Глава 3. Страх

Забрезжил новый день, и я почувствовала, как надежда всколыхнула мое разбитое сердце. Ожидание перемен практически причиняло боль; оно было чуждым для меня. Я обещала себе держать эмоции глубоко внутри, чтобы Джеймс ни о чем не догадался и меня не убил. Он получал наслаждение от уничтожения всего, что приносило мне хотя бы крошечную радость.
Этим утром Джеймс ушел, сообщив, что я плохо справляюсь с уборкой дома, который и так выглядел безупречно чистым. Я поняла, что у меня оставалось куда меньше времени, чем рассчитывала, и подумала, что нужно как-то утихомирить животное, которым был мой муж. Поэтому я решила приготовить его любимое блюдо – моллюсков на пару. Я надела бриджи бронзового цвета, светло-зеленую рубашку на пуговицах и соломенную шляпу. Затем, обув сандалии, схватила корзинку и отправилась на пляж.
Мне нравилось, шагая по краю мокрого песка, чувствовать между пальцами песчинки. Бросив сандалии подальше от воды, я пошла за моллюсками. Зарывая пальцы в песок в поисках твердых раковин, я наслаждалась ощущением танцующей у ступней воды. Как только я наклонялась и опускала руку в прозрачную воду, чтобы потребовать свой приз, волна ударялась о запястье, создавая рябь вокруг неожиданного препятствия. Брызги попадали мне на лицо, и я тихо смеялась.
Шагая домой с наполненной моллюсками корзиной, я дивилась своему приподнятому настроению. Пришлось напомнить себе: как только Джеймс появится дома, нужно скрыть любые намеки на счастье. Однако пока его нет, я решила получать удовольствие от чудесной перемены, произошедшей в моей душе. Я как раз шла по дощатому покрытию возле дома, когда незнакомый голос испугал меня, возвращая с небес на землю.
– Эй, красавица! – послышался звонкий баритон.
Я не знала, ко мне ли обращаются, но бросила быстрый взгляд, чтобы увидеть, чей это голос. Мужчина бежал ко мне, махал рукой. Я быстро осмотрелась, убедившись, что рядом больше никого нет. Потом остановилась и подождала, пока он меня догонит.
– Это ваша обувь? – спросил незнакомец, держа сандалии, которые я оставила у воды.
– О, да! Большое спасибо! – воскликнула я, краснея от совершенной глупости. – Даже не знаю, зачем взяла их с собой, – рассмеялась я.
Я смотрела на незнакомого человека, оценивая его внешний вид. Сквозь белую рубашку с коротким рукавом и льняные шорты голубого цвета проглядывал рельеф мышц. От мужчины веяло благородством. Ростом примерно пять футов десять дюймов (не такой высокий, как Джеймс). Он выглядел привлекательно: темные волосы, карие глаза, смуглый цвет кожи. В голосе слышался едва уловимый акцент, указывающий на то, что английский для него – не родной язык. Однако, очевидно, он уже достаточно давно живет в стране, поскольку свободно изъясняется и говорит почти без фона.
– Ничего страшного. Я рад, что именно мне посчастливилось спасти ваши сандалии, – ответил он, широко улыбаясь.
Я бросила на него вопросительный взгляд: – Неужели? Или это ваша миссия – спасть сандалии от океана?
«Ничего себе! И откуда во мне это?» – подумала я, сообразив, что слегка флиртую.
Если Джеймс об этом узнает, одному Богу известно, что он со мной сделает. Я вдруг поняла, что последняя мысль напоминала паранойю, но тревога осталась. Каким-то образом Джеймс всегда узнавал о таких вещах. Задумавшись, я почти пропустила ответ мужчины мимо ушей.
– Благодаря этому, я познакомился с вами. – Он подмигнул, и я мгновенно потупила взгляд, чтобы не смотреть ему в глаза.
Мне не хотелось рисковать, ведь даже такая мелочь как обмен взглядами могла стать опасной, если об этом узнает Джеймс. Заметив, что от его комплимента я почувствовала себя неуютно, мужчина представился.
