Глава 4. Ну, это было ужасно

Я ненавижу Эдварда Каллена. Я имею в виду, я реально ненавижу Эдварда Каллена. Я сидела, уставившись на стену напротив, понимая, что на лице у меня засохло мороженное, но даже не позаботилась о том, чтобы вытереть его махровым полотенцем.
Милли постучала в мою дверь минут через двадцать после того как я выбралась из душа. Она просто застала меня врасплох, тем, что пришла ко мне за утешением: ее глаза были красными и заплаканными, с заметными солеными дорожками от слез на щеках. Я не слишком-то хорошо ее знала, кроме того, что она встречается с Калленом и живет в соседней комнате: вот и вся информация.
Ну и конечно я впустила ее, чувствую неоправданное чувство вины, когда она призналась, что была до последнего убеждена, если даст ему то, что он хочет, он поймет, что любит ее. Моя вина была еще обоснована и тем, что эта девочка, которая села на краешек моей кровати, пересматривая несколько моих «чик-фликов» (прим. переводчика: кинофильмы, предназначенные для женской аудитории) и уплетая бадью мороженного, сбрила бы волосы, отдала бы все свои зубы, продала бы свое тело в сексуальное рабство, если бы это значило, что она сможет провести еще хоть чуточку времени с Эдвардом. А я эгоистично провела все свое утро с ним и ненавидела каждую минуту этого времени. А теперь, смотря на ее растрепанный белокурый пучок, на растекшийся макияж, темные круги под ее глазами, свободные спортивные штаны, еле держащиеся на ее выступающих бедрах, я поняла, что это не самая радужная для меня перспективка. Не дай бог, чтобы настал тот день, когда я заведу себе парня. Лучше в монастырь подамся или еще что-нибудь.
Как то я даже захотела спросить ее, почему она тут, а не со своими друзьями, но я не хотела заставлять ее чувствовать, что я пытаюсь от нее избавиться, или показать, как мне не комфортно в данный момент.
Но, в свое собственное «милое» время она добралась до этого вопроса.
- Прости, - сказала она, шмыгнув носом. Она извинялась чуть ли не каждую минуту, поедая мое мороженное и рыдая мне в плечо. А я хотела упаковать все свои вещи за субботу и отложить коробки в сторону.
- Не переживай на этот счет, - старалась успокоить ее я, потирая спину. Это был самый настоящий кошмар. Я никогда не умела успокаивать – это то, что я переняла от отца. У меня не часто случались срывы, истерики или слезы. Я умела справляться со своими эмоциями, не накапливая их, чтобы однажды капли в бочонке стало достаточно, чтобы пробить стену и вывести меня на слезы, поэтому не имела даже понятия, как с этим справляться. Разрывы…? Да у меня даже не было того, с кем можно было порвать, поэтому я никак не могла ей посочувствовать.
Я уже была на грани того, чтобы пойти и устроить Эдварду за нее взбучку, но она, видимо, была готова говорить только о том, какой он замечательный и как сильно она его любит. Мне хотелось встряхнуть ее, дать пощечину, окунуть ее головой в унитаз, сделать ну хоть что-нибудь, чтобы выбить эти мысли из ее головы. Пфф, великолепно.
- Прости, - слабо пролепетала она уже тридцатый раз за час. – Честно, я не хотела валить на тебя все, но… ну, всем моим друзья… им нравится Эдвард, хотя, от мороженого они бы не отказались, - пробормотала она, глядя вниз на пустую бадью из-под шоколадного мороженого. – Но они были больше взволнованы тем, что Эдвард снова один, а потом они бы просто посочувствовали, что мое сердце разбито, - засмеявшись, немного истерично, она снова пустилась в рыдания. – Это так мелодраматично.
В три часа дня она, наконец-то, свалила, еще раз извинившись, прежде чем закрыть дверь. Но у меня было предчувствие, что она вернется во втором раунде, поэтому я поспешила покидать свои вещи в чемодан, чтобы забрать его сразу после школы и перетащить к Элис, прежде чем пойти на баскетбол. Комната, в которой я остановилась, предназначалась для всех новичков, которые еще пока не нашли более подходящего места обосноваться. Конечно, можно было снять отдельную комнату в этой школе-интернате, но это было слишком дорого.
