Глава 15

Это было бы преуменьшением века – сказать, что я избегла Эдварда Каллена последние несколько дней. Я cторонилась любых ситуаций, где нам вдвоем надо было находиться в одном и том же месте, не говоря уж о том, чтобы быть с ним наедине в одной комнате.

В четверг утром, на следующий день после того, как Эдвард весьма красноречиво дал мне понять, что знал… про меня… ну, вы поняли?.. я проснулась даже раньше самого Чарли и его верных внутренних часов, приняла душ, тихо оделась и сбежала из дома, который медленно начинал превращаться в мой собственный ад.

Унижение, возникшее от того, что Эдвард не спал в течение моего знакомства с его «трахни-меня-ногой»-мира, сжирало меня изнутри. Даже мысль о том, что он находился в сознании и знал, как нагло я использовала его ногу, а в конечном счете и руку, извиваясь, задыхаясь и моля, это… Боже… Убейте меня. Сейчас.

Я приехала в офис в полшестого утра, пытаясь заставить себя работать в те моменты, когда не сидела, уставившись в стену, проигрывая его вчерашние слова. Представляя, какой он видел меня в момент моего оргазма… Надеюсь, не как отчаянно нуждающуюся в сексе идиотку.

Из офиса я сбежала почти в восемь, зная, что Эдвард опоздает из-за похмелья, которое он наверняка испытывал. Предварительно отправив ему кучу работы по почте, которая, несомненно, заставит его попыхтеть в ближайшие пару ней, пока я буду прятаться, зализывая свои раны… и эго.

Более того, я даже отправила письмо на его личный адрес, сообщая, что проведу четверг и пятницу с родителями, отчего его «услуги» в эти дни не будут нужны.

В четверг вечером, после продолжительного и выматывающего шоппинга с Рене, я получила от него сообщение, в котором он спрашивал, должен ли снова спать в моем доме. Я поспешно отказалась, добавив, что и в пятницу этого не потребуется. Мои ответы были короткими и профессиональными – я пыталась сохранить последние крупицы достоинства. Эдвард не задавал никаких вопросов; очевидно, помнил про свое признание прошлой ночью, тем самым разбивая вдребезги мои надежды на его после алкогольную амнезию.

Если Рене с Чарли и с подозрением приняли тот факт, что не видели Эдварда в течение двух дней, то, слава богу, не стали задавать каких-либо вопросов. Я не могла представить, что совру, не покраснев: это в последние дни я делала часто.

Только после ланча в ресторане «Pike Place Chowder» Рене в конце концов не выдерживает и спрашивает меня о местонахождении Эдварда:

– И где он сегодня?

– Ну… он очень занят, мам, – равнодушно отвечаю я, притворяясь, что с особой внимательностью веду машину по ежедневным пробкам в обеденное время.

– Он будет ночевать сегодня с тобой? – упорно продолжает она.

– Нет. Да и вас, ребята, тоже не будет. У меня много работы, так же, как и у Эдварда, – лгу я и поднимаю глаза к зеркалу заднего вида, в котором вижу маму, наблюдающую с заднего сидения. Во всяком случае, я не во всем соврала. Рене и Чарли действительно не собираются провести вечер дома – у них встреча со старыми друзьями матери.

– Что ж, ладно. Тогда с нетерпением жду с ним завтрашней встречи, – с широкой улыбкой говорит она, и я через силу улыбаюсь в ответ:

– Ага, будет весело. – Пытаюсь сделать голос бодрым, но, как и всегда, не могу.

– До сих пор не могу поверить, что фестиваль нарциссов действительно существует, – бурчит Чарли сзади, глядя в окно. Мимо нас пролетает множество зданий, пока я ускоряюсь на пути домой.

– Эдвард хочет сделает приятное дамам, пап, – защищаю я своего фальшивого парня по бог-знает-какой-причине. – Кроме того, думаю, вам хватило и вечера в среду. – Говоря это, съеживаюсь. Напоминание о том ужасном вечере – последнее, что мне сейчас нужно. Внутри все тут же сжимается, пока в голове мелькают картинки ночи… Те тлеющие глаза… руки на моих щеках… нежные губы… пальцы на моей промежности… его фразы… Боже!

