Глава 12. День рождения Лэни

Примечание автора:
Итак, многие из вас спрашивали меня: неужели Белла и Эдвард спят вместе? Нет, не спят. В данной главе я коснусь этой темы, и станет понятно, что они двигаются медленно.

Белла

Я вошла в свою квартиру, готовая свалиться от усталости. Я сильно сомневалась, что добралась бы до дома Эдварда живой, если попыталась бы поехать туда, так что отправила ему сообщение, что не приеду, приняла душ и заснула.

На следующий день я проснулась в десять часов умиротворенная и посвежевшая, проспав намного дольше, чем обычно. Именно тогда я и сообразила, что к одиннадцати должна быть у Эдварда.

– Дерьмо, – пробормотала я и выскочила из кровати. У меня оставалось минут двадцать, чтобы привести себя в порядок и собраться. Я схватила сумку, наугад побросала в нее кучу одежды и на сегодня, и чтобы переодеться завтра, а затем натянула джинсы и майку.

Как можно скорее сделав несколько тостов, я взяла их, чтобы перекусить по пути к Эдварду, и без десяти одиннадцать добралась до него.

Он сидел на перилах крыльца и наблюдал за играющей во дворе Лэни. Как только я вышла из машины, малышка подбежала ко мне и начала тянуть к веранде.

– Бевва! Угадай что! Завтва мой день вождения! (Белла! Завтра мой день рождения!)

– Знаю. А теперь угадай ты, – сказала я.

– Что? – спросила она.

– У меня есть подарок, который тебе понравится, – ответила я.

– Пвавда? Можно мне взять его сейчас? Пожаааааавуста! (Правда и пожалуйста) – попросила она.

Я засмеялась.

– Ты должна спросить об этом папу, – сказала я.

­– Спросить меня о чем? – поинтересовался Эдвард.

– Можно взять подавок от Беввы? (подарок от Беллы) – задала вопрос Лэни.

– Не вижу причин для отказа, если Белла согласна, – ответил он.

Я вытащила из своей сумки небольшую коробочку. Увидев это на днях, я поняла, что прекрасно подойдет для девочки и, не задумываясь, сразу же купила.

Лэни взяла подарок, тщательно осмотрела фиолетовую упаковку, затем направилась к качелям, стоящим у веранды, и села. Эдвард прислонился к перилам крыльца и обнял меня сзади за плечи, притягивая к своей груди.

Медленно, но уверенно малышка начала открывать свой подарок, а увидев темно-синюю коробочку для ювелирных изделий, улыбнулась еще ослепительнее. Она неторопливо открыла ее и увидела очаровательный изумрудный медиатор, закрепленный на регулируемом черном шнурке, как у ожерелья. На медиаторе размещалась златоглавая камея.



Увидев его, я сразу же подумала о глазах Эдварда и Лэни: изумрудно-зеленых с золотыми крапинками. Лицо на камее было той же формы, как и на подаренной мне Эдвардом, а форма медиатора добавляла преимущества. Я знала, что девочке она понравится. Кроме того, украшение было регулируемым по длине, поэтому, став старше, она все еще сможет носить его.

– Детка, ты не должна была делать этого, в том смысле, что, вероятно, оно стоило... Боже, Белла. – Я обернулась и взглянула на него.

– Не беспокойся о цене, – сказала я и посмотрела на Лэни.

– Оно очень квасивое! (красивое) – обрадованно воскликнула она и врезалась в меня, обнимая мои бедра так высоко, как могла достать. – Спасибо! Спасибо! Спасибо!

Я присела, чтобы сравняться с ней.

– Хочешь надеть его? – спросила я.

Она кивнула и протянула мне кулон, который я и закрепила на ее шейке.

– Хочешь, чтобы оно было плотно или свободно? – уточнила я.

– Как у тя (тебя), – она показала на мое колье.

Я до предела подтянула ожерелье, и оно прелестно легло на ключицы девочки.

– Это самое короткое, Лэн, – сказала я.

– О'кей, – ответила она и, обернувшись, обняла меня.

Именно тогда я заметила на подъездной дорожке у дома Эдварда «мерседес», откуда вышли Карлайл с Эсме. Лэни отпустила меня и побежала к своим бабушке с дедушкой.

– Белла, спасибо. В самом деле, – поблагодарил Эдвард.

Я повернулась к нему и улыбнулась:

– Не за что, но, правда, Эдвард, я хотела подарить его ей.

По ступенькам крыльца поднялись его родители.

– О, это красиво, а ты поблагодарила Беллу? – спросила бабушка внучку.

Лэни кивнула.

– Кулон красивый, Белла. Я, кажется, немножко ревную, – засмеялась Эсме.

– Благодарю вас, миссис Эсме, – сказала я, когда она обняла меня.

– Привет, Белла. Как дела? – спросил меня Карлайл.

– В порядке, – ответила я и обняла его. Эта семья просто помешана на объятиях.

– Ну, мы просто заглянули, не хотим ничего испортить, – заявила Эсме и подмигнула Эдварду.