Рене и Чарли сложили все свои сбережения, чтобы пропихнуть меня в эту школу. Помогло и то, что отец был полицейским. В большом или маленьком городе, не имело значения, но школа готова была принять меня с распростертыми объятиями. И причиной, почему меня запихнули именно сюда, это то, что буквально через озеро, которое искрилось на солнце как сапфир, находился один из самых престижных и уважаемых университетов во всей Америке. А посещение этой школы было практически самым настоящим билетом в этот Университет на Восточном побережье. Ну, и в дополнении ко всему этому, если есть желание, это может стать билетом вообще в любой другой университет, где изучают здравоохранение, психологию или правоведение.
Закончила я быстрее, чем рассчитывала: мне всего-то пришлось распаковать одежду и нессер с туалетными принадлежностями.
Потом я зашла в ванную, чтобы вытереть липкое коричневое пятно с лица, которое тянулось от носа до самого подбородка. Это вернуло меня к Милли и чувству симпатии, которое я испытывала к ней, когда вспоминала ее слезы.
Кто же мог предвидеть, что у меня будет такое обжигающее чувство злости к тому, кто причинил не мне, другому человеку, боль? Я уж точно не предвидела.
Но большего по отношению к Милли я не чувствовала. Для меня вообще редкость чувствовать подобное к людям, за исключением Рози и Элис. А судя по тому, что я успела увидеть, Джаспер и Эмметт тоже мне понравятся. Не то, чтобы мне не нравилась Милли, я просто не знала, как себя вести в ее компании. Она была симпатичной и женственной, с длинными наманикюренными пальчиками и с прекрасным смехом, который заставлял парней оборачиваться. Но я с уверенностью могу сказать: я не ревную! В свои 18 я поняла, что мои стремления совершенно отличаются от остальных, что я не смогу измениться, поэтому глупо чувствовать разочарование от того, что не можешь исправить. Я уже давным-давно пришла к общему соглашению сама с собой.
В дверь постучали. Я пошла посмотреть, кто это мог быть, со вздохом кинув грустный взгляд на окно, за которым солнце только-только выглянуло из-за белых облаков, окрашивая их в сиреневый и оранжевый, с легким розовым оттенком на вершинах, цвет.
Первое, что сказала Милли, смотря на меня заплаканными глазами, все в тех же спортивных штанах, что и вчера, было:
- Прости.
И, пошло по новой.

---

Когда в понедельник на востоку выглянуло солнце, и Милли попрощалась до следующего раза, я, подойдя к зеркалу, нашла под глазами огромные темные круги: я практически не спала с ночи пятницы. Простонав, я поставила будильник, чтобы хоть полчасика подремать перед школой и новыми предметами.
Поначалу я взяла для изучения третьего языка немецкий, но через два дня поняла, что тону в нем. Поэтому решила поменять его на испанский. Я постаралась скрыть разочарование: этого урока я точно буду ждать с нетерпением.
Секретарь предупредила меня, что, так как школа итак была полна под завязку, мое расписание может оказаться смешанным и некоторых предметов, которые я изучала раньше, может в нем и не оказаться. Вот такие не самые радужные мысли копошились в моем сознании, лишая меня так нужного сна.
И в тот момент, когда мои веки налились свинцом и опустились вниз, гудящий звук раздался у меня над головой. Захныкав, я неохотно выключила будильник и вылезла из-под теплого одеяла. Покидав учебники в сумку, я надеялась, чтобы душ хоть немного взбодрил меня, а потом бросилась одеваться, проглотив по пути что-то первое попавшееся из еды.
Я чувствовала себя настолько уставшей, что было лень вытаскивать сумку с новой одеждой, поэтому я напялила вчерашние джинсы, надеясь, что они были не сильно грязные. Хотя, даже если бы они были вымазаны засохшей грязью, я бы все равно их надела.
