Глава 14. Вожак

Предупреждение: Эта глава содержит НЕЦЕНЗУРНУЮ ЛЕКСИКУ.

Песня к главе: «Whisper» - A Fine Frenzy
А так же можно послушать «Everlasting Friend» - Blue October и «4 AM Forever» - Lostprophets

---

---

Несколько малоизвестных, но очень правдивых фактов обо мне, Джейкобе Блэке.
Первое. Вопреки распространенному мнению, я не стремлюсь разрушать жизни. Я не пришел из преисподней с целью разрушить Самую Великую Любовь на Земле, известную так же как «Самое Хуевое Расставание в Мире» или «Обреченные отношения: Хроники Беллы и Каллена». Конечно, если бы я изначально все знал, Белла бы никогда не встретилась с пиявкой, не говоря уже о том, чтобы влюбиться в него. И все ради чего? Чтобы потом он разбил ей сердце вдребезги, и года не повстречавшись? Черт, если бы я мог держать под контролем подобные вещи, вампиров вообще не существовало бы. Но это не значит, что я с самого начала желал такого конца их отношениям. Я хотел, чтобы Белла была счастлива, а то опустошенное зомби-состояние, в котором она находилась после его отъезда, очень четко попадали под совершенно противоположную категорию - «несчастна». Я знал, она любила его, но так же я знал и что он не заслуживает ее, равно как и то, что он был опасен, жесток и труслив.
Второе. Когда Белла объявилась на пороге моего гаража в тот злополучный январский день, она выглядела так, будто сама смерть поглотила ее в своей пасти, высосала душу, пережевала и выплюнула обратно. Честно говоря, я вообще не мог себе представить, как заново поставить ее на ноги. Серьезно, я даже не знал, с какого края подступиться. Она так сильно изменилась, и не в лучшую сторону, ее сердце было разбито на столько много частичек. Собрать Беллу заново – это вам не собрать автомобиль. У нее не было инструкции, как это сделать, не было заметок по руководству к действию или справочника типа «10 легких пошаговых способов». Каждый день был словно вызов, ставящий передо мной новые сложные задачи. Пришлось научиться распознавать все знаки и сигналы, говорящие мне о том, как себя чувствует Белла, уходит ли в себя, теряется ли в глубинах своего сознания, словно в темном туннеле, где она оказывалась время от времени как в ловушке.
Третье. Я люблю Кэрол больше всего на свете. Ладно, это не такой уж и малоизвестный факт, но это правда. Каждый раз, когда вижу ее, я чувствую, будто это в первый. Это так, будто ты сидишь на электрическом стуле, или будто на тебя накатывают раз за разом сильные стихийные бедствия: прорываются плотины, происходит землетрясение, циклоны, божественные напасти. Знаю, звучит сопливо и избито, но, Бог свидетель, я никогда не был хорош в красивых метафорах, и это лучшее описание, которое я мог придумать для описания того, что она делает со мной. Я люблю ее. И это совершенно отличается от того, как я люблю Беллу. Это сильнее, чище, не так болезненно, не так провально. Мне не нужно было бороться, чтобы быть с Кэрол. Мы просто вместе.
Не буду лгать и говорить, что не люблю Беллу. Я люблю ее. Она была всем для меня: все мои юношеские годы были отданы ей, я был буквально окружен ее присутствием. Нет ни одного воспоминания с пятнадцати до семнадцати лет, не связанных с нею. Она была моей первой любовью, мой первой партнершей по танцам, с ней был мой первый настоящий поцелуй. Но это не значит, что мы были созданы друг для друга. Понятия не имею, что я такого увидел в ней в романтическом плане. Думаю, я просто искал что-то, что-то додумал сам, чего на самом деле не было. Пол как-то сказал, что единственная причина, по которой она мне нравилась, так это то, что она была еще более сломленной, чем я. Таким образом, она заставляла меня чувствовать себя лучше. Излишне будет сказать, что после этого он еще долгое время едва ли мог ходить.
Четвертое. Я не тот человек, которого можно легко напугать. Пауки, ужастики, клоуны, темнота – это все для меня фигня. В свое время я видел вещи и похуже. В конце концов, кому нужны фильмы ужасов, если ты сам живешь в одном из них? Так что, на самом деле, меня не так-то и легко заставить поджать хвост. Тем не менее, в моей жизни были времена, когда мне становилось по-настоящему страшно. Например, первый раз, когда я увидел, как плачет отец в день смерти моей мамы. Или когда я был маленьким, и Рэйчел пришлось провести неделю в больнице, потому что у нее обнаружили аппендицит. Но, конечно, это все меркло по сравнению с тем, что я чувствовал в ночь, когда напали на Беллу и Брейди. Я никогда еще не был так напуган, как той ночью. Даже сейчас, лишь вспоминая об этом, меня всего бросало в холодный пот. А это, учитывая мою способность бегать сутками напролет и не потеть, говорило уже о многом.
