Я хочу не просто
Твоё сердце,
Я хочу твою плоть
И кожу,
И кровь, и кости.
Твой голос, твои мысли,
Твоё сердцебиение.
А больше всего я хочу, чтобы отпечатки твоих пальцев
Были повсюду.

Я не знала точно, как я должна оправиться от той ошеломляющей волны эмоций, что обрушилась на нас двоих во время этого музыкального перерыва. Когда песня подошла к концу, я могла только смотреть на Эдварда, судорожно сглатывая. Разум пытался убедить меня, что не происходит ничего особенного: просто слишком легко возбуждающийся подросток пытается сладкими речами проложить себе путь в мои невинные трусики, но сердце явно было абсолютно противоположного мнения. Я не была наивна настолько, чтобы думать, что это любовь, но дрожащие руки и поверхностное дыхание свидетельствовали о том, что во мне зарождалось что-то очень, очень близкое к этому бесценному чувству. И эта ситуация ужасала меня.

В конце концов, я была свидетелем самых трагических отношений в истории. И то, что я наблюдала за разваливающимся браком моих родителей, опустошило меня. Несмотря на то, что иногда мама вела себя как ужасающая мегера, она стала совершенно другим человеком после того, как отец съехал. Злой и полной горечи: чёрная желчь ярости целиком поглотила её, а иногда порывалась захватить и меня. Она так и не оправилась от этой потери. И сама мысль о том, чтобы ступить на эту дорожку, позволить себе стать уязвимой для такой сильной боли, казалась мне совершенно неразумной. Я была Благоразумной Беллой, не допускающей ошибок. Ещё никогда у меня не возникало соблазна тайком мечтать о романе с кем-то из парней в школе или церкви, вне зависимости от того, насколько милыми они были. Лорен с Джессикой могли восхищённо визжать, обсуждая мистера Джаспера, хоть до второго пришествия. Для меня же все мужчины были всего лишь двигающимися, говорящими, дышащими воплощениями душевной боли.

О, но этот парень!..

Ему как-то удалось пробраться за железные ворота, перекрывавшие вход в моё нежное сердце. О, он был восхитительно красив, но я могла бы противостоять ему, будь дело только во внешности. Но сейчас он показал мне свои эмоции, и это было откровением для моей души, которой так не хватало нежности. Я знала, что для меня пути назад уже не было. Я шла на дно.

И мне хотелось лишь умудриться остаться невредимой, когда он решит покинуть наш корабль – что, вне всяких сомнений, рано или поздно произойдёт.

Я вдруг осознала, что, несмотря на умолкнувшую музыку, мы продолжали трогательно держаться за руки.

Я неохотно попыталась высвободить свои пальцы из его хватки, но она тут же стала ещё крепче.

- Пожалуйста, - начал о, голосом, который хрипловатым басом зазвучал в неподвижном ночном воздухе, - ещё одну минуту.

Я кивнула, и он сжал мою ладонь ещё сильнее, выводя большим пальцем успокаивающие круги на моей горячей коже.

Погладив его кончиками пальцев в ответ, я увидела, как он задрожал из-за того электричества, что искрило между нами. Мы сидели так очень долго, глядя друг на друга и позволяя нагим рукам говорить за нас.

Наконец я поняла, что наше время вышло. Этот горько-сладкий момент подошёл к концу.

- Мне правда пора домой, - пробормотала я, скрепя сердце высвобождая пальцы из его крепкой хватки.

Эдвард вздохнул, запустив руку в волосы и с досадой сжав пряди в кулаке.

- К чему спешка? – спросил он, и его красивые черты исказило раздражение. – Что, папочка Свон будет проверять твой пояс верности, если ты не вернёшься домой к девяти? – Его тон был чрезвычайно едким, и я вздрогнула, увидев это неприятное изменение в его поведении.

Обычно подобное отношение с его стороны могло довести меня до слёз, но по его взгляду я чётко видела, что он просто не привык сдерживать своё раздражение. И эта язвительность была его защитой.

Плюс к этому, он выглядит так, будто у него забирают любимую игрушку. Покачав головой при мысли об этом, я смерила его ледяным взглядом.