Схватив немного денег с ночного столика и сунув их в карман, я услышала шорох мнущейся бумаги внутри. Чтобы выразить свою признательность, прошлой ночью Милли останавливалась чуть ли не каждую минуту, чтобы оторвать бумажку и написать на ней имя какого-нибудь парня и его номер, а потом отдать его мне, потому что я «заслуживаю того, чтобы со мной был хороших парень».
Но, по правде говоря, я не интересовалась свиданиями. Начиная со второго класса все мои друзья были по большей части мужского пола, поэтому я не видела различий между «встречаться» и «быть друзьями». Ну, за исключением физической части, конечно. Но я не хотела расстраивать ее, поэтому брала и запихивала их в карман с самой большой и доброй улыбкой на лице.
Я вздохнула: как-нибудь сегодня я избавлю свой карман от этого. Только бы найти безопасное место, где Милли не найдет клочки бумаги.
Я вышла за дверь как раз во время, чтобы успеть заскочить в административный корпус и взять свое расписание. Я вздохнула: грядут перемены. Все изменилось, за исключением миниатюрной женщины за столом, на котором лежали ядовито яркие розовые и зеленые листовки, которые не предвещали ничего хорошего: только сегодня не встречусь с Элис на первом уроке.
Я потащилась к своему первому кабинету, когда секретарша весело прощебетала мне:
- Хорошего дня!
Проведи сначала каких-то пятьдесят часов без сна, и только потом желай мне хорошего дня. Тогда ты бы так не веселилась.
Наверно, это не слишком справедливо говорить ей это, но звучит очень заманчиво.
В класс я зашла первой, прямо как в мой первый день, держа в руке маленький желтый кусочек бумажки, и села туда, куда указал учитель. Через минуту девушка, рядом с которой меня посадили, застенчиво улыбнулась и вежливо прошептала «привет».
- Эмм, - нервно начала она, и я посмотрела на ее опрятный конский хвостик. – У тебя рубашка наизнанку надета, - так же застенчиво пробормотала она с нотками извинения.
Я внимательно посмотрела вниз немного более «отрезвленная», чтобы сконцентрироваться на чем-то другом, чем это было утром.
- Ой, - я снова повернулась к ней и улыбнулась. Все равно уже выгляжу как сумасшедшая - круги под глазами, рубашка наизнанку, влажные и растрепанные волосы, - терять мне нечего, поэтому я протянула ей руку. – Я Белла.
- Анжела, - прошептала она в ответ и, кинув напоследок на меня мягкий взгляд, повернулась к учителю, который как раз начал свою лекцию по войне 1918 года.
Вздохнув, я сконцентрировала изо всех оставшихся сил, стараясь, чтобы голова коснулась парты, с преувеличенной усердностью выводя аккуратные записи, чтобы оставаться в сознании. Оказалось это не так сложно, как я первоначально думала. Но когда прозвенел звонок на следующий урок, я была на иголках еще больше, чем до этого. Может это просто такое состояние, в котором я пробуду до конца дня, пока не приду на тренировку. Черт, может мне даже удастся убедить Элис помочь перетащить мои вещи к ней.
Следующим у меня был испанский. Я щурила глаза, сосредотачиваясь на странице, чтобы разобрать номер кабинета, когда кто-то потрепал меня по плечу. Раздраженно сбросив руку, я повернулась, чтобы посмотреть, на возмутителя моего спокойствия.
Алекс состроил поддельное драматическое выражение лица и схватился за сердце:
- Ты ранила меня, Белла. Я.. здесь.. пытаюсь просто поздороваться с тобой.. а ты устраиваешь мне холодный прием, - игриво подмигнул он мне.
Внимательно посмотрев на него, я пару раз сморгнула, пока не поняла, что он просто дурачится. Я хохотнула:
- Ой, прости, Алекс, - я встряхнула головой, стараясь согнать дремоту. – Что-то случилось?
