Этим утром место Драко было кем-то занято.

И не просто кем-то – ведьмой; бледной светловолосой ведьмой, которую Гермиона время от времени видела в кафетерии, но никогда с ней не общалась. Она зашла, чтобы по-быстрому переброситься парой слов с руководителем Комнаты Времени, Эзрой Бротоном. А когда уходила, то как-то так получилось, что как раз взглянула на его рабочее место и, удивленно бросив еще один взгляд, увидела ее. Гермиона ничего не могла с собой поделать… ей нужно было знать, кто эта женщина и почему она сидит на месте Драко.

Ее звали Катерина – «Пожалуйста, зовите меня Катька» – Никитина, или так она вежливо представилась с легким русским акцентом. Она казалась милой и стремящейся угодить всем в свой первый рабочий день, но Гермиона, казалось, никак не могла заставить себя прекратить смотреть на Катьку с легким скептицизмом.

– Приятно с тобой познакомиться, Катька. Итак, как получилось, что ты…

– Малфой уволился, – протянул позади знакомый голос.

Гермиона оглянулась через плечо и заметила Блейза.

И что он вообще тут делает? Он работает с Гарри в Зале Пророчеств. И что он говорит? Драко уволился?

– Он не уволился, – фыркнула она. Уж это-то ей было положительно известно.

– Тем не менее, его здесь нет. И даже ты, Грейнджер, не можешь этого объяснить.

Гермионе не нравилась манера Забини саркастично высказываться, поэтому она решила его игнорировать.

– Итак, Катька, – Гермиона повернулась к блондинке, которая искоса поглядывала на Блейза. Грейнджер точно знала, что сделала бы с Катькой Джинни, если бы увидела этот особый взгляд. По меньшей мере, прокляла бы ее. – Откуда ты к нам перевелась?

– Я долгое время работала в Зале Пророчеств. Это работа моей мечты. Я подала прошение на это место прошлым летом. И была в восторге, когда услышала, что последнему Невыразимцу предложили должность в отделе Международного магического сотрудничества, и что я буду заменять его.

– О, это хорошо, – немного сухо ответила Гермиона. Шестеренки в ее голове крутились вдвое быстрее обычного. – Это случилось внезапно?

– О, нет, он тренировал меня в течение последних трех месяцев.

«– Я пришёл только для тренировки.

– Тренировки? Вы нанимаете нового Невыразимца для Комнаты Времени?

Он кивнул и потёр заднюю часть шеи.

– Или что-то вроде того.»

Воспоминания поблекли, и Гермиона разрывалась между злостью и болью. Три месяца?! Почему он не сказал ей? Почему он чувствовал необходимость скрывать это от нее? Она могла бы остановить его. Драко не должен был бросать свою работу! Гермиона знала, как сильно он любил ее.

Катька выглядела а-ля Луна Лавгуд, когда заглянула в лицо Гермионе и сказал:

– Он очень…

– Да, – закатила глаза Гермиона. – Я знаю, что он привлекательный.

Каждая ведьма в Отделе – чёрт! в целом Министерстве – думала так о Драко. Это было весьма раздражающе, но, в отличие от Драко, Гермиона ни капельки не ревновала. Он был не из тех, кто изменяет.

Да и она тоже.

– Я вообще-то собиралась сказать – дотошный.

– О! – глаза Гермионы расширились.

Наступил момент неловкости, когда Катька с досадой уставилась на Гермиону, Блейз старался сдержать смех, а сама Гермиона окидывала взглядом комнату. Наконец она расправила плечи.

– Я должна идти. Так много дел. Приятно было познакомиться, Катька.

Ведьма кивнула менее восторженно и вернулась к организации своего рабочего места.

Гермиона оглянулась.

– Блейз.

Волшебник ухмыльнулся.

– Хочешь, чтобы я проводил тебя в Комнату Ума?

– Да. У меня к тебе несколько вопросов.

– Естественно.

Гермиона подождала, пока они не оказались на пределами Комнаты Времени на полпути к Комнате Ума, и только тогда напряженно спросила:

– Ты знал, что Драко планирует уволиться?

– Да.

– Когда ты узнал? – еще жестче спросила она.

– Он сказал мне в конце прошлого года.

В конце прошлого года? Гермиона чуть не споткнулась.

– Но… но почему он мне не сказал? Почему он посчитал, что всё это нужно провернуть у меня за спиной?

– А что бы ты сделала, если бы он пришел к тебе? Только давай начистоту.

Конечно же, она собиралась быть честной!

– Я бы убедила его остаться. Я…

– Вот оно. Вот именно поэтому он ничего тебе не сказал, – резко перебил Блейз, но каким-то образом ему удалось сделать это вежливо. Хотя это всё равно действовало Грейнджер на нервы. – Никогда не думала, что изменения – это именно то, чего он хочет?

