Глава 9: Белые тени

Когда я был маленьким мальчиком, я старался слушать,
И я хочу вернуть то ощущение,
Моргнуть и пропустить короткие белые тени –
Часть системы, которой я являюсь.

Вот так, пытаясь сохранить хладнокровие, я продолжал лежать застывшей статуей на своем черном кожаном диване, слушая разговор Карлайла и Беллы. И вот он я, убегающий прочь.

Я остановился лишь, когда достиг своего тайного святилища… своей поляны . Хотя она была покрыта снегом в преддверии рождества, я прилег на влажный белый ледяной ковер и наблюдал как мохнатые снежинки, кружась, падают мне на лицо. Правду говорят, что не существует двух снежинок похожих друг на друга. Я с легкостью мог рассмотреть все кристаллические узоры и детали каждой ледяной пластинки и ловить их одну за другой, не разрушая.

Я сделал глубокий вдох, открыл глаза, и молниеносным движением приняв сидячее положение, протянул вверх руку, когда маленький кристаллик осторожно приземлился на мою ладонь. Внимательно его изучая, я размышлял о том, что Белла сказала Карлайлу, одновременно с этим старательно избегая одну маленькую деталь, о которой она ему сообщила. Я оставлю это напоследок.

Я покачал головой и наблюдал, как снег, кружась, разлетается в разные стороны и затем аккуратно ложится белым ковром. Возможно, из-за своей темной одежды я уже походил на большую черную точку на этом белом полотне. На последней мысли мне сразу вспомнилась Белла. Должно быть, именно так она себя и чувствовала все это время. Только черное на белом. В каком-то смысле я разделял ее чувства. Существуя тем, кто я есть, я всегда чувствовал, что меня не должно было быть на свете. Неважно, как сильно мы стараемся претворяться, чтобы жить человеческой жизнью, мы все равно никогда не станем людьми. Мы все равно останемся теми, кто мы есть, независимо от наших стараний скрыть это. Мы вампиры и мы несем смерть.

Вздохнув, я аккуратно взвесил на пальце снежинку, так легко, словно неторопливо касаясь мыльного пузыря, стараясь, чтобы он не лопнул. Единственное, что отличает нас от Беллы – у нас есть выбор. Мы легко могли бы отдать предпочтение своим примитивным желаниям и насытить горящее горло, но мы отказались от этого. Мы нашли компромисс между тем, чтобы по-прежнему оставаться теми, кем мы были - хищниками, но при этом выживать за счет тофу. Но Белла… у нее не было выбора. Смерть или небытие. Это было ее работой, ее долгом, ее жизнью.

И что действительно заставляет меня задуматься, так это то, что я живу и жалуюсь на свое существование, в то время как Белла… она просто приняла все как есть. И хотя она призналась, что оглядываясь назад теперь, когда она может снова прочувствовать какими жалкими были ее жизнь и работа, она все равно приняла это. Думаю… в некотором смысле, мы счастливее Беллы, тогда кто мы такие, чтобы жаловаться?

Если когда-нибудь почувствуешь, что чего-то не хватает,
Чего-то, что ты никогда не поймешь,
То короткие белые тени
Будут искриться и блистать,
Они часть системы, плана.

Я обратил внимание на снежинку, которая покоилась на моем пальце, и наблюдал своим суперзрением, как она искрилась, переливаясь всеми цветами спектра, когда свет попадал на нее. Я наблюдал, как она блистала. Это напомнило мне о моих снах, которые возвращаясь ко мне, становились все яснее и отчетливей. Теперь я был уверен, что когда я еще был человеком, мне снилась именно Белла. Она была похожа на этот снег, светящийся, блистающий и белый. Она была прекрасна.

Нет, не так. Она и сейчас прекрасна. Никакое прошлое в качестве Смерти или ее черные крылья никогда не смогут сделать ее лишь темной тенью. В ней было слишком много света, чтобы быть тьмой.