Он пожал плечами и уставился на круги под моими глазами:
- Ничего особенного. Мда, Белла, дерьмово выглядишь. Ты вообще спала прошлой ночью?
- Нет, - бодро ответила я.
Алекс засмеялся, запрокинув голову:
- Ну, ладно, надеюсь, я увижу тебя после школы! О! – добавил он, обернувшись, - Еще у тебя рубашка наизнанку, - отозвался он, исчезая за дверью кабинета. Я покраснела как рак, когда заметила озорные глаза людей, смеющихся надо мной. Дальше по коридору был женский туалет, и я поспешила туда, чтобы перевернуть рубашку и не опоздать на испанский.
Ввалилась в класс я как раз со звонком. Подойдя к учительскому столу, вручила ей формуляр. Миссис Спринджетт улыбнулась мне: она была моим учителем по испанскому в первом семестре.
- Мисс Свон, какой сюрприз! Что привело вас ко мне в класс?
Я застенчиво улыбнулась:
- Поменяла немецкий на испанский. Могу предположить, что на остальных предметах и без меня полно учеников? – пожала я плечами и улыбнулась шире.
Она так же широко растянула губы, но потом ее улыбка померкла, когда она посмотрела в конец кабинета:
- Ну, мистер Каллен, кажется, у меня нет выбора, но мне придется посадить ее к вам. Но я не хочу, чтобы вы прерывали мой урок вашей болтовней, - строгим голосом проговорила она.
Дыхание сперло. Медленно я повернулась назад и увидела Эдварда Каллена рядом с единственным свободным местом в классе. В такие минуты появляется чувство, что ты хочешь провалиться сквозь землю и умереть.
Эдвард тоже не светился от счастья. Напряжение между нами было таким ощутимым, что его заметил и учитель. Она вопросительно посмотрела на меня, пока я стояла на месте, не решаясь подойти к парте:
- Вы с мистером Калленом ладите?
- Не особенно, - проговорила я сквозь зубы.
- Замечательно! – с энтузиазмом закричала она. – Тогда никто из вас не будет разговаривать, - она ждала, пока я сдвинусь с места, но когда я этого не сделала, ее голос больше не был таким радостным. – Пожалуйста, сядьте на свое место.
На мгновение заколебавшись, я направила свои ноги к парте, ловя легкий шепот за спиной. Я, наверное, жестоко убила ничего не подозревающего невинного ребенка в прошлой жизни, раз заслужила это.
Когда я неохотно села рядом с ним, он, смотря перед собой, с сарказмом пробормотал:
- Осторожно, Белла, я заразный.
- О, Боже, только не это. Не думаю, что я смогу вынести еще одного тебя.
Его зубы громко клацнули.
Оставшаяся часть урока была потрясающей.
Когда прозвенел звонок с урока, он вскочил со своего места и бросился из класса. Я смотрела ему в след как завороженная, а потом начала собираться на английский.
Он был уже там и на английском, и на биологии. Мы молчали на протяжении всех уроков, пока не прозвенел звонок на ленч. Жутко голодная, я полезла в карман за деньгами, но так как искала пятидолларовую банкноту, то вместе с ней на пол у ног Эдварда выпало пару телефонных номеров.
Он резко опустился, чтобы подобрать их для меня, но осмотрев, замер на месте. Его глаза потемнели, когда он внимательнее присмотрелся к листочкам, а затем на остальные номера, которые упали на пол или были видны из моего кармана.
Он снова наклонился, чтобы подобрать оставшуюся часть, втихаря вытаскивая из моего кармана видимые уголки бумаги, и выкладывая их перед собой на стол. Его улыбка была удивленной, а глаза все еще темными:
- Ты такая занятая, - усмехнулся он.
Вздохнув, я потянулась к куче бумажек, чтобы собрать их и кинуть в мусорку. Но он не позволил:
- А-ха-ха-хаа, - он поводил пальцем у моего лица, будто я была маленьким непослушным ребенком. – Я просто подчищу список, чтобы ты не тратила на некоторых впустую время.