Карлайл с Эсме еще по разу обняли нас и забрали Лэни с собой. Мы с Эдвардом все еще оставались снаружи на качелях рядом с верандой. Довольно скоро я увидела приближающийся грузовик Джаспера.

Открылась пассажирская дверь и вышла Элис, вытаскивая милого лохматого рыжего щенка.

– Тьфу! Глупая собака! – закричала она, когда тот потянул ее к дому. Он тут же сорвался с поводка и поскакал по направлению к Эдварду.

Джаспер взял Элис за протянутую руку и повел к крыльцу. Она свирепо посмотрела на собаку, которую Эдвард держал на руках. Я почесала щенка между глазами, и он начал облизывать мою руку и играть с ней.

– Ой. Она такая милая, – сказала я, и животинка повела ушами.

– Милая?! – взвизгнула Элис. – Эта тварь не милая! Это террорист! – Щенок просто смотрел на Элис, склонив голову набок. Девушка снова фыркнула. – Милая, – пробормотала она себе под нос.

Джаспер изо всех сил старался не смеяться, но могу сказать, что у него это не получалось.

– И ты удивляешься, почему мы не можем иметь домашнее животное, – сказал Джаспер Эдварду.

Эдвард хохотнул:

– Теперь понимаю почему.

Элис закатила глаза:

– Я клянусь, все животные настроены против меня.

– Хорошо, дорогая, мы верим тебе, – заявил Джаспер и поцеловал ее в висок.

Элис страдальчески вздохнула:

– Кстати, Эдвард, я принесла украшения на завтра. Так что тащи твою дурацкую влюбленную задницу и помоги Джасперу разгрузить грузовик, пока я рассказываю Белле свою концепцию.

Эдвард передал мне собаку и отправился помогать Джасперу с разгрузкой автомобиля.

– И какова же твоя концепция, о мудрейшая? – спросила я.

Она улыбнулась:

– Хорошо, ты же знаешь, что дом Эдварда напоминает букву «П» и содержит этот правильный закрытый дворик, предваряющий выход на задворки?

Я кивнула.

– Ну, я хочу организовать навес над двориком, используя то, что у меня есть.

Я посмотрела на Элис как на сумасшедшую.

– Что? Я хочу сделать его из полиэтиленовых скатертей. Знаешь? Классная штука! – объяснила она.

– Да, Элис, я знаю, о чем ты говоришь, но понимаешь, как это будет тяжело?

Именно тогда подошли Эдвард с Джаспером с двумя рулонами полиэтиленовых скатертей у каждого. И я говорю об огромных рулонах по 180 метров. У Эдварда серебряные, а у Джаспера – фиолетовые. Бедные парни.

– Во дворик, – скомандовала Элис.

Мы с ней последовали за ребятами, щенок сидел у меня на руках. Дворик Эдварда был хорошего размера: вероятно, на пару метров больше гостиной. С правой стороны находилась зеленая изгородь, заканчивающаяся коваными железными воротами. Левее располагалось кострище, но кирпичи удерживали огонь на расстоянии от дома. В центре стояла беседка. Я не замечала этого раньше, но оба крыла дома, придававшие ему форму буквы «П», были одноэтажными, но высокими, с балконами на верхней части.

– Ладно, сейчас нужно еще что-нибудь? – спросил Эдвард.

Элис покачала головой:

– Только лестница.

Эдвард взглянул на меня:

– Хочу ли я знать?

Я помотала головой. Наверное, нет. Джаспер с Эдвардом ушли за лестницей, пока Элис осматривалась.

– Хорошо, так вот что мы собираемся сделать. Мы соединим концы ткани с перилами на балконе, а затем как-нибудь прикрепим ее к верхней части беседки, – сказала девушка. Я посмотрела на павильон. Он был около трех метров высотой, то есть достаточно высоким, чтобы людям не приходилось наклоняться.

– Ладно, а что сзади? Ворота недостаточно высокие для этого, – сказала я.

– Ну, не думаю, что нам нужно заниматься той частью. Незакрытым останется только небольшой участок, кроме того, немного света не помешает.

Парни вернулись с лестницей, после чего Элис объяснила им план, и они остались снаружи, а мы пошли на балконы. Минуя комнату Эдварда, я была атакована его запахом. Сосредоточься, Белла. Я продолжала идти, пока не вышла на балкон.

Мы начали отрезать скатерти до нужной длины, а затем привязывали концы к перилам. Честно говоря, я не знала, получится ли это. Когда мы закончили и вернулись вниз, то не осталось незакрытого пространства, за исключением треугольника сзади. Затем мы начали расставлять столы и стулья.

Эдвард перетащил жаровню барбекю на открытое место. По левой стороне дома мы расставили длинные столы, где будет находиться угощение, а круглый стол для торта поставили в беседке.

Затем мы начали в случайном порядке расставлять столики везде, где можно. Нам требовалось достаточно места для размещения тридцати человек, поэтому мы расставили пять круглых шестиместных столов. Ладно, этот дворик оказался больше, чем я думала.

Пока парни дурачились с жаровней, мы с Элис принялись накрывать столики скатертями цвета слоновой кости, а поверх них дополнительным квадратом фиолетовой ткани.