– Меня зовут Лоран. Приношу свои извинения за излишнюю прямоту. Я не хотел вас смутить.
– Мари. Благодарю, что вернули мне обувь, – ответила я и поспешила прочь с единственным желанием: оказаться в мнимой безопасности дома, который я ненавидела.
Как только я вошла, зазвонил телефон. Не дожидаясь очередного звонка, я побежала брать трубку. Джеймс обязательно рассердится, если я не отвечу до третьего гудка. Поскольку я не знала, как долго звонил телефон, я не могла себе позволить пропустить еще один звонок.
– Алло! – произнесла я, слегка задыхаясь.
– Мари? – с нажимом спросил голос на другом конце провода.
«Джеймс», – сообразила я. Разумеется, кто же еще мог мне позвонить? Он полностью меня изолировал от мира, заперев там, где его устраивало.
– Чем ты сейчас занята и почему задыхаешься? – прорычал он обвинительным тоном.
– Прости, я только что вернулась с пляжа. Моллюсков собирала. Я услышала, как звонит телефон, и побежала брать трубку, чтобы нечаянно не пропустить твой звонок.
Мой голос звучал ровно, совершенно без эмоций. Я начала надеяться, что он придет поздно и звонит для того, чтобы сообщить мне об этом. Но была пятница. А, значит, подобное исключено. Джеймс никогда не задерживается на работе по пятницам. Пятница! Предстоят долгие выходные в его компании, и меня словно товарным поездом ударило. Я ощутила, что задыхаюсь и с трудом сообразила, что он снова начал говорить.
– Моллюски? М-м-м. Хотел сказать, что опоздаю к ужину, но, думаю, ради такого случая у меня получится освободиться пораньше. Скажем, в семь? – предложил Джеймс к моему разочарованию.
Он вернется раньше, а, значит, выходные тоже начнутся рано. Поздравляю, Мари! Твой бесподобный план привел к обратным результатам.
– В семь – прекрасно, Джеймс, – спокойно произнесла я.
Джеймс никак не отреагировал, и это меня испугало.
– Что-то еще? – попыталась я вызвать его на разговор в надежде, что он поведется и хотя бы намекнет, какие мысли у него в голове.
– Я случайно встретил своего старого друга. Завтра вечером он придет в гости, – сообщил Джеймс с некой угрозой в голосе.
Я сглотнула.
– После того, как ты накормишь нас вкусным ужином, мы отправимся на полночную прогулку под парусом. Завтра утром займусь подготовкой яхты. – Он знал, как сильно я ненавидела прогулки с ним на яхте. Не стоит ждать ничего хорошего; кроме того, с нами будет его друг, и Джеймсу придется изображать заботливого мужа. Только вот и мне придется стать любящей женой.
– До свидания, – попрощался Джеймс.
– До свидания, – успела ответить я до того, как послышались гудки.
Было заметно, что Джеймс с предвкушением ждал нашего маленького спектакля, который мы будем разыгрывать перед его другом. Мне больше ничего не оставалось, как закончить работу по дому, принять душ и начать готовить ужин. Из-за рвения Джеймса я потеряла целый час и теперь торопилась, боясь не успеть к его приходу.
Во время приготовления ужина я ломала голову над тем, как разыграть свою смерть.
– Вот! – воскликнула я, сообразив, что завтра вечером, когда мы пойдем кататься на яхте, у меня появится прекрасная возможность это сделать. Если я сумею «упасть» в воду и «утонуть», то потом выплыву обратно на берег. Главное, проследить, чтобы «несчастный случай» не произошел слишком далеко от берега. Я прекрасно плавала, но делать это ночью в океане мне еще не приходилось. А определить расстояние до суши будет трудно. Было бы не лишним заранее собрать сумку и где-то ее спрятать. Но как в темноте я узнаю, куда плыть? Мне бы не хотелось потеряться. Столько всего необходимо подготовить, но план вполне может сработать. Завтра у меня как раз будет время все организовать. А сейчас нужно как-нибудь пережить этот вечер. Остается надеяться, что Джеймс отложит свою тираду до завтра.