Вздохнув, я села на место и, усмехнувшись, уставилась в пустоту помещения. Я была голодна, расстроена и совершенно без сил. А так как я была уставшей, то мне еще было холодно. Короче, я была не в самом лучшем настроении.
И Эдвард мне со всем этим не помогал.
Он разложил все номера на столе, а я потянулась вниз, вытаскивая оставшиеся в кармане номера. А почему бы и нет?
Эдвард вскинул одну бровь, оглядывая все разложенные перед ним номера, а я же просто зевнула, глядя на черный стол, заваленный белыми бумажками. Их что и, правда, так много? Со сколькими же парнями встречалась Милли? Целовалась? А со сколькими спала?
Даже знать не хочу.
Мой живот угрожающе заурчал. Эдвард же не выглядел таким измученным голодом, когда взял в руку несколько номеров:
- Он - придурок, - проговорил он, кидая номер в кучу «не годен». – Он – идиот, - бросок. – Ленивый, - бросок. – Кретин, - бросок.
Минут через пять кучка «не годен» стала настолько большой, что я удивилась, если Эдвард читал все их имена, знал ли он этих парней на самом деле, или же он просто пытается мне отомстить за то, что я назвала его эгоистичной бесхребетной змеей.
А чтобы уж совсем растоптать его эго, она должна быть минимум 120 сантиметров.
И только когда мой желудок уже начал поедать сам себя, он кинул последний листик в кучу. Я посмотрела на груду бумажек, которые отправятся в мусор. Браво, Каллен, то, что я могла бы сделать за 10 секунд, ты превратил в 10-ти минутную рутину.
Я уронила голову на стол, надеясь, хотя, это все безнадежно, что Эдвард оставил меня в покое хоть ненадолго, чтобы подарить мне пару минут спокойного сна.
Над моей головой раздался звук рвущейся бумаги, и я, застонав, выпрямилась на стуле. Веки были еще тяжелее, чем обычно, и разлепить их было очень трудно. Но когда я справилась с этим, то увидела, как он небрежно и быстро что-то написал на бумаге, а потом протянул ее мне.
Взяв листик, я встала из-за стола и направилась из класса на ленч. Но только когда я вышла в проход коридора, я посмотрела на листочек.
Эдвард Каллен, Позвони мне.
Ниже был семизначный номер. Я спокойно повернулась обратно к Эдварду: не в том я сейчас настроении, чтобы закатывать сцены.
- Я слышала об этом парне, - сказала ему я, когда он медленнее, чем надо подходил ко мне. – К примеру, то, что он обманул свою бывшую, убедив ее переспать с ним и сказав, что они после снова сойдутся.
Он открыл уже рот, чтобы сказать что-то, но я перебила его:
- И это не самая лучшая часть! Он еще оказался самым большим трусом, чтобы сказать ей в лицо, что просто использовал ее, поэтому он оставил ей записку, а потом, когда она проснулась и позвонила ему, чтобы узнать, что это за хрень, он поступил как самый настоящий эгоистичный….
Схватив за запястье, он развернул меня к нему лицом. Мне еле удалось удержать падающие на пол книги. Даже забыла, что хотела сказать!
В его ярких глазах полыхала ярость:
- Да как ты можешь обвинять меня, когда даже не знаешь, что на самом деле произошло? - я ничего не говорила, и он воспринял это как приглашение оправдываться дальше. – Она позвонила мне в пятницу ночью и попросила прийти, сказала, что ей нужно поговорить. Я согласился и когда пришел, увидел ее сидящей на диване практически голой и ожидающей меня. И что я, по-твоему, должен был сделать? Уйти?
- Мне Милли не так все рассказала, - наконец, пробормотала я, когда убедилась, что он закончил свою напыщенную речь. Я отвела взгляд, чтобы собраться с мыслями. Мы стояли посреди улицы университетского городка, прямо напротив кафе, поэтому некоторые люди, проходившие мимо, странно поглядывали на нас. Еще одна забавная вещь о нашей школе-интернате: у нас было своя собственная сеть маленьких кофейных кафешек и пара-тройка ресторанов. Неужели мы и правда так далеко зашли от школы?