- Не надо, - сказала я строго, прижав ладонь к его покрытой щетиной щеке и заставляя посмотреть на меня, хотя он предпочёл бы, разозлившись, отвернуться. – Ты не можешь так поступать. Только не после того, что мы разделили.

Его изумрудный взгляд стал мягче, камень стал текучей зеленью мха, и он медленно кивнул, повернув голову и оставляя целомудренный поцелуй на моей ладони.

- Прости, - пробормотал он, и в его голосе было слышно раскаяние. Кожа Эдварда была тёплой, и щетинки на его колючей щеке приятно щекотали мою руку. Мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы сдержать влюблённый вздох.

Пожав плечами, я убрала руку, поклявшись себе, что не буду мыть её до конца своих дней.

- Всё в порядке, - ответила я и поднялась на ноги. Тело затекло из-за того, что я всё это время просидела в одном положении, и, подняв руки над головой, я потянулась, застонав от приятного ощущения, которое растеклось по моим уставшим рукам и ногам. – И, в любом случае, я живу не с отцом. Только с мамой.

Когда он не ответил, я рискнула посмотреть в его сторону и с радостным удивлением отметила, каким стеклянным стал его взгляд, пока он наблюдал за моими потягиваниями.

- Эй, алло, - окликнула я Эдварда, щёлкая пальцами перед его ошеломлённым лицом. – Есть кто дома?

Тряхнув головой, он пришёл в себя и улыбнулся мне кривоватой улыбкой, из-за которой у меня всегда слабели колени.

- Когда ты делаешь что-то подобное, мне тяжело сконцентрироваться на таких бессмысленных вещах, как, например, восприятие того, что ты говоришь, - ответил он лукаво, изогнув бровь.

Когда я в ответ лишь закатила глаза и насмешливо фыркнула, он рассмеялся и, протянув руку, игриво дёрнул подол моей юбки. – Я просто дразню тебя, Белла.

Встав, он снова взял меня за руку и повёл к воротам, ведущим из патио.
- Твои родители разведены?

Я кивнула в ответ, трепеща из-за ощущения наших сомкнутых рук и тех электрических искр, что вспыхивали внутри меня. Раньше я ни с кем не была так близка, если не брать во внимание редкие объятия моего отца. Их было совсем немного, и я очень скучала по физическому контакту с другими людьми. Что же касается моей матери, она казалась настолько хрупкой, что я боялась даже попробовать обнять её: вдруг она разлетится на миллион мельчайших осколков?

- У тебя есть комендантский час? Наверное, твоя мама строга, - прокомментировал Эдвард, выводя меня на мокрый асфальт парковки у библиотеки.

- Ты понятия не имеешь насколько, - пробормотала я тихо, боясь даже представить, какой будет её реакция, если я снова приду с работы поздно. Можно ли посадить кого-то под домашний арест до тех пор, пока ему не стукнет пятьдесят?

Громкий автомобильный сигнал, раздавшийся в ночном воздухе, испугал меня, прогнав уныние, и я подняла взгляд на Элис, выходящую из вольво Эдварда на противоположном конце стоянки.

- Белла, - выкрикнула она, практически бегом устремляясь к нам по асфальту: ей не терпелось оказаться рядом. – Посмотри, что сделал для тебя Эдвард. – Она ткнула мне в живот коробкой, обёрнутой в подарочную бумагу, так неожиданно сильно, что я испуганно вскрикнула.

Я забрала подарок из её рук, свободной рукой потирая пострадавший живот. Коробочка была маленькой и плоской, упакованной в очень праздничную розово-пурпурную бумагу. Сверток был перевязан сверкающей резинкой, на которой крепился огромный серебряный бант. В целом, это был самый девчачий подарок из всех, что мне приходилось видеть.

- Ты сам завернул его? – спросила я, глядя на Эдварда.

Он только нахмурился в ответ и зарычал на Элис, демонстрируя своё крайнее раздражение.