«Мы же не хотим, чтобы на глазах у твоего старого друга жена морщилась от боли после свежих побоев, так ведь?» – подумала я с сарказмом.
Когда Джеймс вернулся домой, как обычно, все выглядело идеально. Я не могла ни заметить, что он в любую минуту был готов взорваться от раздражения, но сдерживал себя. Завтра я должна быть в лучшей форме, чтобы произвести впечатление на его друга. Но я знала, чем дольше он будет терпеть, тем хуже мне потом придется. Поэтому завтра я обязательно должна «умереть».
– Мари, – насмешливо улыбаясь, произнес он, войдя в дом.
– Джеймс, – ответила я с такой же искусственной улыбкой, которую надевала уже больше года.
– И какое у нас сегодня меню? – спросил он, продолжая разыгрывать привычный для нас спектакль.
Когда я упомянула про моллюсков на пару, он, вроде бы, немного расслабился.
Мы сели ужинать. Джеймс допрашивал, как я провела день. Казалось, он слушает с куда большим интересом, чем обычно. Я задумалась, что могло быть не так, и вдруг вспомнила про неожиданную встречу с Лораном. Неужели он знал? Я попыталась прогнать эту глупую мысль, но все же захотела рассказать об этом Джеймсу. Однако, в конечном итоге, передумала. Я понимала, если он что-нибудь узнает, то позже использует это против меня. Когда я отчиталась, он посмотрел на меня так, словно ожидал услышать что-то еще. Я прикусила язык и задержала дыхание.
– Мари. – Джеймс расплылся в ехидной улыбке, его взгляд стал грозным. – Неужели тебе нечего добавить? – улыбнулся он сквозь стиснутые зубы.
И я решила во всем сознаться. Не знаю, что на меня нашло, но это единственное, о чем я могла подумать в тот момент. О, нет! Что если он узнал про доктора Каллена и противозачаточные уколы?! Нет, за такое предательство он бы уже давно меня убил, в этом я не сомневалась. Я решила начать с самой безобидной новости и посмотреть, устроит ли она его.
– Ах, да! Почти забыла, – воскликнула я, стараясь не показывать, что голос дрожит. Мне это явно не удалось, и глаза Джеймса налились злостью. – Я забыла на берегу сандалии, когда собирала моллюсков. Но какой-то мужчина мне их вернул. Я его поблагодарила и пошла домой, – спокойно продолжала рассказ, пряча, готовый парализовать меня, страх.
– Он назвал свое имя? – поинтересовался Джеймс, продолжая говорить сквозь зубы.
– Лоран, – прошептала я, с ужасом наблюдая, как его ладони сжимаются в кулаки. На лице появился собачий оскал.
– Он самый. Лоран сообщил мне все подробности о встрече с маленькой кокеткой Мари, – проговорил Джеймс с отвращением. – Думаю, завтра ты познакомишься с ним поближе. Он присоединится к нам за ужином.
Эти слова привели меня в ужас. Откуда Джеймс узнал? Неужели, это он прислал Лорана, чтобы проследить за мной? Возможно, он меня проверял. Господи, нет! Голова раздувалась от мыслей. Последнее, что я запомнила: Джеймс встал из-за стола и сильным ударом кулака свалил меня вместе со стулом. Я отчетливо осознала головную боль, появившуюся сразу после моего падения на жесткий мраморный пол, и потеряла сознание.

***
Проснувшись следующим утром, я обнаружила, что все еще лежу на полу в столовой в той же одежде. Стул валялся на мраморной поверхности недалеко от меня. В воздухе витали запахи несвежей еды, оставшейся здесь с прошлого вечера. Значит, мне еще предстоит уборка. Я попыталась встать, но тут же почувствовала жгучую боль в затылке. Дотронувшись до источника боли, я обнаружила шишку размером с маленький грецкий орех. Я подождала, пока боль немного стихнет, и снова попробовала пошевелиться, на этот раз намного медленнее. Это помогло. Спустя несколько минут я все-таки смогла сесть. Посмотрев на часы, поняла, что было еще очень рано: шесть утра. Джеймс не встанет до семи. В выходные он любил поспать подольше. Суббота, яхта и моя смерть – я сглотнула, осознав, через что мне предстояло сегодня пройти. А я еще не успела позвонить доктору Каллену. Он ведь понятия не имеет, что моя смерть запланирована на сегодня.