Я вздрогнул. Для моей холодной кожи снег был пустяком, но этого было достаточно, чтобы я почувствовал легкую дрожь, как от ее прикосновения. Нечто похожее я испытывал и до этого. Теперь я знал, что это была она. Она была белой тенью, парящей надо мной, которую я продолжал видеть. Ее присутствие успокаивало меня, давало мне поддержку, в которой я нуждался… и она была моей.

Я моргнул.

Она была моей. Это факт. Она была моим ангелом-хранителем и когда-то жила ради меня. Я спрятал лицо в ладонях от внезапно нахлынувшей боли. Да, она была моей… но лишь потому, что я был ее обязанностью. Я знал, что она снова была связана со мной по какой-то причине, о которой она не хотела говорить, но я был уверен, что это опять из-за какого-нибудь «служебного» долга.

Я покачал головой.

Почему меня вообще это волнует, связана она со мной или нет? Почему я чувствую, что не хочу, чтобы она была моей лишь потому, что она обязана? Но тогда почему я не хочу, чтобы она не была связана со мной?

Я вздохнул. Это потому, что я никогда не был поклонником образа жизни с ограничениями, условиями или обязательствами? Это потому, что я считал неправильным быть вынужденным жить в обстоятельствах, при которых ты не имеешь права голоса?

Я аккуратно покрутил снежинку, на моей ледяной коже она будет в сохранности.

Может быть.

Но что меня действительно беспокоило, так это то, что Белла любит меня.

Любовь. Я знаю, что такое любовь. Я прочитал все возможные виды определений и пояснений. Я пересмотрел бесчисленное количество фильмов и шоу отображающих ее. Я видел фотографии, картины, скульптуры и даже театральные постановки в которых имитировалось это чувство. Я вижу это каждый раз, когда взгляд Карлайла останавливался на Эсме… когда Эсме смотрит на него в ответ… я вижу это в своих братьях и сестрах… я чувствую, как это исходит от них, и испытываю то же самое, когда показываю им что тоже люблю их.

Конечно, их любовь по отношению ко мне сильно отличалась от той, которую они испытывают к своим половинкам, и я убедил себя, что не нуждаюсь в подобной любви. Но все мои идеалы, убеждения меняются…

И все из-за моей белой тени.

Белла.

Я просыпаюсь от всего этого шума,
Я вбираю в себя все пространство,
Звук разбивается,
Оооо...

Хотя мне с трудом удавалось разобраться во всей этой какофонии чувств и эмоций пронизывающих меня, пульсирующих и требующих внимания, я знал что был близко. Теперь у меня возник вопрос получше.

Почему меня так волнует, любит ли меня Белла, потому что она была создана чтобы любить – любить безусловно, или же она любит меня потому что она действительно испытывала какие-то чувства ко мне? Почему мне так необходимо знать любит ли она меня по собственному желанию?

Ангелы всегда любят своих подопечных. Это то, что она сказала Карлайлу. Но она так же упомянула и о различных вариантах привязанности. Насколько сильной должна быть привязанность ангела-хранителя, чтобы стать ангелом смерти? Почему меня беспокоит мысль, что ее привязанность ко мне была столь велика, что заставила ее измениться?

Возможно, ты получаешь то, чего тебе хотелось,
Возможно, ты натыкаешься на это,
На все то, чего тебе когда-либо хотелось,
В его неизменном виде.

Какие высокомерные мысли! Как я посмел желать этого? Или, того хуже, как я смел желать чтобы ее любовь оказалась выше ее прошлого долга передо мной, а это в свою очередь ведет к тому, что смерть оказалась ценой, которую она охотно заплатила? Как я вообще мог подумать о том, чтобы быть счастливым при мысли, что она любит меня?

Я был недостоин этого.