Пятое. Той ночью я желал умереть сильнее, чем когда-либо прежде. И еще одно - я в принципе не склонный к суициду человек. Вообще. Обычно, я довольно оптимистичный парень. Я лучше уж оставлю стоны и нытье девчонкам типа Эмбри (шучу, конечно, хотя в этом есть доля правды). Но при этом и я иногда могу впадать в уныние. И никогда более я не был в таком унынии, в котором прибывал в ту самую ночь похорон Гарри Клируотера, когда вампирша напала на Беллу. В ночь, когда была разрушена жизнь Брейди.
Сложно передать словами то, что случилось. Отчасти потому, что с тех пор я всеми силами старался стереть большинство воспоминаний из своей головы. Но кое-что я все-таки не забыл... и вряд ли вообще смогу когда-либо забыть.
В большей степени это звуки. Звуки похоронного марша и ветра, колышущего деревья, которые каким-то странным образом превращались в крики страха и боли, вперемешку с маниакальным смехом женщины-пиявки. Отзвук лап, бегущих по земле, пока я и другие оборотни пытались поспеть на подмогу. Вся стая летела сквозь деревья, словно ветер. Крики Брейди, пока его пытали, эхом звучали у меня в голове, будто это на меня напали, будто это была моя боль. В глазах до тошноты все раздвоилось – в одну секунду я был Джейкобом и бежал спасти Брейди, а в другую – я уже Брейди, истекаю кровью на земле и медленно схожу с ума, задаваясь лишь одним вопросом, почему мои братья бросили меня одного на произвол судьбы. Во рту застыло выворачивающее наизнанку ужасное чувство от того, что мы недостаточно быстры, чтобы спасти его...
... Я бы сделал все, что угодно, чтобы поменяться с ним местами. В конце концов, гораздо проще быть главным участником событий и в эпицентре трагедии, чем второстепенным персонажем, прибывшим для того, чтобы прибрать после битвы все обломки. Как вы думаете, кто страдает больше всех, когда машина с детьми попадает в аварию? Те, кто умер от столкновения на заднем сиденье, или же водитель, выживший только потому, что пристегнулся ремнем безопасности? Ад – это не смерть. Ад – это когда ты наблюдаешь за тем, как люди, которых ты любишь, теряют себя, а ты ничего не можешь с этим сделать.
Так что не без причин люди говорят, что самоубийство – легкий путь ухода от проблем.
Шестое. Самое сложно…
- Джейкоб?
Позвавший меня голос заставил вернуться в настоящее, разрывая цепочку продуманных мыслей. Я вспомнил, где нахожусь: в холодном коридоре больницы Форкса, прячась ото всех и составляя в голове дурацкий список, чтобы скоротать время.
Не прошло и четырех часов с момента, как у Брейди случился сердечный приступ, но за это время я уже успел поговорить с врачами, медицинским персоналом, вожаками племени, с ребятами из стаи и, самое главное, с семьей Брейди. Это была моя обязанность как Альфы разобраться со всем, ответить на все вопросы и дать надежду. Так же я уже бесчисленное количество раз позвонил Белле, которая ДО СИХ ПОР не ответила на этот гребанный телефон. Наконец, с полчаса назад, меня все достало, поэтому я улизнул ото всех и нашел место, где мог бы перестать быть «Альфой, знающей ответы на все вопросы» и просто побыть «шокированным и напуганным до смерти» Джейкобом.
Поэтому, когда я услышал, как меня позвали по имени, я не открыл глаза. Я не хотел ни с кем общаться. Когда я был маленьким, моя сестра Ребекка говорила, что если закрыть глаза, становишься невидимым. Мне было четыре, ей – восемь, и она была единственным человеком, полностью прочитавшим Хоббита, что, само собой разумеющееся, делало ее Мировым Экспертом По Всем Вопросам. Мне понадобилось долгое время, чтобы понять, что она это все придумала, но даже после этого, временами, когда я мечтал действительно исчезнуть, я все еще представлял, что слова Ребекки – правда. Поэтому я просто держал глаза закрытыми, надеясь, что кто бы и говорил со мной просто возьмет и уйдет или, что еще было бы лучше, я мог бы взять и раствориться.
