнял ее, одновременно шепча на ухо:
- Ты такая аппетитная, Белла.
- О Боже, Эдвард, - начала она, но продолжением был лишь стон, когда я притянул ее к своему обнаженному возбужденному телу. Не люблю одеваться после душа. Я прошелся влажными поцелуями от ее плеча к уху, задержавшись на мягком местечке за ушком, посасывая, помечая ее. Когда я отпрянул, она захныкала и отошла на полшага.

- Ты чувствуешь, что я смотрю на тебя, Белла? Ощущаешь мой взгляд на своей груди, - я снова переместился, – своих ягодицах, - сказал я, находясь сзади, затем в третий раз сменил позицию, - своей писечке?
Ее тело откликалось на каждое мое слово. Она пыталась двигаться вслед за мной, ориентируясь по голосу, как будто была компасом, а я – ее севером. Ее сердце выпрыгивало, а аромат адреналина становился все более явным. Когда я закончил говорить, она вся дрожала и задыхалась.
Я глубоко вздохнул, намеренно позволяя ей услышать этот звук.
- Ты – утонченный букет, Бела. Я ощущаю, что ты уже мокренькая для меня. Но мне интересно, насколько. Покажи мне, Белла. Потрогай себя.
Она тяжело сглотнула и опустила руку к своим бедрам. Несколькими секундами позже она подняла кисть, два пальчика были влажными от ее соков.
Я в мгновение ока очутился перед ней, освещенной очередной вспышкой молнии, схватил за руку и начал нетерпеливо облизывать ее пальчики. Она еле сдержала крик, удивленная моим внезапным появлением и моими действиями.
- Все нормально, Белла? – прошептал я, беспокоясь, что напугал ее.
Она загипнотизировано кивнула, выдавив беззвучное «Да».
Я выпустил ее ладонь и достиг изгиба ее шеи. Нашел пальцами пульс и пробормотал:
- Что за прекрасное чувство - кровь, ритмично мчащаяся по твоим венам, - я наклонился, гладя теперь носом ее шейку. Глубоко вдохнул. - Какой прекрасный аромат, - провел языком по сонной артерии. Я знал, что играл с огнем, и когда во мне зародилось малейшее желание отведать ее крови, готовое разрушить так тщательно возводимую мной стену самообладания, я сбежал от нее, исчезая в дальнем углу комнаты.
- Эдвард? – полуспрашивала - полумолила она.
Я испустил низкое рычание, от чего она подпрыгнула на месте.
- Ты – самая сладкая пытка, Изабелла Каллен.
Она протянула руки ко мне, и я не мог не подойти. Меньше чем через секунду мы сплелись в горячих объятьях, вжимаясь друг в друга, ненасытно целуясь, жадно шаря руками по телам друг друга.
Я отошел к тумбочке, выхватил из ящика презерватив, а затем сделал шесть шагов и прижал ее спиной к двери спальни. Она задохнулась, прерывая поцелуй. Но я не отступал. Я целовал ее снова и снова, разворачивая презерватив. Урча между поцелуями, я, наконец, спросил:
- Не против, если мы выполним пункт из моего списка?
- Черт подери, нет! – выдохнула она. И ругательство, слетевшее с ее губ, зажгло искру, тлеющую с самого начала нашей игры.
Я тут же подхватил ее под попку и поднял, легко проскользнув в нее, и мы оба удовлетворенно застонали от нахлынувших ощущений.
Я знал, что ей нравится, когда я при этом что-то говорю, но я был не способен ни на что, кроме животных стонов, раз за разом совершая толчки, снова и снова. Сочетание недавней охоты, разбушевавшейся грозы и невероятного аромата Беллы быстро довели меня до сумасшествия. Я врывался в нее, а она громко стонала, раскачиваясь взад-вперед. Затем ее тело напряглось, пронзенное оргазмом, и она выкрикнула мое имя.
- Fuck! – прорычал я, когда ее мышцы стали ритмично сжиматься вокруг моей плоти, вызывая мое собственное умопомрачительное освобождение. Я сжал покрепче челюсти, поскольку покалывание в зубах давало о себе знать.

Забрезживший за окошком серый рассвет набирал силу, освещая нас, стоящих, запыхавшись, у двери.
- Вау! – наконец, выдала Белла, и мы рассмеялись. Я неохотно вышел из нее и опустил ее на пол, боковым зрением уловив, что она двигается так, будто потянула спину.
- Что с тобой?
- Ничего. Правда, - ответила она. – Как насчет душа? Или нет, лучше ванной?
Я только что вымылся. Но как я мог устоять?
Глаза Беллы были еще не готовы к яркому свету, поэтому, пока она наполняла ванную, я нашел несколько свечей и возвратился к ней. Когда я зашел, она наклонилась, пробуя воду, и я увидел это: красные полосы по всей спине вдоль позвоночника.
Я щелкнул выключателем, и она зашипела:
- Эдвард! – прикрыв глаза руками. – Слишком ярко.
Я оцепенел, уставившись на нее. Я причинил ей боль.