Прежде, я был просто нормальным мальчишкой, который слушался своих родителей и старался делать добрые дела. Не верится, но это было так. Я был обычным мальчишкой, который умер от болезни. Ничего особенного. Не было ничего особенного за те семнадцать лет, которые я помню. Я не помнил почти ничего. Единственные воспоминания, которые я сохранил, были о моей матери и о том, как она умирала, о болезненном обращении, и совсем недавно обнаруженных… моих снах о Белле…

Теперь, я еще меньше был достоин ее любви. Потому что она стала отражением того, кто я есть – существа, способного нести смерть. Она стала смертью. Я был монстром, и она была смертью.

Ах! Почему меня вообще должно волновать, достоин я ее или нет? В любом случае, я обязан ей. Я сильно задолжал ей. И я еще думал, что она была моей?

Я снова покачал головой.

Технически, я встретился с ней только сейчас. Кто она мне? Кто я для нее…?

Я закрыл глаза и позволил снежинке упасть. Я старался устремить свой разум вслед за падающей снежинкой и услышать, как она ложится на белый ковер, но этого так и не произошло. Вместо этого, я услышал, как она упала на что-то, что находилось ближе, чем земля. И до меня так же донесся… звук колокольчиков.

Открыв глаза, я увидел ее, сидящую передо мной на коленях, и был просто очарован ее красотой. Она сидела в профиль, так что я без труда мог разглядеть, что она была одета в черное длинное платье с длинными рукавами. Насколько я мог судить, платье было из тонкой шерсти, и красиво облегало ее тело, подчеркивая белую кожу. Мне стало ясно, почему оно было с низким вырезом на спине, это позволяло ее большим эбонитовым крыльям свободно обернуться вокруг нее. Я снова услышал перезвон и увидел, что бархатный ремешок усыпанный колокольчиками опять был привязан к ее лодыжке, которая выглядывала из-под кромки платья. Она не была босиком, на ней были черные туфли с ремешками, которые отлично подходили к ее бархатной повязке.

Ее волосы развевались, и мой взгляд проследовал путь от ее темных локонов до молочной шеи и затем вернулся к нежному овалу лица. Ее губы были слегка приоткрыты, а шоколадные глаза наоборот полуприкрыты - что подчеркивало ее длинные ресницы, которые обрамляли их - в то время как она приблизила ладонь к лицу. На ее ладони была моя снежинка.

Откровенно разглядывая ее, я ломал свою голову в поисках слов… хоть каких-нибудь слов, чтобы разрушить эту тишину. Я мог бы вечность вот так стоять и смотреть на нее, не двигаясь, но часть меня желала протянуть руку и коснуться ее, услышать ее бархатный голос.

Тогда я обрел свой голос.

- Белла… - сказал я, мой голос был грубым. Она медленно повернула ко мне свое лицо, немигающее, нечитаемое и я снова потерял дар речи.

Мы долго смотрели друг другу в глаза, пока она не отвела свой взгляд, и не вернула его обратно на ладонь. На ее губах заиграла полуулыбка.

- Ты умеешь проявлять внимание к деталям. Эта снежинка самая красивая из тех, что я сегодня видела, - сказала она, ее голос, такой мягкий, был чуть громче шепота.

Я улыбнулся:
- Позволь не согласиться. Я вижу снежинку, которая превосходит по красоте любую другую, какую я когда-либо видел.

Она снова перевела свой взгляд на меня и вздернула бровь:
- О? Я уверена, что так и есть. Тогда можешь показать мне ее? Я хочу ее увидеть.

- Ах, моя дорогая, тогда тебе потребуется зеркало, - проговорил я робко.

Она просто смотрела меня, затем снова перевела взгляд на ладонь и стала рассеянно играть с хрупким белым кристалликом, уголок ее рта опустился. Я опять заставил ее хмуриться.

- Конечно же, ты не имеешь в виду меня. Снег белый, а я нет, - медленно проговорила она.

Я был прав до этого. Хотя она и приняла свою судьбу, это еще не значило, что она не могла грустить время от времени.

