В понедельник утром я прибежала на работу с опозданием на полчаса, снова надеясь, что никто ― особенно Питер ― не заметил моего отсутствия. Увы, это было не так.

― Грейнджер, ты опоздала, ― мрачно сказал Питер, как только я собралась сесть за свой стол. Он стоял, сложа руки, и буравил меня взглядом своих глаз-бусинок.

«Блин».

Хотя Питер Мозли, как правило, парень дружелюбный, даже несмотря на то, что порядочный наглец и извращенец, и постоянно призывает нас поддерживать «корпоративный дух», есть одна вещь, которую он ненавидит больше всего, ― даже больше, чем внезапное решение пышногрудой Лайлы из бухгалтерии одеваться менее провокационно: в свободные блузки и юбки до щиколотки, ― это опоздания.

Пунктуальность ― это его маленький пунктик, а часам он поклоняется как какому-то божеству. У него даже есть одни из тех антикварных немецких часов, которые сделаны в девятнадцатом веке. Они ― реликвия, принадлежавшая когда-то его прапрадедушке. На массивной цепочке, закрываются небольшой крышкой, крошечные цифры на циферблате сделаны из чистого золота. Питер никогда не устает хвастаться, самодовольно улыбаясь, что эта проклятая штука стоит кучу денег.

И как любой религиозный фанатик, он постоянно сорит всякими фразочками: «время не ждет», «главное ― не упустить время» и, его любимая, «время ― деньги». Он постоянно пересказывает историю о том, что когда-то давно они с другом, Джоном Глазго, одновременно пробовались на должность журналиста в одной компании, и он получил работу только благодаря тому, что пришел на пятнадцать минут раньше.

Он, как правило, забывает упомянуть, что эта работа была в редакции газеты, принадлежавшей его дяде. Это вполне понятно, учитывая, что история о важности такого качества, как пунктуальность, гораздо интереснее истории о семейных ценностях.

Кроме того, у него есть свой собственный безумный метод борьбы с опоздавшими: за каждую минуту опоздания ты должен задерживаться после работы на две. К примеру, сегодня я опоздала на полчаса, и это значит…

― Час, Грейнджер, ― сказал он, будучи довольным, что поймал меня на месте преступления. ― Даже не пытайся сбежать раньше пяти. Я проверю завтра.

Я неохотно ответила:

― Да, мистер Мозли.

Я прошла на свое рабочее место, глядя на золотые часы в его руке. Венди всегда говорила, что когда-нибудь она украдет эту проклятую штуку и разобьет её топором на мелкие кусочки, и я не могла не воображать, как делаю то же самое. Этим дурацким часам не место в нашем мире.

― Время ― деньги, Грейнджер, ― добавил он поучительным тоном. ― Время ― мудрый наставник, и ты должна научиться ценить его. Это сейчас ты молодая, ― он сделал акцент на последнем слове, с вожделением разглядывая мою грудь, ― да, молодая, дерзкая… сексуальная… но когда-нибудь, через много-много лет, ты оглянешься назад и поблагодаришь меня.

«Поблагодарю за лишний час на работе? Ну уж нет, мерзкий развратник!»

― Конечно, сэр, ― кивнула я.

― Тебе в любом случае нет смысла раскладывать вещи, ― сказал он, когда я начала рыться в сумке. ― У меня есть для тебя задание.

― Какое задание? ― подозрительно спросила я. Клянусь Мерлином, если он еще раз заставит меня присматривать за этим мелким противным уродцем, которого он называет собакой, я…

― Одно из тех, с которым ты отлично справишься, надеюсь, ― ответил он. ― В Нижнем Хогсмиде открывается новый магазин, «Шаловливая палочка». Я хочу, чтобы ты взяла интервью у владельца. Её зовут Джулия, она моя подруга. Просто хочу немного помочь ей с рекламой для начала, понимаешь? В любом случае, это лучшее, что тебе светит в ближайшее время.