- Что? – спросила она, явно не обращая внимания на его гнев. – Я просто подумала, что обёрточная бумага и резинка придадут ему лишнего… - она замялась, пытаясь подобрать подходящее слово: - шика. – Пройдя между нами, она схватила мою свободную руку и оттащила на несколько футов в сторону. – Ну давай, открывай! Хочу поскорее увидеть твою реакцию.

Пока я пыталась не смеяться над тем, как Элис игнорировала Эдварда, он, наконец, решил, что с него хватит её ужимок и, приподняв девушку над землёй, поставил её с другой стороны от себя, подальше от меня.

- Не слушай Элис, у неё есть некоторые психические проблемы. – Она успела только возмущённо ахнуть, когда он закрыл ей рот ладонью, заглушая то, что она хотела сказать. – Можно только надеяться, что это не потомственное, - добавил он ехидно и тут же вскрикнул от боли: Элис в ответ укусила его за пальцы.

- Это тебе за то, что размазал мою пятидесятидолларовую помаду, засранец, - фыркнула она, яростно уперев кулаки в свои стройные бёдра.

Она была похожа на злящуюся Барби. Я весело хмыкнула, совершенно уверенная в том, что она бы приняла это сравнение за комплимент. Могу поспорить: никто в здравом уме не решился бы спорить с ней. Вместе с этой мыслью мне в голову вдруг пришла потрясающая идея.

- Элис, - окликнула я её, стараясь перекричать этих двух спорщиков, - как ты думаешь, у тебя получится заехать в пятницу в библиотеку, пока я буду работать? Мне нужен твой совет насчёт кое-чего. – Если кто-то и сможет помочь мне наконец доставить Лорен неприятности, так это стоящая передо мной изящная принцесса.

На её лице вспыхнуло радостное возбуждение, и она согласно кивнула, тут же забыв о своём споре с Эдвардом.

- Конечно! А о чём ты хотела со мной поговорить?

Пока две пары глаз пристально рассматривали меня – одна с энтузиазмом, а вторая с безудержным любопытством, - я пыталась придумать ответ, который не сделает меня в глазах Эдварда драматичной смутьянкой.

- Эм… о макияже? – наконец выпалила я, понимая, что это прозвучало скорее вопросительно, а не утвердительно.

Ни один из Калленов, казалось, не поверил мне, но они только одинаково пожали плечами и начали спорить друг с другом насчёт того, кто поведёт машину.

Покачав головой при виде этого типичного поведения родственников, я начала медленно отходить к тротуару. Не было никаких сомнений, что если я не окажусь дома в ближайшие десять минут, то мама отправит национальную гвардию на мои поиски. И хаос, который возникнет в результате, никому не понравится.

- Увидимся, ребята, - крикнула я, оказавшись на пешеходной дорожке.

Эдвард вскинул голову, отвлекшись от своего яростного спора с Элис, и быстро подбежал ко мне, остановив мой запланированный побег.

- Не открывай, пока не будешь дома, хорошо? – сказал он тихо, указав на сверток в моей руке.

Я поражённо опустила взгляд. В суматохе последних минут я успела забыть о том, что мне что-то подарили.

- Почему ты отдал мне это? – настойчиво спросила я, тут же сморщившись от своей абсолютно бездумной реакции. Очевидно, от моих хороших манер ничего не осталось. – То есть… спасибо?

Он рассмеялся над моей смешанной реакцией.
- Ты такая смешная, Белла. Это просто кое-что, что я сделал своими руками. Ничего особенного, честно.

Я кивнула, кладя подарок во внешний карман сумки. Не зная, какое прощание предусмотрено правилами этикета для парня, с которым ты целовалась в кладовке, но с которым при этом знакома всего три дня, я решила выбрать дружеское и не такое пугающее рукопожатие.

- Спокойной ночи, Эдвард, - сказала я, выставив вперёд руку. Услышав, как Элис хихикает надо мной, я тут же покраснела из-за своей глупости.

Я такая тупица.

Ухмыльнувшись при виде моей протянутой ладони, он схватил её и подтянул меня к себе, в свои ждущие руки.

- С этого момента мы будем прощаться именно так, хорошо? – пробормотал он, крепко прижимая меня к себе.