- Смотри Белла, - сказала я, поймав другую снежинку.

Она посмотрела на мою ладонь, выглядя озадаченной, с застывшим на губах вопросом.

Я продолжал. Свободной рукой я достал титановую перьевую ручку, которую позаимствовал у Карлайла. Затем, пытаясь немного согреть, как раз на столько, чтобы чернила вытекли, я растер ее о самый сухой участок своей куртки и осторожно приложил кончик ручки к снежинке так, чтобы покрыть ее слоем чернил.

Закончив, я представил свой продукт любопытному взгляду Беллы, когда она посмотрела на меня, ожидая объяснений.

- Снег белый, правильно Белла? Но сейчас, что ты видишь? Какой цвет ты видишь на моей ладони? – спросил я ее.

- Сейчас снежинка черная из-за чернил, но я не понимаю, зачем ты это сделал … - ответила она.

Я улыбнулся ей:
- Ты права, снег стал черным из-за чернил, но он по-прежнему остался снегом, верно? Так какого же цвета снег, Белла?

И тогда понимание засияло в ее глазах, когда она ярко улыбнулась:
- Снег белый.

Я кивнул:
- Да. Видишь? Независимо от того, в какой цвет мы перекрасим снег, хоть во все цвета мира, его естественным цветом навсегда останется белый. Снег всегда будет белым. Он просто такой есть. И поэтому, когда я говорю, что ты прекраснейшая снежинка, ты говоришь: «Спасибо Эдвард, я знаю»

Она засмеялась, и звук колокольчиков снова зазвенел в воздухе. Она встретилась со мной взглядом и смущенно улыбнулась.

- Спасибо Эдвард.

Я покачал головой.
- Нет, ты не так сказала, - поддразнил я.

С притворной неохотой она немного сморщила лоб, но улыбка так и не покинула ее лица:
- Я должна повторить?

Я усмехнулся:
- Да.

Она снова рассмеялась и затем сделала серьезное непроницаемое лицо.

- Спасибо Эдвард, я знаю, - сказала она с притворной серьезностью. Не в силах ничего с собой поделать я расхохотался, потому что она сделала свой голос очень низким, пытаясь скопировать мой тембр.

Она смеялась вместе со мной, но затем наши взгляды снова пересеклись:
- Нет, серьезно, спасибо тебе.

Я провел рукой по волосам и пожал плечами:
- Я просто говорю правду. Врать плохо, разве не так?

Она усмехнулась:
- Да, но это не то, за что я тебя поблагодарила.

Я изменил свое положение, так что теперь я лежал на боку лицом к ней, а голову подпирала согнутая в локте рука.

- Тогда за что?

Она застенчиво посмотрела вниз и стала выводить узоры на снегу:
- Спасибо, что видишь мой свет, - и тут я перестал дышать, когда она посмотрела на меня, в ее глазах плескались эмоции, а уголки губ подрагивали в улыбке.

Я пытался подобрать слова:
- О, это… ну, э-э…

Затем она отвернулась и сосредоточилась на чем-то далеком.

- Что случилось?

Она вздохнула.
- Я чувствую поблизости смерть… - прошептала она.

Я сразу же забеспокоился:
- Что ты имеешь в виду?

- Скажу иначе. Я чувствую приближение несущих смерть. Вы ждете гостей? – спросила она не глядя на меня. И тогда я услышал их.

Я усмехнулся:
- Нет. Но мы ожидаем возвращения домой остальных членов семьи.

Она повернулась ко мне, вопросительно вздернув брови:
- Они… многие из вас… вместе?

Я улыбнулся ей:
- Да. Белла, давай вернемся. Я хочу, чтобы ты познакомилась с моими братьями и сестрами.

Она склонила голову набок:
- Братья и сестры?

Я широко улыбнулся:
- Их четверо.