Гермиона моргнула.

– Драко любит свою работу. Всегда любил. Так что, нет, не думаю, что это то, чего он хочет.

– Всё это верно. – Они остановились у двери, ведущей в Комнату Ума. – Но ты когда-нибудь задумывалась, что, возможно, он решил уволиться, дабы взять под контроль свои приоритеты?

– Какие приоритеты? – Грейнджер ненавидела быть в замешательстве.

Блейз просто ухмыльнулся, похлопал ее по плечу и сказал кое-что довольно зловещее:

– Тебе следует попробовать сделать то же самое, – затем развернулся и ушел – или, вернее, величественно поплыл – прочь.

Гермиона всего секунду смотрела ему вслед, затем покачала головой, распахнула дверь и вошла.

Возможно, он и был лучшим приятелем Драко, но Блейз Забини был странным и непонятным волшебником.

Захария сидел у их рабочего места, занятый тем, что помешивал что-то палочкой в небольшом котелке, стоящем на их рабочем столе, и наблюдал, как над содержимым поднимается спиральный пар. Грейнджер была не в состоянии исследовать свою идею (и, тем более, провести поиск), потому что весь отдел был занят тем, что безостановочно варил Амортенцию, чтобы восполнить огромное количество вылитой. Довольно скучное занятие, но это же на благо Отдела. Амортенция использовалась для того, чтобы исследовать эффект любви в некоторых видах магии. Это, конечно, не настоящие эмоции, но для клинических испытаний вполне подходило.

Гермиона стояла рядом со своим напарником и наблюдала за его помешиванием. Один раз по часовой, три раза против часовой стрелки. Не совсем так, как сделала бы она, – слишком прерывисто, как на ее вкус, – но похоже, что это всё равно работало. Она понаблюдала еще немного, прежде чем добавила в зелье яйца пеплозмея, так же известного, как огневица или пепловей.

Наконец-то. Что-то нормальное, обычное и без сложностей.

– Как ты себя чувствуешь этим утром? – не поднимая глаз, спросил Захария.

Гермиона открыла рот, чтобы ответить, как и обычно, но что-то ныло внутри нее. Драко говорил… Она покачала головой. Драко был крайне ревнив... и без причины.

– Неплохо. А ты?

– Рад быть здесь.

Его ответ за весь прошедший год, что они проработали вместе, остался неизменным, каким был с самого начала.

– Почему?

– Почему что? – Захария посмотрел на нее приподняв бровь.

– Почему ты рад быть здесь?

Он улыбнулся, и раскрыл рот, чтобы ответить, но его котел негромко зашипел и отвлек внимание волшебника от Гермионы.

– Готово. Теперь надо дать ему остыть.

– Отлично. Нам следует начать готовить следующее. Уверена, это займет весь день.

И Грейнджер с нетерпением ждала этого. Новость о том, что Драко увольняется со своей работы, была достаточно тягостна, и ей приходилось делать всё от нее зависящее, чтобы не думать об этом и о нём. Но – она тихонько сделала глубокий вдох – она сможет это сделать. Это должно быть просто – сосредоточить свое снимание на чём-то, помимо того, что мужчина, за которого она вышла замуж, толком не разговаривал с ней уже довольно продолжительное время. Так что работа была отличным отвлечением от придирчивого – и болезненного – вопроса, крутящегося у нее в голове: Когда Драко перестал доверять мне?

Гермиона только сильнее нахмурилась и попыталась вытеснить эту мысль из своего сознания.

– Слышала новость? – внезапно спросил Захария.

– Какую?

– Драко Малфой уволился.

Гермиона постаралась выглядеть удивленной, но получилось как-то натянуто и надуманно. По крайней мере, с ее точки зрения.

– Я слышала, – а затем немного неловко добавила: – Странно, правда?

– Не для меня. – Захария уселся и раскрыл все карты. – Я знал, что мудило не сможет надолго прицепить его к чему-нибудь. Полагаю, это был всего лишь вопрос времени. Ходят слухи, что он уволился из-за какой-то ведьмы. – Гермиона неловко заерзала в своем кресле, но он не заметил. – Ему уже давно пора было объединить свои приоритеты.

«Ты когда-нибудь задумывалась, что, возможно, он решил уволиться, дабы взять под контроль свои приоритеты?»

Гермиона побледнела.

– Всегда найдется другая ведьма.

Верно. Но Драко был… ее едва не вырвало. Она, наконец, разгадала смутные намеки Блейза Забини. Драко уволился из-за нее… подождите, из-за них. О боги, он действительно старался! Она так сильно сжала подлокотник кресла, что костяшки побелели. Как же она это упустила?