– Да уж, – смеясь, соглашается мама, вырывая меня из этого ада.

– Это было неплохо, – скупо бросает отец.

– Ой, я тебя умоляю, Чарли, – снова хихикает Рене. – Ты не мог перестать говорить об этом всю ночь. Я едва сомкнула глаза от твоего непрекращающегося бормотания о том, какой же чудесный Эмметт и как Джаспер заслуживает Элис. Он, кстати, сказал, что даже не возражал бы против Эдварда как своего зятя. – Заговорчески понижает голос она, счастливо смотря на меня.

В ответ я закатываю глаза и пытаюсь спрятать свой шок. Мысль о Эдварда в качестве моего мужа нервирует и, к удивлению, расслабляет все тело. Сперва я ошеломлена этим чудесным чувством, распространяющимся внутри, но затем вспоминаю, что все наши отношения – ложь, и тепло тут же заменяется огромным негодованием. Эта мысль полный абсурд! Я не хочу Эдварда в этом смысле. Я его босс. Чертова Изабелла Свон, который не нужен мужчина, что бы быть счастливой… верно?

Проходит час прежде, чем Рене с Чарли наконец-то уезжают на ужин. Я сижу на диване, положив на колени главу одного из своих писателей, на заднем фоне тихо играют «Mumford and Sons», рядом стоит второй бокал красного вина, и карандаш воткнут в небрежный пучок около основания шеи.

Я просматриваю текст на наличие всевозможных ошибок, очередной раз приходя в замешательство: и этот самый человек гордо заявляет, что он пишет на английском языке. Если бы не на половину интересный сюжет, я бы никогда не взялась за этот роман.

Когда раздается уверенный стук в дверь, я дергаюсь от неожиданности. Удивленная, смотрю в сторону входа и встаю со своего места, хмурясь. Кто, черт побери, может прийти ко мне в полдевятого вечера в пятницу? Это точно не доставка на дом. У Элис и Джаспера сегодня ночь наедине друг с другом, а у родителей есть ключ. Слыша очередную серию ударов, я вздыхаю, раздраженная уже и без этого.

Резко открываю дверь, думая о том, чтобы вылить на настойчивого гостя весь негатив, и в этот самый момент давлюсь слюной.

Распахнув глаза, смотрю на Эдварда. Он стоит по ту сторону двери, облокотившись о стену и скрестив на груди руки. На нем надет зеленый свитер, который действительно сочетается с его глазами, белая рубашка, виднеется которой лишь воротник, темные джинсы и обувь. Волосы в свойственном ему беспорядке, и на подбородке виднеется как минимум двухдневная щетина. Уголки его губ опущены вниз; нет и следа привычной кривой ухмылки.

Я поднимаю брови, посылая ему мысленный вопрос: частично потому что он не сказал ни слова, а отчасти потому, что не могу найти собственный голос. Эдвард отвлекающе горяч.

– Ты избегаешь меня, – угрюмо констатирует он.

– Ерунда, – удается пробормотать мне.

– Я писал тебе письма на почту. – На его лице нет эмоций, но в глазах – раздражение.

– Знаю, – просто отвечаю я, пытаясь остаться незадетой его враждебностью.

– И на мобильный.

– Я работаю.

Он медленно выдыхает и выпрямляется, отталкиваясь от стены, удачно заглядывая за дверь.

– Где твои родители?

– Гуляют. – Хмурюсь я и скрещиваю руки на груди, пытаясь защититься от его невидимой атаки.

– Хорошо. – Кивает Эдвард и проходит мимо меня в квартиру. Я поворачиваюсь, пойманная врасплох, и смотрю на его удаляющуюся в сторону гостиной спину. Наблюдаю за его гибким телом и, ворча, закрываю дверь.

– Чего ты хочешь? – с осуждением спрашиваю я, когда подхожу к нему. Он стоит, держа главу, которую я редактировала, пока он не прервал меня, в одной руке, другой лениво перебирая страницы.