Теперь она улыбнулась:
- Ты так тепло улыбаешься, когда говоришь «мои братья и сестры». Предполагаю, что они особенные и абсолютно замечательные. Да, я хотела бы с ними встретиться.

Моя улыбка стала еще шире, и я быстро вскочил на ноги. Я протянул ей свою руку, и когда она застенчиво приняла ее, потянул ее вверх, помогая подняться, а затем раскрыл ей свои объятия, на что она лишь озорно улыбнулась.

- Что?

- О, я думала, что ты наблюдателен, но очевидно, что ты бестолковый, - самодовольно заявила она.

Я собирался, уже было возразить, но меня вдруг осенило осознание, и она это подметила.

- Наперегонки! – крикнула она, прежде чем взлететь.

Я усмехнулся:
- Это не честно! У тебя есть крылья! – и бросился за ней.

Неважно кто она, она все равно будет моей белой тенью. Единственным белым пятном в моей непроглядной тьме.

Возможно, ты узнаешь, когда увидишь,
Возможно, если ты произнесешь что-то, то это станет твоим именем,
И когда ты найдешь это, то храни его
В неизменном виде, неизменном виде.

В то время как я гнался за ней, я думал, что может быть, все произошло по этой причине. Что если, это все произошло для того, чтобы мы снова смогли встретиться именно таким образом. Теперь, когда мы находимся в нашем неизменном состоянии. Может быть, поэтому я никогда до этого не испытывал стремления найти свою вторую половинку. Может, я уже ее нашел. При этой мысли я улыбнулся.

Когда я был маленьким мальчиком, я старался слушать.
Разве ты не хочешь испытать это ощущение?

Когда я еще был человеком и был очень молод, я всегда очень старался быть хорошим. Я всегда старался слушаться. И я радовался тому, что делал. В противном случае, я бы отпугнул своего ангела.

Ты – часть человечества,
Всех звезд и открытого космоса,
Ты – часть системы, плана.

Так что теперь, я думаю что жизнь, мое существование начинает обретать смысл. Я чувствую себя нужным… снова…

Возможно, ты получаешь то, чего тебе хотелось,
Возможно, ты натыкаешься на это,
На все то, чего тебе когда-либо хотелось,
В его неизменном виде.

Теперь я больше не считаю, что постоянство это плохо. Возможно, это именно то, что мне было нужно. Возможно, так было предначертано.

Возможно, ты узнаешь, когда увидишь,
Возможно, если ты произнесешь что-то, то это станет твоим именем,
И когда ты найдешь это, то храни его
В неизменном виде, неизменном виде.

Белла и сейчас оставалась моим ангелом. Возможно, я уже однажды потерял небо, но я должен сохранить, по крайней мере, хотя бы его частицу.

Выплывай из моря лиц,
Из прилива человеческих рас,
О, ответ – вот все, что мне нужно сейчас…

Все что мне сейчас нужно знать - действительно ли у меня есть чувства к Белле, или, что если они быстро растут и становятся сильнее. Мне нужно было знать, что ее любовь не вызвана чувством долга. Мне нужно было знать, что если это было не из чувства долга, смогла бы ее любовь сломать эти стены и позволить любить меня свободно.

Но больше всего, мне нужно было, чтобы она знала, что я совершенно определенно заботился о ней.

Все остальные вопросы, такие как ее и мое существование, а так же другие, которые сейчас казались абсолютно тривиальными, могли подождать или вообще остаться без ответа, мне было все равно.

Все что я мог разглядеть впереди своей мрачной жизни - ее свет.

Но…

Смогу ли я удержать ее?

Действительно ли я мог удерживать ее?

Таковыми были насущные вопросы.

Увидь его в новом восходе солнца,
Увидь, как он преломляется на твоем горизонте,
О, любимая, останься со мной…

---

Перевод: yMeJIo4Ka

P.S.
Уважаемые читатели, если вы хотите получать уведомления о выходе новых глав, то, пожалуйста, отпишитесь об этом На Форуме