Стол для торта мы покрыли фиолетовой скатертью , а поверх нее – цвета слоновой кости с серебряной нитью.

– Это все? – спросила я, закончив с последним.

Элис покачала головой.

– Есть еще.

В тот момент пришли парни с тремя сумками, заполненными Бог знает каким количеством чертовых украшений. Я застонала и опустила лоб на плечо Эдварда.

– Убей меня, – попросила я.

Эдвард рассмеялся и поцеловал меня в лоб.

– Уже почти все, детка.

Внутри сумок находились одноразовая посуда и столовые приборы, бумажные фонарики и много других вещей, для которых у меня не было названия. Парни размещали фонари там, где говорила им Элис, а я расставляла посуду и столовые приборы.

Именно тогда я кое-что осознала: завтра я познакомлюсь с обеими сторонами семьи Эдварда. Вот дерьмо. Я не знала, готова ли к этому. Только две недели назад я рассказала о нем своему папе, но уже встречаюсь с его не самыми близкими родственниками? О Боже. Это безумие.

Я почувствовала на своих плечах руки, и два больших пальца нажимали, оказывая давление на определенные точки. Громко захихикав, я начала опускаться, посмотрела и увидела, что Эдвард наблюдает за мной. Как только он отпустил мою шею, я выпрямилась в полный рост.

– Ну, вот и красивая улыбка. Что случилось, Бэй? – спросил он.

– Завтра я встречаюсь с твоей семьей, – заявила я.

– Детка, ты уже знако… – Я прервала его.

– Нет, в том смысле, что завтра я встречаюсь с твоей дальней родней.

Эдвард с улыбкой посмотрел на меня.

– Белла, это тебя беспокоит? Не стоит волноваться. Поверь мне, если ты нравишься Розали, то все пройдет хорошо.

Розали? Она была очень милой, но как это может быть доказательством того, что его семья примет меня? Эдвард, должно быть, заметил мое выражение, потому что продолжил объяснение.

– Как я уже сказал, ты ей нравишься, так что не знакома с ее сучьей частью. Скажем так: другим моим подругам не столь повезло, – сказал Эдвард. Честно говоря, меня больше огорчило, когда он сказал «другим подругам».

– Сколько именно их у тебя было? – поинтересовалась я.

Эдвард громко расхохотался.

– Из всего сказанного ты выбрала именно это. Моих старых подруг? – спросил он.

– Понятное дело. Ты думал, я пропущу такое?

– О, не знаю, возможно, не стоит волноваться о встрече с моей семьей, но, эй, если хочешь узнать о моих прошлых пассиях, то я расскажу тебе, – сказал Эдвард.

Я приподняла бровь:

– Итак?

– Что итак? – спросил Эдвард. Один взгляд на мое лицо, и он усмехнулся. – Ты понимаешь, что больше похожа на разъяренного котенка, а не на ужасающего монстра, а? – поинтересовался он.

Я мило улыбнулась.

– Я только что легким движением руки отправила твою бывшую жену в тюрьму, ты действительно хочешь неприятностей со мной? – уточнила я.

– Хороший вопрос. Их одиннадцать, включая тебя и Таню, – сказал он и пошел со двора.

– Одиннадцать?

– Что? Это не так уж много, Белла.

– У меня было четверо парней, Эдвард. Включая тебя. У Эммета – только семеро, в том числе и твоя сестра!

Эдвард открыл ворота и вывел меня со двора.

– Ты понимаешь, что с половиной это даже было несерьезно, а? – спросил он и оперся на огромный камуфлированный квадроцикл, припаркованный рядом с домом. Было действительно трудно сосредоточиться, когда он выглядел столь сексуально, как сейчас.

Черная рубашка расстегнута, демонстрируя его брюшной пресс, рукава закатаны по локоть, светлые потрёпанные джинсы с дырами на коленях, босые ноги, мокрые от пота волосы вились по краям его черной бейсболки.

– Что ж, надеюсь, я вхожу в ту половину, которую ты классифицировал как «серьезные подруги».

– Конечно, детка, – сказал Эдвард, притянул меня и поставил у себя между ног. – Смотри, Стейси была моей подругой в третьем классе.

Хорошо, это вызвало у меня хохот.

– Это не закончилось хорошо. Затем в шестом классе были сестры Амелия и Эми.

Я снова засмеялась:

– Славно, Каллен. В самом деле, хорошо.

Эдвард продолжил:

– В девятом – Феба. Это продолжалось год или около того. Потом, в десятом, были Кэнди и Лейси. В одиннадцатом – девушка по имени Эмбер. А в двенадцатом я встречался с Эмили и другой Эмбер. Теперь ты можешь расслабиться, – заявил он.

Я уставилась на него:

– А Розали? Она всех их ненавидела?

Эдвард кивнул, стараясь не смеяться:

– Всех до единой, детка.

– Но не меня?

– Но не тебя, – сказал Эдвард и поцеловал меня в губы. – А можно открыть тебе секрет?

– Какой?

– Ты самая умная, добрая, красивейшая девушка, с которой я когда-либо встречался, – заявил он и снова поцеловал меня, притягивая ближе к себе.