Я вскочила со стула, широко улыбаясь от такой невероятной возможности. Питер Мозли может быть чрезвычайно дотошным, когда дело касается временных рамок, но он определенно знает, как это компенсировать! Я совершенно не возражаю остаться на час после работы, если я должна буду написать статью, которая будет опубликована на первой странице, сразу после содержания номера, ибо обычно именно там публикуют рекламу.

― Конечно, мистер Мозли! ― ответила я с искренним энтузиазмом. Это мой шанс! Наконец-то у меня появилась возможность стать уважаемой журналисткой в этом издании, и я собиралась ухватиться за неё без раздумий. Ничто не сможет мне помешать! Никакие препятствия на моем пути…

― Малфой, опаздываешь!

«Твою мать!»

― Приношу свои извинения, мистер Мозли, ― сказал человек, чье лицо не выходило у меня из мыслей все выходные. ― Кровать так ласково шептала что-то мне на ухо, что я не мог ей противиться.

Питер нахмурился.

― Тогда, быть может, лишний рабочий час вместе с Грейнджер научит тебя сопротивляться сладкоголосому пению твоей кровати в дальнейшем?

Малфой кивнул, изобразив на лице серьезность:

― Будем надеяться, сэр. Будем надеяться.

― Так! ― сказала я преувеличенно весело, хватая сумку и изо всех сил пытаясь избегать взгляда Малфоя. ― Мне уже пора, вам не кажется, мистер Мозли? Не хочу опаздывать. В конце концов, время ― деньги!

Питер кивнул, а затем произнес то, чего я так боялась:

― Возьми с собой Малфоя. Поскольку он учится…

― О, но сэр, я не вижу ничего особо познавательного в интервью! ― перебила я.

Они оба посмотрели на меня как на умалишенную. Я чувствовала, что у меня горят щеки. Для «ничто не сможет помешать мне» это было слишком. Теперь у меня появилось серьезнейшее препятствие: отвлечение внимания. И всё из-за Драко Малфоя, который прочно поселился в моих мыслях и полностью спутал их.

***

Нижний Хогсмид был недалеко от редакции «Bewitched», и поэтому мы с Малфоем решили пройтись пешком до «Шаловливой палочки». «Шаловливая палочка»? Очень странное название. Интересно, что там вообще продают? Питер, прежде чем выгнать нас из здания, расплывчато намекнул, что там продают всякие полезные безделушки. Хотя, плевать на отсутствие информации. Я в любом случае узнаю, что продает Джулия, когда попаду в магазин. И обязательно напишу потрясающую статью обо всем этом!

«Конечно, если смогу сосредоточиться на том, что будет говорить Джулия».

Я украдкой взглянула на Малфоя, молча восхищаясь, каким привлекательным он стал за эти годы. Я пялилась до тех пор, пока он не посмотрел на меня, поймав на месте преступления. Покраснев, уже в который раз за сегодня, ― мне в самом деле нужно что-то сделать с этим ― я немедленно отвернулась.

― Грейнджер, твое лицо похоже на помидор, ― съязвил он. ― Все разбухло и покраснело.

― Пошел на хрен, Малфой, ― сухо ответила я.

Он бросил на меня плотоядный взгляд.

― Спасибо, но я бы предпочел воспользоваться хреном несколько с другими целями.

― Боже, Малфой, ты просто отвратителен! ― взорвалась я. ― Меня тошнит от тебя.

― В субботу ты определенно так не считала, да, Грейнджер?

Я нахмурилась, разозлившись на него за напоминание о моих рыданиях в субботу, после позорного побега Рона, и на себя за то, что позволила ему видеть это. После того, как я выплакалась ему в жилетку, он одарил меня тем самым странным взглядом ― который после моя память превратила во взгляд отвращения, ― пожелал спокойной ночи и удалился, оставив меня на растерзание моим собственным мыслям.

У меня не было никаких шансов ответить ― за что я была благодарна, ибо достойного ответа так и не придумала, ― из-за небольшой толпы, собравшейся перед витриной магазина. Большинство из них возбужденно переговаривались, в то время как оставшиеся несколько человек кривились от отвращения. Взглянув на вывеску, я прочла: «Шаловливая палочка».