«Итак, для ясности, я был более чем готов попытаться и сохранить наш брак. Забудь об этом. Я пытался вложить хоть какой-нибудь гребанный смысл в тебя и заставить тебя увидеть, что…»

Ответ лежал на виду. Под самым ее носом. А она все равно не замечала этого… и его.

– Что ты об этом думаешь? – спросил Захария.

Гермиона не знала, что ответить.



Это было стремительное превращение дня в ад.

Разум Гермионы отказывался работать, и это становилось заметно. Пролитое зелье, ошибки, случайности, недоразумения и очумелые взгляды.

Она теряла свою хватку.

– Тебе нужен перерыв?

Гермиона оторвалась от своих заметок и непонимающе уставилась на Захарию.

– Нет, – ответила она ему деловито. – Я в полном порядке. Мне не нужен…

– Ты весь день где-то витаешь, Гермиона, и я не единственный, кто это заметил, – он положил свою ладонь на ее колено. Глаза Гермионы расширились, потому что… ну, его неуместное прикосновение лишило ее дара речи. – Почему бы тебе не сделать перерыв, – он сжал ее колено. – Прогуляться, – он взглянул на нее. – Может, мы могли бы сходить на ланч и обсудить твою идею…

Гермиона оттолкнула его руку от своего колена и резко встала.

– Нет, спасибо. Я иду на ланч с Гарри.

Захария выглядел разочарованным, и тревожные звоночки – где, к черту, они были на протяжении всех этих месяцев? – звенели в голове Гермионы так громко, что причиняли ей головную боль.

– Даже так? Ну, возможно, я мог бы присоединиться? – предложил он.

«…свернуть шею мудаку Смиту каждый раз, когда он осмеливается бросить на тебя влюблённый взгляд…»

– Хм, Гарри не будет комфортно, если я кого-нибудь приведу с собой на ланч. – Это была жалкая отговорка, но это всё, чем она располагала.

К удивлению девушки, Смит понял, но, как только она расслабилась, сказал:

– Было бы здорово выслушать твои идеи о наших новых проектах во время ланча.

Гермиона чувствовала, что Захария собирался добавить: «да и повидаться с Гарри», но он никогда так не делал. Вместо этого он просто сидел со странным выражением лица.

«…влюбленные взгляды…»

– Вернусь через пару минут. – И Гермиона покинула Комнату Ума так быстро, как смогли унести ее ноги.

Пара минут. У нее было всего пара минут, чтобы восстановить душевное равновесие и потерять настроение. Пара минут, чтобы собрать вместе всю эту хрень и вытеснить из головы слова Драко, чтобы было не так заметно, насколько ей неуютно. Пара минут, чтобы прекратить проклинать себя за то, что месяцами не замечала, что с Драко что-то происходит. Серьезно, это же преступление – не замечать происходящего!

Гермиона понеслась прямиком из Отдела Тайн, вероятно, вызывая своим поступком удивленные взгляды, но ей было всё равно. Ей нужно было выбраться оттуда. Грейнджер нажала кнопку лифта, и, к ее удивлению, он автоматически открылся.

И был пуст.

Она не стала ждать, и нажала кнопку, чтобы двери сразу же закрылись. Успокаивая дыхание, Гермиона заставила себя вспомнить, что была профессионалом. Чертовски хорошим, и знала, что никому не позволит встать на пути у ее работы.

Но становилось яснее ясного, что кое-что уже встало.

И день Гермионы официально стал паскудным, когда лифт остановился на пятом этаже, дверь открылась, и ее кое-что стояло прямо там, ожидая, чтобы зайти внутрь. Их глаза ненадолго встретились, и Гермиона отвела взгляд, уставившись себе под ноги. Драко же продолжал смотреть на нее. Она это чувствовала. И еще – он не зашел в лифт. Двери начали закрываться, он остановил их своей рукой… но по-прежнему не пошевелился, чтобы войти.

Это было странно.

Всё было странно.

Гермиона наконец-то подняла голову.

– Будешь заходить или подождешь следующий? – собственный голос звучал странно даже для нее.

Драко так и не ответил на ее вопрос. Он просто шагнул в кабинку и позволил дверям закрыться.

Когда лифт начал медленно подниматься вверх, Гермиона украдкой бросила на мужчину несколько взглядов.

Странно.

Странно было видеть его в обычной мантии, а не в мантии Невыразимца; странно было видеть его, ожидающего лифт на пятом этаже, а не на девятом; странно заходить в Комнату Времени и не видеть его на работе…

Странно просыпаться по утрам без него, лежащего рядом с ней.