Это не то, что я ожидала от него услышать. Я была готова ко всему, но не к этому точно. Если он не хотел быть с ней, он должен был уйти.
Эдвард фыркнул:
- Уверен, что это так. Но, пожалуйста, продолжай, расскажи мне, как все произошло.
Остаток истории я пробормотала с огромной скоростью, чувствуя себя идиоткой:
- Ты пришел и пообещал вернуться к ней, поэтому она переспала с тобой, а потом ты ушел, - я смотрела на свои ноги, перемещая вес с пятки на носок.
К моему удивлению, он спокойно засмеялся. Я подняла на него взгляд: его глаза все еще были темными, раздраженными, но, по крайней мере, он улыбался.
- Не удивительно, что я тебе не нравлюсь. Все, что ты слышала обо мне – ложь.
- Да, конечно, - я закатила глаза и расслабилась. Хотя бы он уже не злится. Почувствовав притягательные аромат кофе, я застыла на месте. И хотя я не была любительницей этого напитка, - он всегда для меня на вкус был отвратителен, да и в любом случае, мой организм не переносил кофеина, - сегодня я готова была снять все запреты и взять вместо пиццы кофе. Мне нужно оставаться в сознании сегодня до конца дня.
Я зашла в маленькое темное помещение кофейни и оглядела людей, попивающих из чашек, читающих газеты или просто разговаривающих друг с другом. Здесь я чувствовала себя немного не к месту.
- Ну и что это значит? – спокойно спросил он, подходя со мной к кассе, где я заказывала French vanilla (прим. переводчика: Грин Френч Ванилла - Зеленый чай Althaus с ванильным ароматизатором). Если я хочу выпить кофе, я должна перебить чем-то этот ужасный вкус.
- Это значит, что первое впечатление о тебе у меня было не самое лучшее. «Они уже выделили тебе именное место на скамейке запасных или ты даже на площадку выходила», - передразнила я глубоким голосом.
- Мне большой черный, пожалуйста, - обратился Эдвард к женщине, прежде чем повернуться ко мне. – Ладно, признаю, это было глупо, но просто ты не выглядела так, будто играешь в команде с парнями, - поймав мой взгляд, брошенный в него на этих словах, он поднял руки вверх, сдаваясь. – Теперь я это знаю, но тогда я не думал, что ты можешь быть там.
Я обожгла язык, отпив черного кофе, но все-таки сказала:
- Ладно, все это не так уж и важно, я тебя простила за это. Хотя ты все такой же придурок.
- Спасибо.
Я широко улыбнулась ему, поглядывая на часы на стене. У нас осталось полчаса до конца ленча. Не сказала бы, что весело провожу время, но, по крайней мере, с ним было интересно поболтать.
Наверное, на меня так действуют бессонные ночи.
Вздохнув, я сделала еще один обжигающий горло глоток. Попивая свой кофе, Эдвард наблюдал за мной так внимательно, что я почувствовала себя неудобно.
- Как ты можешь пить это? – спросила я, спросила я, указывая на чашку в его руке, чтобы немного отвлечь от себя. Подойдя к одному из столиков, я плюхнулась в кресло и положила сумку на пол.
Посмотрев на чашку, он пожал плечами и игриво улыбнулся:
- Что именно?
Я скорчила рожицу:
- Черный кофе. Тебе не кажется, что он ужасен на вкус?
- Нет. Лично я вообще не понимаю, как ты можешь пить это. Он слишком сладкий, - передразнил он, указывая на мой чай.
- Ах, ну да, Господь, небось, должен был ввести запрет на все, что слаще твоих губ, - засмеялась я, показывая, что я просто подтруниваю над ним. Я уже начинала немного себя чувствовать виноватой за то, что сказала ранее: что если я и правда неоправданно плохо подумала о нем или обвинила в чем-то.