- Джейкоб, - снова услышал я. Рядом со мной почувствовалось движение и скрип кроссовок по линолеуму, едва кто-то сделал шаг ко мне. Было очевидно, эта фигня с закрытыми глазами не работала, но я все равно зацепился за нее еще на несколько секунд, прежде чем ко мне снова не обратились. – Да ладно тебе, Джейк…
Я сдался.
- Что? – оборвал я его, открыл глаза и увидел стоящего рядом Квила. Он выглядел уставшим, даже как-то меньше, словно истощение заставило его здоровенные плечи сдуться и ссутулится. Он смотрел на меня сухим, осторожным взглядом, говорящим лишь об одном, что у него не было никаких вестей. Он просто пришел проверить, как я.
Но это не остановило меня, и я спросил, когда он опустился на пластиковый стул рядом:
- Есть какие-нибудь новости?
Он покачал головой и ответил:
- Не больше обычного, - облокотившись о колени, он положил голову на руки. - Он не реагирует ни на одну попытку врачей привести его в сознание.
Я с шумом долго и протяжно выдохнул. Слова Квила не были для меня неожиданностью: я не ожидал, что он расскажет мне, что за короткое время, что я находился тут, Брейди чудесным образом излечится. Но все равно хотел бы принять желаемое за действительное. Или же это была просто надежда? Не уверен, знаю ли я вообще разницу между ними.
Какое-то время мы просто сидели в тишине, никто из нас не хотел говорить вслух то, что висело надо всеми, словно грозовая туча. Но я знал, что должен сказать. Я должен сказать Квилу, что все будет хорошо, что Брейди не умрет. Я должен взять ситуацию под контроль и вести себя как настоящий Альфа, успокоить стаю, которая, скорее всего, чувствует себя сейчас растерянной, сбитой с толку и испуганной, задаваясь вопросом, какого вообще черта их вожак оставил их в момент, когда они больше всего в нем нуждаются.
Так бы поступил Сэм.
Я точно знал, что должен сделать. Но не мог сдвинуться с места, продолжая прятаться в пустынном коридоре и делать вид, будто ничего кроме него не существует.
Это провал, Джейкоб. Огромный ебаный провал.
Квил, должно быть, понял, что я не собираюсь поддерживать разговор, поэтому продолжил.
- Они не уверены, сколько еще тело Брейди сможет бороться за жизнь, - его слова причиняли боль не хуже самой действительности. Но Квил всегда был довольно прямолинейным. А я? Мне же было сложно даже про себя произнести имя Брейди.
- Точно, - все, что я мог сказать в ответ. Это последняя тема для разговора, которую я хотел бы поднимать. Я хотел бы оказаться где угодно, но не тут, не в больнице, окруженный белыми стенами и омраченный смертью.
- Они посоветовали его родителям ожидать худшего, - добавил Квил. Сейчас он смотрел на меня, оценивая мою реакцию на эти слова. Я поднял голову и встретился с ним взглядом.
- А доктора знают... то есть, у них есть какие-нибудь мысли о... когда?
Да блять просто выплюнь ты это! - подумал я про себя. Но не смог. Не смог сказать вслух слова типа «смерть» или «умирает». Я снова почувствовал себя восьми летним, когда мне сказали, что моя мама заснула навечно, потому что отец не смог пересилить себя и объяснить мне, что она погибла в автокатастрофе и никогда уже не вернется.
- Нет, - ответил Квил. - Не знают. Они говорят, это может произойти через неделю или через несколько лет. Никто не знает, как долго может продлиться кома или когда она закончится, - Квил тоже это делает. Тоже избегает говорить слово «умрет». Не потому ли, что он тоже боится? Или это исключительно ради меня? Я смутно помнил, что нас учили каким-то словам в школе, которыми можно заменять одно на другое, менее болезненное, но не мог вспомнить, как это называлось. Вот Белла точно это знает.
- Точно, - повторился я. Знаю, это совершенно не означало того позитивного смысла в данной ситуации; это было просто словом, некой заменой, когда ты не знаешь, что другое можно подобрать, потому что просто думать об этом было тошнотворно, не говоря уже о том, чтобы говорить вслух. Такое ощущение, что я мог бы написать целую книгу под названием «Как не надо реагировать на кризисную ситуацию».
Взяв себя в руки, я встал. Я должен был сделать что-то полезное, должен, по крайней мере, притвориться, что пока еще держу все под контролем.
- Пойду, поговорю с докторами, - проговорил я, вкладывая в голос куда больше уверенности, что на самом деле было у меня. - Может я смогу...
Но я так и не смог окончить предложение, потому что тут же услышал окрик.