Оказавшись в его сильных руках, я чувствовала себя в безопасности, защищённой от прохлады ночного воздуха. Неуверенно обняв его в ответ, я была награждена волной окатившего меня запаха имбирного печенья. Он окутал меня, и я жадно втягивала его носом снова и снова, покраснев, когда Эдвард рассмеялся над моим энтузиазмом.

- Печенье, да? – спросил он, отстранившись ровно настолько, чтобы увидеть моё румяное лицо. Наклонившись, он оставил на моей горящей щеке лёгкий поцелуй. - Спокойной ночи, Белла Свон.

Нервно откашлявшись, я сделала шаг назад, подняла рюкзак и закинула его за спину.
- Пока, - прохрипела я, резко разворачиваясь на пятках. И почти побежала по тротуару, торопясь поскорее уйти.

- Увидимся в пятницу, Белла! – крикнула Элис мне вслед. Помахав ей рукой на прощание, я, однако, не замедлила свой бег. И мои щёки горели весь путь до дома.

Вскоре я свернула на свою тихую улицу, чувствуя, что грудь у меня вздымается, как у загнанной лошади, и перешла на шаг: мама скорее всего стала бы задавать вопросы, если бы по приходу домой я всё ещё дышала как победитель Кентуккийского Дерби (прим.пер.: главные скачки США).

Однако, медленно подойдя к дому, я увидела, что он не был освещён. И недоумённо нахмурилась. Ха. «Это довольно странно», - подумала я. Мама всегда оставляла включённым свет и на крыльце, и в вестибюле, пока я не приходила домой из библиотеки. Кроме того, судя по тёмным окнам, на кухне свет тоже был выключен.

Может, она устала ждать тебя. Может, она уже пошла спать.

Покачав головой над своей же наивностью, я тихо прошла по тёмной подъездной дорожке. Скорее она злится на тебя и теперь затаилась в тёмном углу в доме, чтобы ты, испугавшись, всё ей рассказала.

Пока я крадучись поднималась по ступенькам крыльца, дом казался тёмным и зловеще тихим. Ключи громко звякнули, когда я вынула их из кармана рюкзака, и я вздрогнула, испугавшись этого резкого звука. Аккуратно идя по изношенному деревянному покрытию, я старалась не наступать на те доски, которые – как я знала из прошлого опыта – были самыми скрипучими.

Но в тот момент, когда я протянула дрожащую руку, намереваясь вставить ключ в замок, из зарослей шалфея, отделявших наш сад от соседнего, послышалось тихое шуршание. Уверенная, что это кот миссис Кроули, живущей чуть ниже по улице, я на цыпочках подошла к краю крыльца и, прищурившись, начала всматриваться во мрак сада.
Она снова позвонит пожарным, если обнаружит, что этот идиотский кот сбежал из дома, - подумала я с немалой долей раздражения. Нужно поймать его как можно быстрее, прежде чем он вылезет из сада и попадёт под какую-нибудь машину.

- Сниклфритц! – прошипела я тихо, легонько постукивая кончиками пальцев по перилам, чтобы привлечь внимание кота. – Сюда, кис-кис-кис! – Закатив глаза над этим маразмом, я решила использовать свой самый эффективный метод поимки котов.

- Мяу, - пробормотала я, как никогда в жизни благодарная за то, что рядом нет никого, кто мог бы стать свидетелем этого абсурда. – Мяу, мяу! – позвала я немного громче.

Шуршание в кустах усилилось, и я перегнулась через перила, чтобы раздвинуть ветки.
Вот ты и попался, Сниклфритц. Иди к мамочке.

- Белла Свон, ты что, только что мяукнула на меня?
Взвизгнув от ужаса, когда неожиданно раздался чей-то голос, я тут же потеряла равновесие и полетела вниз головой в кусты.

- Уф, - простонала я, с трудом выбираясь из густых зарослей. Передо мной стояла Розали МакКарти, одетая в белый льняной брючный костюм и улыбающаяся мне, как тот общеизвестный кот, слопавший канарейку.