Гермиона делала всё возможное, чтобы игнорировать свои чувства, но сейчас, когда он стоял рядом с ней, на расстоянии вытянутой руки, это было так сложно… сложнее, чем она могла ожидать когда-либо. В лифте пахло одеколоном Драко. Не чрезмерно, но ощутимо. И для нее это было не ново. Его запах всегда оставался там, куда он шел, и этот аромат, как осознала женщина, запечатлился в ее обонятельных нервах. Два дня назад они с Джинни были у аптекаря, и запах тоже там был. Не задумываясь, Гермиона повернула голову в поисках его, стоящего там, просто вне зоны досягаемости.

Но это не беспокоило ее так сильно, как сопровождающее ситуацию чувство.

Их брак развалился, и скоро это станет неважно. Но в тот момент Гермионе хотелось увидеть его там.

Хотелось.

Становилось пугающе ясно, что она понятия не имеет, чего хочет на самом деле. Разум твердил, что между ними всё кончено, но ее сердце было невероятно упрямым…

– У тебя, наверно, небольшой перерыв.

– Почему ты так говоришь? – просмотрела она на него.

– Ты катаешься на лифте. Ты склонна поступать так, когда не имеешь достаточно времени, чтобы заняться чем-то полезным.

Гермиона ничего не сказала. В ее груди стало тесно.

– Как ты поживешь? – вопрос Драко и его тело были необычайно напряжены.

Гермиона ненавидела это – эту неловкость.

Но еще больше она ненавидела, что он стоит там, пытаясь завязать с ней беседу, словно с незнакомкой. И это ранило ее сильнее всего, потому что именно в таком ключе они общались последние шесть месяцев. Гермиона скучала по темам, которые они обсуждали. Скучала по их подшучиваниям и легкости, которую всегда ощущала рядом с Драко. Она скучала…

Ну, она скучала по нему.

Они, возможно, долгое время они не находились на одной волне, но Гермиона скучала по тому времени, когда они были вместе. Скучала по тому, как чувствовала себя тогда. Когда прошли гнев и негодование, она чувствовала просто… грусть от того, что всё закончилось вот так. А потому почувствовала вину за то, что сама вытолкала его за дверь.

Ее мысли закружились в водовороте.

Когда документы будут подписаны, ей придется двигаться дальше, и большая часть ее сознания уже начала бояться этого. Их брак, хотя и вызывал в ней желание рвать на себе волосы, дарил ощущение комфорта. Надежности. Она чувствовала себя любимой.

Гермиона побледнела.

Довольно скоро эти чувства уйдут… так же, как и Драко.

И где же всё это оставило ее? С ее карьерой, ее друзьями и ее родителями. У нее была жизнь, будущее, но… Гермиона не была уверена, что готова жить дальше, как ведьма-разведенка. Она даже не готова была признать то, что их встречи и дальше будут носить подобный характер.

– Так что? – осведомился Драко после того, как Гермиона не ответила. – Как ты поживаешь?

В тот момент женщине захотелось высказать всё, что грузом лежало на ее сердце, но, опять же, слова замерли на языке. Вместо этого Гермиона подала плечами.

– Я бы солгала, если бы сказала, что всё в порядке.

Драко ничего не сказал

Лифт остановился на шестом этаже, двери открылись, но там никого не было.

Когда двери закрылись, Драко спросил:

– Как думаешь, Министерство будет принимать отдельную плату, чтобы заставить эту штуку двигаться быстрее?

Это была попытка растопить лед, но Гермиона не могла избавиться от ощущения, что всё это странно. И невероятно грустно.

– Наверное, нет.

Тишина повисла между ними до того момента, когда они заговорили одновременно.

– Гермиона, я…

– Почему…

Оба застыли.

– Ты первая, – Драко размял руки.

– Почему ты не сказал мне, что увольняешься? – Она хотела бы злиться на это сильнее, но не могла пробудить в себе это чувство.

– Не думаю, что смог бы, – напрягся Малфой.

– С каких это пор ты не можешь сказать мне то, что дей... – Гермиона застыла, когда ее накрыло волной свежих воспоминаний. Драко так многое пытался сказать ей, а она не слушала. – Ох.

Лифт остановился на седьмом этаже.

– Мне не хотелось спорить с тобой об этом.

– Я знаю, что оспаривала бы твое решение, но только потому, что знаю, как сильно ты любишь свою работу.

– Помнишь, что я сказал в офисе консультанта? Это всего лишь работа. Есть вещи важнее этого.

– Правда? – Ее сердце колотилось, как безумное. Он сказал об этом в настоящем времени.

Драко, казалось, понял, чего она добивается своими вопросами и быстро направил ее на путь истинный.

– Я говорил тебе, Гермиона. Я устал ссориться с тобой. Пора…

– Я знаю, – перебила она его прежде, чем он выговорил еще хоть слово. Это было больнее, чем она ожидала. – Я понимаю, что уже слишком поздно. – Она хотела злиться, действительно хотела, но просто не могла злиться на него. – Я… это так неловко.