Мы с Квилом оба удивленно повернулись и увидели Чарли Свона, то бегущего, то переходящего на шаг, но уверенно направляющегося по коридору в нашем направлении. Его лицо было красным, дыхание сбилось, он чуть не задыхался. Казалось, будто тот только что пробежал марафон или, как минимум, пару лестничных полетов.
Может это был инстинкт, может мне просто повезло угадать, а может все потому, что я знал Чарли как собственного отца, но в тот момент, как он появился, я тут же понял, что произошло что-то очень и очень плохое.
- Чарли... - начал было я, делая шаг в его сторону. Пошатнувшись, он подался вперед и крепко схватил меня за руку. Я мог чувствовать, как его всего трясет, но не понимал, от нехватки ли кислорода это или от захвативших его эмоций. Я нетерпеливо ждал его объяснений и, наконец, через несколько секунд он смог выдавать из себя пару слов.
- Это... Белла... - задыхаясь, проговорил он.
Кровь во мне заледенела.
Белла?
Из уст Чарли, произнесенное таким образом ее имя, было словно ножом по сердцу. Игнорируя шокированный возглас Квила, я сильнее схватил Чарли за запястье и отчаянно проговорил:
- Что с Беллой? Она пострадала? Что случилось?!
- Она попала в аварию на мотоцикле, - ответил Чарли. Его дыхание начало возвращаться в норму. - Сломала пару ребер и повредила плечо или что-то в этом роде. Мне позвонили. Кажется, у нее в нескольких местах ожоги кожи, но медсестра сказала, что с ней все будет в порядке, она выживет...
Не удивительно, что она мне не перезванивала.
Чарли продолжал говорить, но я не слушал. Мысленно я уже обдумывал эту ситуацию и со скоростью молнии делал свои выводы.
Белла попала в какую-то неприятность. Белла в Рочестере. Пиявки тоже в Рочестере.
Несколько секунд я достаточно быстро складывал все части ситуации, которые предстали для меня в довольно-таки четкой картине: Белла тяжело пострадала и находится в госпитале спустя месяц после того как клан вампиров, ответственный за загубленные шесть лет ее жизни, появился у нее на пороге.
Не нужно быть гением, чтобы понять, что происходит. Один из них явно что-то сделал с ней. Готов поспорить на что угодно, что это был Эдвард.
Ярость, ужас, шок и все остальные негативные прилагательные, которое только можно было придумать, вылились в неистовое ругательство, когда я ударил кулаком ближайшую сторону стены. На этот раз Квилу не пришлось предупреждать меня о своем присутствии, наши мысли тут же сошлись в едином направлении.
- Пиявки? – тихо произнес он шокированным голосом. Я кивнул, упираясь руками в стену.
Мой мозг кипел.
Мое тело тряслось крупной дрожью.
Мое дыхание было прерывистым.
Я знал, у меня всего два варианта. Но что же выбрать? Остаться или сбежать? Какую роль предпочесть? Альфы или друга? Где я должен быть больше всего? В Вашингтоне или в Нью-Йорке?
Брейди или Белла?
Этот вопрос застал меня врасплох, дыхание сперло. Почему я должен выбирать?
Ты уже выбрал, - прозвучал голосок в моей голове. Ты сделал свой выбор еще в ночь, когда на них напали.
За два удара сердца – один за Брейди, другой за Беллу, - я принял решение. Я не мог оставить Беллу одну, возможно, находящуюся сейчас при смерти на другом конце страны. Она уязвима. Я нужен ей. Не оставлять же ее на милость шайке кровожадных вампиров.
У Брейди больше нет шансов, но они есть у Беллы.
Так что я тут больше ничего не мог сделать. У меня нет других вариантов. Надо ехать.
Я бросился бежать, не обращая внимания на удивленный возглас Чарли и выкрикнутое мое имя. Придется Квилу самому придумывать какое-нибудь объяснение; меня это уже не волновало.
Я завернул за угол, обежал еще один и пронесся через все отделение, мимо врачей, медсестер, пациентов. Наткнулся на группу посетителей, я, наконец, увидел стеклянные двери на выход. Но там стоял единственный во всем мире человек, способный остановить меня.
Женщина с короткой стрижкой и волнистыми рыжими волосами стояла прямо у стойки регистрации и разговаривала с медсестрой. Она была высокой и в основном стройной, за исключением небольшой округлости в районе живота, говорящей о том, что она беременна. Я позвал ее по имени, и она тут же обернулась.
Увидев меня, Кэрол переменилась в лице. Одного взгляда на мое сумасшедшее выражение заставило ее заметно удивиться.