Это было не впервые. Когда мы прибыли на остров Эсме, я увидел небольшой кровоподтек на ее левом бедре. И сразу понял, что это произошло ночью в коттедже, когда я взял ее сзади, а она поощряла меня держаться за нее. Белла застала меня за созерцанием своих следов, а затем двадцать минут потратила на то, чтобы убедить меня - и ее устойчивый сердечный ритм подтвердил честность ее слов - что она не чувствовала боли и даже не знала, что у нее был синяк. Я знал, что некоторые люди получают удовольствие от грубых любовных ласк. Но ненавидел даже саму мысль, что могу причинить ей малейший дискомфорт. Я изо всех сил пытался не слишком остро реагировать, и ее нежные заверения помогли мне в этом.
Второй раз произошел однажды ночью, когда мы занимались любовью на кровати, и я завел ее руки за голову, надежно пригвоздив за запястья. И продолжал держать во время оргазма, не понимания, что немного потерял контроль и слишком сжал ее. Она, казалось, и не заметила, пока я не отпустил и не обратил внимание на кровоподтеки. И снова она полчаса рассказывала мне, что это не имеет ничего общего с тем, что я вампир. Что люди множеством способов могут оставлять такие следы на телах друг друга. И только осознание того, что и человек мог сделать подобное, позволило мне забыть об этом, наградив ее новой порцией любовных ласк. А впоследствии я задумался, не было ли это преднамеренным с ее стороны.
Но предыдущие отметины не были настолько большими, как эти, проходящие через всю спину, от лопаток до талии. Я вылетел из ванной, направляясь к двери спальни. В полной уверенности, что даже там остались следы от того, как я вдавливал тело Беллы в дерево. "Идиот!"
- Эдвард? - окликнула Белла. Она подошла, выйдя из ванной, и стала рядом со мной, недоумевая, отчего я кипятился, впиваясь взглядом в дверь. - В чем дело?
Боясь выдать какую-нибудь глупость, я взял ее за руку, так нежно, как только мог, и повел назад в ванную. Поставил ее спиной к зеркалу, а в руки дал маленькое зеркальце. После мгновения замешательства, поняв, что от нее требуется, она стала разглядывать красные полосы на своей спине.
Затем подняла взгляд на меня, доброжелательный, но настороженный.
- Я подозревала, что останутся следы, - честно заявила она. – Но это было уже после. А во время… я и не заметила.
Я расстроено вздохнул.
- Я причинил тебе боль, - наконец, прошептал я. – Прости меня.
Она взяла мое лицо в свои маленькие ладошки и притянула к себе.
- Эдвард, я обещала тебе, что сразу же скажу, когда мне будет больно. И сдержала свое обещание, не так ли? – я неохотно кивнул. Раза четыре за наш медовый месяц она предупреждала меня о том, что я сжал ее слишком крепко или что очень сильно придавил ее своим весом. – И до сих пор я не нарушила его. Я и не обратила внимания, как это получилось. Боже, Эдвард это было невероятно, так сильно. Мне очень понравилось. А следы пройдут.
- Но это не делает то, что случилось, лучше.
- Возможно, я знаю, как это сделать. Пойдем, - она взяла меня за руку и потянула в ванную. – Ты первый, - пригласила она, и я неохотно залез и сел в воду. Она сразу же последовала за мной, примостившись между моих ног, прижавшись спиной к моей груди. – Теплая вода расслабит мои мышцы, а твоя холодная кожа поможет моей спине. Я вздохнул.
- Ну пожалуйста, Эдвард, - сказала она слабым голосом. – Пожалуйста, найди способ прийти в себя, простить себе. Потому что я уже сделала это. Да я даже не думаю, что есть, за что тебя прощать.
В тот момент я понял, что не должен обострять ситуацию. Поскольку, если я продолжу концентрироваться на этой, по ее заверениям незначительной, физической боли, то это поспособствует более существенной эмоциональной боли для нее. Я покрыл ее плечо легкими поцелуями, затем притянул к себе, чтобы она могла положить на меня голову.
- Как скажешь, любовь моя. Прости.
Она взяла мои руки и крепко обняла ими себя, а затем обвила их своими руками.
- Спасибо, – прошептала она. И меня затопило теплое чувство от мысли, пришедшей, наверное, в миллионный раз за последние полтора года, о том, какая замечательная женщина моя Белла.

Мы провели утро с семьей. Эммет с радостью помог мне установить новую дверь, которая, благодаря Элис, уже ждала нас в гараже. Белла мудро сделала вид, что понятия не имеет, к чему эти усовершенствования.
В полдень мы поехали к Чарли, где я должен был оставить ее на следующие двадцать восемь часов. Я ненавидел мысль о том, что мне придется провести такое большое количество времени без нее - хотя знал, что не смогу не прийти ночью - но ей нужно было побыть с отцом.
Мы припарковались и вышли. Я зашел с ней в дом и погостил у них где-то полчаса, пока Чарли не предположил пообедать. Тогда я сказал, что у меня есть дела со своей семьей, пожал ему руку, поцеловал Беллу, и оставил их прощаться.