- У тебя в волосах застряла трава, - сообщила она, изогнув свою бровь идеальной формы.
Моё сердце колотилось, как бешеное, и я не могла найти слов. Наконец немного отдышавшись, я окинула её до ужаса злобным взглядом.

- Святые угодники, Розали! Ты до чёртиков меня напугала!

Она даже не моргнула; более того, ни одна густо накрашенная тушью ресница не дрогнула в ответ на мой излишне драматичный выпад.

- Вау, какие грязные выражения, принцесса Белла. Следи за языком, или мне придётся вымыть его своим самодельным мылом. – Она подозвала меня к себе, указав рукой на поднос с холодным чаем, стоящий на её крыльце.

Я сердито пошла за ней, топая, поднялась по безупречно-белым ступеням и плюхнулась на одно из огромных кресел-качалок в стиле потёртого шика.

- Будешь чай? – спросила она, указав на запотевший кувшин. Я с благодарностью кивнула, и она, наполнив чаем высокий стакан, передала его мне. Выдавив невнятное «спасибо», я тут же сделала несколько больших глотков превосходного освежающего напитка.

Ммм, так вкусно. Откинувшись на спинку кресла, я позволила чаю использовать свою расслабляющую магию на моих расшатанных нервах. Ледяная жидкость приятно охладила мой пересохший рот. Чай Розали был невероятно вкусным, потому что она добавляла в него толчёные листья мяты и целую тонну сахара. Эта смесь была моей ахиллесовой пятой: я могла опустошить целый кувшин в одиночку. Мама в основном предлагала или неподслащённый вариант чая, или простую воду, так что я использовала каждую возможность насладиться фирменным напитком Розали.

Я молчала, призадумавшись, и попивала чай. Конденсат, собравшись в капли, скатывался по холодному стакану, стекая на мои пальцы и юбку. Шотландка становилась цвета индиго в тех местах, куда попадала вода, и я задрожала, когда она коснулась моей горячей кожи. Розали просто наблюдала за мной, терпеливо ожидая, когда я заговорю.

- Ты не видела мою маму? – наконец спросила я и кинула испуганный взгляд на свой дом. Она, возможно, наблюдала за мной из тёмного окна моей спальни и готовилась налететь на меня, как только я рискну войти.

Розали отрицательно покачала головой и долила чая в мой наполовину пустой стакан.
- На самом деле, не думаю, что она была дома с сегодняшнего полдня. Разве не сегодня должна была состояться та чудная распродажа выпечки?

Нахмурившись, я сделала ещё один глоток и ответила:
- Она не чудная. Это всё для того, чтобы собрать деньги для граммофонной вечеринки… - Я замолкла, увидев довольное выражение её лица. – Ну ладно, хорошо. Это действительно немного странно.

Стряхнув невидимую соринку со своей безупречно сшитой белой блузки, она раздражённо вздохнула.

- Я сказала Рене, что с огромной радостью приготовлю несколько лимонных пирогов для продажи вместо тех отвратительных кексов, которые она испекла, но она отказалась. – Розали помедлила и аккуратно, не торопясь, переставила пару предметов на подносе, который стоял у её кресла. – Возможно, я обидела её.

Представив лицо мамы, которое постепенно багровеет от ярости из-за того, что кто-то оскорбил её драгоценные кексики, я фыркнула.
- О да, уверена, ей это понравилось.

Розали пожала плечами, совершенно безразличная к тому, что могла подумать моя мать.
- Не моя вина в том, что у неё плохой вкус. – Неожиданно она пригвоздила меня к месту всезнающим взглядом, покачиваясь в своём кресле.

- Ты сегодня… - она помолчала, жестом указав на моё лицо, - прямо светишься. Почему? – Проказливая улыбка озарила её идеальные черты, и она радостно ахнула. – Тебе нравится парень.

Я поражённо уставилась на неё.
- Как ты это узнала?

Гортанно засмеявшись, она сделала ещё один глоток чая.

- Мне известно всё, Белла. Разве ты до сих пор этого не поняла? – Грациозно отставив стакан, она наклонилась ко мне. – Итак, кто же этот счастливчик? Ты наконец сломалась и сказала «да» тому мальчику Ньютону, который всё бегает за тобой, как побитый щенок?