– Преуменьшение года, – фыркнул Малфой.

Немного помолчав, Гермиона вздохнула.

– Я больше не знаю, что тебе сказать.

Это было почти ложью, потому что по-прежнему было множество вещей, которые она хотела сказать, но гордость…

Драко открыл рот, собираясь ответить, но лифт остановился на восьмом этаже.

– Это мой.

– Ох.

Гермиона ждала, что Малфой уйдет, даже не оглянувшись, но он не шевелился.

– Как долго ты собираешься кататься на лифте?

– А что?

– Я заметил, что ты не нажала кнопку.

– Ох, – покачала головой Гермиона, – я вернусь в Отдел Тайн, а потом схожу на ланч с Гарри. – Это была почти безнадежная попытка, и Гермиона понятия не имела, почему спрашивает, но не смогла сдержаться. – Хочешь сходить с нами?

– Нет, я… Мне надо кое о чем позаботиться.

И когда Драко вышел из лифта, Гермиона никак не могла отделаться от ощущения, что он ее обманывает.



Ожидая всегда опаздывающего Гарри в точке трансгрессии, Гермиона стояла недалеко от тротуара, закурив сигарету и глубоко затянувшись. Она затянула дым в легкие и задержала его там, задержав дыхание. Закрыв глаза, она попыталась расслабиться, но это не сработало. Она была беспокойней, чем когда-либо.

И снова винила в этом Драко.

Она выдохнула, выпуская дым, сдуваемый легким ветерком.

Это не было объективно и точно, но куда проще винить во всём его. Так было всегда, и, наверно, именно поэтому она прибегала к подобному как можно чаще. Боги, это же совсем не было правдой. Был момент. Когда она действительно считала, что Драко не прав. Не она, а именно он. Он не был тем, кто остается и борется, он всегда был тем, кто уходит прочь, и он был тем, кто…

Гермиона неловко переступила с ноги на ногу.

Он был тем, кто пытался. Ну, она тоже пыталась. Верно же? Что же она снова наделала?

Ох! Был момент, когда она… нет.

Твою мать.

Ну, определенно же был момент, когда она… и снова нет.

Гермиона побледнела.

Что же она наделала? Драко уволился с работы, перевелся в другой отдел, пытался поговорить с ней, предлагал появиться на людях… А что она сделала, чтобы попытаться спасти ее, их брак?

Абсолютно ничего.

Нет, это не могло быть правдой.

Конечно же, было что-то, что она сделала!

Именно в этот момент перед ней решил возникнуть Гарри с резким «Какого черта ты делаешь?».

Гермиона застыла на середине затяжки и повернулась к Гарри, и на ее лице появилось выражение смущения.

Что именно он хотел ей сказать? Это было совсем не то, на что было похоже? Но это было именно тем, на что было похоже. Нет смысла отрицать это. Не тогда, когда она выкуривает уже третью сигарету за день… Не совсем то, на что она рассчитывала.

Гермиона нехотя бросила окурок и, наступив, затушила его.

– Избавь меня от лекций, Гарри. Мне хватает постоянно допроса с пристрастием от Джинни.

Гарри смотрел на нее чуть дольше обычного, а затем направился к их любимому ресторану, но Гермиона чувствовала, что это еще не конец. Это было совсем не похоже на Гарри – отступать так быстро от чего-либо.

– Почему ты опоздал сегодня? – сменила тему Грейнджер.

– Мне пришлось пойти в школу Вэна, – ответил он, качая головой, но Гермиона могла сказать, что Поттер был удивлен. Гермиона часто удивлялась, как Гарри удается справляться со всем с улыбкой на лице.

Он прошел через ад с тех пор, как они с Пэнси объявили, что не только вместе, как пара, но также собираются пожениться еще и ждут малыша. Ему не следовало жениться на Паркинсон, и Гермиона умоляла друга увидеть другие возможности. Замужество не особо волновало Пэнси, и она несколько месяцев отрицала, что беременна, но Гарри не мог сдерживаться. Благодаря невероятному сочетанию зрелости, терпения и настойчивости, ему удалось убедить Пэнси, что они смогут справиться с этим… вместе.

Поженились они быстро, а Сильван родился восемь месяцев спустя. Для них это было нелегко. Гермиона была свидетельницей того, как они справлялись с браком, воспитанием ребенка и беспощадными СМИ. Но каким-то образом они преодолели все возникающие на их пути препятствия.

– Разве он не только-только пошел в школу? Что случилось?

– Ох, да как всегда. Пэнси не хотела уходить.