– Это полное дерьмо, – восклицает Эдвард и кидает бумаги на стол, пробегаясь рукой по волосам и поворачиваясь ко мне. Я смущена эмоциями в его глазах, но делаю все, что могу, чтобы сконцентрировать на своем растущем нетерпении.

– Ну, решать это – моя работа, – в ответ бросаю я, пытаясь расправить листы, которые он небрежно смял. – В чем, на хрен, твоя проблема? – от злости меня начинает трясти.

– Моя проблема? – С сарказмом смеясь, выплевывает он. – В чем твоя проблема, Белла?!

– У меня нет их! – вскрикиваю я и вскдиываю руки в воздух. Голос эхом проходится по квартире, пока мы молча стоим, смотря на друга. Взгляд Эдварда острее кинжала, и он напряжен, словно дикая кошка перед прыжком на добычу. Уверена, что выгляжу так же, впиваясь в него злым взглядом.

– Знаете что, мисс Свон? Я удивлен вашим незрелым поведением. – Его голос низкий и угрожающий, отчего я чувствую возбуждение. Знаю, что не должна; уж точно ни от его комментария, ни от угрозы в его голосе, но он выглядит таким мужественным, что все мое тело пробуждается так, как я никогда не думала ранее, что оно может.

– Что, по-твоему?..

Он прерывает меня, подходя ближе в три больших шага и прижимая меня к позади стоящему креслу. Руки начинают трстись, когда привычное ощущение его близости заставляет меня замолчать.

– Ты оседлала мою ногу. Трахнула руку. А сейчас тебе, блять, надо просто забить на это. – Приказывает Эдвард, и я вижу ярость в его глазах. Мой рот открывается и закрывается, как у рыбы, выброшенной на берег, пока я отчаянно пытаюсь найти что сказать. – У нас не было секса, – продолжает он, а я все еще пытаюсь придумать что-то вразумительное. – Нам не пятнадцать. Не стоит прятаться.

– Я… не…

– Давай по-честному, а? Ты наслаждалась этим. – И вот она. Та самая ухмылка, которая отсутствовала с тех пор, как он появился у меня на пороге. – Не стоит сдыдиться.

Я выдыхаю, пытаясь выбраться из ловушки, в которую он меня заключил. Однако Эдвард быстрее, и он успевает схватить меня за плечи.

– Это было не настолько захватывающе, – фыркаю я, униженная, и румянец, который он уже должен прекрасно знать, вновь расплывается по моему лицу.

– Правда? – он широко и самодовольно улыбается почти во весь рот. – Не помню, чтобы ты жаловалась в тот момент. Вообще-то… – он не дает мне шанса ответить, резко поднимая руку с моего плеча и скользя мизинцем к уголку своего рта, – помню, сколько ты молила, стонала и…

– Молила, чтобы ты меня отпустил, – вставляю я, зная, что это ложь, но отказываясь раздуть его эго, сказав, как прекрасно это все было.

– Ты даже ругнулась, – с поднятой бровью хмыкает он. – Это было горячо. – Его голос становится сиплым, и все тело дрожит от желания.

– Я была оскорблена твоим наступлением, – складываю я руки на груди и демонстративно смотрю на него.

– Ты думала, что я спал.

– Я знала, что это не так. – Ложь. Снова.

– Херня, – протягивает Эдвард, от желания его глаза темнеют.

– Ты никогда не узнаешь правды, – с победной улыбкой я кидаю ему.

Он вновь фыркает и просто пожимает плечами. Официально начинается игра в гляделки: каждый из нас пытается отстоять свою позицию и сломить другого.

Эдвард первый нарушает давящую темноту.

– Ты всегда такая тихая, когда испытываешь оргазм? – спрашивает он, и я давлюсь слюной.

– Нет… ну… я… да. – Бормочу в ответ.

– Грустно, – изображает сожаление он. – Люблю, когда моя женщина громкая.