Я медленно встала. Тело болело с головы до ног, но я подавила стон, опасаясь разбудить Джеймса. Осмотревшись, я поняла, что беспорядок поправим, и открыла окна, чтобы избавиться от запаха. Потом – хоть и очень медленно – убрала со стола. Когда столовая и кухня заблестели чистотой, я тихо поднялась наверх. До пробуждения Джеймса оставалось тридцать минут, и мне нужно успеть принять душ. Пока он спал, я незаметно пробралась в ванную комнату.
Боль в голове пульсировала. От горячего душа лучше не стало. Я надела халат, почистила зубы и нанесла макияж. Волосы оставила на потом. Мне не хотелось преждевременно будить Джеймса звуком фена. В семь утра, словно по расписанию, он проснулся. Зайдя в ванную комнату, чтобы кое-что использовать по назначению и принять душ, он даже не обратил на меня внимания. Пока он мылся, я выпрямила свои волосы. Когда он взял полотенце, я уже вышла из ванной. Наспех надела голубые капри и рубашку с коротким рукавом под цвет брюк, надеясь отвлечь Джеймса от мыслей затащить меня к себе в постель с утра пораньше. Обув белые сабо, я спустилась вниз.
Когда Джеймс, наконец, вышел из спальни при полном параде, я, уже закрыв окна, вытирала в комнате пыль. Увидев его в одежде, сдержала вздох облегчения. В ушах звенело от головной боли, но я продолжила выполнять домашние обязанности, словно накануне ничего не произошло. Я так усердно изображала безмятежность, что не заметила, насколько близко подошел ко мне Джеймс. Он спустился с последней ступеньки и встал прямо за моей спиной, затем, схватив за запястье, резко развернул. Посмотрев в его лицо, я встретила изучающий взгляд. Джеймс положил руку на мою голову и, нащупав шишку, медленно надавил. Чтобы не закричать от боли, я так прикусила губу, что кожа на ней почти лопнула.
– Прекрати кусать губы, Мари, – грубо скомандовал Джеймс, наклоняясь для поцелуя. Я послушалась, издав небольшой стон. Когда он увидел мою неподдельную реакцию на причиненную им боль, его глаза загорелись от возбуждения, и он усилил нажим. Когда он меня целовал, мои губы дрожали. Он делал это жестко и грубо, все тело затряслось от страха и ужаса. К тому моменту, как Джеймс отстранился, по щекам уже текли беззвучные слезы. Нельзя было не заметить, как он, размышляя, предвкушал сегодняшний вечер вдвоем.
Джеймс глубоко вдохнул, будто он слышал запах моего страха, быстро отпустил меня и направился к двери.
– Я пока подготовлю яхту. Ужин должен быть готов к семи, – бросил он через плечо. Протянув руку за ключами, он повернулся, чтобы посмотреть на меня.
– Какие у тебя на сегодня планы, Мари? – Он так сально разглядывал мое тело, что я почувствовала себя изнасилованной.
– Пойду в магазин и на фермерский рынок – нужно купить продукты для ужина, – ответила я настолько невозмутимо, насколько было возможно, а потом про себя добавила: – «упакую сумку, подготовлю все для побега и разыграю свою смерть».
Пока я не услышала, как закрывается дверь гаража, я, словно прибитая, стояла на месте. И только потом я дала волю слезам, свернувшись на полу дрожащим калачиком.
Когда мои рыдания иссякли, я поклялась, что Джеймс Кук больше никогда не заставит меня плакать. Переполненная вновь обретённой уверенностью, я вышла из дома. Так начался мой последний день в качестве Мари Кук.