Пэнси, ко всеобщему удивлению, стала замечательной матерью. Вэн был восхитительным и застенчивым трехлетним мальчиком, которому нравился квиддич и кататься на закорках у Джорджа Уизли. Конечно, Пэнси была заботливой и неврастеничной, но любила своего сына… и мужа.

– Серьезно? Это уже второй раз за неделю! – покачала головой Гермиона. – Может у нее сепарационная тревожность [боязнь разлуки – прим. пер.]?

Гарри открыл перед подругой дверь ресторана.

– На самом деле, я уверен, что так и есть, но вот только не знаю, у кого это сильнее: у нее или у Вэна. Хотя, после сегодняшнего, Пэнси явно лидирует.

Усмехнувшись, Гарри оставил Гермиону, чтобы поговорить с молодой распорядительницей. Вскоре они уже сидели за столиком у окна. Сделав заказ, Гарри отпил воды и прочистил горло.

– Итак, когда это началось?

– О чем ты? – моргнула Гермиона.

Гарри стал мастером менять тему, и Грейнджер винила в этом все те интервью, которые он давал. Вот они обсуждают момент воспитания Вэна или Пэнси, а вот Гарри уже меняет тему. Научился с течением времени.

– О курении.

Гермиона как раз пила воду и сделала несколько лишних глотков, прежде чем поставить стакан и пожать плечами.

– Не так уж давно. Это успокаивает. Не беспокойся обо мне.

– Но я переживаю. Всё время, – Гарри уставился на нее испытывающим взглядом. – С тобой всё в порядке?

Гермиона вздохнула.

– Я…

– Только честно.

– Не в порядке, – выпалила Гермиона, чувствуя, как с этими словами на нее накатывает всё напряжение дня. – На самом деле, у меня беда. Я чувствую себя ужасным человеком. Драко, кажется, воспринимает всё это как должное, хотя я трещу по швам. – Она ждала утешения, но получила лишь фырканье. – Ты хотел от меня честности, а сам фыркаешь…

– Малфой не воспринимает всё это как должное.

А вот это, конечно, стало для Гермионы новостью.

– Что?

Гарри скорчил гримасу и поправил очки.

– Только то, что я сказал. В смысле, – Поттер провел рукой по своим взъерошенным волосам, – он воспринимает это точно так же, как и любой, на кого свалился развод…

– Я не… – Гермиона замерла. – Я имею в виду, что не хотела… – она опустила голову, сделал вдох и начала сначала: – Я думаю, что развод – это то, что он имел в виду, когда сказал, что нам нужно искать «другие альтернативы». Я не знала, что он имел в виду консультирование по вопросам брака! У нас была эта ужасная ссора, причину которой я даже не могу вспомнить, он ушел и…

– Я знаю.

– О чём? – прервалась Гермиона.

– Малфой приходил ко мне домой.

– Он что? – У Гермионы от изумления широко раскрылись глаза.

– Ага. Он приходил поговорить с Пэнси. Он всегда так делает. Я подслушал обрывки разговора и… Клянусь, у моей жены глаза на затылке, потому что она знала, что я шпионю, и попросила меня зайти.

– И что потом? – заинтересованная, Грейнджер наклонилась вперед.

– Ну, прежде чем я вошел, он говорил что-то о том, что сколько же еще пройдет времени, прежде чем на его пути появится наибольшее препятствие, и что он не знает, как с этим справится. Мы с Пэнси ходили на терапию, и посоветовали ему поступить так же; даже дали контакты нашего терапевта. Мисс Мелонакос одна из лучших в городе. Я сказал ему, что это хорошая идея, что это поможет конкретизировать некоторые ваши проблемы, и… ну, вот и всё. Пэнси сказала ему идти домой и – по-настоящему – поговорить с тобой, а я налил ему бокал огневиски, потому что знал, что это не помешает.

– Что ты под этим подразумеваешь? – нахмурилась Гермиона.

Гарри ответил с легкой усмешкой:

– Ты когда-нибудь пыталась поговорить с собой?

– Конечно, нет, Гарри, – усмехнулась она. – Зачем бы…?

– Ты – одна из тех людей, с которыми просто невозможно разговаривать, особенно когда внушишь себе что-нибудь.

Это был уже третий раз, когда кто-то говорит ей об этом – в той или иной форме – за последних две с половиной недели. Один раз – случайность, два раза – совпадение, но три раза… Даже такое разумное существо, как Гермиона, не могло это проигнорировать. Она сделала глубокий вдох.

– Ну, сейчас-то я слушаю.

– Это только начало, но я не думаю, что стоит начинать разговор именно сейчас… Расскажи мне свою версию, потому что версию Малфоя я уже знаю от Пэнси.

Ее версию? Ну, всё это было немного более запутано, чем в последние несколько недель.