– Это хорошо, – я пытаюсь оправиться от его грубого комментария, – с учетом того, что я не твоя женщина.

– Ты единственная, с кем я сплю в данный момент, – небрежно отмечает он.

– Мы не спим вместе, – поправляю я, скрещивая руки на груди.

– Технически, – вздыхает Эдвард и затем разворачивается в сторону кухни. – У тебя есть Хайнекен?

– Действительно, чувствуй себя как дома! – раздраженно возмущаюсь я ему в спину, идя за ним.

– Я практически здесь живу, – говорит он, рояясь в холодильнике. Мне весьма трудно игнорировать ямочки на его спине, когда свитер поднимается и оголяет поясницу.

– Технически, – кидаю я ему его же слова, получая в ответ лишь смех. Он разгибвается через пару секунд и вытаскивает руку вместе с Хайнекеном, который смог найти в холодильнике. Я качаю головой и смотрю на открытую бутылку вина, стоящую на столе.

– Пьешь в одиночку? – посмеивается Эдвард, открыв бутылку пива без особых усилий. – Нервничаешь? – двигает он бровями вверх-вниз, и я не могу сдержать небольшую улыбку, появляющуюся на губах.

– Ты видел ту рукопись. – Он кивает, поджимая губы. – Поверь мне, я правда нуждалась в этом. – Кажется, мы закрыли предыдущую тему, и я чувствую облегчение, наконец расслабляясь в его компании.

– Не понимаю, почему вы тратите свое время на подобное дерьмо.

– Роман не настолько плох, – вздыхаю я, потирая ладонью лоб. Весь испытанный стресс за последние несколько дней берет надо мной верх: я умираю от усталости.

– Моя книга лучше, – дерзко хвастается Эдвард и подмигивает мне, поднося бутылку ко рту. Я завороженно наблюдаю за движением его адамова яблока, когда он сглатывает жидкость.

– А ты нахальный, не находишь? – шучу я, как только отрываю взгляд от его шеи.

– Просто уверенный, – поправляет он и облизывает губы, и ритм биения моего сердца несколько усоряется. Боже, мое тело – предатель.

Я смеюсь и следую за ним обратно в гостиную, по пути захватывая бутылку с вином. Эдвард усаживается на диван, на котором я ранее работала, и я без особо желания опускаюсь на кресло напротив него. Предварительно взяв забытый бокал.

– Давай сыграем в игру, – предлагает он, когда я делаю глоток.

– Если это скраббл, то нет. – Твердо отказывась я. В уголках глаз у Эдварда появляются морщинки, когда он посылает мне улыбку.

– Не в эту, – со смешком успокаивает он, опуская взяд на бутылку в своих руках.

– В двадцать вопросов я тоже не буду. Для этого у нас были папки, – припоминаю я и вновь делаю глоток вина.

– Опять же, не угадала. – Качает головой Эдвард, наблюдая за мной и делая глоток одновременно.

– Во что тогда? – закатываю я глаза, откидываясь на спинку кресла, пытаясь выглядеть расслабленной и равнодушной.

– В ассоциации. Я говорю тебе слово, а ты отвечаешь мне первым, что пришло тебе в голову.

Я с сомнением приподнимаю бровь, думая о его предложении и всех возможных вариантах развития событий, которые могут завести нас на такую же опасную территорию, как и в прошлый раз. Однако игра кажется весьма невинной, и я, будучи не в настроении читать главу, соглашаюсь.

– Ладно. Но отвечать же буду не одна я? По очереди?

– Конечно, – кивает он и посылает мне кривую ухмылку. Ту, от которое мой сердце усоряет свой ритм.

– Давай. – Немного улыбаясь, даю ему первый ход. Прочищаю горло и выпрямляюсь в кресле.

– Цвет. – Он начинает с простого вопроса, и я ему благодарна.

– Фиолетовый. – Он закатывает глаза, и я щурюсь. Он тут же вскдиывает руку в извинительном жесте, и я победно усмехаюсь.

– Волосы. – Мой черед.

– Мягкие, – отвечает Эдвард, и я приподнимаю бровь. В ответ он пожимает плечами.