― Куда катится мир? ― сказала пожилая женщина, покачав головой.

― Дженни, не будь такой ханжой! ― смеялась молодая девушка, таща за собой красную от смущения блондинку. ― Я уверена, Марку понравится!

Заинтригованная, я протиснулась сквозь толпу к витрине «Шаловливой палочки». И не ошиблась. Такое никак нельзя было не заметить, потому что в витрине на четырех небольших круглых белых столиках стояли продолговатые устройства различных цветов и… размеров… по форме напоминающие мужской…

― Пенис! ― прокричал маленький мальчик, со счастливым видом указывая на витрину. Его мать в ужасе прикрыла глаза и потащила его прочь с неестественной скоростью. А он все продолжал кричать: ― Пенис! Мамочка, это пенис! Пе-е-е-е-ени-и-и-ис!

Я была все еще в шоке, ― почему это выставлено на всеобщее обозрение? ― когда услышала, как Малфой за моей спиной хмыкнул:

― Вот теперь становится интересно.

***

― Итак, Джулия… ― я замялась, невольно бросив взгляд на один из гигантских зеленовато-голубых фаллоимитаторов, лежащих в нераскрытых упаковках на столе Джулии.

Мы сидели в её кабинете, и я пыталась провести интервью, но не могла сформулировать ни одного вопроса, постоянно отвлекаясь на эти штуки и думая: «Как оно вообще туда помещается?» Нет, с моей сексуальностью все в порядке, и я раньше была в маггловских секс-шопах и даже покупала там что-то, но все равно не могла не поразиться размерам…

Джулия с улыбкой проследила за моим взглядом, постукивая пальцем по краю упаковки.

― «Вставлятор», ― сказала она непринужденно. Не понимаю, как с такой легкостью можно произнести «вставлятор» и не сорваться на хохот. Я чувствовала, как меня буквально распирает от смеха. ― Пользуется большой популярностью среди женщин в маггловском Лондоне.

Драко, сидевший рядом со мной, фыркнул, немедленно напомнив мне о неловкости всей этой ситуации. Не могу поверить, что я в секс-шопе вместе с Малфоем. Нет, у меня конечно большие планы на него по части постельных утех, но разглядывать вместе с ним различные приспособления для секса ― это слишком.

― Правда? ― практически пропищала я. ― В любом случае, Джулия, я вот что собиралась спросить: кто является вашей целевой аудиторией в этом… э-э-э… рискованном начинании?

― Да кто угодно! ― весело ответила Джулия. ― Как вы могли заметить, у нас представлен широкий спектр продукции: от волшебных вибраторов для женщин до искусственных вагин для мужчин. Также у нас имеются волшебные анальные пробки, эрекционные кольца, зажимы для сосков…

― В общем, очень широкий ассортимент, так? ― прервала я, все еще пытаясь совладать с голосом.

Малфой хохотнул, и я покраснела еще сильнее.

― Да, очень, ― кивнула Джулия, безмятежно улыбаясь. ― Но лучше всего продаются продукты из серии «Игрушки для парочек». А в особенности, «Око».

― «Око»? ― переспросила я.

Она коротко кивнула и подошла к одной из многочисленных коробок, разбросанных по кабинету. Спустя мгновение, она достала оттуда хрустальный шар величиной с ладонь, который красиво блестел в лучах солнца, пробивавшихся сквозь оконные стекла.

― Определяет степень сексуального влечения, ― пояснила Джулия, прикоснувшись к «Оку» палочкой, и прошептала: ― Форникус. ― Шар засветился нежно-голубым цветом, и она посмотрела сначала на меня, а затем на Малфоя. ― Вот, коснитесь его палочкой и скажите: «Форникус».