– Я действительно не знаю, что сказать. Столько всего изменилось.

– Ну, расскажи мне, как ты чувствовала себя три недели назад.

– Подумываешь о карьере терапевта, Гарри? – подняла бровь Гермиона.

– Конечно, нет, но после двух лет еженедельных сеансов, это начинает проскальзывать.

– Это помогает? – спросила женщина через минуту.

– По всей видимости, да. Мы с Пэнси очень счастливы.

– А ты, гм, когда-нибудь забывал, почему женился на ней?

– Иногда мне кажется, что забываю, но не думаю, что это действительно так. Иногда я так зол на нее, что проскакивает мысль: «Так, еще раз, почему я на ней женился? Зачем я впрягся во всё это?» А потом смотрю на нее и вспоминаю, как всё было. – Гарри вопросительно посмотрел на подругу. – А почему ты спрашиваешь?

– Потому что, хоть убей, я не могу вспомнить, почему вышла замуж за Драко.

– Ты знаешь. – Поттер улыбнулся в ответ на брошенный Гермионой неверящий взгляд. – Ты действительно знаешь. На самом деле, это просто. Причина, по которой ты женишься на ком-то или выходишь за кого-то замуж, – не то, что можно вот так просто взять и забыть. Тебе просто нужно перестать злиться, перестать винить его, и всерьез подумать об этом.

– Я не думаю, что это так просто. Когда ссоришься так часто, как мы…

– Чья же это вина, Гермиона?

– Гарри, я не единственная, кто состоит в этом браке, – открыла ответный огонь Гермиона, чувствуя раздражение. – Драко…

– Ты слишком во многом винишь его. Я знаю… Я слушаю, о чем ты говоришь, когда его нет рядом. Но что ты сделала для того, чтобы прекратить ссоры? Что ты сделала такого, что позволяет тебе судить?

И вот она вернулась к этому вопросу. Снова.

Боги, вот и настало время дать на него ответ. Что же она сделала?

Гермиона задумалась на несколько минут, перебирая в голове произошедшее между ними, но всё, что она могла вспомнить, – только случаи, когда она перебивала Драко, кричала на него и затыкала ему рот. Но она также…

– Ну, я оставалась. Когда мы ссорились, я оставалась, чтобы прекратить ругаться. Драко уходил. Он всегда уходил.

Гарри отпил из своего стакана, прежде чем сказать:

– У меня была привычка поступать так с Пэнси, но больше я так не делаю.

– Почему? Почему ты уходил и почему перестал это делать?

– Я уходил, потому что мне нужно было пространство. А однажды она пошла за мной и сказала, что терпеть не может, когда я так делаю, потому что это заставляет ее чувствовать, будто мне всё равно. Это заставляло ее чувствовать, будто она – единственная, кому есть дело до нашего брака. И…

– Точно!

– Ну, ты когда-нибудь шла за ним? Требовала, чтобы он остановился и поговорил с тобой? Говорила ему о своих чувствах?

Нет. Нет. Нет.

Так она вообще хоть когда-нибудь делала хоть что-нибудь?

Нет… Только наблюдала за ним из окна и винила во всём его.

– Он не провидец, знаешь ли. Тебе следовало сказать ему. Ты не можешь просто предполагать, будто он знает, что ты чувствуешь.

– Теперь уже слишком поздно, – вздохнула Гермиона. – Он хочет развода.

Поттер выглядел немного удивленным, и Гермиона недоумевала отчего.

– Когда он тебе это сказал?

– Когда закончился сеанс терапии, как раз перед тем, как уйти.

Гарри откинулся на спинку стула.

– Никогда не думала, что он сказал это только со злости?

– Я видела выражение его лица. Он не шутил.

– А ты спрашивала его? Предлагала сесть и обсудить, почему он хочет развестись? Гермиона, вы хоть ссорились по этому поводу? Вы ссорились по какой угодно причине. Так почему же не ссорились из-за этой?

Гермиона чувствовала, как ее накрывает волна вопросов и ни одного ответа.

– Я…

– Может, это было подходящее время проглотить свою гордость и побороться. Я знаю, что ты не хочешь разводиться. Ты бы не «трещала по швам», если бы хотела этого. Так выскажись, покажи ему, что тебе наплевать... борись.

Принесли их заказ, и не было сказано ни слова, пока Гарри не расплатился, и они не дошли до места трансгрессии.

– Знаешь, я думаю, что всё наладится.

Гермиона нахмурилась.

– Похоже, ты слишком долго проработал в Зале Пророчеств.

– Возможно, – улыбнулся Гарри. – А может, я просто знаю больше, чем ты думаешь. – Он помолчал. – Ты должна понимать, что потребуется незаурядное количество храбрости, чтобы справиться со сложившейся ситуацией. То есть, я знаю, что он сделал на приеме у консультанта.