– Музыка.

– Боб, – тут же говорю я.

– Дилан? – удивляется он.

– Какой еще?

– Отличный выбор, – в одобрении кивает он.

– Спасибо, – улыбаюсь я и спрашиваю: – Босс?

– Мисс Свон.

– Приятно знать, что ты все еще помнишь, – с неким коварством хихикаю я и обновляю пустой бокал.

– Это была проверка? – смеется Эдвард.

– Возможно, – уклоняюсь я от ответа и дарю ему дружественную улыбку. Это куда более весело, чем я ожидала. Ну, либо я медленно пьянею. В любом случае, мне нравится то, что мы делаем. Это определенно уничтожает предыдущее напряжение. – А вообще, я ожидала от тебя «Брюса». (П. переводичка: имеется в виду Брюс Ли и его фильм «Большой босс»)

– Ммм… – Эдвард отводит взгляд в сторону, размышляя над этим, и я нахожу невероятно милым то, как он выглядит в этот момент. – Моим вторым ответом, вероятно, был бы Тони Данца. (П. переводчика: актер; имеется ввиду сериал с его участием «Кто здесь босс?»)

Я приподнимаю руку к горлу и наигранно вскрикиваю:

– Ужас!

Мы оба смеется, очевидно оба удивленные тем… как приятно все это чувствуется.

– Пальцы, – спустя мгновение продолжает игру Эдвард.

– Длинные. – Выдавливаю я, тут же ощущая румянец на щеках. Опускаю взгляд вниз.

– Пиво, – говорит он, когда я не отрываю взгляд от бокала.

– Хайнекен.

– Отличный выбор. – Он начинает вставать, и я поднимаю на него глаза. – Но я имел в виду, что мое закончилось. Сейчас вернусь.

– Ой… – застенчиво смеюсь я. – Ладно.

Эдвард идет на кухню, и я роняю голову на руки. Я такая идиотка.

– Так, твой черед, – громко говорит он, появлясь с двумя бутылками.

– Сахар. – Это безопасно.

– Секс. – Упс, очевидно нет.

– Секс? – в шоке переспрашиваю я. – Как, блин, сахар заставляет тебя думать о сексе?

– Не знаю, – защищаясь, ворчит он. – Такой же сладкий и липкий… – он вздыхает и пробегается рукой по волосам. – Ну заставляет он меня думать о сексе!

– Мужчины… – бормочу себе под нос, не удержавшись от закатывания глаз.

– Секс.

– Да поняла я уже, – говорю, делая очередной глоток, – что сахар заставляет тебя думать о сексе.

– Нет. Я имел в виду, что «секс» – это следующее слово. – Я тут же перевожу взгляд на Эдварда и вижу, что он смотрит на меня вопросительно.

– Эм… – заминаюсь я. – Джейкоб. – Ох, слишком много вина.

– Джейкоб? – между бровей Эдварда формируется морщинка.

Я киваю.

– Он что, последний?.. – он позволяет вопросы повиснуть в воздухе, и я смотрю на него, чувствуя неловкость.

– Не часть игры. – Сучка Белла возвращается, дамы и господа. На лице Эдварда появляется понурое выражение, и я мгновенно ощущаю себя плохо из-за этого ответа. И что, если он узнает? – Ответ, кстати, «да».

Он смотрит на меня еще более удивленный чем ранее, не отрывая от меня глаз некоторое время. У меня нет ни одной мысли, что можно сделать, поэтому я смотрю на него в ответ.

– Как такое возможно? – в конце концов шепчет он, мотая головой.

– Что ты имеешь в виду? – вновь завожусь я. Он называет меня ханжой? Я, может, и есть она, но быть разборчивой в сексуальных партнерах – это не плохо. А ответсвенно.

– То, что ты… очень сексуальна. – Воу. Я ожидала не этого. Где моя завеса из волос, когда она так мне нужна? Стойте! Он назвал меня сексуальной? – Не могу представить, что никто…

– Ну… никто. Можем мы просто оставить эту тему? – прерываю я и от вновь нависшей тишины вздыхаю. Он считает меня сексуальной.