Словно под гипнозом, я смотрела, как Драко послушно касается шара палочкой и шепчет нужное заклинание. Нежно-голубой цвет внезапно сменился на темно-синий, а Джулия рассмеялась и сказала:

― Ах, какая жалость. А я так надеялась! ― она вызывающе подмигнула Малфою и повернулась ко мне. ― «Око», как я уже сказала, определяет степень сексуального влечения. Другими словами, по его цвету вы можете определить, возможен ли между вами крышесносный секс. Темно-синий означает, что нет, зеленый ― секс будет так себе, а вот если шар окрасится в красный ― готовьтесь к лучшей ночи в вашей жизни.

― Ого! ― воскликнула я.

― Я даже не сомневаюсь, что в твоих руках «Око» всегда будет синим, а, Грейнджер? ― ухмыльнувшись, подал голос Малфой.

Я сердито посмотрела на него.

― Только если я соберусь использовать его на тебе, хорек.

Глаза Джулии засветились озорством.

― Так, а почему бы нам не проверить это? Вот, возьмите, ― она протянула шар мне. Я чуть не уронила его, но все же успела поймать вовремя. ― Давайте. Коснитесь его палочкой и произнесите заклинание.

Я уже собралась возразить, когда краем глаза заметила самодовольную ухмылку на лице Малфоя. Я легко могла прочесть его мысли. Он думает, что у меня кишка тонка, и я ни за что не приму вызов. Что я какая-то занудная ханжа, которая краснеет от вида гигантских фаллоимитаторов и таких слов, как «вставлятор». Что ж, он жестоко ошибается. В конце концов, у меня весьма коварные планы на него: переспать и забыть. Я ни за что не спасую перед трудностями.

Вытащив палочку, я коснулась ей шара, пробормотав заклинание, а затем, так же самодовольно улыбаясь, протянула «Око» Малфою. Его улыбка уже исчезла, и он не мигая смотрел на меня. В комнате установилось напряженная тишина, и я уже начала колебаться под пристальным взглядом Драко, как вдруг он резко подался вперед, коснулся шара палочкой и произнес заклинание.

Через секунду «Око» так ярко засветилось красным, что я буквально почувствовала, как оно нагревается у меня в руке. Мое лицо сравнялось цветом с «Оком», и я поспешно положила шар на стол Джулии, наблюдая за её истерическим смехом. На Малфоя взглянуть я так и не решилась.

― Ну и ну, ― оживленно сказала Джулия, ― вот это сюрприз! Вы двое определенно теряете время! Вам лучше как можно быстрее наладить отношения, ага?

***

Когда мы вернулись на работу, я сразу же направилась к своему столу, решительно настроившись написать статью о «Шаловливой палочке». Мои пальцы летали над клавиатурой как сумасшедшие ― без конца опечатываясь, я стучала по кнопке «Backspace». Я демонстративно игнорировала Малфоя, как и он меня. И так продолжалось до конца рабочего дня.

Сильное сексуальное влечение, да? Это и удивило меня, и нет. Наши отношения похожи на те, которые можно найти в дешевых бульварных романчиках: чувственный, красивый как дьявол мужчина и привлекательная, но не подозревающая об этом скромница, которые постоянно препираются друг с другом, несмотря на скрытое сексуальное напряжение между ними. А потом автор удачно ставит их в безвыходное положение, и они, наконец, занимаются сексом и признаются в любви друг другу.

Но, слава богу, моя жизнь ― это не какой-нибудь бульварный роман, хотя и похожа. Может я и планирую переспать с Малфоем, но никаких нелепых признаний в любви после этого определенно не будет. Потому что, несмотря ни на что, в любовь я не верю. Больше не верю.

«Но ты увлечена Малфоем, признай. Кто знает, как ты будешь чувствовать себя потом? Из увлечения вырастает любовь…»

Нет. Единственное, что я буду чувствовать ― это приятное бессилие, если предсказания «Ока» верны.

Вскоре рабочий день подошел к концу, и к пятнадцати минутам шестого почти все на нашем этаже разошлись по домам. Остались только я, Малфой, Нед Фландерс, уединившийся в своем кабинете, и Филлип Джулс, который делал вид, что работает, а на самом деле смотрел порнографию ― я знала это, потому что если скошу взгляд, то смогу увидеть отражение голой женской груди в его очках.