– Он был под влиянием…

– Я осведомлен об обстоятельствах. Ты и представить себе не можешь, что я сказал Пэнси под влиянием Веританебулы, но это не значит, что это неправда. – Поттер обнял ее рукой за плечи. – Я все еще считаю, что тебе нужно поговорить с Малфоем – по-настоящему поговорить с ним о разводе.

– И что я ему скажу? – раздражено спросила Грейнджер. – «Драко, я была неправа и не уверена, что развод – это именно то, чего я хочу»? – Первые четыре слова не были неожиданностью, но остальное... Гермиона побледнела.

– Это только начало! – усмехнулся Гарри.

Гермиона осталась при своем мнении, и ее подташнивало. И друг мог видеть ее опасения.

– Если этот брак – то, чего ты хочешь, тогда тебе придется за него побороться. А как иначе он узнает, что тебе не всё равно? Ты должна показать ему это.

Гермиона закусила щеку изнутри, смущенная своим следующим вопросом.

– Как?

Она должна была знать, как бороться, она ведь так долго это делала, но сейчас всё было иначе.

– Этого я тебе сказать не могу. – Гарри немного помолчал, прежде чем снова посмотреть подруге в глаза. – Просто попытайся представить, через какую пытку прошел Малфой, когда высказал всё кому-то, вроде тебя.

Слова друга причинили Гермионе боль.

– Кому-то, вроде меня?

– Ага, – ответил Гарри. – Ты же знаешь. Кому-то, кому не нужно ничего… или никого. Должно быть, сложно состоять в браке с кем-то подобным, потому что это может оставить ощущение, что брак изжил себя. Я не знаю. Мне нравится быть нужным. Мне нравится, что Пэнси и Вэн нуждаются во мне... и нравится давать им понять, что и нуждаюсь в них. Я представляю Малфоя в такой же ситуации, в которой оказывается большинство людей, но ты – ты совсем другая.

Гермиона знала, что Поттер прав, но, запинаясь, заявила:

– Я ничем не отличаюсь от…

Гарри рассмеялся.

– Ты слишком отличаешься, и, полагаю, сама начинаешь это замечать.

Грейнджер ничего не сказала.

– Гермиона, тебе ничего не нужно. Ты самодостаточна.

– Это неправда.

– Ты отказываешься это признавать, – возразил Гарри. – Потому что если бы он был нужен тебе, вы бы сейчас не разводились. Ты делала бы всё возможное, чтобы сохранить ваш брак. Но, будем откровенны, единственное, что ты сделала – оттолкнула его. Да и сейчас ты тоже ничего не делаешь.

Грейнджер хотела обидеться на него, хотела уйти, но не могла.

– Когда ты стал таким мудрым?

Щемящее чувство вернулось, говоря ей, что она ошибалась. Гермиона ненавидела это. Ненавидела еще сильнее, потому что это было правдой.

– Это не совсем мудрость. Просто я знаю тебя. Я знаю, что когда ты так сосредотачиваешься на том, на чём хочешь быть сосредоточена, то все остальное становится неважным. Я знаю, насколько ты упряма, и что тебя не переубедить, что ты будешь игнорировать то, что прямо перед тобой, даже не подозревая, что сама являешься причиной происходящего! Я знаю, что ты видишь только то, что хочешь видеть. Я знаю это, потому что ты так хороша в поиске недостатков в других, что совершенно не обращаешь внимания на свои собственные. Подумай над этим. Ты определенно совершенно не обращаешь внимания на что-либо еще… особенно на Малфоя, – покачал головой Гарри. – Даже удивительно, что вы вообще поженились.

– Это почему же? – Гермиона была расстроена, что не услышала этих слова раньше...

Трижды раньше.

Мерлин…

– Вам не нужно было жениться, – пожал плечами Гарри. – Ты бы продолжала жить своей жизнью. Я даже представляю, что ты была бы в этой жизни счастлива. Я…

– Я люблю его, – выпалила Гермиона. – Я вышла за Драко, потому что любила его. И до сих пор люблю, хотя он, наверно, так не считает. Даже если на самом деле не говорила этого или была слишком занята, чтобы показать это.

При этом Гарри усмехнулся и закатил глаза. Прежде чем она успела спросить, Поттер тогда улыбнулся и произнес:

– Видишь, а ты думала, что забыла.

– Да, но любви недостаточно, чтобы спасти наш брак.

И, лежа ночью, Гермиона наблюдала за ходом времени, прокручивая в голове слова друга: «Может, одной любви и недостаточно, но это всегда подходящее начало».

Переводчик: Deruddy
Редактор: amberit