Эдварда прочитал сообщение, пришедшее на его телефон.

– Джаспер с Элис уезжают. Они сказали, что собака внутри.

Я совершенно упустила из виду, что они были здесь. Опаньки. Ну что ж, теперь уже поздно, извинюсь перед Элис позже. Когда Эдвард рядом, я просто забывала обо всем внешнем мире.

– Хочешь покататься? – спросил он.

– На этом? – уточнила я.

Парень кивнул.

– Звучит весело, – сказала я.

Эдвард улыбнулся и сел на квадроцикл. Он посадил меня перед собой, а не за ним. Я подняла ноги и положила их на переднюю часть вездехода. Эдвард вытащил из кармана ключ и завел машину, нажал рычаг на ручке, и мы понеслись в сторону леса.

Мы остановились на тропинке, которая выглядела так, словно по ней годами двигался автотранспорт.

– Когда-либо водила квадроцикл? – спросил Эдвард, хотя это прозвучало как «квацикль». Наконец-то я начала привыкать к его акценту.

Я покачала головой:

– Нет.

Эдвард взял мою руку и положил ее на рычаг. Он нажал на что-то типа педали на подножке и велел мне толкнуть рычаг. Так и получилось, в результате чего мы рванули, и я быстро отдернула большой палец.

Эдвард засмеялся.

– Полегче с ним, детка. Эта штука может ехать чертовски быстро, – сказал он.

– Ага, ну, ты мог бы предупредить об этом и раньше, – заявила я, закатив глаза.

Эдвард поцеловал меня в щеку и положил правую руку поверх моей, оставляя левую на моем бедре.

– А теперь медленно, – сказал он, мягко вдавливая мой большой палец.

Я осторожно нажала, и мы начали двигаться. Через минуту или две я привыкла к давлению, которое должна была оказывать на рычаг, так что надавила сильнее.

– На торопись. – Это меня озадачило. Он сказал «на», подразумевая «не» или «сейчас»? (Not (нот) – не, now (нау) – сейчас. Как уже говорилось, у Эдварда сильный южный акцент, что весьма затрудняет понимание – п/п). Вы действительно должны обращать внимание на контекст. – Там невдалеке можно и разбиться. Возьми левее, – сказал Эдвард.

– Для этого мне надо повернуть ручки, да?

Он захохотал:

– Да. Детка, это всего лишь здоровенный моторизованный велосипед. Это просто.

– Ну, я росла девочкой, не особо увлекающейся походами, как и до сих пор, – сказала я, поворачивая влево.

– Видимо, да, – прокомментировал он.

– Эй, как мне остановиться? – поинтересовалась я.

– Тормоз.

– Ха-ха. Догадалась. Где он, глупец? – спросила я.

– Это рычаг с другой стороны. Знаешь, похож на велосипедный тормоз, – сказал он.

– Эй, если бы я могла стукнуть тебя прямо сейчас, то так бы сразу и поступила.

– Остановись, когда доберешься до ворот, это немного дальше впереди, – смеясь, инструктировал Эдвард.

Оказавшись у ворот, я нажала на тормоз, отпустила другой рычаг и осмотрелась. Здесь было очень красиво.

Это пространство ограждено старым и ржавым забором с элегантными завитками и фигурным дизайном. Мы с Эдвардом миновали створки ворот, у которых видна только передняя часть, а бока и задняя часть были прикрыты кипарисами, магнолиями и орехом-пекан. В центре высился казавшийся очень древним дуб, покрытый старыми стеклянными бутылками всех цветов и размеров. На одном из орехов-пекан висели видавшие виды веревочные качели.

– Что это за место? – спросила я.

Эдвард огляделся.

– Сюда всегда приходил мой дедушка. Он посадил все деревья для моей бабушки и огородил забором. Он называл его своим раем. Бутылки на дубе символизируют все испытанные моим дедом сожаления, которые он хотел отпустить. Он позволял этому происходить именно здесь. Я помню, что качался на качелях и наблюдал, как он опускался на колени и молился. Он приходил каждую среду утром и обращался к Богу, – Эдвард посмотрел на меня. – Мой дед не посещал церковь регулярно, но любил своего Бога. И прямо здесь была его церковь.

– Тут очень красиво, Эдвард, – сказала я. – Спасибо, что показал мне. Я понимаю, насколько это действительно важно для тебя.

Он посмотрел на меня, улыбнулся и потянул к веревочным качелям, а затем поднял меня, усадил на них, обошел и начал раскачивать.

Это продолжалось, по крайней мере, с полчаса, прежде чем мы решили пойти и посмотреть, что делал щенок. На обратном пути квадроцикл вел Эдвард, потому что мой палец на самом деле уже болел. Что за чертов отстой?

Мы вернулись в дом, и увиденное заставило смеяться меня, но ввергло в ярость Эдварда: щенок глодал его рабочие ботинки. Он уже продрался сквозь покрытие и теперь трудился над стальным носком.

– Ах! – закричал Эдвард.

Щенок вскинул голову и подбежал к нему, трогая лапами штаны.