Фу. Неудивительно, что он так дружен с Питером Мозли.

Все еще гордясь проделанной работой, ― Мерлин! Я действительно потратила шесть часов, чтобы написать восемьсот слов? ― я поднялась и прошла на кухню. Я уже закрывала дверцу холодильника, достав оттуда бутылку яблочного сока, когда меня неожиданно толкнули вперед, прижав к холодной поверхности. От неожиданности я выронила бутылку, и она с громким стуком приземлилась на пол.

Прежде чем я успела вытянуть шею, чтобы узнать, кто этот негодяй, меня насильно развернули спиной к холодильнику, так что я оказалась лицом к лицу не с кем иным, как…

― Изнываешь от жажды? ― это все, что сказал Малфой, прежде чем наклониться и яростно поцеловать меня.

Все желание сопротивляться, которое было у меня изначально, моментально ушло в небытие. Через несколько секунд я уже целовала его в ответ с такой же страстью. Обхватив его за шею, я поднялась на носочки, чтобы прижаться к нему, желая почувствовать каждый дюйм теплого, сильного тела.

Опустив руки мне на бедра, он задрал мою юбку, а затем приподнял меня, заставив обхватить его ногами за талию. Я охнула от удивления, почувствовав выпуклость, тесно прижавшуюся ко мне между ног, ошеломленная такой твердостью, но внезапно поняла, что это его… пряжка от ремня.

Я не удержалась и захихикала.

Он отстранился от меня и нахмурился.

― Что?

Я захихикала еще сильнее.

― Я думала… Я думала… ― я качнула бедрами для ясности. ― Но на самом деле это была всего лишь пряжка от твоего ремня.

Его хмурый вид исчез, заменившись красноречивой ухмылкой.

― Как оскорбительно. Знаешь, Грейнджер, я намного больше. И ты скоро поймешь это.

Он прервал мои саркастичные возражения еще одним поцелуем, и от прикосновения его языка к моему я полностью забыла о его чересчур раздражающей самоуверенности. Он раз-другой пробежался руками по моей талии, прежде чем скользнуть под блузку, касаясь обнаженной кожи. Его ладони были холодными, и у меня мурашки бежали по коже от его прикосновений.

«О, Мерлин, мы действительно собираемся сделать это, ― подумала я. ― Мы собираемся заняться сексом возле холодильника на кухне, где любой может видеть и слышать нас!»

Я уже практически пришла к выводу, что мне наплевать, и руки Малфоя уже начали так восхитительно приятно сжимать мою грудь, и его губы уже передвинулись к моей шее, когда я услышала резкое покашливание из-за спины Малфоя.

Я резко открыла глаза, ― когда я успела закрыть их? ― чтобы встретиться взглядом с ошеломленным Недом Фландерсом. На короткое мгновение мы все застыли на месте, и в это мгновение я мысленно отделилась от тела. Ясно, как день, насколько непристойно все это выглядело с точки зрения Неда, учитывая, как провокационно я обхватила ногами талию Драко. Откуда он мог узнать, что молния на брюках Драко не была расстегнута (пока), и мы не перешли к «самой лучшей части» (пока)?

Я отмерла первой.

― Нед! Это не то, что ты подумал! ― я выпустила Драко из объятий и, как смогла, привела в порядок одежду. ― Видишь? Мы не… мы не занимались сексом!

― Пока, ― ляпнул Малфой. ― Кроме того, что ты здесь делаешь, очкарик? Слепым людям не следует подглядывать за целующимися парочками ― это бесполезная трата времени.

Без того розовое лицо Неда приобрело красновато-коричневый оттенок. Он дважды открыл и закрыл рот, намереваясь, очевидно, достойно ответить Малфою, но заикание подвело его. Проглотив оскорбление, он с отвращением посмотрел в нашу сторону, а затем развернулся и твердым, уверенным шагом вышел из кухни.

Мои плечи опустились в смущении.

Гермиона Грейнджер, ты такая бесстыжая шлюха.