На его лице застыло фальшивое выражение боли:
- Я могу быть милым, если захочу. Ты ведь мне и шанса не даешь.
- «Тогда в какой команде ты играть? В мальчишечьей?», - я глупо захихикала. Безнадежная пародия получилась.
Он состроил рожу и, сделав еще один глоток из своего кофе, отвел взгляд. А я, вздохнув, принялась собирать свою сумку: чувствую себя намного более живой и бодрой.
- Куда ты собралась? – спросил он, завозившись на стуле.
Я металась от одного варианта ответа к другому.
Увидев мое выражение лица, он скривил губы:
- Оставляешь меня тут в одного и, как я полагаю, совершенно не собираешься мне звонить?
- Ты мысли читать умеешь, - пробормотала я и подняла уголок губ, чтобы немного смягчить грубоватый тон голоса.
Тут же почувствовался укол совести. Сегодня он не сделал ничего такого уж ужасного. Что если его версия правда, а я тут обвиняю его во всех смертных грехах? Не то чтобы я имела на это право, он все равно придурок, да и меня там не было, чтобы утверждать, что было на самом деле.
- Ну, надеюсь, я хоть увижу тебе на уроке, - пробормотал он между малюсенькими глоточками своего кофе.
Я глубоко вздохнула и закрыла глаза. Волна симпатии к нему захлестнула меня. Ой, чувствую, потом я себя еще отругаю за то, что собираюсь сказать:
- Сегодня я переезжаю к Элис. И, я подумала, может, ты придешь и поможешь мне. Если, конечно, у тебя нет каких-то других планов, - я закусила губу и задержала дыхание, ожидая его ответа.
Его губы растянулись в ухмылке:
- Сначала ты втаптываешь меня в грязь, а потом просишь помочь тебе?
Я пожала плечами, выдыхая и улыбаясь:
- Ну, я думала, это было весело. Надо было видеть твое лицо, когда малявка типа меня надрала тебе задницу.
Засмеявшись, он улыбнулся и посмотрел на меня:
-Как бы мне не хотелось это признавать, но ты довольно хорошенькая… для девчонки.
Раздраженно я покачала головой, глядя, как он поднимается со своего кресла.
- Если я буду вести себя хорошо, могу я рассчитывать на реванш? – спросил он, поравнявшись со мной и направившись вместе к школе.
Я выставила подбородок вперед, имитируя глубокое раздумье:
- Возможно. Но у меня есть 2 условия, - я вскинула брови, закидывая удочку с наживкой.
Он кинул мне усталый взгляд:
- Ладно, выкладывай.
- Первое, ты должен искупить свою вину за все подколки, что сказал мне.
Несколько долгих секунд он думал над этим. Кто-то прошел слишком близко и задел мое плечо. Извинившись, я непроизвольно прижалась ближе к Эдварду, который все еще думал над первым условием.
Наконец, я нахмурилась и посмотрела на него:
- Неужели так сложно найти какой-нибудь комплимент.
- Нет, нет. Это не так. Я просто отбираю самые-самые. Ты слишком потрясающая.
Мои щеки тут же вспыхнули. Наконец, он, кажется, нашел что-то:
- Я могу сказать, что ты красивая, но это не восполнит всех тех слов, которые я сказал тебе. Я никогда не отличался особым умом, - сузив глаза, я посмотрела на него: без сомнения он издевается надо мной. Но он так и не добрался до моих достоинств. – Поэтому, я вот что тебе скажу: ты играешь даже лучше чем большинство парней в моей команде. Не говоря уже о баскетболе, - закатил он глаза.
Широкая улыбка растянулась на моем лице, и Эдвард ухмыльнулся в ответ:
- И второе условие?
Мое лицо исказила гримаса:
- Больше никаких блок захватов.
Он громко засмеялся:
- Идет.

---

Как и обещала, большая глава перед моей сессией. Не знаю, смогу ли переводить в это сложное время, но после НГ я буду занята только переводом и радовать буду чаще. Жду вас на форуме :)