– Проклятье. Мне придется покупать новые, – сказал парень, приседая на корточки, чтобы осмотреть свой башмак. Я опустилась рядом и положила руку ему на спину.

– Я подарю их на твой день рождения, если нужно, любимый, – сказала я, все еще смеясь.

Эдвард нахмурился.

– Но их еще можно было носить, Белла. Они служили мне в течение трех лет, – скулил он.

– Ты хочешь сказать, эти ботинки того же возраста, что и твоя дочь, и ты обезумел, потому что собака сжевала их? Кажется, пришло время для новой обуви.

Эдвард покачал головой:

– Я же говорю, они только начинали изнашиваться. Я не собирался приобретать другую пару в ближайшие три года.

Я встала, пошла в коридор, взяла неизгрызенный ботинок и вернулась к Эдварду.

– Посмотри на это, Эдвард. Можешь ли ты честно сказать, что они только начинали изнашиваться? – спросила я.

Тот сел на диван, а я устроилась рядом.

– Да. Могу. Мне нравится оправдывать затраты. Знаешь, сколько стоит хорошая пара со стальными носками?

– Да, знаю, Эдвард. Но три года? А теперь скажи мне, сколько ты обычно носишь ботинки? – поинтересовалась я.

– До этих последняя пара прослужила мне с одиннадцатого класса до рождения Лэни.

– Ты шутишь, да?

Он покачал головой.

– Вообще-то они все еще в моем шкафу. Наверное, мне придется носить их следующие нескольких недель, пока не куплю новые.

Щенок запрыгнул на диван и вскочил Эдварду на колени.

– Глупая собака, – пробормотал последний.

– Ой. У него просто режутся зубы. Это скоро закончится, – засмеялась я.

– Лучше бы так и было, – сказал он, но все же погладил собаку по голове.

– Как, думаешь, Лэни назовет ее? – спросила я.

– Не знаю, наверное, Джейни. Ей нравится это имя, и она хочет называть им все, что у нее есть.

Я засмеялась:

– Ой. Это так мило. Лэни и Джейни. Ведь мелодично же?

Эдвард посмотрел на меня, прищурившись.

– О да, восхитительно, – с сарказмом сказал он.

Вечером, после ужина, мы вышли наружу к жаровне. Эдвард начал готовить на завтра плов, и мы пробыли там несколько часов.

Он установил одну из его больших кастрюль на железную горелку в металлическом баке. Мы принесли небольшой столик с продуктами, так что Эдварду не пришлось ходить туда-сюда на кухню.

Я наблюдала, как он добавлял все, что нужно, и перемешивал содержимое внутри кастрюли. Эдвард выглядел таким сосредоточенным. Живя здесь, я кое-что узнала: мужчины всегда занимались барбекю и сложными кушаньями. Я серьезно. Парни неизменно готовили плов и барбекю.

– Специи для плова? – спросила я.

– Когда как. Для семьи, да. Обычно. А что?

– Я просто так спросила, – сказала я. – Почему он у тебя такой темный?

– Ты о чем? – поинтересовался он.

– Никогда не видела такой темный плов.

– Тогда ты никогда не ела настоящего плова. Он должен быть коричневым, и тот, кто говорит иначе – ошибается, – заявил он, наполнил ложку и подул на нее, – открывай.

Я открыла рот и попробовала плов, который был на ложке.

– Боже мой. Это очень вкусно.

– Я же говорил.

Я только закатила глаза. Самоуверенный сукин сын.

Разгадка в тишине

Следующим утром я проснулась, полностью придавленная Эдвардом. Вся верхняя половина его тела лежала на мне, руки обхватывали мою талию. Не говоря уже об одной из его ног, которую он положил на мои. Да, в ближайшее время мне никуда не деться.

Взглянув на часы, я увидела, что было только семь часов. Мне снились странные сны. Но вопрос не в этом. Я могла сказать, что Эдвард в ближайшее время не собирался вставать, так что я проводила пальцами по его волосам, уставившись в потолок.

Я вовсе не погрузилась в задумчивость, а просто лежала, ожидая, когда он проснется. Мы не ложились допоздна, просто разговаривая и целуясь. Меня устраивало двигаться медленно и не торопить события, и очень нравилось, что он ни в чем не давил на меня, не заставлял чувствовать себя обязанной что-либо делать. Мне было комфортно с ним, и я знала, что могу доверить ему свое сердце. Я понимала, что он никогда намеренно не разобьет его.

Было уже почти восемь, когда Эдвард начал слегка шевелиться. В восемь пятнадцать он открыл глаза, посмотрел на меня и застонал.

– Пора вставать, – пропела я.

Эдвард снова застонал и крепче прижался головой к моей груди. Он такой парень.

– Давай, Ворчун, поднимайся, – сказала я и обеими руками подняла его голову. Это оказалось непростой задачей, когда он навалился полным весом. – Просыпайся, – повторила я и потянула его за волосы, чтобы он взглянул на меня. – Вставай.

– Нет, – заныл он хриплым ото сна голосом.