– Грудь, – я пытаюсь уменьшить напряжение, но слово срывается с языка раньше, чем я успеваю это обдумать.

– Джессика.

– Что? – возмущаюсь я, вынуждая Эдварда дернуться, отчего пиво, которое он поднес ко рту, стекает по его подбородку.

– Блядь, Белла, – с улыбкой фыркает он, вытирая лицо обратной стороной руки. – Успокойся, блин.

– Прости, – извиняюсь я. – Но, серьезно, Джессика?

– А что? – безразлично уточняет он. – Они огромные.

– И фальшивые, – чувствуя отвращение, кривлюсь я.

– Сиськи есть сиськи.

– Отвратительно, – я даже не пытаюсь скрыть свое омерзение.

– Кстати, в чем твоя проблема по отношению к ней? – Его вопрос заставляет кровь в моих венах вскипеть. Он. Что. Серьезно?

– С чего начать? – с сарказмом спрашиваю я.

– Она не настолько плохая. Немного странная, но точно не плохая.

– Она шлюха.

– Мда… а ты действительно высокомерная стерва.

Эти слова – не шуткой. В них нет ни капли юмора. Только бесконечное отвращение, читающееся между строк, которое парализует все мое тело.

– Прости? – шиплю я и вновь чувствую себя настолько злой, что мои руки начинают трястись. Ставлю бокал с вином на столик перед собой, боясь, что он может упасть.

– Ты даже не знаешь ее, – обвиняет Эдвард, его лицо – маска злости.

– Не могу поверить, что ты защищаешь эту шлюху! – восклицаю я, резко подымаясь с кресла, неуверенная, куда идти, но зная, что не могу просто сидеть и слушать все эти мерзости от Эдварда.

– Не ее! – Он так же подлетает с кресла. – Я защищаю всех, о ком ты делаешь эти неверные предположения!

– Я не делаю неверных предположений! – с яростью отвечаю я.

– Да, Белла, делаешь! – Его голос низкий, и я почти что ощущаю его неприязнь.

– Приведи хоть один пример.

– Ты предположила, что я спал. – Холодно улыбается Эдвард, вынуждая меня задохнуться.

– Так значит мы вновь возвращаемся к этому, – скрещиваю я руки на груди.

Он, кажется, смотрит на меня несколько часов прежде, чем его губы изгибаются в злую линию, и он качает головой:

– Ну, очевидно, нет, – и после этого разворачивается к выходу.

– О, так сейчас ты уходишь! – кричу я, чуть ли не кидаясь за ним.

– Да, – коротко отвечает он, походя к двери.

– Отлично. – Мне необходимо оставить за собой последнее слово. Не знаю, почему, но без этого кажется, что я… ну, проиграла этот дурацкий спор.

– А знаешь что? – шипит Эдвард, разворачиваясь и ловя меня врасплох. От страха я сжимаюсь у стены. – Ты права. Мне стоит остаться.

– Я не говорила…

– Я не уйду до тех пор, пока ты не скажешь мне правду, – кидает он вызов, подходя ко мне. Наше дыхание затруднено, и я почти чувствую его, когда он склоняется надо мной.

– О чем?

– Ты знаешь, – выдыхает он, его голос тихий, но требовательный.

– Боже! – стону я. – Ладно, я думала, что ты спал! – кричу я. – Я никогда бы не сделала этого в противном случае!

Эдвард молчит, наблюдая за мной с такого близкого расстрояния, его грудь вздымается и опускается – напряжение в комнате велико.

– И знаешь что? – добавляю я и сама же отвечаю, не дожидаясь его ответа: – Я не почуствовала почти ничего. – Какая ложь… Я чувствовала абсолютно все…

– Так же, как и я, – кипятится Эдвард, и очевидно, что я задела его мужское достоинство. Про себя я улыбаюсь этой маленькой победе.

– О, серьезно? – уточняю я, вспоминая его руку на свой груди.