- Что? Ни в коем случае! – возмущённо ответила я, шокированная тем, что она могла даже на минуту предположить, будто я соглашусь пойти на свидание с Майком. Мы подробно обсуждали с ней, что свидания с ним будут походить на жутковатый, гадкий инцест. Оставим это для «Цветов на чердаке», спасибо большое.

- Знаю, прости, не смогла удержаться. Ты очень похожа на мать, когда так морщишься, - сказала она и, потянувшись ко мне, ласково ущипнула за щёку.

Я в притворной обиде откинула её руку.
- Пожалуйста, больше не говори так, если тебе ещё дорога твоя жизнь.

Засмеявшись, она закатила глаза.
- Да, да. Ты так напугала меня, мисс Христианская Академия. – Скрестив ноги, она откинулась на спинку кресла и царственно махнула рукой. – Ну так что? Продолжай, расскажи мне, кто удостоился такого счастья. У нас не так уж много времени.

Вздохнув, я решила уступить ей, в основном потому, что мне, в общем-то, не с кем было обсудить своё затруднительное положение, а Розали (несмотря на то, что иногда она была просто зверски честной) была отличным слушателем.

- Хорошо, - начала я, нервно проведя кончиками пальцев по краю стакана. – Он начал работать в библиотеке на этой неделе. Его зовут Эдвард Каллен.

Она на мгновение задумалась.
- Где я слышала это имя? – вслух поинтересовалась она, постукивая ногтями по подлокотнику. Потом её глаза вдруг расширились, и она резко выпрямилась, чуть не перевернув при этом поднос с чаем. – Святое дерьмо! Ведь для этого паренька Эммет покупал пиво!

Я раздражённо простонала, задавшись вопросом, услышу ли я когда-нибудь историю об Эдварде, которая не будет включать в себя правонарушения.

- Эммет покупал для него алкоголь? – уточнила я нервно, почти боясь услышать ещё что-нибудь о нём из её уст. Если она начнёт говорить об его интрижках с различными девушками, я сорвусь.

- Ага. Не лучший момент в биографии Эммета. - Пожав плечами, она продолжила: - Эдвард приходил в бар с Таней Ивановой. Она всем говорила, что ему осталось всего «несколько месяцев» до двадцать первого дня рождения. – Вспомнив об этом, Розали фыркнула и сделала глоток чая. – Скорее до него оставалось где-то шестьдесят месяцев! Нужно было видеть выражение лица Эммета, когда он осознал, что поил шестнадцатилетнего стопками выдержанного виски. – Она покачала головой. – Это было бесценно.

- Кто такая Таня Иванова? – спросила я, задумавшись, что за развязная пьянчуга устраивала попойки с парнем-подростком.

- О, она преподаёт в государственной высшей школе, - сказала Розали, и этот ответ так поразил меня, что я почти уронила стакан. Учительница привела Эдварда в бар?

- На самом деле, она встречалась с Эмметом, когда он был квотербэком футбольной команды, так что я, естественно, из принципа её ненавижу. – Её губы скривились, когда она заметила малюсенький изъян на одном из своих ногтей с французским маникюром. – Но она невероятно распутна. Единственная причина, по которой её не уволили, поймав с Эдвардом – это потому, что его родители до неприличия богаты и его папочка заплатил массу денег, чтобы замять эту историю.

Я тяжело сглотнула, всё-таки поддавшись тревоге, которая захватила меня целиком.

- Розали, не рассказывай моей маме обо всём этом. – Когда она в ответ только изогнула бровь, посмотрев на меня, я решила, что не грех и взмолиться об этом. – Пожалуйста, пообещай, что не расскажешь.

За моей спиной кто-то откашлялся, и я тут же напряглась, чувствуя, как по спине пробегает холодок.

Боже, только не сейчас.

- Пожалуйста, не рассказывать мне что, Изабелла? – спросила моя мать из теней, скрывающих ступеньки крыльца.
-----

Перевод Aelitka
Проверка little_eeyore