– Да. Ты должен встать и готовиться. О чем ты думаешь? Сегодня девятое мая, и это день рождения твоей дочери. Так что поднимайся, ведь она будет здесь в десять, – сказала я.

Он посмотрел на часы.

– У меня есть час, – пробормотал Эдвард и прижался ко мне.

– Да, а у меня на подготовку уходит немного больше времени, – заявила я и попыталась встать. Попытка оказалась тщетной.

– Ты никуда не пойдешь. Я не могу спать без чего-то мягкого под головой, – объявил Эдвард и снова приник к моей груди.

– Мне вот интересно, а что это за большая белая мягкая штука в твоей кровати. Ах да, подушка, сделанная специально по этой причине, – выдала я, умудрившись слегка ударить его коленом в живот и оттолкнуть от себя ровно настолько, чтобы встать.

– Бел-ла, – заскулил Эдвард.

Я улыбнулась и помахала рукой, присев на корточки и заглядывая в свою сумку. Я увидела свой совершенно случайный выбор и решила остановиться на выцветшей джинсовой юбке, черно-белой клетчатой рубашке в стиле вестернов и черном топе.

Отправившись в ванную комнату, я почистила зубы, оделась, открыла дверь и убрала свою ночную одежду и зубную щетку, а затем вернулась к кровати, на которой все еще валялся Эдвард.

Я села рядом с ним и взяла его лицо в ладони.

– Вставайте, мистер, – сказала я. Он покачал головой и попытался получить поцелуй.

И тут началось царапанье. Я пошла открыть дверь, и вбежал волкодав. Щенок запрыгнул на кровать и начала облизывать лицо Эдварда.

– Тьфу, уйди! – сказал он, оттолкнул собаку и встал с постели.

– Ну, теперь я знаю, что делать в следующий раз, когда ты не захочешь просыпаться, – с улыбкой сказала я и засучила рукава рубашки, оставив ее навыпуск, а верхние пуговицы расстегнутыми.

Эдвард пошел в гардеробную и вышел в джинсах, держа в руках белую рубашку.

Мы закончили одеваться, а затем спустились и быстро позавтракали. Господь знает, что мы съели достаточно и для обеда. Как только мы закончили завтрак, вошли Эсме и Карлайл с Лэни.

Я толкнула Эдварда в бок и махнула рукой в сторону гостиной, где был щенок. Парень кивнул и пошел за ним.

– Так, именинница! – сказала я, когда она подбежала, чтобы обнять меня. – С днем рождения, любимая.

– Спасибо, – поблагодарила она и огляделась. Заметив папу, у нее загорелись глаза. – Можем мы оставить его? Можем? Можем? – спросила она.

– Да, куколка, – сказал он и со щенком на руках опустился перед ней на колени.

– Это она? – спросила девочка. Эдвард кивнул. – Как ее зовут?

– У нее нет имени. Как ты хочешь ее назвать? – поинтересовался ее отец.

Лэни улыбнулась.

– Хм... Бисквит!

Эдвард рассмеялся:

– Ты уверена?

Она кивнула.

– Как в книге, котовую ты читав! (которую ты читал)

– Хорошо, тогда ее зовут Бисквит, – сказал он и передал Бисквит Лэни.

– Может сведнее имя быть Старва? (среднее)

– Старла? – переспросила я.

Она кивнула.

– Если ты этого хочешь, Лэн, дорогая, – ответил Эдвард.

– Скажи своему отцу «спасибо», Лэни, – сказала Эсме.

– Спасибо, папочка, – с ослепительной улыбкой поблагодарила малышка.

– Не за что, любимая, – сказал он, и встал во весь рост.

– Прости, дорогая, я даже не поздоровалась. Как дела? – спросила меня Эсме и обняла.

– В порядке. Лэни говорила все утро? – поинтересовалась я.

Эсме рассмеялась:

– Она подняла нас с Карлайлом в шесть утра.

– В пять тридцать, вообще-то, – сказал тот и сжал меня в объятиях. – Элис снова превзошла себя?

Я поморщилась, а он только расхохотался.

– Вы не имеете ни малейшего представления, – заявила я.

– Она всех нас свела с ума, – сказал Эдвард и приобнял меня за талию.

– Ой, она милая. Вам всем должно быть стыдно. Она выявляет лучшее в моем сыне, – объявила Эсме.

В этом момент Розали с Эмметом, смеясь, прошли через кухню. Мой брат застыл как вкопанный, и я изо всех сил старалась не расхохотаться. Роуз пошла обнять своих родителей, а Эммет для этого же подошел ко мне.

– Пожалуйста, скажи, что они хорошие, – прошептал мне на ухо он.

– Хорошие, – пообещала я.

– Ой, я люблю тебя, – сказал он, обнял меня сильнее, покачивая меня из стороны в сторону, а затем отпустил.

– Это твой брат, Белла? – спросила Эсме.

– Да, – ответила я и посмотрела на Розали.

Она сделала глубокий вдох и сказала:

– Мама, папа, мы с Эмметом... вместе.