- Джейкоб… - произнесла она, отходя от стойки и направляясь ко мне. Дрожа всем телом, я остановился в паре метров от нее. Дыхание мое было тяжелым, дрожь никак не унималась, но у меня совсем не было времени успокаиваться. Я тут же взял руку Кэрол в свою, не упуская возможности коснуться большим пальцем ее обручального кольца. От такого моего поведения, ее выражение лица тут же сменилось с удивленного на встревоженное. – Джейк, что случилось?
- Это Белла, - быстро объяснил я, подсознательно начиная с тех же самых слов, что и Чарли. – Чарли сказал, что она попала в какую-то аварию на мотоцикле и сейчас находится в больнице в Рочестере.
Голубые глаза Кэрол расширились от шока, она открыла было рот, чтобы сказать что-то, но я покачал головой. Нет времени.
- Я знаю, это как-то связано с тем, что туда приехали Каллены, даже Квил согласен со мной. Мне нужно ехать, Кэрол. Я должен. Белла может быть сейчас там умирает или… или, может, что еще хуже, я не знаю, я… - я выдохся, и беспомощно посмотрел на нее. Кэрол, конечно, понимала, что я имел в виду. Как моя вторая половинка, она имела право знать обо всех тайнах стаи, поэтому была полностью посвящена в историю Беллы и кровопийцы. Я, не отрываясь, смотрел на нее, пока она пыталась осознать то, что я только что сказал.
- Ты уверен, что там замешаны вампиры? – наконец, спросила она тихим, но обеспокоенным голосом. Кэрол очень нравилась Белла, и за те пару раз, что последняя гостила у нас, они обе неплохо поладили друг с другом.
- Да, абсолютно. Мне нужно быть там.
- Одному тебе? Может, ты мог бы взять с собой кого-нибудь еще? – на этот раз выражение лица Кэрол стало несчастным. – Ты не можешь драться с целым кланом вампиров в одиночку!
Я понимал, что она беспокоится обо мне, поэтому обхватил руками ее плечи и заглянул в глаза.
- Не так уж много они смогут сделать со мной в больнице, полной людей. К тому же, я сам могу о себе позаботиться. И это о Белле я больше всего беспокоюсь. Она и так уже ранена, так что им не составит большого труда навредить ей еще больше или даже попытаться укусить ее… - я не договорил, понимая, что придумал слишком ужасный приговор, даже для того, чтобы высказать его вслух.
В течение нескольких секунд Кэрол сверлила меня напряженным взглядом, после чего немного расслабилась.
- Ладно, - тихо произнесла она. – Ладно, я верю. И лучше тебе поехать как можно скорее.
Я почувствовал прилив облегчения, когда понял, что она была на моей стороне. Но я должен был убедиться, что она действительно согласна. Мне нужно было доказательство, простое и ясное. Знаю, таким образом, я буду выглядеть как настоящий лузер. Это же так глупо, так безответственно. Какое право я вообще имею сбегать на другой конец страны, оставляя без присмотра одного из моих братьев, находящегося при смерти, и беременную жену, при этом забирая с собой все наши сбережения? Я почти физически ощущал необходимость, чтобы кто-то выбил из меня эти мысли.
- Ты уверена?
Она кивнула.
- Да, мы же говорим о Белле. Она твоя лучшая подруга, и она в опасности. Конечно, ты должен ехать.
- А как же стая? Брейди...
Кэрол сразу же поняла, о чем я думал.
- Не волнуйся о них. Я буду держать тебя в курсе и сообщу, если что-нибудь изменится. Езжай!
Я замялся на несколько секунд.
- А что ты? – неуверенно спросил я после. – Будешь ли ты в порядке? Ты и близнецы?
Кэрол слегка улыбнулась.
- Они не родятся раньше июля, Джейк. Со мной все будет в порядке.
Невероятно потрясающая натура этой женщины никогда не перестанет удивлять меня. Переполненный чувствами, я притянул ее к себе и обнял так сильно, как только позволял ее живот. Поцеловав ее руку, я отстранился.
- Я люблю тебя.
- Ой, вот только не надо… никаких прощаний, - она покачала головой и пригрозила пальцем, будто отчитывала. Было ясно, что она пытается вести себя беззаботно, но в ее глазах я видел беспокойство. И оно стало более выражено, когда улыбка с ее лица исчезла, и она произнесла серьезным голосом. – Только пообещай мне, что вернешься целым и невредимым.
- Обещаю.
И с последним быстрым взглядом я повернулся и снова бросился бежать. Через стеклянные двери, в темноту ночи.
Больше я не останавливался, пока не оказался в самолете до Рочестера.

---

Всегда ваша, Котя!