– Я же парень. У меня будет секс даже с деревом, если это значит, что я кончу, – хладнокровно осаждает он.

– Правда? Ну, а твое маленькое достоинство отлично служит причиной того, почему я ни с кем не спала после Джейкоба. – В эту игру играют двое, малыш.

Следующее движение Эдварда не просто удивляет меня. Оно ошарашивает. Он хватает меня за руку и прижимает ее к своим джинсам… выпуклости… к своему члену, который… ох… очень-очень напряжен.

Я громко выдыхаю, когда он прижимает мою руку сильнее. Святые. Угодники.

- И ты назвала его маленьким? – Его голос – это смесь грубости и секса; между ног у меня начинает жечь.

Не знаю, вино ли это, или наш спор, или просто сам Эдвард, но я тянусь за его свободной рукой и решительно опускаю ее себе на грудь.

– И ты сравниваешь меня с деревом?

Выражение лица Эдварда бесценно. Мы стоим, впиваясь друг в друга взглядом, ничего не говоря. Оба дышим, словно пробежали марафон; никто не разрывает контакт. Он проводит моей рукой по своей выпуклости, одновременно с этим очерчивая мой затвердевший сосок. Из меня вырывается стон. Из Эдварда – шипение. Он касается своим лбом моего, и я не могу делать ничего другого – только смотреть в его потемневшие глаза сквозь собственную дымку страсти.

– Могу я поведать тебе секрет, Белла? – шепчет он мне в губы, наши рты всего лишь в сантиметре друг от друга.

Я не могу найти в себе сил ответить, поэтому просто киваю. От этого его голова немного скользит вниз, наши рты оказываются еще ближе друг к другу.

– Коли уж ты сказала мне правду, – его голос похож на тягучий мед, – я сделаю тоже самое. – Глубина его зеленых глаз затягивает, заставляет меня потеряться в них. – Про то утро.

В ответ я мигаю.

– Про то утро, когда ты кончила на моей ноге? – я вновь мигаю и опускаю глаза к его губам. Он медленно облизывает их, и я пытаюсь не захныкать от желания. – Я касался себя. – Его голос настолько тих, когда он говорит, что мне приходится напрячь слух, чтобы разобрать произносимые слова. Мои глаза вновь обращаются к его.

– Когда ты ушла делать завтрак, Белла, – от звука моего имени на его губах я почти что сгораю, – я касался себя, лежа в твоей кровати. Под твоими одеялами. Ощущая тебя везде. – Слыша его, я перестаю дышать; сердце бешено бьется в груди. Его большой палец вновь обводит сосок; он вероятно чувствует ритм моего сердца. – И я кончил сильнее, чем когда-либо за последнее время.

Глаза закрываются по инерции, и я издаю стон, потому что… боже… его слова грязные, пошлые, и это медленно меня убивает.

– Белла? – шепчет он, и я заставляю глаза открыться, чтобы посмотреть на него. – Я кончил, думая о том, как кончаешь ты.

Боже мой. Святые. Блин. Небеса.

Не существовало ничего в этом мире, что могло меня подготовить к признанию Эдварда. Я не могу ничего ответить. Совершенно. Я опустошена. Возбуждена. Запутана.

Глаза Эдварда задерживаются на моих еще не секунду, а потом он отступает. Мои руки неловко падают по бокам.

– Увидимся завтра в семь, – официальным тоном говорит он, скрываясь за дверью.

Не знаю, как долго еще стою, безразлично смотря в пустоту. Слова Эдварда породили настоящий хаус в моей голове.

Он кончил. В моей кровати. В моем доме. Думая обо мне.

Он думает, что я сексуальна.

Первое: простите за небольшую задержку.

Второе: все-таки и Эдвард остался необделенным тем утром Но это еще не ответ на викторину (я же писала, что утро "после" не считается). Однако скоро будет моя почти самая любимая глава в этой истории, и вот тогда ответ нас точно ждет

Не забывайте заходить на форум. Обожаю читать ваши мнение и мысли по тем или иным вопросам, которые появляются в этой истории