– Тетя Воза! Смотви на Бисквита! (Тетя Роза! Смотри на Бисквита!) – объявила Лэни, протягивая щенка вверх. Он был почти что больше ее. Кроха повернулась, улыбнувшись, посмотрела на Эммета и поздоровалась.

– Привет, малявка, – ответил Эммет.

– Подожди, Роуз, любимая, ты говорила, что прямо сейчас ни с кем не встречаешься, – удивилась Эсме.

– Ну, тогда мы не были вместе, – ответила Розали.

– Ты познакомила их, Белла? – Я знала, что у меня не возникло проблем, Эсме было просто по-настоящему любопытно.

– Хм... Не нарочно. Мы просто столкнулись друг с другом в торговом центре, – ответила я.

Вошла Элис, поприветствовала всех и сказала Эдварду, чтобы он помог Джасперу с тортом. Я начала задаваться вопросом, насколько на самом деле велико это лакомство.

Парни вошли с трехуровневым тортом, покрытым фиолетовой и серебряной помадкой. Святое дерьмо. После третьего дня рождения у меня никогда не было большого торта. Лэни баловали намного больше, чем я первоначально думала.

За ребятами вошли две девушки, казавшиеся сестрами. Они окинули меня взглядом с ног до головы и задержались на руке, которой я гладила волосы Лэн.

Итак, началась семейная встреча.

Эдвард

Поставив торт, я вернулся и обнаружил своих двоюродных сестер, Аманду и Кэсси, разговаривающих с выглядящей весьма ошеломленной Беллой. Вот дерьмо. Я подошел к ней сзади и приобнял за талию.

– Как дела? – спросил я их.

– Отлично. – Аманда посмотрела на Беллу, а потом снова на меня. – Мы не знали, что ты с кем-то встречаешься.

– Ну, я собирался сегодня познакомить Беллу со всеми вами, – ответил я.

Конечно, именно те двое, о чьем знакомстве с Беллой я и волновался, оказались первыми, кто пришел. Иисус, у меня будет когда-нибудь проклятая передышка?

– Бевва! Выйди! Я хочу показать тебе кое-что, – сказала Лэни.

Я никогда не был настолько благодарен начавшей говорить дочери. Мне нужно пообщаться со своими дорогими двоюродными сестрами. Высокомерные снобы. Волнуетесь из-за моей Лэни, задницы. Они с первого дня заняли сторону Тани.

Кэсси посмотрела вслед, а затем на меня:

– И как давно вы вместе?

– Два месяца, – ответил я.

– А когда ты познакомил ее с Лэни? – спросила Аманда.

– Вообще-то, если хочешь знать, я взял ее на наше первое свидание, – сказал я.

– Неужели, Эдвард? Тебе не кажется, что Лэни может слишком привязаться к ней? – поинтересовалась Кэсси.

– Нет, не кажется. Белла гораздо более серьезна, чем вы думаете. Вы знаете, что я люблю вас обеих как сестер, но мы с Беллой вместе. Так что, если у вас есть проблемы с этим, то можете уйти, – сказал я и отправился наружу, к грилю, где Джаспер готовил мясо.

– Как там ужасная парочка?

Я закатил глаза.

– Не позволяй им добраться до тебя, мужик. На моей свадьбе Кэсси вырядилась в черное, а Аманда – в белое платье. Посмотри на нас с Элис сейчас, – сказал он.

– Знаю, но это раздражает меня.

Джаспер пожал плечами:

– Взгляни на это по-другому: когда Розали ненавидит кого-то, остальные члены семьи тоже ненавидят их, за исключением этих двух, и наоборот. Поэтому остальные члены семьи полюбят Беллу так же, как и Роуз.

Мы приготовили большую часть еды и подогрели плов, когда к нам подошла Лэни.

– Спасибо, Паран. (каджунский термин для крестного – примечание автора) – поблагодарила она.

– За что, Лэн, дорогая? – спросил он.

Малышка подняла ногу, демонстрируя сапоги, отличающиеся от ее обычных белых. Эта пара была с коричневым носком, черным голенищем с фиолетовыми и розовыми строчками.

– Не за что, дорогая, – ответил Джаспер, опустился на колени и обнял Лэни, которая потом побежала обратно к Белле и Элис.

– Слава богу, ты подарил ей новые. Она ни за что не позволяла мне купить ей другие и отбрасывала всякий раз, когда я пытался, – сказал я.

– Ну, Элис устала видеть ее в белых сутки напролет, – объяснил Джаспер.

Я расхохотался:

– Представляю себе.

– Эдвард, Джаспер! Сделайте перерыв. Лэни пришла открывать свои подарки, – позвала Элис.

Мы ушли от гриля, и я увидел, что большинство членов семьи моего отца уже здесь, так что дочь сможет открыть много своих подарков.

Я подошел к Белле и обнял ее за талию.

– Ты в порядке? – спросил я.

Она посмотрела на меня и улыбнулась:

– Да. Но ваша семья начинает таращиться на меня, так что можете приступать к официальному представлению, мистер Каллен.

Так я и сделал. И Джаспер оказался прав. Моя семья влюбилась в Беллу с момента их встречи с ней. Она, казалось, стала чуть более непринужденной, когда познакомилась с некоторыми из них. Минут через пятнадцать Лэни села на траву перед беседкой и начала открывать свои подарки. Бисквит устроилась у ее ног.

Мои родственники принесли стулья и расселись вокруг нее, а я ­– на земле рядом. У меня были все, ну почти: Белла вынуждена была сидеть по другую сторону от меня. Лэни оказалась прекрасной хозяйкой, поблагодарив всех за подарки. Кажется, большинство присутствующих все еще удивлены тем, что она наконец заговорила.

– От кого следующий, дорогая? – спросил я.

– От бабушки с дедушкой, – ответила она и начала снимать оберточную бумагу с огромной коробки. – Это заклеено, – сказала она.

Я встал и опустился на колени перед коробкой, вскрывая ее ножом, который вытащил из кармана. Когда я закончил, Лэни открыла коробку и зааплодировала: – Пупырышки!

Все расхохотались.

– Там есть кое-что еще, Лэн, дорогая, – все еще смеясь, сказал Карлайл.

Малышка вытащила из коробки пузырчатую пленку и попыталась поднять то, что было внутри. Она посмотрела на меня, и я вытащил старомодный красно-белый трехколесный велосипед.

Я взглянул на своих родителей и поинтересовался:

– Где вы его нашли?

– Долгий интернет-поиск, – ответил мой папа.

Лэни выглядела достаточно возбужденной. Думаю, что это один из ее любимых подарков после Бисквита.

– Мне подарили велосипед? – взволнованно спросила она.

Я кивнул:

– Да, Лэн, дорогая.

– Можно покататься?

Я хохотнул:

– Сначала открой остальные.

Она кивнула и снова устроилась рядом со щенком. Я подсел к Белле и осмотрел велосипед.

Лэни же доставала другие подарки. Она открыла каждый, но уже не так радовалась им. А затем она добрались до подарка от моей сестры, открыла коробочку, внутри которой оказался черный браслет на кожаном ремешке с таким же изумрудно-зеленым медиатором и камеей в центре. Две девушки действовали согласованно.

– Его не будет видно, – пожаловалась Лэни, подразумевая свои перчатки.

– Ну, это для того, чтобы ты не носила перчаток, Лэн, – сказала Розали и подмигнула мне.

Малышка кивнула и сняла перчатки, а затем подошла к Роуз, чтобы застегнуть браслет. Я обрадовался, что Лэни становилась немного менее ограниченной со своим стилем. Я имею в виду белые сапоги и черные перчатки? Даже я знал, что в этом было что-то неправильное.

– Бват Беввы, (Брат Беллы) – объявила дочь.

Белла выглядела такой же удивленной, как и я. Эммету действительно не нужно было покупать ей подарок, но прекрасно, что он так поступил. Что-то подсказывало мне, что они с сестрой более похожи, чем кто-либо догадывался.

Лэни убрала простой бумажный пакет и показала книжную коробку с картинкой Эйфелевой башни на крышке, фоном которой служили рукописные ноты Лунной сонаты.

Я заметил, что брат с сестрой разделили какой-то определенный момент. Краем глаза я увидел, как Белла со слезами на глазах послала Эммету воздушный поцелуй, а тот улыбнулся ей.

– Открой коробку, кроха, – сказал Эммет.

Лэни послушалась и достала небольшой журнал из коричневой кожи. Она открыла его: это оказался сборник сказок со страницами, выглядящими состаренно. Там были картинки с феями, русалками и всем остальным, в чем нуждаются девочки ее возраста. Слова, казалось, были написаны старинным почерком.

– Это пвеквасно! (прекрасно) – сказала она и обняла Эммета.

Когда Лэни закончила открывать свои подарки, все пошли перекусить. К тому времени, как мы закончили есть, солнце уже почти село. Малышка устала.

Около шести часов мы отправились разрезать торт, но у Лэни оказалась другая идея. Она прижалась ко мне и отказывалась сесть, чтобы сделать снимок и задуть свечи.

– Лэн, дорогая, твоя тетя Эли с таким трудом сделала это, – сказал я.

Это заставило ее сесть на стул, но она потупилась. На фото номер пять мне удалось уговорить ее улыбнуться, но голова все еще была опущена. Мне потребовалось десять попыток, чтобы она подняла голову и задула свечи. Каждый получил по куску лакомства, а я пошел внутрь и уложил Лэни спать на диване.

Около половины седьмого все вышли из дома, в том числе и мои ближайшие родственники. Белла вошла внутрь после того, как ушел последний гость, выбросила несколько тарелок и чашек и собиралась снова выйти наружу, когда я остановил ее.

– Просто оставь это сейчас, детка, я все уберу завтра. Остались лишь еда и подарки, – сказал я. Мы сходили и занесли внутрь все, что нужно. Около семи мы закончили, и я отнес Лэни в ее комнату.

Я просто благодарен, что впервые за долгое время у меня был день, когда не пришлось беспокоиться о своей дочери, что она была вдали от меня. Я наслаждался жизнью и тем, кем всегда хотел быть – героем своей дочери.

---

Огромное спасибо за проверку и редактирование главы amberit